CC BY
72
Николай АСОНОВ
ОСМЫСЛЕНИЕ ИСТОРИИ РОССИИ КАК ФОРМА ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ
В статье дается анализ трех книг, вышедших в 2012-2013 гг. и тематически связанных с изучением политических аспектов истории России с точки зрения ее научного и идеологического осмысления.
The article contents the analysis of three studies published in 2012-2013 and connected with researching political aspects of the Russian history form the point of view of its scientific and ideological understanding.
Ключевые слова:
Россия, власть, либерализм, история, наука, идеология; Russia, power, liberalism, history, science, ideology.
АСОНОВ Николай Васильевич — д.полит.н., к.и.н., профессор, заместитель заведующего кафедрой политологии и социологии МПГУ NBASSONOV@ yandex.ru
Старая мысль о том, что история имеет прикладное значе -ние, влияя на перестройку системы ценностей и целей не только общества, но и власти, сегодня так же актуальна, как и в прошлом. Когда социально - политический кризис в очередной раз потряс Россию, он заставил всех неравнодушных к ней людей искать ответы на возникшие проблемы через выявление причинно -следственных связей, помогающих понять истоки той «болезни», которой страдает родина, и определить способы ее лечения. Переживание кризисного состояния раскрыло историю не просто как набор знаний о прошлом, а как сложную интегративную науку. Ведь история самым тесным образом связана со всеми гуманитар -ными дисциплинами, влияя на их поисковую направленность. Это объясняется тем, что все эти дисциплины в первую очередь явля -ются науками исторического опыта, без учета которого нельзя получить достоверные знания. Интеллектуальный продукт такого рода пользуется спросом не только среди специалистов, но и у тех, кто настроен глубже понять специфику России как важной состав -ной части всего мирового сообщества.
Типичным примером работы в данном направлении являются три книги, вышедшие в 2012—2013 гг. Дело в том, что их авторов объединяет стремление осмыслить научно - мировоззренческое наследие России, придав ему значение прикладной телеологии. Это монография Н.Б. Хайловой1, учебное пособие Ю.А. Васильева2 и сборник докладов, выступлений и статей под общей редакцией И.М. Клямкина3.
Самой большой по объему является последняя книга. В нее вошли материалы круглых столов и научных семинаров, проходивших под эгидой фонда «Либеральная миссия» в 2009—2012 гг Среди несколь -ких десятков вопросов, обсуждавшихся на них, наиболее важными, по мнению И.М. Клямкина, являются:
1) Проблема российской политической цикличности, связанная с чередой «оттепелей» и «подмораживаний»;
2) Причины военно -технологических модернизаций при Петре I и И.В. Сталине, сделавшие Россию сверхдержавой, распавшейся в мирное время;
1 См.: Хайлова Н.Б. Центристская модель модернизации российской экономики в начале ХХ века. — М. : Финансовый университет, 2013.
2 См.: Васильев Ю.А. Теории и методы в русской исторической школе. — М. : ЛИБРОКОМ, 2012.
3 См.: История и историческое сознание / под общ. ред. И.М. Клямкина. — М. : Фонд «Либеральная миссия», 2012.
3) Возможности развития России по европейскому пути и степень препятствия этому процессу со стороны русской тради ционной культуры;
4) Специфика культурной эволюции в современной России;
5) Проблема восполнения концептуаль -ного вакуума в осмыслении отечествен ной истории и формирование либераль -ного исторического сознания с опорой на труды старых либеральных историков;
6) Сходство и различие исторической миссии сегодняшних российских либера лов и их предшественников.
