CC BY
53
Ю.В. Костин
ОПЫТ ОСМЫСЛЕНИЯ ПРОБЛЕМ СООТНОШЕНИЯ ПРАВА И НРАВСТВЕННОСТИ В ФИЛОСОФИИ ПРАВА ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА ХХ ВЕКОВ
Рассмотрение проблем соотношения права и нравственности в русской философии права второй половины XIX - начала XX веков явилось одной из центральных тем, определивших теоретическую основу отечественного дореволюционного правоведения. Осмысление этих проблем в отечественной философско-правовой мысли данного периода имело «не только теоретическое, но и глубоко практическое, жизненное значение» [1, с. 7]. Обсуждая вопрос о соотношении права и нравственности, русская философская и юридическая мысль решала проблему истоков национального права и даже шире -национального бытия [2, с. 17].
Рассматривая проблемы соотношения права и нравственности, русский философ Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900 гг.) утверждал, что в понятиях правды и закона в равной мере воплощается единство юридического и нравственного начал. Вместе с тем он признавал и различие между этими понятиями, которое видел в том, что нравственное требование по существу является неограниченным и всеобъемлющим, оно предполагает нравственное совершенство и безусловное стремление к нравственному совершенству. Юридический же закон, напротив, ограничен и вместо совершенства требует низшей, минимальной степени нравственного состояния, требует лишь ограничения проявления злой воли. Поэтому в соотношении с нравственностью «право есть низший предел, или некоторый минимум нравственности, равно для всех обязательный» [3, с. 452].
При этом В.С. Соловьев подчеркивал, что между нравственным и юридическим законами нет противоречий: второй предполагается первым, хотя юридический закон и не требует высшего нравственного совершенства, но он и не отрицает его. Нравственный закон предполагает свободное и добровольное исполнение нравственных требований, и любое принуждение не только не желательно, но и невозможно. Напротив, внешнее осуществление требований юридического закона допускает прямое или косвенное принуждение, так что принудительный характер такого закона является необходимостью. По мнению В.С. Соловьева, «требования нравственности и требования права отчасти совпадают между собой, а отчасти не совпадают» [4, с. 102]. Исходя из этого, В.С. Соловьев следующим образом определял право в его отношении к нравственности: «Право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра, или такого порядка, который не допускает известных крайних проявлений зла» [4, с. 109].
Учение В.С. Соловьева о «праве как минимуме нравственности» было критически воспринято Борисом Николаевичем Чичериным (1828-1904 гг.), видным ученым и общественным деятелем пореформенной России. Настаивая на разграничении нравственности и права, Б. Н. Чичерин утверждал, что право определяет внешние отношения между людьми, а нравственность - внутренние. Право устанавливает правило для внешних действий людей, нравственность устанавливает внутренний распорядок человеческой души. Обе области восполняют друг друга. Внутренняя свобода регулируется нравственностью. Б.Н. Чичерин считал (и в этом можно увидеть сходство его позиции с точкой зрения В.С. Соловьева), что источник права, равно как и нравственности, лежит в свободе. Но это - свобода особого порядка: это - свобода внешняя, которая состоит в независимости лица от чужой воли во внешних действиях [5, с. 101].
Противоположность права нравственности Б. Н. Чичерин усматривал в том, что свобода составляет исходный принцип, а закон является только средством для осуществления этого начала. Поэтому закон ничего не предписывает; он только дозволяет все, что совместно со свободой других.
Б.Н. Чичерин в своих работах выступал против смешения права и нравственности, за их трактовку в качестве самостоятельных начал, хотя считал, что юридический закон и нравственный закон имеют общий источник - признание человеческой личности. «Право, - писал Б.Н. Чичерин, - не есть только низшая ступень нравственности, как утверждают морализирующие юристы и философы, а самостоятельное начало, имеющее свои собственные корни в духовной природе человека, которые лежат в потребностях человеческого общежития» [6, с. 89]. По мнению Б.Н. Чичерина, нравственность служит иногда дополнением к праву, а где норм юридического закона оказывается недостаточно, «нравственность может
требовать совершения действий по внутреннему побуждению, например, при исполнении обязательств, не имеющих юридической силы» [6, с. 91]. При этом Б.Н. Чичерин специально подчеркивал, что «право, в отличие от нравственности, есть, прежде всего, начало принудительное» [6, с. 88].
Проблеме соотношения права и нравственности уделял внимание видный теоретик и историк права конца XIX - начала XX веков Павел Иванович Новгородцев. В 1899 году он выступил со статьей «Право и нравственность», в которой в полемике с В.С. Соловьевым констатировал несводимость права и нравственности друг к другу и устанавливал связь обоих начал на почве естественно-правовой теории. Это определило принципы нравственной критики позитивного права. Само естественное право понималось как особая часть моральной философии, задающей масштаб нормативной оценке правотворчества. Последующие работы П.И. Новгородцева были направлены на систематизацию и разработку этой идеи [7]. Новое понимание нравственности как явления и закона личной жизни, как внутренней абсолютной ценности вводило право в границы моральных норм и позволяло отстаивать независимую критическую позицию по отношению к социальной жизни.
