CC BY
70
УДК 930.2
ОБ АНТИРОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКЕ ОСМАНСКОЙ ТУРЦИИ НА СЕВЕРО-ВОСТОЧНОМ КАВКАЗЕ НАКАНУНЕ И ВО ВРЕМЯ РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ 1787-1791 годов
© 2009 г Л.А. Бадаева
Чеченский государственный университет, Chechen State University,
ул. Шерипова, 32, г. Грозный, 364907, Sheripov St., 32, Grozny, 364907,
admin@chesu. ru admin@chesu.ru
Рассматривается вопрос, связанный с активизацией антироссийской пропаганды со стороны Турции и участия отдельных владений Чечни и Дагестана и в выступлениях против российского правительства. Показывается тонкая и осторожная политика России в отношении народов Северного Кавказа, проводимая в 1785-1791 гг.
Ключевые слова: шейх Мансур, фирман, антироссийские выступления, русско-турецкая война.
In this article scrutinized the question connected with antirussia propaganda fro side of Turkey separated possessions of Chechnya and Dagestan, in address against Russia's government. The author shows the subtle and careful policy of Russia in respect of people of North Caucasus, holding in period from 1785-1791.
Keywords: sheih Mansur, antirussia speech, Russia-Turkey war.
Попытаемся дать характеристику той ситуации, которая сложилась на Северо-Восточном Кавказе из-за постоянных междоусобных войн и которую ловко использовали в своих планах ведущие державы, превратив регион в разменную карту.
Нами использовано много архивных материалов, в том числе и новых, чтобы показать жёсткое столкновение интересов соседних стран, их политическое и идеологическое противостояние, закончившееся в конечном итоге русско-турецкой войной.
В начале 1785 г. в связи с усилившейся антироссийской пропагандой со стороны Османской Турции на Кавказе создалась напряжённая обстановка. Стремясь поднять народы Чечни и Дагестана на «священ-
ную войну» против русских и настроить их против Грузии, турки не жалели денег.
По свидетельству турецкого историографа Джев-дет-паши, к дагестанским правителям были отправлены султаном грамоты, в которых он призывал их «не давать веры речам русских, ... не поддаваться хитрости их и обману, ... оказывать твёрдость в сопротивлении и не допускать неприятеля до владений Ирана и Дагестана, . С целью расположить их к себе и задобрить каждого из них были преподнесены приличные подарки» [1, с. 378-379]. Летом 1785 г. Дагестан посетил и капыджи-баши - турецкий военачальник - с фирманами султана, в которых последний призывал мусульман к «священной войне» против России на Кавказе [2, с. 178]. Следует отметить, что не все вла-
детели Дагестана откликнулись на предложения турок. И всё же некоторые не устояли перед заманчивой возможностью обогащения за счёт османской казны и ограбления Восточной Грузии. Одним из первых откликнулся на призыв Порты аварский владетель Ум-ма-хан. Первый поход состоялся весной 1785 г. Во втором походе, совершенном в августе - сентябре того же года, аварского правителя сопровождали Али-Султан Дженгутаевский и акушинский кадий. Общая численность дагестанских отрядов составляла около 20 тыс. чел. [2, с. 178].
Одновременно со стороны Ахалциха на Восточную Грузию напал Сулейман-паша. Кроме того, в это время у стен крепости Кизляр с 10 тыс. отрядом появился шейх Мансур. Возможно, прав П.Г. Бутков, когда пишет, что «все они действовали по одному плану, начертанному от турок» [2, с. 178].
Российское правительство официально потребовало от ахалцихского паши прекратить политику организации диверсий и военных нападений из Дагестана в Грузию. Однако паша уклонился от прямого ответа «они иной нации суть» [3, с. 209].
Накануне начала русско-турецкой войны 17871791 гг. ахалцихскому Сулейман-паше Портой было предписано всеми мерами препятствовать России на Кавказе и привести Грузию в бедственное состояние, устрашить правителей соседних владений, чтобы «они не последовали примеру Грузии и не искали протекции российской» [4, с. 230].
