CC BY
10
Камбачоков Адам Муштагидович, Губжокова Диана Джарихановна, Хашхожева Загират Талибовна О СТАТУСЕ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ С ДЕЕПРИЧАСТИЕМ С СОБСТВЕННЫМ СУБЪЕКТОМ, ОТЛИЧНЫМ ОТ СУБЪЕКТА ОСНОВНОГО СКАЗУЕМОГО
В работе рассматриваются вопросы строения адыгских предложений, в состав которых входят деепричастия, обладающие собственным субъектом, отличным от субъекта основного сказуемого. На основе проведенного анализа различных пластов исследуемого языкового материала с рассмотрением существующих по данной проблеме различных, порой противоречивых точек зрения ученых-кавказоведов авторы статьи указывают, что придание или непридание деепричастию, деепричастному обороту в адыгских языках статуса придаточного предложения зависит от наличия или отсутствия у него не собственного субъекта, а предикативного центра. Рассматриваемая отглагольная форма по своей природе не обладает последним. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/272018/1-2/25.html
Источник
Филологические науки. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2018. № 1(79). Ч. 2. C. 309-311. ISSN 1997-2911.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/2.html
Содержание данного номера журнала: www .gramota.net/mate rials/2/2018/1-2/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: phil@gramota.net
УДК 811.352.3
В работе рассматриваются вопросы строения адыгских предложений, в состав которых входят деепричастия, обладающие собственным субъектом, отличным от субъекта основного сказуемого. На основе проведенного анализа различных пластов исследуемого языкового материала с рассмотрением существующих по данной проблеме различных, порой противоречивых точек зрения ученых-кавказоведов авторы статьи указывают, что придание или непридание деепричастию, деепричастному обороту в адыгских языках статуса придаточного предложения зависит от наличия или отсутствия у него не собственного субъекта, а предикативного центра. Рассматриваемая отглагольная форма по своей природе не обладает последним.
Ключевые слова и фразы: простое и сложное предложения; придаточные предложения; члены предложения; субъект действия; предикативность; финитные и инфинитные глаголы; отглагольные образования; деепричастие и деепричастный оборот.
Камбачоков Адам Муштагидович, д. филол. н., профессор Губжокова Диана Джарихановна, к. филол. н. Хашхожева Загират Талибовна
Кабардино-Балкарский государственный университет имени Х. М. Бербекова, г. Нальчик akamb@mail.ru; gubz@list.ru; zagirat_inkaz@mail.ru
О СТАТУСЕ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ С ДЕЕПРИЧАСТИЕМ С СОБСТВЕННЫМ СУБЪЕКТОМ,
ОТЛИЧНЫМ ОТ СУБЪЕКТА ОСНОВНОГО СКАЗУЕМОГО
Одним из дискуссионных вопросов в грамматиках адыгских языков является вопрос о статусе деепричастия и его синтаксических функциях в составе предложения. Взгляды ученых-адыговедов кардинально расходятся по, казалось бы, рядовому вопросу о том, какую синтаксическую позицию занимают в составе кабардино-черкесского предложения словоформы глагольной основы, оформленные суффиксами -мэ/-тэмэ, -ми/-тэми: деепричастиями ли они являются, образованными данными аффиксами, или это все-таки глаголы, маркированные полифункциональными аффиксами -мэ/-тэмэ, -ми/-тэми. При этом следует иметь в виду, что одной из функций суффикса -мэ/-тэмэ является выражение понятия условности, а аффикса -ми/-тэми -уступительности. Если словоформы с указанными аффиксами действительно являются деепричастиями и в силу этого способны занимать только синтаксическую позицию одного из второстепенных членов, то мы имеем дело с простым предложением. А если словоформы с -мэ/-тэмэ, -ми/-тэми являются сказуемыми, то мы должны признать, что предложения с такими элементами являются сложноподчиненными с придаточным условия (там, где сказуемое оформлено аффиксом -мэ/-тэмэ) или с придаточным уступки (в случае оформления сказуемого суффиксом -ми/-тэми). Помимо этого, встает закономерный вопрос: если словоформы глагольной основы, маркированные указанными аффиксами, не в состоянии занимать в придаточном предложении синтаксическую позицию предиката, то имеются ли в кабардино-черкесском языке сложноподчиненные предложения вообще?
