CC BY
315
А.И. Моисеев*
Обоснование невозможности создания конкретного текстового определения терроризма и отсутствия необходимости в таковом
Аннотация. Данная статья посвящена рассмотрению проблематики создания определения терроризма в международном праве, которое было бы приемлемым для всех участник международного общения. В статье приводятся мнения современных исследователей данной проблемы, что дает возможность провести их сравнение и оценить достоинства и недостатки того или иного взгляда. Точки зрения, которые нашли свое отражение в статье, повергнуты анализу с целью определения наиболее удачных попыток определить терроризм в международном праве. Проведено исследование причин, которые так или иначе препятствуют эффективному диалогу по данной проблеме. На примере США показаны сложности в определении терроризма даже в рамках одной и той же правовой системы. Рассмотрена роль политических разногласий, а также влияния геополитических интересов того или иного государства на международные усилия по определению терроризма в международном праве. Важным элементом настоящей статьи является приведение перечня тех элементов, которые чаще всего используются в доктрине при определении понятия терроризм. Отдельное внимание уделяется взгляду, согласно которому текстовое определение терроризма в международном праве не является необходимым. Резюмируя те выводы, которые вытекают из анализа современной международно-правовой доктрины, как отечественной, так и зарубежной, можно сделать вывод о том, что эффективное международное сотрудничество в области противодействия терроризму на сегодняшний день не нуждается в конкретном текстовом определении терроризма. Те усилия, которые предпринимаются в данной сфере, ни в коем случае нельзя назвать напрасными, но исходя из политической ситуации, а также других факторов, полагаем, что прийти к какому-либо общему решению по исследуемому вопросу не представляется возможным. Ключевые слова: международное право, терроризм, международный терроризм, определение терроризма, государственный терроризм, международное сотрудничество, элементы определения терроризма.
Современное международное антитеррористическое сотрудничество столкнулось с тем, что необходимо дать определение самому понятию «терроризм». Этот процесс является невероятно сложным, поскольку «общее понятие того или иного явления... содержит не случайный набор признаков, а выделяет такие из них, которые вскрывают сущность явления, дают возможность раскрыть кроющуюся за этим явлением объективную закономерность реальной действительности»1. На данный момент не существует единой универсальной интерпретации. Как отметил заместитель министра иностранных дел РФ В.И. Трубников: «Действительно, мировому сообществу пока не удается выработать общеприемлемое определение терроризма. Причина не просто в том, что терроризм как явление постоянно меняется, обращается к новым лозунгам, использует в своей практике все более изо-
щренные средства и технологии. Сказывается целый ряд политических, социальных, психологических, наконец, исторических факторов, которые, несмотря на общее понимание масштабов угрозы, исходящей от современного терроризма, по-прежнему определяют существенные различия в подходах к содержанию этого явления»2.
Анализируя международную антитеррористическую деятельность, обращаешь внимание на огромную роль политических факторов, которым отдается приоритет, даже если это наносит ущерб общим интересам. Такое положение вещей неоднократно критиковалось политическими деятелями, международными организациями, видными учеными — специалистами по международному праву. К примеру, Харви Кушнер, профессор университета Лонг-Айленда и эксперт по проблемам терроризма, рассуждает о трудностях в достижении объективности в суждениях о терроризме,
1 Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М.: Юрид. лит., 1999. С. 36.
2 Трубников В.И. Формируется новая философия отторже-
ния терроризма // Международная жизнь. 2003. № 9/10. С. 18.
© Моисеев А.И., 2015
* Моисеев Александр Игоревич — аспирант кафедры международного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). [lexxvc@gmail.com]
123995, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9.
поскольку исследование терроризма подразумевает анализ глобальных политических изменений, которые, в свою очередь, разным ученым, журналистам, политическим деятелям видятся по-разному3. Из этого следует, что одно и то же событие может восприниматься по-разному, ведь и преподнести его для широкой общественности можно по-разному. К этим же проблемам следует отнести и различия в менталитете, зависящие от региона, социальной или религиозной группы.
На основании перечисленных, а также иных связанных факторов многие современные ученые постепенно приходят к выводу о невозможности дать исчерпывающее и приемлемое для всех определение терроризма. Даже сама возможность существования такого определения ставится под сомнение, подобного мнения, к примеру, придерживается американский историк и политолог Уолтер Лакер, он пишет о терроризме следующее: «Общая теория a priori невозможна, потому что у этого феномена слишком много различных причин и проявлений»4.