Получив приказ Порты и большие денежные средства, Сулейман-паша развернул в Дагестане широкую антироссийскую агитацию. В обращении к дербентскому правителю Фатали-хану ахалцихский паша указывал, что движение российских войск «в Персию..., всем нам, мусульманам, яко единоверным., вредно и прискорбно», призывая его и других владетелей Северо-Восточного Кавказа заступиться «за веру и не дать. сей стремящейся ко вреду нашему мутной воде сделать свободный проток» [5, л. 61].
Одновременно Сулейман-паша натравливал дагестанцев на Грузию, призывал их к опустошению и разорению. В августе 1783 г. ахалцихский паша послал обращение к аварскому нуцалу, тарковскому шамхалу и дженгутайцам с просьбою об оказании ему военной помощи для нападения на Грузию, обещая каждому участнику по 50 руб. В следующем 1784 г. Сулейман-паша в своём очередном воззвании к владетелям Дагестана обещал компенсировать все расходы, связанные с походом на Грузию. В результате этого отдельные дагестанцы тайными путями переходили в Ахалцих для совершения набегов на Грузию. По данным некоторых источников, в Ахалцихе насчитывалось до 4 тыс. наёмников из Дагестана.
Считая дагестанцев «подданными», а Дагестан «подвластной» территорией Османской империи, султанское правительство на неоднократные протесты российского правительства по поводу враждебных действий ахалцихского паши не давало никакого ответа [5, л. 81, 198]. Наконец, в декабре 1784 г. Порта официально заявила российскому послу, что «Горд-
жистан, Мингрелия ... так же, как земли мусульманские, а в особенности единоверного Турции Дагестана» являются «подвластными» османов и протесты России относительно действий её «подданных и подвластных... ей территорий, принадлежат к разряду неуместных стараний» российского правительства и являются вмешательством во внутренние дела суверенного государства [1, с. 176].
В апреле - мае 1785 г. отряды из Дагестана 2 раза вторглись в пределы Грузии, захватив в плен до 600 человек. Кроме того, османы призывали Умма-хана Аварского к походу на Грузию, назначив ему на содержание огромное жалованье. Сулейман-паша также просил дагестанцев прислать к нему до 3 тыс. человек, обещая доставить им продовольствие, а также денежное вознаграждение, «какое сами назначат» [6, с. 25]. Таким образом, отвергнув протесты России, Порта продолжала организовывать набеги дагестанцев на Грузию.
В марте 1785 г. на территории Чечни вспыхивает первое в истории Северного Кавказа мощное антироссийское движение под руководством шейха Мансура (Ушурма). Причиной создания антироссийской коалиции северокавказских народов являлась не столько пропаганда Порты, сколько сама антинародная политика, проводимая российской администрацией в регионе, наступление её на суверенитет местных народов. В этом плане следует отметить грубые действия кизляр-ского коменданта, постоянно вмешивавшегося во внутренние дела владетелей и местных народов СевероВосточного Кавказа зачастую без повода, требуя от них заложников (аманатов) и других повинностей. Так, Ш.Б. Ахмадов в своей работе указывает на причины участия чеченцев и других народов Северного Кавказа в антиколониальном движении: «... Торговые связи Чечни с Россией в конце XVIII в. не получили должного развития, - пишет он, - так как экономические мероприятия царских властей, таможенные пошлины, меновые дворы и всякие другие запреты сдерживали это развитие, что в свою очередь вызывало недовольство народа,. тем самым обостряя напряжённость отношений между чеченскими обществами и царскими властями» [7, с. 384-385]. Политика царизма в Чечне часто сопровождалась карательными экспедициями, поджогами и разрушением сёл, уничтожением посевов и т.д. [7, с. 385-386]. Такая же ситуация складывалась и по всему Дагестану. Но отношение к антироссийскому движению под руководством шейха Мансура дагестанских владетелей было неоднозначным.
