CC BY
336
Вестник Томского государственного университета. 2013. № 371. С. 45-48
УДК 81'37
Г. Шенкал
ОБРАЗНЫЕ СРЕДСТВА ЯЗЫКА ОРИГИНАЛА И ПЕРЕВОДА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ В АСПЕКТЕ МЕЖЪЯЗЫКОВОЙ И МЕЖКУЛЬТУРНОЙ ЭКВИВАЛЕНТНОСТИ
Сопоставляются образные средства языка в тексте оригинала романа турецкого писателя О. Памука «Черная книга» и тексте перевода этого произведения на русский язык. Определяется степень эквивалентности по отношению к языку и тексту оригинала использованных в переводе структурно-семантических разновидностей образных средств русского языка: языковых метафор, фразеологических единиц, экспрессивных средств, эпитетов, речевых метафор, авторских метафор.
Ключевые слова: образные средства языка; межъязыковая эквивалентность; сравнительный анализ семантики.
Одним из актуальных направлений современной лингвистики является изучение образности языковых средств в аспекте выражения национальной языковой картины мира, а также образности языка художественного произведения с точки зрения создания авторской картины мира. Общенациональная картина мира и авторская картина мира взаимосвязаны, поскольку автор является носителем родного языка и представителем своей нации, и, соответственно, в его произведениях отражается национальная картина мира, которая определяет культурный и ассоциативный фон. Этот фон понятен читателям - носителям того же языка и национальной культуры. Однако при переводе художественных произведений на другой язык (особенно не родственный) часто возникают проблемы адекватной передачи авторских образов, выраженных в тексте средствами родного языка, как с точки зрения точности передачи понятийного содержания, так и с точки зрения характера образных и символических культурных ассоциаций. Переводчику художественного произведения приходится помнить о задаче адекватного перевода образных средств языка и стилистических приемов, несущих образный заряд произведения.
В данной статье среди образных средств языка рассматриваются общеязыковые метафоры, сравнения, фразеологические единицы, а также речевые образные средства - авторские тропеические словоупотребления. Исследовательская задача состоит в определении степени соответствия образной лексической структуры текста оригинала романа турецкого писателя Орхана Памука «Черная книга» [1] и перевода этого произведения на русский язык, выполненного В. Феоновой [2]. Проводится сопоставление текстов оригинала и перевода на предмет соответствия образных лексических систем. Целью сопоставительного анализа является выявление степени эквивалентности подбора образного языкового средства в тексте перевода с точки зрения точности передачи языкового и художественного образа, а также принципиальной возможности / невозможности эквивалентной передачи, связанной с ресурсами языка перевода. В задачи данного исследования входило: 1) выявление образных лексических и фразеологических средств в тексте оригинала и перевода; 2) сопоставление образных лексических и фразеологических средств оригинала и перевода: проведение сравнительного анализа их семантики и текстовой реализации; 3) анализ степени эквивалентности лексических образных систем текстов перевода и оригинала.
Теоретическим основанием исследования выступает теория межъязыковой эквивалентности как часть тео-
рии перевода [3-5 и др.]. Методологической основой работы послужили концептуальная теория метафоры (Дж. Лакофф, М. Джонсон) [6], методы анализа образных средств языка, разработанные в лексической семантике и лингвостилистике [7-11]. В понимании образности языковых единиц мы идём вслед за российскими исследователями языковой метафоры (Г.Н. Скляревская, Н. Д. Арутюнова, В.Н. Телия и др.) и языковой образности (Н.Ф. Алифиренко, О.И. Блинова, В.М. Мокиенко, Н.А. Илюхина, Е.А. Юрина и др.).
