CC BY
190
УДК 821.161.1
ОБРАЗЫ ПОКРОВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ В РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ
А. В. Моторин
IMAGES OF THE PROTECTING VEIL OF THE HOLY MOTHER OF GOD IN RUSSIAN LITERATURE
A.V.Motorin
Гуманитарный институт НовГУ, amotorin@yandex.ru
В статье рассматриваются богословские, историософские основы поклонения Покрову Богородицы на Руси, прослеживается отображение этого православного праздника в древнерусских летописях, сказаниях, повестях, в устном народном творчестве, в произведениях новой русской словесности.
Ключевые слова: русская словесность, Православие, Покров Пресвятой Богородицы, русская историософия
The paper explores theological and historiosophical bases for adoration of the protecting veil of the Holy Mother in Russia. The author finds out how the Russian Orthodox Celebration is reflected in the Old Russian chronicles, legends, stories, in folklore, in the new Russian literature.
Keywords: Russian literature, orthodox, the protecting veil of the Holy Mother of God, Russian historiosophy
Как и всякое великое чудо, Покров Пресвятой Богородицы, однажды ярко проявившись, начинает свою таинственную жизнь во времени, разнообразно возобновляясь в ответ на молитвы верующих, и это закрепляется в нарастающих словесных, а также живописных, иконных отображениях. На Руси поклонение Покрову Богородицы отражается в летописях, сказаниях, осмысление духовной сути праздника выражается и распространяется в пастырских пропове-дях, в повестях о чудотворных иконах Покрова Богородицы, в устном народном творчестве, особенно поговорках, приметах и, наконец, входит в пространство новой русской словесности, иногда в развернутых описаниях (преимущественно в современных проповедях на праздник), иногда в кратких, по видимости, случайных упоминаниях какого-нибудь села Покровского, Покровского монастыря. Каждая известная икона Покрова и каждый Покровский храм порождают вокруг себя взаимодействующие волны словесных преданий.
На просторах Руси предания о Покрове Пре-святой Богородицы оказались в ряду важнейших — народообразующих и государствообразующих. Источником русского поклонения Покрову, видимо, стал Новгород, откуда обычай в XI веке распростра-
нился в Киев и далее в XII веке во Владимиро-Суздальскую землю, а затем в XIV—XVI веках — в Москву.
Особое участие Новгорода в почитании Покрова связано с сугубым Андреевским преданием, основополагающим для всей русской православной историософии. Всё, что мы знаем собственно о чуде Покрова, совершившемся в Константинополе в 910 году во Влахернском храме Богородицы, восходит к житию блаженного Андрея Юродивого. Согласно русским преданиям, блаженный подвижник, сподобившийся созерцать само чудо, был славянином, причем родом из Новгорода, из новгородских «сло -вен». В русской историософии его имя таинственно связывается с именем апостола Андрея Первозванного, впервые крестившего Русь и для того прошедше-го, согласно «Повести временных лет», с юга страны на север, вплоть до Новгорода — колыбели русской государственности. Апостол Андрей, будучи посланником Христа, принес вместе со Светом Христовым и Покровительство Божией Матери. А блаженный Андрей юродивый, словно бы в уподобление соимени-тому себе Первозванному апостолу, в начале X века таинственно совершает обратное движение из Новгорода в Константинополь как некое воздаяние уже
крещеной Руси за благо дарованного Покрова Христа и Богородицы: именно через него было явлено чудесное Покровительство Пречистой Божией Матери над столицей Византии, а по сути и над всем Православным миром — от Средиземноморья до северной новгородской Руси. Именно эту мистическую связь народов, времен и пространств, несомненно, имели в виду русские великие князья XI—XII веков: св. Ярослав Мудрый, его внук Владимир Мономах и внук Мономаха св. Андрей Боголюбский, — когда последовательно и настойчиво вводили почитание апостола Андрея, блаженного Андрея Юродивого и чуда Покрова.
Вполне естественно, что прежде всего в Новгороде устанавливается почитание обоих святых Андреев, апостола и блаженного, а вместе с тем и чуда Покрова. И не случайно все древнейшие русские списки жития блаженного Андрея, равно как и служб празднику Покрова, отличаются чертами новгородского происхождения и восходят к переводу жития с греческого, осуществленному, видимо, в конце XI века. Служба и канон блаженному Андрею составляются в Новгороде по данным жития, видимо, не позднее XII века [1]. Древнейший сохранившийся список службы блаженному восходит к первой половине XV века, а служба собственно празднику Покрова известна по более ранним спискам XIV века.
