CC BY
571
УДК 347.9
ОСНОВЫ СУДЕЙСКОГО УСМОТРЕНИЯ В ПЕРИОД НЭПА
FOUNDATIONS OF THE JUDICIAL DISCRETION IN THE NEW ECONOMIC POLICY PERIOD
О. И. ФИЛОНОВА (O. I. FILONOVA)
Раскрываются правовые и теоретические основы судейского усмотрения в период новой экономической политики; выявляются содержание и значение революционной законности, революционного правосознания, революционной совести, революционной целесообразности.
Ключевые слова: судейское усмотрение; суд; судопроизводство; новая экономическая политика; революционная законность; революционное правосознание.
The article deals with the legal and theoretical foundations of judicial discretion in the new economic policy period; the contents and significance of revolutionary legality, revolutionary consciousness and revolutionary conscience and revolutionary expediency are revealed.
Key words: judicial discretion; court; judicial proceedings; the New Economic Policy; revolutionary legality; revolutionary consciousness.
Вопрос о понятии, предмете, основах и пределах судейского усмотрения имеет важное теоретическое и практическое значение. Вместе с тем в юридической науке еще не сложилось единого подхода к определению этого явления в связи с недостаточной изученностью проблемы.
Наиболее универсальным представляется определение судейского усмотрения как власти, данной судье для того, чтобы он выбрал решение из ряда законных вариантов [1].
В предмете судейского усмотрения могут быть выделены два блока:
1. Сущностная характеристика, которую составляют правовые и идейно-теоретические основы судейского усмотрения. В основе судейского усмотрения находятся материальные компоненты (например, законность) и процедурные компоненты (например, справедливость).
2. Процессуальная характеристика, складывающаяся из аспектов, связанных со стадиями правоприменительной деятельности. Судейское усмотрение может проявляться в следующих объектах: в оценке доказательств, в выборе нормы, в вынесении решения.
Для всестороннего исследования проблемы судейского усмотрения необходимы теоретические разработки, в том числе историко-правового характера.
В рамках историко-правового исследования проблемы судейского усмотрения целесообразно обращение к правоприменительной деятельности судов в период нэпа (1921-1929 гг.), когда происходило становление новой - советской - государственности.
Представляется важным раскрыть правовые и идейно-теоретические основы судейского усмотрения в период нэпа; выявить содержание и значение для судейского усмотрения взаимосвязанных с революционной законностью революционного правосознания, революционной совести, революционной целесообразности.
Фундаментальной основой судопроизводства в период нэпа являлась концепция революционной законности.
Идеологическое обоснование концепция революционной законности получила в работах и выступлениях В. И. Ленина, П. И. Стуч-ки, Д. И. Курского, Н. В. Крыленко, Я. Н. Бранденбургского, Е. Б. Пашуканиса, Я. Л. Бермана.
© Филонова О. И., 2015
Обобщив концептуальные положения ученых-юристов, государственных деятелей о революционной законности, можно выявить содержание революционной законности: необходимость строгого соблюдения и исполнения законов советской власти всеми, в том числе государственными органами; ограничение действия государственных органов конкретными рамками; отсутствие личного произвола.
В то же время отличительным признаком революционной законности являлась необходимость исполнения закона с точки зрения классового интереса, революционного смысла закона. Так, по мнению П. И. Стучки, стоявшего у истоков советского суда, «абстрактная формула законности неприемлема». «Мы, - указывал П. И. Стучка, - на точке зрения классового исполнения закона: классового суда, классовой администрации. Но мы за организованность, против личного произвола. Так мы понимаем революционную законность» [2]. Член Коллегии Народного комиссариата юстиции (НКЮ) РСФСР Я. Н. Бранденбургский отмечал, что «при революционной законности нужно считаться с подлинным революционным смыслом закона, его духом, с той целью, которую преследовал закон, а не иметь в виду мертвую букву закона» [3].
Были и противники такого понимания законности. Так, А. Н. Трайнин указывал, что «есть законы как некая правовая ценность, единая в революции и реставрации». По его мнению, законность следует понимать как следование законам [4]. Но такая позиция в советское время не получила распространения.
Идеологические основы революционной законности были восприняты судебными органами на местах. В частности, Председатель Уральского областного суда указывал на то, что «решения суда должны отвечать интересам класса трудящихся, и в этом - смысл революционной законности» [5].
