Научная статья на тему 'Основы педагогической риторики М. М. Сперанского'

Основы педагогической риторики М. М. Сперанского Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
2392
438
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Румянцева Н. М.

В статье даны основные этапы становления М.М. Сперанского как языковой личности и основы его педагогической риторики.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The Bases of Pedagogical Rhethoric of M.M. Speransky

Training to language and speech activity assumes knowledge of rhetoric-pedagogical culture. The main stages of M.M. Speransky's becoming as language person and basis of his pedagogical rhetoric are given in the article.

Текст научной работы на тему «Основы педагогической риторики М. М. Сперанского»

ОСНОВЫ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ РИТОРИКИ М.М. СПЕРАНСКОГО

Н.М. РУМЯНЦЕВА

Кафедра русского языка №3 факультета русского языка и общеобразовательных дисциплин Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198 Москва, Россия

В статье даны основные этапы становления М.М. Сперанского как языковой личности и основы его педагогической риторики.

Речевая и риторико-педагогическая культура уходит своими корнями в далекую античность. Древнегреческие софисты, Сократ, Платон выработали риторико-педагогический идеал как категорию гармонии. Они обучали своих учеников ораторскому искусству и умению защищать любой тезис. При этом высказывали догадку, что речь и мысль подчиняются определенным правилам и учили своих слушателей правильному употреблению слов. Западноевропейский риторико-педагогический идеал имел тенденции к гармонизирующему диалогу, яркими представителями которого явились Эразм Роттердамский, Франсуа Рабле, Мишель Монтень.

Временем становления отечественного риторико-педагогического идеала считаются педагогические идеи и речевые образцы М.В. Ломоносова, хотя фрагментарно о педагогическом речевом общении сказано еще в «Духовном регламенте» Феофана Прокоповича: «Определенным и добрым учителям приказать, чтобы они исперва сказывали ученикам своим вкратце, но ясно, какая сила есть настоящего учения: грамматики, например, риторики или логики. И чего хощем достигнута через сие или оное учение, чтобы ученики видели берег к которому пловут, и лучшую бы охоту возъимели, и познавали бы повседневную прибыль свою, також и недостатки» [1, с. 101].

Свои принципы педагогической речи М.В. Ломоносов постулирует во введении к «Риторике», говоря об особенностях вводного слова преподавателя при ознакомлении с предметом, который он собирается преподать своим слушателям. Как и в классическом образце, первая часть слова «предисловие» должно раскрывать содержание речи, чтобы слушатели не были в недоумении, потому что неопределенное вводит в заблуждение.

Чтобы речь учителя была понятна, правильна, ясна, определенна, точна и выразительна, этому необходимо учить и учиться. Речь - неотъемлемый компонент деятельности любого творческого человека. Выбор языковых средств свидетельствует как о достоинствах, так и недостатках его языковой компетенции. Речевые знания и умения требуют обязательного совершенствования. Только совокупность знаний может обеспечить профессиональную компетентность учителя и возможность максимальной реализации его способностей.

М.В. Ломоносов во вступлении к «Краткому руководству к красноречию» указывал на ряд необходимых условий для приобретения навыков хорошей речи: «Красноречие есть искусство о всякой материи красно говорить и тем преклонять других к своему об оной мнению. Предложенная по сему искусству материя называется речь или слово. К приобретению оного требуется пять сле-

дующих средствий: первое - природные дарования, второе - наука, третье -подражание авторов, четвертое - упражнение в сочинении, пятое - знание других наук» [2, с. 355].

Истоки познаний и чрезвычайной трудоспособности Михаила Сперанского, его неповторимого дара слова берут начало в семье деревенского попа, «простого ума и доброй души», небольшого достатка, строгой религиозности и усердного трудолюбия. Приученный с детства к книгам религиозного содержания, к слову Божию и святоотеческим книгам, он привязался к своему деду, с котором посещал церковь, пел в церковном хоре и постепенно приобщался к духовной среде. «Искренняя вера и благочестие, царившие в семье, воспитали в нем глубокую религиозность, которая оставалась в нем до самой смерти.» [3, с.88]. Многие товарищи отмечали присущее ему «особенное целомудрие» в мыслях, словах и чувствах. В юношеских «Досугах» семинариста есть такая фраза-размышление: «Облетав мыслию все на свете удовольствия, всегда надобно кончить тем, чтобы вздохнуть, усмехнуться и - быть добродетельным» [4, с. 25]. Никогда не поддавался он общим и модным мнениям, всегда отстаивая свою позицию.

