CC BY
249
УДК 811. 111 ’25
Т.П. Карпухина*
ОБ АНГЛИЙСКОМ ПЕРЕВОДЕ СТИХОТВОРЕНИЯ М. ЦВЕТАЕВОЙ, ПОСВЯЩЕННОГО АННЕ АХМАТОВОЙ (ОПЫТ СОПОСТАВИТЕЛЬНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ)
Анализируется стихотворение М. Цветаевой, входящее в лирический цикл, посвященный Анне Ахматовой, которое рассматривается в переводческом аспекте. В основу сопоставительного анализа оригинального и переводного текстов положен критерий эквивалентности. В работе предпринят интегративный подход, учитывающий соответствие переводного текста исходному в отношении разных видов эквивалентности: денотативной, коннотативной, текстонормативной, прагматической, формально-эстетической.
Ключевые слова: поэтический текст, исходный текст, переводной текст, эквивалентность, адекватность.
An English version of the poem by M. Tsvetaeva dedicated to Anna Akhmatova (notes on contrastive analysis in translation). TAMARA P. KARPUKHINA (Far Eastern State University of Humanities, Khabarovsk).
The paper considers various aspects of translating poetry. The poem by M. Tsvetaeva written as a homage to Anna Akhmatova is subjected to analysis. The analysis of the Russian verse and its English counterpart is based on the criterion of equivalence. The latter is an umbrella term encompassing multiple kinds of equivalence achieved on different levels, namely, those of denotation, connotation, textual norms, pragmatics and aesthetic forms-80.
Key words: poetical text, original text, translated version, equivalence, adequacy of translation.
В настоящей статье рассматривается проблема перевода поэтического текста. Объектом изучения явилось произведение, входящее в лирический цикл стихотворений М. Цветаевой, посвященных Анне Ахматовой, переведенное на английский язык. Цель работы - анализ переводного текста в сопоставлении с оригинальным стихотворением.
В этой связи отметим намечающуюся в последнее время тенденцию пересмотреть значимость сопоставительно-оценочного изучения в переводческой деятельности, оставить в прошлом попытки сравнения оригинального и переводного текстов, предпринимаемые с целью установить, что было утрачено или искажено в процессе перевода [16, с. 106].
Подобный подход, уравнивающий оригинальный текст и его перевод, не учитывает зависимого характера последнего, во всех смыслах подчиненного перво-
му: «Переводной текст является производным от исходного текста: он создается на основе определенных характеристик оригинала и воспроизводит их средствами иного языка в условиях иной культуры» [14, с. 24]. Перевод - это «творчество вторичное: переводчик не создает, а воспроизводит уже существующую эстетическую ценность. Его задача - отразить отраженное в оригинале с возможной полнотой и без ощутимых потерь» [19, с. 599]. (О понятии вторичности см. также в работе: [11, с. 22-28]). Эта задача выполнима при условии обеспечения «приоритета подлинника перед переводом и максимально полного воссоздания содержания и формы оригинала» [18, с. 55].
В настоящей работе, выполненной в русле сопоставительных, идиостилистических переводческих исследований [18], рассматривается входящее в ах-матовский цикл стихотворение М. Цветаевой «О муза
*КАРПУХИНА Тамара Петровна, доктор филологических наук, профессор кафедры английской филологии Дальневосточного государственного гуманитарного университа, Хабаровск.
E-mail: tkarpukhina1@rambler.ru © Карпухина Т.П., 2013
плача, прекраснейшая из муз» [28, с. 348] в сравнении с его переводом, осуществленным видным английским поэтом Элен Фейнстейн [33, с. 23]. Рассматриваемое стихотворение является ярким образцом драматического монолога [32], представляющего собой обращение поэта к другой личности, самобытного «я» к самобытному «ты» [24, с. 68]. Интересно, что «я» в этом произведении рассматривается как часть, включенная в единую общность «мы».
Осветим вкратце используемые в данной статье понятия. Важнейшим в теории перевода является понятие эквивалентности, которая может достигаться использованием как регулярных межъязыковых соответствий, так и разного рода речевых трансформаций [35].
