О проблемах техногенного риска, безопасности техносферы и технологическом будущем: взгляды, идеи и мысли академика В. А. Легасова Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 54+620.9

A.A. Быков

О проблемах техногенного риска, безопасности техносферы и технологическом будущем: взгляды, идеи и мысли академика В.А. Легасова

Аннотация

1 сентября 2011 года Валерию Алексеевичу Легасову исполнилось бы 75 лет. Но ему не суждено было дожить до этой даты. В апреле 1988 года он ушел из жизни неожиданно и трагически, покончив с собой. Его имя в свое время было известно почти каждому в нашей стране и имело огромную популярность в мире. Данная статья, подготовленная к 75-летию со дня рождения

B.А. Легасова, представляет собой попытку систематизированного изложения взглядов, идей и мыслей академика о проблемах техногенного риска, безопасности техносферы и технологическом будущем, которое для нас уже становится настоящим.

Ключевые слова: техногенный риск; безопасность техносферы; технологическое будущее.

Содержание

Введение

1. В.А. Легасов — основоположник науки о безопасности и риске

2. Техногенный риск и его характерные тенденции

3. Причины наблюдаемых негативных тенденций в техносфере

4. Характерные фазы развития крупных аварий

5. О роли человеческого фактора

6. О возможных подходах решения проблем безопасности техносферы

7. О современных угрозах и опасностях

8. Что должна включать современная концепция безопасности

9. Завершение промышленного этапа развития цивилизации

10. Каким представляется будущее технологическое общество

11. Как разумно организовать переходный процесс от сегодняшнего, небезопасного, критического состояния в завтрашний день?

Заключение

Литература

сших учебных заведениях, на которых профессиональную подготовку получают будущие специалисты по анализу и управлению риском, исследованию проблем безопасности, создаются профессиональные объединения специалистов по риску — Российское научное общество анализа риска, Русское общество управления рисками, Академия наук риска и др., издаются специализированные журналы по риску — «Проблемы анализа риска», «Управление риском» и др., выпуск научной, учебной, научно-популярной литературы по проблематике анализа и управления риском испытывает в некотором смысле «бум», как в нашей стране, так и за рубежом.

На фоне этих процессов как-то постепенно стало забываться, что организационное начало становлению науки о риске в нашей стране было положено еще в конце 60-х — 70-х годах прошлого

Веемы - коллеги по встрече новой эры, все мы - свидетели и творцы ее первого века. Он, век этот, пришел, мне кажется, очень вовремя. Ведь именно сегодня каждый из нас думает: как сделать нашу общую жизнь осмысленнее.

Академик В.А. Легасов

Введение

В последние несколько лет научное направление, включающее исследование проблем безопасности во всех сферах жизнедеятельности, проблемы оценки, анализа, прогнозирования и управление риском активно и стремительно развивается. Происходит становление научных школ по анализу и управлению рисками с учетом специфики и особенностей риска: природного, техногенного, экономического, социального, экологического и др. Возникают специализированные кафедры в вы-

столетия, когда в стране доминирующей, все подавляющей была официальная идеология «абсолютной безопасности», венцом реализации которой стала Чернобыльская катастрофа. Считается, что начало этому реформированию философии безопасности положил трагически ушедший из жизни во вторую годовщину Чернобыльской аварии академик Валерий Алексеевич Легасов, активно участвовавший в этом движении и как ученый и как организатор науки и образования. В частности, именно по его инициативе в начале 80-х годов была создана Лаборатории мер безопасности в Институте атомной энергии им. И.В. Курчатова (ныне — РНЦ «Курчатовский институт»). Тогда это была первая в стране специализированная научная лаборатория, в которой центральное место отводилось решению теоретических проблем безопасности и риска. Конечно, была радиационная специфика в проблематике Лаборатории, но многие из решаемых в то время задач, как показало время, могут быть легко адаптированы к другим факторам риска. Как писал проф. М.С. Сафонов [1]: «Валерий Алексеевич определял коллективу только общее направление исследования. Выдвигаемые им задачи обязательно должны были быть впечатляющими, государственного масштаба; т.е. планку он сразу поднимал очень высоко, не всегда особенно беспокоясь, каким же именно образом эта планка будет преодолеваться. Поручения намеренно и в жесткой форме ставились «на вырост»...у Валерия Алексеевича были продуманные принципы управления тем довольно значительным количеством научных групп и подразделений, с которыми он напрямую имел дело. Несмотря на его трудно измеримую научно-техническую эрудицию, приобретенную благодаря организационной деятельности в таком сложнейшем институте как ИАЭ им. И.В. Курчатова и многолетней работе в ВАКе, он почти никогда не высказывал своих личных соображений или даже замечаний по поводу конкретных способов решения той или иной задачи. Свою роль он определял в качестве катализатора научного действа. Он очень легко откликался (был чуток — по его собственному выражению) практически на любую новую идею или предложение; старался быстрее дать им ход, проверить в деле. Причем сила его реакции была обычно пропорциональна той активности, напору, с которым предложение выдвигалось, несмотря на то, что это могло быть даже прозрачно сомнительное предложение. Вероятно, он считал правильным давать принять дозревшую форму всему, что как-то заявляет о себе». Пожалуй, это единственно верный способ дать возможность развиваться новому направлению в науке, в частности — науки о безопасности и риске.