Нельзя обойти вопросы этики и эмоциональной окраски конкретных событий. Террориста в различных политических и идеологических реалиях могут назвать «борцом за свободу» и наоборот. Влияние политики на процессы выработки единого определения терроризма становится только сильнее, ведь к существующим нерешенным конфликтным ситуациям с каждым днем прибавляются новые. Даже в пределах одного государства невозможно полное единство взглядов на то или иное деяние. Законодательное закрепление понятия терроризма в национальных правовых системах не исключает возможности влияния политических факторов не только на решения судебных органов, но и на уголовное преследование предполагаемых преступников. Значительно больше вопросов появляется в тех случаях, когда террористические преступления отягощаются международным элементом.
Существуют и другие причины, которые затрудняют создание общей дефиниции терроризма. Например, указывается, что «правовые и нормативные меры, направленные против совершаемых государствами нарушений, гораздо определенней, чем в случае негосударственных субъектов, и они уже образуют целостную систему. Второе возражение касается того, что народы, находящиеся под иностранной оккупацией, имеют право на сопротивление и что определение терроризма не должно умалять это право»5.
Следует обратить внимание на альтернативные точки зрения по вопросу определения терроризма. Например, некоторые исследователи данной проблематики считают, что если выработать исчерпывающее определение представляется невозможным, то следует пойти по другому пути. Например, предлагается создать общий перечень запрещенных деяний, как это сделано в уголовном кодексе. Такую позицию занимает швейцарский ученый К. Хейльброннер: он предлагает рассмотреть возможность более тщательного подхода к уточнению различных сфер, которые нуждаются в правовой защите, а также к различным категориям преступных деяний. К таким сферам он относит международное воздушное и морское сообщение, защиту лиц, пользующихся международной защитой6. Данная позиция, однако, не очень распространена и подвергается достаточно серьезной критике. Среди критиков можно назвать российского специалиста В.П. Емельянова, который отмечает, что «используемый в ряде международных документов метод определения терроризма посредством перечисления конкретных деяний, в которых он может выразиться вовне, вряд ли можно считать перспективным»7, а также французского исследователя Э. Хюгю, который придерживается схожего мнения. Другой российский исследователь данной проблематики Т.С. Бояр-Созонович также констатирует необходимость создания определения: «Не принижая роль и значение соответствующих международных "предметных конвенций" по борьбе с отдельными видами и формами международного терроризма, вместе с тем нельзя не принять во внимание их ограниченность. Даже в совокупности они не представляют собой упорядоченной и скоординированной системы мер. Работа в данном направлении не снимает с повестки дня необходимость разработки универсального международно-правового документа, который охватил бы всю проблему в целом»8.
Еще одна позиция сводится к тому, что в целом отсутствие общего определения терроризма не оказывает решающего влияния на международные антитеррористические усилия и не мешает деятельности международных организаций в данном направлении9. И хотя подобный подход также подвергается критике, в некотором смысле он вполне отражает действительное состояние вещей на сегодняшний день, ведь, несмотря на
3 См.: The Future of Terrorism: Violence in the New Millenium / ed. H. Kushner. Thousand Oaks: Sage Publications Inc., 1998. Р. 4.
4 The Terrorism reader: A historical anthology / eds. Walter La-queur, Yonah Alexander. NY: New American Library, 1987. Р. 183.
5 Плотников А.В. К вопросу юридического определения понятия «международный терроризм» // Вестник РУДН. Сер.: Юридические науки. 2009. № 3. С. 106.
6 См.: Heilbronner K. Rechtsfragen der internationalen Terrorismusbekämpfung // Schweizerisches Jahrbuch für internationales Recht. Bd. 47. Zürich, 1991. P. 25.
7 Емельянов В.П. Проблемы ответственности за международный терроризм // Государство и право. 2000. № 1. С. 71.
8 Бояр-Созонович Т.С. Международный терроризм: политико-правовые аспекты. Одесса: Лыбидь, 1991. С. 119-120.
9 См.: Федянин В.Ю. Проблемы выработки универсального определения терроризма // Московский журнал меж-
дународного права. 1998. № 1. С. 15.