В поздний период своей деятельности П.И. Новгородцев начинал признавать недостаточность идеи разделения права и нравственности, которую он первоначально отстаивал, и утверждал необходимость их неразрывной связи. В последних работах он прямо основывал право на нравственности, развивая проект В.С. Соловьева о синтезе личности и общества, универсализма и индивидуализма.
В конце XIX - начале XX веков оригинальная концепция соотношения права и нравственности была представлена в трудах видного русского мыслителя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920 гг.).
С точки зрения Е.Н. Трубецкого, область нравственности и область права не только не исключают друг друга, но находятся во взаимосвязи, так как одни и те же нормы могут одновременно заключать в себе и правовое, и нравственное содержание, несмотря на то, что не все правовые нормы нравственны по своему содержанию.
Основная суть различия между правом и нравственностью, которое проводил Е.Н. Трубецкой, может быть выражена следующим образом: содержанием права является исключительно внешняя свобода лица. Содержанием же нравственности являются добро или благо, причем требования добра могут касаться как внутренних, так и внешних проявлений нашей свободы, как действий лица, так и его настроения. В область права входят все требования, касающиеся внешней свободы лица, все те правила или нормы, которые ее предоставляют и ограничивают, независимо от того, нравственны или безнравственны эти нормы, служат или не служат они целям добра. В область нравственности входят все правила или нормы, предписывающие осуществлять добро, независимо от того, имеют или не имеют эти предписания правовое значение, касаются ли они внешней сферы действий или только внутренней сферы настроения лица [8, с. 30-34].
Таким образом, Е.Н. Трубецкой делает вывод, что, с одной стороны, нравственные предписания включают в себя часть права; с другой стороны, пра-вовые предписания включают в себя часть нравственности. Но вместе с тем существует множество таких нравственных требований, которые не имеют правового значения, и много таких правовых норм, которые или вовсе не имеют нравственного содержания, или же просто безнравственны.
Е.Н. Трубецкой писал: «Нравственность и право в их взаимных отношениях могут быть сравнимы с двумя пересекающимися окружностями. У них есть, с одной стороны, общая сфера - сфера пересечения, в которой содержания их предписаний совпадают, и вместе с тем две отдельные области, в коих их требования частью не сходятся между собою, частью даже противоречат друг другу» [9, с. 36].
Разумеется, в действительности существует множество юридических норм, противоречащих целям добра, но вместе с тем Е.Н. Трубецкой не сомневался, что правовые институты должны служить нравственным целям, что «право должно быть подчинено цели добра и только в ней может найти свое оправдание» [9, с. 34].
В начале XX века проблема соотношения права и нравственности была рассмотрена Александром Семеновичем Ященко (1877-1934 гг.) в работе «Теория федерализма. Опыт синтетической теории права и государства», на страницах которой был представлен ряд аргументов в защиту теории «этического минимума». А. С. Ященко считал, что материальное определение права, говорящее о действительном содержании права, может быть дано нравственностью, так как право есть лишь одно из выражений этической деятельности людей, и содержание нравственности определяет собою до известной степени и содержание права [10, с. 116-118].
По мнению А.С. Ященко, право никогда не может быть обособленно от нравственности. Даже тогда, когда его сводят к простому разграничению интересов и воль, нельзя не считаться с моментом оценки этих интересов и воль по содержанию. Никакое разграничение невозможно без оценки. Когда кто-либо
пытается противопоставить право нравственности по различию внешнего поведения и внутреннего настроения, то все равно приходится признавать, что право обращает внимание на содержание воли и на внутреннее состояние людей, и что нравственность требует не только одного настроения, но и дела. Право, считал А.С. Ященко, есть именно принудительно осуществляемый минимум нравственности. Право не может быть понято как начало самостоятельное и отдельное от нравственности. Из этого следует, что как правовые, так и нравственные начала в сознании имеют различные состояния (всякое совершенство может быть достигнуто через последовательную работу, через постепенное становление). В этих состояниях есть та же борьба, что и во всех областях общественного существования, борьба между стремлением к сохранению и новым подъемом сознания: в данном случае право исторически прогрессивно приближается к нравственности [10, с. 119].
Рассматривая опыт осмысления проблем соотношения права и нравственности в русской философско-правовой мысли начала XX века, нельзя обойти вниманием концепцию томского ученого-правоведа Иосифа Викентьевича Михайловского (1865-1921 гг.), представленную в его работе «Очерки философии права» [11].