В.А. Легасов никогда не был мечтателем, кабинетным ученым. Намечая новую стратегию движения вперед, к технологическому обществу будущего, он вкладывал много времени и сил в решение практических задач развития науки и высшего об-

разования в стране. Он был инициатором и непосредственным участником многих важных начинаний Академии наук СССР (в 1976 г. он был избран член-корреспондентом, в 1981 г. — действительным членом АН СССР, а в 1985 г. — членом Президиума Академии). Одним из таких начинаний была крупнейшая экспертиза химической науки и технологии, которая была организована по его инициативе. Под его руководством и при его участии был проведен анализ областей и направлений приоритетных исследований в химии и химической технологии. Результат проведения этой впечатляющей акции — выявление на базе системных представлений основных приоритетных направлений развития химии. «Даже сейчас, когда идет существенная переоценка ценностей, фундаментальная расстановка приоритетов в химической науке осталась именно такой, как это предсказывали эксперты, руководимые В.А. Легасовым», — свидетельствует один из участников этой работы член-корреспондент РАН Н.Н. Олейников. Ученый и деятель государственного масштаба, наделенный внутренней культурой, интуицией, энергией, он возглавил рабочую группу ГКНТ СССР, которая проанализировала тяжелое положение, сложившееся в приборном и методическом оснащении нашей науки, предложила обеспечение научных исследований современными программами через всесоюзную сеть центров коллективного пользования. Был разработан проект перестройки организации и финансирования НИОКР в стране, предусматривающий концентрацию средств и сил на приоритетных направлениях, финансирование научных проектов на конкурсной основе, развитие инфраструктуры и сети приборных центров, перестройку системы химического образования.

Немаловажная роль принадлежит В.А. Легасову и в становлении системы высшего образования по анализу и управлению риском, а также подготовки и переподготовки специалистов по безопасности. На возглавляемой им кафедре химической технологии Химического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова были введены новые специальные курсы по техногенной и экологической безопасности.

К настоящему времени многие ученые, начинавшие свою научную деятельность в области безопасности и риска вместе с В.А. Легасовым (акад. РАН Л.П. Феоктистов, проф., д.ф.-м.н. И.И. Кузьмин, проф., д.х.н. М.С. Сафонов) или параллельно с ним (д.г.-м.н. А.Л. Рагозин, проф., д.г.н. С.М. Мягков), к сожалению, также ушли из жизни. И многое из того, что ими было сделано, начинает предаваться забвению или вкладывается в уста новомодных ученых как собственное достижение. По этой причине в журнале «Проблемы анализа риска» была в свое время открыта рубрика «Чтобы помнили», в которой представляются либо обобщенные материалы о наиболее значимых достижениях ученых, творивших науку о безопасности и риске в первые годы ее становления, либо еще не опубли-