Честь учреждения собственно церковного праздника Покрова принадлежит, видимо, благоверному великому князю владимиро-суздальскому Андрею Боголюбскому, названному во крещении в честь апостола Андрея, но почитавшему как своего покровителя также и блаженного Андрея Юродивого. Однажды уже после победы над волжскими булгарами в 1164 году и после установления празднества Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице в память о чуде, совершившемся 1 августа во время этой битвы, благоверный князь Андрей, по собственному признанию, при восприятии жития блаженного Андрея был наведен на мысль об установлении особого почитания Покровительства Божией Матери над верными народами — в память о Влахернском чуде. В «Слове об установлении праздника Покрова», помещенном в русском «Прологе» (житийном сборнике XII века), от имени князя Андрея Боголюбского (и, возможно, при его соавторстве) сказано о его сильном переживании: «Се убо егда слышах, помышлях: како страшное и милосердное видение бысть без празднества. Восхо-тех, да не без праздника останется святой Покров Твой, Преблагая». По сути праздник Покрова стал продолжением и развитием праздника Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице.
В Суздале вполне проявилась та особенность почитания Покрова, которая изначально установилась в Новгороде: Покров этот мыслится как двуединый — Спасов и Богородичный. Пречистая Христова Матерь представляется участницей и посредницей в оказании спасительного Божьего Покровительства всему миру. Она Сама в первую очередь пребывает под Божьим Покровом, и через нее Покров передается миру. Любимая новгородцами византийская по происхождению икона Знамения указывает на это дву-
единство Покрова. Этим же двуединством отличаются покровские черты и в главной иконе Новгорода — образе Софии, Премудрости Божией. Древнейшая иконография собственно Покрова, сложившаяся именно в Новгороде, показывает, что Богородица, осуществляя Покров, и сама пребывает под покровительством Бога: покров держат ангелы над нею и над всем низлежащим миром (в более позднем среднерусском типе священного образа Богородица сама держит свой покров на руках пред собою). К двуединому понятию Покрова Христа и Богородицы восходят народные поговорки с упоминанием «Батюшки-Покрова».
В Новгороде почитание Покрова как одновременно Божьего и Богородичного изначально проявилось в летописании. По мнению архимандрита Мака-рия, исследователя церковных древностей, местное почитание Покрова Богородицы «принадлежит к первым временам христианства в Новгороде, так что восходит за пределы летописей новгородских» [2]. Исследователь считает, что впервые Покровская церковь Зверина (Покровского) монастыря упоминается в Новгородских I и II летописях под 6656 (1148) годом, когда она загорелась от удара молнии. Несомненно, храм и монастырь существовали и до упомянутого в летописи пожара, видимо, с XI века. Во всяком случае, в Новгородской I летописи еще под 6577 (1069) годом сказано, что именно в этом священном месте («у Зверинця на Къземли») новгородцы «поста-виша пълъкъ» против подступившего к городу князя Всеслава Полоцкого — «и пособи Богъ Глебу князю с новгородци» [3]. После победы горожане благодарят Бога за покровительство, и если на этом месте близ княжеского зверинца (где содержали зверей для охоты) тогда еще не было Покровского храма и монастыря, то в знак благодарности за победу их могли вскоре воздвигнуть. Таким образом, покровительство представляется Божьим, но возведенный в благодарность храм посвящается Богородице как посреднице и предстательнице в оказании помощи.
Важнейшими эпохами русского прославления Покрова Богородицы и становления покровской историософии стали XIV и XVI века. В XIV веке высшего развития достигает новгородская линия почитания. В это время новгородское знание историософской сути праздника начинает постепенно передаваться Москве. Призывание Покрова Богородицы осуществляется, прежде всего, в деятельности знаменитого святителя новгородской кафедры — Василия Калики.
