CC BY
32
О соотношении ценностного и когнитивного в гуманитарных и естественно-научных дисциплинах
Т.Ю. Кизилова
Богатый опыт, накопленный за последние столетия гуманитарными и естественно-научными дисциплинами, требует своего осмысления и обобщения. И хотя теоретики идут бок о бок по одному социокультурному и когнитивному пространству, пользуясь для решения стоящих перед ними задач разными методами, их объединяет общая цель — отвечать на вызовы времени, с которыми приходится сталкиваться человечеству. Усиление междисциплинарных связей во многом обусловлено неизбежным этапом синтеза научного знания, которому предшествовал аналитический период. Хотелось бы надеяться, что теорией, обладающей не только объяснительной, но и объединительной силой, могла бы стать теория познания.
Здесь уместным было бы напомнить, что когнитивизм как методологическая платформа, разделяемая большинством ученых, возник задолго до того, как был осмыслен аналитически. То есть когнитивная революция была подготовлена всем ходом истории развития человеческой мысли.
Так, уже пифагорейцы ^1^ вв. до н. э.) подразделяли душу на разумную, мужественную и алчущую части, таким образом, в ней выделялась когнитивная составляющая. Для Сократа знание — не только плод духовного рождения, но и акт сознательного творения — единство природы и культуры, а Платон разрабатывал учение о трех началах души (вожделеющем, пылком и разумном) и четырех ее основных добродетелях. Можно вспомнить Декарта, развивающего мысли о единстве прогресса нравственного и технического, и Канта, согласно которому этика по сути неотрывна от теории познания и т.д., и т.п.1
Обобщая приведенные и многочисленные оставшиеся за границами текста примеры, можно сказать, что первые модели сознания, предлагаемые учеными, по сути, представляли собой единство перцептивной, аффективной и когнитивной сфер. Более того, на протяжении всей истории человеческой мысли знание трактуется как ценность (делает человека лучше), с другой стороны, знание о ценностях моральных (добродетели) является знанием.
1 См. подробный обзор в: Гриненко Г.В. История философии. М.: Юрайт-Издат, 2004. 688 с.; Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. и др. Античная литература: учеб. для высшей школы / под ред. А.А. Тахо-Годи. 5-е изд., дораб. М.: ЧеРо, 1997. 543 с.; Культурология. Энциклопедия: в 2 т. / гл. ред. и автор проекта С.Я. Левит. М., 2007.
Таким образом, традиционное противопоставление «наук о природе» и «наук о духе, о человеке» — явление относительно современное и основано оно на предполагаемой нейтральности первых и ценностном наполнении вторых, на противопоставлении знания фактов знанию о ценностях. Однако с познавательной точки зрения это противопоставление весьма условно: в конечном итоге, человек — часть природы, звено в цепи эволюции. Этим мы не хотим сказать, что Евгений Онегин и дифференциальные уравнения — явления одного порядка, хотя и то и другое принадлежат к сокровищнице человеческого разума, демонстрируют силу и богатство мысли, ее неограниченный потенциал.
Вместе с тем есть области познания, в которых междисциплинарные изыскания могут дать плодотворные результаты.
Классическим примером взаимодействия разных дисциплин является человеческая речь в ее связи с мышлением. Здесь можно наблюдать единство психического и социального: языковой знак материализуется в звуковые волны, звуковые волны переходят в электромагнитные, сопровождающие нейрофизиологические и биохимические процессы в человеческом мозге.
На примере высыхания Аральского моря видно, как тесно переплетены гидрологические, экономические, социальные и экологические проблемы.
Кроме того, следует помнить, что субъектом познания является человек со своими возможностями, пристрастиями, инструментарием, а значит, в антропо-центричной системе координат деформация знаний неизбежна. Иллюстрацией этого положения может служить геоцентрическая система Клавдия Птолемея: она основывалась на строгом математическом расчете и подкреплялась обыденным знанием, что, кстати, зафиксировалось навсегда в языковых картинах мира разных культур, где солнце всходит и заходит.
Общеизвестно, что в самом процессе познания всегда присутствует творческая составляющая (о чем писал еще Аристотель в трактате «О душе»). Любому познавательному акту предшествует импульс извне и изнутри, порождаемый реакцией на ситуацию действительного мира. Именно этот импульс становится движущей силой познавательного процесса.
