CC BY
66
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2009. № 6
Д.А. Башкатова
ОППОЗИЦИЯ «ТЕЛО - ОДЕЖДА» В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Статья посвящена некоторым аспектам проблемы отношений между телом и одеждой, как они осмысляются и вербализируются в разных сферах русской культуры. Проведенный анализ показал, что носители русского языка воспринимают одежду 1) как часть, продолжение тела человека и 2) как его внешнюю оболочку, защитную упаковку. Нагота человеческого тела неразрывно связана в русском языковом сознании с одеждой и воспринимается только на фоне оде-тости. На современном этапе развития русского языка активно осуществляется перенос предикатов одежды на субстантивы сферы телесности: носители русской культуры обнаруживают тенденцию говорить о теле в терминах одежды, т.е. используя тегименический код.
Ключевые слова: когнитивная семантика, концептуальный анализ, тело, одежда, нагота, языковая картина мира, смысловой код
This article is devoted to analyzing some aspects of the problem of relationship between a human body and its clothing as they are comprehended and verbalized in different spheres of Russian culture. The analysis carried out in this work shows that speakers of Russian view clothing as 1) a part, a continuation of the human body and 2) as its outer cover, a protective package. Human nudity is closely connected with clothing in Russian linguistic consciousness and perceived only in the context of a clothed body. The modern Russian language is characterized by active transference of clothing predicates to substantives of the sphere of the body: Russians tend to speak about a body in terms of clothing, i. e. using the tegimenological code.
Key words: cognitive semantics, conceptual analysis, body, clothing, nudity, linguistic picture of the world, semantic code
Осознание собственного тела и его границ является, как утверждают психологи (М. Кляйн, М. Малер, Д. Винникот и др.), одним из ключевых моментов развития и становления личности человека. Настоящая статья посвящена некоторым аспектам проблемы отношений между телом и одеждой, как они осмысляются и вербализируются в разных сферах русской культуры.
Языковая картина мира носителей одной культуры, являющаяся их представлением об устройстве мира и месте человека в нем, обеспечивает адаптацию каждого к действительности и предопределяет его действия, речевые в первую очередь1.
С того момента как человек начинает выделять себя из окружающей действительности, происходит формирование его пред-
1 См.: Чернейко Л.О. Базовые понятия когнитивной лингвистики в их взаимосвязи // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 30. М., 2006.
12 ВМУ, филология, № 6
ставлений о собственной индивидуальности - собственном «Я», о пространстве вокруг этого «Я» и способах функционирования «Я» в этом пространстве. Однако возникает вопрос, где проходит граница между телом и внешним пространством и как ее определить? Г.Л. Тульчинский и М.Н. Эпштейн в «Проективном философском словаре» указывают на то, что слепой человек пользуется тростью как продолжением руки, в то время как некоторые люди, страдающие психическими расстройствами, могут отчуждать от себя какую-либо часть тела, не отождествляя ее с собой. Это свидетельствует о том, что физиологические границы тела не соответствуют границам человеческого «Я», т.е. «"своего тела" не существует - это всегда некая реконструкция, работа ума и души»2, это «только внутренний образ и ничто иное»3. Таким образом, диспропорция «Я - тело» и «Я - личность», воплощенная в одежде и в речах о ней, является исследовательским объектом и для философии, и для лингвистики.
Еще М.М. Бахтин писал о том, что тело познаваемо только в отношении другого: человек не может увидеть своего тела целиком, потому что оно доступно взгляду полностью только в том случае, если принадлежит другому4. Эту идею развивает культуролог О. Вайн-штейн. По ее мнению, из-за неполноты представлений человека о собственном теле контуры тела воспринимаются «размытыми, не-сформированными», из-за чего возникает потребность в их дополнительном обозначении, маркировании аксессуарами или предметами одежды: «В поисках знаков собственных границ тело "всасывает" в свою зону те или иные предметы, заставляя их функционировать в качестве своеобразных меток. <.. .> Эти предметы срастаются с человеческим телом и не только расширяют его зону, но и, как верные обереги, неизменно охраняют его границы, подтверждая реальность и контуры тела»5. В данном случае одежда понимается и как продолжение тела человека, и как его артефактическая граница.
