CC BY
92
лое, молочная жирный, желтый, уважение, костер, ритуал, сагаанэдеэн, бывает с изюмом, черносливом; 2) на слово-стимул урмэ (молочная пенка): саранка, черемуха, лакомство, молоко с медом, горячее, вкуснятина, сладкая и вкусная, если хорошо высушенная, кипяченое молоко,белая, липкая, невкусная?, очень вкусная лепешка из засушенных сливок, урмэ с черемухой - очень вкусный десерт;3) на слово-стимул арса: молоко, напиток, монгольский бурятский напиток, свежесть, утоление жажды, кисло-молочный напиток, кислятина, очень полезный, закваска, кислый напиток, бабушка постоянно варит, хорошо утоляет жажду, чан, тарасун, сливки, поварешка; 4) архи (тарасун): ¡!уунэй архи «молочная водка», водка, национальный алкогольный напиток, кисломолочный напиток, хмель, напиток из молока, молочная водка, считается экологически чистой, летнее стойбище, приятный, мягкий вкус, ретро, интересный напиток, молоко, можно пить после 35 лет, алкоголь, самогон питье, простокваша, банка, огонь, чан.
В семантической зоне Эмоции были выявлены следующие реакции: 1) на слово-стимул саламат: праздник, вкуснятина да и только!; 2) урмэ (молочная пенка): белая пища, праздник, самый изысканный
бурятский десерт!, очень вкусно, пальчики оближешь!; 3) арса: нет ничего вкуснее!
Хорошо иллюстрирует эмоциональный компонент слова-стимула «урмэ» следующий отрывок из романа "На утренней заре" известного бурятского писателя Хоца Намсараева. Улусное свадебное застолье он описывает так: "В круг внесли на двух блюдах молочную пенку. Румяная и душистая, она дразнила аппетит гостей. Невеста со своими подругами стала раскладывать лакомство по тарелкам. - Урмэн! Урмэн! -восклицали гости, протягивая к тарелкам руки" [5, с. 24].
Таким образом, в результате проведенного исследования были выявлены и идентифицированы соответствующие когнитивно-смысловые компоненты, формирующие концепт «белая пища». Именно на лингвокогнитивном уровне бурятской языковой личности было выявлено специфическое этническое содержание этого концепта. В свою очередь анализ структур языковой личности позволил выявить лингвоко-гнитивные особенности бурятской языковой личности, а также сделать вывод о том, что этническое пронизывает все уровни структурной организации языковой личности.
Библиографический список
1. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. 363 с.
2. Караулов Ю.Н. Язык и личность. М., 1989. 216 с.
3. Бальбуров А. Двенадцать моих драгоценностей. Улан-Удэ: Бур. Кн. изд-во, 1984.
4. Родионов М.А. Вступление // Этнографический статус существ, вещей и явлений в культурах Востока. Этикет приема пищи в Непале. С. 200-206.
5. Намсараев Х. На утренней заре. Улан-Удэ: Бур. кн. изд-во, 1950.
УДК 271.2
ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ В МИССИОНЕРСКОЙ ПРАКТИКЕ ХРИСТИАНСКИХ КОНФЕССИЙ
И.Ю. Ванина1
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Проведено сравнение методов миссионеркой деятельности, характерных для католической и протестантской миссий, действовавших в странах Азии, и православных миссионеров в Восточной Сибири. Выявлены особенности методов христианизации сибирских народов русской православной церковью. Библиогр. 11 назв.
Ключевые слова: миссионерство; католическая миссия; протестантская миссия; Восточная Сибирь; православная христианизация.
GENERAL AND PARTICULAR IN MISSIONARY ACTIVITIES OF CHRISTIAN CONFESSIONS I.Yu. Vanina
National Research Irkutsk State Technical University, 83, Lermontov St., Irkutsk, 664074.
The author compares the methods of missionary activities, characteristic of the Catholic and Protestant missions, operating in Asian countries, and Orthodox missionaries in Eastern Siberia. She reveals the features of the Christianization methods of Siberian nations by the Russian Orthodox Church.
1 Ванина Ирина Юрьевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и философии. Vanina Irina, Candidate of History, Associate Professor of the Department of History and Philosophy.
