CC BY
49
УДК 35:328.185 (470.312)
Е.В. Бродовская (Тула, ТулГУ)
ОБРАЗ КОРРУПЦИИ В ДИСКУРСЕ ЭЛИТНЫХ ГРУПП ТУЛЬСКОГО РЕГИОНА3
Рассматриваются когнитивные и аффективные компоненты установок элитных групп региона в отношении коррупции.
Результаты экспертного опроса, проведенного на базе лаборатории социально-политических исследований ТулГУ в 2008 г. показывают, что в дискурсе элитных групп Тульского региона сложился негативный образ коррупции, в содержании которого можно выделить несколько
структурных компонентов. Доминирующие позиции занимают представления о коррупции как деятельности должностных лиц,
связанной с различными злоупотреблениями (16 %) и использованием служебного положения в личных целях (12 %). Достаточно
распространенной является точка зрения, согласно которой, сущность коррупции сводится к преступной деятельности (8,4 %), реализующейся в том числе, в таких формах, как взятничество (7,2 %), незаконное обогащение (4,2 %), подкуп (3,6 %), воровство и вымогательство (по 2 %). Ряд экспертов определяют коррупцию как совокупность качеств личности чиновника (продажность, корыстность, нечестность, эгоизм - примерно по 2 %). Обращает на себя внимание тот факт, что социальная сущность коррупции игнорируется большинством экспертов. Кроме этого, лишь немногие из них указали на коррупцию как на неотъемлемую
характеристику российской системы управления (табл. 1). Следует
отметить, что наиболее когнитивно содержательным является образ коррупции как преступной деятельности. Этот образ предельно детализирован, негативно окрашен и локализован в системе отношений должностных лиц и граждан.
3
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научноисследовательского проекта РГНФ «Региональный мониторинг «Административная реформа как фактор снижения интенсивности коррупционных практик в Тульском регионе», проект № 08-03-00280а
Таблица 1
Представления экспертов о содержании понятия «коррупция»
Содержание коррупции В % от общего числа опрошенных
Коррупция как деятельность должностных лиц
Злоупотребления обязанностями, полномочиями, властью 16
Использование служебного положения в личных целях 12
Коррупция как преступная деятельность
Нарушение законов 8,4
Взятничество 7,2
Незаконное обогащение 4,2
Подкуп 3,6
Воровство 2
Вымогательство 2
Коррупция как совокупность качеств личности чиновника
Продажность 2
Корыстность 2
Нечестность 2
Эгоизм 2
Коррупция как социальное явление
Негативное социальное явление 1,2
Коррупция как черта российской системы управления
Сговор бизнеса и чиновничества 1,2
Показательно, что большинство экспертов не дифференцируют содержание таких понятий, как «коррупция» и «лоббизм». В частности 15 % считают коррупцию инструментом лоббистской деятельности, 26,5 % отмечают, что коррупция и лоббизм неразрывным образом связаны друг с другом, а почти 50 % указывают: лоббизм может выражаться как в коррумпированных, так и в не коррумпированных формах. Только 8,5 % опрошенных полагают, что лоббизм не имеет ничего общего с коррупцией. Но именно последний подход, с точки зрения основных положений политической теории, является наиболее адекватным, так как лоббизм -это система формализованных легальных способов влияния различных групп интересов на органы государственной власти.
Для определения уровня толерантности элитных групп Тульского региона по отношению к коррупции использовалась методика расчета индексов терпимости по отношению к коррупции (И1) и взаимообусловленности эффективности управления и распространенности коррупции (И2). При определении величины указанных индексов применялись данные двух характеризующих вопросов («Согласны ли Вы с мнением, что коррупция является единственным способом решения
проблем в современной России?», «Согласны ли вы с выражением: Чем эффективнее управление, тем страна менее заражена коррупцией?») (прил. 2 табл. 21 - 25, 56 - 60). Индексы вычислялись как арифметическое среднее разности положительных и отрицательных ответов (табл. 2).
Таблица 2
Уровня толерантности элитных групп Тульского региона по отношению к коррупции
Индикаторы И1 И2 И3
Общее распределение -37,7 68,3 15,3
Распределение по возрасту
От 18 до 30 лет -26 56 15
От 31 до 45 лет -46,7 72 12,7
От 46 до 60 лет -29,5 70,7 20,6
Старше 60 лет -25 100 37,5
Распределение по уровню дохода
Высокообеспеченные -20 85 32,5
Среднеобеспеченные -47,5 63,8 8,15
Малообеспеченные 0,1 76,5 38,3
Распределение по статусно-п эофессиональной принадлежности
Исполнительная власть субъекта федерации -40 66,5 13,3
Законодательная власть субъекта федерации -29,1 70,9 20,9
Исполнительная власть муниципалитета -58 70,8 6,4
Законодательная власть муниципалитета -14,2 100 42,9
Преподаватели -69,6 76,5 3,5
Медицинские работники -25 50 12,5
Бизнесмены -29,7 62,5 16,4
Согласно результатам исследования, выделенные индексы являются асинхронными, что свидетельствует о существенной дифференциации оценок экспертов, отражающих собственный опыт (И1) и нормативные представления о влиянии всей системы управления на развитие дисфункциональных явлений, связанных с коррупцией (И2).
