CC BY
54
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
175
УДК 343.1
К.Е. Прокопьева, Л.Г. Татьянина
О ЗНАЧЕНИИ СУДЕБНЫХ ПОСТАНОВЛЕНИЙ, ПРИНЯТЫХ В ПОРЯДКЕ ГРАЖДАНСКОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА ПРИ РАССМОТРЕНИИ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ ПО УСТАВУ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА 1864 года
Анализируется содержание норм Устава уголовного судопроизводства 1864 г., определяющих значение судебных постановлений, принятых в порядке гражданского судопроизводства при рассмотрении уголовных дел. Результаты исследования института межотраслевой преюдиции в уголовном процессе дореволюционной России свидетельствуют, что ему уделялось внимание как в законодательстве и судебной практике, так и в юридической науке того времени. Проводится исследование позиций ученых того времени по вопросам возможности использования в уголовном судопроизводстве межотраслевой преюдиции. Обоснован вывод, что разъяснения судебной практики и воззрения дореволюционных юристов могут быть учтены при поиске путей решения современных проблем применения межотраслевой преюдиции в уголовном судопроизводстве.
Ключевые слова: Устав уголовного судопроизводства, межотраслевая преюдиция, уголовное судопроизводство, окончательное решение, пределы.
Впервые правовые нормы, определяющие значение судебных постановлений, принятых в порядке гражданского судопроизводства, при рассмотрении уголовных дел, появились в ходе проведенной в 1864 г. императором Александром II судебной реформы и содержались в Уставе уголовного судопроизводства.
С этого периода начинается история становления и развития правового института межотраслевой преюдиции в уголовном процессе России.
Возможность появления противоречий между «началом свободного, внутреннего, судейского убеждения, руководящего деятельностью уголовного суда по оценке уголовных доказательств,.. и началом непоколебимости вошедших в окончательную силу решений гражданского суда»1 обусловила необходимость разрешения вопроса об отношении уголовного суда к решениям гражданского и дальнейшего законодательного закрепления силы решения, состоявшегося в одном из этих судов, для другого.
Статья 29 Устава уголовного судопроизводства (далее — УУС), размещенная в разделе «Общие положения», установила, что окончательное решение гражданским судом подлежащих его рассмотрению вопросов обязательно для уголовного суда только в отношении действительности и свойства события или деяния, а не в отношении виновности подсудимого2.
В большинстве дореволюционных исследований цель введения указанной нормы права о межотраслевой преюдиции определялась как разграничение компетенции гражданского и уголовного суда в оценке событий, являющихся основанием, с одной стороны, для спора о гражданском праве, с другой — для обвинения в преступном деянии, и исключение противоречий между судебными актами, вынесенными в различных процессах, где исследовались одни и те же обстоятельства3.
И.Я. Фойницкий обосновывал необходимость ее существования тем, что «отношение, окончательно судом разрешенное, во всей его неприкосновенности должно быть уважаемо всеми местами и лицами; уголовный суд не вправе отвергать обязательности для сторон признанных гражданским судом фактов и касаться гражданских последствий, основанных на этих фактах4.
А.А. Фон-Резон указывал, что уголовный суд не имел права опровергать действительность события, признанного гражданским судом, «ибо постановка подобного вопроса, в случае отрицательно-
1 Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Судопроизводство. СПб., 1892. С. 145.
2 В 1887 г. статья была дополнена положением следующего содержания: «Решение же по иску, рассмотренному судом гражданским по случаю приостановления уголовного производства (ст.7), ни в каком отношении не стесняет уголовный суд при постановлении приговора».
3 Буцковский Н.А. Основания кассационной практики по вопросам преюдициальным (предсудимым). СПб., 1872. С. 24.
4 Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. СПб., 1910. Т. 2. С. 99.
2014. Вып. 2
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
го на него ответа, привела бы к явному противоречию между решением гражданского и приговором уголовного суда, предотвратить которое есть именно цель 29 статьи»5.
