CC BY
42
Р.Д. Шакирова*
О СООТНОШЕНИИ КАТЕГОРИИ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ И ЭПИСТЕМИЧЕСКОГО СТАТУСА ВЫСКАЗЫВАНИЯ
(на материале современного немецкого языка)
Статья направлена на выявление точек соприкосновения категории эвиденциальности и эпистемического статуса высказывания. Семантический потенциал последнего несколько шире, чем эвиден-циальность, и включает помимо обозначения источника знания также и указание на уровень полноты картины об окружающем мире.
В современном немецком языке в пределах одного и того же языкового уровня функционируют единицы, маркирующие различный уровень полноты, уверенности или доверия относительно источника информации, на основе которого говорящий формулирует свое высказывание.
Начиная со второй половины XX столетия лингвистика более активно обращает свой взор на изучение механизмов усвоения языка и передачу из поколения в поколение знаний об окружающем мире. Что представляет собой знание языка и как приобретаются эти знания? Эти проблемы начинают волновать не только философов и психологов, но также и лингвистов. Вместе с тем приобретение языковых знаний рассматривается как проявление общей проблемы познания, получения знаний об окружающей действительности.
Непосредственное отношение к языку как к ментальному явлению имеет эвиденци-альные формы и средства актуализации семантики эпистемического статуса высказывания. Предлагаемая статья направлена на выявление точек их соприкосновения в современном немецком языке.
Вначале следует указать, что в лингвистике нового времени широко обсуждается возможность объединения этих категорий в одну. Вопрос о том, являются ли они самостоятельными, двумя разными или одной категорией, не получил окончательного решения и находится в настоящее время в стадии изучения. Каждый из подходов имеет как своих приверженцев, так и оппонентов.
Одной из первых в отечественной лингвистике предложила отнести эти категории к независимым друг от друга категориям Н.А.Козинцева [6, 226] на основании того, что само по себе указание на источник сведений говорящего не содержит какой-либо информации об уровне достоверности информации.
Такого же мнения придерживается С.И.Буркова [2, 353], которая считает, что формы эвиденциальности в ненецком языке не могут быть отнесены к категории эпистеми-ческой модальности в силу того, что они не имеют отношения к оценке говорящим истинности пропозиции. По мнению автора, эвиденциальные формы характеризуют лишь один из параметров ситуации, обозначенной пропозицией, — источник информации.
Противоположная точка зрения отстаивается В.А.Плунгяном [7, 325], который считает, что «у лингвистов нет оснований ни объявлять эвиденциальность простой разновидностью эпистемической модальности», «ни трактовать эвиденциальность и эписте-мическую модальность как ничем не связанные категории». Обоснованием данного под-
* © Шакирова Р.Д., 2005
Шакирова Резеда Дилъшатовна — заведующая кафедрой иностранных языков Набережночелнинского государственного педагогического института
хода является, по мнению автора, тот факт, что в «детализированных» системах эвиден-циальные показатели не имеют или почти не имеют модальной нагрузки, в отличие от бинарных систем, в которых всякая непрямая информация оказывается менее достоверной, тогда как в «детализированных» системах этого не наблюдается.
Для сопоставления плана содержания рассматриваемых категорий, безусловно, следует уточнить их семантический потенциал. Долгое время такая «экзотическая», по образному выражению В.А.Плунгяна [7, 321], категория эвиденциальности оставалась практически вне поля зрения лингвистов, что компенсируется, на наш взгляд, сегодня несколько повышенным интересом к ней. Впервые термин «эвиденциальность» был введен в научный обиход Ф.Боасом, хотя широкое распространение он получил после работы Р.О.Якобсона [9]. Следуя его идеям [9, 101], термином «засвидетельствован-ность» необходимо назвать глагольную категорию, учитывающую три факта: сообщаемый факт, факт сообщения и передаваемость факта сообщения, иными словами, указание на источник сведений о сообщаемом факте.
По другим источникам, эвиденциальность занимается исследованием значений эксплицитного указания на источник сведений говорящего относительно сообщаемой им ситуации [6, 321]. Семантику высказываний с эвиденциальным значением Н.А.Козинцева [5, 93] представляет как содержащую рамочную (БУ) и пропозитивную части (Р): Г сообщает, что [X видел/полагает/узнал, что] Р, где Г — говорящий, X — субъект модуса БУ (“хозяин” информации). Сама информация может быть получена посредством: 1) чувственного восприятия, 2) логического умозаключения, 3) сообщения. При этом перцептивное восприятие подразделяется на зрительное, слуховое и основанное на общих ощущениях — наблюдение.