Истоки такого понимания отношения одежды и тела обнаруживаются в «Иконостасе» П.А. Флоренского, который рассматривал одежду как продолжение тела. Подобно оживающей под красками поверхности тело преображается после покрытия его одеждой. Философ считал, что «духовным подвигом святые развили у своего тела новые ткани светоносных органов как ближайшую к телу область духовных энергий и в наглядном восприятии это расширение тела
2 Проективный философский словарь: Новые термины и понятия. СПб., 2003. С. 366-373.
3 Подорога В. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. М., 1995. С. 13.
4 См.: Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
5 Вайнштейн О. Ноги графини: этюды по теории модного тела // Теория моды. Одежда. Тело. Культура. 2006-2007. № 2. С. 104-106.
символизируется одеждой»6, представляющей собой продолжение тела, вросшее в него. Именно через одежду передается, по Флоренскому, метафизика человеческой личности.
Мода, будучи значимым социокультурным феноменом, тем не менее только недавно стала объектом научного внимания в России. Особое место среди отечественных научных трудов, посвященных моде, занимает монография О.Б. Вайнштейн «Денди: мода, лите-
7
ратура, стиль жизни» , поскольку ее автор стоит у истоков издания первого в России гуманитарного журнала, посвященного моде как феномену культуры, «Теория моды». Книга Вайнштейн - русский текст об английской моде (дендизме). Лингвистический интерес представляет сочетаемость ключевых имен русского языка, принадлежащих сфере «мода». Именно в сочетаемости слов отражается мировоззрение автора текста8, в данном случае - взгляды Вайнштейн на моду и сопряженные с этим феноменом явления. Анализ текста книги Вайнштейн показывает, что ее концепция отношений «человек - одежда» опирается на идеи П.А. Флоренского. Но представление Флоренского об одежде как продолжении тела трансформируется в идею человека-одежды, поскольку для Вайнштейн одежда не просто срастается с телом - человек сам становится вещью, «человеком-одеждой», фетишем: Аксессуары как бы срастаются с телом, образуя его символическое продолжение, в котором акцентированы наиболее важные зоны или органы... (с. 292); Бодлера подкупала фигура денди как человека-вещи, превратившего свой образ в произведение искусства (с. 380); Но каковы же были материальные обстоятельства этого человека-фетиша? (о графе д'Орсе. - ДБ) (с. 410); Идеальная завершенность подобного зрелища наводит на мысль о денди-предмете, чье основное предназначение - быть вещью, выставленной на всеобщее обозрение, служить приманкой для взглядов. Это явление чудесного в повседневности - признак новой экономики и складывающейся культуры «современности» (modernity), в рамках которой денди отведена особая роль - довести до логического конца овнешнение и отчуждение индивидуальности, стать всеобщим фетишем, возбуждающим любопытство и желание (с. 410).
Подчеркнутые словоупотребления и сочетания позволяют «воссоздать тот образ действительности, который человек имеет в виду, когда говорит и понимает»9. Именно такой образ действительности, как считает Е.В. Рахилина, и называют языковой картиной мира.
6 Флоренский П.А. Иконостас // Собр. соч.: 4 т. Т. 2. М., 1996. С. 488.
7 Вайнштейн О.Б. Денди: мода, литература, стиль жизни. М., 2006.
8 См.: Чернейко Л.О. Язык исследователя как выражение его мировоззрения // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2008. № 3. С. 12.
9 Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М., 2000. С. 11.
Джон Харви в работе «Показывать и скрывать: двусмысленность в отношениях тела и одежды» пишет, что, несмотря на то, что фактической границей тела является кожа, одежда тоже часто мыслится как кожа человека или как его часть: «Эразм замечательно назвал одежду "телом тела", еще более примечательно, как Сэмюэл Беккет описывает в своем романе "Уотт" призрак старухи, чьи "руки не заканчивались на запястьях, а ниспадали почти до самого пола"»10 (имеются в виду длинные рукава). Активно эту идею использует современная мода: появляются платья в стиле хай-тек, трансформирующиеся по желанию манекенщицы прямо на теле, адаптируясь к ее настроению или к ситуации.
