CC BY
98
УДК 803.0
ОККАЗИОНАЛЬНОЕ СЛОВОСЛОЖЕНИЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА КАК СРЕДСТВО ЛИКВИДАЦИИ МНОГОЗНАЧНОСТИ ПРОСТЫХ СЛОВ
© А.Н. Яковлюк
Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского Россия, 410012 г. Саратов, ул. Астраханская 83.
Тел/факс: + 7 (8452)52 26 90.
E-mail: arniluk@yandex. ru
В статье рассматриваются возможности окказионального словосложения устранять многозначность и омонимию простых слов современного немецкого языка, устанавливается статус окказиональных образований с лексико-дифференцирующей функцией.
Ключевые слова: окказиональное словосложение, контекст, полисемия, омонимия, сложное слово, лексико-семантический вариант, семантическая структура.
Внимание ученых неизменно привлекает изучение новых единиц, будь то слова, возникающие сиюминутно, непосредственно в процессе речи и продиктованные потребностями коммуникации, или новые слова, недавно вошедшие в словарный состав языка, т.к. именно в такого рода лексике отражаются потребности носителей языка и тенденции языкового развития. При этом в лингвистической литературе наблюдается потребность разграничивать ситуативно созданные новые слова и другой вид новых слов - неологизмы.
Самое распространенное название ситуативных, созданных «по случаю» слов - окказиональные слова (образования), или окказионализмы. Их принципиальное отличие от неологизмов, ставших общеупотребительными и вошедших в язык слов, заключается в том, что они «присущи только данному отрезку речи, данному контексту» [1, с. 67] и не воспроизводятся, а создаются в нем. Несмотря на свою «сиюминутность», окказиональные образования, показывая направления развития словарного состава, являются важным пластом лексики того или иного языка. Показывая направления развития словарного состава, окказиональные образования могут также и оказывать определенное воздействие на это развитие. Принимая во внимание это обстоятельство, Л. Вейсгербер указывает на желательность особой «регистрации» подобных слов [2, с. 253].
В нашей стране одна из первых дефиниций окказиональности принадлежит Н. И. Фельдман, опубликовавшей в 1957 г. статью «Окказиональные слова и лексикография» [3]. Автор работы указывает на то, что окказиональные слова не входят в язык, а являются продуктом индивидуального словоупотребления, вследствие чего обладают тесной связью с контекстом, из которого они как бы вырастают, но который не дает им оторваться и обрести жизнь вне его.
О. С. Ахманова ставит понятия окказионального и узуального в оппозицию, а дефиниции окказиональных и узуальных значений даются через противопоставление их друг другу. Так, узуальное значение определяется как «значение, устоявшееся, принятое в данном языке; значение, в котором слово обычно и естественно употребляется; противоп. окка-
зиональное значение», а окказиональное - как «значение, приданное данному слову в данном контексте речевого употребления и представляющее собой известный отход, отступление от обычного и общепринятого; противоп. узуальное значение» [4, с. 163-164].
Факт противопоставления окказиональных образований в широком смысле узуальным образованиям дал возможность Эр. Ханпире объединить все речевые образования, имеющие незафиксированные в узусе значения и формы, и классифицировать их. В работе «Окказиональные элементы в современной речи» [5] Эр. Ханпирой дан критический анализ использования в исследованиях разных авторов терминов «окказиональный», «окказиональное слово», «окказиональное значение» и предложено понятие «категории окказиональности». Окказиональные слова определяются как слова, образованные по языковой малопродуктивной или непродуктивной модели и созданные как с целью обычного сообщения, так и с художественной целью. Ученый отдельно выделяет лексические окказионализмы и понимает под ними «соединение известного языку смысла с неизвестными языку звуковыми комплексами» [5, с. 289].
