CC BY
107
УДК 811.11
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ СМЫСЛА ПОЭТИЧЕСКОГО ТЕКСТА1
© Жанна Николаевна Маслова
Балашовский филиал Саратовского государственного университета, кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка; Тамбовский университет им. Г.Р. Державина, соискатель кафедры английской филологии, e-mail: maslovajeanna@mail.ru
В статье рассматриваются некоторые аспекты формирования поэтического смысла как взаимодействия знаковой природы текста и сознания читателя. Рассмотрены уровни формирования поэтического смысла и его соотношение с категорией абсурда.
Ключевые слова: поэтический текст; информативность; смысл; абсурд; алогизм.
Когнитивная функция языка проявляется в различных формах его бытования, в т. ч. и в поэтическом тексте. Поэтический текст при этом демонстрирует особую организацию языка, отличную от нехудожественного текста, что обусловлено несколькими причинами. Одна из них в том, что в поэтическом тексте часто получают языковую репрезентацию концепты, «высвобожденные» от языкового влияния, их особенность в том, что они могут репрезентироваться различными языковыми средствами. Концепт может репрезентироваться как одним словом, словосочетанием или предложением, так и текстом или даже несколькими текстами одного автора [1]. Языковое и концептуальное содержание в поэтическом тексте конфигурируются таким образом, что он приобретает свойство фасцинативности [2]. Данное качество достигается путем использования существующих в сознании поэта особых ментальных структур, где хранится информация о предшествующем художественном опыте и возможностях его использования, а также структур, которые влияют на отбор языкового материала и поэтический замысел. Фасци-нативность поэтического текста - результат взаимодействия не только концептуального и языкового пространств, но и текстового пространства. В текстовом пространстве происходит процесс развертывания концептуального содержания и объединения отдельных концептов, а также концептов разных уровней в единое целое. Текст, особенно поэтический, можно представить как «объединение языковых средств, используемых в речи,
1 Статья выполнена в рамках Гранта Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых - кандидатов наук (Конкурс МК-2010).
которое обеспечивается их следованием друг за другом и их отношением к суммарному смыслу» [3].
Вторая причина связана с тем, что слово в поэтическом языке является символом, способным замещать целый ряд представлений. Различие состоит в следующем: в языке слово, как средство языка, соотносится с денотатом - неязыковым объектом. В поэтическом языке слово имеет двойное соотношение: оно соотносится с неязыковым объектом и с закрепленным в поэтическом языке «эмоционально-эстетическим комплексом», или «поэтическим денотатом», под которым мы понимаем совокупность некоторых ситуаций и связанных с ними эмоциональных состояний, эстетически осмысленных и репрезентируемых в поэтическом языке. Сердце, например, является заместителем человека, жизни, любви, печали: «The man who says good-bye to his wife - / A path through a wood full of lives, and the train / Passing, after all unchangeable / and not now ever to stop, like a heart» (R. Jarrell), «My true-love hath my heart, and I have his, / By just exchange, one for the other giv’n» (Ph. Sidney), «There is a quiet in my heart / Like on who rests from days of pain» (E.L. Masters). «Поэтический денотат» может либо меняться радикально, либо оставаться относительно стабильным.
Данные особенности поэтического текста и поэтического языка свидетельствуют о том, что не все научные результаты, выработанные относительно нехудожественного текста, можно спроецировать на художественный и поэтический текст.
Хотя и нехудожественный, и художественный текст - это звенья в цепи коммуникации, при которой происходит передача
информации, качество информации и пути ее извлечения различны. Информация, содержащаяся в тексте, придает ему качество информативности, определяемое как степень смыслосодержательной новизны для читателя, которая заключена в теме и авторской концепции, система авторских оценок предмета мысли [4]. Данное определение не учитывает различий между информативностью художественного и нехудожественного текста, не учитывает специфики информации и не проясняет некоторых принципиальных аспектов природы поэтического текста. Например, почему построенные с нарушением логики предложения в поэтическом тексте приобретают смысл? На наш взгляд, применительно к поэтическому тексту следует разграничивать информативность и смысл. В связи с этим возникает новый взгляд на пути и стратегии как формирования поэтического содержания, так и его интерпретации, т. е. пути создания поэтического смысла и его извлечения. Особую актуальность приобретает вопрос о возможности вычислимости смысла поэтического текста, о поэтической картине мира как ментальной основе поэтического творчества.