Так, например, тарковский шамхал Умма-хан Аварский, казикумухско-кюринский хан Магомед и его сын Сурхай-хан сначала не поддержали Ушурму [8, с. 137-138]. В ответ на призыв Ушурмы выступить против России аварский хан ответил ему: «.ведь у России сил много, а у дагестанцев нет сил и средств и поэтому дагестанцы не могут воевать против России. Это и Дагестану никакой пользы не доставит» [9]. Тарковский шамхал Муртузали ограничился визитом своего сына в лагерь повстанцев. Возможно, здесь сказались и первые неудачи шейха Мансура и анти-
феодальная направленность движения, а также действия российских войск против восставших и т.д. [10].
Однако в сентябре 1785 г. коменданту Кизляра уже сообщали о поддержке части населения шамхальства движения Ушурмы: «крестьяне отходят от шамхала и включаются в войско Имама» [11]. Следует отметить, что к движению присоединились также кумыки, ногайцы Засулакской Кумыкии. Но уже к середине 1786 г. социальная база движения на Северо-Восточном Кавказе стала неуклонно сужаться. Многие участники движения обращатились к российскому командованию на Кавказе с просьбой о прощении. Ближайщие сподвижники Ушурмы покинули повстанцев и перешли на сторону России. В результате летом 1787 г. Ушурма вынужден был перебраться из Чечни в Закубанье.
Турция была заинтересована в продолжении антироссийской борьбы северокавказских народов во главе с шейхом Мансуром и частых нападений дагестанцев на Грузию, отвлекавших большие военные силы у России. Следует отметить также, что накануне войны османам удалось добиться вывода российских войск из Тифлиса в обмен на обязательство дагестанцев впредь не совершать нападения на Грузию. Российское правительство пошло на это требование Порты, пытаясь оттянуть время начала войны.
Однако Россия накануне русско-турецкой войны 1787-1791 гг., учитывая создавшуюся обстановку на Кавказе, и в частности на Северо-Восточном Кавказе, в связи с движением Ушурмы (Мансура) решила предпринять превентивные меры. Так, осенью 1787 г. в Дагестан и Кабарду были введены российские войска под руководством братьев Горичей. Российское правительство, предпринимая такие действия, стремилось отсечь выступления чеченцев от других народов Центрального, Северо-Западного Кавказа и Дагестана, поддержка которых якобы могла создать вполне реальную угрозу Кавказской линии и г. Кизляру. Таким образом, российское правительство опасалось повторения событий лета 1785 г., когда Кизляр был окружён войсками шейха Мансура.
В ноябре 1787 г. генерал-майор И.П. Горич взял письменные обязательства у кумыкских (эндиреев-ских, костековских, аксаевских, брагунских) владетелей в «верности и повиновении» России и обещание отказаться «чинить набеги» вместе с чеченцами на российские пределы. В результате принятых мер русскими властями выступление кумыкских владетелей Дагестана против России не состоялось [12, л. 17].
В марте 1788 г. Г. А. Потёмкин сообщил в Петербург об успешном итоге похода генерал-майора И.П. Горича в Засулакскую Кумыкию [12, л. 21].
Российское правительство осознавало недолговечность принятых военных мер, несмотря на положительные результаты военной экспедиции осени 1787 г., поэтому искало другие способы мирного регулирования отношений с владетелями Северо-Восточного Кавказа. Россия взяла курс на укрепление и расширение экономических, политических связей с кавказскими народами, делала всё, чтобы «приобрести привязанность народов Северо-Восточного Кавказа» [12, л. 21].
Генерал-майор И.П. Горич, основываясь на личных наблюдениях и многочисленных сообщениях, в рапорте от 3 февраля 1788 г. на имя князя Потёмкина указывал: «.я нахожу во всех горских народах доброе к нам расположение и, если угодно будет вашей светлости, могу собрать войско из них» [13].
Однако в 1796 г. усиливается антироссийская агитация в Чечне и Засулакской Кумыкии со стороны Порты. Об этом сообщает брагунский владетель Рос-ламбек Мударов в своём послании кизлярскому коменданту, когда указывает на подготовку к антироссийским выступлениям в Чечне и Дагестане [8].