Представляется интересным определение А. Г. Лыкова, когда окказиональность определяется как «речевая реализация возможностей языковой системы, противоречащая традиции и норме употребления, как речевое проявление всего того, что могло бы быть в языке, но чего на самом деле нет во всеобщем употреблении» [6, с. 78].
В качестве основной черты, характеризующей окказиональное слово, называется отсутствие его в общем употреблении, в словарном составе языка, не-зафиксированность в словарях (неузуальность). Вытекающими отсюда свойствами становятся «связь с контекстом», «принадлежность определенному автору», «экспрессивность», «непредсказуемость» и т.д.
Этими свойствами разные окказиональные образования будут обладать не в равной степени. У каких-то окказиональных слов эти черты будут выражены сильнее, у каких-то - слабее. Этот факт привел к выделению в литературе двух групп окказионализмов: сильных и слабых. Сильным окказионализмам, созданным по непродуктивным, ма-
лопродуктивным или авторским словообразовательным моделям, у которых названные свойства проявляются с наибольшей силой, противостоят слабые окказионализмы, созданные по высокопродуктивным моделям, под которыми понимаются одноразовые слова, создаваемые для конкретного контекста в определенных целях в соответствии с законами словообразования.
Один и тот же созданный по какой-либо высокопродуктивной модели окказионализм может появляться в разных актах коммуникации. Но в данном случае будет иметь место лишь обусловленное возможностями словообразования языковой системы совпадение созданных разными авторами слов, никоим образом не свидетельствующее об их узу-альности: «Форма и связанное с текстом употребление еще не превращают окказиональные словообразовательные конструкции в единицы словарного состава, даже если они и употребляются больше «одного раза»... Эти словообразовательные конструкции не черпаются из словарного состава в качестве готовых образований, т.е. не «воспроизводятся», а «производятся», подобно синтаксическим словосочетаниям и предложениям в тексте, но по соответствующим правилам словообразования» [7, с. 190].
Но наряду с возможностью потенциальных совпадений окказиональных слов, образованных по высокопродуктивным моделям, следует указать и на другую, очень важную, на наш взгляд, особенность окказиональных слов, подмеченную А. И. Смирницким,- возможность их превращения из единиц неузуальных в единицы узуальные. Об окказиональных словах, созданных по высокопродуктивным моделям, А. И. Смирницкий писал, что «создание таких слов происходит как бы в самый момент их включения в связную речь, в предложение, а затем уже в речи, в предложении они выступают как готовые единицы, как если бы они ранее имелись в языке... В случае наличия широкой общественной потребности в том или другом слове такого типа, соответствующее слово будет подхватываться и воспроизводиться» [8, с. 17-18]. Такого же мнения придерживается и Е. В. Розен, говоря, что «удачные» окказионализмы могут прижиться в языке и стать узуальными обозначениями» [9, с. 80].
Несмотря на достаточную разработанность проблемы окказиональных образований, в настоящее время нет универсального определения понятия «окказионализм», которое подходило бы к любому из них. Отсутствие такого определения объясняется большим разнообразием образований подобного рода, необходимостью дифференцированного подхода как к окказионализмам в разных языках, так и к окказионализмам в одном языке, в частности в немецком. Проблема же классификации окказионализмов и соответственно различения окказиональных и узуальных слов должна решаться для немецкого языка вообще специфически из-за присутствия в нем разных типов сложных слов.
Большое количество сложных слов, зафиксированных в словарях, совмещается в современном немецком языке со сложными словами, стоящими вне лексикона, не охваченными лексикографической регистрацией. Это дает основание говорить о тенденции, свойственной немецкой речи и, следовательно, принадлежащей к потенциям системы немецкого языка, о тенденции к ситуативному, индивидуально-речевому образованию сложных слов, тенденции, характерной для немецкой речи и отражающей потенциальные возможности системы немецкого языка.
В отечественной лингвистической литературе в настоящее время уже существует определенное количество работ, посвященных исследованию проблемы как в общетеоретическом плане, так и применительно специально к сложным словам [7; 10-11]. В этих исследованиях определяются признаки, характеризующие окказионализмы, делаются попытки классифицировать их и провести границу между окказиональностью и узуальностью.
