О языке славяно-молдавских грамот XIV-XVII вв. (к историографии вопроса) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 94(478)+811. 161+811.135.2 Б01: 10.17223/19986645/42/7

С.Г. Суляк

О ЯЗЫКЕ СЛАВЯНО-МОЛДАВСКИХ ГРАМОТ Х1У-ХУ11 ВВ. (К ИСТОРИОГРАФИИ ВОПРОСА)

В статье представлен краткий обзор изучения языка господарской канцелярии Молдавского княжества. Большинство исследователей придерживалось мнения, что языком молдавской средневековой дипломатики был западнорусский (южнорусский). Автор приходит к выводу, что в основу официального языка Молдавии с момента ее образования (вторая половина XIV в.) до начала XVIII в. лег язык русинов - коренного населения Карпато-Днестровских земель. Он оказал большое влияние на развитие молдавского языка.

Ключевые слов: Молдавия, Румыния, Галицкая Русь, дипломатика, официальный язык, русины, русинский язык.

Первыми местными письменными источниками по истории молдавского средневекового государства являются феодальные грамоты и акты. Имеется в виду следующий актовый материал: грамоты, жалованные, купчие, меновые, духовные, вкладные, деловые, или раздельные, межевые, несудимые, правые, тарханные, или льготные, описи движимого и недвижимого имущества в феодальных хозяйствах, уставные грамоты («оуставницьства», или «листы глейтованные»), кабальные записи, или заемные закладные кабалы, договоры, заключавшиеся молдавскими господарями с властями других стран; гос-подарские грамоты и указы о сыске и возврате беглых крестьян и холопов их прежним владельцам и т.д. [1. С. 43-44].

Число копий грамот, договоров и прочего материала, относящегося только ко второй половине XV в., превышает три тысячи [2. С. 18].

Письменные источники средневековой Молдавии представляют ценность для изучения не только истории, политического устройства, социально-экономических отношений, топонимии, антропонимии, но и культуры, офи-цильного языка, который неразрывно связан с разговорной речью.

Еще в 1905 г. бессарабец А.И. Яцимирский (1873-1925), русский славист, подчеркивал, что валашские и молдавские грамоты, написанные на славянском языке, имеют важное значение для изучения культуры княжеств, причем таких грамот насчитывается несколько тысяч, «валашских грамот почти вдвое меньше, чем молдавских» [3. С. 49].

Церковным и официальным языком Валашского (1310 г.) и Молдавского (1359 г.) княжеств с момента их образования до начала XVIII в. оставался славянский.

История изучения валашских и молдавских грамот и их языка начинается с первой половины XIX в.

Первым был русский ученый, выходец из Подкарпатской Руси Ю.И. Ве-нелин (Гуца1) (1802-1839). Венгерский комитат Берег, где родился Ю. Вене-лин, располагался в северной части Венгерского королевства, соседствовал с комитатом Мараморош (Марамуреш), откуда началась волошская колонизация Карпато-Днестровских земель. Ныне большая часть двух комитатов входит в Закарпатскую область Украины (в частности, 3/5 Марамороша) [4. С. 108, 132, 245]. В 1840 г. были опубликованы с разъяснениями собранные им «Влахо-болгарские, или Дако-славянские, грамоты» О языке славяномолдавских грамот Х1У-ХУП вв. (в историографии вопроса) - работа, написанная в 1832 г. [5].

История изучения языка средневековых валашских текстов и частично молдавских изложена советским славистом С.Б. Бернштейном (1911-1997) [6. С. 21-79].

Анализируя тексты грамот Х1У-ХУ вв., он отмечал, что славянские говоры Валахии, как признают многие объективные исследователи, принадлежали к той же группе говоров, которые объединены как болгарские, о чем «свидетельствуют топонимия, лексические славянские элементы в говорах Валахии и их фонетические признаки, весь старый быт валашской деревни». Также он указывает, что славянские говоры Молдавии были иного происхождения [6. С. 18-19]. С. Бернштейн напоминает, что в связи с турецким завоеванием с конца XIV столетия на Балканах произошло перемещение культурных центров. Болгария утратила свое значение. Появляется новый культурный центр в Восточной Сербии - в Ресаве. Книжная деятельность на славянском языке начинает быстро развиваться и в Придунайских княжествах, прежде всего в Валахии, которая ранее носила исключительно местный характер и была провинциальной [6. С. 21-22]. Причем язык древнейших грамот Валахии отличается от языка современных им грамот болгарских царей. Они передают особенности живого разговорного языка, чего нет в самих болгарских грамотах [6. С. 80-81, 101].

С. Бернштейн пришел к выводу, что валашские грамоты передают местные славянские говоры, генетически родственные болгарским. Валашские дьяки плохо знали деловой славянский язык, поэтому и писали на местном диалекте. Это подтверждается лексикой грамот, анализом фонетики и морфологического строя языка грамот. Все это, по мнению ученого, указывает на тесную связь валашского канцелярского языка с новоболгарским. Поэтому валашские грамоты являются драгоценным источником для изучения славянских народных говоров и для изучения истории болгарского языка [6. С. 77].

В канцелярском языке Валахии различаются три самостоятельных пласта: местный славянский, отражающий черты славянских говоров Валахии (генетически родственный болгарским [6. С. 77], книжный среднеболгарский как результат влияния валашской церковной письменности и книжный сербский, влияние которого становится особенно заметным с 30-х гг. XV в. [7. С. 39].

В валашских и молдавских грамотах имеются многие стилистические штампы, свидетельствующие, что подобные грамоты писались и ранее. Древнейшая славяно-валашская датирована 1342 г. Старшая из дошедших до

1 Настоящая фамилия Венелина - Гуца произошла от этнонима «гуцул».

нас молдавских грамот датируется 1374 г. (принадлежит Югу Кориатовичу) [6. С. 64]. Большинство грамот написано на славянском языке, хотя есть грамоты на латинском, греческом, валашском, молдавском языках. Древнейшие валашско-славянские грамоты, как доказали румынские ученые, написаны на среднеболгарском языке, с некоторой примесью сербского. А их почерк схож с болгарскими грамотами [7. С. 244, 259, 262].

Штампы валашских и молдавских грамот отличны. Грамота валашского господаря Владислава Водицкому монастырю (под 1374 г.) начинается и заканчивается следующими словами (на единообразие начала и заключения обратил внимание в свое время Ю. Венелин [5. С. VII]: «Понеже, аз, иже в Христа Бога благоверный воевода Владислав, милостию Божия господин всей Угровлахии...

... аминь.

Ио Владислав, милостия Божиея господин» [8. С. 17-18].

Вскоре на место формы «Аз, иже в Христа Бога.» (либо «В Христа Бога.», не всегда соблюдаемой, приходит новая (см. грамоту 1456 г.): «Мило-стию Божию Ио Владислав, воевода и господин всей земли Угровлахий-ской.

В заключении: «Ио Владислав, милостию Божия господин». Перед этим, кто писал, место и дата» [8. С. 196-197].

| Л1нлоетТ|Шп ЕожТи'м Еллд'/слле коякодл и гоенодннь късж земли ОугройлдхТнско.Ч, сыпь Длил кмнкаго конкоде. Длкат господств л\н сТ( покелЪнУе господств ми ЕолЪрннВ господства мн жушн# Л1огош8 ек сыноен мй н съ Д ЬффЕ М$, КОЛНКО МЙ ЕоГЪ ДЛСТ СЫНОЕЕ ИЛИ ДЪ^грИ, гаке ДД Л\8 СЙТ СЕЛЛ по

и,«с Корны късн, но йргиш доле, н Корен ц'т Кллкн кксн, н шчш и>т Л1нч(щн И С"К кродок! и'Т К0Д(ННЦЕ Н ПОЛ Н'Т Л1лл8р(НИ, ПОНЕЖЕ сйт ж8пдн$ Л\огошВ стлр( н лрлкЕ к'чнн(, дедине.

Причем некоторое время эти две формы существуют параллельно.

В молдавских же грамотах изначально присутствовала другая форма. Вначале (см. грамоту 1392 г.) пишется:

«Великий самодержавный господин.» [9. С. 3].

| Велики само ДЕржакнын г<осподн>1нк, Роман воЕвода Земл^ Молдавское И'т планнны до ерЕгу мор а, не нашнм-к сын л-, ОлЕКсандрол\Т1, н ск нашими сыном-к, н сь. Еогданом-ъ, н с нашими Еолры. Чнннмъ то вЪдомо оугЬмъ до-врым-ъ паном, ктожь на сеТ лнетъ оузрнт-к нлн его оуслышнть чтучн, и>же тот-х слуга наш, Тодор-к, и с-к своею врдтшю, сынове Белого Драгомнрд: Дмнтро, ПетР"к, Мнуанло, Жюржь. слйжнлн ндмъ не правою вЪрою н сл8жатъ н еще по нн^ болшее сложны над^ЕМсл. Т-к<м>1, есмн н^ь осокною м<н>1л<о>1стн жаловали, далн есмн нмь а* село оу нашнн земли, оу Л\олдавскон, на СочдЕк.

Позже (см. грамоту1398 г.): «Милостию божию, мы.» [9. С. 10].

•¡г Л1(н)л(о)ст1<о е(о)жГею, мы, Юга воееодд, г(о)сп(е)д(а)ръ Земли Л1олдав-скон. Знлем® чнннмь. мшитъ лнст«мъ, 8снмъ доврнмъ паномъ кто нь взрнтъ нлн его Ф!;слншнт(У), шже тън нетыннШ слвгд нашъ, панъ Брал, сл8-жнлъ перЕЖЕ eE(л)тwnoчнELlJnл,l•l^ родителем^ нашими, а днесь слвжнт^-ь) намъ правою к к'крною сл8жц«о. ТЪмъ, мы, вндЪвше его в-крн8ю слКжв8, жаловали есмы его и>со5нок> л\(н)л(о)стню, далн есмы ел\8 одснио>г мЪсто, на Стра^-

ТМНТЕ, ЕМ8, ОурНКЪ, С» 8енм-к ДИОДОМ"!!, Н ДНТбМЪ ЕГО, и оуиВ ЧЛТОМЪ «го,

и правнЗчдтомъ его, н прдщЕрлтомъ его.

В конце грамот обязательно указывалось, кто писал, место (первое и второе не всегда) и дата.

Молдавскую дипломатику, как говорилось выше, начали изучать с первой половины XIX в. Ю. Венелин указал, что валашские грамоты написаны на «природном болгарском языке». Грамоты Молдавского княжества - «на южнорусском наречии». Исследователь отметил, что «грамоты XIV и XV веков чище в языке и лучше в правописании, нежели в XVI или XVII столетиях». Причинами он называет «водворение от ига и влияния турок невежества», численный перевес волохов в Валахии над болгарами и русскими, которые «постепенно оволошивались» [5. С. I]. Издание заключало 4 грамоты XIV в., 16 грамот XV в., 24 грамоты XVI в. и 22 грамоты XVII в. - валашские, молдавские и славянские грамоты императора Сигизмунда (сын чешского короля Карла IV) [6. С. 23]. Они были списаны Венелиным с подлинников, хранящихся в монастырях Бухарестской митрополии и в частных собраниях.

Сборник Ю. Венелина [8] был первым изданием молдавских и валашских грамот. Как отметил Ф. Грекул, на год раньше «Архива ромыняскэ», выпускавшегося М. Когэлничану в Запрутской Молдове (в Яссах), и бухарестского «Magazinu 181ог1еи реПта Ба«а», первый том которого вышел в 1845 г. [2. С. 17; 1. С. 37].

В один год с работой Ю. Венелина появилось «Начертание правил вала-хо-молдавской грамматики, составленной Я. Гинкуловым», в котором автор указал, что «в отношении к количеству слов, составляющих язык романский, можно допустить следующую приблизительную пропорцию: от 4/10 до 5/10 слов в нем латинских, около 3/5 - славянских, остальные же заимствованы большею частью из языков: венгерского, турецкого и греческого». Также было отмечено отличие валашского наречия от молдавского (валахи употребляют больше слов латинских, венгерских, и «валашское произношение несколько грубее и принужденнее молдавского» [10. С. VIII-IX]).

В 1868 г. в «Летописи занятий Археографической комиссии 1865-1866» вышли «Грамоты угро-влахийские и молдавские XV-XVI вв.» Я.Ф. Головац-кого (1814-1888), видного деятеля галицко-русского Возрождения. Опубликовано шесть жалованных господарских грамот (одна - валашская, пять -молдавских), одна - из архива магистратуры Львова, остальные - из собрания графа В. Баваровского во Львове с пояснениями некоторых слов [11].

