CC BY
37
2. Florenskiy P. A. Stolp i utverzhdeniye istiny [The pillar and ground of the truth]. Moscow, AST Publ., 2003, 640 p.
3. Berdyayev N. A. Sud'ba Rossii. Opyty psiholo-gii voyny i natsionalnosti. [The fate of Russia. Experiments on the psychology of war and nationality] Reprintnoe vosproizvedeniye izdaniya 1918 yr. Moscow, Philosophical society of the USSR Publ., 1990,240 p., p. 248.
4. Il'in I.A. Put' dukhovnogo obnovleniya [The path of spiritual renewal] /Ed. by O.A. Platonov. Moscow, Institute of Russian civilization Publ., 2011, 1216 p.
5. Averintsev S.S. Sobraniye sochineniy [Collected works]. Ed. by N.P. Averintseva and K B. Sigov. Kiev, DUKH I LITERA Publ., 2005, 118 p.
6. Reshetnikov L.P. Vernut'sya v Rossiyu [Return to Russia]. Moscow, OOO «Dukhovnoe preobrazhe-nie» Publ., 2017, 320 p.
7. Nevleva I.M., Serezhko T.A., Kokhan Zh.S. Nauch-nyye vedomosti BelGU Publ. Seriya: Filosofiya. Sotsiologiya. Pravo, 2017, no.17 (266), pp. 64-68.
8. Nikolaev R. M. Traditsionnyye tsennosti kak kont-septualnaya osnova kul'turnoy identichnosti [Traditional values as a conceptual basis of cultural identity. A thesis submitted for the degree of Candidate of Culturology]. Ekaterinburg, 2011, 24 p., p. 3.
9. Dvoryashin Yu. A. «Tikhiy Don» [«And Quiet Flows the Don»]. Sholokhovskaya entsiklopediya. Ed. by Yu.A. Dvoryashin. Moscow, «Sinergiya» Publ., 2012, pp. 826-835.
10. Karamzin N.M. Istoriya gosudarstva Rossiyskago v 12 vol. [History of the Russian state]. In 12 vol.
Vol. 8. Saint-Petersburg, tip. N. Grecha Publ., 1819, 308 p., pp. 137-138.
11. Povest' ob Azovskom osadnom sidenii donskikh kazakov [The story of the Azov siege seat of the Don Cossacks]. In 12 vol. Vol. 1. 17th century. Moscow, «Khudozhestvennaya literatura» Publ., 1988, pp. 160-174.
12. Gayda F. "ZA VERU, TSARYA I OTECHESTVO": KISTORIIZNAMENITOGO VOINSKOGO DEVIZA [«FOR FAITH, TSAR AND FATHERLAND»: THE HISTORY OF THE FAMOUS MILITARY MOTTO]. Available at: https://pravoslavie.ru/61882.html (accessed March 04, 2018).
13. M.A. Sholokhov i pravoslaviye: sbornik statey o tvorchestve M.A. Sholokhova [M.A. Sholokhov and Orthodoxy: collection of articles about the work of M.A. Sholokhov]. Compiler V.A. Alekseev. Moscow, «K edinstvu!» Publ., 2013, 558 p.
14. Kostin E.A. Sholokhov forever [Sholokhov forever]. Vil'nyus, «VAGA» Publ., 2013, 256 p.
15. Ozhegov S. I. Slovar' russkogo yazyka [Dictionary of the Russian language] Ed. by L.I. Skvortsov. 24th ed., Moscow, «ONIKS»; «Mir i Obrazovaniye» Publ., 2005, 1200 p.
16. Sholokhov M.A. Tihiy Don [Quiet Don]. In: Sobra-nie sochineniy [Works]. In 8 vol. Vol. 1-4, Moscow, «Khudozhestvennaya literatura» Publ., 1985-1986. 351 p. + 352 p. + 368 p. + 432 p.
17. Arkhimandrit Rafail (Karelin). Post i ego znacheniye [Fasting and its meaning]. Available at: https://pravo-slavie.ru/60225.html (accessed September 23, 2019).
