CC BY
142
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ И РЕЛИГИОЗНЫХ УЧЕНИЙ ТИБЕТА
В настоящее время появляется довольно много научных публикаций по истории Тибета, Индии, а также Центральной Азии. Интерес в научный и общественных кругах к этому региону по ряду причин постоянно возрастает. При этом еще совсем недавно имелись большие сложности в изучении Тибетско-Гималайской области из-за военных и политических конфликтов, разгоравшихся на границах Индии, Пакистана, Непала. После насильственной оккупации Тибета Китаем в 1949 г. и последовавшего за ней восстания, жестоко подавленного армией, на территориях этой горной страны были введены меры, делающие крайне затруднительным изучение ее истории и современной жизни. Тибет был практически превращен в закрытую от международного сообщества колонию, где во времена печально известной «культурной революции» проводилась политика геноцида. В это время происходило также тотальное разрушение устоев духовной и материальной культуры Страны снегов (древнее название Тибета), бышо разрушено более 90% всех монастырей и храмов (более 6 тыс.), которые составляли своеобразный каркас тибетского религиозного государства. В последние два десятилетия ситуация начала меняться к лучшему: террор прекращен, началось восстановление социально-экономической инфраструктуры, а Тибетский автономный округ Китая был частично открыт для посещения и проведения научных исследований. Начались археологические, источниковедческие, этнографические исследования. Тем не менее Китай заявляет мировому сообществу, что Тибет — это регион, который исконно принадлежал ему, был неразрывно связан с ним культурно, политически, экономически и т.д. Считает, что он принес в Тибет высокую культуру, освободил его от пережитков древности, примитивных верований, прекратил тысячелетнюю социокультурную изоляцию.
Достоверны ли такие утверждения? Можно ли считать, что Тибет до прихода китайских коммунистов являлся примитивным обществом с низкой культурой? Реальное и непредвзятое знакомство с историей и культурой этого государства показывает, что такая точка зрения была бы ошибочной. Конечно, в XIX — первой половине XX вв. тибетское общество переживало глубокий политический и социально-экономический кризис, о чем, например, говорил после своей трансгималайской экспедиции Н.К. Рерих [1]. Действительно, Тибет нуждался в серьезном обновлении своей жизни, в масштабных реформах. Нельзя также отрицать, что политика изоляции, проводимая властями Тибета в течение нескольких столетий, привела к тяжелым последствиям и являлась большой исторической ошибкой. Но это не означает, что Тибет был лишь темным и отсталым «младшим братом» (официальная фразеология китайских властей) Китая, не способным к самостоятельному развитию.
По истории и культуре Тибета можно выделить ряд наиболее содержательных статей и монографий, написанных зарубежными и отечественными авторами: Джузеппе Туччи [2], Чогьял Намкай Норбу Ринпоче [3; 4], Д. Снэлгров, X. Ричардсон [5; 6], Г. Хофман [7], Дж. Рейнольдс [8; 9], Ц. Бэккуит [10], Д.И. Бураев [11], Е.И. Кычанов, Л.С. Савицкий, Б.Н. Мельниченко [12; 13], Б.И. Кузнецов [14; 15; 16; 17], Л.Н. Гумилев [18], Е.А. Островская [19], К.М. Герасимова [20] и др.
Несмотря на то, что указанные ученые представляют не всегда одинаковые точки зрения (иногда дискуссионные, с которыми можно согласиться лишь отчасти) на вопросы формирования духовной культуры Тибета, именно на результаты их работ мы опираемся в своих размышлениях во время написания данной статьи. В ней попытаемся отразить некоторые аспекты
Столъ Анатолий Борисович, кандидат философских наук, доцент Уфимского государственного авиационного технического университета
©Столь А.Б., 2009
истории и культуры Тибета и надеемся, что это поможет лучше узнать государство, многовековое независимое существование которого было трагически прервано в середине XX в.
Большая часть Тибета представляет собой горную пустыню, практически непригодную для жизни, находится также в окружении других крупных горных систем, таких как Гималаи, Каракорум, Куньлунь и др. Подобное географическое положение делает Тибет географически довольно изолированной территорией.
