CC BY
65
УДК 94(571)
ОБРАЗ ГЕРОЯ В ПРЕССЕ ХАКАСИИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ1
© Юлия Борисовна Костякова
Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова, г. Абакан, Россия, кандидат исторических наук, доцент кафедры стилистики русского языка и журналистики,
e-mail: uka29@yandex.ru
В статье рассматриваются особенности процесса формирования образа героя в сознании военнослужащих и жителей Хакасской автономной области в период Великой Отечественной войны. Проведен анализ материалов областных газет Хакасии на русском и хакасском языке за 1941-1945 гг., разработана классификация газетных материалов по исследуемой тематике. Выявлена взаимосвязь трансформации представлений о героях и героизма с событиями войны.
Ключевые слова: герой; Великая Отечественная война; история Хакасии; газеты; письма.
Великая Отечественная война, по масштабам военных действий и их последствий, количеству воевавших, жертв среди военнослужащих и мирного населения является самой разрушительной в истории России и одним из наиболее важных событий ХХ в. Но за последние 65 лет неоднократно происходила переоценка событий военного периода и, в т. ч., заслуг отдельных личностей. Историк С.А. Иванов выделяет следующие этапы подобной эволюции: разоблачение «культа личности» И.В. Сталина; приход к власти Л.И. Брежнева и создание «лакированной»
1 Исследование осуществлено при поддержке ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. (Госконтракт № 02.740.11.0374).
истории Отечественной войны; проведение М.С. Горбачевым политики «перестройки» и «гласности», в ходе которой аудитории была представлена «полуправда-полувымысел
вкупе с блокированием объективной и правдивой информации». Для современного периода, как считает сотрудник Института военной истории Министерства обороны РФ, характерна ситуация, когда «лакированная правда о войне не устраивает мыслящее население России, но и находиться в плену перестроечной и постперестроечной лжи невыносимо» [1].
В настоящее время в общественном сознании сосуществуют представления о военных событиях, сформированные в доперестроечный период, «альтернативные», в т. ч.
псевдоисторические, трактовки различных аспектов и событий войны и современные стереотипы, созданные кинематографом, средствами массовой информации, официальной пропагандой в контексте новых подходов к организации патриотического воспитания, работы по сохранению исторического наследия страны. Популярность мемуарной литературы и, особенно, журналистских материалов, героями которых часто являются рядовые солдаты Великой Отечественной, пробудила интерес к истории отдельных семей, человеческих судеб, к индивидуальным воспоминаниям и переживаниям очевидцев и участников войны. Свидетельством этого, в частности, является востребованность у аудитории интернет-сайтов, на которых аккумулируются подобные личные истории. В результате на смену публичным военным героям, чьи имена и подвиги в свое время стали хрестоматийными, все чаще приходят герои личные - кого признают в качестве таковых и лично для себя члены их семей (дети, внуки, правнуки, другие родственники). На наш взгляд, такой процесс содействует тому, что определение того или иного человека как «героя» становится сугубо личным, субъективным решением.
Трудности в идентификации подобных людей обусловлены и многообразием трактовок понятия «герой». С разной степенью мифологизации данный субъект может быть обозначен как «доблестный витязь, храбрый воин, богатырь, чудо-воин» [2], человек, «выдающийся своей храбростью, доблестью, самоотверженно совершающий подвиги» [3]. Также героем может быть назван и тот, кто воплощает в себе характерные черты эпохи, среды или привлекает внимание, вызывает восхищение, желание подражать [3]. В контексте изучаемой темы мы предлагаем рассматривать героя как действующее лицо (соучастника) события, современника эпохи, на долю которого выпало преодоление трудностей, значительных по своей тяжести и продолжительности испытаний, сложных препятствий в достижении общей для всех цели -победы своей страны в войне.