Итак, ст. 29 УУС урегулировала случаи возникновения спора о компетенции, когда в момент рассмотрения дела в уголовном судопроизводстве уже имелось решение гражданского суда, и указывала, при каких условиях и в каких пределах ранее состоявшееся решение гражданского суда обязательно для суда уголовного.
Остановимся на этих основных положениях рассматриваемой статьи, которые привлекли внимание юридической общественности того времени и не теряют актуальности и для современного правоприменителя.
Исходя из смысла ст. 29 УСС для того, чтобы решение гражданского суда в том или ином объеме было обязательно для суда уголовного, оно должно было соответствовать определенным условиям.
Общепринятым являлось разделение условий обязательности гражданского решения на формальные - решение должно быть «окончательным», и материальные - оно должно иметь своим предметом «подлежащие рассмотрению» гражданского суда вопросы6.
Поскольку на практике закрепленное в ст. 29 УУС определение понятия «окончательное решение» вызывало трудности, Правительствующий сенат по этому поводу дал следующие разъяснения.
В ст. 29 УУС говорится не о всяком решении гражданского суда, даже не о решении этого суда, вступившем в законную силу, а об окончательном решении судом гражданским подлежащих ему вопросов в уголовном деле.
Таким образом, по ст. 29 для уголовного суда относительно возбужденных в рассматриваемом им деле вопросов гражданского права обязательно не вообще решение гражданского суда, хотя бы оно и было обращено к исполнению, а только окончательное решение гражданского суда, не обжалованное в кассационном порядке в установленный срок или уже признанное неправильно обжалованным. То есть «окончательным» в смысле ст. 29 было не каждое решение гражданского суда, обращенное к исполнению, а лишь решение, не обжалованное в кассационном порядке или признанное неправильно обжалованным.
И.Я. Фойницкий, касаясь вопросов формальных условий обязательности решения по гражданскому делу, находил закрепленное нормой права понятие «окончательное решение» не вполне удачным и указывал, что речь в этом случае идет только о решениях, не подлежащих пересмотру «в нормальном порядке инстанций». Решения гражданских судов, которые могут подлежать изменению путем гражданского производства, хотя и окончательные, не имеют никакого значения для уголовного суда. Объяснял это И.Я. Фойницкий тем, что решение имеет силу только тогда, когда его возможно приравнять к частному закону (lex inter parles), окончательно и бесповоротно установившему данное отношение. Далее он приходил к выводу, что при соблюдении данного условия, не имеет значения, состоялось ли решение по существу дела или оно было лишь промежуточным в процессе. Понятие окончательности по смыслу закона связано не с окончанием дела, а с окончательным решением компетентным судом данного вопроса, и признак его - отсутствие у сторон способов к дальнейшему его обжалованию. Таким образом, И.Я. Фойницкий под окончательным решением гражданского суда понимал не только вошедшее в законную силу решение, установившее то или иное обстоятельство, но и иные постановления суда - определения, разрешившие существо вопроса и не подлежащие дальнейшему обжалованию. Но при этом исследователь отмечал, что «определения, хотя состоявшиеся в судебном заседании, не могут быть почитаемы окончательными решениями, если ими указывается лишь направление вопроса для дальнейшего рассмотрения его компетентными властями, таковы определения о подсудности, или определения гражданских и уголовных судов о передаче дела прокурору для направления в подлежащий уголовный суд»7.
Также он уделял внимание вопросу о преюдициальном значении каждой из частей решения по гражданскому делу для уголовного судопроизводства. Так, по его мнению, описательная часть не существенна для решения. «Факты, в ней изложенные, подлежат свободной оценке всех мест и лиц». Не придавал автор обязательной силы и промежуточной части решения - «его мотивам, фактическо-
5 См.: Фон-Резон А.А. О 29-й статье Устава уголовного судопроизводства // Журн. гражданского и уголовного права. 1982. Кн. IV. С. 45.
6 Устав уголовного судопроизводства. Систематический комментарий. Вып. 1 (ст. ст. 1-84) / под ред. М.Н. Гер-нета. М., 1914. С. 137.