отсутствие общей дефиниции, международное сотрудничество в борьбе с терроризмом развивается и приносит ощутимые практические плоды. Критиком подобного взгляда на определение терроризма выступает, в частности, У. Латыпов, который считает, что «определение международного терроризма должно обеспечивать уверенную квалификацию конкретных деяний как актов международного терроризма, не допуская необоснованной оценки других правонарушений или даже правомерных действий в качестве террористических актов»10. Сторонники такой точки зрения указывают на то, что вполне достаточно самостоятельного определения терроризма в национальном законодательстве каждого конкретного государства для эффективной борьбы с ним и обеспечения наказуемости таких деяний. Однако определение терроризма не содержится в уголовном законодательстве каждого суверенного государства, некоторые страны пошли по более простому пути и установили наказуемость деяний, криминализированных в соответствии с международным правом.
Существует, однако, и другая проблема при создании искомого определения. Даже если оно могло бы быть создано, не было бы возможности сразу оценить его недостатки. Любая ошибка и искажение сути данного термина таит в себе очень серьезную опасность для международной стабильности. Подобный факт мы наблюдаем на примере палестино-израильского конфликта, где в настоящее время произошло определенное сближение терроризма и вооруженного нападения. Таким образом, важно соблюсти равновесие между новыми возможностями, которые откроет общепризнанное определение терроризма, и теми нежелательными последствиями, которые могут возникнуть в случае недостаточной проработки данного вопроса. Основной вопрос, который возникает при путанице в данных понятиях, — это разные правовые основы реагирования на эти угрозы. Меры, принимаемые в случае агрессии, регламентированы, в том числе, Уставом ООН, в то время как реагирование на акт терроризма, который может быть сопоставим по степени опасности с актом агрессии (например, действия группировки ИГИЛ) не имеет достаточного регулирования в международном праве. Использование термина «контртеррористическая операция» для обозначения ответных мер не вносит ясности в данный вопрос, поскольку данный термин также не определен на международном уровне. Как результат мы видим фактическое использование вооруженных сил одних государств для борьбы с террористической организацией на территории третьих государств, не дававших разрешения на
использования иностранных вооруженных формирований на своей территории.
Широкую дискуссию вызывает также вопрос об использовании термина «государственный терроризм». Мнение о том, что применение данного термина может спровоцировать взаимные обвинения, а также «подлить масло в огонь» уже существующих конфликтов, высказывается как в российской, так и в зарубежной доктрине. Российский специалист М.Л. Энтин даже высказывался за отказ от использования данного понятия, поскольку «концепция государственного терроризма, нашедшая отражение в резолюции 39/159, а затем и во фразеологии определенной части членов ООН, диаметрально противоположна главенствующим в науке, и прежде всего в западной политологии и доктрине международного права, представлениям о государственном терроризме как использовании правящей верхушкой аппарата принуждения против политической оппозиции и собственных граждан»11. В схожем ключе по данной позиции высказывался и И.П. Блищенко, который отмечал, что, говоря о государственном терроризме, следует подразумевать преступные действия диктаторских режимов против собственного народа12. Но в связи с данной проблемой возникаю еще два вопроса: можно ли признать деяния, совершенные государством, как акт международного терроризма, и можно ли такие акты считать международными преступлениями? С одной стороны, можно сослаться на принцип societas delinquere non potest и заключить, что государства не могут совершать уголовные преступления (при этом возможность государства быть субъектом международного преступления не оспаривается), но остается вопрос квалификации международного противоправного деяния. С другой стороны, следует исходить из степени сопричастности государства к террористическим преступлениям, совершаемым на территории других государств, а также степени угрозы этих деяний для международной безопасности.
Таким образом, указанная проблема также является открытой для обсуждения и негативно влияет на возможность определения понятия терроризма в международном праве. Данный вопрос, как и многие связанные с терроризмом, выходит за нормативно-правовые рамки и располагается в сфере политической, в связи с чем решить его на международном уровне представляется маловероятным, поскольку он зависит от узких геополитических интересов участников международного общения. Брюс Хоффман,
10 Латыпов УР. К вопросу об определении международного терроризма // Советский ежегодник международного права. М.: Наука, 1989. С. 136.
11 Энтин М.Л. Сотрудничество государств в борьбе с международным терроризмом: новые тенденции // Новое политическое мышление и процесс демократизации. Ежегодник Советской Ассоциации политических наук. М.: Наука, 1990. С. 31.
12 См.: Блищенко В.И. Международно-правовые проблемы государственного терроризма: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1989.