Немало грамот увидело свет в «Записках Одесского общества любителей истории и древностей» благодаря Н.Н. Мурзакевичу (1806-1883), в свое время основавшему данное общество. Им были опубликованы 5 грамот с небольшими примечаниями в 1848 г., 15 грамот с небольшими примечаниями в

1853 г., 15 грамот в 1858 г. (из них 13 с небольшими примечаниями) и 3 грамоты в 1863 г. [12-16].

Российский историк В. А. Уляницкий (1855-1920) издал в 1887 г. «Материалы для истории взаимных отношений России, Польши, Молдавии, Валахии и Турции в XXV-XVI вв.». Помещенные здесь документы «касаются отношений Польши. Литвы и Московского государства к Молдавии и частью Валахии, единственным балканским христианским княжествам, документальные следы политических отношений к коим этих государств за ХI-XVI в. сохранились в Московском главном архиве» [17. С. III]. Этот труд востребован исследователями и в наши дни.

Большой вклад в изучение молдавских письменных источников внесли российские слависты бессарабцы А. А. Кочубинский (1845-1907), П. А. Сырку (1855-1905) и А.И. Яцимирский (1873-1925).

А. Кочубинский считал, что «не только политическое, но и духовное рождение северной половины румынской национальности (имеются в виду молдаване. - С.С.) свершилось при воздействии гения русского народа» [18. С. 508]. В статье «Лапидарные надписи XV ст. из Белгорода, что ныне Ак-керман» он представил анализ надписей на камне в Белгороде во времена Молдавского княжества: славянской 1438 г. («правописание болгаро-русско-румынское» (волошское. - С.С.), «язык славянский, русского характера, но с окраской кое-где местной, румынской» (волошской. - С.С.)), греческой 1440 г. (в имени строителя Белгородской крепостной стены - Федорка, увенчавшего через два года постройку «великих врат», видит выходца из Галичи-ны), славянской 1482 г. («язык того же характера, что и в славянских грамотах XV-XVI в. - славяно-русский, но с заметной грамматической небрежностью, как это ясно из текста самой надписи») [18. С. 520, 531-532, 540].

В другой своей работе «Частные молдавские издания для русской школы (библиографические заметки)», вышедшей в 1903 г., А. Кочубинский отмечал, что имеется немалое количество бессарабско-молдавских грамот XV-XVII вв. о пожалованных вотчинах. «Их так называемый славянский язык насквозь пронизан малорусскими элементами, может быть, даже иногда указан элемент гуцульский, т.е. восточногалицкий». Ученый обратил внимание на то, что в грамотах на села у среднего Днестра, в пределах нынешней молдавской этнографической территории, названия сел и урочищ около них «прегнантно-малорусские» [19. С. 396].

П.А. Сырку, изучая переписку валашских воевод с Сибинским и Брашов-ским магистратами, писал, что «от лингвиста, желавшего производить разыскания в области славянского языка грамот, изданных румынскими князьями (имеются в виду валашские и молдавские1. - С.С.), требуется «основательное и детальное знание языков болгарского, сербского, малорусского, польского, румынского, венгерского, средневеково- и новогреческого, албанского и, наконец, турецкого языков, а также из истории, политической и культурной жизни этих народов» [20. С. XI].

1 Молдавское княжество прекратило свое существование, объединившись с Валахией в 1859 г. в единое государство Объединенные княжества (с 1861 г. - Румыния), ставшее независимым в 1877 г. в ходе русско-турецкой войны. В связи с этим вопреки принципу историзма произошло «удревление» этнонима «румын».

А.И. Яцимирский указал, что в основу актового языка Молдавии XIV-XVII вв. был положен русский: с одной стороны, официальный западнорусский, с другой - живой галицко-волынский говор. Исследователь также обратил внимание на влияние болгарского книжного языка тырновской редакции, влияние польского (или белорусского) и в слабой степени румынского [21. С. 155]. В своей статье «Молдавские грамоты в палеографическом и дипломатическом отношениях» А. Яцимирский пишет: «Язык молдавских грамот не представляет чего-нибудь устойчивого; в основе его - западнорусский официальный с заметным преобладанием галицко-волынских черт и книжных болгарских форм, и написаний. В более древних грамотах сильно польско-белорусское влияние, в поздних - живое румынское». Представляя обзор «формул и терминов молдавских грамот», он сделал вывод, что молдавские грамоты «более устойчивы в этом отношении, чем валашские» [22. С. 188]. Анализируя валашские грамоты, ученый установил, что «язык их болгарский, с уклонением в сторону сербской фонетики, этимологии и словаря, иногда с румынскими выражениями и синтаксисом» [3. С. 52].

Польский историк, российский подданный А. Яблоновский (1829-1913) обратил внимание на связи Молдавии (Волощины) с Южной Русью, причем не только религиозные, в том числе и церковнославянский язык церкви, но и на единый с Великим княжеством Литовским и Русским язык актов публичных и боярских усадеб. Мунтения (Валахия) сближалась по языку с соседними задунайскими областями, а в Молдавии преобладал вариант русского [23. С. III].

Большое внимание изучению языка молдавских грамот уделили ученые, жившие в Австро-Венгрии. Интерес этот был не праздный: в империи проживали русины, валахи, молдаване. В составе Австро-Венгерской монархии с 1772 г., после первого раздела Польши, оказалась Галиция, в 1774 г. - часть Молдавского княжества - Буковина.

Словацкий славист, деятель чешского и словацкого национального возрождения П.Й. Шафарик (1795-1861) в своих «Славянских древностях» писал (правда, не разделяя язык валашских и молдавских грамот): «Славянский язык, как свидетельствуют подлинные современные грамоты молдавских и валашских князей, был до XVII в. не только церковным, но и вместе с тем и гражданским. Почти все государственные и придворные должности имели и по сию пору имеют славянское название» [24. С. 342].

В 1893 г. чешский историк К.Й. Иречек (1854-1918) пишет рецензию на книгу румынского филолога И. Богдана (1864-1919) <^есЫ1е сгошсе шоЫоуепе8а рапа 1а игесЫа», в которой автор анализирует язык молдавских хроник, вышедших до Г. Уреке, и делает вывод, что это староболгарский язык с сильным русским влиянием [25]. К. Ирчек отмечает, что язык молдавских грамот в основном русский и большинство опубликованных документов 1393-1450 гг. написаны в русском стиле. Записи же на болгарском языке редки. Это он объясняет тем, что до возникновения Молдавии земли Галиц-кого княжества в XII в. простирались до устья Дуная, а до 1774 г. в составе Молдавии была область, расположенная в непосредственной близости от древней столицы Сучавы (Буковина) с коренным русским населением [26. С. 85-86].

Польский славист Э. Калужняцкий (1845-1914), профессор славянской филологии в Черновицком университете, опубликовал в 1878 г. во Львове молдавские и валашские документы из архивов Львова (14 грамот). Он разъясняет отличие названий Валахия (Мунтения) и Молдавия (Волощина), упоминает, что на Буковине исторически проживает русский народ и что официальные документы молдавской господарской канцелярии до половины XVI в. постоянно писались на русском языке [27. С. 195-198].

Словенский языковед Ф. Миклошич в работе «Славянские элементы в румынском языке» («Die slavischen Elemente im Rumänischen») после краткого обзора этнонимов румын, влах (волох, валах), названий стран Валахия (Уг-ровлахия), Молдавия (Мавровлахия), истории коренного населения и т.д. дает обзор 1082 слов славянского происхождения. К сожалению, ученый не всегда различал слова южнославянского и восточнославянского происхождения [28].

Значительный вклад в изучение молдавских господарских грамот и других письменных источников княжества внесли румынские исследователи (правда, большинство из них не признавало существования отдельного от румынского (валашского) молдавского языка).

А. Чихак (1825-1887) в своем «Дако-румынском этимологическом словаре» (A. de СШас. «Dictionnaire d'étymologie daco-romane», t. I. Francfort s/М., 1870: t. 2, Francfort s/M. 1879) упоминал, что, хотя в основе румынского языка лежит латинский, славянская часть его словаря составляет 2/5 всех слов, тогда как латинская - 1/5. Все приведенные слова славянского происхождения являются частью языка румынского народа. Румынский язык, по его словам, обогатили почти все славянские диалекты. Однако ведущую роль он отводит старославянскому (или староболгарскому). Этот факт не может вызвать удивление, так как румыны были обращены в христианство славянами Пан-нонии, которые жили тогда в Дакии и Венгрии на обоих берегах Дуная и славянский язык использовался в церкви до XVIII в. Также ученый упомянул, что румыны сохранили религиозные суеверия и т. д., которые имеют славянское происхождение, и даже сейчас сохраняются обычаи, которые восходят к славянскому язычеству (вероятно, к русскому) (А. Чихак - молдаванин из Ясс, поэтому был знаком с обычаями местного населения. - С.С.) [29. С. VIII-IX].

Филолог-славист И. Богдан (1864-1919), проанализировав в 1907 г. вышедшие работы по языку старейших молдавских грамот, указал, что все они делятся на внутренние (большей частью господарские пожалования боярам, монастырям, подтверждения различного рода между боярами и их потомками в области земельного права) и внешние документы (в основном вассальные акты, союзы и соглашения с польскими и венгерскими королями, литовскими князьями, привилегии купцам, политическая и коммерческая корреспонденция и т. д.). Эти документы, по мнению ученого, написаны на русском языке и соблюдают все фонетические и морфологические особенности, присущие русским говорам (великорусским и белорусским). Он обращает внимание на малорусские (kleinrnssische) компоненты, которые наблюдаются во внешних документах, отмечая, что с этим произношением молдаване могли

познакомиться на севере страны, где находилась столица княжества Сучава [30. С. 369-372].

Позже, разбирая грамоты времен Штефана Великого, И. Богдан постоянно отмечал русский язык этих грамот. К примеру (грамота 1464 г.): «наш верныи боярин пан Андреико Чорторыиский служил нам право и вирно. Тем и мы видевши его правоую и вирноую слоужбоу до нас, жаловали есми его оусобную нашею милостию, дали и потвердили есми емоу оу нашей земли оу молдавскои села его правая оутнина, на име селам: Чортория и Дубовецоул и Ошихлиб». Ученый считал, что имя и прозвище боярина - из Галицкий Руси, как и названия сел, - русского происхождения. Появились они во времена Александра Доброго, а может быть, и раньше [31. С. 85-86]. Подчеркивая, что язык грамот времен Штефана Великого не является чисто русским, он смешивается со многими элементами средневекового болгарского церковного языка и с «мунтенизмами» (muntenisme), молдавскими словами в редких документах [31. С. 101], он постоянно указывал на русизмы, русские топонимы в грамотах [31. С. 108, 136, 142-143, 151, 157, 159, 175-176, 188, 198, 201, 220, 287, 336-338, 341, 343, 359, 371, 401, 414, 466, 488; 32. С. 95, 129, 166, 172, 196, 217, 231, 243, 274, 278, 280, 282, 293, 315, 366-367, 426). В то же время в языке некоторых молдавских грамот появляются южнославянские черты, к примеру в ряде грамот Стефана Великого (см. [32. С. 140, 147-149, 158]), как отмечает С. Бернштейн [6. С. 88].

В конце второго тома И. Богдан помещает словарь «Славянские слова», в котором разъясняет значение некоторых часто встречающихся слов в основном русского происхождения [32. С. 595-609]. Объяснение русских слов молдавских грамот давал и М. Костэкеску в своей монографии «Молдавские документы до Стефана Великого» [33].

А. Розетти (1895-1990) в работе «Румынский язык в XVI веке» считал, что по политическим и культурным обстоятельствам прошлых веков язык румынских (Валахии и Молдавии. - С.С.) канцелярии и церкви в XVI в. был старославянским. Помимо болгарских, позже вводились сербские и русские элементы. Ученый отмечает русское влияние на славянские тексты в Молдавии, в то время как тексты в Цара Ромыняскэ (Валахии) знают болгарскую графику [34. С. 1-2, 16].