В современном немецком языке разные группы сложных слов могут обладать свойствами узу-альности и окказиональности в разной степени, что часто делает невозможным их безоговорочное отнесение к чисто узуальным или чисто окказиональным образованиям и предполагает наличие промежуточных стадий между этими полярными точками. В. С. Вашунин, основываясь на наличии или отсутствии у детерминативных сложных слов шести критериев (общепринятости, воспроизводимости, нормативности (включая предсказуемость, эффект новизны, экспрессивность), новума, частотности употребления, изолированного понимания), выделяет четыре главных вида субстантивных детерминативных сложных слов в немецком языке, которые объединяют более частные группы слов: 1) узуальные сложные слова; 2) относительно узуальные сложные слова; 3) относительно окказиональные сложные слова; 4) окказиональные сложные слова [11, с. 34-46].
Возможность немецкого языка создавать в речи неузуальные сложные слова с лексикодифференцирующей функцией обусловливает необходимость определения их положения на оси узуальности - окказиональности. Нам представляется целесообразным сделать это, основываясь на критериях, послуживших выделению названных основных групп сложных слов.
Неузуальные сложные слова с лексикодифференцирующей функцией, например, такие как слово Vogelfeder [12, с. 66], способное выступать в качестве минимального контекста для многозначного слова die Feder в ЛСВ «перо (птицы)», или слово Werbeprospekt [13, с. 338], дублирующее многозначное слово der Prospekt в ЛСВ «проспект (рекламное объявление и т.п.)», характеризуются наличием следующих признаков:
1. производимостью, т.к. они не зафиксированы в словарях и не употребляются более или ме-
нее устойчиво «в речи членов ... частных коллективов людей»;
2. нормативностью, т.к. они создаются в речи по стабильным высокопродуктивным словообразовательным моделям;
3. изолированным пониманием, т. к. сами могут служить в качестве минимального контекста.
Отсутствующими свойствами будут:
1. общепринятость, т.к. она носит социальный характер и напрямую связана с фиксированно-стью языковой единицы в словарях, а рассматриваемые сложные слова носят выраженный индивидуальный характер;
2. новум, т.к. эффект новизны присущ неологизмам и ненормативным сложным словам;
3. частотность употребления, т.к. неузуальные сложные слова с лексико-дифференцирующей функцией являются индивидуальными речевыми реализациями, производимыми для создания минимального контекста в случае отсутствия узуальных языковых единиц с такой функцией.
Такая комбинация наличия/отсутствия свойств узуальности и окказиональности позволяет считать неузуальные сложные слова с лексико-дифферен-цирующей функцией относительно окказиональными образованиями и расположить их на оси узу-альности - окказиональности приблизительно в центре с небольшим смещением в сторону полюса чистой окказиональности.
Неузуальные слова, как уже указывалось, могут создаваться в устной речи, в повседневном общении и в различного рода текстах, особенно в произведениях художественной литературы. Производимые в случае необходимости создания минимального контекста для лексико-семантических вариантов (ЛСВ) простых многозначных слов и омонимов в различных актах коммуникации сложные слова с лексико-дифференцирующей функцией, хотя и чаще появляются в устной речи по сравнению со сложными словами с такой функцией в художественных произведениях, но имеют существенный недостаток для проведения лингвистического исследования: они, будучи «сиюминутными» индивидуально-речевыми образованиями, рождаются и умирают, не оставляя после себя никакого следа. Поэтому для рассмотрения относительно окказиональных сложных слов с лексико-диффе-ренцирующей функцией мы вынуждены обратиться к произведениям современных немецких писателей, в которых данные сложные слова, может быть, встречаются и реже, чем в устной речи, но обладают для исследования большим «плюсом» - зафик-сированностью в тексте. (Можно, кстати, заметить, что авторы всех работ, посвященных исследованию проблемы окказиональности, обращаются именно к окказиональным образованиям, зафиксированным в текстах.) При этом представляется необходимым указать на то, что интересующие нас относительно окказиональные сложные слова обладают зафикси-
рованностью в речи (в том или ином тексте), но не имеют в словарях отдельной статьи с выделением их жирным шрифтом.