В зависимости от типа информации выделяются следующие виды эквивалентности: денотативная (референциальная), коннотативная, текстонормативная, прагматическая и формально-эстетическая [23; 34]. Главенствующую роль играет семантическая (денотативная и коннотативная) эквивалентность, предполагающая максимально возможную передачу смысла исходного текста.
В отличие от эквивалентности, не увязываемой с целевыми установками, другой важный термин теории перевода - адекватность - определяется как «соответствие переведенного текста цели перевода» [1, с. 135]. «Эквивалентный перевод - это перевод, в котором переданы все типы эквивалентности. Адекватный перевод - это перевод, в котором переводчик, исходя из цели перевода и характера адресата, передает лишь денотативную эквивалентность, а остальными типами эквивалентности он может пренебречь» [29, с. 179].
Эквивалентность не означает полной тождественности оригинального художественного произведения и его перевода. Цель художественного перевода - «осуществление полноценной межъязыковой и межкультурной эстетической коммуникации», необходимым условием достижения которой является «интерпретация (истолкование) текста», вследствие чего происходит его «актуализация (воспроизведение и перевыражение оригинала) в новой языковой форме» [19, с. 607].
Обратимся к конкретному языковому материалу. Представим оригинальное произведение и его перевод.
Марина Цветаева
О муза плача, прекраснейшая из муз!
О ты, шальное исчадие ночи белой!
Ты черную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.
И мы шарахаемся, и глухое: ох! -Стотысячное - тебе присягает - Анна Ахматова! - Это имя - огромный вздох,
И вглубь он падает, которая безымянна.
Мы коронованы тем, что одну с тобой Мы землю топчем, что небо над нами - то же!
И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий...
И я дарю тебе свой колокольный град,
Ахматова! - и сердце свое в придачу.
Elaine Feinstein
Muse of lament, you are the most beautiful of all muses, a crazy emanation of white night: and you have sent a black snow storm over all Russia. We are pierced with the arrows of your cries
so that we shy like horses at the muffled
many times uttered pledge - Ah! - Anna Akhmatova - the name is a vast sigh and it falls into depths without name
and we wear crowns only through stamping
the same earth as you, with the same sky over us. Whoever shares the pain of your deathly power will lie down immortal - upon his death bed.
In my melodious town the domes are burning
and the blind wanderer praises our shining Lord . I give you my town of many bells,
Akhmatova, and with the gift: my heart.
Даже при беглом чтении бросается в глаза несоответствие в отношении такого формального параметра, как акустические свойства стихотворения. В переводном тексте практически полностью устранена традиционная для русского стихосложения концевая рифма, в данном случае построенная по формуле abab. Исчезла и богатая аллитерационная палитра, достигаемая, в частности, повтором звуков [ч, ш, с] в 1-й строфе, [х, с] во 2-й, [р, с] в 3-й и 4-й и др. Достаточно привести ряд слов, чтобы в этом убедиться: «плача, исчадие, ночи, черную»; «шарахаемся, глухое, ох, Ахматова»; «смертельной, судьбой, бессмертным, смертное, сходит», «Спаса, светлого, славит, слепец, сердце, свое» и т. п. Повтор звуков [Russia, pierced, arrows, cries; horses, Ah, Akhmatova] в целом не меняет блеклый звуковой образ перевода в силу бедности, неупорядоченности и единичности созвучий.
Что касается рифмы как эпифорического звукового повтора, то следует отметить утверждение в качестве канона в английской поэзии ХХ в. верлибр, который приблизил звучание стиха к интонации разговорной речи [8, с. 257]. В интонационном строе свободного стиха ценится разговорный, а не традиционный музыкальный и декламационный ритм [31, с. 321]. При этом не учитывается то обстоятельство, что совпадение в звучании слов, связанных рифмой, не имеющих «между собой ничего общего» вне рамок данного контекста, создает «со-противопоставление», которое «порождает неожиданные смысловые эффекты» [17, с. 70]. Рифма, в основе которой лежит принцип повторяемости, представляет собой не что иное, как «мотивированную выделенность» (prominence), которая направляет внимание вдумчивого читателя на выявление связи акцентированных слов с содержанием всего произведения, что позволяет ему «глубже, по-новому понять замысел писателя» [27, с. 130].