11 sources.
Key words: missionary work; Catholic Mission; Protestant Mission; Eastern Siberia; Orthodox Christianization.
Миссионерская работа занимала важное место в деятельности всех ветвей христианской церкви. Распространение христианства среди народов Азии, Африки, Латинской Америки увеличивало численность христианской церкви, позволяло устанавливать контакты с народами этих регионов. Христианизация на Дальнем Востоке начинается в XIII—XIV вв., монгольские завоевания подтолкнули европейцев к контактам с восточными странами, но активизируется миссионерство с XVI—XVII вв., когда новые завоевания европейцев привели к установлению связей Европы с обеими Америками, Индией, Китаем. В результате христианской экспансии массы нехристиан попали в зону внимания христианской церкви, многочисленные народы и культуры открылись для европейцев, появились широкие возможности для приобщения их к христианству. Католическая миссия добилась ощутимых результатов в Америке, где почти всё население Центральной и Латинской Америки приняло христианство. В Азии католичеству пришлось приспосабливаться к совершенно новой для европейского сознания культуре, к уже сложившимся монотеистическим верованиям.
Для православной церкви первые миссионерские контакты с населением Сибири также относятся к XVI— XVII вв., когда территории Западной и Восточной Сибири входят в состав Московского государства.
В Европе были созданы специальные миссионерские организации (в 1534 г. «Общество Иисуса» в Парижском университете, преобразованное в орден иезуитов, в 1622 г. в Риме была основана особая конгрегация для пропаганды веры), оживилась деятельность старых религиозных орденов, так как существовали широкие финансовые возможности для миссионерства. В отличие от Европы в России отсутствовали подобные благоприятные условия, здесь так и не было создано центра подготовки миссионеров. Только в середине XIX в. открыли новое учебное заведение -Казанскую духовную академию, в незначительной степени удовлетворявшее потребности в квалифицированных, со знанием языков проповедниках. Во второй половине XIX в. разрабатывались проекты учреждения миссионерского института или семинарии, но они остались лишь на бумаге. Только в 1884 г. при Казанской академии были открыты миссионерские курсы, а в 1895 г. появилось новое решение об открытии миссионерского института при Покровском монастыре в Москве, но и этот план не был осуществлён.
В Восточной Сибири православная церковь вела миссионерскую деятельность силами приходского духовенства и крайне малочисленных миссионеров. Первая миссия в регионе была создана в начале 80-х гг. XVII в., но длительно действующей миссии не было. Миссионерские кадры составляли штатные бесприходные миссионеры, входившие в состав недолго существовавших миссий или работавшие индивидуально. С XVI до середины XIX вв. их было 35 человек. Помощь миссионерам по мере сил оказывали приход-
ские священники. Западные миссионеры критически оценивали образовательный уровень православных проповедников. Агент Лондонского Библейского общества так отзывался о сибирских миссионерах: «...эти люди по уму, образованию или характеру не могут сравниться с протестантскими миссионерами., но во многих случаях это люди благочестивые и преданные делу» [6]. Отнести подобную оценку ко всем миссионерам было бы несправедливо, так как среди них были люди, активно занимавшиеся исследовательской деятельностью, внесшие вклад в науку.
Христианским миссионерам приходилось иметь дело с языческими верованиями и монотеистическими религиями Востока. Отношение к религиозным воззрениям местного населения у представителей христианских конфессий различалось. Протестантские миссионеры, развернувшие в XVIII-XIX вв. широкую миссионерскую деятельность, проводили её более агрессивными методами, так как руководствовались мыслью, «что культура, с которой они столкнулись, не являлась религиозно нейтральной, языческая культура была для них культурой сатаны. Они старались приобщить языческие народы к достижениям своей цивилизации, руководствуясь теорией трёх «С» (лат.): христианство, коммерция, цивилизация» [11, с. 411].