Первая часть сборника «Какое наследство наследовать?» начинается с самого большого раздела, названного «Европейская и “холопская” традиции в России». Его проблематика красной нитью проходит через всю книгу, а личность Ивана Грозного становится ключевой фигурой, воплотившей в себе всю нега тивную суть национальной власти. Вторая часть «История и историки» больше свя зана с рассмотрением последних трех вопросов, но логически представляет собой продолжение ранее начатых дис куссий. К числу несомненных достоинств сборника смело можно отнести не только круг чрезвычайно важных вопросов, ответ на которые властью и оппозицией спосо бен повлиять на судьбу нашей Родины, но и то, как они решались приглашенными для этого лицами. Способы их интерпре тации позволяют представить социально политические цели тех, кто считает себя российскими либералами, и уровень их научной обоснованности.
Несмотря на то что поставленные вопросы собравшиеся стремились осмыс лить через историческое сознание, пре жде всего в его политическом измерении, с точки зрения того, каким было, есть и должно быть российское государство, среди выступавших историков и полито логов было явное меньшинство.
Между тем, исследователь социаль -ной действительности, объективно, по научному подходящий к решению стоящих перед ним проблем, знает, что любые доктрины и теории, явления и про цессы, как и задействованные в них лица, не могут нести в себе только позитивные или только негативные свойства. При этом соотношение плюсов и минусов в каждом конкретном случае определяется как системой ценностей и целей, кото
рой следует ученый, так и выбранной им научной парадигмой и гипотезой, основу которых составляет понимание того, что в любом случае мы не обладаем монопо лией на абсолютное знание социального бытия. Поэтому точное знание и ошибоч ное представление о предмете исследова ния всегда будут присутствовать в каждом научном выводе, даже если он выступает от имени либерализма. Если в нашем анализе подобная двойственность отсутствует, зна чит, здесь науку подменила политическая реклама, поскольку только она, стремясь навязать тот или иной идеологический «товар» потенциальному покупателю, выставляет его как некий идеальный про дукт, не имеющий побочных эффектов и приносящий только одну пользу По этой причине вместо серьезных раз мышлений, основанных на принципе научного критицизма, приходится стал киваться с массой восторженных эпите тов в адрес либерализма как «идеи благо родства» (с. 405), выступающей в качестве панацеи от всех социальных бед. Зато подвергается самой беспощадной критике все, что было связано с русской историей, культурой и политикой. Они подаются как «серьезная и запущенная болезнь», тре -бующая лечения (с. 231). В итоге мысль профессора РГГУ И.Г. Яковенко о том, что «очередная идеологизация истории страны — на сей раз в либеральном духе
— нам здесь не поможет. Скорее только навредит» (с. 38), так и не была при -нята во внимание. Без ответа остался и вопрос, заданный В.В. Лапкиным. Его интересовало, почему, несмотря на такое количество негатива, скопившегося в рос сийской государственной системе, она могла так долго существовать (с. 222). Не получил поддержки у собравшихся и целый ряд замечаний, высказанных известным историком источниковедом И.Н. Данилевским в адрес трехтомника
А.Л. Янова «Россия и Европа. 1462—1921», в котором автор пытается доказать, что наша страна — это искаженное продолже -ние Европы, и поэтому элементы либера лизма в ней всегда были, и они победят по мере нашего сближения с Западом. Суть замечаний со стороны независимого экс перта свелась к тому, что в основе трех томника «лежат не исторические факты, сколько некие метафоры», а «форму лировки сплошь и рядом противоречат друг другу» (с. 20). Повисло в воздухе
запоздалое суждение доцента из РУДН
А.С. Мадатова о том, что прежде, чем гово -рить о либерализме в России, надо поста -вить вопрос: «о каком либерализме идет речь» (с. 431). Не были приняты в расчет и другие мнения, позволяющие направить дискуссии в научное русло. Торжество идеологии над наукой проявило себя не только в отношении к российской исто -рии, которую подавляющее большинство собравшихся были склонны переписать, как высказался Е.Г. Ясин, «с либеральных позиций» (с. 125). Таким образом, вопрос, поставленный А.А. Пелипенко, о том, «какой проект мы намерены осуществить: научно исследовательский или идеологи ческий» (с. 127), нашел свой ответ уже до того, как был озвучен.