7 Фойницкий И.Я. Указ.соч. С. 98.
му материалу дела, им признанного и легшего в основание сущности решения». «Фактический материал, установленный гражданским судом, хотя и может быть принимаем судом уголовным, как одно из доказательств по уголовному делу, но подлежит его самостоятельной оценке и не имеет для него обязательного значения. ... Напротив, судебным авторитетом непоколебимости обладает в полной мере та часть судебного решения, которая составляет его сущность»8.
Подобные рассуждения встречаем у В.К. Случевского, который наделял силой судебного решения только ту часть постановления гражданского суда, в которой разрешается по существу предмет гражданского спора, «а поэтому приведенные в решении мотивы суда, как не имеющие этой силы, не могут иметь и обязательного значения для уголовного суда»9.
Материальные условия определяли обязательность содержания для уголовных дел лишь тех решений гражданского суда, которые имели своим предметом подведомственные ему вопросы. Поэтому для уголовного суда не являлись обязательными выводы гражданского суда по вопросу о наличии или отсутствии в установленном гражданским судом событии признаков преступления.
В этом отношении Сенат дал следующие разъяснения: «Окончательное решение гражданского суда обязательно для уголовного суда только в отношении действительности события или деяния; заключение же гражданского суда о том, что в признанном им событии он не усматривает признаков преступления, не имеет обязательной силы для суда уголовного и не может служить основанием к освобождению обвиняемого от уголовного преследования, возбужденного в установленном законами порядке».
В юридической литературе выделялось и другое материальное условие обязательности гражданских решений - наличие тождества предмета, лиц и оснований рассмотренного гражданского и подлежащего рассмотрению уголовного дела.
В соответствии со ст. 895 Устава гражданского судопроизводства решение вступало в законную силу только в отношении спорного предмета, отыскиваемого или оспариваемого теми тяжущимися сторонами и на том же основании.
Исходя из смысла данной нормы права В.К. Случевский пришел к выводу, что решение гражданского суда может иметь обязательное для уголовного суда значение только тогда, когда последнему по производству уголовного дела предстоит установить тот же предмет, в отношении тех же лиц и по тем же основаниям, которые установлены решением гражданского суда10.
Небезынтересным для нас является вопрос и о пределах обязательности решения гражданского суда по Уставу уголовного судопроизводства.
В тексте ст. 29 УУС была сделана попытка установить такие пределы. Закон гласил, что решение обязательно «только в отношении действительности и свойства события или деяния, а не в отношении виновности подсудимого».
Однако судебная практика по применению указанной статьи выявила, что такое разграничение является недостаточно четким. Вместе с тем разъяснению понятий, определяющих предел обязательности гражданского решения, Сенат внимание не уделял. В интересах полного выяснения этого вопроса самостоятельное внимание каждому признаку рассматриваемого предела, обозначенного ст. 29 УУС, уделялось в научной литературе.
К «событию или деянию» В.К. Случевский относил факты, применяя к которым соответствующие юридические нормы гражданский суд в пределах своей компетенции делает заключение о существовании или несуществовании гражданского права, составлявшего предмет спора между сторонами11.
Попытку определить эти понятия предпринимал и А.Н. Трайнин. Под «событием или деянием», действительность и свойство которых на основании ст. 29 могут иметь обязательное значение для уголовного суда, исследователь понимал такие факты, которые гражданский суд, давая им ту или иную юридическую квалификацию, тем самым признавал доказанными12.
«Событию или деянию» ст. 29 противопоставляет виновность. «В этом противопоставлении обнаруживается еще одно значение этих понятий: оно свидетельствует о том, что отдельные факты, устанавливаемые гражданским решением, обязательны для уголовного суда лишь в качестве элемен-
8 Там же. С. 99-100.
9 Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Судопроизводство. СПб., 1892. С. 147.
10 Там же. С. 146.
11 Случевский В.К. Указ. соч. С. 146.
12 Устав уголовного судопроизводства. С. 138.
