CC BY
63
УДК 340
Хамтаху Рустам Шихамович
адъюнкт кафедры уголовного права и криминологии Краснодарского университета МВД России Тел.: (89186911119)
Rustam Sh. Hamtakhu
graduated in a military academy of department of criminal law Ministry of Internal Affairs Krasnodarsky university of Russia Ph.: (89186911119)
Общественная опасность
деяния как предмет деятельности
законодательных органов и научных исследований в истории российского уголовного права
Public danger of
act as object of activity of legislature and scientific researches in the history of the russian criminal law
Аннотация. В статье представлен анализ развития категории «общественная опасность» на различных этапах истории российского уголовного права. Автор выявляет основные тенденции законодательного регулирования общественной опасности и научного осмысления данной уголовно-правовой категории на различных этапах развития Российского государства. Особое внимание в данной статье уделяется анализу представлений, сложившихся в правовой науке о преступлении, где общественная опасность является важнейшим его признаком.
Ключевые слова: Русская Правда, уложение, наказ, кодекс, преступное посягательство, общественная опасность преступного поведения, классовый признак, преемственность развития уголовного права.
Annotation. The analysis of development of category of public danger at various stages of history of the Russian criminal law is presented in article. The author reveals the main tendencies of legislative regulation of public danger and scientific judgment of this criminal and legal category. The special attention is paid to concept of a crime where public danger is its major sign.
Keywords: Russian However, code, order, code, criminal encroachment, public danger of criminal behavior, class sign, continuity of development of criminal law.
В истории мировой цивилизации нормы уголовного права в современном его понимании всегда определяли преступность и наказуе-
.
опасность деяний, которых государство стремилось не допускать, устанавливая угрозу наказанием в случае их совершения, определялась без научных исследований (в России таковые стали появляться лишь со второй половины XVIII в.), то есть эмпирическим путем. В этом смысле Россия не является исключением.
Так, в договорах русских князей - Олега, Игоря и Святослава - 907, 912, 945 и 971 гг. [1] ясно видны уголовные воззрения, свойственные перво-, ,
. , ( . 4) -
становляет, что «убийца должен умереть на том же месте, где совершит убийство»; договор Игоря (ст. 13) изменяет и дополняет это так: «убийцу должны держать родственники (ближние)
, ». , , -
, , представляло собой общественно опасное дея-
ние, которое вкупе с виновностью и наказуемостью представляло собой преступление (опять
же, в современном его понимании - здесь и да-
« »,
« », « » , ,
их еще не было в законодательных актах, поскольку без этого невозможно объективно оценивать тенденции развития рассматриваемого института общественной опасности деяния).
[2]
разнообразный спектр составов преступлений; ,
. -
став преступления (убийство), то устанавливаются штрафы за убийство княжеских слуг, начиная от высших, определяются штрафы за кражу и порчу княжеского имущества. Статья 19 говорит о наиболее знатных княжеских слугах - огнищанине и подъездном княжи. В ней устанавливается повышенная вира за их убийство -80 , . Чтобы сделать наказание более суровым, закон запрещал общине помогать преступнику в упла-[3]. 22, 23, 24, 25, 26, 27
(Краткой Правды) перечислены штрафы, взимаемые за убийство княжеских слуг, а также людей, находящихся в зависимости от князя.
Здесь пока еще уровень обобщения и придания казусам нормативности сравнительно невысокий. И такое положение будет сохраняться до,
1649 г. [4] - это уже весьма объемный, система-( ), -
вающий множество вопросов нормативный документ. По существу, это универсальный граж-данско-уголовный (одновременно материальный и процессуальный) кодекс. Значение Соборного уложения многократно усиливается тем, что оно принималось на Земском соборе с участием представителей разных сословий, что позволяло более четко определять общественную опасность тех или иных деяний и определять соответствующие наказания за их совершение.