Лучшие представители протестантской миссии внесли большой вклад в изучение местных обычаев, переводческое дело, создание школ, популяризацию национальной литературы, но часто миссионеры демонстративно показывали своё пренебрежительное отношение к местной культуре. Например, в Китае «фанатизм не в меру усердствующих протестантских миссионеров стал препятствием для распространения христианства. Миссионеры вмешивались в судебные дела, захватывали крестьянские земли, что приводило к антихристианским выступлениям. Во второй половине XIX в. произошло около 400 религиозных конфликтов. В начале XX в. в Китае возникло движение за создание «китайской церкви» (на основе синтеза христианства и китайских народных религий), свободной от влияния иностранных миссионеров» [4, с. 228]. В Восточной Сибири же протестантская миссия англичан, работавшая в Забайкалье в 20-30-е гг. XIX в., действовала деликатно и завоевала симпатии бурятского населения. Заниматься крещением им было запрещено, поэтому большое внимание англичане уделяли просветительской и издательской деятельности, созданию библиотеки, обучению детей, медицинской помощи населению, в чём они преуспели больше православных миссионеров.
Католическая миссия в Китае имела свои особенности. В XVI в. довольно распространённой была идея о том, что борьба с иноверцами должна носить вооружённый характер. В Китае же миссионеры столкнулись с высокоразвитой культурой, довольно замкнутой, самодостаточной цивилизацией, поэтому миссионеры (орден иезуитов) вынуждены были искать новые методы обращения неофитов. Они выдвинули доктрину
мирного обращения в христианство, использовали метод культурной адаптации, пытались выразить глубинные ценности христианства через традиционные образы и понятия, соединить конфуцианство и христианство, в верованиях Китая находили много сходства с христианством. Деятельность иезуитов базировалась на веротерпимости, языковой подготовке, этнической мимикрии проповедников, уважении к национальной культуре, проникновении в государственные структуры. Учитывая, что китайцев очень интересовали научные знания, миссионеры показали себя специалистами во многих отраслях знаний. Используя достижения европейской техники, прикладной науки, знания математики, философии, миссионеры смогли добиться доверия со стороны императорской власти, познакомили её с достижениями Европы. В ХУН-ХУШ вв. миссионеры перевели на китайский язык и издали в Пекине 67 европейских книг, познакомили китайцев с нотной грамотой, устройством механических часов, технологией изготовления современного огнестрельного оружия, участвовали в составлении атласов, географических карт [4, с. 32]. Стремление заручиться поддержкой влиятельных лиц (планировали даже обратить в христианство императора) характерно было для иезуитской практики. В начале XIX в. число обра-щённых ими в христианство китайцев выражалось в шестизначных цифрах [5, с. 230]. Нерелигиозная деятельность также активно использовалась иезуитами. В XVII в. ими был построен в Китае оружейный завод, представители миссии занимались разведкой.
Методы католической миссии в Китае вызвали ожесточённые споры среди миссионеров других кон-грегаций, что привело к запрещению её деятельности.
Православная миссия в Сибири имела ряд отличий и сходных черт в методах работы с другими христианскими конфессиями. В России миссионерская деятельность была поставлена под контроль государства. Правительство обеспечивало её средствами и определяло принципы и методы христианизации: добровольность, поощрение льготами и подарками, создание миссионерских школ. Деятельность миссионеров выражалась: в совершении богослужения, проповеди христианского учения в кочевьях и отдалённых селениях; создании миссионерских школ; приобщении к оседлому образу жизни. В Восточной Сибири миссионеры вели работу в языческой и ламаистской среде.
Ламаистская церковь являлась серьёзным соперником православным миссионерам, особенно в Забайкалье. Здесь ламаизм в XVIII в. сумел в короткое время укрепить свои позиции среди бурятского населения. Для привлечения местного населения ламы активно занимались врачеванием (использование же медицинской практики православными проповедниками было крайне редко). Они селились в бурятских улусах, использовали своё численное превосходство, этнокультурную и языковую близость с местным населением. В середине XIX в. в регионе из 140 тысяч жителей крещёные в православную веру составляли 16 тысяч. Чтобы более успешно вести проповедническую деятельность среди ламаистов, трудившиеся в Забайкалье православные миссионеры изучали буддизм.
