CC BY
34
базовые субкатегории тональности в текстах религиозного стиля
(на материале православной проповеди)
Т.В. ицкович
Статья посвящена описанию категории тональности на материале церковной проповеди и выявлению присущего ей своеобразия экспликации в текстах указанного жанра. Анализ текстов показал наличие жанро-образующих тональностей (благоговейной, учительной и беседной). Благоговейная и учительная тональности при этом отражают медиальную позицию проповедника, транслирующего Слово Божие, а тональность собеседования направлена на адресата и создает настроение доверительности, искренности, подчеркивает равенство сторон перед Богом.
Ключевые слова: текст, текстовые категории, тональность, жанр, проповедь.
basic tone subcategories in religious texts
(with Reference to orthodox sermons)
T.V. ITSKOVICH
The article describes the category of tone with reference to sermons and reveals explication peculiarities in the genre in question. The analysis proves the existence of genre-forming tones (reverential, edifying, and conversational). Thus, the reverential and edifying tones reflect the preacher's intermediary position propagating God's word, while the conversational one is aimed at the addressee creating an atmosphere of confidentiality and sincerity, equaling the two sides of the sermon in the face of God.
Key words: text, textual categories, tone, genre, sermon.
В ряду текстовых категорий особое место занимает категория субъектности, через которую в тексте находит отражение прежде всего личность говорящего (сигналы сознательной или подсознательной психологической установки автора текста), а также - опосредованно - и другие составляющие коммуникативного акта (адресат и ситуация общения). Личность автора всегда присутствует в тексте, независимо от функционально-стилевой принадлежности, сообщая ему определенную психологическую окраску (субъективную модальность) [Балли 1955]. Выделяются различные виды субъективной модальности: оценочность, эмоциональность, волеизъявление [Балли 1955:43 - 45].
Категория субъективной модальности, будучи комплексной в семантическом отношении, сложно соотносится с другими семантическими категориями, например, оценочности, эмотивности, экспрессивности. Отдельного внимания заслуживает категория оценочности. Оценка парадоксальна по своей сути: «аксиологические концепты (ценности) в одно и то же время зависят от внешнего мира и независимы от него» [Арутюнова 1988: 57]. Оценка определяется «фактическими свойствами предмета в той мере, в какой оно ими мотивируется» [там же], в то же время мотив оценки и сама оценка не связаны напрямую.
Объективность оценки определяется ее зависимостью от социальных норм, принятых в обществе в данное время. Различные нормы (этические, эстетические и др.) связаны с традиционным проявлением функций явлений действительности [Матвеева 1986], отражают опыт социального бытия людей: «Вне опыта нет языка... Все естественные человеческие языки представляют собой структурно орга-
низованную классификацию человеческого опыта, и содержанием деятельности общения с помощью языка в конечном счете всегда является опыт» [Звегинцев 1970: 281].
Система норм создает идеализированную модель мира [Арутюнова 1988], с которой соотносится каждое высказывание. Такая нормативная модель отличается антропоцентричностью и характеризуется проработанностью тех участков, которые связаны с повседневной жизнью людей (наличие специального языкового кода, включающего оценочные слова, морфемы, фонетические варианты, интонационные и синтаксические конструкции, стилистические приемы). Остальная часть явлений реального мира характеризуется универсальными оценочными конструкциями, наличием лакун.
Основанием оценки может выступать как мысль, так и чувство, отсюда условное выделение эмоциональной и рациональной оценки. Рациональные оценки связаны с мнением, суждением и с обозначением оценочного смысла; эмоциональные - с непосредственной реакцией на стимул и выражением оценок [Матвеева 1990]. Вслед за Т.В. Матвеевой мы отказываемся от выделения текстовых категорий в соответствии с названными типами, так как при данном подходе за пределами означенных категорий остается большое количество неклассифицированных единиц (языковые единицы волеизъявления, образные единицы языка и речи, языковые средства, обладающие семантикой экспрессивности), и принимаем за основу деление языковых и речевых явлений на логические и экспрессивные. Для обозначения экспликации экспрессивности принимаем термин тональность, уже получивший значительное распространение.