В ряду воздвигнутых им храмов первым не случайно оказался каменный Покровский, поставленный на месте прежнего деревянного в Зверином (Покровском) монастыре в 1335 году. А уже в следующем 1336 году святитель, побывавший ранее во Святой Земле, воздвиг в сердце Новгородского кремля, близ Софийского собора, церковь Входа Господнего в Иерусалим. Оба храма были связаны верою в Покров Богородицы над Святою Русью, осуществляемый по благодати Христа. Чтобы проявить эту связь, владыка Василий поместил на устроенных им медных позолоченных («Полуденных», «Златых») вратах Софийского собора, обращенных от южной Мартириев-
ской паперти к близпоставленному Входоиерусалим-скому храму, молитву о покровительстве Богородицы, по сути относящуюся и к Покровской церкви: «Пречистая госпоже, Дево Богородица! На тебя возлагаю упование, Ты ходатаица моя пред Сыном Твоим и Богом. Притекающий в честный храм Твой верно получает дары. <...> А тех, которые восстают на церковь Твою, посрами и низложи крестом Сына Твоего» [4]. При этом в символике храмоздания была запечатлена (и молитвенно на Васильевских вратах утверждена) мысль о Руси и в особенности Новгороде как средоточии православной вселенской державно-сти, Третьем Риме (по более позднему выражению старца Филофея применительно уже к Москве) — мысль о русской державности как хранимой под Покровом Богородицы и Самого Христа (Софии Премудрости Божией) и охраняющей по дарованной свыше благодати верные Богу народы вплоть до Конца Света и вхождения праведников в Новый Небесный Иерусалим. В этой историософии ветхий, отвергший Христа земной Иерусалим сменяется верным Христу православным Римом, и Входоиеруса-лимские храмы мыслятся как соединение Нового Православного Рима (уже возникшего на земле) и грядущего Нового Небесного Иерусалима: Христос вместе с распространением Православия входит в Новый Рим и освящает его как земное преддверие Нового Небесного Иерусалима. Входоиерусалимская тема русской историософии связывается с покровской через тему Сретения: Богомладенца Богородица приносит в сердце святого града — Иерусалимский храм и таким образом изначально осуществляется покровительство Христа миру через посредство Его Пречистой Матери. Сретенское звено между софий-ско-входоиерусалимской и покровской символикой впоследствии в новгородском храмоздании и летописании чудесно проявится.
Примечательно, что спустя два с лишним века царь Иоанн Грозный, наказавший Новгород за попытку части боярской верхушки отложиться от русского единства, забрал в 1570 году «Васильевские» («Златые») врата Софийского собора (с начертанной молитвой святителя Василия) и установил их в Покровском (позднее переосвященном в Троицкий) соборе Александровской слободы, ставшей, по замыслу царя, особым новым местом сосредоточения духовных общерусских сил под Покровом Богородицы.
Новгородцы понимали покровскую историософию своего святителя Василия и веками хранили, поддерживали ее. Иногда это проявлялось чудесно.
Так, в Новгородских II и IV летописях под 1467 годом говорится: «Въ лето 6975 (1467) бысть в Новгороде моръ железою, и поставиша церковь Симеона Богоприимца, в Зверинцехъ». Это был обыденный (в один день поставленный) храм, причем совершилось сие деяние «октября в 1, на Покровъ свя-тыя Богородица» [5]. Церковь была воздвигнута в нескольких шагах от храма Покрова Богородицы. После создания церкви страшный мор, погубивший в одном только Новгороде 48 412 человек, прекратился. Погибших похоронили в общей скудельнице при храмах Покрова Богородицы и св. Симеона. Обыден-
ная церковь св. Симеона, согласно новгородскому преданию, была воздвигнута не человеческим произволением, но по указанию таинственного голоса, услышанного во время молитвы святителем Ионой Новгородским, который слезно молился об избавлении паствы от бедствия. Голос повелел идти крестным ходом в Зверин монастырь к Покрову Пресвятой Богородицы и обрести там чудесно явленный образ святого и праведного Симеона Богоприимца, а затем поставить в честь него «единым днем храм, и тогда мор престанет» [2, с. 139]. Крестный ход был совершен в утро праздника Покрова от Софийского собора и расположенного рядом храма Входа Господнего в Иерусалим. Св. Симеона перед его явленной иконой просили помолиться о покровительстве ко Христу и Богородице. Через год на том же месте был поставлен одноименный каменный храм. Образ Симеона Бого-приимца, принимающего Младенца-Христа из рук Богоматери в Иерусалимском храме, ставит вопросы временной и вечной жизни, Конца Света и Нового Иерусалима. Новгородцы, возводя храм св. Симеона Богоприимца близ храма Покрова, конечно, понимали их таинственную историософскую связь.