Понимание одежды как части тела находит свое отражение в русском языке. Многочисленные примеры показывают, что в русской культуре аксессуары, различные детали и предметы одежды часто воспринимаются как продолжение физической сущности человека: В нашей фирме мы придерживаемся мнения, что любое ювелирное изделие - это не только украшение, но и некая физическая часть человека (Эгоист, 10/2008: 66); Эта методика помогает человеку найти в одежде свое психологическое продолжение (Эгоист, 2/2007: 72); Одежда для нас не существует отдельно от человека, но дополняет его (Эгоист, 2/2007: 74); Я просто взяла вещь (ночную рубашку. - Д.Б.), которая ей самой больше не нужна, и она стала для меня второй кожей (Psychologies, 11/2006: 98); Все рождает в тебе костюм, он - как твоя кожа (7 Дней, 16/2006: 79); Стиль богемской рапсодии, который Вы выбрали себе, не стал Вашей кожей (пресуппозиция: стиль должен быть «второй кожей», т.е. чем-то естественным. - Д.Б.) («Модный приговор», ТВ 28.12.08). Следует отметить, что такое отношение свойственно культуре глянца.
Идея одежды как продолжения тела иногда трансформируется в идею одежды как двойника человека. Такое представление характерно для фольклорных традиций некоторых балканских народов (македонцев, жителей Боснии и Герцеговины), а также уральских старообрядцев, которые считали, что после смерти человека его душа остается в одежде, поэтому часто над одеждой покойного плакали, не стирали ее и вывешивали на чердак, чтобы душа «свилась» в ней11. Ларс Свендсен в «Философии моды» цитирует эксперта в области моды Холи Брубек, которая не выбрасывает свою старую ненужную одежду «из уважения к тем людям, которыми я была когда-то»12. Из приведенных контекстов следует, что одежда осознается не просто
10 Харви Д. Показывать и скрывать: двусмысленность в отношениях тела и одежды // Теория моды. Одежда. Тело. Культура. 2007-2008. № 6. С. 131.
11 Толстая С. Тело как обитель души: славянские народные представления // Тело в русской культуре. М., 2005. С. 62.
12 Свендсен Л. Философия моды. М., 2007. С. 226.
как двойник человека, а как некий фантом, существующий отдельно от ее владельца и наделенный символическим смыслом.
Иногда на одежду переносятся отдельные качества или свойства ее хозяина: например, в некоторых фольклорных традициях (на Полтавщине) считалось, что болезнь может уйти от человека и «поселиться» в его одежде или в какой-то ее части13. С этим представлением, очевидно, связано хранение взрослыми людьми и своих детских вещей как источника присущего детям ощущения безмятежности, и вещей умершего близкого человека.
Перенесение качеств и эмоций человека на одежду, ее персонификация присущи современному русскому языковому сознанию и проявляются в речи: А вы не задумывались, что одежда сама может быть личностью, да такой, что легко продиктует ход судьбы и развитие жизненного сюжета? (Эгоист, 4/2007: 62); Мы переносим на них (на вещи. - Д.Б.) свои эмоции и чувства. В первую очередь это касается предметов одежды - ведь они являются частью нашего образа, через них мы выражаем себя, свое отношение к миру <...> (Psychologies, 11/1006:96); Люблю бешеный ритм мегаполиса, индустриальный ландшафт и современное искусство. Поэтому джинсы Levi's - это я (Shopping guide, дек. 2008: 78); Формула куклы доморощенной: тельце + платье. Но вот в чем штука: с вашим телом у куклы устанавливается таинственная связь через ваше платье (Эрмитаж, 3/2006: 36).
Противоположным данному пониманию одежды носителями русской культуры является идея одежды как футляра, внешней оболочки, перегородки между человеком и внешним миром. При таком взгляде одежда предстает как защитная скорлупа, в которую человек может спрятаться от окружающего мира.