К образным единицам языка, вслед за О.И. Блиновой и Е.А. Юриной, мы относим собственно образные слова, языковые метафоры, устойчивые образные сравнения, образные идиомы. Языковые метафоры - семантически мотивированные образные лексические единицы с переносным метафорическим значением. Как правило, языковые метафоры зафиксированы в словаре, обладают устойчивым значением. Например, метафора иссякнуть ‘закончиться, исчерпать себя, подобно тому как закончилась вода в источнике’ (в тексте перевода - иссякло воображение) используется переводчиком для передачи турецкой метафоры kurumak (буквально: засохнуть) в выражении hayalgücü
kurudugu (буквально: воображение засохло) ; русская метафора крутиться в голове ‘возникать в сознании’ (о мыслях, образах) дословно соответствует турецкой метафоре akhmn iginde olup hiten harika §eyleri (буквально: прекрасные вещи, которые крутятся в голове); турецкая метафора o sihirli ilaci (буквально: волшебное лекарство) передаётся собственно образным словом чудодейственное лекарство.
Речевые метафоры - это контекстуально обусловленные метафорические текстовые словоупотребления, не имеющие фиксации в словаре, но построенные по типовым метафорическим моделям и поэтому легко узнаваемые и интерпретируемые, например: бьются друг о друга буквы (harflerin hirhirine nasil vurulacagim); бездонный колодец их памяти (hañzalarimn dipsiz kuyusuna); он был спущен на воду военным переворотом (askeri darhenin denize indirildgi).
Авторские метафоры - это окказиональные метафоры, уникальные по своему метафорическому переносу, находящиеся вне общеязыковой конвенциональной понятийной системы; они отражают особое эстетическое видение автором окружающего мира: Память -это сад (Hafiza bir hahgedir), город-сон (rüya §ehirderí), боюсь видеть на лицах мрачные буквы (harflerin karanlik yüzlerinden korkuyorum).
Фразеологические единицы - семантически неделимые, устойчивые сочетания, которым свойственно постоянство особого целостного значения компонентного состава: кожа да кости ‘очень худой (о человеке)’: что иголкой колодец копать ‘выполнять крайне трудоёмкую работу, требующую больших затрат сил и времени’ (igneyle kuyu kazar gib) : пересаживаемся с лошади на ишака! ‘опускаемся на более низкий уровень (о качестве жизни)’ (attaninipe§egebiniyoruz, hayirh olsun!).
Образные единицы языка, как правило, экспрессивны. Они входят в различные стилистические тропы и фигуры речи. Образные слова и выражения текста рассматриваются на фоне стилистических средств речевой выразительности, таких как эпитеты и экспрессивные обороты речи. Например, эпитеты могут быть представлены языковыми или речевыми метафорами, выражающими образную характеристику предмета, лица, события, факта, действия, процесса: страшные хриплые звуки (lunltih korkunç bir ses); скрипучая мелодия (melodiyle gicirdanarak); живые и прекрасные фразы (canlihk ve güzellikte cümleler).
Для проведения сопоставления образных языковых единиц русского перевода на предмет их соответствия языку оригинала методом сплошной выборки из русского текста романа было извлечено более тысячи образных слов и выражений (1089). Далее по отношению к ним выявлялись соответствия в тексте турецкого оригинала и проводилось сопоставление их семантики и текстовой реализации по следующим основаниям: 1) совпадение или различие в характере образного языкового средства, использованного автором перевода и автором оригинала: 2) совпадение или различие прямого понятийного содержания образных средств: 3) совпадение или различие образного основания единицы оригинала и перевода: 4) совпадение или различие оценочных коннотаций: 5) совпадение или различие культурологических и символических ассоциаций.