кованные или мало известные работы. Академику В.А. Легасову была посвящена специальная подборка материалов в 2005 году (Том 2, № 2) и 2006 году (Том 3, № 1), подготовленная по материалам вдовы академика — Маргариты Михайловны Легасовой. Журнальная переработка предоставленного в распоряжение редакции архива позволила опубликовать в Томе 2, № 2 достаточно объемный материал, где наравне с научными статьями, посвященными проблемам безопасности и риска, заметками, размышлениями и прогнозами академика В.А. Легасова («Проблемы безопасного развития техносферы», «Мысли вслух из сегодня — в завтра», «В первом веке новой эры», «Наука не терпит одиночества»), впервые опубликованы несколько эссе его коллег (чл.-корр. РАН Л.Н. Сумарокова, акад. РАН Л.П. Феоктистова и проф. М.С. Сафонова) вместе с сокращенным вариантом воспоминаний М.М. Легасовой «Крутые перевалы», вошедших в изданный пятнадцать лет назад сборник [2]. В этом же номере воспроизведены две главы из до сих пор достаточно часто цитируемой, написанной В.А. Легасовым в соавторстве с В.Ф. Деминым и Я.В. Шевелевым, работы: «Экономика безопасности ядерной энергетики» [3]. Названия публикуемых статей соответствуют авторским названиям глав, а именно: «Безопасность как экономический фактор. Цена риска» и «Дисконтирование и компромисс между поколениями».

Эта систематизированная и достаточно разносторонняя антология о В.А. Легасове получила многочисленные положительные читательские отзывы на опубликованный материал. В частности член Союза писателей России, кандидат военных наук Владимир Степанов написал: «Ваша подборка материалов, сделанная с большим душевным тактом и любовью, для всех нормальных людей не только приятная возможность еще раз прикоснуться к истине и прочитать правду о выдающемся нашем современнике, но и от души порадоваться, что в науке остались верные последователи науки о риске и безопасности, одним из основоположников которой являлся Валерий Алексеевич. Он же являлся одной из самых ярких и легендарных личностей Чернобыля... Надеюсь, что научные труды академика В.А. Легасова и материалы о нем, а также исторические справки о других его соратниках будут регулярно появляться на страницах Вашего издания. Ибо, безусловно, «не только единым научным хлебом сыт настоящий ученый». Еще раз большое спасибо за счастливую предоставленную возможность соприкоснуться на журнальных полосах с интересными фактами из биографии и мыслями талантливого ученого современности с мировым именем». К 20-й трагической годовщине Чернобыльской катастрофы, учитывая пожелания читателей, и тот факт, что академик В.А. Легасов был одним из главных действующих лиц при локализации и ликвидации последствий аварии на ЧАЭС с первых дней организации работ, в 2006 году в Томе

3, № 1 журнала «Проблемы анализа риска» были опубликованы в сокращенном виде (по сборнику [2, с. 25 — 112]) его воспоминания о том, как все происходило в первые дни и месяцы после аварии на чернобыльской атомной станции.

Отметим также монографические издания, вышедшие в свет с того времени. В 2007 году в издательстве «Наука» в серии «Памятники отечественной науки. XX век» была выпущена книга Легасов В.А. Химия. Энергетика. Безопасность [4]. В книге представлены оригинальные работы и обзорные статьи, написанные самим академиком или в соавторстве, по химии благородных газов, химии плазмы, атомно-водородной энергетике и технологии, по вопросам безопасности и ядерной энергетике и общим вопросам промышленной безопасности, а также по актуальным проблемам химической науки, технологии и образования. В 2010 году издательским домом «Спектр» была издана книга М.М. Легасовой «Академик Валерий Алексеевич Легасов» [5].