Предпринимаются попытки и дробной классификации источников информации. В зависимости от прямого или личного доступа говорящего к ситуации В.А.Плунгян [7, 322-324] различает «прямую» (‘говорящий наблюдал ситуацию’), уб. «косвенную» (‘говорящий не наблюдал ситуацию’), а также «непосредственную» (‘говорящий имел личный доступ к фактам’) и «опосредованную» (‘говорящий не имел личного доступа к фактам’) информацию. При этом эти типы информации практически никак не соотносятся друг с другом, хотя прямая информация имеет непосредственное отношение к говорящему в противоположность к косвенной информации, которая может носить как личный, так и опосредованный характер. Прямые источники информации подразделяются далее на визуальные (зрительное наблюдение ситуации), сенсорные (восприятие ситуации другими органами чувств) и «эндофорические» (внутренние ощущения Г). Косвенные источники информации включают инферентивы (вывод о ситуации по ее результатам) и презумптивы (вывод о ситуации на основании логического соображения).
Введение в исследовательский обиход термина эпистемический (от греческого слова «эпистеме» — знание) связано с расширением понятия модальности современной логикой, которая стремится изучить более разнообразные свойства суждений, с точки зрения, например, модальности обязанности или нормы; аксиологии или оценки; временных модальностей. Само понятие «эпистемического статуса» рассматривается О.А.Ха-дарцевым [8] на материале персидского языка как категория, взаимодействующая с категорией эвиденциальности.
Эпистемический статус характеризует высказывание с точки зрения модального аспекта пропозиционального содержания и соотносится, с одной стороны, с источником информации, на базе которого сформулировано высказывание, а с другой — со степенью осведомленности говорящего. Речь идет в этом случае о субъективном эпистеми-ческом статусе высказывания в противоположность к эпистемической объективности,
когда в высказывании не уместны маркеры, указывающие на источник приобретения знания и его полноту в силу абсолютной достоверности его содержания при условии, однако, пространственной и временной контактности. Высказывания Ich sehe ein Buch; Mein Kopf tut mir weh; J.W.Goethe ist der grofite deutsche Dichter; 2 x2=4 характеризуются объективным эпистемическим статусом, и какие-либо сомнения относительно достоверности пропозиции в ситуациях, не отягощенных особым прагматическим смыслом, не допустимы.
Субъективный эпистемический статус высказывания, как маркированный элемент в этой оппозиции, отражает такие факты, по отношению к которым возможно одновременно как знание, так и незнание или сомнение говорящего, а также уточнение источника приобретения знания: «Каким образом ты это знаешь?» или «Откуда я это знаю?» [1]. Высказывания такого рода были подробно рассмотрены в работе Л.Витгенштейна «О достоверности» и обобщены впоследствии в отечественной лингвистике М.А.Дмит-ровской [4] и Е.С.Яковлевой [10]. Этим параметрам отвечают три типа знаний. Во-первых, они лежат в основе непосредственных знаний и базируются на сенсорном наблюдении или извлекаются из памяти. Далее, промежуточное положение между знанием и незнанием занимает выводное или косвенное знание, полученное путем логического заключения. И, наконец, последнюю третью форму знания составляют знания «из вторых рук», приобретаемые в ходе межличностной коммуникации. Высказывания, сформулированные на базе указанных типов источников информации, не всегда могут дать полную и абсолютно достоверную картину об объективной действительности, и поэтому они характеризуются различной степенью полноты.
Как необязательный компонент высказывания, субъективная модальность, к которой относятся маркеры эпистемического статуса высказывания, факультативна, и средства ее выражения могут быть опущены без существенного ущерба для плана содержания, и тогда какая-либо эпистемическая характеристика высказывания со стороны говорящего вовсе отсутствует.
Как видим, понятие эпистемического статуса высказывания несколько шире понятия эвиденциальности, поскольку включает в структуру своего содержания не только указание на источник информации, хотя и предметом исследований в обоих случаях выступают одни и те же типы источников информации, но также и дает характеристику уровня полноты приобретаемых при этом знаний. Можно предположить, что это различие должно найти подтверждение в языковом материале, поэтому перейдем к рассмотрению языковых средств, актуализирующих данные значения в современном немецком языке.