Великая Отечественная, являясь по своей сути войной за Отечество, за свободу и возможность существования всего народа страны, породила огромное количество героев: официальных, мифологизированных и, в
то же время, рядовых, часто безвестных, непризнанных, чей героический статус не был подтвержден соответствующими наградами и званиями. В связи с этим актуальным является обращение к источникам 1941-1945 гг. и переосмысление их с позиции антропоцентризма. Важнейшими среди подобных источников, на наш взгляд, являются периодические издания военной поры, поскольку в них нашли отражение не только многие события, но и мысли, мнения очевидцев, их представления о героизме, сущности подвига, качествах и поступках героев. Особый интерес в этом плане представляет тыловая пресса, анализ материалов которой позволяет определить сходства и различия подобных представлений у тех, кто воевал на фронте и трудился в тылу. Сравнительный анализ публикаций в изданиях такого национального региона, как Хакасия, бывшей в советский период одной из автономных областей Сибири, делает явными отличия в описании героизма и героев в русскоязычной («Советской Хакасии») и газете на хакасском языке («Хы-зыл аал»).
Опора на публикации прессы военных лет как на основной вид источников обусловлена тем, что, несмотря на фактологическую недостоверность, субъективизм оценок, зачастую - излишний пафос, официозность стиля, клишированность выражений чувств авторов, газетные заметки, тем не менее, содержат ценнейший материал для исследования процесса трансформации представлений о героях и героизме. Согласимся с мнением профессора Е.С. Сенявской, посвятившей свои исследования, в частности, поведению и психологическому состоянию комбатантов Великой Отечественной войны, что «разного рода заблуждения, намеренное умалчивание о каких-либо событиях или откровенная ложь могут иногда сказать об эпохе и ее психологическом климате больше, чем самые скрупулезные подсчеты статистики» [4]. Это в полной мере относится к газетным публикациям, в которых нашли отражение представления людей о героях.
В ходе военных действий Великой Отечественной, в условиях массового героизма, проявления отваги, решительности и самопожертвования большим количеством людей, планка определения статуса героя была достаточно высока. В общесоюзном масшта-
бе основная роль в выявлении, отборе кандидатур и представлении их аудитории принадлежала партийно-политической пропаганде. Такая деятельность осуществлялась централизовано, в результате чего имена отдельных персонажей (З. Космодемьянская,
В. Талалихин, Н. Гастелло) в кратчайшие сроки становились известными всей стране. На региональном уровне процесс героизации земляков происходил в пространстве информации, поступавшей с фронта в местную прессу и на радио по личным и официальным каналам, и под воздействием стереотипов, формируемых центральными СМИ. Подобные типологизированные образцы в обобщенном виде представляют собой «мифологему героя», т. е. устойчивую, хранящуюся в социальной памяти архетипическую форму, «в которую как бы «отливается» деятельность каждого нового исторического героя, что и позволяет ему соответствовать общепринятому героическому статусу» [5]. На наш взгляд, данная мифологема может рассматриваться также как собирательный образ идеального героя, формируемый в сознании человека или общества под воздействием пропаганды и обусловленный подсознательным желанием людей иметь образец для подражания или чувствовать защищенность в период кризиса.
В 1930-е гг. создание «героев» имело масштабный характер и было нацелено на выработку в массовом сознании определенных образцов (стереотипов) поведения, отношения к существующему строю, политическим лидерам, к трудовой деятельности и т. д. Критерием оценки при определении «героизма», на наш взгляд, в первую очередь служила степень полезности поступка, совершенного человеком или группой людей, для государства - его политического имиджа, экономики, обороны. На региональном уровне такие образцы использовались для создания местных героев, например, «стахановцев», участников военных сражений -орденоносцев.