Анализ показал, что наиболее близки в структурном отношении языковые, речевые и авторские метафоры. Языковые метафоры могут иметь некоторые различия в семантике, а авторские метафоры передаются буквально и поэтому полностью соответствуют. Например, языковая метафора sefih takim (буквально: заброшенные, валяющиеся вещи) ‘представители низших, маргинальных слоёв общества, подобные никому не нужным вещам’ (O zaman, Rüya belki Celâlîe birlikte o
haydutlarin arasina kari§irdi. Beyoglu gangsterlerinin, eroin imalatçilanmn, pavyon kabadayilannin, kokain düfkünü Beyaz Ruslarin, röportaj bahanesiyle aralarina girdigi bütün o sefih takmin arasina kari§irdi zavalli Rüya) передается на русский язык близкой по структуре и семантике метафорой человеческие отбросы ‘представители низших, маргинальных слоёв общества, подобные непригодным для использования остаткам каких-л. материалов’ (Если бы бедная Рюйя проникла под предлогом подготовки репортажа в среду бандитов Бейоглу, производителей героина, содержателей притонов, употребляющих кокаин русских эмигрантов, она оказалась бы в одной компании со всеми этими человеческими отбросами). Авторские метафоры в переводе передаются буквально: Hafiza bir bahçedir -Память - это сад: hafiza bahçesi - сад памяти ‘вос-
поминания о прошлом’ («Иа^а ЪаЪдеэЧМе адап дздек1е( Ш оп1аг, (а(ша, кокшипа, кеуйпе ¡усе уагаЫМек ЧдЧп СеШПе 1^ыу^а, Са1ЧрЧ dl§arda Ыгакша zorunlulugunu dlIymlI§lardí?» - «...Какие цветы в саду памяти Джеляля и Рюйи побудили Рюйю покинуть Галта и перебраться сюда?»).
Основные трудности вызывает передача фразеологии, не имеющей близких соответствий. В связи с этим при переводе идиомы оригинальное выражение заменяется на близкие по образности метафоры русского языка. Например, идиома уигеЫегше а^е^1ег (щигеп воодушевлять, вдохновлять своими идеями’ (буквально: бросать огонь в их сердца) передается посредством олицетворения тронуть сердца. В некоторых случаях образность исходного текста утрачивается, так как передается только понятийное содержание образного выражения. Например, турецкое выражение ауа§1 к^Ш^ее (буквально: ноги врезались в землю в значении ‘кто-то надолго задержался в каком-л. месте, «застрял где-то», поэтому перестал появляться на людях’) в контексте «заа( *атЧгсЧэЧпЧп раууо^ап ауа§1 ке5Шпее» переводится на русский язык «часовой мастер вдруг пропал».
Для подавляющего большинства проанализированных контекстов при переводе точно передается прямое понятийное содержание образных слов и выражений, так как эта задача является основной в работе переводчика. Вместе с тем встречаются неточности в переводе. Например, турецкое выражение *ек Ьаеа§11а^а коки$ипа (буквально: кресло, у которого одна нога короткая) переводится одноногое кресло ‘кресло с одной ножкой’.
В большинстве случаев полностью или частично совпадают образные основания соответствующих единиц оригинала и перевода. Например, абсолютно совпадают в исходном и метафорическом значениях русский и турецкий глаголы утонуть / £дпМпщ ‘погрузиться во что-л. мягкое, словно в воду’, в связи с чем соответствуют как в понятийном, так и в образном отношении следующие контексты оригинала и перевода: «СаЛр уатМа иуиуап кап&тп уа$Ь£а £дшШпщ Ъщт ^^ог^и^и^^е...» / «Глядя иногда по утрам на утонувшую в подушке голову жены, спящей рядом, Галип чувствовал...». Однако совпадающие по образному основанию языковые средства могут варьироваться в передаче концептуального смысла. Например, эквивалентны по образному основанию речевые метафоры оригинала Ш1 регйез1у1е дтШшек
¡81ешщё и перевода прикрыли тюлевым покрывалом морали приукрасили с целью сокрытия негативных моментов’ в контекстах «.По моему мнению, рассказ был помещен в книгу так же, как и все другие рассказы, его просто прикрыли тюлевым покрывалом морали» / «...ИЧкауе огауа, ЫШ ЬЧкауе1ег ^^ЧЬЧ кепйЧзЧ ЧдЧп коптщ, ата ЬЧжепЧп Ш1 реМе$Чу1е огШЧтек Ыептщй». Однако понятийное содержание данных выражений совпадает не полностью, так как турецкое слово hissinin буквально переводится на русский язык как совесть ‘нравственное чувство человека, связанное с его субъективным понятием о нормах поведения в обществе’. В переводе же это понятие передается словом мораль, значение которого отражает более широкое представление о социальноповеденческих нормах общества в целом.