Забайкальский миссионер К. Стуков издавал работы о бурятском ламаизме, шаманизме. Православные проповедники не шли на частые контакты с ламаистским духовенством, хотя в ряде ситуаций они вынуждены были общаться с ними (по вопросам строительства храмов, посещения национальных праздников), но чаще миссионеры старались обращаться к помощи государственных органов с целью воздействия, административного ограничения деятельности ламаистской церкви.
Задачи привлечения к православию коренного населения Сибири заставляли церковь искать более эффективные средства воздействия. В начале XVIII в. правительство предписывало ускоренное обращение сибирских народов в христианство с использованием насильственных методов. Предписывая решительные меры борьбы с язычеством, правительство Петра I стремилось укрепить позиции государства в восточном регионе, но при этом система льгот сохранялась. Во второй половине XVIII в. миссионерское дело было приостановлено, Синоду правительство предписало «посылку проповедников в иноверческие селения вовсе остановить впредь до указа, проповедников вернуть» [7, с. 103]. Это было связано с религиозной политикой веротерпимости Екатерины II, боязнью обострить национальные противоречия.
Позже в XIX в. Русская православная церковь (РПЦ) так же, как и западные миссии, на первое место выдвигает просветительские мероприятия: адаптация религиозной литературы для новокрещёных, использование языков коренных народов в миссионерской практике, открытие школ. Это позволило издать переводы религиозной литературы на якутском, бурятском, тунгусском и алеутском языках. В 50-е гг. XIX в. прошли первые богослужения на бурятском и якутском языках. Словари, грамматики, собранный этнографический и географический материал способствовали развитию востоковедения и создавали основу для более благожелательного взаимодействия различных культур. Труды миссионеров Д. Хитрова, А. Аргентова, архиепископа Нила, И. Вениаминова, К. Стукова расширили знания о быте, верованиях, культуре сибирских народов.
Миссионерская деятельность способствовала распространению грамотности, приобщению местного населения к русской и мировой культуре, формированию национальной интеллигенции. Миссионеры из коренного населения (Н. Доржиев, Я. Болдонов, Я. Нецветов, А. Норбоев) составляли образованную и активную часть бурятского народа.
Православные миссионеры работали в более сложных климатических условиях, что накладывало опредёленный отпечаток на их деятельность. Разбросанность населения по огромной территории, кочевой образ жизни, сложный этнический состав, разнообразие языков затрудняли процесс христианизации. Такие условия не позволяли вести миссионерскую деятельность систематически, постоянно контактировать с местным населением, что сказывалось на результатах христианизации. Принятие православия часто было поверхностным, происходил отход от принятой веры.
Многие идеи христианства были сложны для восприятия, и требовалось длительное время, постоянные контакты с миссионерами, чтобы население восприняло новую веру. Проповедники вынуждены были выезжать в отдалённые районы, кочевать вместе с племенами, использовать походные церкви для организации своей деятельности. В 1841 г. архиепископ Нил отправил в Синод предложение создать походные церкви «для утверждения православной веры между крестившимися якутами, а также для просвещения нехристиан, так как многие оставались по недоступности мест обитания их вне всякого общения с церковью» [9]. Через три года в Якутии организовали две походные церкви, определили маршруты в отдалённые северные районы, ещё две церкви чуть позже были отправлены на Камчатку, на Амур. Миссионеры с походными церквами проходили огромные расстояния, путешествия их длились по семь-десять месяцев.
Тесная связь государства и РПЦ позволяла миссионерам использовать систему льгот для принявших православие: новокрещёные освобождались на несколько лет от выплаты налогов, получали подарки, что также делало христианизацию часто формальной. Существовал ряд факторов, способствовавших христианизации: поступление представителей коренного населения на службу, совместные браки, переселение принявших православие в русские или отдельные селения новокрещёных. Осуществлению этих мер также способствовало государство. Таким образом, православное миссионерство активно использовало административный ресурс для осуществления своей деятельности, что также составляло его особенность.