Ученые подчеркивают коммуникативно-прагматический характер понятия «тональности» [см.: Горшкова 1989], что позволяет рассматривать под общим углом зрения такие языковые явления, как эмоциональность, интенсивность, образность, волеизъявление. «Тональность - текстовая категория, в которой находит отражение эмоционально-волевая установка автора текста при достижении конкретной коммуникативной цели, психологическая позиция автора по отношению к излагаемому, а также к адресату и ситуации общения» [Матвеева 2003: 549]. Психологическое самораскрытие автора, свойственное полю тональности, обладает, по закону эмоционального заражения, эффектом усиленного воздействия на адресата [Телия 1986]. Категория тональности представляет собой определенную совокупность частных семантических сфер эмоциональной оценки, интенсивности и волеизъявления, при ведущей роли эмотивной составляющей. Категория тональности в языке и тексте организована по полевому признаку.
На дотекстовом уровне базовыми средствами тональности являются языковые единицы, которые непосредственно выражают семантику эмоциональности, усиления, волеизъявления: эмоциональные междометия, эмоционально-экспрессивная лексика, интенсификаторы, слова с суффиксами субъективной оценки, восклицательная интонация, экспрессивные интонационные конструкции, прямые и переносные формы повелительного наклонения, экспрессивные синтаксические конструкции, специальные приемы выразительности (тропы и стилистические фигуры). Указанные единицы представляют ядро поля тональности.
Периферия языкового поля тональности чрезвычайно обширна и смещена в речь. Она представлена единицами с непрямым выражением эмоционально-экс-
прессивной и волеизъявительной семантики: нейтральной лексикой с эмоциональной коннотацией и в эмоционально-экспрессивном употреблении, нейтральными словами, обозначающими понятия об эмоциях и волеизъявлениях. Также добавляются такие собственно текстовые способы передачи эмоционально-экспрессивного содержания, как фразовый ритм и содержательно-событийная передача эмоциональной напряженности [Матвеева 1990].
Задачей настоящего исследования является описание категории тональности на материале церковной проповеди и выявление присущего ей своеобразия экспликации в текстах указанного жанра.
В приведенном выше определении тональности отмечается возможная направленность психологического состояния автора на излагаемое (предмет речи), адресата и ситуацию общения. В данном конкретном случае, когда дело касается жанра проповеди, отмеченные позиции получают своеобразное воплощение.
Основной, определяющей базовую тональность проповеди, будет являться позиция автора по отношению к адресату. Анализ текстов проповеди показал наличие существенной специфики в области прагматики текста: проповедник обращается к слушателям от лица Бога, занимая особую «срединную» позицию.
Проповедь - трансляция божественной истины. Гомилеты отмечают важную роль боговдохновенности проповеди, для чего необходимо определенное состояние духа и души проповедника. По сути, проповедник передает слушателям слова Бога. Соответственно, в коммуникативной ситуации присутствует особый компонент, релевантный для жанра проповеди: проповедник учитывает не только адресата, но, прежде всего, мистический религиозный компонент, самого Бога. Отсюда очень важная отличительная черта проповеди - наличие благоговейной тональности, пронизывающей весь текст проповеди.
Следует также отметить, что благоговейная, т.е. эмоционально приподнятая и почтительная тональность определяется и самим местом, где произносится проповедь, причем церковь понимается и как реальное место, и как сообщество единоверцев. Проповедник выступает не столько от своего имени, сколько от имени церкви, как представитель церкви, как выразитель ее учения, поэтому «она должна быть проникнута тем же духом, который веет в церковных молитвах, чтениях и песнопениях» [Аверкий 2001: 41]. Если же говорить о церкви как о реальном здании, то она представляет собой храмовый комплекс, исполненный символичности: это дом Бога, где все детали, начиная с архитектурных и заканчивая облачением священника, призваны создать у прихожан ощущение почтения, благоговения. Все, что произносится в церкви (молитвы, акафисты, песнопения, проповеди и т.п.), должно быть исполнено почтительности и высоких чувств (отсюда запрет разговаривать в храме).
Благоговейная тональность достигается в тексте проповеди за счет использования церковно-религиозной лексики (Господь Вседержитель, престольный праздник, царство Божие, жены-мироносицы). Особо следует сказать об употреблении в тексте проповеди полных имен Бога, святых, названий религиозных праздников. Проповедник не может допустить никаких обыденных, в том числе собственных имен в упрощенных вариантах (Христос, Иисус, Мария, Павел, Петр). Благоговейная тональность достигается за счет употребления полных номинаций Господь Иисус Христос, Пресвятая Дева Мария, Пресвятая Богородица, святой апостол
Павел, первоверховный апостол Петр, святитель Василий Великий, Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня и т.д.