Во многих языках мира фиксируются морфологические средства выражения эвиден-циальной семантики. Значение засвидетельствованности формируется, как правило, на базе перфектных форм. Так, Е.И.Демина [3] связывает появление пересказыватель-ного наклонения в современном болгарском языке с расширением функций болгарского перфекта, в результате которого пересказывательные формы выделились наряду с изъявительным, повелительным и условным наклонениями в особое пересказыватель-ное наклонение. Общим признаком пересказывательных форм болгарского языка считается указание на вторичный, т.е. либо основанный на полученных от другого лица сведениях, либо повторный характер констатации действия говорящим лицом.
Особое неочевидное/пересказывательное или пересказочное наклонение регистрируется во многих тюркских, финно-угорских, самодийских и других языках. Примечательно, что во многих из них пересказывательное наклонение базируется на формах перфекта, которые и выделяются затем в самостоятельное наклонение. Данное накло-
нение служит для обозначения действия, очевидцем которого говорящий не был, и свидетельствует о его неуверенности.
Формирование пересказывательного наклонения является следствием эволюции перфектных форм, которые выделяются впоследствии в самостоятельное наклонение. Что касается современного немецкого и других германских языков, то можно констатировать, что немецкий перфект до настоящего времени не нашел однозначного понимания. Однако в германистике все же отсутствуют попытки связать его значение с эвиден-циальностью. Заметим, что перфект вообще и в немецком языке в частности представляет собой весьма сложное и противоречивое явление грамматического строя. До сих пор можно считать, что остаются не до конца ясными как категориальная принадлежность, так и его семантический потенциал. Одни считают его показателем темпорально-сти, другие относят к средствам выражения аспектуальности, а третьи вообще выделяют аспектуально-темпоральную категорию, хотя семантически последние все же не перекрываются. Помимо этого есть предложения отнести перфект к отдельной категории таксиса. Для окончательного выяснения этого вопроса, видимо, необходимы специальные исследования, посвященные немецкому перфекту с позиции его участия в категории эвиденциальности.
Несмотря на то, что в современном немецком языке отсутствует особое наклонение, которое можно было бы отнести к категории эвиденциальности, нельзя не отрицать наличия средств, эксплицирующих эвиденциальную семантику.
В какой-то мере к средствам выражения рассматриваемой категории можно отнести немецкий конъюнктив, хотя он все же не достиг такого уровня, когда может служить самостоятельным языковым средством для маркирования чужого высказывания и выделиться в особое наклонение. Случаи, когда конъюнктивная косвенная речь употребляется в форме независимых, представляющих «цепочку» предложений без вводящего глагола речи, наблюдаются в текстах художественной прозы и публицистики регулярно. Например:
Der Kaffee wurde sofort gebracht, und der kleine silberhaarige Maitre d’hotel kam, noch ehe der Zucker sich im Kaffee aufgelost hatte. Naturlich sei Ananas da, werde gleich erledigt, ja. Und was das eigene Wohlbefiden betreffe, danke der Nachfrage, Herr Doktor, aber es gehe wirklich nicht ubel. Man musse wohl zufrieden sein. Und wenn der Herr Doktor Abendbrot essen wolle -es gebe getruffelte Ganseleberpastete, wirklich etwas ganz Exklusives (J.Brezan).
Следует принять во внимание, что в косвенной речи употребляются обе формы конъюнктива: презентный конъюнктив и претеритальный конъюнктив, которые представляют собой синонимы в рамках парадигматики. С одной стороны, они относятся к консти-туентам морфологического уровня, а с другой — имеют одинаковый набор сем, а именно: указание на чужое знание и косвенность репродукции, на которые наслаиваются различные семы, показывающие темпоральную перспективу высказывания. Однако парадигматическая синонимия на уровне синтагматики нарушается вследствие необходимости выразить репродуцентом различную степень его доверия к чужой информации.
В зависимости от прагматики коммуникативных контекстов конъюнктивные формы проявляют тенденцию по-разному выражать точку зрения репродуцента на предмет соответствия содержания первоначального высказывания реальности. В целом презентный конъюнктив чаще ориентирован на выражение большей степени доверия к чужому высказыванию, в то время как претеритальный конъюнктив, напротив, выражает меньшую степень. Например: Sie heifie Dagmar Dorst, sagte die nachste (J.Kuckart); Dann nahm ich nichts mehr wahr. Irgendwann kam ich zu mir und lief untergehakt neben der Frau, die mir erklarte, sie hiefie Fanny. (J.Aijoni). Формы конъюнктива образуют своеобразную оппозицию, выражая различную степень уверенности репродуцента в истинности содержа-
ния передаваемого высказывания и как бы находятся на разных полюсах. В этом проявляется динамико-функциональный характер употребления форм конъюнктива в косвенной речи.