В 1790 г. Порта двинула в центральную часть Северного Кавказа 30-тысячную армию под командованием Батал-паши. С этим походом турецкое правительство связывало далеко идущие планы. Батал-паша рассчитывал подчинить Кабарду, захватить Кизляр, оказать давление на Дагестан и Закавказье, укрепиться на побережье Каспийского моря и в целом на Кавказе. Однако в сентябре 1790 г. российские войска под командованием генерала И.И. Германа одержали победу в битве у р. Тохтамыш над войском Батал-паши. В этом бою был взят в плен сам Батал-паша [14].
Общеизвестно, что Ушурму в основном поддержали крестьяне Северного Кавказа, а дагестанские владетели, за исключением части Засулакских владетелей и узденей, поддерживавших шейха Мансура только до 1787 г., предпочли или остаться на стороне России, или же внешне проявляли лояльность к нему. Вполне убедительны и логичны утверждения известных исследователей Ш.Б. Ахмадова и В.Х. Акаева, которые отмечают, что Ушурма находился до лета 1790 г. только в Чечне, откуда он попытался вновь поднять восстание среди чеченцев и дагестанцев, а осенью 1790 г. перебрался на Кубань [15]. Это подтверждают документальные источники и свидетельствуют о пребывании осенью 1790 г. Ушурмы в Дагестане. Так, в начале сентября он гостил в Тарках у шамхала, а затем отправился в Дженгутай к Ахмед-хану, где решал вопросы об организации похода на Кизляр [16, л. 41-49].
Как видно из переписки кизлярского коменданта майора Грызлова и командующего войсками Кавказского корпуса генерал-подпоручика А.Б. Бальмена, российское командование на Кавказе серьезно относилось к поступающим сведениям из Чечни и Дагестана, постоянно отслеживая быстро меняющуюся обстановку на Северо-Восточном Кавказе.
Генерал-майор Савельев, информируя в своём письме кизлярского коменданта Грызлова о приближении Батал-паши на Кубани, предостерегал его быть готовым к нападению «большими кучами» и сохранять «наисильнейшую осторожность» [16, л. 39].
14 октября кизлярскому коменданту доложили, что Ахмед-хан Дженгутаевский «вышел с подвластными ему около 500 человек. к горе Чаркусу, где расположился в ожидании. к себе из чеченских деревень жителей, а сверх того просил шамхала, чтобы он послал к нему сына и позволил бы чёрному народу владения его, с ним соединиться». Но тарковский шамхал не послал ни сына, ни своих людей к Ахмед-хану [17].
Кизлярский комендант для полного прояснения ситуации на местах отправил своего посланника в Засулакскую Кумыкию и предгорный Дагестан. Вскоре посланник Грызлова прислал ему сообщение, в котором тот сообщал, что жители Эндирея, Чиркея, Хубара высказали готовность воевать против России. Вскоре, однако, они, получив известие о поражении Батал-паши на Кубани, отказались от намеченного выступления. Далее посланник сообщил, что Ушурма, получив известие о поражении Батал-паши в Дженгу-тае, решил вернуться обратно в Чечню. Таким образом, документальные материалы показывают, что дагестанские владетели активно поддерживали Ушурму и что эта поддержка не ограничивалась временными рамками лета 1785 г.
Весною 1791 г. османы ещё пытались, как указывает П.Г. Бутков, возбуждать кавказцев и дагестанцев» против России, «хотя и напрасно» [2, с. 231]. Это объясняется осторожной и тонкой политикой российских властей в регионе. Так, Г.А. Потёмкин предлагал во время русско-турецкой войны «ласкать подарками владетелей Засулакской Кумыкии, шамхала и других владетелей Северо-Восточного Кавказа» [18].
В 1791 г. российское правительство рассмотрело жалобу Тарковского шамхала на руководителя кизляр-ской таможни, «чинившего всякие затруднения торговым людям» и указало астраханской и кизлярской таможням не препятствовать торгово-экономическим связям местного населения с Россией и чтобы «. была от них всякая справедливость и ласковость приезжающих туда для торга подвластным нам народам» [19].
