CC BY
191
Завьялова Ю.А. ©
Аспирант, кафедра немецкого языка, Сургутский государственный университет ОБРАЗ ВРАГА В ИСТОЧНИКАХ СОВЕТСКОЙ ПРОПАГАНДЫ 1941-1942 гг.
Аннотация
В статье рассматриваются образ «чужого», некоторые причины формирования образа «врага», описываются основные характеристики образа немецкого врага 19411942 гг.
Ключевые слова: образ «свой»/«чужой», образ немецкого врага, советская пропаганда Keywords: «us»/«them» image, image of German enemy, propaganda of the Soviet Union
Каждый народ пытается осмыслить себя, свое место в истории и культуре не только опираясь на письменные источники и исторические факты, но и обращаясь к вековым традициям и верованиям. Определенную роль в осознании себя самого, своей уникальности и своеобразия играет создание портрета «чужого» - соседа, чужеземца или иноверца.
Давая оценку представителям иной нации и культуры, люди обычно более критичны и менее толерантны к замеченным отклонениям от нормативных представлений, чем при оценке собственной этнической общности. "Свои", как правило, воспринимаются с положительными эмоциями, им отдается предпочтение перед "чужими". При этом считается, что все "чужие" похожи друг на друга и отличны от "своих"; оценки "чужих" тяготеют к крайностям: они, как правило, бывают либо очень позитивными, либо очень негативными [5, 645].
Образ «чужого» последовательно трансформируется из-за определенных исторических условий и культурных влияний. В экстремальных исторических ситуациях (войны, вооруженные конфликты) может превратиться в образ врага. Как считает С. Кин, для проведения войны необходима готовность к войне многих слоев населения, которые будут терпеть нужду, убивать противника на поле боя или жертвовать своими жизнями. Для этого политическое руководство заинтересовано в том, чтобы убедить население в необходимости войны. В качестве надежного средства используется создание образа врага [6, 67].
«Образ врага» имеет различное содержание в зависимости от конкретных социальных и культурно-исторических условий. Однако, в различных исторических ситуациях, в различных обществах и культурах в «образе врага» присутствуют некоторые общие черты. «Враг» воспринимается как «варвар», который несет угрозу культуре и цивилизации; он - враг всего святого, по-животному жесток, фанатичен и готов на обман и любые преступления; он - палач и насильник, носитель смерти. При этом он сверхпредусмотрителен, дальновиден, точно знает, чего хочет, и неутомимо стремится к своей цели [1].
Рассматривая образ немецкого врага в источниках советской пропаганды, следует отметить, что данный образ содержал все вышеназванные черты.
Отчетливый образ немецкого врага у русских сложился еще в первую мировую войну. На лубочных картинках периода первой мировой войны, которые являлись одним из основных средств пропаганды, были представлены немецкие зверства. На картинках были изображены и описаны расстрелы мирных жителей, сцены насилия, грабежа,
©Завьялова Ю. А., 2012 г.
бесчинства немецких солдат в захваченных местностях, а также коварство мирных жителей немецких местностей, оккупированных русскими в Восточной Пруссии.
В период с 1922 по 1933 гг. отношение Советского Союза к Германии немного смягчилось благодаря сотрудничеству, вследствие чего перед Великой Отечественной войной немецкий образ врага не был вновь сформирован. Существовал так называемый собирательный образ врага, который содержал такие составляющие как «империалисты», «капиталистические страны»; в соответствие с этим вторая мировая война была представлена «новой империалистической войной» [3, 185].
Собственно немецкий образ врага возник непосредственно после начала Великой Отечественной войны. Сталин подчеркивал в своем выступлении в июле 1941 г. неоднократно то, что военное нападение со стороны Германии было неожиданным и с нарушением соглашения о ненападении [4, 5]. При описании врага Сталин отделял понятия «немецкий» и «фашистский», например, Вермахт был назван Сталиным «фашистской гитлеровской армией» [4, 6].
Черты образа врага 1941 г. в советской пропаганде создавали такие пропагандистски окрашенные описания как «фашистская Германия», «кровавый агрессор», «фашистские тираны» и т.д. [4, 8].
Однако с ноября 1941 г. на первый план был выдвинут национальный аспект врага. Появились такие пропагандистские выражения как «немецкие оккупанты» или «немецкие захватчики» [3, 37]. Национальный аспект немецкого образа врага стал в период войны доминирующим, типичным стало объединение понятий «немецкий» и «фашистский».
В представлении пропаганды Россия воспринимала войну как борьбу против «своего самого злейшего и коварного врага, немецкого фашизма»; этот враг «жестокий и безжалостный», его старания захватить территории отчетливо просматриваются: «Он ставит цель, захватить нашу землю, присвоить плоды нашего труда. Он ставит цель, уничтожить национальную культуру и независимость русских, украинцев, белорусов и других свободных народов Советского Союза, превратить их в рабов немецких князей и баронов» [3, 17]. Война - это «разбойничий набег», это изображение укрепилось при помощи таких названий как «немецкие захватчики», «немецко-фашистские захватчики», «гитлеровские банды», «немецко-фашистские разбойники», «гитлеровская Германия», «захватчики». Сталин говорил о грабежах и разрушениях городов и деревень: «Гитлеровские банды убивают и совершают насилие над мирными жителями нашей страны, не щадя женщин, детей и стариков» [3, 18-19]. Немецкий враг был представлен «коварным и хитрым, опытным в обмане и распространении сплетен» [4, 9-10].