В первые месяцы войны применялись, в основном, методы, средства и сценарии «создания» героев, разработанные еще в предвоенный период. Для этого в местной прессе широко практиковалась перепечатка из центральных газет статей о подвигах отдельных личностей, формирование из мате-
риалов ТАСС тематических полос и рубрик «Боевые эпизоды», «Великая Отечественная война», в которых описывались примеры героического поведения на фронте военнослужащих. С августа в областных газетах стали публиковаться заметки о первых Героях Советского Союза и орденоносцах, что позволило аудитории персонифицировать образцы для подражания и получить представление о сущности подвига в новых военных реалиях.
В местных материалах, в частности письмах на фронт и с фронта, опубликованных в течение июня-сентября в газете «Советская Хакасия», превалировали представления авторов о подвиге, в первую очередь, как о жертвенности. Уходящие на фронт клялись «не щадя жизни драться с фашизмом» и, даже «не задумываясь, отдать жизнь за дело полной победы коммунизма». Кли-шированность и частотность повторов таких «клятв» и призывов позволяют сделать вывод о том, что использование подобных выражений было, скорее, неким ритуалом, а не проявлением искреннего стремления «не задумываясь» пожертвовать жизнью. Подлинные чувства нашли свое отражение в немногочисленных напечатанных в газете посланиях с фронта, лишенных «ура-патриотической» риторики: «Глупо погибать не собирается из нас никто, да и вообще настроение такое, что жить, да жить только» [6].
Отсутствие в первые месяцы войны объективной и достоверной информации о реальном положении на фронтах и масштабах военной опасности способствовало тому, что представления о подвиге у жителей тыла и добровольцев, отправлявшихся на войну, оставались в значительной мере мифологизированными под воздействием пропаганды довоенного периода. Местные СМИ поддерживали мнение о непродолжительности войны, публикуя материалы, содержавшие утверждения, что «фашизм свирепая, но непрочная власть». Уверенность в «слабости» врага не давала ощущения критичности ситуации, в которой требовалось бы проявление отваги, решительности, доблести - всех тех качеств, которые и отличают героя от простого человека, позволяют ему выделиться из общей массы земляков. Поэтому формирование героев шло, в основном, «сверху». Но в конце 1941 - начале 1942 гг. подобные хвалебные материалы исчезают с га-
зетных полос. Причинами можно считать не только усложнение ситуации на фронтах, но и изменения в организации и проведении информационной политики, в т. ч., трансформацию механизмов героизации.
Согласимся с мнением В.Г. Туркиной, что особую роль в формировании мифологем всегда играли «ритуалы почитания» героев, которые представляли собой «особые механизмы программирования поведения человека массового общества при его столкновении с могуществом конкретного авторитетного лица» [5, с. 10]. В военных условиях прежние формы «почитания» особо отличившихся сограждан оказались неприемлемыми. Главной причиной служило физическое отсутствие героя, что не позволяло чествовать его лично. Из довоенного арсенала использовались только коллективные письма жителей Хакасии или трудовых коллективов, адресованные герою-земляку, и публикации о нем и его подвиге в газете. Последние являлись наиболее эффективными, поскольку авторы не просто информировали общественность о воинских доблестях согражданина, но и, используя авторитет СМИ, убеждали в значимости его поступка.
Основными источниками информации для областных изданий автономии служили официальные письма командиров воинских подразделений, заметки военных корреспондентов, присылаемые из фронтовых газет, и письма военнослужащих, адресованные как в редакцию, так и родным, с описанием своих подвигов или героических поступков однополчан.
Письма представителей военного руководства стали регулярно публиковаться в газетах Хакасии с весны 1942 г. Они являлись специфическими по своему содержанию материалами, в которых, в основном, содержались благодарности родителям, членам трудового коллектива, руководителям курсов всеобуча «за воспитание смелого бойца», сообщение о его воинских доблестях (уничтожил столько-то единиц техники или вражеских солдат), о награждении солдата орденом или медалью, вынесении ему благодарности от командования. Основными задачами таких посланий были: способствование укреплению связи фронта и тыла, содействие патриотической работе с населением, формирование у солдат и офицеров действую-
щей армии мотивации для ответственного и доблестного выполнения долга. Несмотря на то, что в письме военнослужащий впрямую не назывался героем, но сам факт получения такого официального послания являлся подтверждением его героического статуса и становился поводом для заметки в местной прессе. Особенностью подобных публикаций в СМИ Хакасии является то, что подавляющее большинство таких писем было напечатано в русскоязычной газете, в то время как в издании на национальном языке «Хызыл аал» переводы подобных посланий помещались только в том случае, когда благодарность объявлялась бойцу-хакасу.