Также почтительность и благоговейность достигается использованием архаически-возвышенной и эмоционально-оценочной лексики (беспримерная преданность, неземное величие, черпать вдохновение, преславный праздник, древо благословенное, величайшая помощь), употребление которой связано с достижением следующих коммуникативных целей: воспитательно-дидактической и положительного эмоционального воздействия, направленного на формирование у аудитории определенных морально-нравственных концептов. Указанные средства составляют ядро поля благоговейной тональности, наряду с ними как составляющая периферии используется общекнижная лексика (восприятие, бытие, исконная роль, традиции, весьма, придерживаться иных мировоззрений).
Благоговейная тональность достигается также за счет почтительного цитирования Священного Писания как Слова Божия. Гомилетика рекомендует проповедникам обращаться к цитированию Священного Писания и Священного Предания как непререкаемого авторитета в религиозной среде как можно чаще. При этом, утверждают гомилеты, текст Священного Писания оказывает влияние и на аудиторию, и на речь проповедника: «Нашими руководителями в способе проповедничества могут быть святые отцы-проповедники. У них мы и должны учиться тому, как нам проповедовать и какой характер давать своему проповедническому слову. В своих проповедях святые отцы более всего и прежде всего занимаются истолкованием Священного Писания, и дух Евангелия, дух Божественного Писания проникает собою и оживотворяет их слово. Когда они говорят и не на тексты Писания, все равно авторитет Слова Божия неизменно как бы стоит перед их мысленным взором и они каждый раз прибегают к нему, когда хотят подкрепить свое рассуждение и дать ему убедительную для слушателей силу. Читая проповеди святых отцов, вы видите и чувствуете, что не «дух мира» руководит ими и двигает их мысль и сердце, а «Дух от Бога» (Кор. 2,12) [Аверкий 2001: 43].
Скажем также о том, что благоговейная, почтительная тональность реализуется в тексте проповеди при экспликации различных разновидностей предметной темы: как сакральной, так и профанной: «Требуемые в проповеди церковно-библейский характер и тон могут быть не только тогда, когда проповедник говорит о самых возвышенных тайнах веры, но и тогда, когда ему приходится говорить и о потребностях плотского человека, о самых низких материях. Наоборот, чисто церковного духа может не быть даже тогда, когда речь идет о высоких догматических предметах. ... Благочестивый слух сейчас же улавливает присутствие или отсутствие в проповеди церковно-библейского духа. ... Здесь применимо прекрасное образное выражение Господа Иисуса Христа о духе вообще: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит» (Ин. 3:8)» [Аверкий 2001: 41]. Так, например, происходит в тексте проповеди митрополита Кирилла. При экспликации профанной темы автор использует нейтральную, возвышенную лексику с включениями книжной: трудовой коллектив, дом престарелых, насельники, милосердие [АКМ].
Проповедь, в самом общем плане, - это изложение религиозного учения, направленное на конкретного адресата. Учительная позиция проповедника декларируется в тексте Евангелия: «И сказал им: идите и проповедуйте Евангелие всей
твари» [Мк. 16, 15], «Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием» [2 Тим. 4, 16]. Следовательно, можно выделить еще одну разновидность тональности, определяющую своеобразие жанра, - учительную тональность.
Рассмотрим на примере конкретных текстов как эксплицируется в тексте проповеди учительная тональность. Данный вид тональности реализуется разнообразными средствами, например, с помощью уверенной констатации и отсутствия субъективной модальности колебания, неуверенности, сомнения. Другую группу средств составляют средства долженствования. Остановимся на них подробнее.
Так, жанрообразующей чертой проповеди является наличие композиционных блоков, в которых истолковывается какое-либо событие и указывается, что оно означает для человека. Наибольший вес в таких композиционных блоках имеют глагольные конструкции, выражающие идею долженствования: Сию-то радостную встречу Господа нашего Иисуса Христа и мы с вами ежегодно торжественно празднуем, но это событие не должно иметь для нас значение только лишь историческое. Оно должно оставаться для нас событием существенным, имеющим непосредственное значение для нашей души и для нашего спасения [АКВГ]. Так точно должно и нам поступать при Сретении Господа [там же]. Так и мы должны при сретении Господа являть в себе добрые качества пальмы; наша добрая нравственная деятельность должна опираться на твердые убеждения веры, чтобы наша добрая жизнь никогда не засыхала и не предавалась порче и тлению, но всегда была свежей и цветущей [там же].