Географические, климатические условия во многом предопределили специфику исторического развития тибетцев и их культуру. Тибетская культура с древних времен и до наших дней пронизана суровым аскетизмом, который роднит ее с культурой кочевых народов монгольских степей или северных народов, живущих на территории Сибири и Крайнего Севера.
В духовной культуре аскетизм выражен в музыке, танцах и традиционных обрядах (свадьба, похороны и т.п.). Ритуальные танцы чаще всего основаны на медленном ритме, праздничная одежда, хоть и наполнена множеством символов, выглядит просто. Похожая ситуация прослеживается и в материальной культуре, например, в архитектуре, где господствуют простые и практичные решения (исключение составляют лишь некоторые буддийские храмы). Простота, лаконичность, практичность присутствует и в других сторонах материальной культуры, в самой структуре быта. По сей день в Тибете распространены простые по своему устройству двухэтажные каменные дома, с земляной крышей, примитивной печкой и т.п.
Бедность и богатство в Тибете — это понятия, которые заметно отличаются от того, что мы наблюдаем в соседних с Тибетом регионах, таких как Китай или Индия. Как и у северных народов, достаток человека, его социальный статус выражен внешне очень слабо. Знаменитое понятие «восточная роскошь» — явление, которое, наверное, меньше всех применимо к этой горной стране. Для постороннего наблюдателя социальные различия часто вообще бывают едва заметны.
Согласно современным представлениям, в ранний период своей истории в У—УШ вв. н.э. тибетцы были весьма воинственным народом. Многочисленные племена постоянно воевали между собой, совершали набеги, грабили земли, уводили
скот. Время от времени тибетцы совершали опустошительные набеги на китайские территории.
Общественное устройство в силу сложных географических, климатических и других обстоятельств складывалось в самых жестких формах. Радикальный патриархат, низкая цена человеческой жизни, постоянная борьба за выживание — атрибуты жизни древнего Тибета. Дети с раннего возраста участвовали в тяжелом физическом труде, а старики становились тяжелой обузой для рода, и как повествуют многочисленные легенды и истории, от них старались избавляться так же, как это было принято у некоторых северных народов Евразии. Политическая история Тибета изобиловала интригами, заговорами, насилием, что было распространенной практикой древних обществ.
При этом в древнем Тибете существовали и очаги более высокой культуры, выделяющиеся на общем фоне того времени. Многие культурные традиции тибетцы перенимали у своих соседей, большое влияние на Тибет оказывали, помимо Китая, Индия и Центральная Азия. Знаменитая религия тибетцев — бон (bon — глагол, употребляющийся в качестве синонима bzla — «начитывать», «распевать» [4, с. 31]), по всей видимости, формировалась в регионе, где Западный Тибет соседствует с Индией, Пакистаном, Афганистаном, Таджикистаном и Киргизией. Ряд современных ученых, занимающихся данной тематикой, полагают, что не только бон, но и само ядро всей культуры Тибета формировались на Западе Страны снегов и отчасти за её пределами — в центральноазиатском регионе. Предполагается, что в Западном Тибете существовала одна из самых развитых в древности цивилизаций, которую, опираясь на исторические свидетельства, именуют царством Шанг-Шунг. Территория его была довольно значительной и включала в себя почитаемую народами Азии гору Кайлаш, озеро Манасаровар, хребет Ладакх. Одним из первых идею о важной роли Шанг-Шунга в истории Тибета высказал Чогьял Намкай Норбу Ринпо-че, известный тибетолог, работавший вместе с итальянским востоковедом Дж. Туччи в Неаполитанском университете [3; 4].
Шанг-Шунг был первым крупным культурным центром на территории Тибета и существовал задолго до первых его царей, от которых принято отсчитывать официальную историю Страны снегов, а позже, в середине VII в., вошел в состав единого Тибетского государства. Шанг-
Шунг быш единственным местом в Тибете, где до У11 в. н.э. быша своя письменность, быша структурирована общественная жизнь, была собственная династия правителей, насчитывающая 18 царей. Именно здесь тибетское учение бон получает свое окончательное оформление.
Бон — коренная религия тибетцев, господствовавшая на протяжении веков, с У111—1Х вв. была потеснена буддизмом, долгое время конкурировала с ним в тибетском обществе. Бон сосуществовал вместе с буддизмом, сильно трансформировался под его влиянием и по сей день распространен в различных областях Тибета, а также в Бутане и Сиккиме.