Отношение к рифме как к эпифеномену, т. е. сопутствующему, побочному явлению [3, с. 1408-1409], свойственное английской поэзии, имеет исторические корни. Э. Сепир подметил: «Английский язык благосклонно отнесся к проникшей из Франции рифме, хотя сколько-нибудь серьезно и не нуждался в ней для своего ритмического хозяйства. Поэтому в английской поэзии рифма всегда играла роль, строго подчиненную по отношению к ударению, как своего рода декоративное украшение <...>» [22, с. 202].
Сознательный отказ английского переводчика от передачи рифмы свидетельствует о наличии определенной коммуникативной установки как элемента планирования и программирования переводческой деятельности [30, c. 66], установки, задающей цель осуществить своеобразную прагматическую адаптацию исходного текста к восприятию его англоязычным читателем, который придерживается в данных конкретных исторических условиях иной иерархии литературно-художе ственных ценно стей.
Подобная трансформация исходного текста как эстетического знака становится ведущей тенденцией на данном этапе развития, т. е. в особом времени культуры, в котором господствуют правила семиозиса, обусловленные особенностями определенной социальнокультурной эпохи [9, c. 116-117]. Настоящее время, получившее название эпохи постмодерна, характеризуется определенными семантическими и прагматическими доминантами, ключевую роль в которых исполняет создание симулятивных копий исходного знака [12, c. 18]. При этом утверждается равноправие всех возможных симуляций, самых разных вариантов, вне зависимости от их взаимоотношений с истиной и ценностью. В отношении к мастерству, творчеству вопрос
ставится не в плане дихотомии «писать хорошо / писать плохо», а в соответствии с ведущей современной тенденцией «просто писать» [2, с. 188].
Заметим, однако, что «вечный» вопрос о рифме не столь прост, и многие поэты хранят верность данной форме упорядоченной гармонии (см. [38]). Р. Фрост подчеркивает важную роль рифмы, воспринимаемой слухом: «The ear does it. The ear is the only true writer and the only true reader». Фрост сравнивал верлибр с игрой в теннис без сетки [36, p. 134-135; 235].
В подтверждение важной роли рифмы как одного из компонентов звуковой инструментовки следует отметить ее тесную связь с суггестивной функцией. Специфическая организация звука в поэзии особым образом воздействует на адресата, сближаясь в этом плане с музыкальным произведением, которое оказывает непосредственное влияние на внутренний мир человека [6, c. 148-149].
Связь с музыкой опосредована чувственно воспринимаемой формой слова, его звучащей материей, стоящей за графическим обликом слова, представленным на письме. Музыкальность слова обеспечена, выражаясь в терминах Николая Кузанского, «звуковым образом» слова, воплощающим «мысленное слово», которое, чтобы быть понятым, «должно одеться в звук голоса», так, «чтобы звук голоса покоился в нем как в своей основе» [13, с. 157].
Прагматическая адаптация исходного текста, транспонированного «в культуру получателя», не соблюдающая принцип сохранения в переводном варианте «инокультурного колорита» [15, c. 11], сближается с «одомашниванием» (domestification), известным в практике перевода с XV в. [5, с. 150], с тем, что И.С. Тургенев в известной эпиграмме на русифицированный перевод Шекспира назвал переводом «на язык родных осин» [6, c. 467].
Представляется убедительным высказанное Я.И. Рецкером мнение о том, что «перевод должен передавать не только то, что выражено подлинником, но и так, как это выражено в нем» [20, c. 7]. Эта точка зрения восходит к концепции Ф. Шлейермахе-ра, ориентировавшего переводчиков на язык и текст оригинала, выдвинувшего идею «иностранизации» (foreignising) текста перевода. Он полагал, что читатель переводного текста должен чувствовать, что он воспринимает именно иностранный текст [37]. Эта точка зрения, впрочем, не является общепринятой, о чем свидетельствует, в частности, следующее высказывание: «Желательно, чтобы перевод выглядел не как перевод с другого языка, а как текст, написанный на родном переводчику и его соотечественникам-читателям языке, т. е. органично, естественно, без натяжек» [7, с. 612].