К 25-й трагической годовщине Чернобыльской аварии в журнале «Проблемы анализа риска» (Том 8, № 2) также были опубликованы тематические статьи, сопоставляющие то, что было 25 лет назад в Чернобыле с тем, что происходило в наши дни непосредственно после катастрофы на АЭС в Фукусиме. В частности в статье проф. Малышева В.П. [6] об уроках чернобыльской катастрофы показана масштабность проблем преодоления последствий аварии на Чернобыльской АЭС, потребовавшая решения многих исключительно сложных задач, затрагивающих практически все сферы общественной жизни, многие аспекты науки, морали и права. Человечество тогда впервые столкнулось со столь масштабной радиационной аварией, и наша страна не была, да и не могла быть готова к ликвидации чрезвычайной ситуации подобного масштаба. Однако, как показывает автор, в этой сверхэкстремальной обстановке было налажено достаточно эффективное взаимодействие различных министерств и ведомств, в сжатые сроки была сформирована многофункциональная группировка сил и средств, что позволило оперативно осуществить необходимые мероприятия по защите населения, локализовать основные источники радиоактивного загрязнения и в последующем нормализовать радиационную обстановку на атомной станции. Сегодня же мы являемся свидетелями тяжелой радиационной аварии на японской атомной станции «Фукуси-ма». Поступавшие сразу после аварии противоречивые сведения о развитии данной аварии и ходе её ликвидации, не позволили на тот момент дать объективный анализ эффективности принимаемых мер. Однако, проделанный автором сравнительный анализ действий ликвидаторов Чернобыльской аварии и аварии на «Фукусиме» свидетельствует о недостаточной оперативности действий японских специалистов в возникшей стрессовой ситуации по сравнению с организацией ликвидации последствий аварии на ЧАЭС и максимальном их смягче-

нии, в чем немаловажная роль принадлежала академику Легасову Валерию Алексеевичу.

О В.А. Легасове в Советском энциклопедическом словаре, изданном в 1990 г. лаконично написано: «сов. хи-мик-неорганик. Акад. АН СССР (1981), тр. по химии благородных газов, химии плазмы. Лен. пр., Гос. пр. СССР (1976)». Чуть больше — в вышедшем недавно Большом энциклопедическом словаре, где добавлено следующее: «Был членом правительственной комиссии по устранению последствий аварии на Чернобыльской АЭС».

Исследования В.А. Легасова открыли новые классы соединений благородных газов, тех самых элементов, которые занимают в Периодической системе последнюю, восьмую колонку и всегда считались абсолютно инертными, не подверженными никаким химическим превращениям. В.А. Легасовым и его сотрудниками были разработаны методы синтеза соединений этих элементов, изучены физико-химические и термодинамические свойства, определены области применения. Основные научные интересы В.А. Легасова были связаны, однако, не только с синтезом соединений благородных газов, химией плазмы, но и с проблемами водородной энергетики, безопасного развития техносферы. Такая широта и многосторонность интересов ученого сочетались с неравнодушным отношением к судьбе отечественной науки и всей страны. Известный советский и российский специалист в области систем ядерного оружия академик РАН Л.П. Феоктистов так отозвался на сообщение о гибели В.А. Легасова: «Ушел из жизни необыкновенно одаренный, необыкновенно умный человек. Ему был присущ редкий дар — стратегическое мышление.. .Его совершенно оригинальные подходы проявились полнее всего в комплексном использовании ядерной энергии — будь то экологически чистое водородное топливо, металлургические комбинаты или химические заводы.. .До и в связи с Чернобыльскими событиями Валерий Алексеевич очень много занимался проблемами безопасности. Научное наследие его велико.»

Далее в статье представлены основные идеи, мысли и прогнозы академика В.А.Легасова именно в области техногенной безопасности и риска.

При этом, чтобы лишний раз выделить основные мысли и положения, многочисленные примеры и комментарии академика приводятся более мелким шрифтом.

1. В.А. Легасов — основоположник науки о безопасности и риске

Из интервью корреспонденту «Известий» Г. Алимову («Известия», 1987, 22 января):

— Что вы считаете самым главным в научной работе, какими принципами руководствуетесь?

— Наверное, все-таки важно правильно начать1. Не знаю, можно ли это назвать принципом. Но я считаю, что стартовые позиции в науке, как, впрочем, и в жизни, — самые важные. Не случайно психологи, другие специалисты считают, что для развития ребенка очень важны

1 Здесь и далее выделения автора статьи.

первые четыре года после рождения. К чему интерес воспитают, угадают или не угадают склонности, дадут ему послушать музыку, если он музыкален, дадут ему карандаш в руки, если у него способности к рисованию. Так и в науке самые главные позиции — стартовые.

В.А. Легасов еще в 70-е годы, одним из первых в нашей стране, поставил задачу обеспечения безопасности населения и окружающей его среды на уровень важнейшей научной проблемы, сформулировал направления и программу научных исследований в этой области, начал подготовку научных кадров для работы в этой сфере человеческой деятельности.