Поражение научного подхода к решае мым вопросам дало о себе знать и в отно шении собравшихся к самому термину «либерализм». Диалектический метод анализа позволяет любой феномен соци -альной жизни рассматривать в движении. Движение сопряжено с изменениями. Идеология либерализма также подвержена изменениям, и в своем развитии она прошла целый ряд этапов, нашедших свое отражение в истории. На этот счет напи сано достаточное число серьезных работ, и говорить о некоем общем, т.е. абстракт -ном, либерализме, более тяготеющем к философскому понятию «ноумен», нельзя. Надо не только различать его понимание в широком и узком смыслах, но и учитывать хотя бы разницу между его классическим видом и неолиберализмом, из которого вышла идеология мондиализма. У каждой идеологии есть, помимо прошлого и настоящего, еще и будущее. Каково оно у либерализма, если он, согласно объектив -ным законам бытия, раз возникнув, дол жен неизбежно пережить период подъема и расцвета, затем неизбежное старение и деградацию, за которой должна последо -вать гибель. Если этот аспект изъять как методологический прием анализа, тогда можно говорить о рождении нового вида религиозного сознания, ибо его осно вой становится слепая вера в неизбеж ное торжество и универсальный характер абстрактного ноумена либерализма, до конца не понятого, но который, подобно доброму богу, есть во всем и всегда.
Именно такой подход к либерализму позволяет смотреть на него, как на некую неподвижную максиму, повисшую над
грешной землей, словно солнце, лучи которого в первую очередь согрели страны романо германского мира. Но осознание его «живительной» силы витало и в дру гих странах, хотя не смогло воплотиться в стройное учение на службе человека, ведь даже общие постулаты Конфуция и Лао Цзы «очень близки к либерализму» (с. 60). Поэтому всему остальному миру надо отречься от всего своего и копировать успешный опыт Запада. Вот почему, читая книгу под редакцией И.М. Клямкина, так и слышишь поэтику другой социальной религии о всеобщем благе, порожденной стремлением Запада к господству над миром, грозящем разрушить, как писал Э. Потье, весь старый мир насилья до основанья, а затем построить новый мир, в котором каждый «станет всем». Такая трактовка либерализма позволила при сутствующим пройти мимо замечания
А. Пелипенко, усомнившегося в либераль ном будущем самой Европы и указавшего на то, что «либеральная линия в россий ской истории в лучшем случае представ ляет собой “вялый пунктир”» (с. 76,73). Часть собравшихся сумели найти его в избытке там, где это не могли сделать специалисты. В своих проявлениях он выступал как «либеральное почвенниче ство» (с. 107), «христианский либерализм» (с. 356), «либерал в культурном смысле слова» (с. 363), «разумный либерализм» (с. 420), и даже был сделан вывод о том, что «либерализм и демократия не совпадают», видимо по этой причине. В разряд либе ральных партий, помимо кадетов, попали октябристы (с. 285). Культуролог из МПГУ О.А. Жукова уверила присутствующих, что «политическая идентичность Ключевско -го с т.з. либеральной наклонности не может быть подвергнута сомнению» (с. 252), забыв при этом, что сам мэтр отечественной исторической науки революционно либеральным лозунгам пореформенной России дал совсем иную оценку, заявив, что все они не стоят даже одного слова профессора Буслаева. Вслед за В.О. Ключевским в либеральный лагерь попали сторонник ограниченной монар хии М.М. Сперанский, Н.М. Карамзин (в первой половине жизни), лидер пансла -вистского движения П.Н. Милюков, хри -стианский гуманист Г. П. Федотов и ряд других. К «патриархам русского либера лизма» были отнесены М.М. Стасюлевич, М.М. Ковалевский, К.К. Арсеньев,
А.С. Посников и И.И. Иваненков (с. 302). Либеральным миссионером № 1 объявили Т.Н. Грановского (с. 397), а «кандидатом в либералы» решили считать А.С. Пушкина (с. 408). А.А. Кара - Мурза сделал сенса -ционное заявление о том, что в русской почве было «огромное количество либе ральных интенций, которые надо только политически актуализировать» (с. 107).