18. Molitvennik [Missal]. Moscow, OOO «Pechatnik» Publ., 2006, 272 p., p. 239
29 августа 2019 г.
УДК 930
ОРГАНИЗАЦИЯ ОБУЧЕНИЯ В ШКОЛЕ РУССКОГО ЯЗЫКА ПРИ ДВОРЦОВОЙ КАНЦЕЛЯРИИ В КИТАЙСКОЙ ДИНАСТИИ ЦИН (начало XVII - вторая половина XVIII вв.)
Чен Хунцзе
DOI 10.18522/2072-0181-2019-99-3-114-119
История взаимоотношений России и Китая насчитывает к настоящему времени почти 400 лет. Когда-то в прошлом существенные традиционные культурные различия вызвали серьезные трудности и нежелательные помехи в установлении контактов между этими двумя странами-соседями. Другим
Чен Хунцзе - магистр, доцент Института России Академии общественных наук провинции Хэйлунцзян КНР, 150028, г. Харбин, ул. Shi Bo, 1000, e-mail: rus163@163.com, т. 8(86)045158670422.
серьезным препятствием в российско-китайских отношениях на протяжении долгого времени был языковой барьер: даже в первой половине XVIII в. в России не знали китайского языка, а в Китае - русского [1, с. 13], хотя проблемы языкового барьера и его негативных последствий проявились уже веком раньше. В 1618-1619 гг.
Cheng Hongze - Institute of Russia Heilongjiang Academy of Social Sciences (China), 1000 Shi Bo Street, Harbin, 150028, e-mail: rus163@163.com, tel. +8(86)045158670422
томские экспедиционники Иван Петлин и Андрей Мундов вместе с послами монгольского Ал-тан-хана приехали в Китай. Путешествие было совершено по инициативе тобольского воеводы князя И.С. Куракина. Миссии было поручено описать новые пути в Китай, собрать сведения о нём и соседних странах. Император династии Мин Чжу Ицзюн дал разрешение на выполнение намеченных работ землепроходцам и передал через них официальное послание русскому царю, в котором выразил желание наладить дипломатические отношения, экономический и торговый обмен с Россией. Но содержание послания долго не могли понять ни Иван Петлин, ни русские власти в России. Оно было переведено на русский язык лишь 56 лет спустя, когда в Китае уже сменилась правящая династия [2, с. 61]: династию Мин сменила цинская династия.
Начало создания системы обучения русскому языку в Китае было положено именно при правлении династии Цин. В конце XVII - начале XVIII вв. с расширением и укреплением связей между Китаем и Россией, активизацией обмена в сфере экономики и торговли возник повышенный спрос на услуги людей, знающих иностранные языки, русский в частности. Но из-за отсутствия профессиональных переводчиков как с китайского на русский язык, так и с русского на китайский, взаимное информирование велось либо на монгольском (эта традиция берёт истоки со времён господства династии Юань (1271-1368), либо на латинском (владели которым миссионеры из ордена иезуитов, служившие в Китае). Качество переводов обычно не гарантировалось, что приводило к досадным недоразумениям и тормозило динамику развития плодотворных двусторонних отношений.
Чтобы защитить свои интересы в этом контексте, Китай начал предпринимать попытки готовить своих прикладных переводчиков, владеющих русским языком. Официальное обучение русскому языку в Китае впервые началось в 1708 г., когда император Канси распорядился создать специальное заведение для подготовки дипломатических представителей, которое стало первой в истории Китая Школой русского языка при Дворцовой канцелярии («Нэйгэ эло-сы вэньгуань»). Управлению Школой пришлось очень серьезно поработать над тем, чтобы выявить, взрастить, развить и приумножить не просто необходимые, но профессиональные кадры переводчиков-русистов. Правительство Цин, осознав необходимость системного подхода к
решению этой проблемы, поддержало управление Школой на государственном уровне: разработало структуру управления, введя должности Главного профессора, профессора, доцентов и другие, состоящие в штате данного учебного заведения. Конкретные вопросы Школы на уровне правительства решал видный политик и дипломат, министр кабинета империи - Маци.