Из всех типов сложноподчиненных предложений, рассматриваемых в описательных грамматиках кабардино-черкесского языка, адыговеды Х. Э. Дзасежев и Х. З. Гяургиев считают действительно сложноподчиненными только такие синтаксические конструкции, в которых придаточные предложения, содержащие в себе информацию о том, что происходит в главном предложении, сочетаются с последним с помощью сложных союзов или относительных слов сыт щхьэк1э жып1эмэ, сыт папщ1э жып1эмэ, сытым къыхэк1к1э жып1эмэ, сыту жып1эмэ - «потому что». Все остальные синтаксические конструкции они квалифицируют как «простые предложения с различными разрядами обстоятельств, выраженными деепричастиями или деепричастными оборотами с формантами -мэ, -тэмэ, -ми, -тэми, поскольку такие словоформы, будучи отглагольными образованиями, а не финитными глаголами, не обладают предикативностью и потому являются только распространенными членами простого предложения» [4, с. 71-72]. При этом для обоснования своих теоретических положений вместо общеупотребительных синтаксических конструкций типа Хьэщ1эр шхамэ, бжэм йоплъ. / «Если трапеза закончилась, гость смотрит на дверь» (в значении «ему пора уходить») (здесь и далее перевод авторов статьи. - А. К., Д. Г., З. Х.) или Мэкъумылэр мащ1эмэ, шк1ащ1эр шхэрей мэхъу. / «Если кормов мало, то теленок становится более прожорливым» в качестве примеров сложноподчиненных предложений Х. Э. Дзасежев представляет искусственно составленные, чуждые для речи носителей кабардино-черкесского языка конструкции, сказуемые «придаточных» которых выражены глаголами в повелительном наклонении: Блын газетыр дэнэ дежи къыф1ыредзэ, абдежым студентхэр гупу щызэхуос. / «Пусть стенгазету (он) повесит где угодно, там студенты собираются толпой». Нэхъыжьхэм сыти жа1эу зэхрех, сабийм 1эмал имы1эу ар же1эж. / «Пусть взрослые говорят что угодно, ребенок обязательно это повторяет». По мнению автора, такие придаточные связаны с главным предложением с помощью элементов дэни «где (угодно)»; сыти «что (угодно)» и др. [4, с. 124].
Вместе с тем следует отметить, что указанные синтаксические конструкции, приводимые исследователем, не только не вписываются в практику речевой деятельности кабардинцев и черкесов, но и по степени
310
^БЫ 1997-2911. № 1 (79) 2018. Ч. 2
самостоятельности их составных компонентов (составляющих их простых предложений) являются предложениями не сложноподчиненными, а сложносочиненными.
Часть авторов грамматики «Кабардино-черкесский язык» придерживается мнения, согласно которому союзные суффиксы -мэ, -ми «не входят в число аффиксов, выражающих детерминативные отношения между предикативными частями сложного предложения» [5, с. 519]. Другая часть авторов этой же грамматики считает, что «основными средствами выражения подчинительной связи между компонентами кабардино-черкесского сложного предложения являются подчинительные союзы, относительные местоимения и наречия в сочетании с союзными суффиксами; суффиксы -мэ, -тэмэ, -ми, -тэми, являющиеся аффиксами условной и уступительной форм; интонация. Причастие, деепричастие и их обороты в составе кабардино-черкесского языка нельзя считать придаточными, так как они не являются выразителями предикативности» [Там же, с. 382]. Из данного положения следуют два вывода: во-первых, словоформы с суффиксами -мэ, -ми в кабардино-черкесском предложении выполняют функцию сказуемого, но при этом они не являются деепричастиями, поскольку, во-вторых, деепричастие и их обороты в кабардино-черкесском предложении не являются выразителями предикативности.
Исследования, проведенные в данном направлении видными лингвистами-адыговедами М. Л. Абитовым, Х. У. Эльбердовым, Х. Ш. Урусовым и др., также не подтверждают справедливость выводов авторов, относящих словоформы на -мэ, -тэмэ, -ми, -тэми к деепричастиям.
В данном спорном вопросе мы склонны придерживаться мнения последних и считать словоформы, в структурах которых находятся суффиксы -мэ/-тэмэ, -ми/-тэми, не деепричастиями, а глаголами, в составе которых находятся указанные аффиксы, выражающие наклонение и предикативность наравне с суффиксами -щ, -т, -къым, являющимися классическими выразителями предикативности в кабардино-черкесском языке. Такие придаточные предложения в кабардино-черкесском языке сочетаются с главным предложением союзными суффиксами -мэ, -ми и др. При этом сказуемые придаточных предложений лишаются официальных формантов сказуемости -щ, -т, -къым и показателей динамичности мэ-/ма-, о-, э-: Щхьэхынэр тэдж-мэ, псы-бафэр куэд мэхъу [2, н. 49]. / «Если ленивый встает, то желающих попить воды становится много». Сэ пла-нетэхэм сылъэтэфа-тэмэ, уи ц1эр си нат1эу зезгъэлъагъунт [9, н. 174]. / «Если бы я смог полететь на другие планеты, я бы предстал перед ними с твоим именем». Насыпыншэр махъшэм тес-ми, хьэ къодзакъэр [2, н. 58]. / «Несчастливого, если даже он верхом на верблюде, собака кусает». Адакъэр мы1уэ-ми, нэху щын къанэр-къым [Там же, н. 68]. / «Если петух и не прокукарекает, от этого наступление рассвета не замедляется».