Отнесение немецкого конъюнктива к специализированным средствам выражения только эвиденциальности преждевременно. Во-первых, он так и не «оторвался» полностью от вводящего компонента и требует эксплицитных языковых средств, маркирующих факт чужого сообщения, как правило, глаголами говорения. Во-вторых, конъюнктивные формы предполагают разграничение понятия степени доверия к воспроизводимому высказыванию, передавая градуальность достоверности содержания высказывания, и, следовательно, маркируют прежде всего субъективный эпистемический статус высказывания.
В составе современного немецкого языка функционирует многочисленная группа модальных слов (в дальнейшем МС), маркирующая источник полученной информации. Как показывают наблюдения за языковым материалом, МС augenscheinlich, bekanntlich, bestimmt, erwiesenermaften, faktisch, freilich, gewiss, keinesfalls, keineswegs, natbrlich, offenkundich, wahrhaftig, wirklich, tatsdchlich, selbstredend, selbstverstdndlich, sichtlich, zweifellos, zweifelsfrei, zweifelsohne, unbedingt связаны с чувственным восприятием окружающей действительности. Однако помимо указания на перцептивный характер полученной информации они маркируют полноту приобретаемых при этом знаний или, согласно традиционной модальной терминологии, эксплицируют категоричность достоверности сообщения. Приведем пример: Grenouille fragte die Wache, welche Strafte der Zweite Konsul genommen habe. Der Posten wies nach Norden. Nicht die Strafte nach Cabris? Oder die andere, die sudlich nach Auribeau und La Napoule fuhrte? - Bestimmt nicht, sagte der Posten, er habe es mit. eigenen Augen gesehen (P.Suskind).
Заметим, что МС augenscheinlich, offenkundich, sichtlich свидетельствуют о состоявшемся явном перцептивном, как правило, визуальном контакте с описываемой ситуацией. Употребление МС augenscheinlich свидетельствует о том, что сообщаемая пропозиция является для всех очевидной, на факт наблюдения который указывает говорящий на основе восприятия ее внешних проявлений: Aha, dachte Robert, als er das Madchen sah, so sieht die auch aus, Inga, und der Papa ist Pastor! Sie war augenscheinlich alter als die anderen Madchen ... (H.Kant). Другое МС offenkundig также свидетельствует об оценке ситуации говорящим лишь по ее внешним видимым проявлениям: Und sie erwartete offenkundig, daft er dieses Ratsel zunachst loste (Jo.Langer). Использование МС sichtlich означает, что говорящий считает сообщаемую пропозицию соответствующей действительности. На это указывает возможность ее визуального восприятия всеми, в том числе как самим говорящим, так и его речевым партнером: Dieser saloppe Ausdruck gefiehl dem Innenminister sichtlich gar nicht (H.Konsalik, 60).
Между тем в современном немецком языке имеется также показатель, эксплицирующий неполноту приобретенной на базе чувственного восприятия информации вследствие помех, связанных с капризами канала восприятия. Речь идет о глаголе scheinen.Так, о плохой видимости вследствие дальности расстояния, на которую указывают слова in weiter Ferne, wegen der Entfernung, говорится в нижеследующем примере. Эти причины позволяют говорящему трактовать информацию о ситуации, полученную посредством оптического наблюдения, как неполную: In weiter Ferne auf einer Kreuzung sah sie DL-Wachter blau leuchten. Sie schienen mit etwas zu kampfen. Mila konnte es wegen der Entfernung nur schlecht erkennen (K.Wasserfall, 76).
Помимо этого МС могут маркировать семантику субъективного эпистемического статуса высказываний, сформулированных в результате мыслительной деятельности
человека: anscheinend, hдchstwahrscheinlich, bestimmt, offenbar, offensichtlich, sicher, gewiss, wahrscheinlich, vermutlich, wohl, mдglicherweise, vielleicht, kaum, schwerlich. Названные MC указывают на выводной характер информации, и их можно было бы отнести к эви-денциальным средствам. Однако они дифференцируются, с одной стороны, по степени выражаемой говорящим уверенности в вероятности сообщаемого выводного знания, а с другой — по трактовке самой ситуации. Mера уверенности говорящего оценивается по шкале вероятности.