Для всех христианских миссий было характерно то, что первоначально, на ранних этапах, христианизацией пользовались преступные элементы: в католических и протестантских миссиях преступники скрывались от наказаний, находили у миссионеров убежище. Православная христианизация в качестве льготы предусматривала освобождение от уголовного наказания за нетяжелые преступления. Принятый в 1741 г. указ, освобождавший от наказания желающих принять христианство, действовал и в XIX в. В 1832 г. Иркутская городская управа доносила, что «из числа содержавшихся подсудимых преступников братские (буряты) изъявили желание принять на себя святое крещение» [1]. Это заставило М. Сперанского с сожалением называть такие мотивы крещения, как «бедность, родовые обиды,. учинённые ими преступления и желание избыть от наказания» [2].
Несмотря на помощь государства в деле христианизации, финансовые и кадровые возможности православных миссионеров были ограничены. В результате реформ XVIII в. РПЦ была лишена источников крупных финансовых поступлений. Западноевропейские миссии имели свои предприятия, доходы с земель, что позволяло им быть практически независимыми от материальной поддержки государства. В этом плане православное миссионерство отличалось от католического и протестантского, которое уже в XVI в. имело мощную финансовую базу и центры подготовки миссионерских кадров. Православная же церковь до кон-
ца XIX в. не смогла создать учреждения, готовящего проповедников. Также она не могла обеспечить свои миссии достаточным количеством миссионеров. Если восточнее Енисея в середине XIX в. было по одному проповеднику на 2-3 тысячи человек коренного населения, то католических миссионеров, работавших в Индокитае, приходилось пять на 100 жителей. Это позволяло им расширять сферу своей деятельности: создавать школы, больницы, заниматься коммерческой деятельностью, становиться переводчиками и советниками по экономическим вопросам. Русское православное миссионерство подобных форм не знало, не имело такой прочной организации. Ограниченные финансовые возможности православных миссионеров сдерживали развитие школьного дела. В 1820 г. священники одной из охотских школ объясняли, что «содержание в школе двух-трёх человек будет стоить более одной тысячи рублей.и церковь может лишиться всей церковной суммы» [3].
Сравнение деятельности миссионеров разных христианских конфессий позволяет выявить общие методы и формы христианизации. Все миссионеры большое внимание уделяли изучению языков, составлению переводов, грамматик, часто сочетали научную и религиозную деятельности. Языковед М. Мюллер писал: «Всем, что известно о диалектах диких племенах, мы обязаны, главным образом, миссионерам.» [8]. Самые известные сибирские миссионеры являлись членами Географического общества, их труды переводились на иностранные языки. Составление переводов, грамматик языков сибирских народов началось только в XIX в. До этого ставился вопрос об изучении языков ( донесения иркутского епископа И. Нерунови-ча, миссионера И. Хотунцевского), возникали школы, но за неимением квалифицированных преподавателей и средств не удавалось решить данной проблемы. В Иркутской епархии в 1817-1820 гг. были сделаны перевод Евангелия на бурятский язык, переводы христианских текстов на чукотский, якутский языки. Первая половина XIX в. отмечена и успехами в изучении монгольского языка. Первые переводы на монгольский язык, составление грамматики монгольского языка связаны с деятельностью миссионера А. Бобровнико-ва. Эти работы позволили в середине XIX в. провести первые богослужения на бурятском, алеутском, якутском языках.
Миссионеры являлись и проводниками европейской культуры, приобщая население Азии и других регионов к её достижениям.
Общим в методах работы является и стремление обратить в христианство верхушку общества. Миссионеры-иезуиты массовой христианизацией занимались немного, предпочитая работать с представителями элиты. «Если бы наши миссионеры...приноравливали своё поведение к людям всех рангов., количество обращённых могло бы значительно возрасти», - писал один из католических миссионеров [4, с. 37]. Православные миссионеры также стремились обратить к христианству представителей родовой знати, что должно было стать примером для рядовых членов общества. Архиепископ Нил, возглавлявший Иркут-
скую епархию в 1838-1853 гг., опирался на родовую знать в деле христианизации. В это время проходят массовые крещения (по 500-800 человек) в различных ведомствах, где инициаторами выступали родовые начальники (тайши), которые часто использовали крещение для укрепления своей власти и авторитета. За крещение они получали подарки, дворянские звания, ордена и другие поощрения. Восприемниками у них нередко выступали губернаторы, а иногда и императорская чета. Например, в Тункинском ведомстве Иркутской губернии в 1857 г. произошло массовое крещение, которому предшествовало обращение тай-ши Хомакова. Тайша, его сын, старосты приняли крещение, восприемниками Хомакова стали император
Александр II и его жена. За принятие христианства тайша и его сын были награждены кафтанами, жёны -украшениями. Тайша получил орден Святого Владимира 4 степени. Это событие подготовило почву для массового крещения: в 1857 г. число крещёных составило 1221 человек [10].