американский аналитик, размышляя об определении терроризма, пишет: «В сущности, любое открытое проявление насилия, расцененное обществом как антисоциальное, не важно, проведено ли оно настроенными против правительства диссидентами или самим правительством, преступными группировками или отдельными преступными лицами, учиняющей беспорядки толпой или вооруженными террористами, лицами с психическими отклонениями или вымогателями, — называется террором»13. Действительно, с таким предположением трудно не согласиться, что в еще большей степени затрудняет попытки определения терроризма в международном праве, ведь грань, отличающая терроризм от других схожих видов насилия, порой неразличима.
Помимо перечисленных разногласий и противоречий, которые существуют в научном сообществе, важно отметить тот факт, что на сегодняшний день и сами террористы, осознанно или нет, но создают помехи в создании общей дефиниции данного термина. Если среди анархистов XIX в. было принято открыто признавать себя террористами, а используемые методы терроризмом, то сегодня многие организации, признаваемые террористическими, называют себя «национально-освободительными» или «партизанскими» движениями. Даже такие сугубо филологические моменты вносят дополнительную неясность в работу над определением терроризма. Подробный анализ данного наблюдения проводится в работе Брюса Хоффмана «Терроризм: взгляд изнутри». Хоффман пишет, что сегодняшние организации при выборе названия сознательно избегают использования термина «терроризм» и предпочитают следующие формулировки:
- свобода и освобождение (например, Национальный освободительный фронт, Народный фронт освобождения Палестины, «Свобода и Баскония» и т.д.);
- армия или прочие военные структуры (например, Национальная военная организация, Народная освободительная армия, Пятый батальон армии свободы и т.д.);
- прочие национальные освободительные движения (например, Африканское движение сопротивления, группа защиты Шанкила, Организация защиты свободного народа, Организация защиты евреев и т.д.);
- праведный гнев (Организация угнетенных людей Земли, Справедливые мстители за армянский геноцид, Палестинское общество мщения и т.д.);
- прочие организации осторожно выбирают названия, намеренно нейтральные и лишенные всякого негативного оттенка, вызывающие
13 Хоффман Б. Терроризм: взгляд изнутри. М.: Ультра.
Культура, 2003. С. 6.
самые безобидные ассоциации и намеки, как то: «Сверкающий путь», «Линия фронта», «Аль-Дава» (Зов), «Альфаро жив — будь он проклят!», «Ках» (Так), «Аль-Га-мат», «Аль-исламия» (Исламская организация), Движение Молодежи Лантеро и пр. Этот факт связан с тем, что слово «терроризм» приобрело за последние десятилетия исключительно негативный смысл, а участники и организаторы террористических групп, террористы-одиночки видят в своей деятельности не просто насилие ради насилия, а положительные (хотя и преступные) действия ради высокой цели. Достаточно острые дебаты были развернуты в ООН в 1970-х гг. относительно самого термина «терроризм» в связи с тем самым уничижительным смысловым оттенком. В частности, представители стран Африки, Азии и арабского мира возражали против того, чтобы тех, кто борется за независимость от иностранного гнета, а также против эксплуатации труда и ресурсов своего государства называли террористами. Но, с другой стороны, этот термин применялся, в том числе, и нацистами, которые во время Второй мировой войны называли террористами силы сопротивления на захваченных территориях. Так что использование термина «терроризм» или обвинение кого-либо в террористической деятельности зачастую продиктованы интересами конкретной стороны и навязываются остальным с позиции силы либо же вообще не нуждаются в одобрении со стороны международного сообщества. Режим, против которого ведется национально-освободительная деятельность, всегда будет признавать ее террористической.
Хотя речь и идет о международном стремлении определить терроризм, но сделать это не всегда возможно даже в рамках одной национальной правовой системы. В качестве примера можно привести различные дефиниции, которые используют Госдепартамент США, ФБР и Министерство обороны Соединенных Штатов. С точки зрения Госдепартамента, терроризм — это предумышленное, политически мотивированное насилие, осуществляемое против мирных объектов субнациональными группами или секретными агентами, как правило, направленное на оказание влияния на общественность. ФБР трактует терроризм как незаконное применение силы либо насилия против лиц или собственности, направленное на устрашение или принуждение правительства, гражданского населения либо любого общественного сегмента ради достижения политических или социальных изменений, а Минобороны определяет терроризм как незаконное применение силы по собственной воле либо по принуждению против лиц или собственности с целью устрашить либо оказать давление на правительство или общество, часто ради достижения политических, религиоз-
ных или идеологических целей. Определение Госдепартамента больше сконцентрировано на отличиях действий террористов от актов политического насилия с акцентом на разницу в степени спла-нированности этих актов. ФБР имеет несколько иную цель своей деятельности, в связи с этим и определение терроризма дано с учетом психологической составляющей — упоминания о целях устрашения. Определение Министерства обороны представляется наиболее полным и продуманным, но оно полностью игнорирует социальный аспект террористической деятельности.