Анализируя исторические факты судебной практики первых лет советской власти, исследователь советской судебной системы А. С. Смыкалин в научной статье задается вопросом: революционная законность или большевистское беззаконие [6]?
Следует отметить, что проведение революционной законности не выступало в каче-
стве самоцели, а рассматривалось как основа построения новых отношений. Задачи революционной законности, по мнению разработчика советского права Е. Б. Пашуканиса, понимались как политические, связанные с социально-экономической политикой государства [7]. Как указывает исследователь советского права А. А. Плотниекс, социалистическая законность была обоснована преимущественно с точки зрения экономической обусловленности, классовой сущности с акцентом на критику буржуазной законности [8]. Революционная законность, как отмечает современный исследователь О. Н. Мигущен-ко, рассматривалась в качестве метода решения экономических задач и осуществления диктатуры пролетариата [9].
Помимо революционной законности, особое значение для судейского усмотрения, его свободы и пределов играли революционное правосознание, революционная совесть, революционная целесообразность. В связи с этим представляется важным определить содержание этих явлений.
Среди деятелей советской юстиции периода нэпа не было единства взглядов на определение революционной целесообразности и на соотношение ее с правом. Как отмечал П. И. Стучка, в теоретических статьях о праве целесообразность то противопоставляется праву, то понимается как особая правовая политика. По мнению же самого П. И. Стуч-ки, цель в праве с переходом к социалистическому строительству приобретает новое, реальное значение - придя к власти, большевики должны были осуществлять сознательную цель класса, которая выражается в норме, законе, праве класса [10].
По вопросу о соотношении революционной целесообразности и революционной законности серьезных разногласий не было. Как указывал в журнале «Советское право» К. Архипов, контроль деятельности органов советского государства по соблюдению ими законности был связан с контролем целесообразности в их деятельности [11].
Разногласия существовали по вопросу о соотношении революционной целесообразности и законности (формальной, не революционной). По мнению члена Верховного суда СССР А. Сольца, судья не должен держаться за букву закона; он должен применять норму
закона с точки зрения той революционной целесообразности, которая помогает в деле государственного строительства. В. И. Яхонтов, член Коллегии НКЮ РСФСР, критиковал такую позицию: с точки зрения А. Сольца, судья не должен обязательно руководствоваться законом, а обязан проверять целесообразность закона на своем опыте и в случае признания, что закон не соответствует революционной целесообразности, закон не применять. Получается, что в результате существуют две параллельные системы законов: одна содержит законы, издаваемые центральной властью, а другая - действующее законодательство, осуществляемое на местах [12]. В период свертывания нэпа деятели юстиции заняли более жесткую позицию в вопросе о соотношении законности и революционной целесообразности. Так, заместитель Народного комиссара юстиции Н. В. Крыленко указывал, что Уголовный и Уголовно-процессуальные кодексы разрушают законность, поскольку не позволяют работникам правоохранительных органов выходить за рамки закона, хотя революционная целесообразность требует такого выхода [13].
С революционной законностью и революционной целесообразностью тесно соотносится революционное правосознание.
Как указывает историк, юрист И. В. Абдурахманова, в начале 1920-х гг. существовала трактовка революционного, социалистического (в смысле реализации задач социальной революции) правосознания как формы реализации революционной целесообразности [14].
Единого определения революционного правосознания также нет. Как указывал П. И. Стучка, «революционное, социалистическое правосознание (после Октябрьской революции) мы встречали на каждом шагу, но нельзя сказать, чтобы все или хотя бы большинство товарищей понимали его». По мнению П. И. Стучки, революционное правосознание представляло собой сознание победившего, взявшего государственную власть класса о своем интересе. Как отмечает П. И. Стучка, революционное правосознание должно было уступить место революционной законности при отступлении с 1921 г. Необходимо было в законе и его исполнении выразить пределы отступления - это революционная законность [15].
Социалистическое революционное правосознание предполагало при отправлении правосудия действовать в соответствии с интересами диктатуры пролетариата и классовой борьбы.
Революционное правосознание не только являлось основой судейского усмотрения, но и имело прямое действие, выступая сначала в качестве мерила возможности применения законов свергнутых правительств, а затем в качестве способа восполнения пробелов в праве.