Смысл - категория, связанная с более высоким уровнем абстракции, чем информативность. Смысл представляется как непротиворечивость, адекватность изложенного субъективным представлениям человека о мире, адекватность его интеллектуальному и чувственному восприятию. Смысл текста непосредственно связан с реализацией концептуального содержания: смысл - это путь, которым люди приходят к имени [5]. Как динамическое, текучее образование он представляет собой процесс активизации концептов и межконцептуальных связей в сознании воспринимающего; это активизация не только существующих связей между концептами, но и возникновение новых связей. Смысл может быть представлен и как результат данной деятельности. В этом случае он является гештальтным образованием, которое подразумевает всю совокупность межкон-цептуальных связей, возникших при восприятии конкретного текста. Обращение к поэтическому тексту при попытках выяснения природы категорий смысла и информативности наводит на мысль, что и то и другое -результат определенных отношений. С одной
стороны, текст соотносится с объективной реальностью. С другой стороны, он соотносится с воспринимающим субъектом. Из взаимоотношений с реальностью возникает информативность текста, из взаимоотношений с воспринимающим субъектом рождается смысл текста (рис. 1).
Рассуждения о смысле и информативности невозможны без четкого разграничения уровней рассмотрения проблемы. Смысл и информативность не существуют объективно, они - результат работы сознания автора или воспринимающего субъекта, поэтому они принадлежат онтологии сознания и возникают во взаимодействии онтологий мира, сознания и языка. Из данного факта следует вывод о том, что отношения «текст - объективная реальность» не являются в поэзии определяющими, основная цель поэтического текста - взаимодействие с воспринимающим субъектом, возможность проникнуть за границы другой субъективности - авторской. Данные рассуждения подтверждаются работами Г. Фреге. Немецкий философ и математик выделяет денотат знака, представление и смысл знака и говорит о взаимозависимых отношениях между ними [5]. Денотат знака объективен. Смысл знака - это то, что обозначает способ представления обозначаемого данным знаком. Представление - внутренний образ, возникший на основе впечатлений или в результате деятельности с определенной вещью. Между денотатом и представлением располагается смысл, не столь субъективный как представление, но и не совпадающий с самой вещью, т. е. с денотатом. Г. Фреге, фактически, обращает внимание на те же компоненты, которые совмещаются следующим образом (рис. 2).
Применительно к поэтическому тексту невозможно говорить об однозначном авторском толковании предмета мысли. Специфика поэтического текста в том, что в нем конструктивную роль выполняют структуры эмоционально-риторические, которые соотносят текст не с самой действительностью, а с интерпретацией действительности. В поэтическом тексте важна не реалия сама по себе, а представление автора - переходное звено между непосредственным восприятием и понятием. Организация структуры поэтического текста невозможна без авторской модальности, которая скрепляет все элемен-
ты текста, интерпретация текста невозможна без читателя. Однако нужно учитывать, что поэтический текст является активным участником отношений «автор - текст - читатель -реальность». Неслучайно в теории текста утвердилось понятие как целеустановки конкретного автора, так и целеустановки самого текста. «Создание смысла представляет собой совместный процесс, в котором различные агенсы вносят свой вклад в интерпретацию событий» [6] под влиянием целеуста-новки конкретного автора и целеустановки самого текста, из чего и складывается общая модальность текста, которая заставляет воспринимать сообщаемое как цельное произведение, а не как сумму отдельных единиц.