Сам термин «бон» можно перевести как «ритуал», «ритуальное речевое действие». Под этим словом подразумеваются религиозные песнопения, декламация религиозных текстов, «призывания божеств», пение мантр и духовных гимнов.
Научное изучение истории религии бон связано со значительными трудностями, особенно из-за небольшого количества сохранившихся исторических источников. Не так просто реконструировать основные идеи древнего бона, который существовал до начала интенсивных контактов с буддийской традицией. Главное божество в боне — Кунтузангпо, что означает «Всеблагой». В тибетской ваджраяне (одна из так назышаемыгх «колесниц» буддийского учения, где используются методы Тантры) это божество является символом истинной природы человека, которая считается вечной и совершенной. Высший смысл духовной практики в боне — достижение высшего, абсолютного, необусловленного состояния, возвращение к собственной истинной природе и прекращение всех страданий существования. Помимо высшего смысла духовные практики бона связаны с медициной, астрологией, техниками предсказания (гадание, оракулы), воздействием на природные силы, различными ритуалами. В боне распространена вера в то, что мир населен различными духами, невидимыми для людей живыми существами, которые могут содействовать людям, а могут и создавать различные проблемы (вызвать проблемы со здоровьем, губить урожай и скот и т.д.) [2; 8; 11].
Бон, да и сам тибетский буддизм, часто представляется перед западной культурой в неверном свете. Таинственные йогины бьют в бубны и поют горловым пением странные заклинания — все это выглядит крайне экзотично и порождает множе-
ство домыслов. То же относится и к малопонятным для чужестранцев тибетским буддийским ритуалам с длинными речитативами мантр, мощным звуком духовых и ударных инструментов, медитативной атмосферой события. Западный человек воспринимает подобные ритуалы как пережиток прошлого, наследие древних народный шаманистских культов.
Но тибетский буддизм, так же как и учение бон, нельзя называть шаманизмом, эти традиции гораздо шире оккультной магической практики, свойственной многим народам Евразии. Буддизм, пришедший в Тибет в У11—У111 вв., интегрируясь в новую социокультурную среду, конечно же, впитал новые для себя элементы, но не утратил свою сущность, а напротив, он продолжал активно развиваться при поддержке религиозно мыслящих властей. Что касается бона, то в этой традиции действительно имеется сильный элемент древних шаманских традиций, но вместе с ним присутствуют и элементы древнеазиатских религий и глубоких философских систем, в частности элементы древней религии — зороастризма [10; 14; 15; 16]. Символы, распространенные в традиции бон (свастика, солярные знаки, образы мифических персонажей), указывают на сильное арийское влияние. Параллели между древнетибетской культурой, с одной стороны, и древнеиранской и древнеиндийской (арийский период) — с другой видны не только в символах, но и в других областях жизни указанных азиатских обществ. Показателен пример со способом обращения с умершими. В древнем и средневековом Тибете была распространена практика, когда умерших не хоронят и не кремируют (хотя захоронения тоже применялись), а расчленяют на вершинах гор, совершая подношение высшим силам. Сама эта идея и формы ее воплощения имеют некоторое сходство с древнеиранскими традициями. Помимо древнеиранского элемента, в боне заметно присутствие элементов древней китайской культуры. Древнетибетское мировоззрение, астрологическая и медицинская практика того времени имеют много общего с даосскими традициями. Также в боне имелось глубокое религиозно-философское учение, схожее по своему содержанию с наиболее сложными, можно сказать утонченными, формами буддизма, такими как тантрический буддизм, дзен и дзогчен. Этот аспект бона выделяют часто как отдельный вид его учения — юнгдрунг бон. Тер-
мин «юнгдрунг» означает символ, известный как «свастика». Свастика здесь выступает уже не как элемент натуралистической мифологии ариев, а практически как особый философский символ. В текстах традиции бон этот раздел учения называется «бон совершенного ума» и содержит в себе религиозно-философские размышления и наставления на тему понимания природы реальности, принципов сознания и восприятия и т.д.