С образования Советского государства в отсутствие законодательной базы судьи должны были руководствоваться при вынесении решений и приговоров революционным правосознанием. Декретом «О суде» от 24 ноября
1917 г. и Декретом № 2 «О суде» от 15 февраля 1918 г., Декретом ВЦИК от 30 ноября
1918 г., Положением «О Народном Суде Российской Социалистической Федеративной Советской республики» было установлено, что народные судьи в своей деятельности руководствуются законами свергнутых правительств в той части, в которой они не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию. Положение о народном суде РСФСР от 21 октября 1920 г. уже полностью запретило ссылки в приговорах и решениях на законы свергнутых правительств, предписав народным судам руководствоваться декретами рабочекрестьянского правительства и социалистическим правосознанием [16].
Революционное правосознание являлось основой судейского усмотрения, что нашло закрепление в кодексах.
В частности, Уголовный кодекс (УК) РСФСР 1922 г. (ст. 9) провозгласил социалистическое правосознание в качестве руководящего начала для применения статей кодекса: «назначение наказания производится судебными органами по их социалистическому правосознанию с соблюдением руководящих начал и статей настоящего кодекса» [17].
Поскольку законодательство не могло охватить всё многообразие постоянно изменяющихся общественных отношений, революционное (социалистическое) правосознание приобрело значение источника, которым судьи должны были руководствоваться при наличии пробелов в законодательстве.
Анализируя содержание понятий революционного правосознания и революционной законности, можно сделать вывод о соотношении этих явлений как формы (революционная законность) и содержания (революционное правосознание).
С понятием революционного правосознания связано понятие революционной совести.
Наиболее удачным представляется соотношение понятий «революционное правосознание» и «революционная совесть», данное Г. М. Португаловым в 1922 г. в брошюре «Революционная совесть и социалистическое правосознание». Революционное правосознание - это известное объективное содержание права, а революционная совесть - это субъективная способность осознать и применить революционное правосознание, уверенность в соответствии ему [18].
Очевидно, революционное правосознание, пропущенное через революционную совесть, должно было обеспечивать реализацию политики государства при вынесении судьями приговоров и решений.
Таким образом, на сущностную характеристику судейского усмотрения в период нэпа доминирующее воздействие оказывали идеологические установки, в связи с чем основу судейского усмотрения составляли революционная законность, революционная целесообразность, революционное правосознание, революционная совесть.
Что касается процессуальной характеристики судейского усмотрения, то его содержание и значение отличалось от современности как в уголовном, так и в гражданском процессе.
Первый аспект судейского усмотрения связан с исследованием доказательств.
Согласно ст. 5 Гражданского процессуального кодекса (ГПК) РСФСР суд обязан всемерно стремиться к уяснению действительных прав и взаимоотношений тяжущихся, не ограничиваясь представленными объяснениями и материалами, он должен посредством предложенных сторонам вопросов способствовать выяснению существенных для разрешения дела обстоятельств и подтверждению их доказательствами, оказывая обращающимся к суду трудящимся активное содействие к ограждению их прав и законных
интересов, дабы юридическая неосведомленность, малограмотность и подобные тому обстоятельства не могли быть использованы им во вред [19].
Таким образом, согласно данной норме суд в гражданском процессе должен был активно участвовать в рассмотрении дела, не ограничиваясь рассмотрением представленных сторонами объяснений и материалов. Эта статья прямо требовала от суда оказывать обращающимся к его помощи трудящимся активное содействие к ограждению их прав и законных интересов.
В развитие этой нормы ГПК РСФСР предоставил суду и инициативу в собирании доказательств. Так, согласно ст. 118 ГПК РСФСР доказательства представлялись сторонами, а также могли быть собираемы по инициативе суда. В соответствии со ст. 121 суд мог по собственной инициативе или по просьбе сторон производить необходимые поверочные действия по представленным доказательствам с помощью осмотра на месте, вызова сведущих лиц (экспертов), вызова и допроса свидетелей и поверки письменных документов.
Как отмечал советский государственный деятель А. Я. Вышинский, «буржуазное государство относится к способам и средствам действия сторон в гражданском процессе с безразличием. В пролетарском суде иначе -здесь нет свободной борьбы предоставленных самим себе сил. Пролетарское право прямо отказывается (речь о гражданском процессе) от защиты интересов каждой отдельной личности» [20].