Заметки военных корреспондентов, присланные в местные редакции, можно условно разделить на две группы: вырезки из фронтовой прессы и оригинальные тексты, подготовленные специально для областных изданий. Авторами первых являлись сотрудники армейских газет, главной задачей которых являлся «показ людей фронта, хорошо владеющих военной техникой и тактикой ведения боя, их инициативы, военной сметки и храбрости в борьбе с врагом, их ненависти к противнику, стойкости, самоотверженности и дисциплины в выполнении приказов командования» [7]. Военкоры были обязаны отправлять заметки о наиболее отличившихся военнослужащих по месту их жительства -родственникам, коллегам, в местные редакции.
Авторство оригинальных материалов (включая фотографии) чаще всего принадлежало бывшим сотрудникам и рабселькорам газет Хакасии и Красноярского края, которые, попав на фронт, не прерывали связь с местными изданиями. Так, в частности, благодаря военному фотокорреспонденту И. Ве-нюкову с осени 1942 г. областная пресса регулярно стала публиковать портреты воинов-земляков. Такая «визуализация» имела огромное значение, поскольку фотография не просто дополняла сообщение, но и сама содержала важную информацию о внешности героя, его настроении, вооружении, наградах, специфике военной профессии, позволяла человека «узнать в лицо», растиражировать и сохранить его изображение. Анализ писем на фронт, опубликованных в местной прессе, позволяет сделать вывод, что газетная заметка с фотографией являлась гораздо более ценным признанием заслуг военнослужаще-
го, чем неиллюстрированный текстовый материал, она вызывала интерес читателей, стимулировала их к написанию письма «живому», пусть и незнакомому человеку.
Отдельную группу изучаемых публикаций составляют письма с фронта, в которых содержится описание примеров героизма. Большая часть их напечатана в «Советской Хакасии», тогда как в «Хызыл аал» подобных публикаций было несравненно меньше. Данный факт можно объяснить национальной и языковой спецификой аудитории и авторского состава издания. Авторами фронтовых посланий в «Хызыл аал» (судя по фамилиям) были, преимущественно, хакасы, поэтому, за исключением нескольких переведенных с русского языка, все остальные письма представляли собой оригинальные, т. е. написанные по-хакасски тексты. Несмотря на языковые различия, подобные послания не имеют ярко выраженной национальной специфики и по содержанию мало отличаются от аналогичных, опубликованных в «Советской Хакасии».
Фронтовые письма можно разделить на индивидуальные и коллективные. Для последних характерна форма обращения к многочисленным адресатам, в роли которых выступали односельчане, трудовые коллективы или все жители Хакасии. Основной задачей таких писем, текст которых принимался на общем собрании бойцов подразделения, было призвать тружеников тыла к трудовой активности в выращивании урожая, производстве сельскохозяйственной и другой продукции. Поэтому приводимые примеры героизма воинов-земляков использовались для стимуляции такой деятельности, агитации, например, за внесение средств на строительство танковой колонны «Советская Хакасия», зенитной батареи, эскадрильи «Боевые подруги», другого вооружения, на пожертвования и оказание различных видов помощи фронту. Эти послания своей совокупностью способствовали росту патриотических настроений в обществе и выполнению задач, поставленных перед местными газетами, по воспитанию трудящихся области «в духе презрения и жгучей ненависти к озверевшим фашистским бандам, в духе беспредельной преданности и любви к советской родине и большевистской партии» [8].