И все же отказ от воспроизведения стиховых форм оригинала - особенностей метрики, ритмики, рифмовки - лишает английского читателя возможности интеллектуального напряжения, приобщения к иной художественной традиции, преодоления сложившейся привычки к эмоционально-спокойной, разговорнобытовой интонации, которую приписывают английскому свободному стиху. Сказанное означает, что анализируемый перевод не отвечает в этом случае одному из видов эквивалентности, выделенному В. Кол-лером, а именно принципу формально-эстетического подобия. Игнорируется принцип, согласно которому нарушить форму произведения - это «значит так же убить» его, «как переложить лирическое стихотворение по Писемскому», поскольку «только в данной своей форме художественное произведение оказывает свое психологическое воздействие» [4, с. 56-57].
Не соответствует перевод и принципу текстонормативной эквивалентности, поскольку не соблюдаются те нормы и стандарты, которые присущи каноническому поэтическому тексту в русской стихотворной традиции. Будучи преобразованным в свободный стих, лишенный рифмы, текст стал принадлежностью чуждой литературной традиции. Соответствуя, таким образом, критерию прагматической эквивалентности, учитывающей восприятие адресата - англоязычного читателя поэзии, - переводной текст приобрел, вместе с тем, признаки неистинного, симулятивного подобия.
Оставляя все же данный вопрос открытым и признавая, пусть и с оговорками, право переводчика на выбор формы выражения, отметим в качестве положительного момента то, что переводной текст не лишен размера. В нем прослеживается верлибр акцентного строя (ударник) [10, с. 88], а именно чередование без-рифменных трехударных и четырехударных строк.
Сравнивая подлинник стихотворения М. Цветаевой и его перевод, нельзя не заметить также расхождений между ними в отношении такого формального аспекта, как графический облик текста. Отступы в четных строках, придающие некое подобие фигурности стихотворению, замена заглавных букв на строчные выдают желание переводчика отойти от строгой схемы упорядоченности, присущей оригинальному произведению.
Нетрудно увидеть также несоответствие сопоставляемых текстов в отношении пунктуации. Так, из шести восклицательных знаков при переводе остался один. Очевидная установка английского переводчика на устранение данного пунктуационно-графического знака объясняется, по всей вероятности, уже упоминавшейся современной тенденцией отступать от канонов стихотворной речи, приближая ее к речи разговорной. Если ранее речь шла о рифме, то здесь можно
увидеть изменение в отношении к другому принципу поэзии - ее повышенной эмоционально-экспрессивной составляющей. В этой связи нелишне напомнить, что речь все же идет о лирической поэзии, несовместимой «с нейтральностью и беспристрастностью тона»; лирика «исполнена экспрессии, которая здесь становится организующим и доминирующим началом» [26, с. 165]. Перевод, таким образом, добивается снижения страстно-воодушевленного, патетического стиля речи [21, с. 315; 25, с. 103-104].
Из сказанного явствует, что и в отношении графически-пунктуационных характеристик наблюдается несоблюдение принципа эквивалентности, нацеленного на передачу формальных свойств оригинального текста, осуществляющих художественноэстетическую функцию.
Обратимся к содержательной стороне сравниваемых текстов, сместив акцент на входящие в их состав лексические единицы, Необходимо отметить, что во многом выбор переводчиком слов и словосочетаний был удачным. В отношении передачи референциальной (денотативной) информации переводной текст достигает своей цели, что позволяет говорить об адекватном переводе. Это касается регулярных межъязыковых эквивалентных соответствий (плача - lament; стрелы
- arrows; вздох - sigh; бессмертным - immortal), вариантных соответствий, используемых в контекстуальноопределяемом значении (глухое - muffled; землю топчем - stamping the earth), аналогичных замен (ранен
- shares the pain; вонзаются в нас - we are pierced). Вместе с тем переводчику не удалось избежать досадного просчета при переводе фразы «смертельной твоей судьбой» (your deathly power), уравнявшего судьбу с силой, могуществом.
Что же касается передачи коннотативной информации, то выбор слов в этом плане далеко не всегда представляется безупречным. Коннотативно не эквивалентны «вопли» и «cries», «на смертное сходит ложе» и «lie down upon his death bed», «славит» и «praises» и др. В данном случае более уместными представляются, например, следующие варианты перевода: The black blizzard you have sent to Russia/With the arrows of your moans piercing us; And the one who’s wounded by your deathly fate/ Descends immortal to his own death bed; And the blind beggar glorifies our shining Lord. В целом следует отметить явную тенденцию к использованию переводчиком нейтральной лексики, задающей тексту иную, в сравнении с оригиналом, эмоциональноэкспрессивную тональность.