В частности, в главе XXI («О разбойных и татиных делах») в 104 статьях сформулированы составы деяний против личности (посягательства на жизнь и здоровье) и против имущества; то есть, здесь
общественная опасность указанных деяний раз,
.
жестко и решительно относится к преступным посягательствам. Так, согласно ст. 16 Уложения «а будет приведут разбойника, и его пытать. Да будет он с пытки повинится, что он розбивал впервые, а убийства не учинил, и у того разбойника за первой разбой после пытки отрезать правое ухо да в
тюрьме сидеть три годы, а животы его отдать в
,
кайдалах работать всякое изделье, где государь укажет. А как он в тюрьме три года отсидит, послать в украинные городы, где государь укажет, и велеть ему в украинных городех быть, в какой чин
пригодится, и дать ему по тому же писмо за дьяче-
,
урочные годы отсидел и ис тюрьмы выпущен».
Еще более суровое наказание ждало разбойника при втором разбое - согласно ст. 17 Уложения он подлежал смертной казни. Тем самым разбой как преступное посягательство впервые на законодательном уровне четко получает квалифицированный признак в виде повторное™. В ст. 18 Уложения содержится довольно интересное с
точки зрения квалификация разбоя положение.
, ,
совершен первый раз, но был сопряжен с «убив-ством или поджогом двора или хлеба», то наказание - «казнить смертью». Применительно к рассматриваемому периоду историк права В.И. Сергеевич отмечал, в частности, что «в разбое,
как и в грабеже, есть угроза насилия и самое
,
насилие, а то, что разбой есть промысел» [5].
,
общественную опасность деяния таким вот образом. Но до нормативного определения понятия преступления, а вместе с ним, и обществен, .
В контексте рассматриваемых вопросов следующим наиболее значимым уголовным законом
являлось Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Однако, здесь существенным было то обстоятельство, что принятию этого акта предшествовали первые опубликованные исследования российских криминалистов, в том числе, касавшиеся общественной ,
рассматривалась сквозь призму категории пре-.
, , -
терины II [6], где понятие «преступление» истолковывалось, в целом, с материальной точки зре-
,
посягательства называлось «вредное или каж-, ». ,
самым тяжким преступлением считалось то, которое посягает на государство, а вообще, отмечалось в Наказе, законодатель по своему усмотрению вправе решить, что вредно и что не вредно для государства.
В начале XIX в. стали появляться специальные уголовно-правовые сочинения. Так, И.Е. Нейман полагал, что преступлением следует считать деяние, которым «^щая безопасность нарушается в , -
мым сопрягать с ним физическое зло и наказание» [7].
криминалиста того времени О.И. Горегляда, преступлением является противозаконное, умышлен,
[8]. . . , -ние как внешнее, свободное, положительными законами воспрещённое деяние, против политического равенства и свободы целого государства или
,
наказание за собою влекущее, или иначе, преступление есть внешнее, свободное, положительными законами воспрещаемое деяние, безопасность и благосостояние государства или частных его граждан, посредственно или непосредственно, нарушающее и правомерное наказание за собою для [9]. , -
но, в указанных позициях обозначены, по сути, все
,
время содержатся в ч. 1. с. 14 Уголовного кодекса Российской Федерации [10] (далее, УК РФ); и хотя сам термин «^щественная опасность деяния» еще не выделяется, однако сама эта категория обозначена вполне явственно.
И в этом контексте А.В. Петровский, который,
исследуя данный период развития российского
, , -
знака общественной опасности (вредности) как категории преступного поведения во многом связано с принятием государством на себя обязанности по защите своих подданных, то есть членов того союза, который и создал это образование. Такая защита была возможна за счёт создания определённого миропорядка, детермини-. -чально посягает на этот сложившийся миропорядок, нарушая и разрушая систему, которую .