Смысл объективно не заложен ни в реальности, ни в языке. Он возникает благода-
ря ментальным предпосылкам, существующим в сознании субъекта. В попытках проникнуть в ментальную основу поэтического текста и поэтического творчества исследователи сосредоточены, прежде всего, на анализе лексических средств. Между тем, формирование смысла осуществляется на разных уровнях текста. Только возможность воспринимать текст как целое обеспечивает возникновение смысла текста и, как следствие, приращение знания.
Фонетический уровень стиха - способ кодирования самых абстрактных и приблизительных смыслов. Фонетический уровень языка остается на периферии исследовательских интересов и при изучении феномена поэтической картины мира, и при лингвокогнитивных исследованиях художественного
Текст
Рис. 1. Схема взаимодействия между текстом, объективной реальностью и воспринимающим субъектом
Языковые знаки
Рис. 2. Схема взаимодействия между языковыми знаками, миром денотатов и индивидуальной кон-цептосферой
текста. Это происходит, главным образом, в силу того, что звуку традиционно отказывают в наличии значения и «его когнитивная составляющая не столь очевидна» [7]. Так как многочисленными исследованиями установлена связь звука и смысла [8, 9], то через скопление идентичных или похожих звуков кодируется общая эмоциональная направленность - веселость, тревожность, умиротворенность и т. д. Звукоизобразительность основана на синестэмии - психофизиологическом механизме, который позволяет установить взаимодействие между ощущениями разных модальностей и между ощущениями и эмоциями [8]. Механизм синестэмии универсален, и он обусловливает возможность перехода от чисто акустических характеристик стимула (высота, интенсивность), находящихся в прямой зависимости от акустикоартикуляционных параметров звука, к характеристикам другой модальности ощущений (размер, форма) или к более сложной модальности когнитивного и эмотивного опыта [10]. Звук обладает самостоятельным фонетическим значением, которое под влиянием фонологической и лексической систем конкретного языка приобретает национальноспецифические характеристики. Фоносемантические механизмы проявляются на уровне отдельных звуков, на уровне отдельных лексем (в частности звукоподражательных и звукосимволических), на уровне целого текста. На наш взгляд, следует выделять звуковые концепты, которые представлены в языке графическим алфавитным и транскрипционным обозначением, имеют понятийный слой в виде характеристик звука, образный и оценочный слои, они концептуализируют самые обобщенные смыслы: «Where the chalk wall falls to the foam and its tall ledges / Oppose the pluck / And knock of the tide, /And the shingle scrambles after the suck- / -ing surf, and a gull lodges / A moment on its sheer side» (W.H. Auden). Шипящие и свистящие звуки в сочетании с сонорными создают имитацию звучности прилива и одновременно шороха движимой приливом гальки. В данных концептах присутствует ядерный слой, который в фоносемантике обозначен как «примарная мотивированность» [10]. В процессе денатурализации языкового знака происходит утрата примарной мотивированности, которая замещается, «компенсируется» секундарной
мотивированностью - семантической и морфологической. Однако примарная мотивированность ярко проявляется на уровне текста, особенно в поэзии.
Смысл возникает и на уровне ритма. Для стихотворного текста важны не синтаксические единицы, а единицы ритмически организованные, т. к. это речь прежде всего периодическая. Ритмизированный языковой материал по природе своей национален. Вследствие чего переводчику часто легко передать содержание, но не смысл. С одной стороны, ритм - «это манипуляция речью во времени» [11]. В зависимости от индивидуального замысла автора он может быть плавным и напевным, быстрым и рваным. С другой стороны, он обладает культурной памятью, которая может влиять на смысл произведения независимо от авторской воли. Например, «у анапеста есть определенный сентиментальный семантический ореол, видимо, связанный с его вальсовым, «на три счета», ритмом. Анапест... уже для Мандельштама был скомпрометирован как пошловатый романсный размер» [11, с. 191]. Ритм становится самостоятельным смысловым компонентом, формирующим общий смысл текста, и его нужно рассматривать как концепт-гештальт. В большинстве случаев представления о конкретном ритмическом рисунке связаны со стихотворным размером или музыкальным жанром: «Can the rough stuff. now a Mississippi steamboat pushes / up the night river with a hoo-hoo-hoo-oo... and the green / lanterns calling to the high soft stars. a red moon / riders on the humps of the low river hills. go to it, / O jazzmen» (C. Sandburg). В данном случае средствами поэтического языка имитируется джазовый ритм.