Исследование философского аспекта бона началось сравнительно недавно и является предметом дискуссии, поскольку материала, могущего пролить свет в этой области, недостаточно. Возможно, философские аспекты в традиции бон стали появляться под воздействием индийского буддизма в период У11—У111 вв. н.э., когда знаменитые мастера буддизма — Шантаракшита, Падмасамбхава, Камалашила знакомили тибетцев с учением Будды. Не так давно это быша самая распространенная точка зрения среди востоковедов, она поддерживалась самими тибетскими историками и правящими кругами. Поскольку между буддийскими и бонскими школами существовала конкуренция, буддийские школы вытесняли сторонников бона, прямо признавать за боном философскую глубину и долгую историю никто из буддийских правящих кругов не соглашался. При этом нельзя сказать, что бонские школы и монастыри были реальныши антагонистами буддизма. На протяжении тысячи лет бон впитывал в себя сущность буддийских учений (буддизм, в свою очередь, впитывал элементы бона), и на данный момент сложилась такая ситуация, что лидер Тибета Е.С. Далай-Лама Х1У признал бон пятой школой тибетского буддизма (традиционно их было четыре: ньингма, кагью, сакья и гелуг). Тем не менее, еще не так давно буддийские авторитетные ламы не хотели рассматривать бон непредвзято, как древнюю религию с глубокими философскими основаниями. Но объективные исследования показывают, что философское или религиозно-философское осмысление мира в учении бон вырастало из узких рамок шаманизма гораздо раньше УП—УШ вв., опираясь на древнеиранские, индийские, среднеазиатские и китайские (даосские элементы) культурные традиции. О том, что бон может считаться синкретической религией и что корни его следует искать в древнеиранской и среднеазиатской культуре, говорил в 80—90-е гг. XX в. знаменитый тибетолог Дэвид Снэлгров [5, с. 399—407].
Данные идеи в отечественной востоковедческой школе высказывались еще в 70-е гг. Известный востоковед-тибетолог из ЛГУ (ныне СПбГУ) Б.И. Кузнецов опубликовал свой доклад (1976), где он, изучая канонические бонские книги, такие как «Биография Шенраба», посвященная описанию жизни легендарного основателя бона Тонпа Шенраба Миво (в некоторых источниках Шенраб Мивоче), приводит многочисленные доказательства родства учения бон с древнеиранскими. По его словам, основные элементы текста «Биография Шенраба» сформировались на территории древнего Элама. Сам текст, как считал ученый, был написан сначала арамейским письмом, а затем быш переведен на язык Шанг-Шун-га, и только после этого — на тибетский. В УШ в. начались гонения на бон, и текст был спрятан, а позже на его основе была написана более развернутая версия биографии Шенраба в 12 томах [16].
В 1970 г. Б.И. Кузнецов вместе с Л.Н. Гумилевым публикуют доклад о традиции бон, в котором говорится, что в первых веках нашей эры имело место переселение иранских племен из северо-восточного Ирана, из Согдианы к северным границам Тибета, где происходило их смешение с тибетским населением [17].
Б.И. Кузнецов проводит анализ этимологии ряда понятий и имен бонского пантеона и также обнаруживает серьезное сходство бонской и иранской религиозных традиций. Верховное бонское божество Мудрый Бумкхри — Мудрый Господь, это аналог Ахура-Мазды. Сам Шенраб представляет собой бонский аналог Митры, знаменитого иранского божества дневного света [14; 16]. Данные исследования уже тогда, в 70-е гг., убедительно показывали, что бон нельзя однозначно определять только как разновидность азиатского шаманизма, схожего с сибирским. Бон может представлять собой и один из вариантов развития древнеиранской религии. Xотя здесь нужно проявлять умеренный скептицизм. Все-таки реально древний, религиозно-философски развитый бон был слабо распространен, в тибетском обществе был востребован в основном сильно упрощенный бон (иногда, как это бывает, измененный до неузнаваемости).