Таким образом, различные трактовки одного понятия даже в рамках единой правовой системы возможны, если они даются органами с различной юрисдикцией, различными целями и полномочиями. Можно ли в таком случае вообще надеяться на то, что в какой бы то ни было разумный срок участники международного общения смогут выработать единое согласованное определение терроризма, которое стало бы приемлемым для всех государств, с учетом культурных, религиозных и других особенностей?
Возможно, что те усилия, которые сегодня тратятся на попытки определить понятие «терроризм», могли бы принести больше пользы, если их направить в другое русло. «Существующие определения международного терроризма не дают возможности для полного и четкого представления о нем как о преступном деянии лица (группы лиц), затрагивающем межгосударственные отношения»14. Авторитетный исследователь вопросов, связанных с террористической деятельностью, Алекс Шмид, который с 1999 по 2005 гг. являлся исполнительным директором Сектора предупреждения терроризма Отдела договорных вопросов Управления ООН по наркотикам и преступности, провел фундаментальное исследование существующих определений понятия «терроризм». В своем труде «Политический терроризм: методика исследования» Шмид более сотни страниц посвятил рассмотрению различных дефиниций в поисках такого, которое можно было бы назвать исчерпывающим. Данная цель не была достигнута и четыре года спустя во втором издании книги. Упомянутый ранее Уолтер Лакер отмечал, что даже столь монументальное исследование, в котором Шмид подверг глубокому анализу более ста определений терроризма, не способствовало какому-либо заметному прогрессу в деятельности по определению данного понятия. Представляется интересным привести данные об элементах, общих для рассмотренных Шмидом дефиниций. Вот список элементов, употребляемых в существующих определениях терроризма в порядке убывания частоты их упоминания:
- насилие, применение силы;
- политический элемент;
- подчеркнутый страх, террор;
- угроза;
- (психологическое) влияние и (ожидаемая) реакция;
- различение «жертва — цель»;
- намеренное, спланированное, систематическое, организованное действие;
- метод борьбы, стратегия, тактика;
- необычность (исключительность), нарушение общепринятых правил, отсутствие каких-либо ограничений по соображениям гуманности;
- принуждение, вымогательство, призыв к одобрению;
- получение огласки;
- произвольность, случайный неличный характер, неразборчивость;
- выбор жертвы из числа мирных граждан, гражданских лиц, граждан нейтральных стран, лиц, не участвующих в конфликте;
- запугивание;
- подчеркнутая невинность жертв;
- группа, движение, организация в качестве правонарушителя;
- символический аспект, стремление продемонстрировать общественности свои взгляды;
- непрогнозируемый, непредсказуемый, неожиданный характер проявления насилия;
- тайная, подпольная деятельность;
- повторяемость, серийный или наступательный характер насилия;
- преступник;
- предъявление требований к третьим сторонам15. При этом Шмид не считает, что приведенный
список содержит все элементы, необходимые для определения терроризма. Но даже если бы имелись все необходимые элементы, все равно создание определения, которое могло бы претендовать на международное признание, представляется маловероятным, поскольку политические и иные разногласия неправового характера разрешить невозможно.
В российской и зарубежной доктрине важная роль в препятствовании международным усилиям в определении терроризма отводится политическому фактору, «влиянию политического фактора на оценку событий, связанных с совершением террористических актов»16. Более того, некоторые государства могут оказывать финансовую и иную поддержку террористическим организациям при условии, что цели, которые преследуют террористы в большей или меньшей степени выгодны этим режимам. Нечто подобное можно наблюдать среди арабских государств, в
14 Грачев С.И., Колобов О.А., Корнилов А.А. Соединенные Штаты Америки и международный терроризм. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1998. С. 18.
15 См.: Schmid A.P. et al. Political Terrorism: A New Guide to Actors, Authors, Concepts, Data Bases, Theories, and Literature. New Brunswick: Transaction Books, 1998. P. 5-6.
16 Антонян М.Ю. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М.: Щит-М, 1998. С. 58.