И.В. Михайловский пытался систематизировать многочисленные теории взаимоотношения права и нравственности, выделяя среди них три типа. Так, к первому типу относилась теория, согласно которой каждое требование нравственности может быть обличено в форму юридической нормы и только эта форма создает право. Иными словами, между правом и нравственностью нет различий. Вопрос же о превращении чисто нравственного требования в юридическую норму есть вопрос о целесообразности. Он решается государственной властью исходя из практических соображений. Поэтому государство, руководствуясь принципами общего блага и благополучия всех и каждого, призвано вести граждан к лучшей нравственной жизни.
Второй тип теории диаметрально противоположен первому. Здесь право выводится из самостоятельного источника отношений между разумными и свободными существами. Именно в этих отношениях, а вовсе не в нравственных началах, заимствует право свою силу. В этой теории правильно подмечена самостоятельность права, однако, на наш взгляд, данная самостоятельность неоправданно преувеличена.
Третий тип теории не отождествляет областей права и нравственности, но, исходя из несомненного их родства и тождества содержания многих юридических и нравственных норм, утверждает, что право есть известная часть нравственности. А чтобы решить вопрос, какая же это часть нравственности, выдвигается теория этического минимума [11, с. 143-146].
В рассмотрении проблем соотношения права и нравственности И. В. Михайловский стремится опереться на авторитет Канта и Гегеля, а также русских ученых: Б.Н. Чичерина, Е.Н. Трубецкого, отчасти В. С. Соловьева. Согласно И. В. Михайловскому, право регулирует внешнюю свободу человека, распределяет сферы власти, имеет в виду внешние результаты, всецело проникнуто принципом: «каждому свое»; нравственность же регулирует внутреннюю свободу, внутренний распорядок человеческой души. Это коренное различие обеих родственных областей, подчеркивал русский мыслитель, «окончательно установлено такими колоссами мысли, как Кант и Гегель, развито и обоснованно в русской юридической науке таким первоклассным юристом-философом, как Чичерин» [11, с. 253].
В работе И. В. Михайловского прослеживается тенденция к углубленному синтезу элементов, существующих в различных правовых и этических системах. И. В. Михайловский не останавливается на абстракции тождества или абстракции различия права и нравственности, но хочет видеть действительное основание их внутреннего единства, разграничить сферы компетенции того и другого и показать конкретный процесс их взаимодействия. Решить указанную задачу построения синтетической теории права И.В. Михайловский стремится, указав на единые онтологические основания нравственности и права (трактуемого в пределах теории естественного права) [12, с. 252].
Думается, что можно согласиться с мнением И.В. Михайловского и других представителей русской философско-правовой мысли второй половины XIX - начала XX веков о том, что право и нравственность следует понимать исходящими из одного источника, определяемого общественным сознанием и требованием разума, что главное и существенное содержание соотношения права и нравственности составляет свобода. В этом плане весьма актуально звучат слова, сказанные более столетия назад видным российским ученым Богданом Александровичем Кистяковским о том, что «нравственная свобода возможна только при существовании свободы внешней (правовой) и последняя есть самая лучшая школа для первой» [13, с. 49-66].
Таким образом, обобщая опыт рассмотрения проблем соотношения права и нравственности в русской философии права второй половины XIX - начала XX веков, можно констатировать, что в русском
дореволюционном правоведении наблюдались две основные точки зрения сторонников «позитивного» и «естественного права». В первом случае эти понятия противопоставляли и разобщали, в другом -отождествляли. Вместе с тем главное направление в решении соотношения права и нравственности в отечественной философско-правовой мысли этого периода составляло признание органической взаимосвязи права и нравственности. Выработанные российскими учеными второй половины XIX -начала XX веков подходы к решению проблем соотношения права и нравственности надолго пережили свою эпоху, явились фундаментом развития отечественной государственно-правовой мысли и не потеряли своей актуальности в современных условиях.
Литература
1. Кистяковский Б.А. Методологическая природа науки о праве. М., 1915.
2. Альбов А.П., Масленников Д.В., Сальников В.П. Русская философия права - философия веры и нравственности. СПб., 1999.
3. Альбов А.П., Баранов В.М., Масленников Д.В., Сальников В.П. История философии права. СПб., 1998.
4. Соловьев В.С. Право и нравственность // Власть и право. Из истории русской правовой мысли. Л.,1990.
5. Русская философия права: философия бытия, веры и нравственности. СПб.,1998.
6. Чичерин Б.Н. Философия права. М., 1900.
7. Новгородцев П.И. Нравственный идеализм в философии права // Проблемы идеализма. М., 1902.
8. Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб., 1998.
9. Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права. М.,1917.
10. Ященко А. Теория федерализма: Опыт синтетической теории права и государства. Юрьев, 1912.
11. Михайловский И.В. Очерки философии права. Томск, 1903.
12. Русская философия права: философия веры и нравственности. СПб., 1997.
13. Кистяковский Б. А. В защиту права (интеллигенция и правосознание) // Вестник МГУ. Философия. 1900. № 3.