В начальной стадии существования Школы цель образования была поставлена и сформулирована четко - готовить знающих иностранные языки переводчиков и дипломатов для Цин-ского двора. И в течение последующих более чем 150-ти лет изучение русского языка в Китае происходило именно в этой Школе при Дворцовой канцелярии.
По итогам первой волны зачисления Школа набрала 68 учащихся, набранных из числа молодых воинов «Восьми Знамен» (маньчжурские войска династии Цин, разделенные на восемь корпусов). Средний возраст обучающихся составлял 15 лет. Впоследствии этот способ набора учеников из потомства аристократии «Восьми Знамен» сохранился и сформировал порядок зачисления в Школу.
В ходе преподавания наиболее актуальной стала проблема нехватки квалифицированных педагогических кадров в образовательных учреждениях. Она была особенно актуальной именно в то время, на начальном этапе развития культурно-экономических связей и отношений между населением Китая и России.
Первоочередной задачей в образовании стало обучение учащихся глубокому усвоению и применению полученных знаний на уровне, достаточном для работы в общей государственной служебной связи. А данная задача была бы невыполнимой без участия в образовательном процессе квалифицированных педагогических кадров. В то время костяк преподавательского состава в основном состоял из натурализованных россиян, казаков-албазинцев из Российской империи, священнослужителей Российской духовной миссии (РДМ), пребывающих в Пекине, и выпускников данной Школы.
Обучение в начальный период работы Школы возлагалось в основном на российских коммерсантов, находившихся в Пекине по торговым делам, и натурализованных русских. В 1708 г. русский караван-коммерсант Василий выступил в роли первого иностранного учителя, но он только успел преподавать курс по фонетике, а затем вернулся в Россию с караваном. Согласно рекомендациям министра Маци, к
Школе прикомандировали натурализованных россиян Кузьму, Ивана и Якова, служивших в знаменитой Орос ниру (русской роте в знамённых войсках для маньчжурских и монгольских знамён). Хотя они свободно владели устным русским языком, для его преподавания им недоставало профессиональных знаний грамматики русского языка; они не могли обеспечить помощь ученикам в грамматическом анализе, и в 1711 г. им предложили уйти в отставку [3, с. 44]. Отсутствие квалифицированных педагогических кадров являлось главным недостатком раннего периода преподавательской работы в Школе. Несколько лет спустя и эта ситуация значительно выправилась. В начале XVIII в. император Канси разрешил направить в Китай Российскую духовную миссию (РДМ), посчитав это необходимостью в интересах китайского государства и развития российско-китайских отношений. С 1715 г. по 1933 г. Россия отправила в Китай 20 РДМ и более 200 проповедников. Первая русская духовная миссия сыграла важную роль в развитии китайско-российских отношений, стала центром научного изучения Китая и подготовки первых китаеведов России. По существу, Российская духовная миссия в течение длительного времени (с 1715 по 1864 гг.) являлась неофициальным дипломатическим представителем России в Китае. Эрудированные священнослужители Российской Духовной миссии и ученики, находившиеся в Пекине, стали костяком преподавательского состава Школы, когда прибыли в Пекин весной 1715 г. [4, с. 23-25].
Правительство Цин предоставило этим наемным русским учителям определенный уровень официального статуса, чтобы они могли пользоваться всеми видами лечения на соответствующем уровне; годовая оплата этих учителей обычно достигали 40 лян (мера веса, один лян имел массу чуть более 31 г.) серебра. В царствование императора Канси можно было купить 75 кг риса самого высокого качества за один лян серебра. Таким образом, иноземные преподаватели уже в то время принадлежали к высокооплачиваемой прослойке общества [4, с. 27].