Кроме этого, сборник раскрыл новые подробности отечественной политической истории, из которых, помимо прочего, явствует, что Киев в IX в. был «хазарско -иудейским», а государством Русь не стала даже к XIII в. (спасибо монголо -татарам, которые «сделали ее своей колонией»), потому что у нас не было, как это было принято на Западе, своих сюзеренов и вас -салов с передовыми рыночными отноше ниями. Вечевые же институты и земские соборы следует рассматривать как «прото либеральные органы управления» (с. 60). Длительное сохранение России в каче стве великой державы нашло свое объ яснение в том, что, когда «дела в стране шли совсем плохо, к власти подпускали либерально настроенных чиновников и интеллектуалов», спасающих положение (с. 219). Надо полагать, по этой причине мы даже «никогда не воевали с Западом как таковым», поскольку были в составе одной западной коалиции против дру гой (с. 214). Да и частной собственности в России «никогда не было и нет» (с. 36). Зато отправной точкой Новой истории России стало время Екатерины II, а не Петра I, поскольку именно с ее царство -вания начинаются три великих «либе -ральных эпохи». Религиовед Л. Регельсон уверил аудиторию в том, что «правосла вие рождает буржуазию» (с. 63), тогда как Г. Якунин полагал, что православие есть «церковь бронтозавров юрского периода» (с. 40). Стоит ли после этого удивляться выводу В. Кантора из ВШЭ, для которого «к моменту воцарения Ивана Грозного Россия была страной разбойной. Разбой был в ней главным занятием всех слоев общества» (с. 54). Видимо, по этой при чине, согласно С. Магарилу из РГГУ, «доминирующий человеческий тип совре менной России — поздний варвар» (с. 57).
Примечательна в данном плане и послед -няя статья сборника «Русский народный судебник», в которой П. Солдатов без учета специфики исторических источников и социологического подхода, требующего
учитывать не только время и место, но и характер социальных групп, к которым может относиться то или иное высказы вание, решил, используя словарь В. Даля, найти пословицы и поговорки, способ ные от имени русских людей обличить всю социально- политическую систему России и доказать его вывод о том, что народное сознание русских — это «дисси -дентское» сознание (с. 441). Суммировав все изложенное, И.М. Клямкин, ссылаясь на А.А. Аузана, выразил мысль о том, что в России есть смысл сначала установить правовое государство в обход демократии (с. 409), чтобы вернее притянуть Россию к Западу
Не случайно цивилизационный метод анализа был отвергнут участниками семинаров. Ведь тогда пришлось бы говорить о России как о центре славяно -православной цивилизации и о ее праве быть во главе одного из древнейших куль турных сообществ, говорить о причи -нах ее выживания, становления и самого длительного существования как великой державы в экстремальных условиях, когда она оставалась последним оплотом вос точного христианства на государственном уровне. Но сделать это никто не пожелал. Ведь тогда бы пришлось искать положи тельный опыт государственного строи тельства в русской политической системе и рассматривать ту пользу, которую он может принести государственному строи тельству на современном этапе. Значит, потребовалось бы поставить вопрос о том, что следует российскому либералу взять из социально политического и религиозно культурного опыта России для того, чтобы возродить ее былую мощь и спло -тить вокруг нее представителей славяно православного мира, не мешая при этом развиваться и сохранять свое своеобразие представителям иных цивилизаций.
Удобнее оказалось найти в основе «рус ской системы» милитаристский культур ный базис, проявившийся в мифологиза ции образов Александра Невского, Ивана Грозного и Петра Первого (с. 150—151) и проигнорировать мнение специалиста В.М. Межуева о том, что «одной куль -туры на всех не бывает», а суть «русской системы» составляет совершенно иной принцип — каждый ответственен не только за себя, но и за других (с. 121). Именно он выступает основанием института собор ности как национального проявления
гражданского общества у славян, утверж денного в качестве социальной формы христианского общения еще на Первом Вселенском соборе.