До сих пор мы рассматривали разные аспекты сравниваемых произведений - оригинального и переводного стихотворений. Они характеризовались как в формальном, так и в содержательном плане. Пред-
принималось изучение с позиций семантики и прагматики, за пределами же анализа остался такой аспект, как синтактика, определяющая взаимоотношения между текстовыми единицами. Обращение к синтаксическому аспекту выявляет заметное преобладание в исходном тексте словосочетаний с инвертированным порядком слов: «ночи белой», «вопли твои», «черную насылаешь метель», «и в глубь он падает», «одну с тобой мы землю топчем» и др. В переводном тексте такое средство эмфатического выделения, как инверсия, практически не задействовано, хотя инверсионный порядок слов в английском языке вовсе не представляет собой нечто исключительное. Укажем, в частности, на возможность перевода с инверсией прямого дополнения (The black blizzard you have sent to Russia), обстоятельства места (Into the depths it falls that have no name to bear). Сказанное подтверждает отмеченное ранее наблюдение о несоответствии оригинального и переводного текстов в отношении эмоциональноэкспрессивной составляющей текста.
Итак, анализ перевода стихотворения М. Цветаевой «О муза плача, прекраснейшая из муз» показывает, что в целом ряде случаев при переводе не были соблюдены критерии формально-эстетической, коннотативной, текстонормативной эквивалентности, что не позволяет безоговорочно определить переводной текст как эквивалентный оригинальному произведению. Вместе с тем перевод на английский язык, осуществленный
Э. Фейнстейн, отвечает поставленной переводчиком цели передать основное содержание оригинального стихотворения. Переводной текст, за редким исключением, все же не отступает от принципа достижения референциальной (денотативной) эквивалентности, что позволяет охарактеризовать его в терминах адекватно исполненного, качественно осуществленного подстрочного перевода.
Сопоставительный анализ переводного и исходного текстов на материале одного из стихотворений М. Цветаевой позволил сделать следующие выводы. При переводе поэтического текста важно учитывать самые разные аспекты. Оригинальный текст, в особенности если это образец поэзии высочайшего уровня, предъявляет к переводчику значительные, превышающие средний уровень, требования. Понимание этого в сочетании с желанием переводчика донести до читателя сокровенную суть поэтического произведения позволяет избежать ошибок и искажений и создать не просто адекватный, но равноценный, эквивалентный оригиналу поэтический текст.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеева И.С. Введение в переводоведение. 3-е изд., испр. и доп. СПб. : Филол. фак-т СПбГУ; Изд. центр «Академия», 2008. 368 с.
2. Барт Р. Мифологии. Пер. с франц. М. : Изд-во им. Сабашниковых, 1996. 312 с.
3. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. А.М. Прохоров: 2-е изд.. М. : Большая рус. энциклопедия, 1997. 1456 с.
4. Выготский Л.С. Психология искусства. СПб. : Азбука, 2000. 416 с.
5. Гарусова Е.В. «Буквализм» и «вольность» как основная переводческая оппозиция // Вестник Воронежского государственного университета. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2007. № 1. Воронеж : ВГУ, 2007. С. 149-153.
6. Граудина Л.К., Кочеткова Г.И. Русское слово в лирике Х1Х века. 1840-1900: учеб .пособие. М. : Флинта; Наука, 2010. 600 с.
7. Илюшин А.А. Искусство перевода // Введение в литературоведение / под ред. Л.В. Чернец. 3-е изд. М. : Изд. центр «Академия», 2010. С. 611-617.
8. Казакова Т.А. Художественный перевод. Теория и практика. СПб. : ООО «Инъязиздат», 2006. 544 с.
9. Каплуненко А.М. Концепт - понятие - термин: эволюция семиотических сущностей в контексте дискурсивной практики // Азиатско-Тихоокеанский регион: диалог языков и культур: сб. науч. докл. междунар. конф. / сост.
О.М. Готлиб. Иркутск : ИГЛУ, 2007. С. 115-120.