Утверждениями о том, что «над нашей Родиной нависла серьезная опасность», «речь идет о жизни или гибели советского государства» пропаганда достигла цели в создании образа внешней опасности в массовом сознании. Также дегуманизация образа врага: «во главе Рейха стоят такие монстры и людоеды как Гитлер и Риббентроп» [4, 7]. Немецкие солдаты изображались антигуманными существами, образ «врага, потерявшего человеческий облик» постоянно возникал в речах Сталина [3, 18]. Оккупационная политика третьего Рейха была названа Сталиным «программой людей, которые потеряли человеческое лицо и упали до уровня диких зверей» [3, 18].
Психологическая мотивация военнослужащих и населения к сопротивлению была центральной задачей политического правительства Советского Союза с лета 1941 г. На первое место выдвигалась мотивация защиты страны, изображенная как борьба за существование и свободу: «Народы Советского Союза должны подняться на борьбу, чтобы защитить от врага свои права и свою землю» [4, 11].
Чтобы усилить положительный образ Советского Союза, страна называлась «наша миролюбивая страна», «наше миролюбивое государство» [4, 7]; «советское устройство» представлялось «самым стабильным», а «моральный дух» Красной армии «выше, чем у
немецких солдат, так как советские солдаты защищают свою родину против чужеземных захватчиков» [4, 22].
«В отличие от гитлеровской Германии», - говорил Сталин в своей речи 06.11.1941г. в Москве, посвященной 24-ой годовщине октябрьской революции, «Советский Союз и его союзники ведут освободительную войну, справедливую войну, которая нацелена на освобождение угнетенных народов Европы и СССР от гитлеровской тирании» [3, 257].
Успешное наступление немецкого Вермахта и поражение Красной Армии требовали срочного создания новой мотивации, которая укрепила бы собственные силы и вызвала бы уверенность в победе, подкрепленное чувством собственного превосходства. «История показывает», утверждал Сталин, «что не существует и никогда не существовало непобедимой армии». Говоря о силе Советского Союза, он подчеркивал: «Наши силы неизмеримы. Бесцеремонный враг должен вскоре в этом убедиться. Вместе с Красной Армией поднимаются тысячи и тысячи рабочих, крестьян, представителей интеллигенции на войну против врага» [3, 242].
Чувства ненависти и мести занимали важное место в советской пропаганде. В приказе № 130, посвященном 1-му мая 1942 г. указывалось Сталиным о перемене, произошедшей среди военнослужащих Красной Армии по отношению к врагу: «Исчезли добродушие и беспечность по отношению к врагу, которые присутствовали среди солдат Красной Армии в первые месяцы Отечественной войны. Зверства, мародерство и насилие, учиненные немецко-фашистскими захватчиками над мирным населением и советскими военнопленными, отрезвили наших советских солдат». Советские солдаты, продолжал Сталин, стали «тверже и беспощаднее», они научились ненавидеть «немецко-фашистских захватчиков» и поняли, «что невозможно победить врага, не научившись его ненавидеть всей душой» [4, 60].
Чувство ненависти, сформированное пропагандой, отражалось в документах политических органов действующей армии. Политическое руководство Сталинградского фронта в сентябре 1942 г. составило обращение к защитникам Сталинграда: «...Почему мы победим? Потому что мы ненавидим врага всеми силами нашей души. Потому что в нас живет месть к немецким извергам за совершенные ими зверства.» [3, 168].
Таким образом, с точки зрения Советского Союза война началась «неожиданным и вероломным нападением» Германии; немецкий образ врага содержал антифашистские и одновременно антинемецкие аспекты; такие названия как «гитлеровцы», «гитлеровские солдаты», «фашист(ы)» «фашистско-немецкая армия Гитлера» имели часто национальную окраску. Военные силы немецкого Вермахта означали большую опасность для Советского Союза. Враг назывался коварным, хитрым, безжалостным. Стремление немцев к завоеванию новых территорий и нападение на мирное население привело к дегуманизации немецкого образа врага. Подчеркивая навязанный характер войны, обвиняя сторону противника за жажду завоеваний и изображая его агрессором, советская пропаганда сформировала образ врага.
Литература
1. Берар Э. Диалог культур [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.xserver.ru/user/diakl, 20.08.2011.
2. Доронин П. Солдаты Сталинграда. - Кишинев, 1974. - 168 с.
3. Сталин И. В. Сочинения. - Т. 14. - М.: Издательство "Писатель", 1997. - 295 с.
4. Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. - М., 1947. - 270 с.
5. Bootzin R. Psychology Today: An Introduction. - New York: McGraw-Hill Companies, 1991. - S. 728.
6. Keen S. Bilder des Bösen. Wie man sich Feinde macht. - Weinheim / Basel, 1987. - S. 159.