Первыми учителями Школы русского языка из числа членов Первой 1уховной миссии, предположительно, стали иеродиакон Филимон, причетник Иосиф (Осип) Дьяконов (прибыли в 1715 г. умерли в 1736 г. в Пекине) [5, с. 37]. Кроме них, самыми заметными фигурами среди русских преподавателей школы, безусловно, были ученик И.К. Россохин (Вторая миссия, в 1735 г.), ученик Третьей и Четвертой духовной
миссии Алексей Леонтьев, прибывший в Пекин в 1743 г. В Школе работали также Антон Влади-кин (Седьмая миссия). С середины XVIII в., по мере охлаждения отношений между двумя странами, в Школу перестали приглашать российских миссионеров. В 1757 г. преподавателями стали нанимать самих же выпускников Школы, среди которых Шу Мин, Мача, Фулахэ, Го Ши-чунь и т.д. [6]. Эта практика продолжалась до начала XIX в., что отчасти может служить доказательством достаточно высокой результативности предыдущего обучения учеников Школы.
Исходя из необходимости наиболее полного удовлетворения Школой потребностей и требований Цинского правительства в дипломатических делах, в Дворцовой Школе в основном изучали русский язык. Программа учебных курсов включала в себя фонетику и грамматику, а также практические занятия. Главным методом обучения являлись литературное чтение и заучивание в соответствии с программой по русскому языку. Китайские и русские преподаватели совместно компилировали для программы учебные материалы.
Первым учебником русского языка для китайских учеников явился «Краткий грамматический учебник Русский перевод», который переводил из «Грамматики русского языка» М. Смотрицкого Илларион Россохин и Алексей Леонтьев (после возвращения Россохина в Россию). Китайские преподаватели Фулахэ и Мача выполнили перевод этого учебника. В 1746 г. «Грамматика» была переведена на маньчжурский язык. Кроме того, преподаватель Петр Кафаров - один из лучших синологов XIX в. -составил правила транскрипции китайских слов кириллицей, которые официально действуют до сих пор [5, с. 62-63].
По учебной программе ученики должны были в письменном виде выполнить перевод текста с маньчжурского языка на русский, и наоборот. Курс обучения вначале был рассчитан на три года (в 1876 г. был перерассчитан на пять лет); проверка знаний учеников проводилась по схеме: ежемесячные, квартальные и годовые экзамены.
Первые экзамены в этом учебном заведении прошли после завершения первого трехлетнего курса обучения в 1711 г.: их выдержали 30 учеников из 68. Во время экзаменов второго поколения студентов в 1725 г. аттестованы были лишь 24 человека [7, с. 125]. В соответствии с уровнем и количеством педагогических кадров в то время, такое число учащихся было принято
как оптимальное. По этой причине длительное время число учеников в основном поддерживалось на уровне около 25 человек.
Следует отметить, что Цинское правительство приняло некоторые меры, чтобы поощрять учеников старательно учиться. Согласно результатам экзаменов, правительство присуждало восьмой чиновничий ранг студентам, которые сдали экзамен на «отлично», или девятый чиновничий ранг - за «удовлетворительно». Если учащиеся получили неудовлетворительный результат или не прошли аттестацию без уважительной причины, то эти ученики могли лишь продолжать учиться или уйти из Школы в принудительном порядке.
Этот вид экзаменационной системы и ее принципы создавали учащимся условия, в которых при достижении положительных результатов они имели возможность получить чиновность и должность (правительственный переводчик, дипломат, чиновник организации по иностранным делам, школьный учитель) во время обучения. Кроме того, Школа стала готовить не только полноценных переводчиков, но и проводила также профподготовку будущих чиновников, которые проводили дипломатические и торговые обмены с царской Россией. Так, кандидатский ученик окаймлённого белого знамени (один из восьми корпусов знамённых войск; династия Цин) Люй Дацзы заполнил вакансию в соответствии с этой политикой: в 1711 г. он был избран на должность «Би теши» (переводчик) в Лифаньюань (кабинет иностранных дел). По словам тогдашнего русского дипломата Е.Ф. Тимковского, эти учащиеся с особыми преимуществами поступали на службу или в Палату иностранных дел, или в места пограничные, где требовалось знание русского языка [8].