Ясский филолог И. Бэрбулеску (1873-1945) в своей монографии «Individualitatea limbii romane §i elementele slave vechi» отмечал, что болгарский элемент вошел в молдавский и валашский языки, в топонимику Валахии и Трансильвании. Первоначально молдаване жили в этом регионе вместе с мунтянами и болгарскими славянами, затем некоторая часть их направилась в Молдавию, в которую прибыла в XIII в. (некоторые утверждают, что в даже в XII в.), где с VI в. жили русины. От последних, вследствие ассимиляции, они унаследовали большую географическую номенклатуру и слова с конкретными русинизмами (rutenismele). Он же писал, что румыны с XII в. стали приобретать молдавские черты, проживая и смешиваясь с русинским элементом (elementul rutean). Правда, на основании своего исследования ученый пришел к выводу, что нельзя утверждать, что русинский (русский) (ruteana (ruseasca)) язык участвовал в создании румынской этнической индивидуальности [35. С. 80-81]. В свое время С. Бернштейн указал на пристрастность И. Бэрбуле-

ску в вопросе о роли славянства в истории румынского языка, народа и культуры. В связи с этим его исследования, как считал советский славист, не всегда могут быть признаны объективными [6. С. 49]. Это, впрочем, можно отнести и к некоторым другим румынским ученым, которые, к сожалению, периодически меняли свою точку зрения в зависимости от политической конъюнктуры.

К примеру, румынский историк литературы Н. Картожан (1883-1944), рассуждая о тенденциях в румынской культуре XV-XVI в., утверждал, что до XVI в. в Молдавии в текстах имел доминирующее влияние староболгарский (mediobulgarâ), в Мунтении - старосербский (paleosîrbâ). В северной Тран-сильвании (Ардяле) появляются тексты в русской (точнее - украинской) редакции (texte de redac^ie ruseascâ, probabil ucraineanâ). К концу XVI в., т.е. после женитьбы Стефана Великого на Евдокии, сестре киевского князя Симеона Олельковича, и особенно во времена Василе Лупу и Матея Басараба благодаря влиянию митрополита Петра Могилы в Валахии и Молдавии, как считает исследователь, начинают появляться тексты в русской редакции (texte de redac^ie ruseascâ) [36. С. 38].

Историк-медиевист П. Панаитеску (1900-1967) в работе, посвященной жизни молдавского господаря Александра Доброго, писал, что в Молдавии церковь использовала славянский язык и церковные труды были сделаны по образцу и подобию болгарской, сербской и русской церквей. Все религиозные книги и письменные уставы были на старославянском. Этот язык был фактически литературным языком, языком древнеболгарским. Со временем пришло влияние живых славянских языков: болгарского, сербского и русского, который был официальным в Литве (Панаитеску называет его белорусским. — С.С ). Влияние последнего больше встречается в Молдавии, которая являлась соседом Литвы и с ней тесно связана [37. С. 16, 22-23]. В другой своей работе П. Панаитеску пишет, что в средневековой Молдавии старославянский язык был языком церкви, а языком официальных актов и литературы - западнорусский, правда, без объяснения причин [38. С. 117].

Н.Н. Петрашку (1859-1944) и Г.Г. Безвикони (1910-1966) в «Русско-румынских отношениях» напоминают, что язык, письменность и социальная жизнь в Молдавии явно находились под русским влиянием (или литовско-русского симбиоза) вместе со старым влиянием Галиции [39. С. 19].

Румынский славист Д.П. Богдан анализировал язык славяно-румынских текстов, которые написаны в болгарской, сербской или русской редакциях, так как славяно-румынский язык того времени был подвержен влиянию окружающей среды. Но в молдавских текстах существует отличие от аналогичных в Цара Ромыняскэ (Валахии) и Трансильвании, где на тексты влияет среднеболгарский и среднесербский языки. Большинство документов и печатных изданий в Молдавии создано под влиянием старорусского языка, чего не знают славянские тексты Валахии и Трансильвании [40. С. 6-7]. Это же мнение ученый высказывал и в других своих работах. К примеру, анализируя фонетические особенности языка славяно-румынских грамот XIV в., он делает вывод, что в основе фонетических явлений славянских грамот XIV в. лежат старославянские фонетические явления в виде среднеболгарских и отчасти сербских фонетических явлений. Что касается фонетических явлений сла-

вянских грамот из Молдавии XIV в., они имеют в основе старославянские явления, отраженные в виде среднеболгарских и русских фонетических явлений, но преобладают все-таки явления восточнорусских языков. В молдавских грамотах замечается, хотя и в меньшей степени, влияние сербских фонетических явлений - это влияние славянских грамот Валахии [41. С. 75].

Советские (в том числе и молдавские) ученые в большинстве случаев старались не конкретизировать название славянского языка княжества. Этот вопрос в советское время, в условиях молдавского нациестроительства, старались не озвучивать.

Советский филолог В.Д. Шишмарев (1875-1957) выразил мнение, что язык письменности средневековых Валашского и Молдавского княжеств был болгарский. Он полагал, что «большая часть заимствованных болгарских слов носит среднеболгарский характер, а с другой стороны, уже в древнейших из них, общих всем разновидностям балкано-романского, имеются черты восточноболгарского наречия» [42. С. 92]. Хотя по каким-то причинам исследователь проигнорировал влияние языка русинского населения Марамуреша и Карпато-Днестровских земель на язык восточных романцев, он все же говорит о появлении новых элементов в словаре в результате контакта с новыми соседями - с болгарами и сербами за Дунаем, с украинцами и поляками на севере, а позднее с русскими на востоке. Ученый считал, что с превращением Молдавии и Валахии в самостоятельные княжества происходит постепенная ликвидация двуязычия, а славянскую письменность насаждала церковь [42. С. 92-93, 95-96].

Советский источниковед В.И. Буганов (1928-1996) считал языком молдавских грамот старорусский [43. С. 273].

В монографии «История Молдавии», вышедшей в 1951 г., говорилось, что «письменные памятники, молдавские грамоты XIV в. и другие древние тексты писались в Молдавии на языке Юго-Западной Руси, в них преобладали галицко-русские языковые элементы. Таким образом, славяномолдавская письменность, сложившаяся в Молдавии к концу XIV в., представляет собой культурное наследство Киевской и Галицкой Руси» [44. С. 96]. В «Истории Молдавской ССР» 1965 г. сказано, что славянский язык становится также языком господарской канцелярии Молдавии. Следует, однако, иметь в виду, что славянский язык молдавской дипломатики отличался от церковнославянского, так как он испытывал на себе благотворное влияние говоров Юго-Западной Руси [45. С. 261]. В «История Молдавской ССР» 1984 г., подразумевая средневековую Молдавию, указывается: «Славянский язык, как и некоторые другие древние языки, считавшийся священным, стал применяться в Молдавии повсеместно в литературе, богослужении и делопроизводстве. Все это весьма положительно сказалось на культурном развитии княжества, приобщившегося тем самым к высокой культуре Византии и славянского мира» [46. С. 147].

Советский филолог М.Н. Сергиевский (1892-1946), один из основателей изучения романских языков в СССР, в своей работе «Молдо-славянские этюды», говоря о влиянии восточнославянского элемента на романский, которое усилилось в XV в., письменный язык господарских канцелярий считал «не чем иным, как обычным деловым языком Юго-Западной Руси с примесью

элементов галицко-волынской разговорной речи», соглашаясь с мнением А. Яцимирского [47. С. 68].

Некоторые молдавские ученые продолжают называть язык администрации и дипломатических отношений Молдавского княжества старославянским [48. С. 86; 49. С. 61; 50. С. 70], однако указывают на существовавшее в Молдавии билингвизма. Т.П. Ильяшенко писала, что «молдавский язык и его письменность в XIV-XVIII вв. формировались в условиях параллельного употребления двух языков, что нашло отражение в специфике молдавского языка и других восточнороманских языков по отношению к западнороман-ским» [48. С. 86]. Период книжного славяно-молдавского билингвизма, по ее мнению, начинается с X-XI вв. [51. С. 24]. А.Т. Борщ тоже считал, что «двуязычие с литературным церковнославянским языком», по его мнению, началось «с момента вхождения романцев в контакт с крещеными славянами -примерно с X в. и развивалось постепенно параллельно с дальнейшим расселением романских масс среди местного славянского населения в форме взаимодействия церковнославянского литературного языка с романским народным, а с первыми попытками письменного употребления романского языка -уже с его письменным вариантом весь XVI и до середины XVII в., когда старославянский литературный язык был официально заменен молдавским письменно-литературным языком (в Валахии - тоже, хотя несколько позже) в функции языка канцелярии, администрации, богослужения и т.д., то есть когда все функции литературного языка молдавский язык принял полностью на себя» [49. С. 61].

Т. Ильяшенко выделила несколько этапов славяно-романских отношений:

1. V-X вв. - возникновение этнического симбиоза и двуязычия речи.

2. X-XIV вв. - зарождение предпосылок образования Молдавского феодального государства в тех же условиях.

3. XIV-XVI вв., когда в молдавском государстве старославянский был официальным языком и одновременно развивался устный молдавский, функционировавший затем как народный язык.

4. XIV-XVIII вв. - формирование молдавской письменности в условиях параллельного употребления двух языков [48. С. 86].

В V-X вв., в период балкано-романской общности, наблюдается симбиоз с южнославянскими народами, а с XII в. - с украинским и русским народами [48. С. 85].

Несколько иная периодизация у М.А. Косничяну. Первый период, VI-XII вв., характеризуется заимствованиями из общеславянского и южнославянских языков, особенно из болгарского. По характеру заимствованных элементов данный отрезок делится на два этапа:

1. VI-IX вв., когда славянизмы проникали устным путем через разговорную речь.

2. IX-XII вв., когда одновременно с христианством проникали книжные элементы, особенно из Болгарии, где славянская письменность находилась в расцвете.

Второй период, XII-XVIII вв., характеризуется восточнославянским влиянием древнерусского и украинского языков. В нем выделяются также два этапа:

1. XII-XVI вв., когда происходили адаптация и ассимиляция славянских форм и формантов.

2. XVI-XVIII вв., для которых характерно новое восточнославянское влияние.

Третий период охватывает XVIII-XX вв., и ему свойственно русское и украинское влияние [52. С. 52].

Упоминает о периоде славяно-молдавского билингвизма, правда, в раннем Средневековье, и Н.Г. Корлэтяну [53. С. 21].

Одним из немногих молдавских исследователей, прямо говоривших именно о молдо-русинских контактах и молдо-русинском билингвизме, был Н.Д. Раевский. Он считал, что контакты волохов с русинами начались со второй половины XIII в. с началом интенсивной волошской колонизации Карпа-то-Днестровских земель, указав ареал расселения русинов [54. С. 232-244].

В.Н. Стати, один из немногих молдавских исследователей, оставшихся на позициях молдавенизма, не отрицая славянское влияние на культуру Молдавии, подчеркивает: «В Молдове, как правило, религиозные тексты были распространены на славянском языке среднеболгарской редакции, а в господар-ской канцелярии использовался славянский в русинско-украинской редакции [55. С. 72]. Он же обратил внимание на то, что «украинского исследователя абсолютно не интересует эволюция его родного языка, корректность его названия: русинский, малороссийский, украинский» [55. С. 240].

Значительный вклад в изучение языка молдавских феодальных документов внесли украинские ученые. В 1910 г. студент В. Ярошенко представил для премии по вопросу о языке грамот, опубликованных в свое время В.А. Ульяницким и Е. Калужняцким, работу «Исследование малорусского языка молдавских грамот XIV-XV вв., изданных г.г. Ульяницким и Калужняцким», которая на базе реферата профессора А.А. Шахматова, была удостоена данной премии. Позже, в 1931 г., В. Ярошенко опубликовал работу «Украшська мова в молдавьских грамотах XIV-XV вв.», которая сопровождалась словарем [56. С. 56].

Советский украинский языковед С.В. Семчинский (1931-1999) полагал, что долгое время письменным языком Молдавского княжества был староукраинский (или старославянский украинской редакции) язык. На нем писались грамоты господарской канцелярии, и они являются ценным источником для изучения староукраинского языка [57. С. 746].