К какому -то единому заключению по поводу поставленных вопросов собрав шиеся так не пришли. Дух либерального индивидуализма, дающий право каждому любоваться, прежде всего, собой и слу шать только себя, сквозил во всех статьях сборника в полном объеме, подтверждая тезис И.М. Клямкина, согласно которому собранные вместе либеральные историки «не смогут о чем -то договориться» (с. 130). Это подтвердила и А.Г. Глинчикова, выска -зав коллегам свое сожаление: «Мы часто мешаем друг другу вместо того, чтобы сотрудничать. Мы заражены высокоме рием, мы не слушаем друг друга» (с. 275). Тем не менее один общий вывод сделать присутствующим все таки удалось. Встать во главе России «партия модернизации» сможет только в том случае, если «дока -жет соответствие своих целей националь -ной идентичности» (с. 103). А т.к. свои социально политические ценности и цели они ломать не собираются, остается только один путь — уничтожать национально -цивилизационные приоритеты народов России и навязывать им свои.
Объявив о своей оппозиции, участники семинаров, критикуя действующего пре зидента России за усиление вертикали го сударственной власти, не пожелали понять главного в данном вопросе. Проводимая
В.В. Путиным политика направлена на то, чтобы предотвратить деструктивные тен -денции в государстве и обеспечить нор -мальное функционирование конструктив ной оппозиции, обезопасив ее от нападе ний радикальных экстремистских сил как справа, так и слева.
Своеобразным продолжением разговора о судьбе России и ее познании стала книга Ю.А. Васильева. В ней он со строго науч -ных позиций опровергает предвзятые и некомпетентные подходы, отраженные во второй части рассмотренного сборника, озаглавленной как «История и историки». Уже во введении автор указывает, что так называемый кризис исторической науки, утвердившийся на Западе с конца XX в., в значительной мере связан с тем, что за по следние 30 лет там не появилось ни одной принципиально новой методологической парадигмы общественного развития. Поэтому используются некие «тупиковые
варианты», стремящиеся обновить новыми декорациями устаревшую и малоэффективную концепцию постмодерна, созда -вая теории трансмодерна, постэкономи -ческого пространства и т.д. Отсюда мода осмысления истории, в т.ч. и российской, не только с либеральных, но и с марксист -ских позиций, причем преимущественно в инструментально -прагматической обла -сти.
Преодолеть возникший кризис пони -мания истории надо, меняя методологию исторического исследования в сторону теоретической направленности. В данной связи хорошим фундаментом для историка станет опора на философию и социологию. Автор обращает внимание на достоин -ства национальной школы исторического познания, в качестве примера ссылаясь на труды Н.И. Кареева, создавшего в 1906 г. систему общей теории истории, какой не было и нет до сих пор ни в одной нацио нальной историографии мира, и выделив шего три основных метода исторического познания: констатирование фактов, их выбор и оценку. По оценке Н.И. Кареева, самая ненаучная из трех основных истори ософских точек зрения — диалектическая (идеологическая), которой соответствует метафизическая система миросозерцания. В своей семитомной «Истории Западной Европы в новое время» он доказательно характеризует ее как особую часть мира, в становлении и развитии которой уча -ствовали совсем другие элементы, нежели те, что созидали, скажем, славяноправославную цивилизацию. В част -ности, на этом строилось его отрицание единого закона развития для всех регио нов планеты. С ним, которого научный мир Запада прозвал «Нестором русской науки», а также с именами И.В. Лучицкого и М.М. Ковалевского Европа связывает появление у нас не либеральной, а «рус ской» школы в исторической науке (с. 34, 68, 52, 29), что подробно рассматривается во втором разделе — «Феномен ECOLE RUSSE».