В своей статье «Первая в Китае школа русского языка - Школа русского языка при Дворцовой Канцелярии» китайский ученый Гао Вэнь-фэн указывает, что уровень знания русского языка этих переводчиков (выпускников Школы) был достаточно высоким. Например, в правительственных складах Цинской династии сохранились пережиточные дела времен Цяньлун, Цзяцин и Даогуан на русском языке, всего 19 книжек, которые были разработаны и переведены учениками Школы [9]. Эти переводы были грамотными и логичными, точно отражали содержание документов.
Однако вполне очевидны и трудности, которые испытывало это учебное заведение, несмотря на то, что процесс ее учреждения и функ-
ционирования контролировал лично император Канси. Согласно существующим материалам можно получить информацию, когда правительство Цин встречается с российскими дипломатическими представителями или переводит некоторые важные документы и письма. Однако из-за неопределенности пределов компетенции Школы в практической работе по обслуживанию нужд правительства все еще требовалось привлекать к переводам европейских миссионеров. В межправительственных официальных документах и материалах по-прежнему должна была использоваться латиница в качестве носителя, чтобы избежать недоразумений, вызванных разницей между русским и китайским языками.
Например, Кяхтинский договор (1792) о разграничении и торговле между Российской империей и империей Цин составлен на трех языках. Материальная часть договора китайской стороны написана на маньчжурском, русском и латинском языках, а договор русской стороны написан на русском и латинском языках. Маньчжурский, русский и латинский тексты настоящего договора равно аутентичны [10]. Но по обоюдному согласию, в случае возникновения разночтений или каких-либо несовпадений в смысловом содержании терминов, преимуществом будет обладать текст Договора, составленный на латинском языке. Это свидетельствует о том, что при изучении русского языка в китайской языковой среде по специальности «Языкознание» ученики Школы в то время испытывали большие грамматические трудности. Они еще не справлялись с важной дипломатической переводной работой.
В начале XIX в. политическая коррупция правительства Цин привела к упадку экономические, военные и культурные аспекты развития Китая и поставила в затруднительное положение преподавание иностранных языков. Под влиянием политической коррупции произошли большие изменения в Школе русского языка. В это время качество обучения в Школе стало постепенно снижаться из-за устаревшего содержания и косной методики преподавания. В 1845 г. (25-й год правления императора Даогу-ана) Китай и Россия обменялись друг с другом книгами. Россия пожаловала в дар цинскому правительству выше 800 томов книг, в большинстве своем это были книги по литературе, истории и религии. Из-за отсутствия старших профессионалов Школа русского языка просто перевела только названия и каталоги этих подаренных
Россией книг, но даже эта работа проводилась уклончиво и шероховато [11].
Уровень обучения в Школе был слишком низким, об изучении реального положения дел в России просто речи быть не могло. Скорее всего, правительство династии Цин правильно оценивало уровень знания русского языка выпускниками Школы как невысокий и предприняло попытку его повысить. В середине 20-х годов в Школу стали вновь привлекать новых русских учителей из миссии. Однако даже это не принесло желаемого результата, и в 1862 г. под знаком упадка этого учебного заведения Школа была включена в состав созданного в те годы Пекинского училища иностранных языков Тунвэньгуань. И ее преподавательский состав, и ученики тоже вошли в состав Училища.
Среди причин провала обучения - сложности с привлечением квалифицированных кадров, недостаток учебных пособий. И правительство Цинской династии, и большинство ученых, закостеневшие в своем развитии, не были заинтересованы в детальном изучении чужих культур. Правящая же элита Цинской династии не желала менять свои взгляды и идти в ногу со временем перед лицом происходящих в мире изменений.
Причиной тому, прежде всего, были имевшиеся тогда дефекты в организации образовательного процесса. Руководству Школы не удалось создать стабильную систему обучения и соответствующие условия для привлечения выдающихся учителей. Тогдашние учителя Школы чаще всего не имели достаточных знаний и методических навыков для улучшения преподавания, что негативно влияло на качество изучения русского языка.