Советский и украинский лингвист В.М. Русановский (1931-2007) писал, что западнорусский письменный язык - устаревшее название староукраинского и старобелорусского (употреблялся, по его мнению, в XIX в., так как в то время не было официального термина «украинский язык») - представлен в письменных белорусских, киево-волынских документах XIV-XVI в. С распространением шляхетской привилегии на всю литовско-русскую шляхту (1457) в украинско-белорусской письменности появляются заимствования из польского языка, а также специфические фонетические и грамматические черты, отличающие эти деловые документы грамот, написанных в Галичине, Польше и Молдавии [58. С. 197]. В своей «Истории украинского литературного языка» он замечал, что к концу XVI в. украинские земли входили в состав нескольких государств: большая часть территории Украины, а именно

Киевщина с Переяславщиной, Черниговщина, Волынь и северо-восточное Подолье - в состав Великого княжества Литовского, Галичина и юго-западное Подолье были захвачены Польшей, часть подольских и галицких земель (Буковина) отошла к Молдавскому княжеству, Закарпатье - под власть венгерских королей. Эта разобщенность мешала созданию единого литературного языка. Для письменных текстов с Волыни, Среднего Приднепровья, Галичины и Молдавии были характерны местные черты. В молдавских грамотах также полно проявляется церковнославянская традиция [59. С. 47-48].

Эту же мысль высказывает украинский зарубежный языковед, лексикограф, историк церкви И.И. Огиенко (1882-1972), упоминая, что эти земли в свое время находились под властью галицких князей: «Во всех молдавских церквах богослужение велось на староукраинском языке (то есть на языке церковнославянском с украинским произношением), а по канцелярии царила украинская литературная речь как речь официальная в Молдавии до XVIII века» [60. С. 70].

Мнения, что западнорусский язык в качестве языка делопроизводства был распространен в XIV-XV вв. на территории от Вильно до столицы средневековой Молдавии Сучавы, придерживается и Л.Л. Гумецкая [61. С. 35].

Б. Тимочко считает, что лексика молдавских грамот XIV-XV вв. делится на исконно украинскую и заимствованную. Однако большинство слов являются украинскими, они были зафиксированы уже в XIV в. и использовались в течение многих веков. Он отмечает, что диалектную лексику в этих документах никто не изучал [62. С. 13].

Молдавские грамоты публиковались на Украине в различных сборниках. В 1926 г. были выпущены грамоты, собранные и подготовленные к публикации в 1917 г. («Южнорусские грамоты») русским лингвистом В.А. Розовым (1876-1940). Приведено 6 документов, обращенных к молдавским господарям от польского короля, вельмож, епископов (договорные грамоты, закладные, обязательства), написанных на южнорусском языке [63. С. 36, 76, 122, 124, 162, 168]. В конце сборника приведен общий словарь, где дан полный перечень всех слов и форм, встречающихся в изданных грамотах.

Среди письменных памятников XIV в. с выраженными признаками украинского языка в сборнике «Грамоти XIV ст.» приведено 9 документов, связанных с Молдавией (один - подписанный польским королем, 6 документов молдавских господарей, по одному - господарского сына и молдавских бояр) [64. С. 9, 81, 104, 109, 120, 125, 126, 147, 148]. Все приведенные тексты договоров, присяг, дарственных, поручительств, разрешений и т. д. написаны на западнорусском языке и не отличаются от других текстов, приведенных в данном сборнике. Издание снабжено указателями словоформ апеллятивной, антропонимической и топонимической лексики [64. С. 150, 198, 215].

В сборнике «Украшсьш грамоти XV ст.» помещены письменные памятники Центральной Украины, Западного Полесья, Галиции, закарпатские грамоты, а также 32 грамоты с территории Молдавии [65. С. 59-132]. В предисловии В.М. Русановский отмечает: «Молдавские земли долгое время входили в состав Галицкого княжества. Поэтому, когда в конце XIV в. в бассейне Прута, Днестра и Дуная возникла самостоятельная Молдавская держава, она

унаследовала от предыдущих веков русское письмо и русский официальный деловой язык. Историки отмечают, что "славяно-молдавская письменность, которая сложилась в Молдавии на конец XIV в., представляет собой культурное наследие письменности Киевской и Галицкой Руси" [44. С. 96]. Русский язык как официально-деловой язык Молдавии был в значительной степени трансформирован под влиянием украинских говоров и вобрал в себя значительное количество молдавских, венгерских и южнославянских лексических элементов. Поскольку деловая речь Молдавии и деловая речь Литовского государства базировались на древнерусской основе, между ними есть большое сходство. Однако между ними есть и существенное различие, ибо развивались они под влиянием различных диалектных массивов» [65. С. 10]. Как отмечал исследователь, и в Закарпатской Руси (как указывалось выше, в составе Закарпатской области находится большая часть бывшего комитата Ма-раморош, откуда началась волошская колонизация Карпато-Днестровских земель. - С. С.) в XV в. «официальным деловым языком продолжал оставаться русский язык, обогащенный местными наречиями» [65. С. 10]. Издание, как и предыдущее, снабжено указателями личных имен, географических названий и словарем малопонятных слов [65. С. 139, 149, 156].

Большим подспорьем для дальнейшего изучения документов молдавской господарской канцелярии служат сборники грамот, выпускавшиеся в Румынии и Молдавии. Таких сборников выходило достаточно много. Часть из выпускавшихся в Румынии издавалась только в переводе.

О двухтомнике документов Штефана Великого, изданном в 1913 г. И. Богданом с оригинальными текстами, комментариями, библиографией, перечнями упоминаемых имен и географических названий, румынским и славянским словарями, упоминалось выше (Bogdan I. Documentele lui §tefan cel Mare. Vol. 1. Hrisoave çi cär{i domneçti (1457-1492); Vol. 2. Hrisoave çi cär{i domneçti (1493-1503), tractate, acte omagiale, solii, privilegii comerciale, salv-conducte, scrisori (1457-1503), Bucureçti, 1913).

Буковинский историк Т. Балан (1885-1972) подготовил к изданию сборник «Документы Буковины» (средневековые тексты даны в оригинале с переводом). При жизни автора вышло шесть томов: Documente bucovinene. Vol. 1. 1507-1653, Cernäuti, 1933; Documente bucovinene. Vol. 2. 1519-1662, Cernäuti, 1934; Documente bucovinene. Vol. 3. 1573-1720, Cernäuti, 1937; Documente bucovinene. Vol. 4, Cernäuti, 1938; Documente bucovinene. Vol. 5. 1745-1760, Cernäuti, 1939; Documente bucovinene. Vol. 5, BucureSti, 1943). Три тома увидели свет в 2005-2006 гг. (Documente bucovinene. Vol. 7-9, IaSi, 2005-2006).

В 1950-е гг. под редакцией М. Роллера в Бухаресте вышли «Документы по истории Румынии. A. Молдова» (Documente privind istoria României. A. Moldova, сокр. - DIRA), изданные Румынской академией (Documente privind istoria Romtniei. A. Moldova: veacul XIV-XV, vol. 1 (1384-1475), veacul XV, vol. 2 (1476-1500); veacul XVI, vol. 1-4 (1501-1550, 1551-1570, 15711590, 1591-1600); veacul XVII, vol. 1-5. (1601-1605, 1606-1610, 1611-1615, 1616-1620, 1621-1625), BucureSti, 1952-1957). К недостаткам издания можно отнести то, что все тексты даны только в переводе, хотя в начале томов дается и краткое содержание грамот на русском языке. Позже А. Гонца составил

перечень топонимов и антропонимов, упоминавшихся в изданных сборниках (Gon^a A. Documente privind istoria Romaniei. A. Moldova. Veacurile XIV-XVII (1384-1625). Indicele numelor de locuri, Bucure§ti, 1990; Documente privind istoria Romaniei. A. Moldova. Veacurile XIV-XVII (1384-1625). Indicele numelor de persoane. Bucure§ti, 1995).

К наиболее полным сборникам, в которых грамоты приводятся на языке оригинала с переводом на румынский, даются комментарии и справочный аппарат, можно отнести продолжающуюся серию Documenta Romaniae historica. A: Moldova1 (Vol. 1-28, Bucuresti, 1975-2006), сокр. - DRHA), выпускаемую институтом истории Румынской академии, а также издание Института истории Академии наук Молдовы - Молдавия эпохи феодализма = Moldova ín epoca feudalismului» (Vol. 1-12. Chisinau, 1961-2012). В этих изданиях приведены и оригинальные тексты документов. Особый интерес представляют грамоты XIV-XV вв. (Documenta Romaniae historica. A: Moldova: Vol. 1. (1384-1448), Bucure§ti, 1976; Vol. 2. (1449-1486), Bucure§ti, 1976; Vol. 3. (1487-1504), Bucure§ti, 1980).

В последнее время вышло немало словарей, которые могут помочь выявить принадлежность употребляемой лексики. Например: «Словник староукрашсько! мови XIV-XV ст.». У 2 т. (Ки'в: Наукова думка, 1978), «Етимолопчний словник украшсько! мови». У 2 т . (Ки'в: Наукова думка, 1982-2012 (издано 6 томов), «Словарь русского языка XI-XVII вв.» (М.: Наука, 1975-2008 (издано 28 томов) и т.д.

Среди румынских изданий - «Румынская топонимия» И. Иордана (Iordan I. Toponimia Romíneasca. Bucure§ti, 1963), «Библиографический каталог поселений и средневековых памятников Молдовы» Н. Стоическу (Stoicescu N. Repertoriul bibliografic al localita^ilor §i monumentelor medievale din Moldova. Bucure§ti, 1974), словарь И. Евсеева «Славянизмы в румынском» (Evseev I. Slavismele RomaneSti. BucureSti, 2009) и т.д.

Особую ценность для исследователей представляют многочисленные русинские словари. В них можно найти значения слов, вышедшие из активного словарного запаса современных русского, украинского и белорусского языков, употребляемые в молдавских средневековых тестах, в которых заметно влияние, как упоминали исследователи, живого говора местного русинского населения (см., напр.: Росшсько-русинський словник. У 2 т. 65000 ошв / Склав I. Керча (Ужгород, 2012), Словник буковинських roвipoк (Чеpнiвцi, 2005), Пиртей П.С. Словник лемшвсько! говiрки. Матерiали для словниика (Legnica; Wroclaw, 2001).

Рассмотрев вышеприведенные точки зрения, мы видим, что большинство исследователей официальный язык Молдавского княжества (язык господар-

ской канцелярии) классифицировали как западнорусский (южнорусский, вос-

„2

точнославянский, староукраинский, малорусский, русинский , что в принци-

1 Параллельно выпускались и документы средневековой Валахии (Seria B. Jara Româneasca) и Трансильвании (Seria C. Transilvania) и касающиеся отношений между румынскими странами (Seria D. Relajii între Jarile Române).

2 Еще дореволюционные исследователи обратили внимание на то, что со временем русинский язык стал отличаться от малорусского наречия: он сохранил много древнерусских форм, а также в

пе одно и то же). (Разница в названии вызвана больше политической конъюнктурой.) Отмечалось влияние на письменный язык живого говора (галиц-кого) местного русинского населения. Как указывали некоторые исследователи, для изучения языка грамот необходимо не только владеть различными языками (в том числе русским, украинским, русинским), но и знать историю и культуру населения Карпато-Днестровских земель.

К концу XV в. существовало два русских государственных языка - великорусский и западнорусский, к которому принадлежал и язык молдавской канцелярии [67. С. 26]. В основу канцелярского языка Молдавии, как и западнорусского, лег галицкий говор, в который проникали элементы церковнославянского языка (среднеболгарского извода), а также многочисленные местные слова как романского происхождения, так и заимствованные из разных соседних языков (венгерского, немецкого и польского). Когда в течение XV в. диалектная основа западнорусского изменилась, переместившись на север, молдавский канцелярский язык сохранил в основном свой южнорусский характер, что и привело к некоторому обособлению языка молдавских грамот от языка западнорусских грамот [67. С. 38-39].