2014. Вып. 2
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
тов "события или деяния", но не в качестве обстоятельств, способных оказывать влияние на виновность»13.
В связи с этим дал разъяснения и Правительствующий Сенат. «Не подлежит сомнению, что обязательность, о которой говорится в этой статье, сообразно редакции ее с предыдущей статьей, должно понимать в том смысле, что суд уголовный, рассматривая обвинение, основанное на решении или вытекающее из решения гражданского суда, не имеет права колебать силы этого решения, отвергать обязательность для сторон признанных судом гражданских фактов и касаться гражданских последствий, основанных на фактах, признанных этим решением. Но чтобы суд уголовный был не вправе поверить установленным порядком уголовного судопроизводства обстоятельствам, относящимся к фактам, признанным в решении суда гражданского, когда на обстоятельствах этих основано уголовное обвинение, от признания коих зависит уголовная ответственность обвиняемого, того из смысла означенной статьи вовсе не вытекает; напротив того, в статье 29 прямо выражено, что обязательность решений гражданских судов не имеет обязательной силы "в отношении виновности обвиняемого", а потому, если виновность обвиняемого зависит от существования какого-либо факта, то факт этот может подлежать обследованию в порядке уголовном, хотя бы он признан был решением суда гражданского. Не признавать этого права за судом уголовным было бы противно коренному началу уголовного суда, в силу коего приговор этого суда может быть основан только на убеждении совести, основанном на фактах, проверенных на судебном разбирательстве. Эту поверку на суде не может заменить та поверка, которая сделана на суде гражданском».
Учитывая данное решение Сената, С.В. Познышев указывал, что уголовный суд, рассматривая обвинение, вправе проверять обстоятельства, установленные гражданским судом, от которых зависит степень вины и характер уголовной ответственности14.
Уделялось внимание в дореволюционной юридической литературе и вопросу определения понятий «действительность и свойство» события или деяния по ст. 29 УУС. Понятие «действительность» относилось к фактическому составу деяния или события, «свойство» — к его юридической квалификации, в пределах компетенции гражданского суда.
Обязательность «свойства» есть обязательность признания за данным фактом именно того юридического значения, которое он получил в окончательном решении гражданского суда. Так, Сенат по делу Красильникова установил, что вопреки окончательному решению гражданского суда, возложившего на ответчика обязанность возвратить поклажу, мировой судья и Съезд в порядке уголовного производства пришли к неверному выводу, что «не только не было никакой растраты поклажи со стороны Красильникова, но не было даже и самой поклажи, а был просто заем, из которого половина уплачена до суда, а другая половина заплачена на суд» и усмотрел в таких действиях судьи и Съезда нарушение ст. 29.
В процессуальной теории того времени можно встретить и иные подходы к разрешению проблем значения решений по гражданским делам в уголовном судопроизводстве.
Существовала точка зрения, в соответствии с которой критерием, определяющим значение решения, принятого в порядке гражданского судопроизводства при рассмотрении уголовного дела, являлся предмет рассмотренного гражданским судом спора, а именно, являлся ли он предсудимым либо он не был связан с рассматриваемым обвинением.
Н.А. Неклюдов указывал, что «постановление 29 статьи об обязательности для суда уголовного
Т715
гражданских решений относится исключительно до случаев, указанных в ст. 27 , посему во всех остальных случаях, решения суда гражданского никакой обязательности для суда уголовного иметь не могут»16.
В обоснование он излагал следующие соображения. По его мнению, в ст. 29 выражено прямо, что решение гражданского суда обязательно для уголовного лишь тогда, когда им рассмотрены «подлежащие его рассмотрению вопросы», а подобных вопросов Устав насчитывает только три, как ука-
13 Там же.
14 Познышев С.В.Уголовный процесс. М., 1917. С. 228.
15 В соответствии со ст. 27 УУС, если определение преступности деяния зависит от определения в установленном порядке прав состояния или собственности на недвижимое имущество или же свойства несостоятельности обвиняемого, то преследование уголовным судом не возобновляется, а возбужденное приостанавливается до разрешения спорного предмета судом гражданским.