В результате подбора к простому многозначному слову die Insel узуальных сложных слов, способных выступать в качестве минимального контекста для его ЛСВ, оказалось возможным закрыть лишь один ЛСВ «мор. надстройка островного типа (на авианосце)» - Inselaufbau.
В одном же из исследованных текстов встречается неузуальное сложное слово, способное выступать в качестве минимального контекста для второго ЛСВ многозначного слова:
Die verlassene Halle, die Ede Spukhaus nannte, hat-te ihren Haupteingang an der Skalitzer Strafle. Davor war ein freier Platz mit einer Strafieninsel. [14, с. 83]
Insel f
1. остров; островок (тж. перен.);
2. островок безопасности (для пешеходов на проезжей части улицы);
3. мор. надстройка островного типа (на авианосце).
2. Strafieninsel
3. Inselaufbau
Приведем еще пример заполнения относительно окказиональным сложным словом «пробела» в соотношении ЛСВ простого многозначного слова с узуальными сложными словами:
Гегїегf
1. перо (птицы), пух;
2. рі перо (собир.); разг. перина (в перен. знач. - постель);
3. перо (писчее; тж. как символ
писательского труда);
4. пружина; рессора;
5. тех. (призматическая) шпонка;
6. рапира;
7. охот. щетина (дикого кабана); 8. охот. ребро (красной дичи).
1. Vogelfeder [12, с. бб]; 2. Federbett;
3. Schreibfeder;
4. Dampfungsfeder; Sprungfeder;
7. Saufeder.
Неузуальное сложное слово выступает в качестве минимального контекста и при омонимии слов, устраняя ее в данном случае полностью:
Kater I m
Kater II m
разг. похмелье; тяжелая голова (с похмелья)
Katertier
Brummkater; Muskelkater
Обращение к словарям показало, что в них связь с первым омонимом имеют лишь сложные слова, выступающие в качестве гипонимов по отношению к слову ёег Ка1ег I, например, Апдогака1ег, Б1ашка1ег и т.д. Только в письменной речи удалось встретить сложное слово, идентичное по семантике незакрытому омониму:
Da bohrte plotzlich Frau Zimmerman ihren bei vielen Gesprachen schon arg strapazierten Zeigefin-ger durch die winterliche Stadtschaft und deutete genau auf ein Katertier, das sich am Hausflur nie-dergelassen Hatte [15, с. 280].
При подборе по словарям сложных слов с лексико-дифференцирующей функцией к ЛСВ многозначного слова der Scheinwerfer выяснилось, что узуально не может быть закрыт ни один из них. Анализ же произведений художественной литературы показал, что в речи возможна окказиональная дифференциация двух из трех имеющихся у данного слова ЛСВ:
Scheinwerfer m
1. прожектор; 1. Landescheinwerfer;
2. фара (автомобиля); 2. Wagenscheinwerfer
3. шутл. мот
Насколько же важна дифференциация ЛСВ слова der Scheinwerfer, свидетельствуют контексты, из которых взяты неузуальные сложные слова. Отсутствие первых конституентов, выступающих в качестве минимального контекста для совпадающих по форме с многозначным словом вторых кон-ституентов, делает в рамках микроконтекста практически невозможным определение того, какой из ЛСВ слова - «прожектор» или «фара (автомобиля)» - используется как в первом, так и во втором текстах:
Der Landescheinwerfer, in der Ferne mit einem Hof umgeben wie ein Mond, blendete ihn einen Au-genblick, die nassen Zweige glitzerten und verschwan-den wieder im Dunkeln [16, с. 52].