К примеру, сравнив две жалованные грамоты (великого князя литовского и русского Свидригайло от 4 февраля 1408 г. [68. С. 5] и молдавского господаря Александра Доброго от 28 января 1409 г. [9. С. 34-35], можно увидеть схожесть формы (начало, окончание), стиля и лексики (подробнее см.: [69]):

Милостю Божою мы великий князь Швидригайлъ Литовский, Русскш и иныхъ, чинимъ знаменито и даемъ вЪдати симъ нашимъ листомъ каждому доброму, нинешнимъ и потомъ будучимъ, хто нань возритъ или его чтучи ус-лышить, комужъ коли его будеть потребно, ижъ видЪвъ и знаменовъ (sic) службу намъ верную, а нигды неопущеную, нашего верного слуги, пана Петра Мыщица, нашего кухмистра, и мы порадывшися зъ нашими князи и зъ паны, и зъ нашою верною радою, дали есмо ему и записали за его верную службу село въ Кременецкомъ повете, Борщанку, а борокъ и селище Канди-товъ, а лесъ Дедовъ, со всемъ, што къ тымъ селомъ изъ века и зъ давна слушало и тягло, вечно и непорушно ему со всЪми уходы и приходы, зъ приселки и зъ селящи, и зъ нивами, и зъ пашнями, и зъ лесы, и дубровами, и зъ бортными землями, и зъ гаи и зъ пасЪками, и зъ ловы, и зъ ловищи, и зъ бобровыми гоны и зъ зеремяны, и зъ реками, и зъ озеры, и зъ крыницами, и зъ потоки, и зъ ставы, и ставищами, и зъ млины, и зъ мыты, и зъ болоты, и зъ рудами, и такъ што въ тыхъ именЪхъ собЪ примыслить и на новомъ корени посадитъ, и со всеми платы, што къ тымъ именемъ слушаетъ и слушало и также слуги, и зъ дубровами, и зъ сеножатами, и со всеми пожитки, можетъ собе полепшивати и разширивати, осадити, и примножати, а даемъ тому предречоному пану Петру, инакъ Мышце, кухмистру вЪчно и непорушно ему, а по немъ и детемъ его, внучатамъ и ближнимъ его и его щадкомъ; воль-ни по всЪхъ тыхъ именЪхъ кому отдати и продати и променити, панъ Петръ и его ближни, и потомъ будучш, пакъли бы хто хотЪлъ тыи именя подъ па-номъ Петромъ взяти, или подъ его детми и подъ его ближними, тогды первЪе

нем заметно влияние молдавского и, в меньшей степени, польского (а у русинов Бессарабии и великорусского) языков [66].

имаетъ пану Петру, инакъ Мышце, дати четыриста копъ широкихъ грошей, а любо детемъ его, а любо ближнимъ его, тогды и маетъ подь ними тыи именя взяти, а панъ Петръ зъ того именя и маетъ служити намъ двема коньми, — а при томъ были сведъки, наша рада: панъ Монвидъ, староста Подольский и Кременецкш, а панъ Юрша, воевода Юевскш, а панъ Янъ Войницкш, староста Луцкш и Олескш, а панъ Юрш, маршалокъ нашъ, а панъ Хохлевскш, а панъ Иванъ Гулевичъ, панъ Кожаринъ, маршалокъ Луцкое земли, а панъ Маско Гулевичъ, а панъ Иванъ Волотовичъ, а панъ Иванъ Чорный, а панъ Иванко МукосЪевичъ; а на потвЪржеше того нашего жалованья, про леп-шую память и твердость, и печать нашу велели есмо привесити къ сему нашему листу. A пъсанъ у Луцку, подъ леты рожества 1исуса Христа, 1408 лета. феврала 4 день, индикта.

Приказъ князя Борисова подканцлЪрого, а пана Семашковъ.

Многогрешный, иснаксаръ, писалъ привилш.

(Athenaeum, 1842 г. Т. 2. С. 26)

f ¿И(к)л(о)ст1ю е(о)ж!ю, мы, ЙЛЕКсандръ шкода, господаръ Зедилн Молдавской. Чнкнлиъ зналиЕннто, не снмъ лнстолиъ нашими, оуснлиъ кто на нк оузрить нлн его оуелъшнтк, оже tût к нстнннън слуга нашъ, панъ Жоуржъ ОуигоурЪнулъ, нам-к пракоюн верною служвою служнлъ. ТЧшь, ми, енд^еше его правею и вЪрную служку до нас(ъ), жаловали Есмта его wcoehoio m(h)a(o)ctïio и дали есмъ Ему оу паши ЗЕлилн, оу Молдавской, сЕла, и>тнннна его, на нм*Ь\ <ОунгоурЪн> н, где дом-к его, н, подлн того, Суу(о)долъ <н внноградъ што> саднл(ъ) и>нь соеоюг н, оу Тоурлую, сЕла на им1;: ПромЕф1н, н СпЕрлЕфн, н ШгрнлЕфн, и Htr-b<ujELyH>, где ест(ъ) Htr-kui-k жуд-fc, н, пониже, где ect(ti) Команъ. То, Емоу, №Т(ъ) нас(ъ) да ест(ъ) оурнкъ <съ> оусЬмъ дордомъ, на <E'feK'bi> кЪчнил.

(Ï JfOTapTÜ ОуНГОур'Ь<НОМ'к > шт(ъ) П4КОЕЕ4, ПОЧЕНШН lUTf-K) Вр'ЧХ'а <потока>

. ». V . ПОуТ"К WT("k) ПОТОК4, Т4 ТОЛ"к прости . . . ........,

Оу KaMEHTi, Т4, прости сръдн 4EPETÏH, на КОНЕЦ "К долину............, та, до-

лин4 ДОЛИНОЮ, HJ КОНЕЦ, "К долину, та, долиною долу, оу ЕДнГН ЕрОД-К, та, прости оу Д-ЬЛ-fc, Н4 ОусТН ДОЛИН®, TJ, Д-ЬЛ<0|И11> горн, ДОЛНН4 фО НСХОДНТ-Ь. UITÍTi) лиса, та, РОрН ДОЛИНОЮ, ДО КОЛ k H<CJfO> ДНТ'Н оу ПОЛ'кну, та, ИЗ ЛНСНЕЛМь IVT(t) Toy a Op J горн, Н4 КОНЕЦ-», ГГо< rttí > HJ Изгори ф 4 wt(i) Кр-клнгатою, Та, прости оу пэток-к, tí, потокомо, гоИрн, до вр-куа. То Ест(-к) кес(-к) уотар-ь. Оунгур-к-IIом"Ы , 4 TtllftU СЕЛаМЪ игт(л) Турлуи, сь ОусНМН ПОЕНН И CTl BCiftMH СКОНЛ1Н СТ4р-«ЛКЧ уОТарМЧ, коудл ИЗ К-ккд ОЖНВ4ЛН, НЕПОрушЕНО НМЪ ННКОЛН, на KlîKU ВЪЧННЛ, II дЪтЕМ-к Его, H оунучлтолсъ ЕГО, H Лр-fcoyHOyЧ4Т0М"Ы ЕГО, И Пр-Ьфур-Ьтом-Ъ ЕГО II ВСЕП»у роду ЕГО, ко<лнко> сл нэнандЕТ-ъ. ИЗ НаНЕЛНЖИИ.

it на ТО Ест(ъ) к к .1 H JI1I ЕГО Г(0СП0Д)С"ГЕ4, Ë'KI'JIE ПИСАННОГО tï Л Е К С d H Д р а ВОЕ-аодн, H £ кр4 Д-tTEH Н4Ш|уь., H В"кр4 П4на Ст4Н<Н>3СЛ4В4 РоТ-КЛИПЛНД, H B'tp4 П4Н4 Л1н<у4Ч> Я4ШОК4, H K-kpJ ГТ4Н4 ЖюрЖа, H К-kpd П4И4 Елада ДВОРННК4, H Rkp4 Пана ЖЮМЕТаТЕ IlVHJ, H B-kp4 ПЛНЛ ГрННКОКа, H B"fcp4 П4Н4 НЕГР4 ДКОрННКЛ, H K-kpd П4Н4 CÜ4HH4 дьорннка Оучакского, в*кр4 пана Елт^чн, вгкр4 пана Оннз Ерълнча, &i£p4

П4Н4 Вл4Д4 CÍEp-ктекого e-fcpd пана Сп£ннна, вкра <П4нл> ............ <внст> -

ЕРННК4, B"fep4 П4И4 ДоМвКуШД СТОЛ11НК4, Ü"kp4 П4Н4 НлТА Ч4ШННК4, H (S"kpJ П4Н4 СТ4Н4 ПОСТЕЛННК4 H SÏCTHAPHHK4 И К к.1 OyCHY(lL) BOAplv < МОЛД4К CKTEüyT,j И ЕЕЛНКЪ! ï , Il МДЛ'ЫХ'К.

ti ПО HJUIElWK ЖНКОТк, КОТОри:! Н«ЕТ<Ъ roo ПОДД!» оу ЗЕМЛИ И4ШЕН, НЛТ ivT(-b.) д-кТЕн Hamixft-) нлн «п-(г) вратЕн нашнуС-».) <нлн итг н4шего> племене <ИЛН вудь КТО, ТО СК|> НМЪ НЕ ПОруШЧЛ"Ь Н4ШЕ Д44Н1Л 4ЛЕ К"К| НЛ\"К оуткръднл-к » оукр-tn 1ЛТ1 ЗануЖЕ Есми Д4ЛН НМК 34 H у-h. ПР4ВОЮ H s-крною СЛУЖБОЮ.

<fl Н> 4 GyatllElO Bp-tnoCTH КСЕ ЕЕЪШЕ ОНсаНОМу, ВЕЛЛЛН ЕСМ"Ы Н4Ч1ЕЛ!1у курному П4Ну, Исаию ЛОГ09ЕТУ, ПНС4ТН н прнккентн нлту <ПЕ> чат-k к cemS листу нашему.

Оу Сучае^, в(-к) л-кт(о) *sl¡37, Mt^cí)«)^« г£Н4р-к Krf.

Русский лингвист А.И. Соболевский (185б—1929) отнес молдавские грамоты (написанные с южнорусской примесью в языке), понимая их значение, к источникам для истории русского языка [70. С. 1б].

Румынский историк литературы О.А Денсушану, хотя и нечетко отличал южно-, восточно- и западнославянские элементы в составе восточнороман-ских языков [71. С. 17], писал в своей «Истории румынского языка»: «Чтобы понимать прошлое румынского языка, славянский столь же необходим, как латинский язык» [72. С. XIX].

Ранее классик молдавской литературы Г. Асаки (1788-18б9) высказался о необходимости изучения истории русского народа: «Тесные взаимосвязи между нашей историей и историей русского народа обуславливают настоятельную необходимость изучения той и другой» [73. С. 150].

Деятель галицко-русского Возрождения историк и филолог А. С. Петру-шевич (1821-1913) тоже понимал важность изучения истории русско-румынских (молдавских. - С. С.) отношений и письменных источников, написанных на русском языке (из его корреспонденции в галицко-русской газете «Слово» (18б1. № 29): «На святой Руси нашей хранится еще немало драгоценных памятников. Иер. Соневицкий пишет из Кымполунга, что в монастыре Ватра Молдавица хранится выше 150 старинных рукописей и грамот, писанных на русском языке! Все это тем больше подстегивает меня с началом июня отправиться в Буковину. Открывши кое-что любопытное, не помедлю сейчас известить вас о всем подробно» [743. С. 244].

Учитывая, что существовавшие идеологические запреты на разработку русинской проблематики сняты, дальнейшее изучение культуры и официального языка Молдавского средневекового княжества с учетом взаимодействия с культурой и языком русинов Карпато-Днестровских земель может привести к новым интересным открытиям.

Литература

1. Грекул Ф.А. Аграрные отношения в Молдавии в XV - первой половине XVII в. / нод ред. Л.В. Череннина. Кишинев: Картя Молдовеняскэ, 19б1. 45б с.

2. Грекул Ф.А. Социально-экономический и политический строй Молдавии второй половины XV века / нод ред. Л.В. Череннина. Кишинев: Гос. изд-во Молдавии, 1950. 1б0 с.

3. Яцимирский А.И. Валашские грамоты в палеографическом и дипломатическом отношениях // Русский филологический вестник Т. 54, N° 3. 1905. С. 49-б7.

4. Поп И. Энциклопедия Подкарнатской Руси. Ужгород: Изд-во В. Падяка, 200б. 412 с.

5. Венелин Ю.И. Влахо-болгарские, или дако-славянские грамоты, собранные и объясненные на иждивении Имн. Рос. акад. Юрием Венелиным. СПб., 1840. XVI, 3б1 с., 20 л. факс.

6. Бернштейн С.Б. Разыскания в области болгарской исторической диалектологии. Т. 1: Язык валашских грамот XIV-XV веков. М.: Изд-во Академии наук СССР. М.; Л., 1948. 310 с.

7. Богдан Д.П. Три древнейших славяно-валашских грамоты // Археографический ежегодник за 19б0 год / нод ред. М.Н. Тихомирова. М., 19б2. С. 244-2б9.

8. Documenta Romaniae Historica. Seria B: Jara Româneasca. Vol. 1. 1247-1500. Bucureçti: Editura Academiei Republicii Socialiste România, 19бб. LXIV + б39 p.