Трудовая энергия предков сохранилась в М.М. Сперанском на всю жизнь. Феноменальные способности ребенка, невзирая на бедность, помогли ему продолжить дальнейшее образование, ибо еще с Петровских времен было заведено привлекать к учению «людей нижнего разбору», которые могли бы достигнуть «великих санов, чинов и службы». Во Владимирской семинарии, где он учился, с низших классов учащиеся упражнялись в технике составления элементарных логических форм, в переводах с классических языков и обратно, так называемых «имитациях», притом особое внимание обращалось на синтаксис и грамматику. В старших классах семинаристов приучали составлять образцы стихотворений, речей и сочинений. Преследовалась цель - «научить приспособлению к данной теме словесных понятий, дефиниций, силлогизмов, т.е. облечь их в форму логической доказательности» [5, с. 15]. При этом вырабатывалась привычка брать под подозрение всякое иное мнение. Достаточно было высказать какое-либо предположение, «чтобы сейчас вызвать антитезис и спор». Поэтому из семинаристов нередко выходили мастерские спорщики, всегда готовые обличать. Сильным умам этот метод служил умственной гимнастикой, развивал в них навык владеть словом, что так пригодилось Сперанскому в его педагогической и просветительской деятельности. Занятия в семинарии проходили по классам: инфаматория, фара, грамматика, синтаксима, поэзия, риторика, философия, богословие. Суровые условия проживания семинаристов закрепили в нем неприхотливость, принесенную из дому, выработали жизнеупорство и волю к труду, которая так отличала М.М. Сперанского в течение всей жизни не только среди сановников, но и среди рядовых чиновников. Именно тогда, возможно, развилось в нем умение разговаривать с вышестоящими, держаться достойно и различать характеры людей.

Начало учебы в семинарии совпало с указом об усилении преподавания «еллинского наречия» Знание греческого и латинского языков, по собственным словам Сперанского, оказало большую услугу при изучении источников византийского и римского права. Свободно читая и изъясняясь по латыни, он мог впоследствии ознакомиться с известными философами права, писавшими на этом языке: Гроцием, Гоббсом, Пуффендорфом и другими. Молодой семинарист

очень не любил тупое и механическое заучивание, предпочитая занятия, требовавшие сообразительности и творчества. Любовь к точному и конкретному понятию, в частности, к математике и физике, проявилась уже во Владимирской семинарии, поэтому у администрации не было сомнений в целесообразности его дальнейшего обучения в Санкт-Петербургской семинарии на должность учителя. По указу Синода духовное учебное заведение было призвано готовить учителей для других семинарий.

В Александро-Невской семинарии не столько в программе, сколько по духу преподавания, замечалось светское, и даже, по отзыву митрополита Филарета, материалистическое направление обучения. Оно сказывалось в усиленном изучении новых языков, особенно французского, а также гражданской истории (новшество в духовном образовании) и натуральной философии, механики, физики, географии и, что самое главное, в той свободе самообразования, которая пошла на пользу всем тем, кто по-настоящему хотел учиться. Для самообразования в семинарии была представлена большая возможность, ведь не секрет, что многие «ученые на свете люди сделались славными в своих профессиях не от профессорских лекций, но продолжая собственным трудом и прилежанием первое руководство» [5, с. 11]. Молодой семинарист цель образования видел во всестороннем общем развитии, и, задавшись этой целью, сам активно участвовал в процессе своего становления, что способствовало его самообразованию и самовоспитанию. Этим методам постижения наук отводилась главенствующая роль, ибо только собственное желание и прилежание могли принести ощутимые результаты. Новые условия политической и культурной жизни выдвигали новые требования к личности, в частности, к учителю, и он должен был идти в ногу с общественным прогрессом, быть в постоянном развитии и испытывать потребность в самоусовершенствовании, осознавая при этом, что система развития личности охватывает многие области знаний. Такие возможности давала семинарская библиотека, включавшая до 4000 названий, составленная из библиотек Феофана Прокоповича, Новгородской семинарии и других источников. Любимым чтением любознательного семинариста оставались всегда классики древности, но и со всеми трудами Ломоносова, Сумарокова, Радищева он был хорошо знаком. Вообще начитанность Сперанского была необыкновенно велика. Его первое сочинение - учебник «Правила высшего красноречия» является свидетельством его познаний. «Здесь встречаются цитаты из Даламбера, Монтеня, Лябрюйера, Ричардсона, Юнга, Фонтенеля, Флешье, Боссюэта, Ролена, Мае-сильона, Руссо и др., не говоря, конечно, о древнеримских и греческих философах и классиках» - пишет А.Н. Фатеев [5, с.16].