10. Квятковский А.П. Школьный поэтический словарь. 2-е изд., стереотип. М. : Дрофа, 2000. 464 с.
11. Коробейникова О.В. Опыт анализа интердискурсивности в политической семиосфере США : дис. ... канд. филол. наук. Иркутск : ИГЛУ, 2011. 162 с.
12. Колистратова А.В. Эволюция фольклорного дискурса в британо-английском контексте ситуации: автореф. дис. . канд. филол. наук. Иркутск : ИГЛУ, 2012. 21 с.
13. Кузанский Н. Сочинения в двух томах. Т. 1. М. : Мысль, 1979. 488 с.
14. Латышев Л.К. Курс перевода: Эквивалентность перевода и способы ее достижения. М. : Международные отношения, 1981. 248 с.
15. Латышев Л.К. Семенов А.Л. Перевод: Теория, практика и методика преподавания. 2-е изд., стереотип. М. : Изд. центр «Академия», 2005. 192 с.
16. Липатова В.В., Литвинов А.В. Понятия эквивалентности и адекватности в преподавании перевода в высшей школе на современном этапе // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер. Лингвистика. 2011. № 4. С. 105-113.
17. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. О поэтах и поэзии. СПб. : Искусство, 2001. С. 17-252.
18. Лысенкова Е.Л. Идиостилистика перевода в системе межкультурной коммуникации // Лингвистика. Литература. Межкультурная коммуникация: тез. докл. регион. конф. молодых ученых (Иркутск, 30-31 янв. 2001 г.) / отв. ред. Н.Н. Казыдуб. Иркутск : ИГЛУ, 2001. С. 53-55.
19. Оболенская Ю.Л. Перевод как форма взаимодействия литератур // Введение в литературоведение / под ред. Л.В. Чернец. 3-е изд. М. : Изд. центр «Академия», 2010. С. 598-611.
20. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М., 1974.
21. Романова Н.Н., Филиппов А.В. Стилистика и стили: учеб. пособие; словарь. 2-е изд. М. : Флинта; МПСИ, 2009. 416 с.
22. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. Пер. с англ. М. : Прогресс, 2001. 656 с.
23. Смирнова В.А. Понятие эквивалентности в теории перевода // Язык как структура и социальная практика: межвуз. сб. науч. тр. / отв. ред. Т.П. Карпухина. Вып. 3. Хабаровск : ХГПУ 2002. С. 100-104.
24. Тюпа В.И. Модусы художественности // Введение в литературоведение. 3-е изд./ под ред. Л.В. Чернец. М. : Изд. центр «Академия», 2010. С. 54-70.
25. Хазагеров Г.Г. Риторический словарь. М. : Флинта; Наука, 2009. 432 с.
26. Хализев В.Е. Лирика // Введение в литературоведение. 3-е изд./ под ред. Л.В. Чернец. М. : Изд. центр. «Академия», 2010. С. 162-171.
27. Хэллидей М.А.К. Лингвистическая функция и литературный стиль // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 1Х. Лингвостилистика. М. : Прогресс, 1980. С. 69-97.
28. Цветаева М.И. Лирика: стихотворения, поэмы, проза / сост. А. Саакянц. М. : Эксмо, 2010. 656 с.
29. Шамова Н.В. Разграничение понятий «эквивалентность» и «адекватность» в переводе // Вест. Московского университета. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2005. № 2. С. 171-180.
30. Швейцер А.В. Перевод и лингвистика М. : Воениздат, 1973. 280 с.
31. Эткинд Е.Г. Поэзия и перевод. Л. : Сов. писатель, 1963.
32. Delaney D., Ward C., Fiorina C. R. Fields of Vision. In Two Volumes. Vol. 2. Edinburgh- Essex: Pearson Education Limited, 2005.
33. Feinstein E. Marina Tsvetaeva. Selected Poems. N.-Y.-Lnd. : Penguin Books, 1994. 131 р.
34. Koller W. Equivalence in Translation Theory // Readings in Translation Theory / Ed. By A. Chesterton. Helsinki: Oy Finn Lectura Ab, 1989. P. 99-104.