Denn jetzt sah ich es auch, das Tier. Es kam hin-ter einem Busch hervor, tappte auf uns zu und schnup-perte am Licht der Wagenscheinwerfer [15, с. 106].
Оставшийся незакрытым третий ЛСВ «шутл. мот» также, по нашему мнению, может быть с успехом закрыт окказионально образованным сложным словом с идентичной ему семантикой. Основанием для такого предположения служит то, что первый конституент многозначного сложного слова Schein- совпадает по форме и семантике с многозначным словом der Schein II в ЛСВ «денежный знак, банкнота; ассигнация». Для дифференциации же этого ЛСВ слова der Schein II имеется узуальное сложное слово Geldschein, которое в случае необходимости вполне может встать на место первого конституента Schein- в многозначном сложном слове der Scheinwerfer. Результатом этого мы будем иметь окказионально образованное слово Geld-scheinwerfer, способное выступать в качестве минимального контекста для многозначного слова der Scheinwerfer в его ЛСВ «шутл. мот».
Интересно отметить, что в некоторых случаях для дифференциации того или иного ЛСВ многозначного слова производится несколько неузуальных сложных слов. Так, в одном из произведений Г. Канта встречаются два неузуальных сложных
слова - Appelmeldung [13, с. 380] и Zahlappel [13, с. 116] - выступающие в качестве минимального контекста для многозначного слова der Appel в его ЛСВ «воен. сбор, построение, смотр, поверка».
Функционирование неузуальных сложных слов с лексико-дифференцирующей функцией в контекстах более широких, чем они сами, обнаруживает те же закономерности, которые присущи узуальным сложным словам. Относительно окказиональные сложные слова, служа целям моносеми-зации ЛСВ многозначных слов, выступают в речевых отрезках по отношению к многозначным словам в тех же позициях, что и узуальные сложные слова с лекси-ко-дифференцирующей функцией:
1. Неузуальное сложное слово используется автономно, «встает на место» многозначного слова:
Ich bin noch nie, das kann man mir glauben, ich bin noch nie auflen an einem fahrenden Zug gehangen, hab polnischen Wind dabei durch meine Ohren pfeifen lassen und meine Augen gerichtet gehabt auf einen nahegelegenenMadchenbusen [13, с. 59].
2. Неузуальное сложное слово стоит в препозиции по отношению к многозначному слову, сразу давая понять, какой именно ЛСВ многозначного слова используется далее в речи:
Wir haben heute geheult, ich und mein Bruder auch, und mein Bruder war damals beinah schon achtzehn, und er hatte doch blofl einen Werbepros-pekt nach Hause gebracht. In dem Prospekt stand, was man alles werden konnte, wenn man sich zur SS meldete [15, с. 338].
3. Неузуальное сложное слово чередуется с многозначным словом, вновь напоминая слушающему о ЛСВ, используемом в речи:
Die SS hatte aus dem Haufen einen Marschzug formiert, der sich - eskortiert von der wilden Horde -nach dem Lager hin in Bewegung setzte, schwankend und taumelig... Keiner im Zug kummerte sich um sei-nen Nebenmann... So torkelte der Zug die Zu-gangsstrafle entlang und durch das Tor ins Lager hin-ein... Den letzten Rest der Kraft verbrauchte Jankowski, um mit einigermaflen sicheren Schritten im Zug zu marschieren, der jetzt ins Lager hinein gefuhrt wurde. Nur nicht taumeln und torkeln, das fiel auf. Es sang und brauste Jankowski in den Schlafen, aber er hielt durch, und mit Erleichterung sah er, das es Haft-linge waren, die den Marschzug begleiteten... Auf dem freien Platz zwischen hohen Steingebauden saflen be-reits die Blockfriseure auf mitgebrachten Schemeln in langer Reihe, als der Zug anlangte... Einer von den Haftlingen, die den Zug begleitet hatten, ... war ein Angehoriger des Lagerschutzes [17, с. 12-13].