В тексте перевода встречаются случаи, когда турецкая метафора передается русской метафорой, эквивалентной
в понятийном отношении, но не соответствующей по исходному мотивирующему образу. Например, турецкое выражение кепсИ кадеэтт заВщть Ьогап (буквально: разрушали чистоту его воли) переводится как разрушали твердость его воли. Видимо, переводчик исходил из узуального функционирования в русском языке метафор твердая воля, но чистота помыслов. В результате при достаточно близкой смысловой эквивалентности понятийного содержания из-за такого различия в образных основаниях различаются нюансировки смысла. В тексте оригинала сообщается о том, что персонаж изменяет своим принципам вследствие дурного влияния, акцент делается на том, что его что-то испортило, нарушило изначальную чистоту; в тексте перевода акцент делается на том, что разрушалась способность персонажа противостоять дурному влиянию, его воля ослабела.
Образные средства художественного текста, как правило, служат для выражения оценки и создания экспрессии, поэтому степень совпадения / расхождения экспрессивности и оценочности русского эквивалента турецкому образному элементу текста представляется важной характеристикой степени эквивалентности. Как правило, переводчик стремится подобрать такое образное средство, которое максимально соответствует оригиналу по эмоционально-оценочным и экспрессивным коннотациям. Например, в высокой степени экспрессивны турецкая и русская метафорические перифразы 1апе( дикигёа /проклятая яма (о Босфоре), выражающие отрицательную эмоциональную оценку: «В этой проклятой яме, поливаемой бурными потоками темно-зеленых нечистот всего Стамбула, среди вырывающихся из старых подземелий ядовитых газов, топкой глины... распространятся эпидемии совершенно новых болезней; это главное, к чему мы должны быть готовы» / «Ата аэй hazlrhk1l o1mamlZ ^^ег^екеп §еу ЬиШп 1э*апЬиГип коуи уе§И 1а§т §е1а1е1епу1е эи1иуаса§1 Ьи 1апе( дикигёа, (агШ опсеэтп уега1йпсСап ЮкигСауап ^е^^г^Иgaz1ar...». Для передачи экспрессивной характеристики состояния здоровья пожилого персонажа в переводе используется выражение заходился в кашле (о дедушке) ‘очень сильно и громко кашлял’, хотя в тексте оригинала используется менее экспрессивное сравнение, передающее более выразительную характеристику за счет наглядности образа: Ьо£и1иг дкзитшеуе Ьщ1агэа (буквально: вдруг начнет кашлять, как будто задыхается).
Степень эквивалентности образных единиц разных языков может быть обусловлена совпадением или различием культурологических и символических ассоциаций. Совпадение устойчивого культурного фона освобождает переводчика от поиска дополнительных средств его передачи. Так, универсальный, общечеловеческий характер имеет символическое переосмысление многих органов и частей тела человека. Например, и в русском, и в турецком языках выражение у него под носом (Ьигпи аЬшйеЫ) имеет значение рядом, очень близко’.
Совершенно иначе обстоит дело с культурносимволическими коннотациями прецедентных собственных имен, в частности географических наименований, которыми изобилует текст романа (Стамбул, Босфор, Бейоглу и др.). Так, центральная улица Стамбула Бейоглу, на которой находятся современные
офисные здания банков, крупные торговые и развлекательные центры, для носителей турецкого языка и культуры символизирует приход западной цивилизации, разрушающей традиционную культуру и вместе с ней основы нравственности. Этот топоним имеет негативные культурно-символические коннотации, связанные с показным стремлением быть современными и во всем соответствовать Западу, а на деле вести безнравственный образ жизни, связанный с криминалом, наживой, аморальными развлечениями. Для передачи этого смысла переводчик использует образное выражение на ханжеском рынке показухи под названием «Бейоглу», которого нет в тексте оригинала: «Beyoglu» denen bu gösteri^li ah§veri§ ve eglence caddesinde (буквально: На торговой, развлекательной и шикарной улице под названием Бейоглу). Однако в тексте оригинала сквозит сарказм, горькая ирония автора, и турецкий читатель понимает, что за показной роскошью стоит совершенно другое содержание. В тексте перевода три слова на ханжеском рынке показухи точно и образно передали негативную культурно-символическую коннотацию, связанную с идеей продажности, безнравственности и лицемерия.