Современная философская мысль соотносит одежду с идеей упаковки. В «Проективном философском словаре» разработаны новые термины и понятия, отражающие современные представления об одежде в ее отношении к телесности: «тегимен» и «тегименология». Тегимен - философская категория, которая объединяет такие понятия, как упаковка, оболочка, обертка, одежда, футляр, т.е. указывает на «бытие в аспекте его сокрытости, облаченности, прикровеннос-ти»14. Автор статьи М. Эпштейн делает вывод, что и тело, и одежда являются тегименами: тело, скрывающее душу, - тегимен души, одежда, скрывающая тело, - тегимен тела. Тегименология же - философская дисциплина, рассматривающая оболочки, которыми человек окружает, «защищает» себя: одежду, жилище, искусственную среду обитания, т.е. «мир тегименов... в отношении того, что они
13 См.: Уварова И. Полезные советы // Эрмитаж. 2006. № 3.
14 Проективный философский словарь: Новые термины и понятия. СПб., 2003. С. 397.
скрывают собой»15. С точки зрения тегименологии человек - это наиболее «сокровенное» существо, облаченное во множество покровов, первым из которых и является одежда.
В статье «Мистика упаковки, или Введение в тегименологию» М. Эпштейн более подробно рассматривает идею одежды-тегиме-на. Согласно его концепции, культура переняла идею упаковки у природы: так же, как в природе все организмы защищены, сокрыты упаковкой (плоды - кожурой, животные - шкурой и шерстью), так и человек стремится к собственной защите, окружая тело, свою первичную оболочку, множеством других: «То, что тело само выступает как облачение, позволяет ему облачаться и дальше, задает ход цивилизации как совокупности покровов, вырастающих на теле человечества»16.
Подобного взгляда на одежду придерживается и социолог Джоан Энтуисл. По мнению исследователя, одежда является барьером, отделяющим человека от окружающего мира, «личность от социальной среды. Это граница интимная и личная, поскольку одежда создает видимую оболочку "я"»17. Но в то же время одежда является принципиально важным аспектом в социализации человека, в выражении
его «личной идентичности» и наполняет тело человека «социальным 18
смыслом» , т.е. одежда может отделять личность от социума, а может способствовать ее интеграции в общество.
Идея одежды как продолжения тела и идея одежды как защиты тела друг другу внутренне не противоречат. Различается лишь фокус видения отношений «тело - одежда», акцентируемый (профилируемый) в них аспект. В первой идее упор делается на индивидность человека и его индивидуальность, а исследовательский взгляд направлен изнутри индивидуума к миру людей (социуму). Во второй идее вектор исследовательского взгляда противоположный: от социума к индивидуальности, а акцент сделан на социальности человека, в частности на его умении / неумении (нежелании) вписаться в социум. Обе эти идеи могут соединиться в едином мировоззрении и воплотиться в одном тексте: Пал Иванычу иногда казалось, что одежду люди не надевают, а она прорастает у них изнутри, что ее формирует кожа, по сути, одежда - это и есть самый верхний слой кожи, и самая изменчивая часть человеческого организма. Законная, неотъемлемая часть, как печень или кости. <...> И чем хуже человек себя чувствует, тем толще на нем нарастает защитный слой одежды (Л. Скрябина «Завещание» // Литературная газета, 9/2006).
15 Там же. С. 398.
16 Эпштейн М. Мистика упаковки, или Введение в тегименологию // Знак пробела: О будущем гуманитарных наук. М., 2004. С. 468.
17 Энтуисл Д. Мода и плоть: одежда как воплощенная телесная практика // Теория моды. Одежда. Тело. Культура. 2007-2008. № 6. С. 101.
18 Там же. С. 100-117.
Однако идея «одежда - защита» может быть доведена до абсурда. В рассказе А.П. Чехова «Человек в футляре» отражено восприятие одежды как защитной стены, отделяющей человека от окружающего мира. Писатель объяснял патологическое стремление героя «уйти в скорлупу» тем, что «действительность раздражала его, пугала, держала в постоянной тревоге, и, быть может, для того, чтобы оправдать эту свою робость, свое отвращение к настоящему, он всегда хвалил прошлое и то, чего никогда не было; и древние языки, которые он преподавал, были для него, в сущности, те же калоши и зонтик, куда он прятался от действительной жизни»19. Беликов в своем футляре «держал оборону» против окружающего мира, потому что воспринимал его как враждебное социальное пространство, и одежда была необходима ему как защита.