Для удобства научного анализа автор приводит таблицу структурной зависи мости отраслей знаний, где разводятся историческая наука и философия истории по объекту и предмету знания, объекту и методу исследования, а также типу знаний. Становится понятным, как, опираясь на выработанные методологические и мето дические подходы, можно уйти от прояв
лений субъективности в сторону объектив ной оценки событий. К разновидностям такого рода «незаконного» субъективизма Ю.А. Васильев вслед за Н.И. Кареевым относит партийный, национальный и конфессиональный субъективизм, меша -ющий ответить на «главный вопрос исто рии — куда идет человечество с самого начала и осуществляет ли история идеалы человека?» (с. 99). В первом разделе, каса -ясь проблемы методологических основа -ний русской исторической школы, автор говорит о важном политическом значе нии исторических трудов В.Н. Татищева, М.В. Ломоносова и Н.М. Карамзина, сумевших применить телеологический подход и соединить его с историко сравнительными и синхронными мето дами анализа. В данной связи интересно отметить, что обойденный вниманием в книге под редакцией И.М. Клямкина М.В. Ломоносов у Ю.А. Васильева про -тивопоставляется представителям «неза конного» субъективизма и приводится его суждение о русском народе, который «на высочайший степень величества, могуще ства и славы достигнул» (с. 17). Да и моло -дой Н.М. Карамзин здесь уже не выгля -дит либералом. Согласно проведенному анализу, он сторонник феноменализма и принципа позитивизма, который был им воспринят в 1789—1790 гг. во время путе -шествия по странам Европы. Поэтому причинно следственная связь является основой его исторической концепции и в зрелые годы, а прогресс основывается на идее самодержавия. Подавая историю России такой, какова она есть, в ее поло жительных и отрицательных проявлениях, Н.М. Карамзин удостоился лестного эпи -тета А.С. Пушкина, оценившего его труд как «подвиг честного человека».
Отсутствие психологии прошлых времен и критики фактов заставило новое поко -ление русских историков идти дальше, применяя и разрабатывая новые мето дики анализа. Поэтому методологическим основанием своего научного подхода
С.М. Соловьев избрал рационализм. Он также использовал принцип причинной обусловленности всех явлений. Это позво -лило ему, в отличие от Н.М. Карамзина и И.М. Клямкина, увидеть в действиях Ивана Грозного историческую необходи мость и закономерность, позволившую одержать верх здоровым государственным началам над деструктивными разрушаю
щими их силами, которые по известным причинам не были упомянуты в предыду щей книге.
И если для декана истфака ВШЭ
A.Б. Каменского и О. Будницкого, пригла -шенных И.М. Клямкиным, В.О. Ключев -ский — это просто «миф», ничего из себя не представляющий как ученый, играю щий роль «гвоздя», на который «наве шивают цитаты, не имеющие... к нему отношения», то у Ю.А. Васильева, как и у Н.И. Кареева, он предстает как «вершина русской теории истории». Они оба сумели разработать и применить принцип синте тического подхода, который еще не вос -требован в должной мере.
В.О. Ключевскому как выдающемуся историку и патриоту посвящен тре тий раздел книги — «Теория истории
B.О. Ключевского». Здесь автор развеи -вает миф о том, что В.О. Ключевский был отчужден от теоретической работы и не любил ею заниматься, разбирая другой, менее популярный его курс по методо логии русский истории, дополненный дневниковыми записями и составив ший стройную концепцию онтологиче -ской проблематики. Опровергая мнение П.Н. Милюкова по поводу отсутствия у своего учителя «коренного нерва учеб ной работы» и сложности восприятия для его учеников методологических приемов профессора, Ю.А. Васильев выдвигает свои контраргументы. Среди них важное место занимает цитирование его недо брожелателей, вырывающих из контекста воспоминаний его учеников нужные им места, тогда как весь текст дает совер шенно иное представление о нем как человеке и крупном ученом, избегающем держаться в своих работах «каких либо принятых шаблонов» (с. 124). Для него всегда был интересен конкретный фак тический материал, а не спекулятивные шаблоны на его основе, подменяющие науку ее идеологизацией.