9. Documenta Romaniae Historica: A. Moldova. Vol. 1. (1384-1448). Bucureçti: Editura Academiei Republicii Socialiste Române, 1975. б05 p., il.

10. Гинкулов А. Начертание правил валахо-молдавской грамматики. СПб., 1840. XVIII, 57б с.

11. Головацкия Я.Ф. Грамоты угро-влахийские и молдавские (XV-XVI вв.) // Летонись занятий археографической комиссии (18б5-18бб). Вып. 4. II Материалы. СПб., 18б8. С. 3-17.

12. Мурзакевич Н. Молдо-влахийские грамоты, хранящиеся в Бессарабии // Записки Одесского общества любителей истории и древностей. 1848. Т. 2. С. 562-567.

13. Мурзакевич Н. Молдо-влахийские грамоты, хранящиеся в Бессарабии // Записки Одесского общества любителей истории и древностей. 1853. Т. 3. С. 248-268.

14. Мурзакевич Н. Материалы для истории Молдавии // Записки Одесского общества любителей истории и древностей. 1858. Т. 4. С. 320-330.

15. Мурзакевич Н. Молдо-Влахийские грамоты, хранящиеся в Бессарабии // Записки Одесского общества любителей истории и древностей. 1858. Т. 4. С. 331-354.

16. Мурзакевич Н. Молдо-влахийские грамоты, хранящиеся в Бессарабии // Записки Одесского общества любителей истории и древностей. Т. 5. 1863. С. 838-841.

17. Уляницкий В.А. Материалы для истории взаимных отношений России, Польши, Молдавии, Валахии и Турции в XIV-XVI вв. М., 1887. VIII, 244 с.

18. Кочубинский А.А. Лапидарные надписи XV ст. из Белгорода, что ныне Аккерман // Записки Императорского Одесского общества любителей истории и древностей. 1889. Т. 15. С. 506-547.

19. КочубинскийА.А. Частные молдавские издания для русской школы (библиографические заметки) // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 347. 1903. Июнь. С. 389-418.

20. Сырку П.А. Из переписки румынских воевод с Сибинским и Брашовским магистратами. Тексты 28 славянских документов валашского происхождения XV-XVII вв., городских архивов Сибина, Брашова и Брюкентальского музея в Сибине // Сборник отделения русского языка и словестности Императорской Академии наук. Т. 82, № 2. СПб., 1906. XXXVIII, 35 с.

21. Яцимирский А.И. Язык славянских грамот молдавского происхождения // Статьи по славяноведению. Вып. 3 / под ред. В.И. Ламанского. СПб., 1910. С. 155-177.

22. Яцимирский А.И. Молдавские грамоты в палеографическом и дипломатическом отношениях // Русский филологический вестник Т. 55, № 1-2. 1906. С. 177-198.

23. Jablonowski A. Sprawy woloskie za Jagiellonôw: akta i listy. Zrôdla dziejowe. T. 10. Wars-zawa: Gebethner i Wolff, 1878. III, CLXIV, 163 s.

24. Шафарик П.Й. Славянские древности. Часть историческая / пер. с чеш. [и предисл.] О. Бодянского. 2-е изд., испр. Т. 2, кн. 1. М., 1847. VI, 454 с.

25. Bogdan I. Vechile cronice moldovenesci pana la Urechia. Texte slave cu studiu, traduceri Si note. BucureSti: Lito-tipografia Carol Göbl, 1891. IX + 290 p.

26. Jirecek C. Slavische Chroniken der Moldau Archiv fur slavische philologie Archiv für sla-vische philologie. XV. Berlin, 1893. S. 81-91.

27. KaluzniackiE. Dokumenta Moldawskie i Multanske z archivuw miasta Lwowa // Akta grodz-kie i ziemskie z czasôw Rzeczypospolitej Polskiej z archiwum tak zwanego bernardynskiego we Lwowie w skutek fundacyi sp. Aleksandra hr. Stadnickiego. Wyd. staraniem Galicyjskiego Wydzialu Krajowego. T.7. Lwôw, 1878. S. 195-252.

28. Miklosich F. Die slavischen Elemente im Rumänischen. Wien: Denkschriften der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. Philos.-historische Klasse, XIII. 70 s.

29. Cihac A. Dictionnaire d'étymologie daco-romane. Éléments slaves, magyars, turcs, grecs-moderne et albanais. Francfort a/M: Ludolphe St-Giar, 1879. XIV, 816 s.

30. Bogdan I. Über die Sprache der ältesten moldauischen Urkunden // Jagic-festschrift. Zbornik u slavu Vatroslava Jagica. Berlin, Weidmann, 1908. S. 369-377.

31. Bogdan I. Documentele lui Çtefan cel Mare. Vol. l1. Hrisoave çi cär^i domneçti (1457-1492). Bucureçti: Atelierele Grafice Socec & Co, 1913. XLVI, 518 p.

32. Bogdan I. Documentele lui Çtefan cel Mare. Vol. 2. Hrisoave çi cär^i domneçti (1493-1503), tractate, acte omagiale, solii, privilegii comerciale, salv-conducte, scrisori (1457-1503). Bucureçti: Atelierele Grafice Socec & Co, 1913. XXI, 611 p.

33. CostächescuM. Documentele moldoveneçti înainte de Çtefan cel Mare. Vol. 1: Documente interne: urice (ispisoace), surete, regeste, traduceri: 1374-1437. Iaçi: Via^a Româneasca, 1931. XXXV, 557 p.

34. Rosetti A. Limba româna în secolul al XVI-lea. Bucureçti Cartea Româneasca, 1932. IX, 158 p.

35. BärbulescuI. Individualitatea limbii romane çi elementele slave vechi. Bucureçti: Editura Ca-sei Scoalelor, 1929. 534 p.

36. CartojanN. Istoria literaturii romane vechi. BucureSti, Editura Minerva, 1980. 589 p.

37. Panaitescu P. Alexandra cel Bun: la cinci sute de ani dela moartea lui. Bucureçti: Monitorul Oficial çi Imprimeriile Statului. Imprimeria Na^ionalâ, 1932. 59 p., [3] f. il.

38. PanaitescuP.P. Istoria românilor. ChiSinäu: Logos, 1991. 272 p.

39. Petraçcu, Bezviconi 1945 - Petraçcu N.N., Bezviconi G.G. Relatiile ruso-române. Bucureçti: [s.n.]. 118 p.

40. Bogdan D.P. Caracterul limbii textelor slavo-române. Bucureçti: [s.n.], 1946. 46 p.

41. Богдан Д.П. Фонетические особенности языка славяно-румынских грамот XIV в. // Romanoslavica. 1958. II. С. 55-75.

42. Шишмарев В.Ф. Романские языки Юго-Восточной Европы и национальный язык Молдавской ССР // Вопросы языкознания. 1952. № 1. С. 80-106.

43. Буганов В.И. Славяно-молдавские грамоты конца XV - первой четверти XVII в. // Источниковедение отечественной истории: сб. ст. 1981 / Академия наук СССР, Институт истории СССР; отв. ред. В.И. Буганов, отв. секр. В.Ф. Кутьев. М., 1982. С. 272-279..

44. История Молдавии. Т. 1: От древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции / под ред.: А.Д. Удальцова (отв. ред.) и Л.В. Черепнина. Кишинев: Шкоала советикэ, 1951. 654 с.

45. История Молдавской ССР. Т. 1. С древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции / редкол.: Л.В. Черепнин (отв. ред.), Я.С. Гросул, Ю.Г. Иванов, Н.А. Мохов, Е.М. Руссев, П.В. Советов, Г.Б. Федоров, Д.Е. Шемяков. Кишинев: Картя Молдо-веняскэ, 1965. 876 с.

46. История Молдавской ССР с древнейших времен до наших дней / редкол.: В.И. Царанов (отв. ред.), С.Я. Афтенюк, Д.М. Драгнев, М.С. Платон, Л.Е. Репида, П.В. Советов, Д.Е. Шемяков. Кишинев: Штиинца, 1984. 552 с.

47. Сергиевский М.В. Молдаво-славянские этюды. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1959. 216 с.

48. Ильяшенко Т.П. Формирование романских литературных языков. Молдавский язык. Кишинев: Штиинца, 1983. 200 с.

49. Борщ А.Т. Старославянский язык как компонент славяно-романского двуязычия // Вос-точнославяно-молдавские языковые взаимоотношения. Ч. 2 / редкол.: С.Г. Бережан, М.А. Га-бинский, Н.М. Печек, Р.Я. Удлер. Кишинев: Картя Молдовеняскэ, 1967. С. 56-64.

50. Еремия Л.И. Об этимологической интерпретации молдавских топонимов славянского происхождения // Социально-историческая обусловленность развития молдавского национального языка. Кишинев: Штиинца, 1983. С. 69-75.

51. Ильяшенко Т.П. Языковые контакты на материале славяно-молдавских отношений. Краткий очерк. М.: Наука, 1970. 204 с.

52. Косничяну М.А. Славянское влияние в антропонимии и формирование молдавской деривационной системы // Социально-историческая обусловленность развития молдавского национального языка. Кишинев: Штиинца, 1983. С. 52-69.

53. КорлэтянуН.Г. Молдавский язык сегодня. Кишинев: Штиинца, 1983. 88 с.

54. Раевский Н.Д. Контактеле романичилор рэсэритень ку славий: Пе базэ де дате лингвис-тиче. Кишинэу: Штиинца, 1988. 288 р.

55. Стати В.Н. За наш молдавский язык: Историческое, социолингвистическое исследование. Тирасполь, 2009. 312 с.

56. Богдан Д.П. Фонетические особенности языка славяно-румынских грамот XIV века // Romanoslavica. 1958. № 2. С. 55-75.

57. Семчинський С.В. Украшсько-румунсью мовш кoнтакти // Украшська мова. Енциклопедiя / ред. кол. В.М. Русашвський, О.О. Тараненко, М.П. Зяблюк та ш. 2-е вид., випр. i доп. Кшв, 2004. С. 746-747.

58. Русатвський В.М. Захщноруська писемна мова // Украшська мова. Енциклопедiя / ред. кол. В.М. Русашвський, О.О. Тараненко, М.П. Зяблюк та ш. 2-е вид., випр. i доп. Кшв, 2004. С. 197.

59. Русатвський В.М. Iсторiя украшсько!' л^ературно!' мови. Пщручник. Кшв: Артек, 2001. 392 c.

60. 1ван Огi£нко (Митрополит 1ларюн). Iсторiя украшсько!' лггературно'1 мови / Упоряд., авт. ют.-бюгр. нарису та примгг. М.С. Тимошик. Кшв: Наша культура i наука, 2001. 440 с., ш.

61. Гумецкая Л.Л. К вопросу о языке молдавских грамот XIV-XV вв. // Otâzky dëjin stredni a vychodni Evropy / Hejl, Frantisek (editor). Vyd. 1. Brno: Universita J.E. Purkynë, 1971. P. 25-35.

62. Тимочко Б. Словниковий склад украшсько-молдавських грамот XIV-XV ст. i буко-винська дiалектна лексика // Науковий вюник Чершвецького ушверситету: Iсторiя. Пол™чш науки. Мiжнароднi вщносини. 2013. Вип. 676-677. С. 12-16.

63. Розов В. Украшсью грамоти. Т. 1: XIV в. i перша половина XV в. Кшв: З друкарш Украшсько'1 Академп наук, 1928. 4 с. + 176 с. + 75 с. + IX с.

64. Грамоти XIV ст. / Упорядк., вст. ст., ком. i слов.-покаж. М.М. Пещак. Вщповщальнпй ред. В.М. Русашвський. Кшв: Наукова думка, 1974. 256 с.

65. Украгнсьт грамоти 1965 - Украшсью грамоти XV ст. / шдготовка тексту, вступна стат-тя i коментар1 В.М. Русашвського. Кшв: Наукова думка, 1965. 164 с.

66. Суляк С.Г. Язык русинов Бессарабии в трудах дореволюционных этнографов // Русин. 2015. № 3. С. 14-24.

67. Золтан А. Interslavica. Исследования по межславянским языковым и культурным контактам. М.: Индрик, 2014. 224 с.

68. Грамоты великих князей литовских с 1390 по 1569 год / под ред. В. Антоновича, К. Козловского. Киев, 1868. X + II + 166 с.

69. Суляк С.Г. Русины Карпато-днестровских земель в молдавской средневековой дипломатике (общий обзор) // Русин. 2016. № 1 (43). C. 95-119.

