CC BY
14
УДК 348.71
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В УФИМСКОЙ ЕПАРХИИ В ПЕРИОД 1918-1959 гг. В.П. Сергеев*
В данной работе показаны традиции почитания чудотворных икон в Уфимской епархии, которые явились объединяющим фактором всех церковных течений. Рассматривается роль религиозной общественности в формировании государственно-церковных отношений.
Ключевые слова: государство; церковь; чудотворные
иконы; традиции почитания.
FEATURES OF FORMATION OF STATE-CHURCH RELATIONS IN THE UFA DIOCESE DURING THE PERIOD WITH 1918-1959
V.P. Sergeew
In the given work traditions of honoring of wonder-working icons in the Ufa diocese, which were the uniting factor of all church currents. The role of the religious public in fonnation of state-church relations is considered.
Keywords: state; church; miracle-working icons; the tradition of worship.
Исследования новейшей истории России непременным образом касаются Государственноцерковных отношений, которые являлись одним из ключевых направлений внутренней политики Советского государства. Так в современных исторических исследованиях М.И. Одинцова и других, эти отношения характеризуются как результат коммунистической идеологии представленной «исключительно через призму «теории» об обострении классовой борьбы в условиях строительства социализма в отдельно взятой стране» [1, с. 128]. М.В. Шкаровский считает, что государственно-церковные отношения явились отражением коллизий внутренней политики властных структур [6, с. 9], кризисом идеологии и проблемами внешней политики [6, с. 394]. Эти причины, по мнению историков, оказывали влияние на
периодическую смену курса антирелигиознои и антицерковной политики государства. Политика церкви в целом характеризуется историками как лояльное подчинение, выражающееся в эволюции церковной идеологии, качественном изменении структуры и даже вероучения.
Признавая в общем эти характеристики, следует отметить, что такой системный подход нельзя считать исчерпывающим. Остается недооцененной роль общественности, относительно которой, в большей степени акцентируется внимание Советской власти. Например, в программе РКП(б) VIII съезда партии (март 1919 г) говорится о главной цели антирелигиозной политики как о фактическом освобождении трудящихся масс от религиозных предрассудков [2, с. 49].
Наиболее же откровенно антирелигиозная по-
* Сергеев Владимир Петрович, соискатель кафедры истории Русской Православной Церкви Богословского факультета Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета г. Москва. E-mail: tabyn@mail.ru
литика Советской власти представлена в статье А.В. Луначарского «об антирелигиозной пропаганде»: «мы оставляем многие из христианских идеалов, но хотим чтобы «царство Божие» было осуществлено на земле... земное богатство, справедливое распределение - вот, то, что послужит фундаментом для дальнейшего развития всех сил, заложенных в человеке...». При этом корень религиозности усматривался в том, что темные массы глубоко и трогательно чтят святыни, а насмешки только глубже укрепляет веру. Поэтому Луначарским предлагается основное направление — борьба «с представлениями о возможности чудес» [3, с. 14-15].
Действительно, в Уфимской губернии к началу революции верующими почиталось около 27 чудотворных икон. Каждая из святынь была окружена целым комплексом традиций отражающих глубину и благоговение, сохранявшихся еще с древних времен. Зачастую такие традиции почитания распространялись на весь годичный цикл и органично вплетались в общецерковные таинства и обряды, вовлекая при этом значительные массы народа. Если участниками церковных торжеств и богослужений были в основном люди воцерков-ленные, то в традициях почитания святынь оказывались втянутыми люди не только православные, но и старообрядцы, раскольники, мусульмане и даже революционеры [7].
Уже в 1918 году Советская власть планировала достичь решительной победы: 3 февраля 1918 года опубликован декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах [4, с. 29-30], а 24 августа 1918 г. инструкция Наркомюста«0 порядке проведения в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» [11, с. 429]. На этом основании открылись ряд антицер-ковных кампаний: изъятие церковной собственности, вскрытие мощей, расстрел крестных ходов, которые сопровождались безудержной антирелигиозной пропагандой.
Однако массовые протесты показали, что религиозность населения гораздо глубже, чем это можно было предположить. Например в Уфимской губернии, положение которой было отягчено широкомасштабной гражданской войной (1918-1919 гг.) почитание святынь по прежнему сопровождалось многотысячными крестными ходами [8, с. 289].
