CC BY
61
пути народа, взаимодействии различных этнических традиций» [6, с. 109].
Дж. Лакофф в своей работе отмечает, что «цветовые категории детерминированы одновременно и объективным материальным миром, и особенностями биологии человека, и человеческим мышлением, и культурными факторами» [1, с. 166].
Е.Н. Алымова полагает, что экстралингвистические факторы, связанные с историко-культурными и природно-климатическими особенностями жизни этноса, обуславливают национальное мышление, что приводит к вербализации опыта концептуализации цветового пространства в национально-специфические лексические формы, образующие национальную лингвоцветовую картину мира [7; 4]. Вследствие этих факторов, носители различных языков приобретают и различное отношение к цветообозна-чениям. Но в то же время РМ. Фрумкина полагает, что «у каждого носителя языка восприятие того или иного цвета связано с жизненным опытом, психофизическим состоянием, определяется целым рядом объективных и субъективных факторов, поэтому достаточно индивидуально и является частью наивной картины мира» [8, с. 30].
Цветообозначения особенно устойчиво становятся символами в составе фразеологических и паремиологических образов. Многие названия цветов имеют отношение к свету, создавая све-то-цветовые особенности восприятия и осмысления окружающей действительности носителями того или иного языка.
Исследователи отмечают, что достаточно устойчиво и оценочное значение цветовых символов. «Следовательно, можно говорить о том, что цветовая символика архетипична по своей структуре» [3, с. 106].
Основными и доминирующими цветами, которые представлены в паремиологических единицах являются темный/черный и светлый/белый. Устойчивая оппозиция темный и светлый связана с ахроматичностью: светлый цвет = свет, день - темный цвет = тьма, ночь. Таким образом, бинарная цветовая оппозиция темный - светлый имеет глубокий социокультурный подтекст и связана с такими ассоциативными рядами, как смена дня и ночи, светом и тьмой, теплом и холодом, добром и злом, жизнью и смертью. Следствием этого и стало наделение светлых цве-
Библиографический список
тов - белого, с положительной семантикой, а темных и черного - с отрицательной коннотацией: Хул'ин к1ару гату дубсна «На крыше дома черная кошка сидит» [говорят, когда хозяйство разваливается], Авамвал муч1у накьв ву «Невежество - темная могила». Эпитет к1аруб «черный» часто встречается в проклятиях, им символизируются несчастья, беды, смерть, мрак и тьма: Уьмур к1аруди гъарахрияв «Чтобы твоя жизнь в черном прошла», К1ари гьюлиз гъарахриву «Пошел ты к черному морю», К1аривали ахъриву «Чтобы ты в черное попал» [= носил, не снимая, траур] [4].
Но в табасаранской паремиологической картине мира наблюдается и наделение белого и светлого цвета отрицательной коннотацией, а черного и темного - положительной: Лизи хила-риз жарарин зегьмет ккун шул «Белые руки чужой труд любят», К1арур - к1вазманир «Черный - сердцу приятный» [о человеке со смуглой кожей] [4].
Физический труд тоже может определяться при помощи черного цвета: К1ару жилиин лизи уьл битмиш шулу «Черная земля белый хлеб рождает», Гуч1 ап1рурин маш лизи шулу, лихрурин - к1ару «У труса лицо белое, у работяги - черное» [4].
Символические компоненты в структуре паремиологических образов представляют особый интерес. Символическая семантика по своей природе является коннотативной, формируясь из оценочного отношения человека к тому или иному факту действительности. То есть, в основе символического значения «лежит ассоциативное соотнесение конкретного денотата с неким отвлеченным, абстрактным смыслом, причем эта связь мотивирована неестественным развитием семантемы, нетрадиционным употреблением лексемы и внешними культурными языковыми условиями» [9, с. 64].
Таким образ, символ является понятием более глубоким и широким, нежели концепт, обладая способностью передавать информацию, выходящую за пределы семантики соответствующего концепта, а концепт, в свою очередь, обладая высокой культурно-общественной значимостью, передает информацию, выходящую за пределы концептуального значения, и получает статус символического концепта «Я» и «Мы».