Первый из исследуемых индексов имеет преимущественно отрицательные значения, что демонстрирует негативное отношение различных групп экспертов к коррупционной деятельности. Подчеркнем, что только одна группа опрошенных - малообеспеченные рассматривают
коррупционную стратегию решения проблем как допустимую. Этот факт можно объяснить следующим: слабо ресурсно-обеспеченные слои
испытывают относительную депривацию, что стимулирует
диверсификацию поведенческих моделей, включая неконвенциональные. Так же наблюдается зависимость между принадлежностью респондентов к категории высокообеспеченных и достаточно высоким уровнем
толерантности по отношению к коррупции. Возможно, данная ситуация обусловлена тем, что применение коррупционных стратегий является одним из вариантов их деятельности, направленной на поддержание и улучшение материального статуса. Кроме этого, среди элитных групп региона достаточно толерантно к коррупции относятся представители законодательной власти муниципалитетов. Аналогичная тенденция, но в меньшем масштабе наблюдается на региональном уровне, что объясняется перечнем полномочий, которыми обладают представительные органы власти (формирование и утверждение бюджета, контроль за управлением муниципальной собственностью и др.).
Следует отметить, что среди возрастных когорт самые негативные оценки по отношению к коррупции выразили эксперты 31 - 45 лет, испытывающие наибольшее давление коррупционных практик. Столь же низкий уровень терпимости по отношению к коррупции выражен в оценках представителей системы образования и органов исполнительной власти муниципального уровня. В общественном мнении именно эти элитные группы идентифицируются как коррупционные, поэтому их представителям приходится защищать репутацию и статус, транслируя нормативные установки, связанные с неприятием коррупционных практик.
При измерении второго индекса, который отражает взаимосвязь эффективности системы управления и степени развития коррупции в российском обществе, прослеживается ряд тенденций. Во-первых, с повышением возраста экспертов взаимообусловленность двух показателей оценивается более однозначно, достигая максимального предела в группе старше 60 лет. Вероятнее всего, представители старшей возрастной когорты ориентированы на административно-распределительную систему советского типа, для которой свойственен репрессивный механизм ограничения дисфункциональных явлений. Во-вторых, наблюдается зависимость между уровнем материальной обеспеченности и величиной индекса корреляции эффективности управления и распространенности коррупции. Высокообеспеченные и малообеспеченные респонденты воспринимают систему управления как феномен, находящийся за рамками повседневной практики. Рассматривая неэффективность системы управления как основной фактор развития коррупционного рынка, они тем самым снимают с себя ответственность за решение этой проблемы. В-третьих, с понижением статусной принадлежности представителей различных органов власти повышается доля респондентов, апеллирующих
к системе управления более высокого уровня. Так, однозначность оценок, декларируемых экспертами законодательных органов муниципальных образований, свидетельствует о том, что они не рассматривают себя в качестве субъектов антикоррупционной деятельности.
С целью обеспечения валидности результатов исследования был рассчитан обобщенный интегральный индекс (И3), который служит показателем состояния и тенденций изменения толерантности различных элитных групп по отношению к коррупции (табл. 1). В результате вычисления данного индекса были подтверждены ранее высказанные предположения. Наиболее выраженным уровнем толерантности к коррупции обладают: представители законодательных органов власти, старших возрастных категорий, как высокообеспеченные, так и малообеспеченные. Не приемлют коррупцию: эксперты возрастной
группы от 31 до 45 лет, среднеобеспеченные, представители исполнительных органов власти муниципальных образований, преподаватели, медицинские работники и бизнесмены. Для уточнения полученных данных, касающихся образа коррупции, сложившегося у различных элитных групп региона были рассчитаны дополнительные индексы (И4, И5, И6) (табл. 3).