проявлениями в деяниях или субъекте, а в том, что это деяние нарушает созданную иерархию ценностей. Оставляя безнаказанным общественно опасное деяние, государство может
« »,
показав общественному союзу, да и другим системам, свою слабость. Поэтому к тому времени в российской мысли стало ясно, что без определения сущности общественной опасности и вредности деяния невозможно криминологическое понимание уголовно-правового деликта и трудно определиться с нормой и патологией [11]. С этим нельзя не согласиться.
Тем не менее, российское уголовное законотворчество пошло по пути германского уголовного права и не стало в нормативное понятие преступления включать материальный признак общественной опасности. Так, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. [12] понятие преступление являлось формальным и имело следующий вид: «Всякое нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею властей или же на права и безопасность общества или частных лиц». Аналогичное положение имело место и в Уголовном уложении 1903 г.
Вместе с тем, нужно иметь в виду, что со второй половины XIX в. наука уголовного права в России стала довольно интенсивно развиваться; более
детально исследовались признаки преступления, в , -
ступлений от иных правонарушений, и уже тогда общественная опасность определялась, при этом, ведущим критерием. Так, Н.Д. Сергиевский обосновывал целесообразность материального поня-
,
« »,
полагая при этом, что формальное определение преступления не несет в уголовное право никакого содержания [13]. ПЛ. Пусторослев отмечал, что в форме постановлений закона государство указывает более или менее определенно, как обязан или имеет право поступать человек при тех или иных условиях. Под правонарушением этот ученый понимал несоблюдение правил объективного права, то есть правового порядка, указывая на разделение уголовных правонарушений на более опасные для правового порядка и менее опасные для пра-
[14]. ,
опасность, которая должна была разделять указанные уголовные правонарушения, относилась не ,
( , , . -брозо).
1917 . -
ловного права в советском государстве продолжала активно развиваться, но уже с учетом клас-
,
установлена в стране. Так, МЛ. Чельцов-Бебутов в 1925 г. писал, что, в отличие от формального буржуазного уголовного права, определяющего преступление формально, советский
Литература:
1. Владимирский-Буданов М.В. Хрестоматия по истории русского права. СПб., Киев, 1899. С. 257
2. Русская Правда // Хрестоматия по истории СССР. М., 1980. С. 12-19.
законодатель определяет преступление материально, по существу, а именно со стороны его вредоносности, опасности правопорядка [15]. К тому времени уже действовал УК РСФСР 1922 г.
[16], где преступление определялось довольно .
Указывалось, в частности, что преступление есть
как опасное для строя рабочих и крестьян дей-
,
отношений, охраняемых уголовным правом, как действие или бездействие, опасное для данной системы общественных отношений, вызывающее необходимость борьбы государственной власти с совершающими такие действия или допускающими такое бездействие лицами (преступниками). Такое понимание общественной опасности было вызвано задачами уголовного
права того периода [17]. Так, в ст. 5-а УК РСФСР
,
своей задачей правовую защиту государства трудящихся от преступлений и от общественно -опасных элементов и осуществляет эту защиту путем применения к нарушителям революционного правопорядка наказания или других мер .
На этом этапе, таким образом, теоретико-политическая трактовка понятия «преступление», а вместе с ним и общественной опасности
деяния, соединилась с законодательным ее за.
период советского государства. При этом, категория общественной опасности находила свое подробное развитие в научных трудах. Так, ..
опасность как ключевой признак преступления, поскольку именно в связи с ней преступление запрещается уголовным законом и наказуемо, а из всей массы различных правонарушений преступлением именуются только такие, которые могут причинить существенный вред интересам
общества, то есть, которые представляют обще. ,
,
( ), -, -
подствующего в данном обществе класса [18]. Данная позиция являлась доминирующей.
После распада СССР и наука, и законодатель освободились от необходимости подгонять все правовые категории под классовый, идеологический знаменатель. Кроме того, на современном этапе отечественная наука уголовного права довольно подробно исследует содержание общественной опасности деяния как признака преступления, что свидетельствует, в целом, о преемственности и последовательном развитии в нашей стране уголовного права, по крайней мере, в части толкования понятия преступления.