Наиболее часто носители русской культуры сравнивают одежду именно с оболочкой или с такими ее разновидностями, как обертка, кокон, доспех, скафандр и т.д. Осознанно и подсознательно человек говорит о своем теле как о вещи, а об одежде - как об упаковке этой вещи: Костюм - как боевой доспех. Жизнь в офисе как линия фронта (FLYmagazine, 1/2008: 82); Но клиент не приживется в нем (костюме. - Д.Б.) и уже через два дня запрячет его куда-нибудь вглубь гардероба (Эгоист, 2/2007: 74); В дизайнерской сумке скрыта не изящная вещица, а душа женщины. <...> Оболочка для вещей превращается в оболочку для человека: впервые выпускается одежда от Луи Вюиттона (Теория моды. Одежда. Тело. Культура, 1/2006: 335); Жакет - это правильная защитная оболочка женщины (Э. Хромченко. «Модный приговор», ТВ 26.09.08); Например, вы не входите в свое новое платье, только что купленное вами. За 10 дней, эффективно проведенных в Healthing студии, гарантированно вольетесь в формы платья (ЫНМ, 3/2007); Счастье только в вашей душе. И создать необходимое равновесие поможет вам ваша одежда. Это тот замечательный кокон, в котором вы должны себя чувствовать счастливой (Ридерз дайджест, 11/2008: 93); Тело проступает сквозь одежду, как предмет - сквозь плетеный ридикюль (Вайнштейн, 2006: 126); Защитник: Пациент не безнадежен: вырез стал больше. Но джинсы... А. Шарапова: Глубокий внутренний мир, который имеет моя подзащитная, не хочет менять оболочку («Модный приговор», ТВ 08.10.08); Но я, простите уж, никак не могу отвлечь мысли от конкретного, довольно необычного дафлкота ярко-красного цвета. <...> Чем не обертка для сноба и интеллектуала? (GQ, 10/2005: 120); Я помню время - когда наши женщины ходили в таких серых драповых саркофагах (об одежде. - Д.Б.) («Модный приговор», ТВ 29.10.07); Мне больше нравится, когда
19 Чехов А.П. Человек в футляре // Чехов А.П. Полн. собр. соч.: В 18 т. Т. 10. М., 1986. С. 43.
Вы упакованы в одежду изысканную, но менее детализированную («Модный приговор», ТВ. 30.01.08).
Мы рассмотрели два основных варианта осмысления отношений между телом человека и его одеждой. Однако возникает вопрос: каким видится культуре не-одетое тело, тело без одежды, тело, лишенное защитной оболочки?
В средневековой религиозной традиции отношение к неприкрытому телу было отрицательным, а одежде, как правило, приписывалась символическая функция барьера от греховного соблазна. Как пишут Ж. Ле Гофф и Н. Трюон в культурологическом исследовании «История тела в средние века», естественное человеческое тело без одежды (нагота) воспринималось как зло, опасность, дикость и связывалось с животным началом, в отличие от прикрытого и одновременно украшенного одеждой тела, не имеющего ярко выраженной антирелигиозной и эротической подоплеки. В качестве примера авторы приводят эпизод из романа Кретьена де Труа, в котором рыцарь Ивэйн сходит с ума и удаляется в лес, где живет голым, без одежды20. Именно с таким пониманием роли и функции одежды связан и средневековый диспут о том, будут ли люди, попавшие в рай, одетыми или нагими. Одни теологи считали, что одежда будет по-прежнему оберегать стыдливость человека, другие - что «после Страшного суда останется физическая нагота, так как первородный грех для избранных окажется искупленным. Коль скоро одежда является следствием падения, то не будет необходимости ее демонстрировать»21.