1. Лакофф, Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. - М., 1996.
2. Телия, В.Н. Деятельностные аспекты языка: сборник научных трудов. - М., 1988.
3. Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика. - Минск, 2004.
4. Гасанова, М.А. Словарь табасаранских пословиц и поговорок. - Махачкала, 2014.
5. Пермяков, Г.Л. Основы структурной паремиологии. - М., 1988.
6. Габышева, Л.Л. Слово в контексте мифопоэтической картины мира: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - М., 2003.
7. Алымова, Е.Н. Цвет как лингвокогнитивная категория в русской языковой картине мира: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - СПб., 2007.
8. Фрумкина, РМ. Психолингвистика. - М., 2003.
9. Медведева, А.В. Символическое значение слова: на материале русских и английских обозначений обиходно-бытовых ситуаций, предметов и явлений материальной культуры. - Воронеж, 2000.
Bibliography
1. Lakoff, Dzh. Kognitivnaya semantika // Yazihk i intellekt. - M., 1996.
2. Teliya, V.N. Deyateljnostnihe aspektih yazihka: sbornik nauchnihkh trudov. - M., 1988.
3. Maslova, V.A. Kognitivnaya lingvistika. - Minsk, 2004.
4. Gasanova, M.A. Slovarj tabasaranskikh poslovic i pogovorok. - Makhachkala, 2014.
5. Permyakov, G.L. Osnovih strukturnoyj paremiologii. - M., 1988.
6. Gabihsheva, L.L. Slovo v kontekste mifopoehticheskoyj kartinih mira: avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk. - M., 2003.
7. Alihmova, E.N. Cvet kak lingvokognitivnaya kategoriya v russkoyj yazihkovoyj kartine mira: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. - SPb., 2007.
8. Frumkina, R.M. Psikholingvistika. - M., 2003.
9. Medvedeva, A.V. Simvolicheskoe znachenie slova: na materiale russkikh i angliyjskikh oboznacheniyj obikhodno-bihtovihkh situaciyj, predmetov i yavleniyj materialjnoyj kuljturih. - Voronezh, 2000.
Статья поступила в редакцию 27.11.14
УДК 821.161.1
Kieva Z.H. ABOUT SYSTEMIC INGUSH LINGUISTIC TERMINOLOGY. The article discusses the main parameters that form the consistency of the Ingush linguistic terminology: integrity, structure, interconnection, sustainability, the hierarchical structure, dynamics, and functioning. The author comes to the conclusion that the main logical distinguishing property in the Ingush language under the general title is its structure, different relationships, hierarchical order between elements within a single terminological fields, microfields, terminology series. The interrelatedness of terms in the Ingush linguistic terminology presents genus-specific, hierarchical and other relations between elements, allowing concluding that the terminological field of lexical units in the areas of linguistics is a term system. On the basis of the semantic approach, the author singles out three groups of antonyms: with qualitative opposition; with space-coordination opposition; with opposition formed by word-building means.
Key words: Ingush language, linguistic terminology, consistency, system relationships, signs of consistency.
З.Х. Киева, канд. филол. наук, ст. н.с. отдела ингушского языка, Ингушский научно-исследовательский институт гуманитарных наук им. Ч.Э. Ахриева, г. Махачкала, E-mail: uzlipat066@mail.ru
О СИСТЕМНОСТИ ИНГУШСКОЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
В статье рассматриваются основные параметры, образующие системность ингушской лингвистической терминологии: целостность, структурность, взаимосвязанность, устойчивость, иерархичность, динамичность, функционирование. Автор приходит к выводу, что основным логическим признаком ингушской лингвистической терминосистемы является ее структурированность, отличающаяся отношениями, иерархическими подчинен-ностями между элементами в рамках отдельных терминологических полей, микрополей, терминологических рядов. Взаимосвязанность терминов в ингушской лингвистической терминологии представлена родо-видовыми, иерархическими и другими отношениями между элементами, позволяющими заключить, что терминологическое поле лексических единиц сферы лингвистики - терминосистема.