Оборотной стороной вопроса о соотношениях деепричастного оборота и придаточного предложения в кабардино-черкесском языке является проблема придания/непридания статуса придаточного предложения причастному и деепричастному оборотам, имеющим собственные субъекты, отличные от субъекта основного сказуемого. В отличие от отглагольных форм в русском языке, причастия и деепричастия в предложениях адыгских языков могут иметь в своем составе показатель субъекта, отличный от субъекта основного глагола: Абыхэм шэджэгъуашхэр зэф1-а-гъэк1арэ т1эк1уи зыщ1-а-гъэпсэхуэжауэ еуэк1ып1эм альпинисти гуп къыкъуэк1ри къабгъэдыхьащ [6, н. 24]. Пщыхэм ефэр я-мыухыу дыгъэр щыгум къиуващ [Там же, н. 331]. В связи с отсутствием в русском языке подобных синтаксических конструкций выполненный нами буквальный перевод приведенных выше примеров может быть представлен только как «Они, завершив обед и немного отдохнув, из-за поворота вышла группа альпинистов и подошла к ним»; «Князья трапезу еще не завершив, солнце взошло высоко». Семантика подобных простых кабардино-черкесских предложений в русском литературном языке может быть выражена только формой сложноподчиненного предложения: «Когда они завершили обед и немного отдохнули, из-за поворота вышла группа альпинистов и подошла к ним»; «Солнце взошло высоко, хотя князья трапезу еще не завершили». Деепричастие, сочетаясь в указанных типах адыгских предложений со своим субъектом действия, управляет последним, требуя от него (в зависимости от того, переходным является деепричастие по своей природе или непереходным) оформления аффиксами именительного или эргативного падежа: Прорабы-р щ1алэхэм е-псалъэу Къанщоубий къыщ1ыхьащ [Там же, н. 61]. / «Прораб с ребятами разговаривая, зашел Каншоуби» (буквальный перевод). Пщащэм 1энэр зэтр-и-гъэувэу хьэщ1эхэр пщ1ант1эм къыдыхьащ [Там же, н. 68]. / «Девушка стол накрывая, гости зашли во двор» (буквальный перевод). Именно эта способность адыгского деепричастия иметь в своем составе показатель субъекта, отличный от субъекта основного глагола, подтолкнула М. М. Сакиева и А. Х. Шарданова к признанию таких адыгских деепричастий и их оборотов придаточными предложениями.
Так, А. Х. Шарданов считает, что «в конструкциях, в которых субъект деепричастия не совпадает с субъектом действия глагола-сказуемого, деепричастие не является обозначением второстепенного (добавочного) действия, а проявляет известную самостоятельность, образуя второе ядро предложения» [1, с. 178]. Оппонируя ученому, А. К. Шагиров справедливо отмечает: «В этом высказывании нас смущает только то, что автор лишает обозначенное деепричастием действие второстепенного, добавочного характера» [8, с. 176].
С точки зрения М. М. Сакиева, причастие, деепричастие и их обороты в кабардино-черкесском языке в одних случаях выполняют роль придаточного предложения, в других - лишены подобной возможности. Так, указанные отглагольные образования и их обороты, по мнению ученого, трансформируются в придаточные предложения в том случае, «когда при причастии и деепричастии имеется особое грамматически выраженное подлежащее, отличное от подлежащего другой части предложения, и сказуемые, которые в главной и придаточной частях предложения составляют основной и самостоятельный стержень предложения. Например: Сэ къалэм сыкъик/ыжу Борис къысхуэзащ - "Когда я возвращался из города, меня встретил Борис"» [7, с. 86]. В то же время конструкцию Сэ къалэм сыкъик/ыжу Борис сыхуэзащ. / «Возвращаясь из города, я встретил
Бориса» М. М. Сакиев квалифицирует как простое предложение с необособленным деепричастным оборотом. Следует отметить, что первый пример из приведенной цитаты автором переведен на русский язык некорректно. Буквальный его перевод представляется следующим: «Я возвращаясь из города, меня встретил Борис». По своей структуре он является монопредикативным предложением с необособленным деепричастным оборотом, в состав которого входит деепричастие сыкъик1ыжу «возвращаясь» с собственным субъектом действия сэ «я». В структурном отношении данная конструкция практически не отличается от предложения Сэ къалэм сыкъик!ыжу Борис сыхуэзащ. / «Возвращаясь из города, я встретил Бориса» (правомернее было его перевести в форме «(Я) возвращаясь из города, я встретил Бориса»), приводимого автором в качестве примера простого предложения с необособленным деепричастным оборотом къалэм сы-къик1ыжу «(я) возвращаясь из города». Разница в этих примерах заключается лишь в том, что в первом предложении синтаксическую позицию предиката занимает финитный глагол къысхуэзащ «(меня) встретил», соотносящийся со своим субъектом действия Борис. При этом деепричастие сыкъик1ыжу, соотносящееся со своим субъектом сэ в составе необособленного деепричастного оборота, выступает в роли обстоятельства образа действия. Во втором же примере и глагол-сказуемое сыхуэзащ «(я) встретил», и деепричастие сыкъик1ыжу «(я) возвращаясь», являющееся стержневым компонентом деепричастного оборота къалэм сы-къик1ыжу «(я) возвращаясь из города», занимающего в данном предложении синтаксическую позицию обстоятельства образа действия, одинаково соотносятся с субъектом действия сэ «я».