Политика обеспечения безопасности человека и окружающей среды от техногенной опасности, ориентированная на достижение «абсолютной» безопасности, являлась общепринятой (по крайней мере, до начала 70-х годов) во всех странах мира. Такого рода представления о безопасности в практике политиков и законодателей становились во многих случаях основой для принятия решений, в которых стандарты и нормы безопасности устанавливались не на научной основе, а исходя из соображений выгоды той или иной группы людей и под влиянием обстоятельств. Тем самым, поскольку ресурсы общества всегда ограничены, создается режим наибольшего благоприятствования для развития какой-либо одной сферы деятельности за счет подавления других сфер социально-экономического развития, в результате чего общество в целом оказывается беднее, а общий уровень безопасности для его членов падает. Следствием этого является неоправданная потеря большого числа жизней среди населения, которые могли бы быть спасены в случае использования этих же ресурсов для повышения безопасности в других видах деятельности.

Между тем, практический опыт и научные исследования привели к концу 70-х годов к пониманию невозможности создания «абсолютно» безопасных технологий и, вследствие этого, несоответствия концепции «абсолютной» безопасности реальной действительности, в которой всегда остается элемент случайности, могущий привести к нежелательным последствиям.

Поэтому в большинстве развитых стран мира в начале 80-х годов начался процесс, направленный на разработку новой политики в области обеспечения безопасности человека и окружающей его среды — политики «приемлемого» риска, базирующейся на следующих основополагающих принципах:

формирование качественно новой цели безопасности ориентированной на улучшение состояния здоровья каждого человека, общества в целом и улучшение качества окружающей среды;

разработка методов количественной оценки факторов опасности, основанных на методологии анализа риска;

разработка методов количественной оценки безопасности, основанных на показателях состояния здоровья человека, качества жизни и качества окружающей среды;

разработка методов определения приемлемого баланса между риском и выгодами от той или иной деятельности, основанных на оценке социального предпочтения и экономических возможностей человека и общества, экологических ограничениях среды их обитания;

переориентация системы контроля за состоянием безопасности: от контроля, сконцентрированного главным образом на факторах опасности, присущего политике «абсолютной» безопасности, — к контролю главным образом за воздействием этих факторов на человека и окружающую его среду, сохраняя при этом, конечно, и контроль за факторами опасности.

За несколько лет до Чернобыльской катастрофы, основываясь на анализе аварии на американской АЭС «Три-Майл-Айленд» в 1979 г., В.А. Легасов и его единомышленники выступили с предложением о разработке новой методологии безопасности ядерной энергетики, основанной на концепции «приемлемого» риска и исключающей ведомственные интересы. В статье, опубликованной ими в 1980 г. в журнале «Природа» [7] говорилось: «При определенных обстоятельствах, несмотря на наличие мер безопасности, на АЭС возможно возникновение условий для аварии с повреждением активной зоны и выбросами в атмосферу определенного количества радиоактивных веществ». Это утверждение вызвало неприятие не только со стороны административно-бюрократического аппарата, но и многих ученых и конструкторов, специалистов в области ядерной энергетики.

Даже после Чернобыльской аварии, которая произошла на фоне практически всеобщей убежденности в полной безопасности ядерной энергетики в СССР, методологические подходы, находящие свое отражение в нормативной базе безопасности атомных электростанций, менялись крайне медленно. Многие годы потребовались для осознания одного из основных положений, на которых настаивал В.А. Легасов: требования, выработанные при реализации политики «приемлемого» риска (например, нормативы воздействия на здоровье человека и окружающую среду), определяют те требования, которым должны соответствовать технические системы безопасности. При этом коренным образом должны измениться вся законодательная и исполнительная система управления безопасностью: концепция «реагировать и выправлять» нежелательные изменения в окружающей человека среде должна быть заменена на концепцию «предвидеть и предупреждать» такие изменения.

Многие страны, формируя политику и стратегию в области безопасности, прежде всего — промышленной и экологической, опираются на концепцию приемлемого риска и ряд количественных показателей риска, для которых установлены нор-

мативные или критериальные уровни, определяющие допустимые техногенные воздействия на население и окружающую среду. В нашей стране, несмотря на то, что уже многие годы количественный методический аппарат анализа риска интенсивно используется в области промышленной безопасности и управления риском чрезвычайных ситуаций, тем не менее, вплоть до настоящего времени должным образом законодательно не закреплены нормативные значения, опираясь на которые можно делать суждение о степени приемлемости риска и осуществлять политику управления риском с применением административных, правовых, экономических и технических механизмов регулирования и контроля.