Поэтический текст не свободен от морфологической структуры языка, соответственно, в нем присутствуют морфологические концепты. С помощью морфологических концептов кодируются основополагающие стабильные элементы смысла, наиболее общие и существенные свойства событий и их компонентов: «Содержание морфологически передаваемых концептов включает максимально обобщенные и абстрактные характеристики, которые в процессе активизации требуют дальнейшего уточнения и конкретизации при участии дополнительных лингвистических факторов. морфология выступает
как область смыслов, служащих основой для формирования конкретных грамматических и лексико-грамматических смыслов» [12].
На образно-лексическом уровне поэтического текста кодируются предметные и признаковые смыслы: «Some say the world will end in fire, / Some say in ice» (R. Frost). На пропозициональном уровне - субъектно-, объектно-, предикативные отношения, а также событийные смыслы: «what America did you have when Charon quit poling his ferry and / you got out on a smoking bank and stood watching the boat / disappear on the black waters of Lethe» (A. Ginsberg). В стихотворении А. Гинсберга Харон, его лодка, черные воды Леты связаны в одно событие и представляют собой один сложный символ смерти. Выделять образно-лексический уровень необходимо потому, что слово в поэтическом тексте, как правило, является частью синтетической структуры - образа, как репрезентации результата работы механизмов формирования смысла (метафоры, метонимии и т. п.). Например, «the earth was wailed in a late rain» (R. Jeffers). В образе земли под вуалью дождя слиты представления о земле как о женщине и дожде как полупрозрачной субстанции. Уровневые смыслы в итоге складываются в единую структуру, порождая общий смысл на уровне текста и далее - на сверхтексто-вом уровне, когда речь идет о совокупности текстов.
Особенностью поэтического языка является то, что слово в поэзии извлечено из привычного контекста, оно приобретает иное значение, обнаруживает новые ассоциативные связи. Такое слово становится художественным словом, и уникальное приобретенное значение часто существует только в рамках конкретного поэтического текста: «Now I cannot guess / What I can use an empty heart-cup for» (G. Brooks). Из-за создания множества ассоциативных связей художественное слово оказывается понятийно неисчерпанным, происходит «наращение смысла» (В.В. Виноградов). Слово в поэзии обращено также к культурной памяти человека, что позволяет выразить новое содержание через призму ментальности, социально-культурной истории данного народа и обеспечивает безграничное приращение смысла.
Еще одной особенностью поэтического текста и поэтического языка является то, что
смысл в нем зачастую возникает из абсурда. «Абсурд соотносим с непониманием, но это особое непонимание, это осознание отсутствия смысла там, где смысл должен быть» [2, с. 79]. Бессмыслица, отсутствие смысла представляет собой экзистенциальную катастрофу, поскольку стремление к смыслу -это базовое стремление человека [13], при этом онтологический тип абсурда как эмоциональный протест против отчуждения от мира свойственен художественной литературе и поэзии. Абсурд - это осознание интеллектуального препятствия, которое если преодолевается, то становится источником новых смыслов [2, с. 83]. Семантический абсурд характерен для поэзии: слова употребляются почти в произвольных значениях, они задаются как проблемная ситуация, которая затем преодолевается, в результате чего резко возрастает ассоциативное приращение смысла: «Here we go round the prickly pear / Prickly pear prickly pear / Here we go round the prickly pear / At five o'clock in the morning» (T.S. Eliot). Абсурд, выраженный средствами языка, приобретает форму алогизма. Общепринятая трактовка алогизма подразумевает введение в литературную речь всякого рода логически-бессмысленных моментов, нелепости, разрушение логических и причинных связей, движение по случайным ассоциациям. В соответствии с когнитивным подходом под алогизмом понимается совокупность слов, расположенных без соблюдения установленного порядка течения наших мыслей [14]. В поэтическом тексте преодолеваются границы, установленные обыденным сознанием. Мыслительная деятельность человека связана с существованием «системы табу», которая запрещает использование противоречивых или алогичных суждений, вступающих в определенный конфликт с реальностью. Привлечение алогизма позволяет обойти ментальных цензоров [15], точно и емко передать смысл, не придерживаясь строгой логической последовательности изложения. Алогизм нацелен на избегание строгой логической последовательности, с одной стороны, и на передачу смысла, с другой стороны. Намеренное отклонение от логически обоснованного рассуждения в поэтическом тексте может опираться на языковую либо металингвистическую ненормативность. Алогизм контекста, противоречащий привычным
представлениям о мире, принято относить к металингвистическому алогизму [16], в то время как намеренные авторские нарушения привычных правил, противоречащие нашим знаниям о языке, представляют собой «языковые алогические образования» [17].