Необходимо также обратить внимание на то, что духовные учения Тибета имеют еще один малоизвестный, но важный источник. Это древнее царство Уддияна, которое тоже считается по-лулегендарныш, как и Шанг-Шунг. Известно, что
многие выдающиеся буддийские ученые и йоги-ны были родом не из Индии, а из этой таинственной страны, располагавшейся у северо-западных границ Индии, предположительно на территории современного Пакистана. Как известно, в районе реки Инд задолго до прихода арийских племен в Индию и Иран существовала одна из величайших цивилизаций древности — цивилизация Мохенджо-Даро и Xараппы (названия первых двух исследованных центров), прекратившая свое существование к началу 11 тысячелетия до н.э. Великие города этой цивилизации были поглощены джунглями или занесены песком. Но при этом индийские и тибетские источники повествуют о том, что на этой территории вплоть до X в. н.э. существовала высокая культура, откуда в Тибет и арийскую Индию приходили буддийские мастера и великие мастера йоги. Например, на рубеже н.э. в Уддияне появился юноша по имени Прахеваджра (тибетский вариант Га-раб Дордже), который проповедовал духовное учение, очень похожее на учение Будды Шакьяму-ни. В то время на территории Северной Индии существовал крупнейший центр буддийской философии — монастырь-университет Наланда, где была собрана обширная библиотека и где несколько тысяч монахов занимались философскими исследованиями и диспутами. Узнав о том, что в Уддияне появился некий мастер, который учит глубокому буддийскому пути, но на котором отрицаются некоторые базовые положения учения Будды, такие как закон причин и следствий, ученые Наланды отправили на диспут в Уддияну знаменитого мудреца, «специалиста по религиозным диспутам», Манжушримитру. Ман-жушримитра в результате этого диспута понял, что Прахеваджра обладает более высокими знаниями буддийского учения, чем он сам, и стал его учеником. После этого многие буддийские монахи и ученые отправлялись в Уддияну за знаниями. Имеется много свидетельств этих контактов, поэтому существование Уддияны трудно оспорить. Такой центр, несомненно, существовал, так же как и Шанг-Шунг, но на сегодняшний день эти культурные центры мало изучены. Возможно, Уддияна никак не связана с цивилизацией Мохенджо-Даро, а просто сформировалась на этой же территории позже. На сегодняшний день считается, что этносы, создавшие цивилизацию Мохенджо-Даро и Xараппы, уже к концу 11 тысячелетия до н.э. совершенно исчез-
ли, ассимилировались с другими народами либо были вытеснены на юг индийского субконтинента. Интересно, что некоторые буддийские тексты (священные песни, мантры), используемые в Ваджраяне, написаны, как утверждается в самих тибетских источниках, на языке Уддияны, который имеет много общего с санскритом. И это может служить подтверждением, что Уддияна родственна с древними арийскими культурами и не связана с таинственно исчезнувшей цивилизацией Мохенждо-Даро. По всей видимости, на протяжении всего 1 тысячелетия н.э., вплоть до мусульманского нашествия в данный регион, Уд-дияна была очень важным духовным центром Азии.
Один из известныгх и почитаемых учителей буддизма в Тибете Падмасамбхава тоже был родом из Уддияны. В У111 в. он пришел в Индию и Тибет, где передавал тайные учения Ваджраяны. Это означает, что Уддияна на протяжении многих веков являлась важнейшим источником духовных учений в индийско-тибетском регионе. А Тибет, в свою очередь, постоянно контактировал с Уддияной и Индией, собирая и развивая те знания, духовные учения, которые возникали в этих древних обществах. В каком-то смысле Страна снегов стала хранителем духовных учений и традиций, ведь когда Уддияна, Индия и другие общества в этом регионе были исламизированы, единственным местом, где могли сохраниться древние традиции, стал именно Тибет.
В заключение необходимо отметить, что современные исследователи тибетской истории (Джон Рейнольдс, Чогьял Намкай Норбу и др.) говорят о том, что знания и духовные учения, которые несли легендарные Шенраб Мивоче, Прахеваджра (Гараб Дордже) и Падмасамбхава, схожи между собой, и все вместе они чрезвычайно близки по сущности учению Будды Шакья-муни. Вызывает удивление, что Шенраб Мивоче предположительно жил, согласно тибетским источникам, раньше основателя буддизма (мнения специалистов здесь сильно расходятся от Х1Х до У в. до н.э.) и, как уже говорилось, его учение имеет явную связь с древнеиранскими, древнеиндийскими, среднеазиатскими духовными учениями. На основе изложенного можно сделать предположение, что в Центральной Азии, Индии и Тибете и до Будды Шакьямуни (примерно У в. до н.э.) могли существовать глубокие духовные учения, общие для всего региона, из ко-
торых позже стали оформляться традиционно индийские, иранские и тибетские религиознофилософские системы.