Поэтому в последнее время приобрела чрезвычайную актуальность задача перехода к новой стратегии управления безопасностью и связанной с ней необходимостью введения национальных стандартов риска в плане реализации Федерального закона «О техническом регулировании» (184-ФЗ от 27 декабря 2002 г.), который широко использует понятие риска и его предельно допустимых значений для разработки соответствующих технических регламентов. В настоящее время до сих пор не сложилось единого мнения об уровнях приемлемого индивидуального и социального риска, которые могут подлежать нормированию и стать количественной основой принятия решений в обновленной стратегии управления национальной и региональной безопасностью.

19 апреля 2006 года состоялось расширенное заседание Президиума Общероссийской общественной организации «Российское научное общество анализа риска». В заседании помимо членов президиума Общества приняли участие члены Научного совета, Исполнительного комитета, Московского городского отделения Общества, председатели и представители региональных отделений. На заседании среди других вопросов была утверждена Декларация Российского научного общества анализа риска «О предельно допустимых уровнях риска». Несомненна значимость этого документа в области создания правового поля регулирования уровней индивидуального и социального риска, несмотря на его рекомендательный характер. По сути — это был один из первых шагов на пути реформирования системы управления безопасностью в нашей стране и перехода к политике, основанной на концепции «приемлемого риска».

Л.П. Феоктистов в своих воспоминаниях о Легасове [8] подразделяет научную деятельность Валерия Алексеевича условно и укрупнено на три раздела: а) Химия благородных газов. б) Промышленная безопасность. в) Ядерная энергетика. Чернобыль.

В разделе б) Промышленная безопасность, комментируя слова В.А. Легасова относительно того, что «рост масштабов и концентрации производства ведет к накоплению потенциальных опасностей», о чем можно судить по колоссальным «удельным

(либо на единицу площади, либо на душу населения) величинам летальных для человека доз содержащихся в различных производствах Западной Европы», — Л.П. Феоктистов, в частности, писал:

«На такую концентрацию опасных веществ накладывается риск, связанный с высокой плотностью размещения разнородных производств, опасных каждое по-своему и, особенно, при аварии, при взаимодействии, С другой стороны окружающий нас живой мир демонстрирует, что наиболее компактные и гибкие системы построены из многоцелевых элементов. Промышленные же структуры, как правило, монофункциональны: отдельно — производство энергии, отдельно — ее транспортировка, отдельно ее использование, что создает избыточные потоки сырья и энергии.

... Конечно, и на пути усложненного, комбинированного производства есть свой разумный предел, вызванный соображениями безопасности. Компромисс между экономической выгодой и риском является той функцией, которая подвергается оптимизации. Понимая неизбежность подобного поиска, конструкторы и проектировщики порой прибегают к другой крайности. Они начинают нагромождать на одну вторую, иногда третьи иди четвертые дублирующие резервирующие системы, усложняя и удорожая процесс. И забывают, что надежность и эффективность самих защитных устройств также являются конечными и подвластными техническим сбоям и ошибкам. Валерий Алексеевич неоднократно мне демонстрировал график, на котором по вертикальной оси откладывалась надежность производства, а по горизонтальной — затраченные средства. Парадоксальность утверждения в том и состояла, что кривая не имеет монотонного вида, начиная с некоторого значения она уходит вниз, когда контролирующие и прочие вспомогательные агрегаты начинают работать сами на себя, забывая о своем первичном назначении. Нужно сказать, что высказанное положение имеет значительную степень общности, и относится ко всем несовершенным системам, включая, например, управленческий аппарат России. Он не только в своих трудах констатирует в целом бедственное положение нашей промышленности с точки зрения экологии и аварийности, но и пытается указать, как мы видим рецепты выхода».

Рассмотрим несколько более подробно те обобщающие положения и выводы, к которым пришел В.А. Легасов в процессе анализа современных его времени опасностей и угроз техносферы и динамических тенденций их дальнейшего развития.