Существенно отличались христианские миссии по условиям своей деятельности. Протестантские и католические миссии работали в чужих странах, в то время как перед православной миссией внутри своей страны стояли широкие задачи. Это обстоятельство определяло методы и средства миссионерской деятельности.
Библиографический список
1. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Фонд 50. Опись 1. Дело 5746. Л. 45.
2. ГАИО. Фонд 50. Опись 1. Дело 4079. Л. 48.
3. ГАИО. Фонд 50. Опись 1. Дело 4740. Л. 54.
4. Дацышен В. Г. Христианство в Китае: история и современность. М.; 2007.
5. Дубровская Д.В. Миссия иезуитов в Китае. М.: КРАФТ+ИВ РАН, 2001.
6. Иркутские епархиальные ведомости. 1871. № 43. С. 757.
7. Климов Н.Ф. Постановления по делам православной церкви и духовенства в царствование Екатерины II. СПб., 1902. С. 103.
8. Мюллер М. Лекции по науке о языке. СПб., 1865. С. 39.
9. Российский государственный исторический архив (РГИА). Фонд 796. Опись 132. Дело 2086. Л. 1-6.
10. РГИА. Опись 123. Дело 1427. Л. 5, 14.
11. Религии мира / гл. ред. М.Д. Аксёнова. В 2 ч. М.: Аванта+, 2000. Ч. 2.
УДК 343
ЗЛОСТНОЕ УКЛОНЕНИЕ ОТ ПОГАШЕНИЯ КРЕДИТОРСКОЙ ЗАДОЛЖЕННОСТИ: СОВОКУПНОСТЬ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, СУЩЕСТВЕННЫХ ДЛЯ СОБЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ (АНАЛИЗ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ)
А.В. Ермилова2
Кировский районный суд,
660025, г. Красноярск, ул. Академика Вавилова, 43б.
Рассмотрены некоторые из обстоятельств, существенных для события преступления - злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности: время, место, способ. По результатам эмпирического исследования автором определены возможные формы преступного деяния. Несмотря на разные понимания практиков о том, какой момент следует считать началом совершения преступления, предусмотренного статьей 177 УК РФ, автор аргументировала свою позицию относительно определения этого момента; кроме того, обосновала, что определение момента начала рассматриваемого преступления является обязательным для установления события преступления - злостного уклонения от погашения кредиторской задолженности. Ил. 4. Библиогр. 23 назв.
Ключевые слова: злостное уклонение; способы уклонения; момент начала совершения преступления.
MALICIOUS EVASION OF PAYABLES REPAYMENT: TOTALITY OF CIRCUMSTANCES ESSENTIAL FOR THE EVENT OF CRIME (ANALYSIS OF JUDICAL PRACTICE) A.V. Ermilova
Kirov District Court,
43b, Academician Vavilov St., Krasnoyarsk, 660025.
The article deals with some circumstances essential for the event of crime - malicious evasion of payables repayment: time, place and method. According to the results of empirical research the author identifies the possible forms of the crime. In spite of the fact that experts disagree in what moment should be considered as the beginning in the commitment of the crime under Article 177 of the Criminal Code of the Russian Federation, the author argues her position regarding the determination of this moment. Moreover, she proves that the determination of the beginning moment of the
1 Ермилова Анастасия Владимировна, помощник судьи, тел.: (391) 2015308, (391) 26953-64, 89509909053, e-mail: nasfoxy@mail.ru
Ermilova Anastasia, Judge's assistant, tel.: (391) 2695364, (391) 2015308, 89509909053, e-mail: nasfoxy@mail.ru