Индивидуальные, т. е. созданные одним автором, письма были более оригинальными по стилю, содержали личные мысли, описание переживаний, испытываемых адресантом в сложной боевой обстановке, чувств по отношению к родным и близким, родине, воинскому долгу. Однако и эту категорию публикаций также необходимо разделить на две группы. Первую представляют послания, адресованные родным, которые те вместе со своим ответом на фронт приносили в редакцию. По характеру общения адресантов и адресатов, сообщаемых фактов и их изложению эти письма можно назвать личными. Вторую группу составляют письма фронтовиков, адресованные непосредственно в газеты и претендующие на опубликование, что, по мнению историка А.Ю. Иванова, позволяет их отнести «к особой группе писем - так называемым публицистическим письмам» [9].
В посланиях, включенных нами в первую группу, практически не использовалась лексема «герой» и ее производные. О ратных делах в таких письмах сообщалось скудно: «не даем пощады немецким захватчикам, не жалеем себя». В ответах на фронт также часто содержались общие фразы: «ждем домой с победой», «обещаем учиться на «отлично», трудиться не жалея сил». Подобную краткость, на наш взгляд, можно объяснить нежеланием самих авторов вдаваться в тяжелые и нелицеприятные подробности фронтовой и трудовой жизни, опасением санкций со стороны цензурных органов, а также тщательной редакторской правкой предлагаемых к публикации текстов. Напечатанные в прессе послания с фронта подвергались предварительной корректуре, но даже после этого сохраняли немало интересных фактов, описаний героических поступков, мыслей авторов по поводу героизма. Их анализ позволяет частично воссоздать картину войны, а также выделить основные причины создания подобных писем.
Одной из них можно считать желание похвастаться своими или коллективными боевыми успехами. Для таких посланий характерно подробное описание хода сражения и ущерба, нанесенного противнику (живая сила, пленные, техника), перечисление трофеев, захваченных у врага. Второй причиной написания в редакцию, по нашему мнению, было стремление авторов поделиться пере-
живаниями, высказать свои мысли о войне, объяснить причины жестокого отношения к врагу, мотивы мести неприятелю. Третьей причиной, на наш взгляд, служило стремление с помощью газеты сохранить память о себе, своих делах и чувствах у большого числа людей. В условиях войны и постоянной опасности гибели газетная публикация служила своеобразным «свидетельством жизни», документом, который родные могли сохранить в семейном архиве и передать следующим поколениям, и особенно ценным, если человек лишился семьи и близких.
Анализ писем и журналистских материалов, опубликованных в областных изданиях Хакасии, показал, что явный дисбаланс содержания СМИ в сторону описания фронтовых подвигов, особенно в 1942-1943 гг., «отодвигал» на второй план заслуги тружеников тыла. Их самопожертвование считалось менее значимым по сравнению с тем, что имело место у военнослужащих, которые, жертвуя собой, защищали самое ценное -жизни своих близких, всех советских людей. В заметках и очерках о героизме сельчан подвигом считалось спасение с риском для жизни колхозного имущества или выдающиеся трудовые достижения. За редким исключением фамилии передовиков упоминались в публикациях однократно, поскольку их пример использовался, скорее, для иллюстрации единого стремления тыла отдать «все для фронта, все для победы». Героями тыла, получившими признание в годы войны, можно назвать Е. Дребенцову и К.Е. Царько-ву. Первая, используя собственный метод вязания снопов, вместе со своей бригадой перевыполняла нормативы более чем в сто раз. Ее пример и опыт широко пропагандировался не только в Хакасии, но и по всей стране, героический статус колхозницы был подтвержден государственной наградой и публикациями в газете «Правда». К.Е. Царь-кова также была удостоена всесоюзного признания за высокие урожаи сахарной свеклы: Центральный печатный орган ВКП(б) в ноябре 1942 г. напечатал фотоснимок ударницы, после чего в ее адрес поступило более 400 писем. Часть из них опубликовала газета «Советская Хакасия», подтвердив, таким образом, героический статус колхозницы.
