CC BY
96
УДК 81.23 ББК 81.006
З.А. МОТЫГУЛЛИНА
ОБЩИЕ И НАЦИОНАЛЬНО-СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ КОНЦЕПТА «СУДЬБА» СО ЗНАЧЕНИЕМ «СЧАСТЬЕ» В АНГЛИЙСКОЙ И ТАТАРСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ
Ключевые слова: концепт, судьба, счастье, сопоставительный анализ, удача.
Рассматриваются общие и национально-специфические черты концепта «судьба» со значением «счастье» в английской и татарской лингвокультурах. Выявляются сходства и различия данного концепта в двух генетически неродственных языках на примере английских и татарских фразеологических единиц, пословиц и поговорок. Особое внимание уделяется этимологии концепта «судьба» в английском и татарском языках. В ходе исследования было установлено, что в основе лексико-семантического поля «судьба» в английском языке лежит базовая лексема, представленная родовой семой «fate», а в татарском языке - семой «язмыш». В работе также более или менее четко выделяются такие семантические компоненты, как объективные (внешние жизненные обстоятельства) и субъективные, которые подкрепляются примерами из английской литературы.
Z. MOTYGULLINA
COMMON AND NATIONALLY SPECIFIC FEATURES OF CONCEPT «FATE» WITH MEANING OF «HAPPINESS» IN TATAR AND ENGLISH LINGUAL CULTURES
Key wards: concept, fate, happiness, comparative analysis, luck.
The paper deals with the comparative analysis of the peculiarities and common features of the concept «fate» with the meaning of «happiness» in the Tatar and English lingual cultures, which are genetically unrelated. The analysis is based on English and Tatar phraseological units, proverbs, and sayings. Particular attention is paid to the etymology of the concept «fate» in both English and Tatar languages. The research revealed that the lexico-semantic field of the concept «fate» in the English language is represented by a generic seme «fate», and in the Tatar language, it is represented by the seme «yazmysh». The author also distinguishes the objective (external life circumstances) and subjective semantic components of the concept «fate», which are supported by the examples from English literature.
Исключительная важность понятия «судьба» сделала его центром духовной жизни человека, вместилищем чувств, настроений, мыслей, религиозных верований, нашедших отражение в художественной литературе и фольклоре.
Во многих культурах «судьба» является как символом некой высшей силы над людьми, так и осознанной необходимостью. Не случайно к нему обращались многие известные лингвисты. Достаточно вспомнить работы А. Вежбицкой, В.Г. Гака, А.Д. Шмелева, З.Х. Бижевой и др. Думается, сопоставительный анализ концепта «судьба» в английском и татарском языках представляет немаловажный научный интерес, ведь нередко то, что может ускользнуть от взгляда ученого при исследовании фактов отдельного языка, становится очевидным при сопоставительном анализе.
В татарском языке понятие «судьба» выражается словом «язмыш» - существительное, которое образовалось при помощи прибавления тюркского окончания «mis» к корню «яз». Это же значение передается рядом синонимов, главным образом заимствованных из арабского языка, например, фэлэк, лэухелмэхфуз, мекэддэр, ^ирэбэ, шобага, насыйп, елеш.
Древнеанглийское наименование судьбы выражалось словом wierd. Weird - это единственное общегерманское прямое наименование судьбы, сохранившее свое исконное значение на периферии своей семантической сферы. Древнеанглийское слово wierd вобрало оба понятия - «судьба» и «событие», в совокупности своей во многом определивших семантическую структуру слова. Сформировалась соответствующая концепция судьбы как совокупности событий.
В современном английском языке наименование судьбы wierd не употребляется. Оно переместилось в языковую сферу фольклора и приобрело новые коннотации, навеянные атмосферой колдовства и мистики. Можно сказать, что актуализировалось понимание wierd как судьбы предсказания, пророчества, ориентированной на будущее.
