CC BY
176
«ОБЩЕСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ» КАК ПРИЗНАК ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ДОКТРИНАХ РОССИЙСКОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА В XVIII-XIX В.В.
ЕПИФАНОВА Елена Владимировна
Аннотация:учение о преступлении и его признаках прошло длительный путь развития. Общественная опасность как материальный признак преступления сформировалась на заре становления российской уголовно-правовой науки. Содержание признака «общественная опасность» всегда вызывало дискуссии.
Представляется важным исследование воззрений ученых, стоявших у истоков науки российского уголовного права, об общественной опасности как признаке преступления.
Annotation: the theory of the crime and of his signs has passed a long way of development. The social danger as a tangible sign of the crime was formed at the dawn of the Russian criminal-legal science. The content of the «public danger» was always a debate.
It is important to examine the views of scientists who stood at the beginnings of the science of the Russian criminal law ,the social danger as a sign of a crime.
Ключевые слова: преступление, признаки преступления, общественная опасность, уголовное право.
Key words: Crime, signs of a crime, public danger, criminal law.
Научных доктрин о понятии преступления и его признаках до начала XVIII века не существовало. Основным вопросом, исследовавшимся законодателем, являлся вопрос наказания. Теоретические концепции в области понятия преступления появлялись лишь с развитием науки уголовного права. Соответственно лишь со временем были выделены признаки преступления, в том числе и общественная опасность.
Кодификационные акты первой половины XVIII века свидетельствуют о полном отсутствии научного подхода к созданию уголовного законодательства. Начиная с XVIII века, в России русская юридическая школа стала делать свои первые шаги, появились теоретическое и практическое научные направления, соперничавшие друг с другом, стали проникать европейские теории. Как отмечал Г.С. Фельдштейн, восемнадцатый век в истории русской уголовной юриспруденции являлся эпохой, когда делались попытки перенесения теоретических приемов, вырабатывавшихся при чуждых условиях, не только в области юридической школы, но и законодательного творчества1. Величайшим памятником XVIII века, являвшимся ярким проявлением общественного духа, проникавшего в уголовно-правовые знания, который отразился и на других памятниках науки этой эпохи - Наказ Екатерины II2.
Наказ определил понятие преступления с материальной точки зрения. Главной чертой преступного, как такового, является вредное «или каждому особенно, или всему обществу»3. Таким образом, самым тяжким преступлением считалось то, кото-
1 Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. - Ярославль: Типография Губернского Правления, 1909. С. 98.
2 Там же. С. 99.
рое посягает на государство. При этом отмечалось, что законодатель по своему произвольному усмотрению вправе решить, что вредно и что не вредно для государства. В зависимости от степени общественной опасности Наказ различал две категории преступного поведения: неправда уголовная (преступление) и неправда полицейская (проступок). К сожалению, Наказ так и не вступил в силу и вместе с ним были забыты идеи, выдвинутые Ч. Беккариа, в частности о наличии признака «общественная опасность» в понятии преступления.
Представителем естественно-правовых учений, опирающимся на сравнительно-исторические исследования, работавшим в философско-догматическом направлении, принято считать профессора московского университета К.Г. Лангера. В трактате «Слово о происхождении и свойстве высшего криминального суда» (1767) он отмечал материальный состав преступления. Общественная опасность преступления выдвигалась автором на первый план. На преступления, как отмечал Г.С. Фельдштейн, «Лангер смотрел как на явления, которые зависели от воли человеческой, и суть таких действий, которые тишину и безопасность общую нарушают... О великости преступлений рассуждать должно4, смотря на то, сколь много потревожено ими общее спокойствие».
К сторонникам западно-европейской политико-правовой мысли середины и конца XVIII века следует отнести последователя Екатерины II митрополита Гавриила. Несмотря на то, что, характеризуя преступление, он подчеркивал его формальную природу, он давал анализ и его материального содержания («Слово о правосудии»). Митропо-
3 Там же. С. 109.
4 Там же. С. 172.
лит Гавриил указывал, что «одним из самых постоянных признаков является элемент вреда. Нет преступления, сколь бы малым мы его ни почитали, которое не вредно было кому-нибудь. Элемент вреда в преступлении восполняется признаком нарушения общего спокойствия, проявляющимся в чувстве неудовольствия в окружающем преступника обществе. Нет преступления, сколь бы малым мы его ни почитали, которое не было бы неприятно для всех»5. Таким образом, митрополит Гавриил указывал на общественную опасность и вредоносность любого преступления.
До середины XVIII века не было создано догмы русского уголовного права, и только со второй половины XVIII века появляются отдельные научные течения (историческое, сравнительное, эмпирическое), в рамках которых формируется доктрина русской уголовно-правовой науки. Вместе с тем следует указать, что умы ученых и практиков занимали идеи наказания, к понятию преступления обращались реже. Именно поэтому признакам преступления не уделялось должного внимания. В тоже время наблюдались отдельные попытки материального понятия преступления и анализа общественной опасности как признака преступления. Несмотря на неразработанность теории уголовного права, идея общественной опасности незримо присутствовала в конструкции уголовно-правовых нормативных актов, о чем свидетельствовала последовательность расположения глав, разделов, статей.