Речевому мастерству М.М. Сперанского во многом способствовали публичные выступления с проповедями, в которых он обнаружил недюжинные способности проповедника-оратора. Проповеди, читавшиеся с амвонов русских церквей, несли в себе большой идеологический и политический заряд: они были призваны утверждать нравственные и догматические основы веры, разъяснять церковные и государственные задачи. Проповедь становилась искусством, требовала специфических приемов, вырабатывая особый эмоциональный язык, трогавший сердца и высоких особ, и простого прихожанина. Проповеди М.М. Сперанского отличались замечательною силою слова и могли служить настоящим образцом церковного красноречия как по глубине мысли, так и по художествен-

ному изложению. Успехи публичных выступлений дали толчок развитию дарования М.М. Сперанского, его страстному духу оратора и лектора.

Идеи французских философов, распространившиеся тогда в русском обществе, свободно проникали и даже «проповедовались» некоторыми профессорами в стенах религиозно-образовательной семинарии. Некоторые религиозные деятели, следуя великосветской моде, тоже учились говорить и писать по-французски. Происходившее в семинарии было отражением того, что наблюдалось не только в русском образованном обществе, но и в Европе под влиянием французской революции, французской литературы и иностранной философии. Семинарист Сперанский, готовивший себя к духовному сану, тоже писал свой юношеский дневник по-французски и даже задумывал французский роман. Владение иностранным языком всегда рассматривалось как проникновение в другое культурное пространство, как овладение новым внутренним миром, способствующее личностному росту учащихся. Это означает приобщение личности к новым картинам мира в процессе межкультурной коммуникации, умение воспринимать мир с точки зрения представителей иноязычной культуры. Иноязычная культура представляет собой часть всеобщей культуры.

Как мы убедились, были соблюдены все вышеупомянутые условия, предъявляемые М.В. Ломоносовым к приобретению красноречия, и даже возникает мысль, что не только античным учителям, но в большей степени именно русскому ученому и его требованиям обязан Михаил Сперанский своими успехами в произнесении слова. Мастерское владение речью и языками в значительной степени способствовали в дальнейшем его продвижению на государственной службе и повысили авторитет учителя. М.М. Сперанский был большим поклонником и верным учеником гениального ученого как по талантам, так и по знаниям. Приобретенные навыки и овладение искусством риторики позволили ему написать свой собственный труд в помощь учащимся - «Правила высшего красноречия».

В руководстве М.М. Сперанского содержатся рекомендации ораторам ко всем составным частям речи: вступление, доказательства, о «страстном в слове», о расположении слов, о слоге, его общих свойствах - ясности, разнообразии, единстве, «равности с материей» и др.

Вступлением оратор подготавливает слушателей к тем понятиям, которые он хочет им внушить, и стремится возбудить в них страсти. Вступление должно быть просто, без особых мудрствований, слушателей нужно вводить в суть материи с предельной ясностью. На этом этапе оратор может принять тон возвышенный, прибегнуть к понятиям отвлеченным. Но прежде всего нужно уметь «увидеть» слушателей и заставить их следовать за собой. Вступление должно «ослеплять» слушателей.

Доказательства являются основой, костяком речи. Необходимо определить виды доказательств и уяснить, которые из них больше подходят к данному слову. Оратор должен помнить, что доказываться может только одна истина, а все остальное является как бы ветвями, прикрепленными к одному общему корню. Опираясь на эти ветви, постепенно нужно дойти до корня, т.е. доказать истину. М.М. Сперанский выводит общие правила для применения доказательств в речах. К примеру, один довод не только не должен противоречить другому, но, напротив, поддерживать его. Если доводы, направленные на доказывание одной и той же мысли, не будут связаны между собой, речь потеряет свое единство, и

внимание слушателей рассеется. Задача оратора, по Сперанскому, найти точку их соединения и расставить их так, чтобы казалось, что одно доказательство непосредственно следует за другим.

Под «страстным в слове» автор понимал те места в речи, где сердце оратора будит сердца и мысли слушателей, где одно воображение воспламеняет другое, где восторг говорящего возбуждает восторг слушающих. Оратор должен быть сам пронзен страстью, если хочет породить ее в слушателе. Подкрепляя свою мысль, Сперанский цитирует Горация: «Плачь сам, ежели хочешь, чтоб я плакал».