Понятие «судьба» в современном английском языке выражается словом «fate». «Fate» пришло в средневековый английский из средневекового французского, который заимствовал его от латинского «fatum», имевшего форму «fatus» в среднем роде и форму «fari» в Past Participle. Однако понятия сферы лексем совпадали далеко не полностью, а лишь в одном из аспектов концептов «судьба». Для наименования других - счастливая, случайная, предопределенная судьба - потребовались иные единицы.
Синонимами слова «fate» в современном английском языке являются такие слова, как destiny, fortune, lot, portion, doom.
Понятие «судьба» в сопоставляемых языках имеет разные значения. Особым случаем для английского и татарского языков, на наш взгляд, является семантическая группа концепта «судьба» со значением «счастье». В татарском и английском языках эти два концепта соединены общностью проявлений и расположением на линии жизни, которая следует своим путем: воспоминания о прошлом - переживания в настоящем - предвкушение будущего. Рассмотрим подробнее данную семантическую группу.
Судя по данным этимологических источников, гиперонимом имен «счастье» и «несчастье» является «судьба» как жизненный путь человека, предназначенный ему богами: «хорошая часть/участь». Первоначально счастливым являлся человек, которому покровительствуют боги, отсюда - eydaimonia «благая судьба». С распадом мифологического мышления происходит деса-крализация мифологемы «судьба», место «даймона» - божества - занимает «тюхе» - «случай, попадание», и «благая судьба» превращается в «эвти-хию» - «благоприятный случай», «везение», «удача», в то, что несет в себе уже обезличенная фортуна. Семантически протагонистом эвтихии является человек, на долю которого выпадает удача, а субъектом - наблюдатель, выносящий оценку благоприятности внешних жизненных обстоятельств протагониста. «Благая судьба» и «благоприятный случай» превращаются в собственно представления о счастье лишь с совпадением «протагониста» и «наблюдателя» в одном лице, что дает субъекту возможность интроспекции и рефлексии - выносить оценку «положения дел» вне себя и судить о своей эмоциональной реакции на нее внутри себя. Таким образом, счастье как оценка человеком «успешности» собственной судьбы концептуально и хронологически производно от удачи.
В современной концептуальной формуле счастья как переживания удовлетворенности человека «жизнью в целом», т.е. своей судьбой и предназначением, более или менее четко выделяются такие семантические компоненты, как:
1) объективный - внешние жизненные обстоятельства; Cassio: So shall I clothe me in a forced content And shut myself up in some other course, To fortune's alms.
(Кассио: ... Твердо это знать Мне будет некоторым облегченьем. Я волею-неволей примирюсь И счастья поищу в другом призванье);
2) субъективный - их оценка субъектом с точки зрения соответствия его магистральным жизненным установкам.
Необходимо отметить «счастье» и в лексикографическом плане. Счастье - «чувство радости», «желанная насущная жизнь», «покой, довольство», «благополучие».
Вот как это представлено в английском языке: Othello: There now to be most happy: for I fear My soul hath her content so absolute That not another comfort like to this Succeeds in unknown fate. [W. Shakespeare].
(Отелло: Аминь! Да будет по твоим словам. Я счастлив так, что говорить не в силах. И сердце бьется чаще, чем твое, -Единственное наше разногласие).
Счастье, равно как и судьба, и любовь, не является эмоцией. Все эти слова просто символы - гиперонимы, выражающие самую общую идею, за которой скрываются различные ее проявления.
P/King: This world is not for age; nor 'tis not strange That even our loves should with our fortunes change For 'tis a question left us yet to prove, Wether love leave fortune of else fortune love. The great man down, you mark his favourite flies The poor advanced makes friends of enemies An hitherto doth on fortune tend. [W. Shakespeare]
(Актер-король: Не вечен мир, и все мы видим вновь,
Как счастью вслед меняется любовь;
Кому кто служит - мудрый, назови:
Любовь ли счастью, счастье ли любви?