70. Соболевский А.И. Лекции по истории русского языка. 4-е изд. М., 1907. 309 с.

71. Корлэтяну Н.Г. К вопросу об изучении славяно-молдавских языковых взаимоотношений // Восточнославяно-молдавские языковые взаимоотношения. Ч. 2 / редкол.: С.Г. Бережан, М.А. Габинский, Н.М. Печек, Р.Я Удлер. Кишинев, 1967. С. 16-28.

72. DensuSianu O. Histoire de la langue Roumaine. Vol. 1. Les origins. Paris: Leroux, 1901. XXXI, 510 s.

73. Асаки Георге. Напутное слово к «Истории Российской империи» / Георге Асаки. Исторические новеллы. Дневник молдавского путешественника: избр. ст. Кишинев: Литература артистикэ, 1988. С. 149-151.

74. Аристов Ф.Ф. Карпато-русские писатели: Исследования по неизданным источникам: в 3 т. Т. 1 / Изд. Галицко-русского общества в Петрограде. М., 1916. 304 с.

ON THE LANGUAGE OF THE SLAVONIC-MOLDAVIAN DOCUMENTS OF THE 14TH-17TH CENTURIES

Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologiya - Tomsk State University Journal of Philology, 2016, 4(42), 73-97. DOI: 10.17223/19986645/42/7

Sergey G. Sulyak, Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation). E-mail: sergei_ su-leak@rambler.ru

Keywords: Moldavia, Rumania, Galician Rus', diplomacy, official language, Rusin language.

A review of the study of the official language of the Office of the Medieval Moldavian Principality is presented in the article. The history of the study of the official language of medieval Moldavian diplomacy began in the first half of the 19th century. It is connected to the name of the Rusin Iu. Vene-lin who collected and commented on the Wallachian and Moldavian Literary Documents published in 1840.

In 1905 the Russian Slavist I. Yatsimirskiy noted that the Wallachian and Moldavian documents written in Slavonic have a significant meaning in the study of the culture of the Principalities. While there are several thousands of such documents "the Wallachian are twice less than the Moldavian".

The study of the Literary Documents and Acts of the Moldavian State was carried out by scholars from various countries - the largest of which are the works of prominent scholars of Russia/USSR, Austro-Hungary, Rumania, Moldavia and the Ukraine.

The research of the public figure of the Carpatho-Russian Rebirth Yakov Golovatskiy, the legal expert and historian V.A. Ulyanitskiy, the philologist-Slavist Bessarabians A.A. Kochubinskiy, P.A. Syrku and A.I. Yatsimirskiy, the Czech historian K.I. Jirecek, the Polish Slavist E. Kaluzniacki, the Slovenian linguist F. Miklosich, the Rumanian researchers I. Bogdan, A. Rosetti, I. Barbulescu, P. Panaitescu, D. Bogdan, the Soviet philologist M.N. Sergievskiy, his Moldavian colleagues N.G. Corlatianu, N.D. Raevskiy and many others made a substantial contribution to the study of the language of the written sources of medieval Moldavia.

The majority of the scholars held an opinion that the language of the Moldavian office was SouthWest Russian, that is, the language of the local Slavic population - the Rusins. Galician elements in the language were noted. Understandably to a lesser degree, there was an Old Bulgarian influence, and occasionally Moldavian lexicon was used.

The author comes to a conclusion that it was the language of the Rusins, the native population of the Carpatho-Dniestrovian Lands, that was the official language of Moldavia from the moment of its formation in the second half of the 14th to the beginning of the18th centuries. This language had a great influence on the development of the Moldavian language. In the actual lexicon of contemporary Moldavian there are more than 2000 words of East Slavic origin.

The Rusin influence is traced through all of the Moldavian diplomacy of the 14th-17th centuries in various governmental documents (plaintive, dedications, confirmations, diplomatic immunity, judicial, security) and other administrative and state documents.

A further study of the culture and the official language of the medieval principality of Moldova, taking into account the interaction with the culture and language of the Rusins in the Carpatho-Dniestrovian Lands, can lead to new and interesting discoveries.

References

1. Grekul, F.A. (1961) Agrarnye otnosheniya v Moldavii v XV - pervoy polovine XVII v. [Agrarian relations in Moldova in the 15th - first half of the 17th centuries]. Kishinev: Kartya Moldovenyaske.

2. Grekul, F.A. (1950) Sotsial'no-ekonomicheskiy i politicheskiy stroy Moldavii vtoroy poloviny XV veka [Socio-economic and political system of Moldova the second half of the 15th century]. Kishinev: Gosudarstvennoe izdatel'stvo Moldavii.

3. Yatsimirskiy, A.I. (1905) Valashskie gramoty v paleograficheskom i diplomaticheskom otnosheniyakh [Wallachian letters in paleographic and diplomatic relations]. Russkiy filologicheskiy vestnik. 54:3. pp. 49-67.

4. Pop, I. (2006) Entsiklopediya Podkarpatskoy Rusi [Encyclopedia of Sub-Carpathian Rus]. Uzhgorod: Izd-vo V. Padyaka.

5. Venelin, Yu.I. (1840) Vlakho-bolgarskie, ili dako-slavyanskie gramoty, sobrannye i ob"yasnennye na izhdivenii Imp. Ros. akad. Yuriem Venelinym [Vlach-Bulgarian, or Daco-Slav letters collected and explained by a dependent of the Imperial Russian Academy Yuri Venelin]. St. Petersburg: tip. Imp. Ros. akad.

6. Bernshteyn, S.B. (1948) Razyskaniya v oblasti bolgarskoy istoricheskoy dialektologii [Research in the field of Bulgarian historical dialectology]. Vol. I. Moscow: USSR AS.

7. Bogdan, D.P. (1962) Tri drevneyshikh slavyano-valashskikh gramoty [Three ancient Slavic-Wallachian documents]. In: Tikhomirov, M.N. (ed.) Arkheograficheskiy ezhegodnik za 1960 god [Archeographic Yearbook for 1960]. Moscow: USSR AS.

8. Academy of the Socialist Republic of Romania. (1966) Documenta Romaniae Historica. Seria B: Jara Romaneasca [Documenta Romaniae Historica. Series B: Romanian Country]. Vol. 1. Bucharest: Editura Academiei Republicii Socialiste Romania.

9. Academy of the Socialist Republic of Romania. (1975) Documenta Romaniae Historica: A. Moldova [Documenta Romaniae Historica: A. Moldova]. Vol. 1. (1384-1448). Bucharest: Editura Academiei Republicii Socialiste Romane.

10. Ginkulov, A. (1840) Nachertanie pravil valakho-moldavskoy grammatiki [Inscription of rules of Wallachia and Moldova grammar]. St. Petersburg: Tip. Imp. Akademii nauk.

11. Golovatskiya, Ya.F. (1868) Gramoty ugro-vlakhiyskie i moldavskie (XV-XVI vv.) [Ugric-Vlach and Moldovan Documents (15th-16th centuries)]. In: Letopis' zanyatiy arkheograficheskoy komissii (1865-1866) [Annals of activities of the Archeography Committee (1865-1866)]. Vol. 4. II Materials. St. Petersburg: tipografiya A. Transhelya.

12. Murzakevich, N. (1848) Moldo-vlakhiyskie gramoty, khranyashchiesya v Bessarabii [Moldovan-Vlach documents stored in Bessarabia]. In: Zapiski Odesskogo obshchestva lyubiteley istorii i drevnostey [Notes of the Odessa Society of History and Antiquities]. Vol. 2. pp. 562-567.

13. Murzakevich, N. (1853) Moldo-vlakhiyskie gramoty, khranyashchiesya v Bessarabii [Moldovan-Vlach documents stored in Bessarabia]. In: Zapiski Odesskogo obshchestva lyubiteley istorii i drevnostey [Notes of the Odessa Society of History and Antiquities]. Vol. 3. pp. 248-268.

14. Murzakevich, N. (1858) Materialy dlya istorii Moldavii [Materials for the history of Moldova]. In: Zapiski Odesskogo obshchestva lyubiteley istorii i drevnostey [Notes of the Odessa Society of History and Antiquities]. Vol. 4. 1858. pp. 320-330.

15. Murzakevich, N. (1858) Moldo-Vlakhiyskie gramoty, khranyashchiesya v Bessarabii [Moldovan-Vlach documents stored in Bessarabia]. In: Zapiski Odesskogo obshchestva lyubiteley istorii i drevnostey [Notes of the Odessa Society of History and Antiquities]. Vol. 4. pp. 331-354.

16. Murzakevich, N. (1863) Moldo-vlakhiyskie gramoty, khranyashchiesya v Bessarabii

[Moldovan-Vlach documents stored in Bessarabia]. In: Zapiski Odesskogo obshchestva lyubiteley istorii i drevnostey [Notes of the Odessa Society of History and Antiquities]. Vol. 5. pp. 838-841.

17. Ulyanitskiy, V.A. (1887) Materialy dlya istorii vzaimnykh otnosheniy Rossii, Pol'shi, Moldavii, Valakhii i Turtsii v XIV-XVI vv. [Materials for the history of mutual relations between Russia and Poland, Moldavia, Wallachia and Turkey in the 14th—16th centuries]. Moscow: Univ. tip. (M. Katkov).

18. Kochubinskiy, A.A. (1889) Lapidarnye nadpisi XV st. iz Belgoroda, chto nyne Akkerman [Lapidary inscriptions of the 15th century from Belgorod that is now Ackerman]. In: Zapiski Odesskogo obshchestva lyubiteley istorii i drevnostey [Notes of the Odessa Society of History and Antiquities]. Vol. 15. pp. 506-547.

19. Kochubinskiy, A.A. (1903) Chastnye moldavskie izdaniya dlya russkoy shkoly (bibliograficheskie zametki) [Private Moldovan publications for the Russian School (bibliographical notes)]. ZhurnalMinisterstva narodnogoprosveshcheniya. CCCXXXXVII. June. pp. 389-418.

20. Syrku, P.A. (1906) Iz perepiski rumynskikh voevod s Sibinskim i Brashovskim magistratami. Teksty 28 slavyanskikh dokumentov valashskogo proiskhozhdeniya XV-XVII vv., gorodskikh arkhivov Sibina, Brashova i Bryukental'skogo muzeya v Sibine [From the correspondence of the Romanian governors with Sibin and Brashov magistrates. Texts of 28 Slavic documents of Wallachian origin of the 15th—17th centuries, City archives of Sibin, Brashov and Bryukental Museum in Sibin]. In: Sbornik otdeleniya russkogo yazyka i slovestnosti Imperatorskoy Akademii nauk [Collection of the Department of the Russian Language and Literature of the Imperial Academy of Sciences]. Vol. LXXXII:2. St. Petersburg: Tip. Imperatorskoy Akademii nauk.

21. Yatsimirskiy, A.I. (1910) Yazyk slavyanskikh gramot moldavskogo proiskhozhdeniya [Language of Slavic documents of Moldovan origin]. In: Lamanskiy, V.I. (ed.) Stat'i po slavyanovedeniyu [Articles on Slavic studies]. Vol. 3. St. Petersburg: Tip. Imperatorskoy Akademii nauk.

22. Yatsimirskiy, A.I. (1906) Moldavskie gramoty v paleograficheskom i diplomaticheskom otnosheniyakh [Moldovan documents in paleographic and diplomatic aspects]. Russkiy filologicheskiy vestnik. 55:1-2. pp. 177-198.

23. Jablonowski, A. (1878) Sprawy woloskie za Jagiellonôw: akta i listy. Zrôdla dziejowe [Wallachian case for Jagiellonians: records and lists. Historical sources]. Vol. 10. Warszawa: Gebethner i Wolff.

24. Safarik, P.J. (1847) Slavyanskie drevnosti. Chast'istoricheskaya [Slavic antiquities. Historical part]. Translated from Czech by O. Bodyanskiy. 2nd ed. Vol. 2. Book 1. Moscow: Universitetskaya tipografiya.

25. Bogdan, I. (1891) Vechile cronice moldovenesci pâna la Urechia. Texte slave cu studiu, traduceri i note [Old Moldovan chronicles. Slavic study texts, translations and notes]. Bucharest: Lito-tipografia Carol Göbl.

26. Jirecek, C. (1893) Slavische Chroniken der Moldau [Slavonic chronicles of Moldova]. Archive for Slavic philology. XV. Berlin.