Далее автор размышляет: «Душа, спокойная совсем, иначе взирает на предметы, иначе мыслит, иначе обращается, иначе говорит, нежели душа потрясенная». И, следовательно, сколько ни читай, ни размышляй, ни изучай все правила, но если страсть в тебе не дышит, никогда твое слово не одушевится, никогда не воспламенит воображения твоих слушателей, и твой холодный энтузиазм «изобразит более умоисступление, нежели страсти». Истинный ход страстей может познать только сердце, и страсти эти имеют свой особенный язык «коему не обучаются, но получают вместе с ними от природы».

Обращаясь к Цицерону и ссылаясь на него, Сперанский привлекает внимание будущих ораторов к расположению слов в речи: всякий оратор должен найти нужные слова, расположить их в определенном порядке, именуемы слогом. В этом - суть риторики. Затем следует вывод о двух главных правилах: так, 1) чтобы одна мысль содержала в себе зачатки другой; 2) все в речи должно быть подчинено одной главной мысли. Что касается слова, то оратор может мыслить превосходно и располагать все слова правильно, но речь его будет тусклой, если она лишена ярких красок. Слово можно сравнить с картиной, прекрасно нарисованной, но без красок она будет мертва. Так же, как краски оживляют картину, речь расцвечивается яркими, сильными, меткими выражениями. Только выражение дает жизнь слову. Оно может «украсить мысли низкие и ослабить высокие». Знаменитые ораторы были велики именно в выражении мысли. К первому из общих свойств слога нужно отнести ясность. Ко второму -разнообразие. Монотонность опасна для слога. Но разнообразие нельзя отождествлять с развязностью. Разнообразие разных частей речи не должно нарушать ее единства. Один тон должен главенствовать в речи.

М.М. Сперанский останавливает свое внимание на соответствии слога предмету, о котором говорит оратор. Если предмет возвышен, то слог должен быть сильным и благородным; если мысли просты, слова должны быть легки и естественны

При этом автор отводит важное значение внешности оратора: «Те не знают истинного начала красноречия, которые думают, что предубеждающая внешность не нужна в ораторе» Они не знают, что самое существо витийства основано на предубеждении, ибо основано на страстях, и вития не что другое есть, как человек, обладающий таинством двигать по воле страсти других и, следовательно, отнимать у разума холодную его и строгую разборчивость, воспламенять воображение и отдавать ему похищенные права рассудка. Итак, наш оратор не ограничит своего искусства одним только сочинением, он настроит с предметом своим голос, лицо, вид и руку, все в нем будет говорить, и все будет красноречиво» [6, с. 82].

Учебник служил руководством к духовному красноречию церковных проповедников, по нему учились говорить многие университетские профессора, развивающаяся юридическая наука и адвокаты черпали из нее мудрые наставления преподавателя Александро-Невской семинарии.

Изучение данного пособия («Правила красноречия») в аспекте истории отечественной педагогической риторики убеждает нас в том, что эта учебная книга явилась богатейшим сводом риторико-педагогических идей и владение ее понятийным и практическим багажом уже давало основательную риторикопедагогическую подготовку. Человек, усвоивший не только и не столько формально риторические тонкости, сколько самый дух и творческое настроение автора-педагога, приобретает необходимый (столь недостающий современным учителям) базис педагогического мастерства - умение легко работать со словом и с помощью слова - основного инструмента своей деятельности.

ЛИТЕРАТУРА

1. Хрестоматия по истории педагогики / Под ред. С.А. Каменева. Т.1Н.- М., 1936.

2. Ломоносов М.В. Избранная проза. - М.. 1980.

3. Катетов И. В. Граф М.М. Сперанский как религиозный мыслитель.- Казань, 1889.

4. Новаковский В.А. Михаил Михайлович Сперанский. - СПб., 1893.

5. Фатеев А.Н. Сперанский. Влияние среды на составителя Свода законов в первый период его жизни. - М., 1915.

6. Сперанский М.М. Правила высшего красноречия. - СПб., 1844.

THE BASES OF PEDAGOGICAL RHETORIC OF M.M. SPERANSKY

N.M. RUMJANTSEVA

Department of Russian Language № 3 Faculty of Russian Language and Basic Sciences Peoples’ Friendship University of Russia Miklukho-Maklaya sir., 6, 117198 Moscow, Russia

Training to language and speech activity assumes knowledge of rhetoric-pedagogical culture. The main stages of M.M. Speransky’s becoming as language person and basis of his pedagogical rhetoric are given in the article.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.