Вто рая гр уппа про тивн ико в
В.О. Ключевского представляет именно этот лагерь идеологов от исторической науки, видевших в нем то «буржуазного русского историка», увлекающегося эклек -тизмом, то «либерального мыслителя». Разграничивая при изучении прошлого две точки зрения — культурно - историческую и социологическую, он еще до выделения социологии в России в самостоятельную науку предлагал создать особое научное
направление — историческую социологию, содержание которой составило бы изучение «кинетики» сил и средств функ ционирования исторического процесса, познание результатов которого является предметом истории цивилизаций. Автор справедливо отмечает, что желание кри -тиковать В.О. Ключевского, опираясь на «старых либеральных историков», в т.ч. на Г.П. Федотова, основано на незнании теми или другими «Курса методологии русской истории», а также на невнимательном прочтении его лекционного цикла, в кото ром «социальная история превращается в социальную характерологию» (с. 130). Этот аспект его творческой деятельности как ученого проявился уже в магистер ской диссертации «Древнерусские жития святых как исторический источник».
Опровергая взгляд на эпоху Екатерины II как либеральную, Ю.А. Васильев обращает внимание на выводы В.О. Ключевского, который показал, что именно в ее правле ние дворянство составило особый народ в политическом смысле слова, получивший широкое право угнетать, а «крепостное право превратилось в полную зависи -мость крепостных, ставших частной соб ственностью землевладельцев» (с. 141). Не выглядит либеральным у него и царство Александра I, который, подобно своему отцу и Николаю I, не правил, а владел Россией. Наряду с этим автор книги приводит систему сделанных данным историком доказательств и обоснова ний того, что древнерусское государство сложилось приблизительно в те сроки, о которых говорит летопись, и его связь с Московским государством носит самый непосредственный, т.е. прямой, характер. Ю.А. Васильев, указывая на оригиналь ность и новизну творческого подхода
В.О. Ключевского к решению научных проблем, обращает внимание на то, что это стало причиной его разрыва с «госу дарственной школой», представленной Б.Н. Чичериным, К.Д. Кавелиным и др., в которой доминирование юридического подхода не позволяет принять в расчет всю совокупность условий жизни.
Допуская саму постановку вопроса об исторических законах, В.О. Ключевский подчеркивал, что исторический закон должен дать ответ на вопрос: почему сме няются явления именно в таком порядке, тогда как историческая схема объясняла, в каком порядке сменяются исторические
явления. И здесь важно рассматривать историю не как процесс логический, а как народно психологический. Примером здесь может служить образ Сергия Радонежского, вдохнувшего в русский народ чувство «нравственной бодрости» (с. 190). С другой стороны, под влиянием Запада распространилось «чужебесие»
— пристрастие ко всему иностранному, которым, в частности, был «заражен» в начале XVII в. князь И.А. Хворостинин — духовный предшественник Чаадаева. Но в любом случае, заключает автор, опираясь на В.О. Ключевского, «в усилении исто -рической любознательности всегда можно видеть симптом пробудившейся потреб ности общественного сознания ориенти роваться в новом положении», что свиде тельствует о том, что новое положение уже упрочилось и его результаты стали носить ощутимый для народа характер. Но тем и отличается «общественное сознание от личного, что последнее обыкновенно идет от установленных причин к возможным последствиям, а первое, наоборот, распо ложено от данных последствий восходить к искомым причинам» (с. 216—217).
Завершая свою книгу четвертым разде лом, обращенным к общей методологии А.С. Лаппо Данилевского, автор видит в нем достойного представителя научной исторической школы и одного из осно вателей психологического направления в отечественной исторической науке, противостоящего «авторам всеохватываю щих и всеобъемлющих исторических тео -рий и концепций», связанных с бизнес проектами, подобно А.Т. Фоменко и К° (с. 262).