Демонстрацией силы процессов индивидуального производства сложных слов с лексикодифференцирующей функцией является тот факт, что эти слова создаются даже в тех случаях, когда для дифференциации того или иного ЛСВ многозначного слова уже имеется узуальное сложное слово или даже несколько таких слов.
многозначное слово
узуальное сложное слово
неузуальное сложное слово
Abteil п
1. ж.-д. купе
Ampel f
2. светофор
Garbe f
2. воен. сноп (траекторий); веер (об огне); очередь
Wagenabteil
Verkehrsampel
Zeigerampel
Streugarbe
Feuergarbe
GeschoBgarbe
Maschinengewehrgarbe
Bahnabteil [1S, с. 171]
Kreuzungsampel [18, с. 103]
Flammengarbe [19, с. 28]
В заключение хочется подчеркнуть, что в тенденции современного немецкого языка к индивидуальноречевому образованию сложных слов словосложение с лексико-дифференцирующей функцией занимает одно из основных мест, а продукт данного процесса - относительно окказиональные сложные слова - может наряду с узуальными сложными словами использоваться для создания минимального контекста в речи, ликвидируя многозначность простых слов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Лопатин В. В. Рождение слова. Неологизмы и окказиональные образования. М.: Наука, 1973. 152 с.
2. Weisgerber L. GrundzUge der inhaltsbezogenen Grammatik. DUsseldorf: Bibl. Inst., 1962. 348 S.
3. Фельдман Н. И. Окказиональные слова и лексикография // Вопросы языкознания. 1957. №4. С. 64-73.
4. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, 1966. 607 с.
5. Ханпира Эр. Окказиональные элементы в современной речи // Стилистические исследования. М.: Наука, 1972. С. 245-317.
6. Лыков А. Г. Современная русская лексикология (русское окказиональное слово). М.: Высш. шк., 1976. 120 с.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
1б.
17.
18.
19.
Степанова М. Д., Фляйшер В. Теоретические основы словообразования в немецком языке. М.: Высш. шк., 1984. 264 с. Смирницкий А. И. Лексикология английского языка. М.: изд-во лит-ры на иностр. языках, 1956. 260 с.
Розен Е. В. Немецкая лексика: история и современность. М.: Высш. шк., 1991. 96 с.
Вашунин В. С. Окказиональные композиты в немецком языке с коммуникативно-прагматической точки зрения // Текст. Высказывание. Слово: Сб. науч. тр. / Институт языкознания АН СССР. М., 1983. С. 164-175.
Вашунин В. С. Субстантивные сложные слова в немецком языке. М.: Высш. шк., 1990. 159 с.
Fuchs A. Imaginare Berichte. Erzahlungen. Wien: Europaver-lag, 1974. 150 S.
Kant H. Der Aufenthalt. Berlin: Rutten u. Loening, 1980. 599 S. Mundstock K. Ali und die Bande vom Lauseplatz. Ein Berliner Jungenroman. Berlin: Verlag Neues Leben, 1971. 313 S . Geschichten / Hrsg. vom Kollektiv Eulenspiegel Verlag. -Berlin: Eulenspiegel Verlag, 1967. 295 S.
Gerlach H. Die Taube auf dem Schuppendach. Greifenverlag zu Rudolstadt, 1979. 267 S.
Apitz B. Nackt unter Wolfen. Berlin: Verlag Volk und Welt, 1975. 378 S.
Lenz J. Kein Pafl fur Rio. Abenteuerroman. Halle (Saale): Mitteldeutscher Verlag, 1966. 267 S.
Remarque E. M. Zeit zu leben und Zeit zu sterben. Berlin: Aufbau-Verlag, 1957. 416 S.
7.
8
9
Поступила в редакцию 02.12.2009 г.