Но главными героями войны все же считались фронтовики. В сложных и специфиче-
ских военных условиях, при их физическом отсутствии на родине создавались новые ритуалы почитания бойцов-земляков: в частности, их слава проецировалась на родных и близких, которые нередко выступали своеобразной «заменой» чествуемого на публичных мероприятиях. Ситуация несколько изменилась с 1943 г., когда в Хакасию в отпуск после ранения стали приезжать фронтовики, и появилась возможность пообщаться с ними лично, подготовить очерк, разместить фотографии в газете.
С конца 1942 г. образ героя войны все более персонифицировался: разрушение мифологических представлений о героизме как о чем-то сверхъестественном, присущем исключительным по своим личным качествам персонам, привело к тому, что в категорию героев все чаще стали включать конкретных людей и активнее всего земляков, родственников, бывших коллег по работе. Такой перелом в сознании и поведении жителей тыла произошел, как мы считаем, под воздействием внешних факторов.
Во-первых, в 1942 г. на фронт отправилось несколько соединений, сформированных в Хакасии, в частности 309-я стрелковая Пирятинская дивизия. В результате жители автономной области получили возможность использовать информацию из неофициальных (личных) источников, вызывавших больше доверия. В них, несмотря на цензуру, содержалось много фактологической и индивидуально-личностной информации, позволявшей судить о реалиях войны. Появление среди военнослужащих, призванных на фронт из Хакасии, орденоносцев, в т. ч. Героев Советского Союза, подтверждало мысль о том, что героем на войне может стать любой - независимо от происхождения, места жительства, профессионального статуса, национальности.
Во-вторых, подробные описания зверств фашистов, обнаруженных в ходе освобождения временно оккупированных неприятелем территорий, сделали понятной, осязаемой и действительно страшной опасность, которую нес агрессор всему советскому народу, в т. ч. и жителям далекого тыла. Это формировало представления о солдате как о защитнике, освободителе, спасителе, что способствовало активной героизации как самих военнослужащих, так и их поступков. Для этого неред-
ко использовался прием аналогии, когда проводились параллели между историческими фактами, удачными для России военными кампаниями, например, сражением на Чудском озере, в котором тевтонские (немецкие) рыцари потерпели поражение, Великой Отечественной войной и Отечественной войной 1812 г.
Специфической чертой военно-патриотических заметок в прессе автономии можно считать использование для героизации примеров из хакасского эпоса, где главный герой -мифический богатырь Ханза-пиг сражается с иноземными захватчиками. Популярность этого образа в годы войны была настолько велика, что «Советская Хакасия» даже опубликовала краткую историко-фольклорную справку об этом персонаже произведений устного творчества хакасского народа.
Можно констатировать, что к концу 1943 г. под воздействием материалов СМИ, устных рассказов и писем с фронта сформировался собирательный образ героя войны, созданный на многочисленных примерах конкретных людей, но в тоже время в значительной мере мифологизированный. Такой вывод позволяет сделать анализ черт характера, деталей подвига, жизни и смерти, на которые обращали внимание аудитории авторы газетных материалов.
Настоящий герой беззаветно любит родину, свой народ, способен пожертвовать здоровьем и жизнью ради спасения других, ради победы, свято верит в торжество справедливости, которая будет достигнута благодаря совместным усилиям множества людей: «Я проливаю кровь на фронте, всеми силами борюсь с фашистами. На полях войны безжалостно убиваю фашистов. Мы, красноармейцы, верим, совсем скоро Гитлера не станет. Мы его разобьем» [10].