Таблица 3
Оценка экспертами системности коррупции
Индикаторы И4 И5 И6
Общее распределение 53,6 -24 14,8
Распределение по возрасту
От 18 до 30 лет 58 -24 17
От 31 до 45 лет 47,5 -11,5 18
От 46 до 60 лет 52,9 -55,8 -1,5
Старше 60 лет 50 0 25
Распределение по уровню дохода
Высокообеспеченные 65 -45 10
Среднеобеспеченные 50,8 -22,5 14,2
Малообеспеченные 56,3 -6,2 25,1
Распределение по статусно-п рофессиональной принадлежности
Исполнительная власть субъекта федерации 40,1 -20,1 10
Законодательная власть субъекта федерации 50 -23,4 13,3
Исполнительная власть муниципалитета 50 4,1 27,1
Законодательная власть муниципалитета 42,9 42,8 42,9
Преподаватели 41,1 -17,6 11,8
Медицинские работники 62,5 -12,5 25
Бизнесмены 64,6 -52,1 6,25
Индекс взаимосвязи уровней развития и коррумпированности государства (И4) отражает сформированность ориентаций относительно системной природы коррупции у различных элитных групп. Индекс потенциала решаемости проблемы коррупции (И5) выражает укоренненость в сознании региональной элиты установок, связанных с готовностью их включения в процесс противодействия коррупционным практикам. Интегральный индекс (И6) обеспечивает валидность получаемой информации.
Группы, высоко оценивающие степень зависимости коррупционных явлений от уровня развития государства, во многом не понимают системную природу коррупции, распространение которой детерминируется не только экономическими факторами (не менее важны институциональные и культурные, психологические и социальные условия). К числу такого рода групп относятся следующие: эксперты в возрасте от 18 до 30 и от 46 до 60 лет; высокообеспеченные и малообеспеченные; медицинские работники и бизнесмены. При этом определить то, каким должен быть уровень экономического развития для ограничения коррупционных практик, многие не могут. Наиболее последовательными в выражении своей позиции являются только высокообеспеченные группы и представители бизнеса. Указанная ситуация свидетельствует о том, что не смотря на высокий уровень артикуляции проблемы в общественном мнении, внутренние механизмы коррупции как системного феномена понятны не всем.
Непонимание системной природы коррупции существенно коррелирует с несформированностью установок на включение в процесс ее ограничения. Поэтому индекс потенциала решаемости проблемы коррупции (И5) преимущественно имеет отрицательные значения. Вместе с тем, можно выделить группы экспертов (высокообеспеченные представители бизнеса), которые отмечают неискоренимость этой проблемы, рассматривая ее как возможность ускорения процессов принятия управленческих решений. Противоположной позиции придерживаются такие группы экспертов, как представители возрастной когорты старше 60 лет, органов власти муниципального уровня. По их мнению, решение проблемы коррупции возможно, но в первую очередь посредством стабилизации экономической ситуации и оптимизации государственного управления.
Расчет интегрального индекса (И6) во многом подтверждает выделенные тенденции. Так, относительно синхронизированными являются величины рассматриваемых индексов (И4, И5, И6), выявленные на основе анализа мнений представителей исполнительной власти муниципального уровня, а также возрастной группы старше 60 лет. Необходимо подчеркнуть, что данные индексы абсолютно синхронизированы в позициях представителей законодательных собраний
муниципальных образований региона, что свидетельствует о сформированности установок и последовательности их позиций относительно проблемы коррупции. Тем не менее, понимание коррупции этими элитными группами в некоторой степени носит ограниченный характер, так как воспроизводство коррупционных практик определяется как ситуативно обусловленное. Таким образом, именно статус в системе управления выступает в качестве доминирующего фактора, определяющего специфику образа коррупции, прежде всего, как социально-актуальной проблемы, отражающей несовершенство экономической ситуации и властных отношений в обществе.
В целом можно отметить, что образ коррупции, отражающийся в дискурсе элитных групп Тульского региона достаточно эклектичен и размыт. Осознавая социальную опасность коррупции, большинство экспертов детализируют негативный преступный компонент в структуре ее образа, т.е. выражают нормативные установки, сложившиеся в официальном дискурсе и общественном мнении. Однако нормативный образ коррупции, транслируемый элитами, противоречит достаточно высокому уровню толерантности к этому явлению, выраженному в оценках различных групп опрошенных.
Получено 10.10.08 г.
УДК 35:328.185 (470.312)
А.А. Лаврикова (Тула, ТулГУ)
ВЛИЯНИЕ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ ОБЩЕСТВА НА ОГРАНИЧЕНИЕ РАЗВИТИЯ РЫНКА КОРРУПЦИИ4
Рассматриваются различные аспекты влияния изменений институциональной среды на развитие коррупционного рынка.
В процессе посткоммунистического перехода к демократии Россия столкнулась с рядом проблем, которые характерны для транзитивных стран (экономическим спадом, высокими социальными издержками преобразований, олигархической формой собственности,
распространением коррупции, нестабильностью демократических институтов и т.д.). Вместе с тем особенности ее политического развития были связаны не столько с самой ситуацией трансформации политического режима, сколько с построением новой государственности и
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научноисследовательского проекта РГНФ «Региональный мониторинг «Административная реформа как фактор снижения интенсивности коррупционных практик в Тульском регионе», проект № 08-03-00280а