35. Nida E.A., Taber C.R. The Theory and Practice of Translation. Leiden: E.J. Brill, 1969/1982.
36. Paulin T. The Secret Life of Poems: A Poetry Primer. Lnd.: Faber and Faber Ltd., 2008. 238 p.
37. Schleiermacher F. On the Different Methods of Translating // Theories of Translation. Chicago: Chicago Press, 1992. P. 36-54.
38. The Oxford Book of English Verse. Oxford : Univ. Press, 1999. 690 p.
REFERENCES
1. Alekseeva, I.S., 2008, Vvedenie v perevodovedenie [Introduction to the theory of translation], Sankt-Peterburg: Akademiya, 368 p. (in Russ)
2. Bart, R., 1996, Mifologii [Mythologies], Moskwa: izd-vo im.
Sabashnikovih, 312 p. (in Russ)
3. Bolshoi entsiklopedicheskii slovar’ [Encyclopaedia], 1997, Moskwa: Bolshaya rus. entsiklopediya, 1456 p. (in Russ)
4. Vygotsky, L.S., 2000, Psikhologiya iskusstva [Psychology of art], Sankt-Peterburg: Azbuka, 416 p. (in Russ)
5. Garusova, E.V., 2007, «Bukvalism» i «vol’nost’» kak osnovnaya perevodcheskaya oppozitsiya [“Literalism” and “liberty” as a main opposition in translation], Vestnik Voronezhskogo universiteta, Seria Lingvistika i mezhkul’turnaya kommunikatsiya, no. 1, P. 149-153. (in Russ)
6. Graudina, L.K., Kochetkova, G.I., 2010, Russkoe slovo v lirike 19 veka: 1840-1900 [Russian word in the lyric poetry of the 19th century: 1840-1900], Moskwa: Flinta, Nauka, 600 p. (in Russ)
7. Ilushin, A.A., 2010, Iskusstvo perevoda [The art of translation], Vvedenie v literaturovedenie, Moskwa: Akademiya, P. 611617. (in Russ)
8. Kazakova, T.A., 2006, Khudozhestvennii perevod: teoriya i praktika [Artistic translation: theory and practice], Sankt-Peterburg: Inyazizdat, 544 p. (in Russ)
9. Kapulenko, A.M., 2007, Kontsept-ponyatie-termin: evolutsiya
semioticheskih suschnostei v kontekste diskursivnoi praktiki [Concept-notion-term: the evolution of semiotic essences in the context of discursive practice], Aziatsko-Tikhookeanskii region: dialog yazikov i kultur, Irkutsk: IGLU, P. 115-120. (in Russ)
10. Kvyatkovsky, A.P., 2000, Shkolnii poeticheskii slovar’
[Poetic dictionary for school], Moskwa: Drofa, 464 p. (in Russ)
11. Korobeinikova, O.V., 2011, Opyt analiza interdiskursivnosti v polticheskoi semiosfere Soedinennih Shtatov Ameriki [The analysis of the interdiscursiveness in the political semiosphere of the USA], Irkutsk: IGLU. (in Russ)
12. Kolistratova, A.V., 2012, Evolutsiya folklornogo diskursa v britano-angliiskom kontekste situatsii [The evolution of the folklore discourse in the British-English context of situation], Irkutsk: IGLU. (in Russ)
13. Kuzansky, N., 1979, Sochineniya v dvuh tomah [Works in two volumes], Vol. 1, Moskwa: Mysl’, 488 p. (in Russ)
14.Latishev, L.K., 1981, Kurs perevoda: ekvivalentnost’ perevoda i sposobi eyo dostizheniya [Translation course: equivalence of translation and its formula], Moskwa: Mezhdunarodnie otnosheniya, 248 p. (in Russ)
15. Latishev, L.K., Semenov, A.L., 2005, Perevod: teoriya, praktika i metodika prepodavaniya [Translation: theory, practice and methods of teaching], Moskwa: Academiya, 192 p. (in Russ)
16. Lipatova, VV, Litvinov, A.V, 2011, Ponyatie ekvivalentnosti i adekvatnosti v prepodavanii perevoda v vishei shkole na sovremennom etape [Equivalence and adequacy in translation teaching in modern universities], Vestnik Rossiiskogo Universiteta Druzhbi Narodov, no. 4., P. 105-113. (in Russ)