Оказавшись в критической ситуации, герой проявляет бесстрашие, храбрость, присутствие духа, демонстрирует презрение к опасности: «Боржинаков... шел в атаку и, даже будучи раненым, не остановился. Врач насчитал семь ран, и какие раны! Как чувствуете себя, товарищ? - И десять ран можно было бы выдержать, только бы знать, во имя чего сражаешься. А я знал. В тяжелые минуты думал о Родине...» [11].
Настоящий герой, совершая подвиг и получая признание своего героизма, остается
скромным и даже отказывается от славы: «Артиллерист Н. Такпешев метким огнем остановил атаку танков... Когда ему сказали, что он снова совершил подвиг, он удивился: «Это не подвиг, а долг. Хакасский народ послал меня защищать Родину, мне доверили пушку, и пока она и я здоровы и невредимы, мы будем бить немцев до полного разгрома гитлеровской Германии» [12].
Несмотря на суровые испытания, которые способны ожесточить душу, герой сохраняет свои высокие моральные принципы, испытывает искренние чувства к близким, к тем, кого защищает: «Крепок в борьбе, как гранит, наш советский воин. Крепок, как гранит, но это не значит, что он камень. Он плачет, опуская в братскую могилу тело убитого товарища, и не стыдится своих слез. Он трепещет от радости, разглядывая каракули маленькой дочки или зеленых собачек и фиолетовых кур братишки. Он прижимает к губам пожелтевший платочек, который пронес через дым, огонь, пламя войны. Он живой человек, и это прекрасно» [13].
Герой является примером для подражания, ведет за собой, вдохновляет других на подвиги - не только боевые, но и трудовые: «Здесь, в тылу, у нас одна мысль - как можно быстрее разбить гитлеровскую банду. Наша надежная Красная Армия, где ты сейчас, заставит фашистов поплясать перед смертью. Не сломится, победит врага» [14].
Герой способен чудесным образом избегать опасности, проявляя отвагу и выдержку, выходить невредимым из самых сложных ситуаций. Иногда он получает ранение, но почти всегда не тяжелое. Формированию таких представлений способствовало то, что в СМИ отсутствовали материалы о госпиталях и их пациентах. О потере героями родных и близких в газетных материалах сообщалось скупо, по цензурным соображениям в прессу не допускались сведения о потерях. Если же герой погибал, то в описании его смерти и похорон присутствовала торжественность и особая патетика: «Отдавая свою жизнь за Родину, Таня знала, что ее жертва не напрасна. Она знала и другое: вечно будет чтима славная память о ней, о любимой и мужественной дочери хакасского народа. Память о ней будет жить в сердцах советских воинов, вдохновляя их на новые подвиги во имя Родины» [15].
Таким образом, мы отмечаем, что в течение 1941-1945 гг. представления о героизме и тех, кто его проявлял, сформированные в довоенный период, претерпели существенные изменения, поскольку в условиях массового героизма на фронте и в тылу многократно увеличилось количество людей, официально или на уровне небольших коллективов признанных (названных) героями. СМИ, в т. ч. фронтовая и тыловая печать, активно способствовали процессу героизации, прежде всего, военнослужащих. Основным источником информации о подвигах, проявлениях солдатами и офицерами отваги и доблести являлись коллективные и индивидуальные письма в редакцию, заметки, присылаемые из армейских газет. Материалы журналистов областных изданий составляли незначительный процент среди подобных материалов, поскольку корреспонденты, за редким исключением, не имели возможности пообщаться с героем лично и были вынуждены использовать косвенные источники (рассказы других людей, письма, официальные документы).
В начальный период войны для жителей тыла и тех, кто отправлялся на войну, главным признаком героизма являлись готовность и стремление человека к самопожертвованию ради Родины. При увеличении объема и расширении спектра получаемой с фронта информации в качестве героя выступал уже не некий полумифический образ, растиражированный центральными СМИ, а реальный человек, земляк - воин-орденоносец, который нанес значительный ущерб противнику, спас жизни своих однополчан, был ранен или погиб, выполняя с честью, отважно и бесстрашно свой долг перед Отчизной. Почитание фронтовых героев приобрело массовый характер в августе-сентябре 1945 г., когда в Хакасию возвратилось значительное количество фронтовиков.