Таким образом, получается, что древний Тибет не был такой уж дикой, варварской страной азиатского мира, как это часто представляется. Еще до укоренения буддизма в VIII—X вв. н.э. он был частью единого духовного (возможно и экономического и политического) пространства Центральной Азии. Особенно это касается Западного Тибета, где существовало великое царство Шанг-Шунг. Китай же начал играть важную роль в развитии Тибета позднее, и сложный комплекс взаимоотношений и взаимовлияний этих двух стран нуждается в объективном и всестороннем изучении.
ЛИТЕРАТУРА
1. Рерих Н.К Алтай — Гималаи. — М.: Рипол Классик, 2001. — 360 с. — URL: http://www.outdoors.ru/book/ rerih// index.php.
2. Tucci G. The Religions of Tibet. — California, 1980.
3. Norbu Namkhai. A Cultural History of Tibet. — Dharamsala, 1984.
4. Норбу Чогъял Намкай. Драгоценное Зеркало древней истории Шанг-Шунга и Тибета. — М.: Ше-чен, 2008. — 320 с.
5. Snellgrove D.L. Indo-Tibetan Buddihism. — London: Oxford University Press, 1987.
6. Snellgrove D.L., Richardson H.A. Cultural History of Tibet. — N.Y., 1968; Boston, 1986.
7. Hoffman H. The Religions of Tibet. — London: Allen and Unwin, 1961.
8. Reynolds J.M. (Vajranatha). Bon. Yungdrung Bon — the Eternal Tradition. Bonpo Translation Project, 1991.
9. Рейнолъдс Дж. Золотые письмена: тексты традиции Дзогчен. — М.: Цасум Линг, 1999.
10. Beckwith C.I. The Tibetan Empire in Central Asia. — New Jersey: Princeton University Press, 1987.
11. Бураев Д.И. Религия бон. Проблемы происхождения и роли в становлении тибетского государства VII—IX вв. — Улан-Удэ: Бурятский государственный университет, 1998.
12. Кычанов Е.И., Мелъниченко Б.Н. История Тибета с древнейших времен до наших дней. — М.: Восточная литература, 2005.
13. Кычанов Е.И., Савицкий Б.Н. Люди и боги страны снегов. Очерк истории Тибета и его культуры. — М.: Наука, 1975.
14. Кузнецов Б.И. Бон и маздаизм. — СПб.: Евразия, 2001. — 224 с.
15. Кузнецов Б.И. Древний Иран и Тибет (история религии бон). — СПб.: Евразия, 1999.
16. Кузнецов Б.И. Главные божества тибетской религии бон // Труды Бурятского института общественных наук БФ СО АН СССР. — Улан-Удэ: АН СССР, Сиб. отд., Бур. филиал, 1976. — С. 142—148.
17. Кузнецов Б.И., Гумилев Л.Н. Бон (древняя тибетская религия) — «Докл. отделений и комиссий Геогр. общ-ва СССР». — Л., 1970. — Вып. 15. — С. 72—90.
18. Гумилев Л.Н. Древний Тибет. — М.: ДИ-ДИК, 1996.
19. Островская Е.А. Тибетский буддизм. — СПб.: Петербургское востоковедение, 2002.
20. Герасимова К.М. Традиционные верования тибетцев в культовой системе ламаизма. — Новосибирск: Наука, 1989.
Ключевые слова: Тибет, Индия, Центральная Азия, культура, религия, бон, буддизм, история. Key words: Tibet, India, Central Asia, culture, religion, Bon, Buddhism, history.
Anatoly В. Stol
FEATURES OF TIBET SPIRITUAL CULTURE AND RELIGIOUS TEACHINGS DEVELOPMENT
This article is devoted to studying the history, spiritual culture and religious teachings of Tibet. It is proved that ancient Tibet was a part of one cultural space of Central Asia. Little-studied Kingdom Shang-Shung played a great role in the development of Tibetan culture and it can be viewed as a connecting link between Central Asian, Indian and Tibetan cultures. Also there are viewed the features of the ancient religion Bon, its sources and role in Tibetan society’s culture.