Проведенный анализ, нацеленный на многоаспектное сопоставление структуры и семантики образных слов и выражений русского перевода и турецкого оригинала, дал возможность определить степень структурно-семантической эквивалентности в каждой русско-турецкой паре. В итоге была составлена шкала эквивалентности, согласно которой степень эквивалентности градуировалась на пять уровней:
1. Полная эквивалентность - перевод тождествен оригиналу по всем критериям. Обеспечивается совпадением по всем пяти вышеназванным основаниям: одним махом - bir firpida; слаще меда - baldan tatli.
2. Высокая степень эквивалентности обеспечивается совпадением характера образного средства, единством понятийного содержания, близостью коннотаций при расхождении исходного мотивирующего образа: твердо знал - adi gibi biliyordu (буквально: знал как свое имя) ; погружен в темноту - kapkaranlikti (было очень-очень темно).
3. Частичная эквивалентность обусловлена наличием образности в языковых средствах оригинала и перевода при сохранении понятийного содержания, но при полном расхождении исходного мотивирующего образа: убить бесконечные часы - sonsuzluk saatini doldurmaya (буквально: заполнить бесконечное время); остро ощутил - duygusuna kapildi (буквально: попал в поток чувств).
4. Низкая степень эквивалентности связана с передачей общего смысла образными средствами, не имеющими аналога в языке оригинала: предал смерти -idam ettirdigini (буквально: велел их казнить), из кожи вон лезут - can attiklanm (буквально: даже отдать душу).
5. Нулевая степень эквивалентности (отсутствие эквивалентности) связана с описательной передачей образного средства языка оригинала ввиду отсутствия близких по характеру образности средств в русском языке: ему стало страшно - bu anlamlar arasinda kaybolabilecegi de geldi aklina (буквально: он может
заблудиться в этих смыслах); он не умеет рассказывать - раг1ак о1аЫ1теу! Ьйтуот (буквально: он не умеет быть блестящим).
В результате анализа были сделаны следующие наблюдения. При переводе языковых метафор с турецкого языка на русский в основном наблюдается лишь частичная степень эквивалентности, реже высокая. Это обусловлено тем, что языковые метафоры турецкого языка часто обладают культурной специфичностью и не зафиксированы в словарях или других письменных источниках. Типовые образы, представленные метафорами турецкого языка, также не всегда совпадают с образными представлениями носителей русского языка, поэтому при переводе языковых метафор наблюдается неполная эквивалентность. Например, языковая метафора воспоминания ускользают от меня, использованная в переводе произведения, лишь частично эквивалентна выражению Ьепёеп кадап апйаппнп (буквально: сбежавшие от меня воспоминания).
При переводе авторских метафор переводчику в большинстве случаев удалось добиться полной эквивалентности перевода и оригинала. Несмотря на то что авторские метафоры отражают эстетическое видение автора произведения и отличаются свежестью и оригинальностью, перевод их обычно не составляет труда. Такая же ситуация наблюдается при переводе речевых метафор. Речевые метафоры также окказиональны и не закреплены в языковой системе, поэтому переводчику удалось относительно полно передать их характер. Например, выражение вырастает его истинный голос ‘утверждается индивидуальная манера письма, оригинальное видение и оценка ситуации’ (о работе журналиста, его произведениях) дословно соответствует турецкому метафорическому обороту кепМ ^егд^ек ^е^^п^п уик$е1щпе с той же семантикой.