Таким образом, обобщая изложенное, можно сделать следующие выводы.
1. Глагольные словоформы с суффиксами -мэ/-тэмэ, -ми/-тэми, рассматриваемые некоторыми адыго-ведами в качестве деепричастия в кабардино-черкесском языке, в действительности являются финитными глаголами в форме различных наклонений, занимающими в придаточных предложениях синтаксическую позицию сказуемого. При этом указанные аффиксальные морфемы способны передавать временные, условные, пространственные и другие отношения.
2. Придание или непридание деепричастному обороту в кабардино-черкесском языке статуса придаточного предложения не зависит от наличия или отсутствия у него собственного субъекта. Препятствием для придания деепричастному обороту статуса предложения является отсутствие в составе такого оборота предикативного центра.
Список источников
1. Грамматика кабардино-черкесского литературного языка / редколлегия: к. филол. н. П. М. Багов и др. М.: Наука, 1970. Ч. 1. Фонетика и морфология. 215 с.
2. ГьукЬмыхъу А. М., Кьардэнгьущ! З. Ш. Адыгэ псалъэжьхэр. Налшык: Эльбрус, 1994. 325 н.
3. Гяургиев Х. З., Дзасежев Х. Э. Кабардинский язык: в 2-х ч. Нальчик: Эльбрус, 2008. Ч. 2. 256 с.
4. Дзасежев Х. Э. Современный кабардино-черкесский язык. Синтаксис. Черкесск: Карачаево-Черкесское отделение Ставропольского книжного издательства, 1969. 155 с.
5. Кабардино-черкесский язык: в 2-х т. / гл. ред. М. А. Кумахов. Нальчик: Эль-Фа, 2006. Т. 1. 549 с.
6. Мэзыхьэ Б. Б. Мывэ чэщанэ. Налшык: Эльбрус, 1973. 111 н.
7. Сакиев М. М. О придаточных предложениях в кабардино-черкесском языке // Труды Черкесского научно-исследовательского института / отв. ред. К. С. Шакрыл. 1954. Вып. 2. С. 83-99.
8. Шагиров А. К. Фонетика и морфология кабардинского языка. Нальчик: Эль-Фа, 2004. 221 с.
9. Щоджэц1ык1у А. I. Тхыгъэхэр. Налшык: Эльбрус, 2006. 537 н.
ON THE STATUS OF KABARDINO-CIRCASSIAN SENTENCES WITH AN ADVERBIAL PARTICIPLE HAVING ITS OWN SUBJECT DIFFERENT FROM THE SUBJECT OF PRINCIPLE PREDICATE
Kambachokov Adam Mushtagidovich, Doctor in Philology, Professor Gubzhokova Diana Dzharikhanovna, Ph. D. in Philology Khashkhozheva Zagirat Talibovna
Kabardino-Balkarian State University named after H. M. Berbekov, Nalchik akamb@mail.ru; gubz@list.ru; zagirat_inkaz@mail.ru
The article examines the structure of the Adyghe sentences with adverbial participles having its own subject different from the subject of principle predicate. The paper analyzes different strata of linguistic material and summarizes the different, often contradictory views of the specialists in Caucasian studies on the problem. Relying on the findings the authors conclude that the Adyghe adverbial participle and verbal adverb phrase acquire the status of subordinate clause depending on the existence of its own predicative center and regardless of whether it has its own subject. The analyzed verbal form is characterized by the absence of predicative center.
Key words and phrases: simple and compound sentence; subordinate clauses; sentence members; agent; predicativity; finite and infinite verbs; verbal formations; adverbial participle and verbal adverb phrase.