Жанр проповеди характеризуется прямо выраженными идеями долженствования, указаниями как надо себя вести слушателям, чтобы достичь Царства Божия, спастись. Указания на то, как надо думать, поступать в той или иной ситуации, несомненно, создают ядро поля учительной тональности текста проповеди.
Выделенные при анализе текстов проповеди благоговейная и учительная тональности обусловлены социальной ролью проповедника: его позицией посредника (медиатора) между Богом и людьми, с одной стороны, и позицией наставника, учителя по отношению к пастве, с другой стороны. В то же время вторая позиция не столь однозначна (проповедник не только пастырь, занимающий иерархически более высокую позицию по отношению к прихожанам), она в значительной мере определяется равенством всех людей перед лицом Бога, поэтому проповедник объединяется со своими слушателями (см. Прохватилова 1999). Отсюда возможность выделения еще одной разновидности категории тональности, свойственной проповеди.
Проповеди, произнесенные Иисусом Христом, отличаются простотой и безы-скусностью, они пронизаны доверительной интонацией, построены как беседа (недаром первоначальное название одного из основных субжанров проповеди - это омилия, давшее название науке о произнесении проповеди - гомилетике). Следовательно, одна из основных тональностей проповеди - это тональность собеседования, или беседная. Отметим, что тональность собеседования свойственна для русской культуры, входит в состав русского риторического идеала, использование принципов беседы в проповеди обеспечивает ее воздействующую силу [см.: Ми-хальская 1992, 1996; Прохватилова 1999, 2005; Рытникова 1996].
Подобный вид тональности задается в тексте проповеди принятым обращением, подчеркивающим равенство всех присутствующих перед Богом: Братья и
сестры!Возлюбленные Богом братия и сестры! Дорогие, дорогие братья и сестры (при этом подразумевается Бог как отец - идея семьи, в которой все остальные члены равны между собой); употреблением мы-конструкций с тем же значением равенства: мы с вами, мы знаем, мы понимаем и т.п. Также тональность собеседования реализуется при помощи активно используемой в тексте проповеди таких средств диалогизации, как вопросно-ответное единство, риторический вопрос, риторическое обращение, риторическое восклицание. Указанные средства составляют ядро поля беседной тональности.
Рассмотрим более внимательно, как используются названные средства с целью создания беседной тональности.
Вопросно-ответное структурно-содержательное единство - важнейший способ развертывания текста в жанре проповеди, отражающий авторские размышления на актуальную для слушателей тему и задающий тональность собеседования. Вопросы в смысловом блоке могут быть единичными и образовывать группы, могут находиться в начале и/или в конце блока, выполняя при этом (помимо функций обозначения узловых позиций текста; выявления проблемы, волнующей автора; связывания частей текста; передачи логики авторской мысли; активизации мыслительных процессов слушателей) функции продуцирования определенного эмоционального состояния, выражения авторской оценки, актуализации информации для слушателей. Ответы представляют собой «ссылку на авторитет», задают некий образец, соответствующий идеалу, общему для проповедника и аудитории.
Современные исследователи отмечают, что проповедь «диалогична по своей природе» [Прохватилова 1999]. Истоки внутренней диалогичности проповеди ученые видят в ее генетической связи с вопросно-ответными беседами Христа с народом и апостолами, а также и в том, что подобная (вопросно-ответная) форма проповеди «еще долго жила, например, в собеседованиях Антония Великого, Макария Великого, Марка-аскета и др.» [Левшун 1992]. Рассмотрение проповеди в аспекте диалогичности выявляет несколько форм, или типов, диалогичности, актуальных для пастырского наставления: внешняя диалогичность, внутренняя диалогичность и глубинная диалогичность [Прохватилова 1999].
Вопросно-ответные структурно-содержательные единства являются проявлением внешней диалогичности, которая реализует направленность пастырского слова на адресата и эксплицируется в речи за счет введения в монологический контекст диалогических языковых форм.
Вопрос и ответ - две противоположности единого целого: вопрос есть обращение, требующее ответа; ответ есть высказывание, вызванное вопросом. С помощью вопросов и ответов осуществляется целенаправленная передача знаний и представлений от одного человека к другому, разрешается противоречие между осведомленностью одного коммуниканта и неосведомленностью другого.