Согласно ст. 57 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РСФСР суд не был ограничен никакими формальными доказательствами и определял по обстоятельствам дела допустить те или иные доказательства или потребовать их от третьих лиц, для которых такое требование обязательно [21].
На основании ст. 257 УПК РСФСР председательствующий в судебном заседании управлял ходом судебного заседания, должен был устранять из судебного следствия и прений сторон всё не имеющее отношение к рассматриваемому делу, направляя судебное следствие в сторону, наиболее способствующую раскрытию истины. Согласно ст. 319 УПК РСФСР суд должен был основывать
свой приговор исключительно на имеющихся в деле данных, рассмотренных в судебном заседании. Оценка имеющихся в деле доказательств должна была производиться судьями по их внутреннему убеждению, основанному на рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности.
В отношении судейского усмотрения, связанного с применением нормы и вынесением решения или приговора, также действовали руководящие правила, содержавшиеся в кодексах.
Так, в соответствии со ст. 3 ГПК РСФСР суд был обязан разрешать дела на основании действующих узаконений и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства, а также постановлений местных органов власти, изданных в пределах предоставленной им компетенции. Согласно ст. 4 ГПК РСФСР за недостатком узаконений и распоряжений для решения какого-либо дела суд решает его, руководствуясь общими началами советского законодательства и общей политикой РабочеКрестьянского Правительства.
В гражданском праве широта судейского усмотрения закреплялась необходимостью защиты имущественных прав только в случае их соответствия социально-хозяйственному назначению (ст. 1 Гражданского кодекса (ГК) РСФСР) [22].
Согласно ст. 9 УК РСФСР назначение наказания должно было производиться судебными органами по их социалистическому правосознанию с соблюдением руководящих начал и статей настоящего Кодекса.
В уголовном праве широкие рамки судейского усмотрения определялись концептуальным делением преступлений на две категории. Как указывалось в ст. 27 УК РСФСР, устанавливая меру наказания, Уголовный кодекс различает две категории преступления: а) направленные против установленных рабоче-крестьянской властью основ нового правопорядка или признаваемые ею наиболее опасными, по которым определенный Кодексом низший предел наказания не подлежит понижению судом; б) все остальные преступления, по которым установлен высший предел определяемого суду наказания.
Ст. 28 УК РСФСР допускала, что в том случае когда по исключительным обстоятельствам дела суд приходит к убеждению в
необходимости определить меру наказания ниже низшего предела наказания, указанного в соответствующей данному преступлению статье Уголовного кодекса, или перейти к другому менее тяжкому роду наказания, в этой статье не обозначенному, суд может допустить такое отступление, не иначе, однако, как точно изложив в приговоре мотивы, его к тому вынудившие.
Примечательно, что согласно ст. 326 УПК РСФСР в случаях когда суд по внутреннему своему убеждению, основанному на обстоятельствах дела, признает справедливым не подвергать подсудимого наказанию, он может, изложив основания своего постановления, войти с ходатайством в Президиум всероссийского центрального исполнительного комитета об освобождении осужденного от наказания.
Таким образом, при подведении итогов исследования проблемы судейского усмотрения в период нэпа можно сделать следующие выводы.
Принцип революционной законности в деятельности судов выражался в точном соблюдении и исполнении нормативно-правовых актов государственной власти при допущении революционной целесообразности и революционного правосознания, оговоренных в законодательстве. При отправлении право -судия судьи должны были руководствоваться революционным правосознанием как принципом при применении кодексов; а при отсутствии норм - руководствоваться им напрямую.
В гражданском процессе, как и в уголовном, судья не просто руководил процессом, а был обязан обеспечивать действительное, а не формальное равенство сторон (правда, только для трудящихся). На судью возлагалась задача оказывать обращающимся к суду трудящимся активное содействие к ограждению их прав и законных интересов, «дабы юридическая неосведомленность, малограмотность и подобные тому обстоятельства не могли быть использованы им во вред». И во исполнение этой нормы судье была предоставлена инициатива в собирании доказательств. Таким образом, судейское усмотрение проявлялось не только в оценке доказательств, но и в их сборе.
В качестве особенности судейского усмотрения в период нэпа следует указать и на
установленную законодательством широту его пределов при вынесении судебного решения (приговора). В уголовном праве для разных категорий преступлений были установлены низший или высший предел наказания. Кроме того, суд по внутреннему убеждению и справедливости мог ходатайствовать перед ВЦИК об освобождении осужденного от наказания.