Ключевые слова: ингушский язык, лингвистическая терминология, системность, системные отношения, признаки системности.
Системность является одним их основополагающих свойств термина, которая в лингвистических исследованиях представляется по-разному (Д.С. Лотте: 1961, А.А. Реформатский: 1961, РА. Будагов: 1976, С.Е. Никитина: 1994). Наличие множества разных трактовок основного понятия «система» объясняется тем, что в науке нет его однозначной интерпретации, поэтому «каждая профессия в рамках системного движения стремится освоить и ассимилировать весь материал системного движения и системной области в специфических для нее формах мышления и деятельности» [1].
Вопрос о системности терминологии в отечественном языкознании был затронут Д.С. Лотте, который отметил, что «термины должны строиться на основе строго продуманной системы соответствующих понятий и научно обоснованной классификации» [2, с. 73].
Термин является членом специальной предметной области и обладает свойством содержательной системности, т. е. по своему значению термин очень тесно связан со всеми другими членами терминологической системы, являясь обозначением видового понятия по отношению к родовому [3, с. 95]. При выделении принципа системной организации терминологических единиц как одного из принципов построения научной терминологии, Н.Б. Гвишиани указывает, что «для системности исключительно важно, чтобы термины одного порядка имели однотипную конструкцию» [4, с. 48]. Системность в терминологии, как отражено во многих исследованиях, представляют как парадигматические, так и синтагматические отношения. Известно, что парадигматические отношения в терминологии показывают прежде всего сходство номинативных единиц по тем или иным компонентам своей структуры. Важное значение при определении параметров системности тех или иных групп терминологических единиц представляют критерии понятия «система», на основании которых можно выяснить, характерна ли той или иной терминологии системность. Во многих исследованиях указываются следующие основные параметры: целостность, структурность, взаимосвязанность, динамичность, функционирование [5, с. 31].
Основным логическим признаком ингушской лингвистической терминосистемы является ее структурированность, отличающаяся отношениями, иерархическими подчиненностями между элементами в рамках отдельных терминологических полей, микрополей, терминологических рядов. Несомненно, каждый лингвистический термин занимает строго определенное место в рамках своего терминологического поля, поскольку за его пределами термин утрачивает присущие ему терминологические свойства и переходит в общеупотребительное слово. Так, термин юхь /лицо в лингвистической терминологии - это «грамматическая категория глагола, обозначающая отношение действия (процесса) и его субъекта к говорящему лицу», в словосочетаниях хьалхара юхь / первое лицо - «категориальная форма лица, обозначающая автора речи (говорящее лицо), и соотв. глагольная форма, указывающая на то, что субъектом действия является сам говорящий, т. е. форма лица, отождествляющая субъекта действия с говорящим», шоллаг1а юхь / второе лицо - «категориальная форма лица, обозначающая того человека или предмет, к которому обращена речь, и соотв. глагольная форма, указывающая, что субъектом действия является это лицо», кхоалаг1а юхь / третье лицо - «тот, кто не участвует в речи, стоит вне ее, и соотв. глагольная форма, указывающая на то, что субъектом действия является лицо или предмет, не участвующий в речи» [6,
с. 220-221], в то время как вне этой терминологической системы слово юхь /лицо употребляется, как: 1) передняя часть головы человека; 2) индивидуальный облик, отличительные черты; 3) человек как член общества; 4) наружная, передняя, верхняя сторона предмета [7, с. 319].