Дело обстоит иначе с переводом фразеологических единиц. Эквивалентная передача их формы и значений представляет порой неразрешимую проблему. Семантика таких единиц представляет собой сложный информативный комплекс, имеющий как предметно-логические, так и коннотативные компоненты (эмоциональные, стилистические, национально-этнические и др.). При этом следует заметить, что в турецком языке существуют фразеологические единицы, имеющие полные эквиваленты в русском языке. Например: одним
махом - bir gtrptda; наталкивались на стену непонимания - tam bir anlayt§stzltk duvari ile kar§ila§ttklanm.
Однако большинство фразеологических единиц в русско-турецких парах соответствий имеет низкую степень эквивалентности. Это обусловлено национально-этническим компонентом семантики подобных фразеологических единиц. Например, выражение атр sagtndan da kamitk bir yaziyla, дословно переводящееся как запутано хуже, чем волосы арабов, в русском тексте представлено просто как «путано»; eallanmt§ antlan (буквально: медовые воспоминания) переводится как «приятные воспоминания».
При переводе образных единиц экспрессивное значение составляет основную сложность. В некоторых случаях переводчику удается сохранить полную эквивалентность перевода оригиналу. Например, жизнь полна горечи и страданий - нayat dertlerle doluydu, actlarla; «Все-таки я сумел удержаться!» - «Sonunda ayakta kalabildim!». А в некоторых случаях, например, при переводе выражения gözlerini yeni görüntülerle doyuruyordu (дословно: кормил глаза новыми кадрами), переводчик использует выражение «все радовало его» как более привычное для русского читателя. В некоторых случаях переводчик жертвует полнотой эквивалентности для того, чтобы придать выражению более привычную для русского языка форму. Так, например, метафорическое выражение daha ho$ bir 'varolu§un' igine girecektim (буквально: я вошел бы в более приятное существование) в тексте перевода романа утрачивает метафоричность: я начал бы более приятную жизнь.
Обобщая наблюдения, можно оценить передачу авторских образных смыслов в переводе как удовлетворяющую целям и задачам художественного текста. Текст перевода оставляет у читателя эмоциональное впечатление, сходное с тем, которое оказывает текст оригинала. В переводе передаются основные концептуальные смыслы, составляющие авторскую модель мира и базирующиеся на ключевых категориях и образах турецкой культуры. Несмотря на расхождения в деталях (на уровне структуры и семантики отдельных языковых единиц, особенно идиом), текст перевода близок к оригиналу по степени образности, метафоричности и выразительности за счет большой доли средств с высокой степенью эквивалентности, описательной и иносказательной передачи ключевых образов турецкой культуры.
ЛИТЕРАТУРА
1. Pamuk O. Kara Kitap. Istanbul : lleti§im Yayinlan, 2000. 442 s.
2. Памук О. Черная книга / пер. с турец. В.Б. Феоновой. СПб. : Амфора, 2000. 573 с.
3. КомиссаровВ.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты) : учеб. М. : Высш. шк., 1990. 268 с.
4. Меметов И А. Некоторые особенности перевода с турецкого языка // Ученые записки Таврического национального университета
им. В.И. Вернадского. Сер. Филология. Социальные коммуникации. 2010. Т. 23 (62), № 3. С. 57-74.
5. Немировская А.В. Метафора в турецком художественном тексте: интегративный подход к переводу : дис. ... канд. филол. наук. Иркутск,
2008. 218 с.
6. Лакофф Дж, Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М., 1990. С. 387-415.
7. Блинова О.И., Юрина Е.А. Образная лексика русского языка // Язык и культура. 2008. № 1. С. 5-13.
8. Баранов А.Н. Очерк когнитивной тории метафоры // Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора (материалы к словарю).
М., 1991. С. 185-189.
9. ИлюхинаН.А. Образ в лексико-семантическом аспекте. Самара : Изд-во Самар. ун-та, 1998. 204 с.
10. МокиенкоВМ. Образы русской речи: Историко-этимологические очерки фразеологии. СПб. : Фолио-Пресс, 1999. 464 с.
11. Скляревская ГН. Метафора в системе языка. СПб. : Наука, 1993. 151 с.
12. ЮринаЕ.А. Образный строй языка. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2005. 155 с.
Статья представлена научной редакцией «Филология» 9 апреля 2013 г.