Вопросы в тексте проповеди могут выполнять различные функции. Обратимся к тексту проповеди митрополита Антония (Сурожского) «О причащении» от 20 марта 1988 г. После вступления, в котором рисуется идеальная ситуация, задан образец отношения к причастию как встрече с Богом (описывается сияние, исходившее от лица Моисея после видения Славы Божией), автор серией вопросительных предложений переводит план идеальный в план реальный, от высокого образца, заданного Библией, переходит к греховному состоянию современного человека, при этом не
отделяя себя от прихожан: «Каким же образом происходит, что раз за разом мы причащаемся - некоторые из нас дерзновенно из недели в неделю, другие с большим страхом Божиим, реже - и однако никто из окружающих нас не видит этого Божественного сияния на нашем лице, в наших глазах? Как происходит, что эта слава Божия не излучается из каждого нашего слова, из глубокого безмолвия души, не явлена красотой каждого нашего действия, когда каждое наше движение достойно Самого Бога?». Эта серия вопросов совпадает с границами абзаца. В начале же следующего вместо ожидаемого ответа - еще один вопрос, который развивает предыдущие: «И еще: каким это образом, причащаясь на протяжении стольких лет, мы едва ли отдаем себе отчет, что с нами совершается что-то неизъяснимо великое?». Отвечает далее автор именно на последний вопрос. Таким образом, первые два вопроса служат для связи вступления и основной части. Третий же обозначает проблемное поле дальнейшего текста. После ответа, представляющего собой «ссылку на авторитет» - рассказывается история из жизни святого Симеона Нового Богослова, абзац завершается. Границы вопросно-ответного смыслового блока совпадают с абзацным членением текста.
Следующий абзац представляет собой серию вопросов, которые снова, как и в первом случае, переводят слушателя из мира идеального в мир реальный, заставляют сравнить себя с заданным образцом: «Случалось ли кому-нибудь из нас уловить нечто от этого, чтобы хоть понять это переживание? Пережить то, что он переживал, может оказаться слишком много для нас, - но хотя бы понять, о чем он говорит? Прикоснулись ли когда-либо хоть края этой тайны. И если нет, то почему, почему?». И снова первые три вопроса направлены на осознание слушателями того, что было сказано в предыдущей части, то есть связывают части текста, последний же вопрос обозначает следующую проблему, о которой пойдет речь в следующей части текста.
Ответ начинается с уточняющего вопроса: «Не потому ли, что идти к Причастию можно по-разному?» и представляет собой три абзаца, в которых автор размышляет о разном отношении к таинству причастия, начиная с явно отрицательного, неправильного и заканчивая образцовым, приводя в пример опыт святых. Данный вопросно-ответный блок состоит из четырех абзацев, являясь значительным текстовым фрагментом. Заканчивается он серией вопросов, функция которых - актуализировать для слушателей приведенный образец: «Понятно ли нам это? Подходим ли мы, зная, что приступаем к Богу, Который есть Огонь опаляющий? Можем ли мы сказать вместе с пророком Исаией, а за ним - с Павлом, что «страшно впасть в руки Бога Живого?».
Заключение проповеди (два абзаца) - призыв к слушателям и к самому себе: «Будем же помнить эти предостережения, которые мы слышим и от святых, и от обратившихся грешников, и ставить перед собой вопрос: как я приступаю к Причастию? В отчаянной ли нужде - или беспечной самоуверенности? С сердцем сокрушенным, потому что мне Бог нужен больше, чем нужна жизнь или что иное, - или «по-дешевому»: потому что я числюсь членом Его Церкви, даже если и не являюсь живым членом Его Тела?». Цель этой серии вопросов - и связь с предыдущим смысловым фрагментом, и подведение итогов, и актуализация сказанного, и создание определенного эмоционального состояния. Смысловой блок заканчивается побуждением, призывом: «Задумаемся над этим... и станем судить себя, чтобы не быть судимыми и осужденными! Аминь».
Таким образом, вопросно-ответное структурно-содержательное единство - важнейший способ развертывания текста в жанре проповеди, отражающий авторские размышления на актуальную для слушателей тему и позволяющий создать атмосферу доверительности, дружелюбия, со-размышления и со-чувствия. Несомненно, роль вопросно-ответных единств в формировании поля беседной тональности очень высока.