Обе формы: научное познание и художественное освоение мира — предполагают стадию осознания цели, созерцания, инсайта. Часто всем видам познания сопутствует озарение (интуиция), непременно воображение, и обязательно — чувства и эмоции. Так говорят об эстетическом воздействии произведений искусства и об интеллектуальных эмоциях (чувство удовлетворения) при решении научных задач. А без любви к своему предмету невозможно ни одно начинание.
Гуманитарные дисциплины совершенно справедливо видятся как некий конгломерат, соединяющий знание о мире, его описание с утверждением идеала. Однако рациональное наполнение вписано в ценностный контекст в любой форме человеческого познания.
Так, все виды когниции регулируются социальными нормами, в первую очередь моральными. В этой связи уместно вспомнить, что мораль как способ нормативной регуляции действий человека в обществе, благодаря которому человек проявляет себя как существо разумное, сложилась в результате взаимодействия человека с социальной средой. Не может быть науки вне морали. Между тем ученые и писатели всегда чутко реагировали на разрушение этой
эмоционально-смысловой доминанты и оформляли свой протест в соответствующих движениях и манифестах. Например, в работе «От критицизма к этической гносеологии» Д.И. Менделеев в противовес неокантианской идее о ценностной нейтральности науки проводит принципиально иной подход — этической нагруженности любого знания. Согласно Менделееву, этические регулятивы включены в сам познавательный процесс. Идеи этической гносеологии стали перспективными лишь в наши дни, когда остро встал вопрос о необходимости оценки новых исследований и технологий. Малоизвестно то обстоятельство, что в своих работах «Научная этика», «Этика, или естественные основы нравственности» К.Э. Циолковский, основатель космонавтики, развивал мысли о познавательных идеалах науки.
Неслучайным представляется этимологическое родство слов со-знание и со-весть (от знать, ведать) во многих языках (ср. англ. соп-8с1епсе). То, что древние греки называли этосом, или моральными (С.Л. Рубинштейн) и социальными (А.Н. Леонтьев) чувствами, прививается индивиду извне данным социокультурным сообществом. В этом состоит их объективный характер. Однако в процессе общественной практики они становятся достоянием индивида (интернализируются). Более того, из осознанной необходимости они превращаются в неосознанную потребность, «чувство блаженной силы и свободы».
Гуманитарные науки должны определить свое место в системе производительных сил общества. Специфическим объектом гуманитарного познания является внутренний мир человека, мир желаний, волеизъявлений, интересов. Поэтому знание, которое несут гуманитарии обществу, является в первую очередь знанием о ценностях (особенно вечных), которое не менее значимо для жизнедеятельности, чем знание естественнонаучное. Поэтому изучение иностранных языков в гуманитарных вузах следует подчинить не столько формированию клиентурного сознания через внедрение «глянцевого иностранного», сколько пропаганде гуманистических идеалов страны изучаемого языка.
Европе и США в поиске ответа на вызовы времени еще предстоит прочувствовать второе пришествие собственной классики. Великая европейская литература, как никакая другая в мире, преподала человечеству уроки антибуржуазности: власть денег над людьми разрушает человеческое в Человеке. Величие Человека, его достоинство — не в достатке, не в золотых унитазах и роскошных замках, а в силе духа, в умении выстоять в жизненных обстоятельствах. Эти абсолютные истины человечество выстрадало, заплатив за них людскими жизнями. Задолго до Карла Маркса о том, что прибыль рождает чудовище, человечеству поведал Вильям Шекспир.
Этика как теоретическая дисциплина, имеющая целью определить, что следует и что не следует делать, задает аксиологический вектор отношения к действительности. Так, в художественном творчестве нравственные чувства, осмысляемые в этических нормах, связаны с проблемой ответственности автора за свое творение. В точных науках достижения научно-технического прогресса (например, рост биомедицинских и компьютерных технологий, развитие клонирования и биогенной инженерии) должны стать предметом широких научных дискуссий с целью утверждения междисциплинарного подхода при решении проблем морального выбора и выработки международных этических норм
допустимого и недопустимого. Толстовский принцип «единства нравственного отношения к предмету» становится одинаково применимым как к разработкам в ядерной физике, так и к постмодернистским манипуляциям симулякрами.
Пафос данной статьи ни в коей мере не следует воспринимать как призыв вернуться в пещеру, речь идет о необходимости просчитывать все возможные риски, чтобы очередные победы над природой не обернулись бедами. Надо не только поверять алгеброй гармонию, но и поверять гармонией алгебру, или как говорили древние, нужно учиться слышать «музыку небесных сфер». В высшем метафизическом смысле природа не только мастерская, но и храм.