Сходным образом покровская тема проявилась почти век спустя, когда, согласно Новгородскому летописанию, в 7035 (1527) году во время «мора зело страшного» прямо за алтарем Входоиерусалимской церкви кремля была поставлена деревянная «обыденная» церковь Покрова Богородицы [2, с. 109].
Венцом служения Покрову в жизни святителя Василия, а по сути и в истории всей Руси стало таинственное дарение ему от Константинопольского патриарха в 1347 году белого клобука — священного головного убора и символа патриаршего достоинства, означающего, в частности, Покров Христа и Богородицы над Церковью и православной державой. Предания об этом обобщены в «Повести о белом клобуке», записанной на рубеже XV—XVI веков при Новгородском святителе Геннадии. В сущности, это рассказ о переносе Покрова Христа и Богородицы с Византии на Русь. Знаменательно, что в самом Константинополе незадолго до передачи святыни в Новгород — в 1341 году, согласно «Истории» Иоанна Кантаку-зина, при патриархе Иоанне на клобуке поместили изображение Христа, Богородицы и Иоанна Крестителя [6].
В середине XVI века вместе с переходом святителя Макария, архиепископа Новгородского на московскую митрополичью кафедру и белый клобук, знаменующий покровительство Христа и Богородицы, символически распространяет свое защитное действие на новую столицу Руси. Распространение права ношения белого клобука на московских митрополитов было закреплено соборной грамотой 1564 года. И далее в XVI веке по мере становления Московского царства при Иоанне Грозном и святителе Макарии сила Покрова Богородицы в русской истории мощно выражается.
Из словесных преданий мы, в частности, узнаем, что главный храм Красной площади, не менее значимый, чем соборы Кремля, был возведен в честь Покрова Божией Матери (храм Покрова на Рву; известен
также посвящением одного из приделов св. Василию Блаженному). Не удивительно, что вдохновенный замысел этого храма возник у выходца из Новгорода, святителя Макария, который и благословил строительство, совершившееся в 1555—1561 годах по велению Иоанна Грозного в благодарность за покорение Казанского ханства — наследника Золотой Орды. Именно 1 октября 1552 года, в праздник Покрова Божией Матери, начался победоносный захват Казани, завершившийся на следующий день. Храм был заложен через два года после казанской победы.
С 1564 года и до смерти Иоанна Грозного в 1584 году важным государственным средоточием покровской историософии становится Александровская Слобода, где еще великий князь Василий III в 1513 году построил каменный собор в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Любопытны переименования храмов Александровской слободы, словно бы обращающие наше внимание на сущностное внутреннее единство Покрова Богородицы и покровительства Самого Бога: Покровский собор с XVIII века (по другим данным, с конца XVI или с XVII) был переименован в Троицкий, и напротив, шатровая Троицкая церковь с XVIII века была посвящена Покрову.
С начала XVII века вместе с переходом царской власти к роду Романовых новым важным местом почитания Покрова становится их подмосковное имение Измайлово. Покровская церковь появляется там в 1619 году в знак победы над польским королевичем Владиславом, посягавшим в Смуту на русский престол. В ночь на праздник Покрова 1 октября 1618 года вражеские войска были отброшены от стен Москвы, и, тем самым, завершилось Смутное время. В дальнейшем царственный род Романовых вплоть до Петра I, его племянницы Анны Иоанновны и дочери Елизаветы Петровны воспитывался под сенью измайловского Покровского собора.
Однако уже с XVII века под нарастающим влиянием западной культуры мистически-историософская составляющая в андреевско-покровском предании постепенно забывается. В частности, слабеет память о новгородском происхождении блаженного Андрея, а соответственно, и о его таинственной связи с первым крестителем Руси апостолом Андреем Первозванным. Это выражается, например, в исчезновении из текстов старопечатных Миней XVII века упоминаний о новгородском происхождении юродивого. В дальнейшем память о древнейшем новгородском почитании блаженного Андрея и чуда Покрова не восстанавливается. Знаменательна, к примеру, ошибка в статье о блаженном Андрее в современной Православной энциклопедии: «<...> в XVII в. возникло предание о происхождении его из Новгорода» [7].