27. Kaluzniacki, E. (1878) Dokumenta Moldawskie i Multanske z archivuw miasta Lwowa [Moldovan and Multanske documents of the archive of the city of Lviv]. In: Akta grodzkie i ziemskie z czasôw Rzeczypospolitej Polskiej z archiwum tak zwanego bernardynskiego we Lwowie w skutek fundacyi sp. Aleksandra hr. Stadnickiego. Wyd. staraniem Galicyjskiego Wydzialu Krajowego [Town and land laws from the times of the Polish-Lithuanian Commonwealth from the so-called Bernardine archive in Lviv founded by Count Alexander Stadnicki. Ed. by the efforts of the Galician National Department]. Vol. 7. Lviv.

28. Miklosich, F. (1861) Die slavischen Elemente im Rumänischen [The Slavic elements in Romanian]. Vienna: Denkschriften der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. Philos.-historische Klasse.

29. Cihac, A. (1879) Dictionnaire d'étymologie daco-romane. Éléments slaves, magyars, turcs, grecs-moderne et albanais [Daco-Roman etymology dictionary. Slavs, Magyars, Turkish, modern Greek and Albanian elements]. Frankfurt: Ludolphe St-Giar.

30. Bogdan, I. (1908) Über die Sprache der ältesten moldauischen Urkunden [About the language of the oldest Moldovan certificates]. In: Jagic-festschrift. Zbornik u slavu Vatroslava Jagica [A collection in memory of Vatroslav Jagic]. Berlin, Weidmann.

31. Bogdan, I. (1913) Documentele lui Çtefan celMare [Documents of Stephen the Great]. Vol. 1. Bucharest: Atelierele Grafice Socec & Co.

C.r. CynnK

32. Bogdan, I. (1913) Documentele lui Çtefan cel Mare [Documents of Stephen the Great]. Vol. 2. Bucharest: Atelierele Grafice Socec & Co.

33. Costachescu, M. (1931) Documentele moldoveneçti înainte de Çtefan cel Mare [Moldavian documents before Stephen the Great]. Vol. 1. Iaçi: Via^a Româneasca.

34. Rosetti, A. (1932) Limba românâ în secolul al XVI-lea [The Romanian language in the sixteenth century]. Bucharest: Cartea Româneasca.

35. Barbulescu, I. (1929) Individualitatea limbii române çi elementele slave vechi [Individuality of the Romanian language and ancient Slavic elements]. Bucharest: Editura Casei Scoalelor.

36. Cartojan, N. (1980) Istoria literaturii române vechi [Old Romanian literary history]. Bucharest: Editura Minerva.

37. Panaitescu, P. (1932) Alexandru cel Bun: la cinci sute de ani dela moartea lui [Alexander the Good: five hundred years after the death]. Bucharest: Monitorul Oficial çi Imprimeriile Statului. Imprimeria Nationals.

38. Panaitescu, P.P. (1991) Istoria românilor [History of Romanians]. Chisinau: Logos.

39. Petraçcu, N.N. & Bezviconi, G.G. (1945) Relatiile ruso-române [Russian-Romanian relations]. Bucharest.

40. Bogdan, D.P. (1946) Caracterul limbii textelor slavo-române [The character language of Slavic-Romanian texts]. Bucharest.

41. Bogdan, D.P. (1958) Foneticheskie osobennosti yazyka slavyano-rumynskikh gramot XIV v. [Phonetic features of the language of Slav-Romanian documents of the 14th century]. Romanoslavica. II. pp. 55-75.

42. Shishmarev, V.F. (1952) Romanskie yazyki Yugo-Vostochnoy Evropy i natsional'nyy yazyk Moldavskoy SSR [Romance languages of South-Eastern Europe and the national language of the Moldavian SSR]. Voprosy yazykoznaniya. 1. pp. 80-106.

43. Buganov, V.I. (1982) Slavyano-moldavskie gramoty kontsa XV - pervoy chetverti XVII v. [Slavic-Moldavian documents of the 15th - first quarter of the 17th centuries]. In: Buganov, V.I. (ed.) Istochnikovedenie otechestvennoy istorii. Sbornik statey. 1981 [Source studies of national history. Digest of articles. 1981]. Moscow: Nauka.

44. Udal'tsov, A.D. (ed.) (1951) Istoriya Moldavii [History of Moldova]. Vol. 1. Kishinev: Shkoala sovetike.

45. Cherepnin, L.V. et al. (eds) (1965) IstoriyaMoldavskoy SSR [History of the Moldavian SSR]. Vol. 1. Kishinev: Kartya Moldovenyaske.

46. Tsaranov, V.I. et al. (eds) (1984) Istoriya Moldavskoy SSR s drevneyshikh vremen do nashikh dney [History of the Moldavian SSR from ancient times to the present day]. Kishinev: Shtiintsa.

47. Sergievskiy, M.V. (1959) Moldavo-slavyanskie etyudy [Moldova-Slavic studies]. Moscow: USSR AS.

48. Il'yashenko, T.P. (1983) Formirovanie romanskikh literaturnykh yazykov. Moldavskiy yazyk [Formation of the Romance literary languages. The Moldavian language]. Kishinev: Shtiintsa.

49. Borshch, A.T. (1967) Staroslavyanskiy yazyk kak komponent slavyano-romanskogo dvuyazychiya [Old Church Slavonic language as a component of the Slavo-Romanic bilingualism]. In: Berezhan, S.G. et al. (eds) Vostochnoslavyano-moldavskie yazykovye vzaimootnosheniya [East-Slavic and Moldovan language relationships]. Vol. 2. Kishinev: Kartya Moldovenyaske.

50. Eremiya, L.I. (1983) Ob etimologicheskoy interpretatsii moldavskikh toponimov slavyanskogo proiskhozhdeniya [On the etymological interpretation of Moldavian place names of Slavic origin]. In: Il'yashenko, T.P. (ed.) Sotsial'no-istoricheskaya obuslovlennost' razvitiya moldavskogo natsional'nogo yazyka [Socio-historical conditionality of the development of the Moldovan national language]. Kishinev: Shtiintsa.

51. Il'yashenko, T.P. (1970) Yazykovye kontakty na materiale slavyano-moldavskikh otnosheniy. Kratkiy ocherk [Language contacts on the material of Slavic-Moldavian relations]. Moscow: Nauka.

52. Kosnichyanu, M.A. (1983) Slavyanskoe vliyanie v antroponimii i formirovanie moldavskoy derivatsionnoy sistemy [Slavic influence on anthroponyms and the formation of the Moldovan derivational system]. In: Il'yashenko, T.P. (ed.) Sotsial'no-istoricheskaya obuslovlennost' razvitiya moldavskogo natsional'nogo yazyka [Socio-historical conditionality of the development of the Moldovan national language]. Kishinev: Shtiintsa.

53. Korletyanu, N.G. (1983) Moldavskiy yazyk segodnya [The Moldovan language today]. Kishinev: Shtiintsa.

54. Raevskiy, N.D. (1988) Kontaktele romanichilor reseriten' ku slaviy. Pe baze de date lingvistiche. Kishinev: Shtiintsa.

55. Stati, V.N. (2009) Za nash moldavskiy yazyk. Istoricheskoe, sotsiolingvisticheskoe issledovanie [For our Moldovan language. A historical sociolinguistic research]. Tiraspol: Benderskaya tipografiya "Poligrafist".

56. Bogdan, D.P. (1958) Foneticheskie osobennosti yazyka slavyano-rumynskikh gramot XIV veka [Phonetic features of the language of Slav-Romanian documents of the 14th century]. Romanoslavica. 2. pp. 55-75.

57. Semchins'kiy, S.V. (2004) Ukraïns'ko-rumuns'ki movni kontakti [Ukrainian-Romanian language contacts]. In: Rusanivs'kiy, V.M. et al. (eds) Ukraïns'ka mova. Entsiklopediya [The Ukrainian language. Encyclopedia]. 2nd ed. Kyiv: Vid-vo "Ukraïns'ka entsiklopediya" im. M.P. Bazhana.

58. Rusanivs'kiy, V.M. (2004) Zakhidnorus'ka pisemna mova [West-Russian written language]. In: Rusanivs'kiy, V.M. et al. (eds) Ukraïns'ka mova. Entsiklopediya [The Ukrainian language. Encyclopedia]. 2nd ed. Kyiv: Vid-vo "Ukraïns'ka entsiklopediya" im. M.P. Bazhana.

59. Rusanivs'kiy, V.M. (2001) Istoriya ukraïns'koï literaturnoï movi. Pidruchnik [History of the Ukrainian literary language. Textbook]. Kyiv: Artek.

60. Ohiyenko, I. (2001) Istoriya ukraïns'koï literaturnoï movi [History of the Ukrainian literary language]. Kyiv: Nasha kul'tura i nauka.

61. Gumetskaya, L.L. (1971) K voprosu o yazyke moldavskikh gramot XIV-XV vv. [On the issue of the language of Moldovan documents of the 14th-15th centuries]. In: Hejl, F. (ed.) Otázky dejin strední a vychodní Evropy [Issues in the History of Central and Eastern Europe]. Vol. 1. Brno: Universita J.E. Purkynë.

62. Timochko, B. (2013) Slovnikoviy sklad ukraïns'ko-moldavs'kikh gramot XIV-XV st. i bukovins'ka dialektna leksika [The vocabulary of the Ukrainian-Moldovan documments of the 14th-15th centuries and Bukovynian dialect vocabulary]. Naukoviy visnik Chernivets'kogo universitetu: Istoriya. Politichni nauki. Mizhnarodni vidnosini. 676- 677. pp. 12-16.

63. Rozov, V. (1928) Ukraïns'ki gramoti [Ukrainian documents]. Vol. 1. Kyiv: Z drukarni Ukraïns'koï Akademiï nauk.

64. Rusanivs'kiy, V.M. (ed.) (1974) Gramoti XIV st. [Documents of the 14th century]. Kyiv: Naukova dumka.

65. Rusanivs'kiy, V.M. (ed.) (1965) Ukraïns'ki gramotiXVst. [Ukrainian documents of the 15th century]. Kyiv: Naukova dumka.

66. Sulyak, S.G. (2015) The Language of the Rusins of Bessarabia in the Works of the Pre-Revolutionary Ethnographers. Rusin. 3. pp. 14-24. (In Russian). DOI 10.17223/18572685/41/1

67. Zoltan, A. (2014) Interslavica. Issledovaniya po mezhslavyanskim yazykovym i kul'turnym kontaktam [Interslavica. Research on the Slav linguistic and cultural contacts]. Moscow: Indrik.

68. Antonovich, V. & Kozlovskiy, K. (eds) (1868) Gramoty velikikh knyazey litovskikh s 1390 po 1569 god [Documents of the Great Princes of Lithuania from 1390 to 1569]. Kiev: V universitetskoy tipografii.

69. Sulyak, S.G. (2016) Rusins of the Carpatho-dniestrovian lands in medieval moldavian diplomacy (a general review). Rusin. 1(43). pp. 95-119. (In Russian). DOI: 10.17223/18572685/43/7

70. Sobolevskiy, A.I. (1907) Lektsii po istorii russkogo yazyka [Lectures on the History of the Russian language]. 4th ed. Moscow: Universitetskaya tipografiya.

71. Korletyanu, N.G. (1967) K voprosu ob izuchenii slavyano-moldavskikh yazykovykh vzaimootnosheniy [On the issue of studying the Slavic- Moldovan language relations]. In: Berezhan, S.G. et al. (eds) Vostochnoslavyano-moldavskie yazykovye vzaimootnosheniya [East-Slavic and Moldovan language relationships]. Vol. 2. Kishinev: Kartya Moldovenyaske.

72. Densusianu, O. (1901) Histoire de la langue Roumaine [History of the Romanian language]. Vol. 1. Paris: Leroux.

73. Asachi, G. (1988) Naputnoe slovo k "Istorii Rossiyskoy imperii" [A foreword to the History of the Russian Empire]. In: Asaki, G. Istoricheskie novelly. Dnevnik moldavskogo puteshestvennika. Izbrannye stat'i [Historical novels. The diary of a Moldovan traveler. Selected articles]. Kishinev: Literatura artistike.

74. Aristov, F.F. (1916) Karpato-russkie pisateli. Issledovaniya po neizdannym istochnikam. V 3 t. [Carpatho-Russian writers. Research on unpublished sources. In 3 vols]. Vol. 1. Moscow: Tipografiya t-va Ryabushinskikh.