Что касается третьей книги, написан ной Н.Б. Хайловой, то она тоже по - своему вписана в своеобразный диалог двух под ходов к осмыслению российской истории и государства. Задача автора здесь сво дится к тому, чтобы дать системный ана лиз центристской модели модернизации российской экономики в начале XX в. При этом особое внимание сконцентрировано на анализе представлений либералов -центристов об оптимальных формах орга низации производства и налогообложе ния в связи с проблемой собственности. Другим ключевым вопросом, рассмо тренным в монографии, следует считать социальное партнерство как действенный механизм взаимодействия власти, бизнеса и общества. В данной работе также раскры -
вается большой вклад в решение данных проблем и развитие самой экономической науки в целом таких известных ученых, как М.М. Ковалевский, А.С. Посников, А.М. Рыкачев, В.Ю. Скалон и др. Это дей -ствительно весьма слабо проработанная не только в исторической, но и в эконо мической науке тема. Она сохраняет свою актуальность и требует определенной реакции не только со стороны научного сообщества, граждан, не равнодушных к своей стране и ее дальнейшей судьбе, но и самой государственной власти.
Изучая данный круг вопросов, автор пришел к выводу, согласно кото рому именно центристы либералы были и должны стать той социально политической силой, которая способна преобразовать Россию. Смута, которую она пережила в начале XX в., в значитель -ной степени была связана с тем, что власть не учла и не хотела учесть ту модерниза ционную программу, которую предлагали осуществить идеологи Партии демократи ческих реформ, Партии мирного обновле ния, прогрессисты, занявшие нишу между конституционными демократами и октя бристами. Н.Б. Xайлова доказывает, что сохранившееся до наших дней суждение о социально политических воззрениях иде ологов либерального центра как эклектич ных и теоретически несамостоятельных не имеет серьезной научной обоснованности. Согласно ее мнению, Россия находилась в состоянии довольно резкого перехода от одних социально - политических форм существования к другим. Это состояние неустойчивости и постоянной трансфор мации центристской модели было связано с быстро меняющейся ситуацией в стране и появлением новых идей переустройства государства. Лидерам этих политических сил приходилось отбирать, на их взгляд, лучшее и искать союзников для решения поставленных задач, в основе которых лежал принцип социальной ориентации. Его смысл сводился к признанию того,
что «национальное богатство не должно создаваться ценою народной бедности», поскольку «силы и здоровье народа» явля ются «драгоценнейшими благами».
Вместе с тем, принимая, вслед за И.М. Клямкиным, социальнополитическую позицию либералов центристов как единственно верное направление научной и общественной мысли, Н.Б. Xайлова обошла внима -нием другой круг источников, связан ных не только с критикой социально политических воззрений либералов центристов, но и с иными, уже сугубо политологическими подходами к пони манию политической системы России и ее партийной системы в частности, доверившись в этом вопросе людям сво его идеологического круга. То же самое касается и третьей главы монографии «Социальное партнерство: власть — биз -нес — общество». Идеологизированный подход и здесь выявляется в утрате дове рия к независимым экспертным выводам. В частности, почему то были проигно рированы исследования на это счет про фессора РАНXиГС В.А. Михеева, изучаю -щего феномен социального партнерства в России уже несколько десятилетий и являющегося признанным экспертом в этой сфере научного поиска.
В качестве общего заключения можно сделать вывод о том, что «холодная война» на территории России не ушла в про -шлое, как о том недавно писал Евгений Примаков1. Она продолжается, и вошла во вторую фазу своего развития. Ее отли чительной особенностью является борьба между рвущимися к полному мировому господству сторонниками адхократии, представленной идеологией мондиализма, и их противниками, пытающимися с науч ной точки зрения доказать право России и всего мирового сообщества на цивилиза ционное многообразие.
1 См.: Примаков Е. Россия — 2012: вызовы и проблемы // Независимая газета, 16.01. 2013.