Риторические вопросы и восклицания, обращения также усиливают доверительную тональность собеседования. Так, в тексте апологетической проповеди архимандрита Кирилла (Павлова) «О молитвенном поминовении усопших (проповедь в мясопустную родительскую субботу)» [АКПУ] встречаем следующие конструкции: Возлюбленные во Христе братия и сестры! (риторическое обращение) Что мы видим умирающим? (риторический вопрос) Как же радостно будет услышать от них слово благодарности за молитву! Если бы каким-нибудь образом перед нами отворились врата вечности и мы увидели бы эти сотни, тысячи миллионов людей, рвущихся к мирному пристанищу, - то какое бы сердце не поразилось и не сокрушилось при виде своих единоверных и единокровных близких, без слов взывающих к нашей молитвенной помощи! (риторическое восклицание). Аналогичная картина наблюдается и в текстах других проповедей.
Анализ текстов показал наличие основных, т.е. жанрообразующих тональностей (благоговейной, учительной и беседной), обязательных для текста проповеди. Благоговейная и учительная тональности при этом отражают медиальную позицию проповедника, транслирующего Слово Божие, а тональность собеседования направлена на адресата и создает настроение доверительности, искренности, подчеркивает равенство сторон перед Богом.
Литература
1. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: (Оценка. Событие. Факт). - М., 1988. - 340 с.
2. Архиепископ Аверкий (Таушев). Руководство по гомилетике. - М., 2001 - 144 с.
3. Балли Ш. Французская стилистика. - М., 1961. - 394 с.
4. Горшкова М.Л. К определению понятия стилистической тональности художественного текста // Текст и его категориальные свойства. - Киев, 1989. - С. 51 - 55.
5. Звегинцев В.А. Язык и общественный опыт: (к методологии генеративной лингвистики) // Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. - М., 1970. - С. 281 - 306.
6. Золотова ГА. О модальности предложений в русском языке // Филологические науки. -1962. № 4.
7. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник. - М., 2003. - 840 с.
8. Кутина Л.Л. «Чужая» речь в книжно-славянском тексте (к вопросу о разговорной функции церковнославянского языка) // Функциональные и социальные разновидности русского литературного языка XVIII века. - Л., 1984.
9. Левшун Л.В. История восточнославянского книжного слова в Х1-ХУП вв. - Минск, 2001. - 352 с.
10. Матвеева Т.В. Повторная глагольная номинация в разговорной речи и лексико-семанти-ческие группы глаголов // Классы слов в функциональном аспекте. - Свердловск, 1986. -С. 88 - 97.
11. Матвеева Т.В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика / Т.В. Матвеева. - М., 2003. - 432 с.
12. Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий. - Свердловск, 1990. - 172 с.
13. Мечковская Н.Б. Язык и религия. - М., 1998. - 352 с.
14. Михальская А.К. Пути развития отечественной риторики: утрата и поиски речевого идеала // Филологические науки. - 1992. № 3. - С. 55 - 67.
15. МихальскаяА.К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике. - М., 1996. - 192 с.
16. Прохватилова О.А. Православная проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи. - Волгоград, 1999. - 364 с.
17. Рытникова Я.Т. Семейная беседа: обоснование и риторическая трактовка жанра: Авто-реф. дисс... канд. филол. наук. - Екатеринбург, 1996.
18. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. - М., 1986. - 142 с.
19. Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность / Отв. ред А.В. Бон-дарко. - Л., 1990. - 263 с.
Список источников с принятыми сокращениями
АКВГ - архимандрит Кирилл (Павлов) «Слово на Вход Господень в Иерусалим. О встрече Господа».
АКМ - митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл «Мысли о вечном». АКПУ - архимандрит Кирилл (Павлов) «О молитвенном поминовении усопших (проповедь в мясопустную родительскую субботу)».
МАРХ 79 - митрополит Антоний Сурожский «Рождество Христово, 1979». МАСЖ - митрополит Антоний Сурожский «Неделя 3-я по Пасхе, Святых жен - мироносиц»
РВ - священник Александр Клеменов «Радость Воскресения»
Список текстовых источников
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Опыт построения исповеди. - Сретенский монастырь, 2001. - 210 с.
Архимандрит Кирилл (Павлов). Время покаяния. - М., 2000. - 320 с. Архимандрит Кирилл (Павлов). Ищите прежде Царствия Небесного. - М., 2000. - 310 с. Архимандрит Кирилл (Павлов). Похвала Божией Матери. - М., 1999. - 340 с. Архимандрит Кирилл (Павлов). Проповеди. - М., 1999. - 320 с.
Митрополит Сурожский Антоний. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Клин, 2002. -416 с.
Сборник проповедей на праздников праздник - Святую Пасху. - Екатеринбург, 2001. -248 с.