Алогичные модели создаются на разных уровнях текста. Например, через механизм концептуальной интеграции: «Глаз, засоренный горизонтом, плачет» (И. Бродский). Оксюморон также является проявлением алогизма: «Nature’s first green is gold» (R. Frost). Проявление алогизма не ограничивается отдельными словами или образами, в стихотворении может быть репрезентирована целая алогичная ситуация: «I want you, she murmured, to eat Dr. James. / I was hungry. The doctor looked good. I stowed all the studs on the edge of my plate» (V. Nabokov). Буквальное поедание гостя на званом ужине невозможно, тем не менее данное содержание не является бессмысленным, оно способствует иному видению ситуации и формированию инферентного знания. Алогизм и абсурд не равны бессмыслице, потому что в основании нелогичных, на первый взгляд, образов и ситуаций находятся когнитивные модели, которые описаны Дж. Лакоффом как «image-schemas» [18]. Так, модель «человек - еда» репрезентируется в англоязычной поэзии другими вариантами: «O little restaurant where the lovers eat each other» (W.H. Auden).
Смысл текста - это движение от непонимания к пониманию, творческий процесс строительства знания о мире и человеческой субъективности. Если рассматривать смысл как локализованный, застывший в определенных фрагментах культурной и языковой среды (константах) процесс формирования концепта, то механизмы формирования смысла - это механизмы языковой репрезентации концепта в совокупности с интерпретационными стратегиями и механизмами воспринимающего субъекта (читателя).
В поэтическом тексте смысл и информативность имеют принципиально иное соотношение, нежели в нехудожественном тексте. Смысл и информативность образуются в результате разных взаимоотношений. Информативность фиксирует отношения текста с реальностью, смысл - с авторской и читательской субъективностью. Смысл как целостное впечатление возникает как результат
взаимодействия сознания читателя с различными уровнями текста и формируется на данных уровнях, начиная с фонетического уровня. Еще одна особенность смысла поэтического текста - его соотносимость с категорией абсурда (алогизма). Информативность, предполагающая однозначное толкование, и бессмыслица, предполагающая отсутствие интерпретаций и являющаяся крайней степенью абсурда, представляют крайние точки, между которыми происходит создание смысла поэтического текста.
1. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика. Тамбов, 2000. С. 28.
2. Карасик В.И. Языковые ключи. Волгоград, 2007.
3. Штайн К.Э. Принципы анализа поэтического текста. Санкт-Петербург; Ставрополь, 1993. С. 92.
4. ВолгинаН.С. Теория текста. М., 2003.
5. Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. М., 1997. Вып. 35. С. 352-361.
6. Crime scene investigation as distributed cognition. Pragmatics and Cognition / Baber C. and others. L., 2006. P. 362.
7. Чикина Е.Е. Текстообразующие функции языкового ритма в аспекте конгитивной лингвистики / Человек и язык в поликультурном мире: в 2 т. Владимир, 2006. Т. 1. С. 51.