В апреле 1793 г. российское правительство предписало командующему российских войск на Кавказе генералу И. Гудовичу: «. для дальнейшей выгоды подданных наших кабардинцев, шамхала Тарковского, владетеля Дагестанского. и других народов, за рекою Тереком и Малкою живущих, распорядить снабжение их солью из озёр Можарских, так как сии народы изобилуют более скотом и разными продуктами, нежели деньгами, устроить мену, где прилично», одновременно обращая внимание на содержание Каспийской флотилии в должном состоянии [19].
Эта политика российского правительства нашла отклик у владетелей Северо-Восточного Кавказа. В 1791 г. в Петербург прибыла делегация, состоявшая из владетелей Засулакской Кумыкии, тарковского шам-хала, дербентского хана и других владетелей СевероВосточного Кавказа с просьбой принять их в российское подданство. 19 апреля 1793 г. И. Гудович вновь принял присяги подданства России от владетелей За-сулакской Кумыкии и тарковского шамхала. Шамхал был произведён в чин тайного советника с годовым пенсионом в 6 тыс. руб. В октябре того же года правитель Дербентского ханства Ших-Али-хан в присуст-вии русского офицера присягнул на верность России [20]. Такой политикой российские правительство хотело компенсировать недостаток своих войск в регионе и сорвать планы султанской Турции, стремящейся к использованию владетелей Чечни и Дагестана в борьбе против России на Кавказе. Блестящие победы рус-
ских войск на суше под командованием А.В. Суворова и российского флота во главе с Ф.Ф. Ушаковым вынудили султанскую Турцию просить мира.
29 декабря 1791 г. в Яссах был заключен мир, завершивший вторую русско-турецкую войну 17871791 гг. Ясский мир 1791 г. не дал России новых территориальных приобретений на Северном Кавказе, но укрепил ее позиции в Предкавказье. Согласно статье 6 мирного договора, османское правительство подтвердило, что признает Кубань «границею в той стороне между обеими договаривающимися сторонами».
Таким образом, большинство народов Закубанья были оставлены за Портой. Однако эта зависимость закубанских народов носила теперь уже формальный характер. Значительная их часть не признавала этой зависимости и стремилась к окончательному присоединению к России.
В целом Ясский мир 1791 г. имел большое политическое значение для России и северокавказских народов. Россия упрочила свои позиции в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе. Ясский договор также закреплял вхождение Кабарды, Балкарии, Осетии в состав России.
Литература
1. Джевдет-паша. Описание событий в Грузии и Черкесии по отношению к Оттоманской империи от 1192-1202 гг. хиджры (1775-1784 гг.) // Русский архив. М., 1888. Т. 1.
2. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г.: в 3 т. СПб., 1869. Т. 2.
3. Маркова О.П. Россия, Закавказье в международных отношениях в XVIII веке. М., 1966.
4. Магомедов Р.М. История Дагестана. Махачкала, 1968.
5. РГВИА. Ф. 52. Оп. 1. Д. 286. Ч. 1.
6. Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 1872. Т. 2.
7. Ахмадов Ш.Б. Чечня и Ингушетия в XVIII - нач. XIX века. Грозный, 2002.
8. СмирновМ.А. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. М., 1958.
9. РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 52. Л. 121.
10. Чечня. История и современность. М., 1996. С. 169.
11. Беннигсен А. Народное движение на Кавказе в XVIII веке. Махачкала, 1994. 80 с.
12. РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 487.
13. Там же. Д. 483. Л. 3-4.
14. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до XVIII в. М., 1988. С. 458.
15. Ахмадов Ш.Б., Акаев В.Х. Освободительное движение горцев Чечни и Северного Кавказа под предводительством Мансура в 1785-1791 годах // Шейх Мансур и осво-
бодительная борьба народов Северного Кавказа в последней трети XVIII века. Грозный, 1992.
16. ЦГАРД. Ф. 379. Оп. 3. Д. 8.
17. Там же. Д. 82. Л. 64.
18. РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 32. Л. 178.
19. АВПР. Ф. Сношения России с Персией 1791-1799 гг. Оп. 77/6. Д. 472.
20. АКАК. Т. 2. С. 294-295; Д. 1. Л. 53.
Поступила в редакцию
14 мая 2009 г.