Вельможа пал - он не найдет слуги;
Бедняк в удаче - с ним дружат враги;
И здесь любовь за счастьем вслед идет;
Кому не нужно, тот друзей найдет).
В пословицах «судьба» и «счастье» не разведены, они понимаются как противоположности общего рода и состояния, причина и цель совпадают, «прошлого поминаем - грядущего чаем», «судьба придет - по рукам свяжет».
По мнению В.В. Колесова, счастье, как и судьба, неопределенно во времени [4. С. 43]. Его не только ждешь как цели, его и переживаешь как прошлое; счастье понимаешь «задним умом», когда уже поздно.
Это знание употребляется в основном в английском языке и выражается словом «fortune».
You must therefore be content to slubber the gloss of your new fortunes with
this more stubborn and boist'rous expedition [W. Shakespeare].
(Приготовьтесь омрачить ваше молодое счастье этой хлопотливой
поездкой).
В татарском языке значение «счастливой судьбы» передается словом «бэхет». Р.Г. Ахметьянов при определении этимологии слова «бэхет» выделяет персидскую основу «бахт» [1. C. 42].
Зур бэхетлэр сызганып эшкэ бирелгэннэн киле [Г. Тукай]
(досл.: Чтобы быть счастливым, необходимо трудиться).
Слово «бэхет» также передает значение удачного случая, подаренного судьбой:
Лэкин мин харап булмадым: каяндыр, минем бэхеткэ, коткаручы килеп чыкты [А. Шамов]
(досл.: Но я не пропал, откуда-то на мое счастье появился спаситель).
В татарском языке в определенном контексте слова «язмыш» и «бэхет» могут быть синонимами. Они передают общую идею, заложенную в этих словах. Однако иногда в татарском языке при употреблении слова «язмыш» имеется в виду несчастная или трагическая судьба человека:
Куррэсец, тау кадэр газап йотып, ахыр чиктэ Yзенец язмышы белэн килеште [Э. Еники]
(досл.: Видно, после всех несчастий, которые ему пришлось пережить, он решил смириться со своей судьбой).
Значение «счастье» в татарском языке часто передается словами «язылган» или «насыйп»:
Бик бэхетле сэгатьтэ тугансыц икэн, бэбкэм. Остабикэ булырга тэкъдирецдэ язылган, курэсец [К. Тинчурин]
(досл.: Ты родилась под счастливой звездой, деточка. Тебе суждено стать женой муллы).
Необходимо отметить, что татарский язык передает это значение как желаемое событие, которое должно произойти в будущем.
Синоним слова «судьба» - «фэлэк», заимствованный из арабского языка, также передает значение «счастья»:
Мондый фэлэк биргэнгэ Аллага Тэгалэгэ рэхмэт укырга кирэк [М. Гафури]
(досл.: Надо благодарить Бога за такую судьбу).
Слово «бэхет» очень часто встречается во фразеологических единицах:
Бэхет ишеге ачылу - счастье привалило;
Бэхет йолдызы - источник счастья;
Бэхет сынау - рискнуть в надежде на счастье;
Бэхет кошы - птица счастья.
В татарских народных сказках птицей, приносящей счастье, считали сову. По преданию, птица счастья сама выбирает человека, которому подарит счастье, т.е. она, как Фортуна, капризна и случайна.
Таким образом, анализ концепта «судьба» со значением «счастье» в английском и татарском языках выявил, что данное значение является ключевым в обоих сопоставляемых языках.
Список анализируемого материала
Shakespeare W. Antony and Cleopatra. L., Penguin Books, 1994. Shakespeare W. Hamlet. L., Penguin Books, 1994. Shakespeare W. King Lear. L., Penguin Books, 1994. Shakespeare W. Othello. L., Penguin Books, 1994. Shakespeare W. Romeo and Juliet. L., Penguin Books, 1994. Еники Э. Эсэрлэр: 2 томда. Казан: Тат. кит. нэшр., 2001. Т. 2. Тукай Г. Эсэрлэр. 4 томда. Казан: Тат. кит. нэшр., 1976. Т. 2.