Одновременно свою негативную роль в организации учебного процесса сыграли и другие причины, касающиеся государственной политики и взглядов на языковую проблему людей, входящих в правительство Цинской династии. Они считали, что изучение иностранных языков и владение ими так или иначе может касаться государственных секретов, поэтому не следует расширять круг людей, имеющих доступ к ним, даже на уровне переводчиков: не следует распространять и популяризовать точку зрения о важности для государства иметь как можно больше таких квалифицированных специалистов, обучать новые кадры. По этой причине масштаб изучения русского языка в Школе при Дворцовой канцелярии в XVIII в. был небольшой, количество учеников каждого набора не превышало 30-ти человек, и все ученики по происхождению
были из аристократических семейств. Соответственно, масштаб Школы и условия для приема учеников также ограничивали распространение и развитие преподавания русского языка и его изучения.
Сдерживающим фактором в обучении русскому языку в дворцовой Школе являлся дефицит учебных пособий. «Краткий грамматический учебник: Русский перевод» был в свое время первым и оставался главным и единственном учебником по русскому языкам в Школе в течение долгого времени. В практическом плане это был разговорник, включавший определенный набор словосочетаний, которые необходимо было заучивать, и несколько образцов официальных писем как эталон официальной переписки. Иначе говоря, целью занятий по этому учебнику была лишь попыткой заставить учащихся запомнить некоторые из наиболее распространенных разговорных оборотов, фраз на русском языке, чтобы ученики сами взяли на себя решение львиной доли повседневных коммуникативных задач. Отсутствие профессиональных книг не позволило ученикам использовать русский язык более широко и профессионально.
Глубинные причины неудач преподавания русского языка в Китае кроются и в цин-ской традиционной политической и философской мысли. В древнекитайской традиционной культуре Китай «является центром мира», «все окружающие страны являются маленькими и некультурными «Ифань» (варварами). Их властители относились с пренебрежение к западной культуре. Китайская традиция контактов с внешним миром не была ориентирована на углубленное изучение культур, языков и традиций других народов. В этом смысле изучение русского языка стало продуктом своей эпохи - частью традиционной цинской внешней политики. Предвзятость этой политики не способствовала большинству ученикам сколько-нибудь серьезному изучению грамматики русского языка, проходить ознакомительную практику в России.
При всех имеющихся существенных недостатках в обучении и руководстве Школой в рассматриваемый нами период, она сыграла выдающуюся роль и имела огромное историческое значение для развития преподавания русского языка и даже образования на иностранных языках в Китае. Прежде всего, как первая Школа русского языка в Китае, она заложила основы системного изучения русского языка в китайской языковой среде; подготовила целую плеяду выдающихся китайских русистов и определенный
ряд учителей с более высоким профессиональным педагогическим уровнем, среди которых история сохранила имена Юань Чэннин, Мача, Фулахэ, Шу Мин, Умитао, Го Шичунь и др. Школа также сыграла важную роль в начале организации преподавания русского языка за пределами Пекина. В конце XVIII в. выпускники Школы были отправлены в Илийский край для преподавания русского языка. Преподавательская работа достигла существенных результатов, их работы были высоко оценены лично Илийским военным губернатором Баонином [12]. Это было похвально в исторических условиях того времени.
Кроме того, Школа русского языка предоставляла назидательные примеры и уроки для будущего преподавания русского языка, позволила правительству Цин сформировать основу педагогических кадров и накопить значительный опыт по организации языковых учебных заведений. В 1862 г. открывается Пекинское училище иностранных языков Тунвэньгуань, в котором были использованы соответствующие принципы и нормативные акты Школы русского языка. В Училищах продолжались традиции установления квот для учащихся, приглашения служащих, системы экзаменов, системы награждения и наказания, а также системы управления. Развитие этих традиций с учетом новых объективных потребностей. Это обеспечивало прямой путь для преподавания и эффективного управления Училищем.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аида Ипатова. Деятельность Российской духовной миссии в Китае // Отечественные записки. 2008. № 3. С. 13.