Мифологизированный образ героя, наполненный в годы Великой Отечественной войны новым содержанием и воплощенный в многочисленных примерах конкретных людей, поддерживался СМИ, кинематографом, находил свое отражение в фольклоре, в т. ч. национальном. Он служил не только для воспитания общества, но и для мобилизации его энергии на решение конкретных задач
помощи фронту и жителям освобожденных территорий, восстановления разрушенного в ходе войны хозяйства. Вера в героя-защитника позволяла людям адаптироваться к сложным ситуациям социального бытия в условиях военного времени, преодолевать психологические, материальные, физические трудности и, в свою очередь, тоже становится героями.
1. Иванов С.А. О некоторых причинах пораже-
ний и мифах начального периода Великой Отечественной войны. иКЬ: Шр://кш^.
1!сотт.т/с1иЬ5.5Ы:т1?са1=60&М=495 (дата
обращения: 11.01.2011).
2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 1981. Т. 1. С. 349.
3. Ожегов С.И. Словарь русского языка / под общ. ред. Л.И. Скворцова. М., 2007. С. 128.
4. Сенявская Е.С. Изучение военной истории:
источниковедческие проблемы (Уроки истории). иКЬ: http://www.urokiistorii.ru/1earning/ теШо^2009/11/istoria-voini-istochniki (дата
обращения: 27.01.2011).
5. Туркина В.Г. Мифологема героя и массовое сознание: автореф. дис. ... канд. филос. наук. Саратов, 2001. С. 18.
6. Борис. Наша победа предрешена заранее // Советская Хакасия. 1941. 31 июля. С. 2.
7. Волковский Н.Л. История информационных войн: в 2 ч. СПб., 2003. Ч. 2. С. 375.
8. ГАКК (Гос. арх. Красноярского края). Ф. П-26. Оп. 3. Д. 423. Л. 86.
9. Иванов А.Ю. Фронтовые письма участников Великой Отечественной войны как исторический источник: (по материалам Республики Татарстан): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Казань, 2009. С. 16.
10. Ыырчыны аях чох унадынъар // Хызыл аал. 1941. 15 авг. С. 2.
11. Колпаков И.Ф. Героизм комсомольца Борже-накова // Советская Хакасия. 1944. 23 февр.
С. 2.
12. Шарневский П. Третья победа // Советская Хакасия. 1944. 24 окт. С. 2.
13. Носков. Любовь и война // Советская Хакасия. 1942. 7 нояб. С. 1.
14. Аршанова Ф. Ыырчыны чичен ат // Хызыл аал. 1941. 18 июля. С. 3.
15. Бабич В. Таня Кучендаева // Советская Хакасия. 1944. 30 янв. С. 4.
Поступила в редакцию 1.03.2011 г.
UDC 94(571)
IMAGE OF HERO IN PRESS OF KHAKASSIA DURING GREAT PATRIOTIC WAR
Yulia Borisovna Kostyakova, Khakassia State University named after N.F. Katanov, Abakan, Russia, Candidate of History, Associate Professor of Stylistics of Russian Language and Journalism Department, e-mail: uka29@yandex.ru
The article discusses the features of the process of forming the image of the hero in the minds of soldiers and residents of Khakassian Autonomous Region during the Great Patriotic War. The analysis of the materials of the regional newspapers of Khakassia in Russian and Khakassian language for 1941-1945, the classification of news stories on the study subjects. The correlation between the transformation of ideas about heroes and heroism with the events of the war is revealed.
Key words: hero; Great Patriotic War; history of Khakassia; newspapers; letters.