Литература
1. Ахметьянов Р.Г. Общая лексика духовной культуры народов Среднего Поволжья. М.: Наука, 1981. 144 с.
2. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. 416 с.
3. Гак В.Г. Судьба и мудрость // Понятие судьбы в контексте разных культур. М.: Наука, 1994. С. 198-206.
4. Колесов В.В. Философия русского слова. СПб.: ЮНА, 2002. 448 с.
References
1. Akhmet'yanov R.G. Obshchaya leksika dukhovnoi kul'tury narodov Srednego Povolzh'ya [Common Lexis of spiritual culture of the peoples of the Middle Volga region]. Moscow, Nauka Publ., 1981, 144 p.
2. Vezhbitskaya A. Yazyk. Kul'tura. Poznanie [Language. Culture. Cognition]. Moscow, Russkie slovari Publ., 1996, 416 p.
3. Gak V.G. Sud'ba i mudrost' [Fate and Wisdom]. Ponyatie sud'by v kontekste raznykh kul'tur [The concept of fate in the context of different cultures]. Moscow, Nauka Publ., 1994, pp. 198-206.
4. Kolesov V.V. Filosofiya russkogo slova [Philosophy of the Russian word]. St. Petersburg, YuNA Publ., 2002. 448 p.
МОТЫГУЛЛИНА ЗУХРА АЙВАЗОВНА - кандидат филологических наук, доцент кафедры романо-германских языков, Казанский (Приволжский) федеральный университет, Россия, Казань (Zuhra711@yandex.ru).
MOTYGULLINA ZUKHRA - Candidate of Philological Sciences, Associate Professor, Department of Romano-Germanic Languages and International Communication, Kazan (Volga Region) Federal University, Kazan, Russia.
УДК 802/809:37 ББК 81.432.1
Н.К. МУЛЛАГАЛИЕВ
ВЫРАЖЕНИЕ ИРРЕАЛЬНОЙ МОДАЛЬНОСТИ НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ «THE CATCHER IN THE RYE» ДЖЕРОМА СЭЛИНДЖЕРА И ЕГО ПЕРЕВОДА НА ТАТАРСКИЙ ЯЗЫК
Ключевые слова: ирреальная модальность, художественная литература, сопоставительное языкознание, неопосредованный перевод.
Рассматриваются особенности передачи ирреальной модальности в процессе перевода англо-американской художественной литературы на татарский язык. Перевод основывается на результатах исследований по сопоставительному языкознанию, теории перевода, типологии и контента лингвистики - ирреальной модальности. В статье приводятся примеры перехода с одного языка на другой при неопосредованном переводе оригинальных произведений на татарский язык, разбираются случаи выражения ирреальной модальности.
N. MOULLAGALIEV
EXPRESSING IRREAL MODALITY ON THE MATERIAL OF «THE CATCHER IN THE RYE» BY JEROME SALINGER AND ITS TRANSLATION INTO TATAR LANGUAGE
Key words: irreal modality, fiction, comparative linguistics, immediate translation. The author considers the peculiarities of transferring irreal modality in the process of translating Anglo-American fiction into the Tatar language. Translation is based upon the results of studies on comparative linguistics, translation theory, linguistics and one of the basic components of typology that is known as irreal modality. The paper provides the examples of transferring irreal modality from the source language into the target language by means of immediate translation of the original works into the Tatar language and describes the cases of expressing irreal modality.
Концепт модальности в современном обществе приобретает все большую актуальность. Это связано с новым видением современности: в мире информатизации и компьютеризации очень мало внимания уделяется живому общению, пониманию друг друга не только посредством машинального общения, а средствами чувственного восприятия собеседника. Категория модальности актуальна и в современной науке, основная тенденция которой -