которых радикальные организации религиозного толка ведут войну между собой, в рамках борьбы разных направлений одной и той же религии, соответственно, богатые арабские страны оказывают всяческую поддержку своим единоверцам. Невозможность рассмотрения терроризма без отсылки к политическому контексту не раз констатировалась в российской доктрине: «вместе с категориально-содержательной компонентой террора, терроризм включает в себя его социально-политические предпосылки»17. Но помимо социально-политических предпосылок следует учитывать и социально-политическое восприятие того или иного деяния. К примеру, некоторые террористические акты, несмотря на всю их жестокость и неприемлемость, могут восприниматься с одобрением в государствах, которые
считают страны, подвергшиеся таким атакам своими врагами. И хотя международное сообщество принимает активные и консолидированные меры в рамках ООН и на региональном уровне для создания общей атмосферы неприятия терроризма, такие факты все равно будут иметь место, просто исходя из самой природы и психологии человека.
Хотя многие ученые придерживаются мнения, что «возможности выработки дефиниции терроризма увеличиваются, и это подтверждается опытом принятия на международном уровне определений таких не менее сложных понятий, как геноцид и агрессия»18, представляется, что сложившаяся политическая напряженность и другие косвенные трудности не позволят завершить работу над созданием общей дефиниции терроризма в обозримом будущем.
Библиография:
1. Антонян М.Ю. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М.: Щит-М, 1998. 306 с.
2. Блищенко В.И. Международно-правовые проблемы государственного терроризма: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1989. 18 с.
3. Бояр-Созонович ТС. Международный терроризм: политико-правовые аспекты. Одесса: Лыбидь, 1991. 164 с.
4. Грачев С.И., Колобов О.А., Корнилов А.А. Соединенные Штаты Америки и международный терроризм. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1998. 242 с.
5. Емельянов В.П. Проблемы ответственности за международный терроризм // Государство и право. 2000. № 1. С. 70-77.
6. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М.: Юрид. лит., 1999. 352 с.
7. Латыпов У.Р. К вопросу об определении международного терроризма // Советский ежегодник международного права. М.: Наука, 1989. С. 133-141.
8. Ляхов Е.Г. Проблемы сотрудничества государств в борьбе с терроризмом. М.: Междунар. отношения, 1979. 167 с.
9. Плотников А.В. К вопросу юридического определения понятия «международный терроризм» // Вестник РУДН. Сер.: Юридические науки. 2009. № 3. С. 105-117.
10. Ромашов Р.А. Теоретико-правовая наука и юридическая практика: проблема соотношения и взаимодействия: сб. ст. СПб.: СПбУ МВД России. 2004. 187 с.
11. Трубников В.И. Формируется новая философия отторжения терроризма // Международная жизнь. 2003. № 9/10. С. 18-27.
12. Федянин В.Ю. Проблемы выработки универсального определения терроризма // Московский журнал международного права. 1998. №. 1. С 12-28.
13. Хоффман Б. Терроризм: взгляд изнутри / пер. с англ. Е. Сажина. М.: Ультра. Культура, 2003. 264 с.
14. Энтин М.Л. Сотрудничество государств в борьбе с международным терроризмом: новые тенденции // Новое политическое мышление и процесс демократизации. Ежегодник Советской Ассоциации политических наук. М.: Наука, 1990. С. 31.
15. Heilbronner K. Rechtsfragen der internationalen Terrorismusbek mpfung // Schweizerisches Jahrbuch fr internationales Recht. Bd. 47. Zürich, 1991. 266 s.
16. The Future of Terrorism: Violence in the New Millenium / ed. H. Kushner. Thousand Oaks: Sage Publications Inc., 1998. 552 p.
17. Schmid A.P. et al. Political Terrorism: A New Guide to Actors, Authors, Concepts, Data Bases, Theories, and Literature. New Brunswick: Transaction Books. 1998. 317 p.
18. The Terrorism reader: A historical anthology / eds. Walter Laqueur, Yonah Alexander. NY: New American Library, 1987. 405 p.
References (transliteration):
1. Antonjan M.Ju. Terrorizm. Kriminologicheskoe i ugolovno-pravovoe issledovanie. M.: Shhit-M, 1998. 306 s.
2. Blishhenko V.I. Mezhdunarodno-pravovye problemy gosudarstvennogo terrorizma: avtoref. dis. ... kand. jurid. nauk. M., 1989. 18 s.