8. Воронин С.В. Основы фоносемантики. Л., 1982.
9. Павловская И.Ю. Фоносемантический анализ речи. СПб., 2001.
10. Братчикова Е.А. Фоносемантическое пространство стихотворного текста в аспекте когнитивной лингвистики / Текст. Дискурс. Жанр. Балашов, 2007. С. 40.
11. Лосев Л. Иосиф Бродский: Опыт литературной биографии. М., 2006. С. 189.
12. Беседина Н.А. Морфологически передаваемые концепты: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Тамбов, 2006. С. 12.
13. Франкл В. Воля к смыслу. М., 2000. С. 245.
14. Sewel E. The Field of Nonsense. L., 1952.
15. Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988. Вып. 23. С. 286.
16. Van Dijk T. Text and Context. Exploration in the Semantics and Pragmatics of Discourse. N. Y., 1980. Р. 4.
17. Дживанян А.А. Лингвистические и лингвокогнитивные параметры алогических образований в художественном тексте: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1991. С. 141.
18. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные
вещи: Что категории языка говорят нам о Поступила в редакцию 27.03.2010 г.
мышлении. М., 2004.
UDC 811.11
THE PECULIARITIES OF THE POETIC TEXT MEANING’S FORMING
Jeanna Nikolayevna Maslova, Balashov Branch of Saratov State University, Candidate of Philology, Associate Professor of English Language Department; Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Competitor of English Philology Department, e-mail: maslovajeanna@mail.ru
The article scrutinizes some aspects of the poetic text meaning’s forming as an interaction between the sign nature of the text and the reader's consciousness. The levels of the poetic text meaning’s forming and its correlation to the category of absurd are considered.
Key words: poetic text; informativity; meaning; absurd, alogism.
УДК [811.161.1-112]’374.3
ПРОБЛЕМА УНИФИКАЦИИ СТИЛИСТИЧЕСКИХ ПОМЕТ В ПЕРЕВОДНЫХ И ТОЛКОВЫХ СЛОВАРЯХ В РАМКАХ КОНТРАСТИВНОЙ ЛЕКСИКОЛОГИИ И ЛЕКСИКОГРАФИИ
© Татьяна Алексеевна Чубур
Воронежский государственный педагогический университет, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков, e-mail: tanyachubur@box.vsi.ru
В статье анализируется система стилистических помет в русских и английских словарях. Обосновывается необходимость унификации помет в рамках контрастивной лексикологии и лексикографии, а также предлагаются возможные пути решения данной проблемы.
Ключевые слова: контрастивная лексикология и лексикография; унификация стилистических помет в русских и английских словарях.
Толковые и переводные словари являются основным источником сведений о лексической единице для изучающих иностранный язык. Умение извлекать необходимую информацию, заключенную в слове, его семантике, позволяет носителю языка, а также изучающему иностранный язык обрести различного рода знания - «общекультурные и специфические, сопряженные с историческими, географическими, национальными, социальными и другими факторами», благодаря которым можно организовать эффективное общение, что непосредственно связано с культурой речи [1].
Семантическая структура каждой языковой единицы представляет собой сложное единство. Каждое слово передает информацию денотативного, коннотативного и функционального характера. Денотативный компонент является отражением объективной
действительности, коннотативный включает в себя эмоциональный и оценочный компоненты, функциональный несет информацию об особенностях функционирования единицы в речи [2].
Информация о функционировании лексической единицы в речи, ее стилистическая принадлежность, оттенки коннотации отражаются в словарях при помощи соответствующих маркеров (помет, labels), например: офиц., разг., фам., бран., вульг., ирон. и т. д. - в русских словарях;
fml, infml, BrE, AmE, derog, aprec и т. д. -в английских словарях.
Проблема системы используемых помет, а также вопрос об унификации системы помет как в одноязычной, так и в двуязычной лексикографии являются кардинальными вопросами как контрастивной лингвистики, так и контрастивной лексикографии.