2. Техногенный риск и его характерные тенденции

Разные события последних лет стали беспокоить и специалистов, и общественность. Среди них проблемы кислотных дождей, использования различных ядохимикатов, загрязнения морей, озер и рек, неудачные решения по размещению промыш-

ленных предприятий, аварии, приводящие к человеческим жертвам и крупному ущербу. Всякий раз внимание приковывается к конкретному случаю, к конкретному виду человеческой деятельности или источникам неприятностей. В результате предпринимаемых мер в какой-то одной узкой сфере положение улучшается, но тут же происходит новое событие в другой сфере или другом месте.

Усилиями специалистов непрерывно увеличивается надежность каждого агрегата, вводятся новые технические и организационные средства защиты и человека, и окружающей среды. И все-таки при некотором улучшении отдельных показателей, например, числа аварий на тысячу работающих или единицу стоимости выпускаемой продукции, абсолютное количество подобных происшествий растет.

Для сегодняшнего мира характерна тенденция: при уменьшении вероятности каждого отдельно взятого негативного события (будь то авиационная, железнодорожная или морская катастрофа, разрушение плотины, химического производства либо ядерного объекта) масштабы последствий, если оно все же случается, как правило, заметно вырастают. Действительно, если в 40-х годах в десятках авиационных катастроф погибали десятки людей, то ныне гораздо более редкая, единичная катастрофа уносит жизни сотен людей. Пожары давно сопутствовали деятельности человека, но с развитием нефтехимии и газовой энергетики они стали сопровождаться взрывами, резко увеличивающими поражаемые площади и масштабы последствий.

Подобная динамика характерна и для развивающейся химической промышленности. Выброс 2 — 2,5 килограмма диоксина при взрыве в июле 1976 года на химическом заводе в итальянском городе Севезо привел к заражению территории площадью 18 квадратных километров и к необходимости эвакуации из этой зоны около тысячи человек. Летом 1981 года в Мексике в результате аварии трайлера с хлором погибло 29 крестьян, тысяча человек получила серьезные отравления. В 1984 году весь мир потрясла трагедия в Бхопале (Индия), унесшая тысячи жизней, десятки тысяч людей были поражены тяжелыми легочными заболеваниями.

Новые виды человеческой деятельности, уберегая нас от нехватки энергии, помогая поднимать урожайность и сохранять собранную продукцию, одновременно несут и новые опасности, размеры которых подчиняются тем же тенденциям.

К сожалению, продолжаются аварии и в традиционных, давно сложившихся отраслях человеческой деятельности, например на угольных шахтах и элеваторах. При этом каждая из них — событие крупное и неприятное. Каждое подобное происшествие уносит жизни 20 — 30 человек, ущерб оценивается в 25 — 30 миллионов долларов, не считая косвенного влияния на экспорт — импорт зерна, цены на него.

Обращает на себя внимание, что в ряде случаев происходят аварии, экономический, а иногда социальный и политический ущерб которых чрезвы-

чаен. Катастрофа аэрокосмического корабля «Чэлленд-жер», тяжелая авария в 1979 году с расплавлением активной зоны реактора на атомной электростанции Три Майл Айленд, авария на Чернобыльской АЭС.

Существенно, что опасности от техносферы уже стали в категориях ущерба соизмеримыми с негативными для человека природными воздействиями. Так, атмосферные аномалии — смерчи (торнадо) происходят до 700 раз в год. Около двух процентов из них приносят беды, связанные с гибелью в среднем 120 человек, поражаемой площадью примерно 2,5 квадратного километра в каждом случае и материальным ущербом порядка 70 миллионов долларов. В то же время только в нефтепереработке, по нашей оценке, ежегодно случается около 1500 аварий, четыре процента которых сопровождаются утратой человеческих жизней (100—150 человек) и материальным ущербом до 100 миллионов долларов.

3. Причины наблюдаемых негативных тенденций в техносфере

Почему же, несмотря на усилия по повышению надежности техники, аварии происходят? Почему растет масштаб их последствий?