Взаимосвязанность терминов в ингушской лингвистической терминологии представлена родо-видовыми, иерархическими и другими отношениями между элементами, позволяющими заключить, что терминологическое поле лексических единиц сферы лингвистики - терминосистема. Родо-видовая зависимость одного лингвистического термина от другого, во-первых, отражает характер многоуровневой системы как самих понятий, так и слов, их номинирующих, а, во-вторых, отражает логику развития научного мышления. Так, термины овла / корень, лард / основа, чаккхе / окончание, дешхьалхе / приставка, суффикс / суффикс являются морфемами слова. В то же время по отношению к лингвистическому понятию морфемика термин морфема является родовым понятием, а по отношению к понятиям овла / корень, лард / основа, чаккхе / окончание, дешхьалхе / приставка, суффикс / суффикс - видовым. Иерархические отношения между элементами ингушской лингвистической терминологии выражаются в том, что каждый термин, входящий в терминологическую систему, образует собственную подсистему, которая является подчиненной по отношению к системе в целом. По критерию иерархичности каждый термин, входящий в ингушскую лингвистическую терминологию, представляет собой целостную единицу (т.е. ему соответствует определенная дефиниция) и при этом является элементом системы более высокой организации. Так, термины, входящие в терминологическое поле «Синтаксис», являются элементами терминосистемы лингвистики. С другой стороны, каждый термин этого терминологического поля образует собственную систему, более низкой организации. Например, лингвистический термин предложени «предложение», входящий в терминологическое поле «Синтаксис», в пределах которого создаются специальные условия для их функционирования, одновременно образуют собственные терминологические микрополя, относящиеся к отдельным конкретным участкам поля как целого. В свою очередь, лексические единицы каждого микрополя формируют свои терминологические ряды, например, белгала юхь йола предложени / определенно-личное предложение, белгалза юхь йола предложении / неопределенно-личное предложение, ц1ера предложени / назывное предложение, юхь йоаца предложени / безличное предложение. Следующим критерием системности ингушской лингвистической терминологии является наличие антонимических отношений между терминологическими единицами в рамках данной терминологии, т. е. многие понятия реальности отражены в языке в форме оппозиций или противопоставлений. В лингвистической терминологии ингушского языка можно выделить формальные и семантические типы антонимов. В формальном (структурном) отношении антонимы можно разделить на две группы: 1) разнокорневые антонимы (с противопоставлением определений при общем определяе-мом^' дийла дешдакъа / открытый слог - къайла дешдакъа / закрытый слог; 2) однокорневые антонимы: мукъа оаз /гласный звук - мукъаза оаз / согласный звук.
С точки зрения семантических признаков можно выделить следующие группы: 1) антонимы, выражающие качественную противоположность: кхалнаьха класс / класс женщин - ма1ача наьха класс / класс мужчин; 2) антонимы, выражающие коорди-
национно-пространственную семантику хьалхарча муг1арера мукъа оаз / гласный переднего ряда - т1ехьарча муг1арера мукъа оаз / гласный заднего ряда; 3) антонимы, выражающие противопоставление с использованием словообразовательных средств языка (суффикса -за: кертера маьже /главный член -кертерза маьже / второстепенный член).
В лингвистической терминологии ингушского языка можно выделить три группы антонимов: 1) контрарные антонимы, между которой есть средний, промежуточный член: юхера (лаг1а) / начальная (степень) - дистара (лаг1а) / сравнительная (степень) - лакхера (лаг1а) / превосходная (степень; 2) комплементарные (екъалу лард / членимая основа - екъа ца лу лард / нечленимая основа); 3) антонимы, выражающие логически противоположные понятия: цхьоален таьрахь / единственное число - дукхален таьрахь / множественное число.
Библиографический список
В данной статье будут рассмотрены способы выражения времени в двух группах характеризующих предложений: 1) со значением включения предмета в класс, род; 2) со значением качественной характеристики предмета.
Структурно-семантические модели простого предложения описываются на материале тувинского [1], алтайского [2; 3], шор-
Ингушская лингвистическая терминосистема, как и лексическая система языка, в целом является открытой для появления новых терминологических единиц, в связи с этим предполагается обязательная и постоянная работа по ее упорядочению. Специальный системный подход к терминологии актуализирует выделение и описание всех терминологических единиц, образующих единую систему, и отношений, соединяющих эти единицы. Одним из способов упорядочения лингвистической терминологии ингушского языка является составление терминологических словарей, принципы построения которых разрабатываются в терми-нографии. Наличие у каждого термина строго специализированного значения и фиксированного места, разветвленная система понятий, отражение всех терминов в словарях, являющееся следствием терминологической работы над терминологией -все эти признаки характеризуют системность терминологии.