Однако и в Новое время сохраняется знание об общей мистической сути чудесного Покрова Богородицы над православным, прежде всего, русским миром. Особенно прочна эта память в богослужебной церковной словесности: в чинопоследованиях и проповедях на праздник Покрова и на память блаженно-
го Андрея, в сказаниях о чудотворных иконах Покрова. В более общем и смутном виде эта память запечатлевается в устном народном творчестве и передается в фольклорных сборниках, начиная с XIX века.
В творчестве новых светских писателей тема Покрова также присутствует, хотя, может быть, и несоразмерно своей историософской значимости. Наиболее яркое изображение праздника Покрова создал Иван Шмелев в своих художественных воспоминаниях «Лето Господне» (главка «Покров»).
Общим изъяном в новых обращениях к образу Покрова является забвение связи этого чудесного события с корневой русской историософией и, в частности, с сугубым андреевским преданием.
1. Юсов И.Е. Службы Андрею Юродивому и Покрову Пресвятой Богородицы: историко-культурные и межтекстовые связи // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2008. № 2 (32). С. 86-89. URL: http://www.drevnyaya.ru/vyp/ 2008_2/conf-4.pdf. (Дата обращения: 21.11.2014).
2. Макарий (Мироблюбов), архим. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях: В 2 ч. М.: В тип. В.Готье, 1860. Ч.1. С.133.
3. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. С.18.
4. Кафедра новгородских святителей: Жития, сведения и биографические очерки: В 3 т. / Под ред. архиеп. Новгородского и Старорусского Льва; сост. Г.С.Соболевой. В.Новгород: Тригон, 2011. С.272.
5. Новгородская IV летопись. См.: Макарий (Мироблюбов), архим. Археологическое описание ... Ч. 1. С. 138.
6. Кафедра новгородских святителей. Т. 1. С. 284.
7. И.В.Т., О.В.Л., Никифорова А.Ю., Пивоварова Н.В.. Андрей Юродивый // Православная Энциклопедия. М., 2001. Т. 2. С. 391. URL: http://www.pravenc.ru/ text/115336.html. (Дата обращения: 21.11.2014).
References
1. Iusov I.E. Sluzhby' Andreiu Iurodivomu i Pokrovu Presvia-toi' Bogoroditcy': istoriko-kul'turny'e i mezhtekstovy'e svi-azi [The service to Andrew of Constantinople and the Mantle of Our Lady: historical, cultural and intertextual connections]. Drevniaia Rus'. Voprosy' medievistiki [Old Russia. The questions of Middle Ages], 2008, no. 2 (32), pp. 86-89. Available at: http://www.drevnyaya.ru/vyp/2008_2/conf-4.pdf (accessed 21.11.2014).
2. Makarii' (Mirobliubov), arhim. Arkheologicheskoe opisanie tcerkovny'kh drevnostei' v Novgorode i ego okrestnostiakh [Archaeological description of church antiquities in Novgorod and its suburbs], in 2 parts. Moscow, V.Got'e Publ., 1860. Part. 1, p. 133.
3. Novgorodskaia pervaia letopis' starshego i mladshego iz-vodov [Old and new versions of the Novgorod First Chronicle]. Moscow; Leningrad, 1950, p. 18.
4. Lev, archibishop (ed.), Soboleva G.S. (comp.). Kafedra nov-gorodskikh sviatitelei': Zhitiia, svedeniia i biograficheskie ocherki [Novgorod Saints: lives, information, and biographical sketches]: in 3 vols. Velikiy Novgorod, Trigon Publ., 2011, p. 272.
5. Novgorodskaia IV letopis' [Novgorod chronicle IV]. Makarii' (Mirobliubov), arhim. Op. cit., part. 1, p. 138.
6. Lev, archibishop. Op. cit., vol. 1, p. 284.
7. I.V.T., O.V.L., Nikiforova A.Iu., Pivovarova N.V. Andrey Yurodivyy. Pravoslavnaia E'ntciclopediia [Orthodox Encyclopedia]. Moscow, 2001, vol. 2, p. 391. Available at: http://www.pravenc.ru/text/115336.html (accessed 21.11.2014).