Только с начала XIX века наблюдается изменение научного развития в области уголовного права. В 1815 году была опубликована работа О. Горегляда «Опыт начертания русского уголовного права»6, которая в области понятия преступления, его признаков и разделения на виды полностью копировала идеи Наказа Екатерины II. Аналогичный подход мы видим и в работе П.Н.Гуляева «Российское уголовное право»7.
В трудах Г.И. Солнцева («Российское уголовное право»)8 под преступлением понималось «внешнее, свободное, положительными законами воспрещаемое деяние, безопасность и благосостояние государства или частных его граждан, посредственно или непосредственно нарушающее и правомерное наказание за собой для преступника влекущее9. Таким образом Г.И. Солнцев указывал на признаки преступления: внешнее действие,
5 Там же. С. 244.
6 Горегляд О. Опыт начертания русского уголовного права. Сочинения Осипа Горегляда. - СПб, 1815.
7 Гуляев П.Н. Российское уголовное право, составленное из российских государственных узаконений. Петром Гуляевым. М., 1826.
8 Фельдштейн Г.С. Указ. соч. С. 377-427.
9 Там же. С. 396.
наказуемость как формальный признак и общественную опасность как материальный признак. Вводя в понятие преступления материальный признак, Г.И. Солнцев считал, что преступление имеет место только там, где есть действие, устремляемое к нарушению безопасности и благосостояния или государства, или частных лиц10. Общественной опасностью как материальным признаком преступления он оперировал и при разграничении уголовных преступлений от полицейских, (преступлений от административных правонарушений).
С.А. Протасов («Программа для испытания студентов И.К.У. по окончании 1829 - 1830 акад. года», Казань. 1830) являлся последователем Г. Солнцева. Он разделил преступления на виды, положив в основу степень общественной опасности. Так, на первом месте были преступления против веры, далее следовали преступления против особы императора, против внешней безопасности, против внутренней безопасности, против государственной казны, против общего доверия и т.д11.
К. Паулович, работавший в естественно-правовом направлении при исследовании вопросов уголовного права, рассматривал преступление как свободное внешнее действие или бездействие, нарушающее правовой уклад. Тяжесть преступления, по его мнению, зависела от степени опасности для существующего правового строя. Вообще, как предполагал К. Паулович, понятие преступного целесообразно ограничить только действиями, открыто грозящими обществу опасностью. Вся же остальная область их должна быть предоставлена свободе и совести каждого, и законодателю лучше всего рассматривать такие действия как святилище, которого не должно ка-саться12.
Сторонником понимания преступления как действия, опасного для общества, размер вреда и опасности которого не может не оказывать влияния на размер наказания, выступал П. Лодий («Теория общих прав», СПб, 1928).
В «Теории начертания законов» Л. Цветаев (1825) в основу понятия преступления положил единственный материальный признак «общественная опасность»: преступление в пространном смысле есть нарушение прав общества и сограждан и обязанностей к ним.
И. Наумов («Начертание естественного права, принадлежащее к первой части практического правоведения для граждан», М., 1809), придерживавшийся естественно-правовой концепции, по-
10 Там же. С. 397.
11 Там же. С. 426.
12 Там же. С. 478-479.
лагал, что в основе понятия преступления лежит общественная опасность. Так, он писал: вредное намерение, не приведенное в действие, не подлежит суду гражданскому, потому что оно осталось в душе без вреда обществу.
П.Д. Калмыков («Учебник уголовного права», СПб, 1866), будучи представителем эклектического направления науки уголовного права, доказывал наличие в преступлении признака общественной опасности. Он понимал преступление как «действие, вредное для общества», заключавшее «в себе зло для целого общества».
Упоминание об интересах общества в понимании преступления присутствовало в сочинении А.Чебышева-Дмитриева «О преступном действии по русскому до - петровскому пра-ву»13. Автор, проанализировав положения Русской правды, выявил существенный признак, отличавший преступление от гражданского правонарушения: «Преступное действие заключает в себе две стороны: 1) оно нарушает частный интерес, частное право и подвергает виновного уплатить частное вознаграждение. Это гражданская сторона преступления; 2) оно оскорбляет общество и влечет за собою публичное на-казание»14. А. Чебышев-Дмитриев сделал вывод о том, что в понятии преступного действия на первом плане являлось общественное его зна-чение15. Таким образом, уже в Русской правде присутствовала общественная опасность как категория, характеризовавшая преступление.
Воззрения Русской правды оказались довольно живучими и действовали вплоть до Судебников и отражались даже в Уложении. С принятием христианства духовенство начало оказывать влияние на все общественные отношения, на понимание преступления и наказания. Так, наказание стало иметь своим назначением устрашение и нравственное возмездие, что непосредственно вытекало из религиозно-нравственных воззрений на преступление как на греховное действие. Однако для реализации наказаний церковь призвала светскую власть, которая имела с духовенством общую цель - поддержание чистоты религии и нравственности16. Таким образом, понимание общественной опасности расширилось. Теперь общественно опасными признавались деяния, посягающие на интересы церкви, государства и личности. Следует отметить, что понимание общественной опасности представлялось трудным
13 Чебышев-Дмитриев А. О преступном действии по русскому до-петровскому праву. Казань: Типография императорского университета, 1862.