Поэтому в 1919 году начинается новая анти-
религиозная политика, суть которой сводилась к долговременному, постепенному и постоянному сокращению всех религиозных форм общественной жизни. Так например в постановлении пленума ЦК РКП(б) (1921 г) уже говорилось о необходимости «внимательно изучить все изменения, какие проходят в широких крестьянских и рабочих массах в их отношении к религии...» [2, с. 278-280] и «... принять меры к предотвращению эксцессов, вызывающих озлобление широких масс верующих...» [4, с. 369]. При этом анти-церковная политика продолжалась в том же духе, чтобы «отрывать массы от всякой религии...» (из доклада в Политбюро ЦК РКП (б) 4.11.1922) [2, с. 154]. Однако возмущения общественности приводили к тому, что появлялись постановления типа: «О допущенных перегибах...», что неминуемо отражалось на состоянии антицерковной политики.
Декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей от 23 февраля 1922 г. был направлен на раскол в среде духовенства и верующих, и одновременно наносил существенный ущерб почитанию святынь. В мае 1922 г. в Москве Патриарх Тихон был взят ГПУ под домашний арест, и группой «прогрессивного» духовенства образовано обновленческое Высшее церковное управление (ВЦУ), которое направило в епархии 56 уполномоченных [12, с. 138-139].
В Уфимской епархии обновленческое течение образовалось только в октябре 1922 года после ареста епископа Бориса (Шипулина) и активных членов Союза Приходских Советов. В ноябре Томским епископом Андреем (Ухтомским), бывшим Уфимским, образуется автокефальное течение. А в августе 1923 г. патриарх Тихон (Белавин) возрождает староцерковное течение назначив временно управляющим Уфимской епархией епископа Давлекановского Иоанна (Пояркова). В это время начинается повсеместный захват и передел храмов [13, с. 135-136].
К середине 20-х годов появились первые попытки ограничения народных традиций почитания святынь. В Башкирском НКВД вспомнили об инструкции 1918 года Наркомюста «О порядке проведения в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»». В качестве объекта были избраны традиционные крестные ходы - вызывающие особое неудовольствие властей. Это были многолюдные и многодневные шествия, сопровождаемые частыми молебнами,
проповедями и продолжительными богослужениями. Так в июне 1924 года власти пытались прекратить самый известный и многочисленный крестный ход с Богородско-Уфимской чудотворной иконой Божией Матери из Воскресенского кафедрального собора г. Уфы, который совершался с XVII века [10]. Верующим было разрешено лишь перенесение чудотворной иконы с 21 по 22 июля в село Богородское в сопровождении всего 5 человек, при этом не разрешалось совершать службы даже в попутных деревнях и селах. Однако общее возмущение верующих и многочисленные просьбы о продлении крестного хода и о расширении посещения населенных пунктов позволили не только сохранить традиционный крестный ход в полном объеме, но и расширить его неоднократным повторением [8, с. 290].
В 1926 году власти совершили повторную попытку: уже с января категорично ограничили самые значительные крестные ходы с чудотворной иконой святителя Николая из с. Николо-Бе-резовки и Богородско-Уфимской иконой. Эти действия вызвали новые протесты верующих, и большевикам пришлось разрешить крестные ходы с 7-ю чудотворными иконами в течении всего года [8, с. 291-294].
К 1928 году традиции почитания святынь еще более распространились. По Уфимской епархии стали совершалться многодневные крестные ходы с 10-ю чудотворными иконами и охватывали всю территорию Башкирской АССР. В январе 1928 года власти пытались сократить размеры почитания святынь, разрешив крестные ходы только с 5-ю чудотворными иконами, однако к маю 1928 года верующим удалось восстановить религиозные традиции в полном объеме. Вместе с тем в стране продолжала усиливаться антирелигиозная кампания. В сентябре 1928 г. НКВД АБССР предписал срочно прекратить совершение крестных ходов 5-ти чудотворных икон. Но такие распоряжения повсеместно встречали бурный протест, и властям пришлось отменить большую часть своих предписаний. При этом продолжительность некоторых крестных ходов увеличилась [14]. Так, с чудотворной иконой святителя Николая из с. Николо-Березовски - период шествий увеличен на 25 дней (до 25 декабря 1928 г.), а с чудотворной Тихвинской иконой Божией Матери из Вознесенской церкви г. Уфы - на 6 месяцев
(до 1 января 1929 года).