В пределах данной группы выделяются MC, которые передают очень высокую степень уверенности субъекта оценки в вероятности события: hдchstwahrscheinlich, bestimmt, offenbar, offensichtlich, sicher, gewiss, например: Jewtuschenko geht am Schluss von Raum zu Raum, liest ein Gedicht, das ubersetzt wird, aber erstaunlich viele Horer verstehen Russisch, Absolventen von DDR-Gymnasien offensichtlich (Deutschland in kleinen Geschichten). Несколько снижена степень выражаемой вероятности у MC anscheinend и wahrscheinlich, например: Anscheinend hatte sie ihrem Sohn etwas von dem kurzen Gesprach gesagt. Denn als Mehmet schlieftlich zu ihr kam, merkte sie, daft er nach einer Frage suchte (I.Heyne). Следующая группа представлена MC eventuell, mдglicherweise, vermutlich, vielleicht, wohl, употребление которых свидетельствует о дальнейшем снижении степени уверенности говорящего в вероятности события: Ich erinnere mich aunh nicht mehr, wie ich Frau Schmitz begruftt habe. Vermutlich hatte ich mir zwei, drei Satze uber meine Krankheit, ihre Hilfe und meinen Dank zurechtgelegt und habe sie aufgesagt (B.Schlink).
Показателями самой низкой степени уверенности говорящего при оценке вероятности сообщения выступают MC kaum, schwerlich, scheinbar: Dabei konnte er ohne die Lehne des Saulensockels kaum stehen (B.Schlink).
Если образно расположить эти показатели на шкале уверенности/неуверенности, согласно нарастанию или ослаблению их степени, то можно получить следующую картину:
- hдchstwahrscheinlich, bestimmt, offenbar, offensichtlich, sicher, gewiss;
- anscheinend е wahrscheinlich;
- eventuell, mдglicherweise, vermutlich, vielleicht, wohl;
- kaum, scheinbar, schwerlich
На состоявшийся акт ментальной операции умозаключения указывают также модальные глаголы (в дальнейшем M^ в функции предположения. Но и в этом случае помимо указания на выводной характер знания передается его градуальность. Как показывает исследованный нами корпус примеров, MГ в качестве маркеров выводного знания дифференцируются по степени актуализируемой ими уверенности говорящего в вероятности соответствия пропозиции объективной действительности. MГ mйssen эксплицирует очень высокую степень уверенности говорящего, которая должна иметь обоснование в сопутствующем коммуникативном контексте. Такие высказывания без труда трансформируются в сложноподчиненные предложения с придаточным причины. Например: Hier musste das Depot liegen: Ich horte das Kreischen der Bahnen hinter einer rotlichen, schlecht ausgegeflickten Mauer, sah im Dammer grelle Blitze von Schweiftapparaten und horte das Zischen der Sauerstoffflaschen (H.Boll) -^Hier musste das Depot liegen, denn ich horte das Kreischen der Bahnen hinter einer rotlichen, schlecht ausgegeflickten Mauer, sah im Dammer grelle Blitze von Schweiftapparaten und horte das Zischen der Sauerstoffflaschen.
MГ mдgen и kдnnen связаны с передачей несколько сниженного уровня уверенности говорящего. Причем, если при употреблении MГ mдgen в поле зрения говорящего находятся два возможных варианта развития ситуации одновременно, то посредством MГ kдnnen рассматривается неограниченное множество альтернатив. Приведем примеры:
... das mochte Wirklichkeit oder Traum sein (B.Noak); Es ist 13 Uhr 47. Es kann jetzt, es kann spater, es kann in funfzig Jahren sein (J.Kuckart).
МГ durfen отличается низкой частотностью употребления, выражая неуверенное и очень осторожное предположение говорящего: Sie ist’s mir wert. Mehr wert, als dir bekannt sein durfte (B.Strauft,40)
Думается, что к средствам выражения эвиденциальности в современном немецком языке можно было бы отнести конструкцию модального глагола sollen во вторичной функции, которая имплицитно передает чужое высказывание: Der franzosische Graf von Anjou soll aufterst elegant und schon gewesen sein (Deutsche Welle, 2001, 51, 3-4) — Man behauptet, dass der franzosishe Graf von Anjou aufterst elegant und schon gewesen ist. Однако и в данном случае помимо указания на вторичный характер информации передается неуверенность репродуцента в достоверности информации.
Можно говорить также об имплицитном указании на источник информации МС angeblich, процесс грамматикализации которого наблюдается в настоящее время. Und der Junge, den er angeblich niedergeschlagen hat, ist der Schwerverletzte (I. Heine) — Und der Junge, den er, wie man behauptet, niedergeschlagen hat, ist der Schwerverletzte. Тем не менее, ему присущи все признаки модальных слов, и подход к данной лексической единице лишь как к средству экспликации эвиденциальности в данный момент в германистике не рассматривается.