3. Bojar-Sozonovich TS. Mezhdunarodnyj terrorizm: politiko-pravovye aspekty. Odessa: Lybid', 1991. 164 s.
4. Grachev S.I., Kolobov O.A., Kornilov A.A. Soedinennye Shtaty Ameriki i mezhdunarodnyj terrorizm. N. Novgorod: Izd-vo NNGU, 1998. 242 s.
5. Emel'janov V.P. Problemy otvetstvennosti za mezhdunarodnyj terrorizm // Gosudarstvo i pravo. 2000. № 1. S. 70—77.
6. Kudrjavcev V.N. Obshhaja teorija kvalifikacii prestuplenij. M.: Jurid. lit., 1999. 352 s.
Ромашов Р.А. Теоретико-правовая наука и юридиче-
ская практика: проблема соотношения и взаимодействия: 18 Ляхов Е.Г. Проблемы сотрудничества государств в борь-сб. ст.. СПб.: СПбУ МВД России. 2004. С. 157. бе с терроризмом. М.: Междунар. отношения, 1979. С. 33.
17
7. Latypov U.R. K voprosu ob opredelenii mezhdunarodnogo terrorizma // Sovetskij ezhegodnik mezhdunarodnogo prava. M.: Nauka, 1989. S. 133-141.
8. Ljahov E.G. Problemy sotrudnichestva gosudarstv v bor'be s terrorizmom. M.: Mezhdunar. otnoshenija, 1979. 167 s.
9. Plotnikov A.V. K voprosu juridicheskogo opredelenija ponjatija «mezhdunarodnyj terrorizm» // Vestnik RUDN. Ser.: Juridicheskie nauki. 2009. № 3. S. 105-117.
10. Romashov R.A. Teoretiko-pravovaja nauka i juridicheskaja praktika: problema sootnoshenija i vzaimodejstvija: sb. st. SPb.: SPbU MVD Rossii. 2004. 187 s.
11. Trubnikov V.I. Formiruetsja novaja filosofija ottorzhenija terrorizma // Mezhdunarodnaja zhizn'. 2003. № 9/10. S. 18-27.
12. Fedjanin V.Ju. Problemy vyrabotki universal'nogo opredelenija terrorizma // Moskovskij zhurnal mezhdunarodnogo prava. 1998. № 1. S 12-28.
13. Hoffman B. Terrorizm: vzgljad iznutri / per. s angl. E. Sazhina. M.: Ul'tra. Kul'tura, 2003. 264 s.
14. Jentin M.L. Sotrudnichestvo gosudarstv v bor'be s mezhdunarodnym terrorizmom: novye tendencii // Novoe politiches-koe myshlenie i process demokratizacii. Ezhegodnik Sovetskoj Associacii politicheskih nauk. M.: Nauka, 1990. S. 31.
Материал поступил в редакцию 6 февраля 2015 г.
Substantiation of impossibility to form a specific textual definition of terrorism and lack of necessity of such a definition
MOISEEV, Aleksandr Igorevich — postgraduate student of the Department of International Law of the Kutafin
Moscow State Law University.
[lexxvc@gmail.com]
123995, Russia, Moskva, ul. Sadovaya-Kudrinskaya, 9.
Review. The article is devotd to the topical issues of defining terrorism in the international law in such a way which would be acceptable to all the participants of global community. The article provides references to opinions and positions of the modern scholars and researchers, allowing to compare their positions and evaluate their positive and negative features. The author provides analysis of the points of view on this issue in order to establish the most successful attempts to define terrorism in the international law. Additionally, the author studies the causes preventing efficient dialogue on this matter. Taking an example of the USA, the author shows the difficulties in defining terrorism even within one legal jurisdiction. The article also reflects the role of political discord and influence of geopolitical interests of states upon the international efforts to define terrorism in the international law. An important element of the article is provision of a list of elements, which are most often used in the legal doctrine in order to define terrorism. Special attention is paid to the position providing that the textual definition of terrorism in the international law is not necessary. Drawing conclusions from both Russian and foreign legal doctrine, the author draws a conclusion that efficient international cooperation in the sphere of fighting terrorism does not currently require a specific textual definition of terrorism. However, the efforts which are being taken in this sphere are by no means futile, still due to the current political situation and other factors it seems impossible to reach a common decision on the issue in question.
Keywords: international law, terrorism, international terrorism, definition of terrorism, state terrorism, international cooperation, elements of definition of terrorism.