•.14
ского [4; 5], карачаево-балкарского [6; 7; 8; 9] и других тюркских языков.
Настоящая работа пользуется положениями и терминологией Новосибирской синтаксической школы, основанной М.И. Черемисиной. По мнению М.И. Черемисиной, основной синтаксической единицей является элементарное простое предло-
1. Щедровицкий, Г.П. Избранные труды. - М., 1995.
2. Лотте, Д.С. Основы построения научно-технической терминологии. - М., 1961.
3. Лейчик, В.М. О языковом субстрате термина // ВЯ. - 1986. - № 5.
4. Гвишиани, Н.Б. Язык научного общения (вопросы методологии). - М., 1986.
5. Циткина, Ф.А. Терминология и перевод (К основам сопоставительного переводоведения). - Львов, 1988.
6. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов. - М., 2007.
7. Ожегов, И.А. Словарь русского языка. - М., 2008.
Bibliographie
1. Thedrovickiyj, G.P. Izbrannihe trudih. - M., 1995.
2. Lotte, D.S. Osnovih postroeniya nauchno-tekhnicheskoyj terminologii. - M., 1961.
3. Leyjchik, V.M. O yazihkovom substrate termina // VYa. - 1986. - № 5.
4. Gvishiani, N.B. Yazihk nauchnogo obtheniya (voprosih metodologii). - M., 1986.
5. Citkina, F.A. Terminologiya i perevod (K osnovam sopostaviteljnogo perevodovedeniya). - Ljvov, 1988.
6. Akhmanova, O.S. Slovarj lingvisticheskikh terminov. - M., 2007.
7. Ozhegov, I.A. Slovarj russkogo yazihka. - M., 2008.
Статья поступила в редакцию 30.11
УДК 81'367
SereedarN.Ch. PARADIGMATIC VARIATION OF CHARACTERIZING SENTENCE MODELS IN THE TUVA LANGUAGE. The paper deals with the analysis of the grammar meaning of elementary simple characterizing sentences in the Tuva language. The role of the link is shown for the past and future tenses. The features of auxiliary verbs are found. The author pays attention to the expressions of tense meanings and attendant modal or other shades in specific types of sentences. The ways of tense expression are described. The author shows that the functional and semantic specialty of the link lies in restricted types of models. The paper clarifies the distinguishing features of the determinants and accompanying links that have the meaning of recent and remote past. They oppose each other with tense meanings and semantic shades. The author also studies the features of tense meanings in specific types of sentences. This problem is not explored enough and needs further investigations.
Key words: elementary simple sentences, model, paradigm, characterizing sentences, predicates, tense, past tense, present tense, future tense, link.
Н.Ч. Серээдар, канд. филол. наук, вед. н.с. Тувинского института гуманитарных исследований, зав. сектором языка, г. Кызыл, E-mail: sereedar.62@mail.ru
ПАРАДИГМАТИЧЕСКОЕ ВАРЬИРОВАНИЕ МОДЕЛЕЙ ХАРАКТЕРИЗУЮЩИХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ ТУВИНСКОГО ЯЗЫКА
В статье анализируется грамматическое значение элементарных простых характеризующих предложений в тувинском языке. Показана роль связки в прошедшем и будущем временах. Выявлены отличительные черты вспомогательных глаголов. Рассмотрены особенности выражения временных значений и сопровождающих их модальных и иных оттенков в конкретных типах предложений. Охарактеризованы способы выражения времен. Отмечено автором, что функционально-семантическая специфика связки заключается в ограниченном типе конструкций. В статье выяснены особенности детерминантов, сопровождающих связок, обозначающих недалекое и далекое прошлое. Они противопоставлены друг другу оттенками временных значений. Рассмотрены особенности выражения значения времени в конкретных типах предложений. Данная проблема мало изучена и требует дальнейших исследований.
Ключевые слова: элементарные простые предложения, модель, парадигма, характеризующие предложения, предикаты, время, прошедшее время, настоящее время, будущее время, связка.