1. Барак А. Судейское усмотрение : пер. с англ.
- Ч. 1. - М. : Норма, 1999. - С. 20.
2. Стучка П. Социалистическое хозяйство и советское право // Революция права. - 1922. -№ 1. - С. 13.
3. Бранденбургский Я. Просто законность или революционная законность? // Еженедельник Советской юстиции. - 1922, авг. - № 31-32. -С. 2.
4. Трайнин А. О революционной законности. -М. : Право и жизнь, 1922. - Кн. 1 (июнь). -С. 6.
5. Инструктивный Доклад Уральского областного суда о работе судебных органов Уральской области за 1926-1927 гг. - Свердловск : Тип. Изолятора С.Н., 1927. - С. 2-3.
6. Смыкалин А. Создание советской судебной системы // Российская юстиция. - 2002. -№ 2. - С. 39.
7. Пашуканис Е. Положение на теоретическом правовом фронте / к некоторым итогам дискуссии // Советское государство и право. -1930. - № 11-12. - С. 49.
8. Плотниекс А. А. Формирование концепции социалистической законности в общей теории права // Правоведение. - 1980. - № 4. -С. 10-19.
9. Мигущенко О. Н. Обеспечение законности в деятельности Советского государства в 2030-е гг. XX в. // История государства и права.
- 2010. - № 23. - С. 6-10.
10. Стучка П. Цель в праве // Энциклопедия го -сударства и права / под ред. П. Стучка. - Т. 3.
- М. : Изд-во коммунистической академии, 1925-1927. - С. 1478-1485.
11. Архипов К. Понимание закона // Советское право. Журнал института советского права. -1924. - № 2 (8). - С. 69-72.
12. Яхонтов В. О революционной законности // Советское право. - 1926. - № 1. - С. 10.
13. Сырых В. М. Н. В. Крыленко - идеолог советского правосудия. - М. : Российская академия правосудия, 2003. - С. 123.
14. Абдурахманова И. В. Становление концепции
революционного правосознания в советской юридической науке. - URL: http://
www.rusnauka.com/15.PNR_2007/Pravo/21889. doc.htm.
15. Стучка П. Правосознание революционное // Энциклопедия государства и права / под ред. П. Стучка. - Т. 3. - С. 446-448.
16. О суде : Декрет СНК РСФСР от 24 ноября
1917 г. // СУ РСФСР - 1917. - № 4. - Ст. 50 ; О суде : Декрет ВЦИК от 7 марта 1918 г. № 2 // СУ РСФСР - 1918. - № 26. - Ст. 420 ; О Народном Суде Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (Положение) : Декрет ВЦИК от 30 ноября
1918 г. // СУ РСФСР - 1918. - № 85. -Ст. 889 ; Положение о Народном Суде Российской Советской Федеративной Социалистической Республики : Декрет ВЦИК от 21 октября 1920 г. // СУ РСФСР - 1920. - № 83.
- Ст. 407.
17. О введении в действие Уголовного кодекса
РСФСР : Постановление ВЦИК от 1 июня 1922 г. (вместе с Уголовным кодексом
РСФСР) // СУ РСФСР. - 1922. - № 15. -Ст. 153.
18. Португалов Г. М. Революционная совесть и социалистическое правосознание. - Петербург : Гос. изд-во, 1922. - 50 с.
19. О введении в действие Гражданского процессуального кодекса РСФСР : Постановление ВЦИК от 10 июля 1923 г. (вместе с Гражданским процессуальным кодексом РСФСР) // СУ РСФСР. - 1923. - № 46-47. - Ст. 478.
20. Вышинский А. Я. Курс уголовного процесса. -М. : Юридическое издательство НАРКОМ-ЮСТА РСФСР, 1927. - С. 18-19.
21. Об утверждении Уголовно-процессуального кодекса РСФСР : Постановление ВЦИК от 15 февраля 1923 г. (вместе с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР) // СУ РСФСР.
- 1923. - № 7. - Ст. 106.
22. О введении в действие Гражданского кодекса РСФСР : Постановление ВЦИК от 11 ноября 1922 г. (вместе с Гражданским кодексом РСФСР) // СУ РСФСР. - 1922. - № 71. -Ст. 904.