2. Панюкова Г.А. Восстановление экспедиции Ивана Петлина (400-летию установления дипломатических отношений России с Китаем) // МНИЖ. 2016. № 4. С. 61.
3. Хан Ли. Обзор российского образования в династии. // Сибирское исследование. 2010. №2 1. С. 44.
4. Сергей Головин. Российская духовная миссия в Китае: Исторический очерк. М.: Изд-во БГПУ 2013. 284 с.
5. Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения. М.: Наука, 1977. 505 с.
6. Чжу Юхуань. Исторические материалы современной китайской академической системы. Т. 1. М.: Изд-во Восточно-Китайский педагогический университет, 1983. 579 с. С. 209.
7. Лапин П.А. Школа русского языка при Дворцовой канцелярии в Цинском Китае (начало XVIII -вторая половина XIX в.) // Вестник Московского университета. Серия 13: Востоковедение.. 2009. № 3. С. 103-126.
8. Тимковский Е.Ф. Путешествие в Китай через Монголию в 1820-1821 годах Переезд до Пекина. М.: Санкт-Петербург, 1824. 412 с. С. 69-70.
9. Гао Вэньфэн. Первая в Китае школа русского языка - Школа русского языка при Дворцовой Канцелярии. // Вестник Хэйлунцзянского универси-тета.1979. № 2. С. 107.
10. Хао Шуся. Самая ранняя попытка образование русского языка в Китае - Нэйгэ элосы вэньгуань // Русский язык в Китае. 2005. № 24. С. 58.
11. Ю Лизи. О книгах, подаренных Россией цинско-му правительству и хранящихся // Исследования современной истории. 1991. № 4. С. 27.
12. Хао Шуся. История российского образования в Китае (1708-1949). M.: Тяньцзиньский народный издательский дом, 2007. 210 с. С. 25.
REFERENCES
1. Aida Ipatova. Otechestvennye zapiski, 2008, no. 3, pp.13.
2. Panyukova G.A. MNIZh, 2016, no. 4, pp. 61.
3. Han Li. Sibirskoe issledovanie, 2010, no. 1, pp. 44.
4. Sergey Golovin. Rossiyskaya dukhovnaya missiya v Kitae: Istoricheskiy ocherk [Russian Orthodox Mission in China: An Overview of History]. Blagoveshchensk, Blagoveshchensk State Pedagogy Univ. Press, 2013, 284 p.
5. Skachkov P.E. Ocherki istorii russkogo kitaeve-deniya [Essays on the History of Russian Sinology]. Moscow, Nauka, 1977, 505 p.
6. Chzhu Yukhuan'. Istoricheskie materialy sovremen-noy kitayskoy akademicheskoy sistemy [Historical data of China's modern academic system]. Vol. 1. Shanghai, East China Normal University, 1983, 579 p., p. 209.
7. Lapin P. A. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 13: Vostokovedenie, 2009, no. 3, pp. 108.
8. Timkovskiy E.F. Puteshestvie v Kitay cherez Mon-goliyu v 1820-1821 godakh Pereezd do Pekina [Travel to China through Mongolia in the years 1820-1821 Moving to Beijing]. St.-Petersburg, 1824, 412 p., pp. 69-70.
9. Gao Ven'fen. Vestnik Kheyluntszyanskogo universiteta, 1979, no. 2, pp. 107.
10. Khao Shusya. Russkiy yazyk v Kitae, 2005, no. 24, pp. 58.
11. Yu Lizi. Issledovaniya sovremennoy istorii, 1991, no. 4, pp. 27.
12. Khao Shusya. Istoriya rossiyskogo obrazovaniya v Kitae (1708-1949) [The history of Russian teaching in China (1708-1949)]. Tianjin, Tianjin People's Publishing House, 2007, 210 p.
25 июля 2019 г.