17. Lotman, Yu.M., 2001, Analiz poeticheskogo teksta. O poetah
i poezii [Analyzing a poetic text. About poets and poetry], Sankt-Peterburg: Iskusstvo, P. 17-252. (in Russ)
18. Lysenkova, E.L., 2001, Idiostilistika perevoda v sisteme mezhkul’turnoi kommunikatsii [Idiostylistics of translation
in the system of intercultural communication], Lingvistika, literatura, mezhkul’turnaya kommunikatsiya, Irkutsk: IGLU, P. 53-55. (in Russ)
19. Obolenskaya, Yu.L., 2010, Perevod kak forma vzaimodeistviya literatur [Translation as a form of interaction of literatures], Vvedenie v literaturovedenie, Moskwa: Akademiya, P. 598-611. (in Russ)
20. Retsker, Ya.I., 1974, Teoriya perevoda i perevodcheskaya praktika [Theory of translation and translation practice], Moskwa. (in Russ)
21. Romanova, N.N., Filippov, A.V, 2009, Stilistika i stili [Stylistics and styles], Moskwa: Flinta, 416 p. (in Russ)
22. Sepir, E., 2001, Izbrannie trudi po yazikoznaniyu i kulturologii [Selected works in linguistic and cultural studies], Moskwa: Progress, 656 p. (in Russ)
23. Smirnova, V.A., 2002, Ponyatie ekvivalentnosti v teorii perevoda [Equivalence in the theory of translation], Yazik kak struktura i sotsial’naya praktika, Vol. 3, Khabarovsk: KhGPU, P. 100-104. (in Russ)
24. Tyupa, VI., 2010, Modusi khudozhestvennosti [Modi of artistry], Vvedenie v literaturovedenie, Moskwa: Akademiya, P. 54-70. (in Russ)
25. Khazagerov, G.G., 2009, Ritoricheskii slovar’ [Rhetorical dictionary], Moskwa: Flinta, Nauka, 432 p. (in Russ)
26. Khalizev, V.E., 2010, Lirika [Lyric poetry], Vvedenie v literaturovedenie, Moskwa: Akademiya, P. 162-171. (in Russ)
27.Helliday, M.A.K., 1980, Lingvisticheskaya funktsiia i literaturnii stil’ [Linguistic function and literary style]. Novoe v zarubezhnoi lingvistike, Vol. 9, Moskwa: Progress, P. 6997. (in Russ)
28. Tsvetaeva, M.I., 2010, Lirika: stikhotvoreniya, poemi, proza [Lyrics: poetry, poems, prose], Moskwa: Eksmo, 656 p. (in Russ)
29. Shamova, N.V, 2005, Razgranichenie ponyatii "ekvivalentnost"
i "adekvatnost" v perevode [Differentiation between “equivalence” and “adequacy” in translation], Vestnik Moskovskogo universiteta, Ser. 19, no. 2, P. 171-180. (in Russ)
30. Shveitser, A.V., 1973, Perevod i lingvistika [Translation and linguistic], Moskwa: Voenizdat, 280 p.
31.Etkind, E.G., 1963, Poeziya i perevod [Poetry and translation], Leningrad: Sovetskii pisatel’.
32. Delaney, D., Ward, C., Fiorina, C. R., 2005, Fields of Vision. In Two Volumes. Vol. 2., Edinburgh- Essex: Pearson Education Limited. (in Eng.)
33. Feinstein, E., 1994, Marina Tsvetaeva. Selected Poems, N.-Y.-Lnd.: Penguin Books, 131 p. (in Eng.)
34. Koller, W., 1989, Equivalence in Translation Theory, Readings in Translation Theory Ed. By A. Chesterton, Helsinki: Oy Finn Lectura Ab, P. 99-104. (in Eng.)
35. Nida, E.A., Taber C.R. 1969, The Theory and Practice of Translation, Leiden: E.J. Brill. (in Eng.)
36. Paulin, T., 2008, The Secret Life of Poems: A Poetry Primer, Lnd.: Faber and Faber Ltd., 238 p. (in Eng.)
37. Schleiermacher, F., 1992, On the Different Methods of Translating, Theories of Translation, Chicago: Chicago Press, P. 36-54. (in Eng.)
38. The Oxford Book of English Verse, 1999., Oxford: Univ. Press, 690 p. (in Eng.)