8 апреля 1929 года появляется Постановление СНК и ВЦИК РСФСР о религиозных объединениях [4, с. 250-261], которое положило начало новых репрессий. По всей стране прокатывается волна закрытия храмов. В Уфимской епархии эти акции часто сопровождались открытыми общественными протестами, которые также позволяли значительно уменьшить масштабы репрессий. Так в 1931 году властями был разработан план по закрытию почти всех Уфимских церквей. В мае закрываются Воскресенский собор и Иоанно-Предтеченскую церковь и в дальнейшем планировалось, что к сентябрю будут закрыты еще 14 церквей. Однако к 2 октябрю 1931 года верующим удалось отстоять 8 храмов [15, л. 2, 31—32, 6-49].
Следует отметить, что закрытие церквей сопровождалось «арестом» чудотворных святынь. Так при закрытии Троицкого храма г. Уфы власти отказали Приходскому совету в выдачи чудотворной Смоленской иконы Божией Матери [16, л. 37]. В следствии такого порядка в 1933 году были ликвидированы почти все чудотворные иконы и крестные ходы практически полностью прекратились. К 1941 году в епархии осталась только одна церковь - Сергиевская в г. Уфе, где легально служил единственный священник - протоиерей Николай Бурдуков. Однако верующим все же удалось сохранить две чудотворные иконы «Плач Божией Матери» из с.Гребени и Смоленскую иконы Божией Матери из с. Бугобашево [9, с. 348-351].
Отступление Советской власти от прежнего направления антицерковной политики во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов большинство историков связывают с кризисом во внешней политике и необходимостью консолидации общества. Однако, архивные материалы свидетельствуют, что реального изменения в антицерковной политики государство не планировало. Незначительные послабления Советской власти проявленные в 1943 году всколыхнули прежние религиозные настроения общественности с такой силой, что власти были вынуждены открыть гораздо больше церквей, чем планировалось. Так по данным М.В. Шкаровского Совет по делам РПЦ при СНК СССР к 5.02.1944 г. разрешил открыть только 18 храмов. А в ноябре Молотов лично указывал Совету не давать разрешений на открытие церквей [6, с. 207]. Но церкви продолжали от-
крываться по всей стране, а в Уфимской епархии в 1944 году уже действовало 9 церквей, половина которых была открыта с 1943 года стихийно.
Советское государство и в дальнейшем продолжало политику 30-х годов: не разрешались молебны и крестные ходы, связанные как с почитанием святынь, так и по случаю чрезвычайных обстоятельств о дожде, о засухи и.т.д.; совершение богослужений, ставилось в зависимость от местных условий сельхоз работ и проч. Председатель колхоза мог запретить такие значительные праздники как Пасха — потому, что идет посев. Троица —потому, что идет сенокос и.т.д.; ни одной из чудотворных икон не было возвращено и принципиально не открывались храмы, где когда-то находись известные и почитаемые святыни [9, с. 348-352].
Однако верующие сохраняли традиции почитания многих, порой утраченных святынь. Например, в г. Бирске чтимой иконе «Плач Богородицы» совершалось служение акафиста в воскресенье по окончании вечерни, а в Пасху совершался крестный ход с иконой не только по всему городу, но и по окрестным селам. А, например, к месту явления чудотворной Богородско-Уфимской иконы хотя она была утрачена паломничество еще оставалось широким. Особый размах получила традиция почитания чудотворной Табынской иконы Божией Матери, хотя и эта икона также отсутствовала. Вплоть до 1949 года на «Соленые ключи» - место явления Табынской иконы паломничества совершались из окрестных областей собирая порой до 17 тыс. паломников. Несмотря на то, что крестные ходы были запрещены, в 1947 году на «Соленые ключи» двинулись крестные ходы организованные Уфимской епархией: из г. Уфы (150 км), г. Стерли-
Литература
тамака (60 км), и г. Оренбурга (300 км). Празднование явления Табынской иконы было широко распространено и в других местах Уфимской епархии. Причем эти религиозные шествия и празднования по прежнему привлекали большое количество неправославных людей [9, с. 353-354].