В современной философии отношение к неодетому телу изменилось. Если в эпоху Средневековья тело существовало в сознании человека независимо от одежды, которая могла его прикрывать, то в современной философской традиции распространена идея неразрывной связи между одеждой и телом. Эта связь проявляется в языке, в частности в семантике прилагательных «голый», «нагой» и причастий-прилагательных «раздетый», «неодетый» и «обнаженный». «Голый» и «раздетый» относятся к нейтральным определениям, в то время как «нагой» является книжным. Что касается причастий «неодетый» и «обнаженный», то первое употребляется, когда хотят сказать, что человек не одет по какой-то причине (не успел, не смог в зависимости от обстоятельств), но в норме должен быть одет (Извините, я не одета; Гости уже пришли, а ты не одет!). Второе подразумевает, что одежду сняли умышленно, с какой-либо целью, например, обнаженной может быть натурщица ( *Извините, я обнажена).
Понятия одежды и тела в современной культуре переплетаются, и нагота уже не мыслится отдельно от покрова. «Голое тело»
20 См.: Ле Гофф Ж., Трюон Н. История тела в средние века. М., 2008. С. 138.
21 Там же. С. 139.
заведомо является «телом без одежды». «По известному замечанию Жака Лакана, невозможно раздеть женщину. Раздеть - в смысле достичь «начальной» и «чистой» наготы. Раздетость - это уже ми-нус-одетость, определенное отношение к одежде, которая в данном случае соблазняет своим значимым отсутствием»22. По словам Ларса Свендсена, в современной культуре «нагота получает значение лишь через диалог с одеждой»23. Философ говорит о том, что мода, т.е. одежда популярного в определенный момент истории фасона, влияет на форму человеческого тела, формирует его. Так, если смотреть на картины прошлого, на которых изображены обнаженные натурщицы, создается впечатление, что они просто в невидимой одежде, которая по-прежнему продолжает утягивать их талии, увеличивать бедра, или
делать их «слегка» беременными. Таким образом, «обнаженное тело
24
всегда одновременно одето» .
Носители русской культуры активно говорят о теле в терминах одежды, т.е. используя тегименический код. Иными словами, руководствуясь глубинными представлениями о неразрывной связи тела и одежды, они, говоря о теле, неосознанно выбирают определенные, разрешенные русской культурой, предикаты имени одежда и, шире, предикаты тегименосферы. Что касается смысловых кодов25, то они представляют собой результат обобщения метафор, выделенных Лакоффом и Джонсоном, механизм которых выражает метафора структурная, т.е. «те случаи, когда одно понятие структурно метафорически упорядочивается в терминах другого»26. У имен идеальных сущностей (мода, стиль, вкус) нет своих предикатов, поэтому в речи о них используются вторичные предикаты - глаголы и прилагательные, которые в своей первичной функции обслуживают сферы гастрономии, медицины, спорта и др. Сочетаемость абстрактных имен исследуется методом концептуального анализа. Суть этого метода сводится к считыванию буквальных смыслов с глаголов и прилагательных, сочетающихся в роли вторичных предикатов с абстрактным именем, и выведению имплицитных образов метафизической сущности, сложившихся в культуре (или субкультуре, или идиолекте) и направляющих сочетаемость ее имени27. Выявленные коннотации
22 Проективный философский словарь: Новые термины и понятия. СПб., 2003. С. 472.
23 Свендсен Л. Философия моды. М., 2007. С. 115.
24 Там же. С. 114.
25 См.: Чернейко Л.О., Башкатова Д.А. Философско-лингвистический аспект изучения моды // Филологические науки. 2008. № 2.
26 Лакофф Д.,ДжонсонМ. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М., 1990. С. 369.
27 См.: Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. М., 1997.
метафизической сущности не выходят за границы буквальных значений вторичных предикатов (глаголов и прилагательных русского языка) и обнаруживают образно-символический потенциал имен их стандартных актантов. Как писал Д. Дэвидсон, «образное значение живой метафоры должно навсегда отпечататься в буквальном значении мертвой»28. Единственная возможность оречевления идеального феномена определяется его глубинной «вещной коннотацией» - проекцией на материальную субстанцию, имя которой выступает как его ассоциат29. Предикаты определенных сфер, внедренные в иные сферы, обусловливают наличие того или иного смыслового кода в этих сферах. Но не только идеальные сущности структурируются метафорически.