16 Неклюдов Н.А. Руководство для мировых судей. Устав уголовного судопроизводства. СПб., 1872. Т. I. С. 113.
зано в ст. 27. Далее Н.А. Неклюдов ссылается на то, что ст. 29 следует непосредственно за ст. 27 и 28, а как первая, так и последняя имеют в виду исключительно случаи, указанные в ст. 27, в силу чего ст. 27, 28 и 29 составляют одно стройное и неразрывное целое17.
Вступая в полемику с автором данной позиции, В.К. Случевский указывал, что свойства обязательности присущи не одним только решениям гражданского суда, имеющим предметом своим разрешение предсудимых вопросов для суда уголовного, а присущи всем решениям гражданского суда в пределах их компетенции; поэтому ограничивать для уголовного суда обязательность решений гражданского суда только по предсудимым вопросам оснований не имеется18.
Эти выводы подтверждала и судебная практика. Так, Правительствующий Сенат разъяснял, что сила и действие ст. 29 распространены на все вообще вопросы, решенные гражданским судом, хотя бы они и выходили за пределы случаев, перечисленных в ст. 27, так что в силу этих толкований суд уголовный не вправе ни отвергать, ни проверять те гражданские вопросы, которые признаны, отвергнуты или рассмотрены гражданским судом.
Представляется, что изложенный подход к разрешению проблем межотраслевой преюдиции не может быть воспринят современным правоприменителем в силу того, что он теряет смысл в свете действующего законодательства, которое не содержит нормы о предсудимости.
Анализ института межотраслевой преюдиции в уголовном процессе дореволюционной России свидетельствует, что ему уделялось внимание как в законодательстве и в судебной практике, так и в юридической науке того времени.
Следует отметить сходство толкования основных положений правовой нормы, определяющей значение судебных постановлений, вынесенных в порядке гражданского судопроизводства при рассмотрении уголовных дел, с толкованием действующего уголовно-процессуального законодательства, регулирующего вопросы межотраслевой преюдиции в уголовном процессе (ст. 90 УПК РФ). В связи с этим полагаем, что разъяснения судебной практики и воззрения дореволюционных юристов представляют интерес и могут быть учтены при поиске путей решения современных проблем применения межотраслевой преюдиции в уголовном судопроизводстве.
Поступила в редакцию 13.01.14
K. Ye. Prokopyeva, L. G. Tatyanina
ABOUT THE IMPORTANCE OF LEGAL PROVISIONS ADOPTED DURING CIVIL PROCEEDINGS WHEN TRYING CRIMINAL CASES ACCORDING TO THE CHARTER OF CRIMINAL LEGAL PROCEEDINGS OF 1864
The article analyzes the content of norms of the Charter of criminal legal proceeding of 1864 which define the importance of legal provisions adopted during civil proceedings when trying criminal cases. The analysis of the institution of intersectoral prejudgement in a criminal trial of pre-revolutionary Russia testifies that great attention was paid to ii both in the legislation and judicial practice, and in jurisprudence of that time. We study the viewpoints of scientists of that time concerning the possibility of using intersectoral prejudgement in criminal legal proceedings. We also make a valid conclusion that explanations of jurisprudence and view of pre-revolutionary lawyers can be taken into account when searching the solutions to modern problems of using intersectoral prejudgement in criminal legal proceedings.
Keywords: Charter of criminal legal proceedings, intersectoral prejudgement, criminal legal proceedings, final decision, limits.
Прокопьева Ксения Евгеньевна, аспирант
Татьянина Лариса Геннадьевна, доктор юридических наук, профессор
ФГБОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп.4)
Prokopyeva K.Ye., postgraduate student
Tatyanina L.G., Doctor of Law, Professor
Udmurt State University
426034, Russia, Izhevsk, Universitetskaya st., 1/4
17 Неклюдов Н.А. Указ. соч.С. 114.
18 Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. С. 147.