Все перечисленные показатели субъективного эпистемического статуса высказывания можно рассматривать одновременно и как средства экспликации семантики эвиденциальности. Однако в каждой из групп средств маркирования источника информации об объективной действительности современного немецкого языка наблюдается возможность передачи различного уровня полноты этой информации. Как было показано выше, конъюнктив-I и конъюнктив-II маркируют чужое сообщение с одновременной передачей различного уровня доверия говорящего к его пропозициональному содержанию. К маркерам такого рода мы причисляем и конструкцию модального глагола sollen в функции предположения, а также МС angeblich.
Среди МС современного немецкого языка имеются такие, которые указывают на полноту информации, приобретенной в результате чувственного познания объективной действительности. Им можно противопоставить глагол scheinen, эпистемическая функция которого заключается в указании на неполноту информации такого рода. Информация, полученная в итоге логического умозаключения, маркируется МС и МГ, которые не только указывают на выводной характер знания, но также передают различный уровень степени его вероятности.
Можно утверждать, что выяснение ответа на вопрос о связи категории эвиденциальности с эпистемическим статусом высказывания в настоящее время находится в стадии разработки, а что касается современных германских языков, такие исследования вовсе отсутствуют. Это может быть вызвано тем обстоятельством, что во многих языках мира эвиденциальные значения группируются прежде всего вокруг определенного наклонения, в отношении современного немецкого языка этого сказать нельзя.
На наш взгляд, семантический потенциал понятия эпистемического статуса высказывания несколько шире, чем эвиденциальность, и включает помимо обозначения источника знания, на базе которого формулируется высказывание, также и уровень полноты картины об окружающем мире. В современном немецком языке практически в пределах одного и того же языкового уровня функционируют единицы, маркирующие различный уровень полноты, уверенности или доверия относительно информации, на основе которой формулируется высказывание. Вместе с тем нельзя не отметить достижения эвиденциальности в таксономии всевозможных источников информации, формирующих наши знания об окружающем мире.
Библиографический список
1. Витгенштейн Л. О достоверности //Философские работы. — М.: Гнозис, 1994. — С. 321405. Здесь и далее в скобках по тексту указаны номера страниц.
2. Буркова С.И. Эвиденциальность и эпистемическая модальность в немецком языке // Исследования по теории грамматики. Вып. 3. Ирреалис и ирреальность / Под ред. Ю.А.Ландер, В.А.Плунгян, А.Ю.Урманчиева. — М.: Гнозис, 2004. — С.353-374
3. Демина Е И Пересказывательные формы в современном болгарском литературном языке // Вопросы грамматики болгарского литературного языка. — М.: Наука, 1959. — С. 313-378.
4. Дмитровская М.А. Знание и достоверность // Прагматика и проблемы интенсиональности. — М.: Академия наук СССР. Институт языкознания, 1988. — С.166-187
5. Козинцева Н.А. Категория эвиденциальности (проблема типологического анализа) // Вопросы языкознания. — 1994. — № 3. — С. 92-104
6. Козинцева Н.А. К вопросу о категории засвидетельствованности в русском языке: Косвенный источник информации // Проблемы функциональной грамматики. Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. — СПб: Наука, 2000. — С. 226-240
7. Плунгян В.А. Общая морфология: Введение в проблематику: Учебное пособие. — М.: Еди-ториал УРСС, 2000. — 384 с.
8. Хадарцев О.А. Эвиденциальность и эпистемический статус в персидском языке: взаимодействие двух категорий //Язык и речевая деятельность. — СПБ: Издательство С.-Петербургского университета, 2000. Т. 3. Ч. I. — С. 182-194
9. Якобсон Р.О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. — М.: Наука, 1972. — С. 95-113.
10. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). — М.: Гнозис, 1994. — 343 с.
R. Shakirova
ON CORRELATION OF THE CATEGORY OF EVIDENTIALITY AND THE EPISTEMIC STATUS OF THE UTTERANCE (ON BASE OF MODERN GERMAN)
The article is devoted to find out the common features of the category of evidentiality and the epistemic status of the utterance. The semantic potential the latter is wider than the category of evidentiality. Besides denoting the source of knowledge, it includes the level of completeness of the view about the world around. The units within the same language level function in modern German marking a various level of completeness, confidence or trust to the source of information on the basis of which the speaker formulates his utterance.