Тегименическая метафора обнаруживается в тех случаях, когда в разговор о теле (или о каких-либо других «неодежных» объектах) вплетаются предикаты сферы одежды (тегименический код): Я утро не люблю, об этом домашние мои знают. Я должен отвисеться (Л. Ярмольник. «Сто вопросов к взрослому». ТВ, 15.09.08); Потом я обязательно иду в баню - после этого тело становится волшебно легким и как будто неношеным (Домовой, 9/2006: 146); Человек божий обшит кожей (Даль); Многие женщины не знают, одеты они или раздеты, когда на них нет духов (Домовой, 9/2007: 124); А тело - это наш биологический костюм. И его нельзя отнести в прачечную и химчистку (NHM, 3/2007); На свете нет прекраснее одежи, чем бронза мускулов и свежесть кожи (В. Маяковский); Он так и появился перед нами без грима, с неодетым лицом (НТВ, 22.05.07); <...> Лиля Брик в голом платье у Родченко (L'Officiel, 69/2005); «Голый король» (его «голость» воспринимается как одежда); Dolce and Gabbana <...> продемонстрировали полный придворный парад в наполеоновском духе: и «нагие» бальные платья с высокой талией, и генеральские мундиры, и императорское шитье золотой нитью <...> (L'Officiel, 76/2006).
Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что для носителя русской культуры характерно восприятие одежды: 1) как части, продолжения тела или как двойника человека и 2) как внешней оболочки, упаковки, защищающей тело. Эти два варианта восприятия отношений «тело - одежда» внутренне не противоречат друг другу и могут соединяться в единое мировоззрение. Носителям русского языка свойственна символизация одежды и ее фетишизация - на одежду переносятся человеческие качества и эмоции, происходит ее персонификация. В русской культуре нагота человеческого тела неразрывно связана с одеждой и воспринимается только на фоне оде-
28 Дэвидсон Д. Истина и интерпретация. М., 2003. С. 346.
29 См.: Чернейко Л.О., Башкатова Д.А. Философско-лингвистический аспект изучения моды // Филологические науки. 2008. № 2.
тости. При этом семантически различаются такие прилагательные, как «неодетый» и «обнаженный». Важно отметить, что на современном этапе развития русского языка активно осуществляется перенос предикатов одежды на субстантивы сферы телесности (используется тегименический код).
Список литературы
Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. Вайнштейн О.Б. Денди: мода, литература, стиль жизни. М., 2006. Вайнштейн О. Ноги графини: этюды по теории модного тела // Теория моды.
Одежда. Тело. Культура. 2006-2007. № 2. Дэвидсон Д. Истина и интерпретация. М., 2003.
Лакофф Д., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М., 1990. Ле Гофф Ж., Трюон Н. История тела в средние века. М., 2008. Подорога В. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. М., 1995.
Проективный философский словарь: Новые термины и понятия. СПб., 2003.
Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М., 2000. Свендсен Л. Философия моды. М., 2007.
Толстая С. Тело как обитель души: славянские народные представления //
Тело в русской культуре. М., 2005. Уварова И. Полезные советы // Эрмитаж. 2006. № 3. Флоренский П.А. Иконостас // Собр. соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1996. Харви Д. Показывать и скрывать: двусмысленность в отношениях тела и
одежды // Теория моды. Одежда. Тело. Культура. 2007-2008. № 6. Чернейко Л.О. Базовые понятия когнитивной лингвистики в их взаимосвязи // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 30. М., 2006. Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. М., 1997.
Чернейко Л.О. Язык исследователя как выражение его мировоззрения //
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2008. № 3. Чернейко Л.О., Башкатова Д.А. Философско-лингвистический аспект изучения моды // Филологические науки. № 2/2008. Чехов А.П. Человек в футляре // Полн. собр. соч.: В 18 т. Т. 10. М., 1986. Энтуисл Д. Мода и плоть: одежда как воплощенная телесная практика //
Теория моды. Одежда. Тело. Культура. 2007-2008. № 6. Эпштейн М. Мистика упаковки, или Введение в тегименологию // Знак пробела: О будущем гуманитарных наук. М., 2004.
Сведения об авторе: Башкатова Дарья Александровна, аспирант кафедры русского языка филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: dbashkatova@ yandex.ru