С. 33; 85.
14 Там же. С. 89.
15 Там же. С. 90.
16 Там же. С. 118.
вследствие того, что еще не было четкого разграничения между гражданским правонарушением и уголовным преступлением. Например, в Судебнике 1497 года (Иван IV Грозный), получили свойственный им уголовный характер только следующие преступления: душегубство, разбой, татьба, кормчество, зернь, ябидниче-ство, скоморошество и некоторые другие. Преступление считалось делом, оскорбляющим все общество.
Как отмечал А.О. Чебышев-Дмитриев, субъективно-нравственный взгляд на преступное действие постепенно уступает место объективно-юридическому, общественный интерес в наказании преступника сменяется государственным интересом абстрактной справедливости17. Как мы понимаем, расширяется понятие общественной опасности, а именно, общественно опасными признаются деяния, посягающие на общественные и государственные интересы.
В период действия Русской правды действие считалось преступным в силу имеющегося в нем действительного, непосредственного зла, так что в понятии преступления не было ничего формального, отвлеченного, условного. В Псковской Судной грамоте наблюдалось отвлеченное понятие о преступном действии, можно заметить также некоторые действия, безразличные сами по себе и запрещаемые законом во имя предотвращения будущего, возможного зла18.
В итоге в до-петровский период понятие преступления претерпевает изменения: от простого, непосредственного материального зла оно переходит к греху и ослушанию положительного закона. Именно поэтому содержание общественной опасности изменяется от опасности для личности до опасности для интересов церкви и государства. Об этом свидетельствует расположение глав в Соборном уложении 1649 года. Так, глава первая посвящена религиозным преступлениям, вторая - государю, третья - государственным преступлениям, а затем уже после публичных преступлений стоят частные.
В эпоху Петра I преступлением стало называться всякое нарушение и неисполнение какого бы то ни было положительного закона. Этот период развития российского уголовного законодательства характеризовался расширением числа религиозных и государственных преступлений, что в свою очередь подчеркивало повышенную общественную опасность подобных деяний.
Таким образом, исследования, проведенные А.О. Чебышевым-Дмитриевым, показали зависи-
17 Там же. С. 172.
18 Там же. С. 175.
мость между понятием преступления, государственной политикой, общественной опасностью и объектом преступного посягательства. А именно, в допетровский период все деяния, посягавшие на государство, церковь, личность (в наименьшей степени), считались общественно опасными, то есть преступлениями. Такова была государственная уголовная политика.
В исследованиях преступления П.П. Пусторослев19 приходит к выводу о том, что законное объективное право устанавливается только государством... Налагая одни обязанности в одних случаях и устанавливая обязанности в ограждении субъективных прав в других, государство создает тем самым обязательный порядок общежития, охраняемый от нарушений средствами внешнего принуждения и поощрения. В форме постановлений закона государство указывает более или менее определенно, каким образом обязан или имеет право поступать человек при тех или иных условиях. При этом совершенно безразлично, откуда черпает оно содержание своих постановлений, из религиозных ли верований населения, или из общепринятых правил нравственности, или из стародавних обычаев, или, наконец, из совершенно новых соображений, подсказанных жизнью20.
Под правонарушением П.П. Пусторослев понимал несоблюдение правил объективного права, то есть правового порядка, учрежденного государством (этой концепции придерживались Лист, Сергиевский). Указав на разделение уголовных правонарушений на более опасные для правового порядка и менее опасные для правового порядка, автор
приблизился к пониманию общественной опасности как категории объективной, полностью зависящей от воли законодателя и от потребностей государства. Однако в отличие от Листа, П.П. Пусторос-лев не считал этот признак главным в разграничении преступления и правонарушения. Основное внимание у автора было сосредоточено на состоянии преступности неисполнителя (Ломбразо, Фойницкий).
Н.Д. Сергиевский настаивал на материальном понятии преступления, считая общественную опасность ключевым признаком понятия преступления. Он отмечал, что формальное определение преступления не вносит в уголовное право ни йоты содер-жания21.
Изучив литературу, используемую нами в процессе описания и введения признака общественная опасность в понятие преступления в досоветский период, мы можем констатировать тот факт, что ученые, работавшие в различных направлениях науки уголовного права, обращали свое внимание на этот признак. Однако в силу того, что основным вопросом уголовного права рассматриваемого периода был вопрос о наказании, понятию преступления и его признакам не придавалось должного внимания. Вместе с тем, об общественной опасности преступных деяний свидетельствовало расположение преступлений в уголовно-правовых актах, распределение их по объекту преступного посягательства. В науке уголовного права по вопросу общественной опасности не было единого мнения, что нашло непосредственное отражение и в нормах уголовного законодательства той эпохи.
19 Пусторослев П.П. Анализ понятия о преступлении. М.: Университетская типография, 1892. 231 с.
20 Там же. С. 27.
21 Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право. Пг., 1914. С. 38.