С начала 1950 года в епархии резко усиливаются гонения. Уже в январе духовенство должно платить налог в двое, а то и в трое превышающий сам доход. При этом резко активизируется противодействие религиозным народным традициям. Деятельность церкви полностью контролируется областными уполномоченными Совета по делам РПЦ при СНК СССР. Под их давлением высшая церковная власть «по условиям времени» запрещает богослужения и паломничества верующих на святые места явления чудотворных икон. Однако крестные ходы продолжались и довольно долго держался обычай заходить со святынями во все дома без приглашений. К концу 50-х годов в Уфимской епархии насчитывалось 41 зарегистрированный храм и около 15 нелегально действующих молитвенных домов [9, с. 356].
В результате проведенных исследований на примере истории Уфимской епархии 1918-1959 годы были показаны традиции почитания чудотворных икон в Уфимской епархии, которые явились объединяющим фактором всех церковных течений. В результате объединенная религиозная общественность явилась существенным участником в корректировке антирелигиозной и анти-церковной политики Государства, что оказывало заметное влияние на формирование Государственно-церковных отношений.
1. Одинцов М.И. Русская православная церковь в XX веке: история, взаимоотношения с государством и обществом. Центральный Дом духовного наследия общества «Знание» России. -М.: ЦИНО, 2002.-312 с.
2. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. - М., 1970.
3. Луначарский А.В. Об антирелигиозной пропаганде // Революция и церковь. Журнал Наркомата юстиции. - 1919. -№1-С. 14-15.
4. Русская Православная церковь и коммунистическое государство. 1917-1941. Документы и фотоматериалы. - М.: Издательство Библейско-Богословского Института св.ап.Андрея, 1996. — 352 с.
5. Архивы Кремля: В 2 кн. Кн. 1: Политбюро и церковь, 1922- 1925 гг./Подгот.: Покровский Н.Н.,
Петров С.Г. -М.; Новосибирск: РОССПЭН: Сиб. хронограф, 1997. - 599 с.
6. Шкаровский М.В. Русская Православная церковь при Сталине и Хрущеве. (Государственноцерковные отношения в СССР в 1939-1964 годах). - М., 1999 -400 с.
7. Сергеев В.П. Святыни Уфимской епархии, как основа Духовно-Нравственной культуры Южного Урала // Духовно-нравственная культура России и Болгарии: православное наследие: материалы Всероссийской научно-практической конференции. VIII Славянский научный собор «Урал. Православие. Культура». Вып. 2, ч. 1. / сост. И.Н. Морозова. - Челябинск: ЧГАКИ, 2010. С. 70-77.
8. Сергеев В.П. Крестные ходы в Уфимской епархии в первые годы советской власти // XIX Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Том 1. - М.: ПСТГУ, 2009. С. 288-294.
9. Сергеев В.П. Судьбы святынь и подвижников Уфимской епархии в период 1940-50-х годов // XX Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Т. 1. - М.: ПСТГУ, 2010. С. 347-352.
10. Сергеев В.П. О времени явления и почитании Богородско-Уфимской чудотворной иконы // Научное, педагогическое и просветительское наследие М.К. Любавского и актуальные проблемы социально-экономической и политической истории России и ее регионов ХУ1-ХХ вв. - Уфа: БГПУ, 2010. С. 33-35.
11. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.8, изд. 9-е, доп. и испр. - М.: Политиздат, 1986. - 510 с.
12. Цыпин В. Русская Православная Церковь в новейший период. 1917-1999 гг. // Православная энциклопедия. М., 2000.
13. Киреева Н. А. Обновленческий раскол в Уфимской епархии (1922-1929 гг.)//Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена № 26 (60): Аспирантские тетради: Научный журнал. - СПб., 2008. С. 131-137.
14. ЦГИА РБ. Ф 168. Оп. 1. Д. 257.
15. ЦГИА РБ Ф. 394. Оп. 2. Д. 2012.
16. ЦГИА РБ Ф. 394. Оп. 2. Д. 2315.