Literature:
1. Vladimirsky-Budanov M.V. Anthology of history of the Russian right. SPb., Kiev, 1899. Page 257.
2. The Russian Truth // Anthology on the history USSR. M., 1980. Page 12-19.
3. Российское законодательство X-XX веков. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М. : Юрид. лит., 1984. С. 58-59
4. Соборное Уложение 1649 года. Текст. Комментарии. М. : Наука, 1987.
5. Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб., 1903. С. 426.
6. Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения 1764 г. / Под ред. Н.Д. Чечулина // Памятники русского законодательства. 1649-1832 гг., изда-
. .,
1907.
7. . . -го права. СПб., 1814. С. 4.
8. . .
. . -ях и наказаниях вообще. СПб., 1815. С. 2.
9. . . . Казань., 1820. С. 7.
10. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13. 06. 1996 № 63-Ф3 (ред. от 03. 02. 2014 г.) // Справочно-правовая система «Консультант +» (дата обращения - 20. 03. 2014 г.).
11. . .
взгляда на определение преступления в работах правоведов XVIII - начала XVX вв. // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2011. № 3. С. 16.
12. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. // Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.6. 1988. С. 174.
13. Сергие вский H Д. Русское уголовное право. Пг., 1914. С. 38.
14. Пусторослев ПЛ. Анализ понятия о преступлении. М., 1892. С. 38.
15. Чепьцов - Бебутов МЛ. Преступление и наказание в истории и в советском уголовном праве. Харьков., 1925. С. 84-85.
16. УК РСФСР 1922 г. М., 1924.
17. Епифанова ЕВ. Общественная опасность как
, :
история и современность. М., 2012. С. 13.
18. Кудрявцев В.Н. Что такое преступление. М., 1959. С. 6-7.
3. Russian legislation of the X-XX centuries. T. 1. Legislation of Ancient Russia. M. : Yurid. litas., 1984. P. 58-59.
4. Cathedral Code of 1649. Text. Comments. M. : Science, 1987.
5. Sergeyevich V.I. Lectures and researches on ancient history of the Russian right. SPb., 1903. P. 426.
6. The order of the empress Catherine II given the Commissions about the composition of the draft of the new Code of 1764 / Under the editorship of N. D. Chechulin//Monuments of the Russian legislation. 1649-1832 gg., published by imperial Academy of Sciences. SPb., 1907.
7. Neumann I.E. Initial bases of criminal law. SPb., 1814. Page 4.
8. Goreglyad O.I. Experience of a tracing of the Russian criminal law. Part one. About crimes and punishments in general. SPb., 1815. P. 2.
9. Solntsev G.O. Russian criminal law. Kazan, 1820. Page 7.
10. The criminal code of the Russian Federation from 13. 06. 1996 № 63-FZ (an edition from 03. 02. 2014) // Legal-reference system «Consultant +» (date of the address - 20. 03. 2014).
11. Petrovsky A.V. Sources of a material view of definition of a crime in works of jurists of XVIII -there began XVX of centuries // Criminology: yesterday, today, tomorrow. 2011. № 3. Page 16.
12. The code about punishments criminal and corrective 1845 // the Russian legislation of the XXX centuries. T. 6. 1988. Page 174.
13. Sergiyevsky N.D. Russian criminal law. nr., 1914. Page 38.
14. Pustoroslev P.P. The analysis of concept about a crime. M., 1892. Page 38.
15. Cheltsov - Bebutov M.A. Prestupleniye and punishment in the history and in the Soviet criminal law. Kharkov, 1925. P. 84-85.
16. UK RSFSR of 1922 of M., 1924.
17. Yepifanova E.V. Public danger as scientific category, legislative definition: history and present. M., 2012. Page 13.
18. Kudryavtsev V.N. Chto such crime. M., 1959. P. 6-7.