Современные сложные производства и машины проектируются так, чтобы их надежность была максимально высокой с позиций существующего понимания характера опасностей, технических и экономических возможностей их предотвращения. Как правило, проектные решения и регламенты эксплуатации совместно могли бы гарантированно обеспечить безопасную работу объекта, если бы не дефекты при изготовлении оборудования, конечные величины надежности каждого отдельного агрегата и прибора, если бы не отклонения от предначертанных режимов эксплуатации, возникающие, например, из-за смены сырья, проведения опытных операций или человеческих ошибок. Понимая неизбежность подобных дефектов, конструкторы и проектировщики создают различные системы, предупреждающие возможность аварии при отклонениях от нормальных режимов эксплуатации. Но надежность и эффективность самих защитных устройств также являются конечными, подвластными техническим сбоям и ошибкам в их использовании. Поэтому ставятся вторые, а иногда и третьи, и четвертые дублирующие, резервирующие системы, но все они, усложняя и удорожая машину или процесс, лишь понижают риск возникновения аварии, уменьшают вероятность катастрофических последствий отказов оборудования или ошибок персонала, иногда до очень маленьких величин, но все-таки эта вероятность никогда не равна нулю. Нулевой риск возможен лишь в системах, лишенных запасенной энергии, химически или биологически активных компонентов.

Многие современные потенциально опасные производства спроектированы так, что вероятность крупной аварии на них оценивается величиной порядка 10-4. Это означает, что из-за неблагопри-

ятного стечения обстоятельств с учетом реальной надежности механизмов, приборов, материалов и человека возможно одно разрушение объекта за десять тысяч объ-екто-лет. Если объект единствен, то с очень высокой вероятностью за это время он не представит опасности. Если таких объектов тысяча, то каждое десятилетие можно ждать разрушения одного из них. И, наконец, если число подобных объектов близко к десяти тысячам, то ежегодно один из них статистически может быть источником аварии. В этом обстоятельстве кроется одна из причин обсуждаемых проблем. Спроектированный по техническим средствам и регламентным требованиям объект, достаточно надежный в условиях малого тиражирования, теряет статистически надежность при массовом воспроизводстве, хотя физического облика он при этом не меняет.

Изложенное, казалось бы, диктует две возможные стратегии поведения. Либо в момент создания придать технике избыточную надежность в расчете на будущее развитие, либо вносить необходимые изменения, повышающие ее в той же мере, в какой увеличивается масштаб использования. На практике ни одна из этих стратегий, как правило, в полной мере не реализуется. Создаваемая техника должна экономически завоевать право на существование, а затраты на избыточность в надежности мешают этому, да и не всегда к данному моменту появляются нужные технические средства. Ко второй стратегии прибегают, но с большим отставанием по темпам, ибо сложившаяся уже производственная инфраструктура достаточно инерционна, и системой стандартов, устоявшимися технологическими операциями, сложившимися кооперативными связями, накопленным опытом, привычками препятствует изменениям проектов, правил обучения и эксплуатации как факторам, замедляющим темпы развития. Да и дополнительные затраты на повышение надежности создают понятные проблемы.

Сложность и противоречивость складывающегося положения состоит и в том, что многие достижения научно-технического прогресса, давая средства для решения материальных и социальных проблем, одновременно привносят в мир и новые трудности и опасности. Открытие радиоактивности и понимание процесса деления ядер существенно расширили возможности энергетики, медицины, научного поиска, но в то же время к привычным видам опасности — пожарам и взрывам — добавили опасность радиационную. Прогрессирующее развитие химии породило очень серьезную проблему токсической опасности.

В достаточно традиционных отраслях научно-технический прогресс, привнося новые процессы, методы и средства воздействия, привел к расширению спектра факторов, от которых следует защищаться. В металлургии, где всегда существовала опасность пожаров, вследствие использования природного газа и водорода возникла угроза взрывов. Наряду с пожарами и взрывами, сопутствовавшими процессам нефтепереработки, в этой отрасли увеличивается токсическая опасность за счет разнообразия получаемых

продуктов, применения новых методов. Даже в машиностроении новые материалы и средства их обработки порождают взрывную и токсическую опасности, неведомые раньше для этой сферы деятельности.

Новые процессы, новые комбинации различных веществ, вызванные к жизни научно-техническим прогрессом, иногда применяются без учета масштабных факторов, без должного анализа проблем безопасности.

увеличение масштабности последствий происходящих аварий — тоже результат особенностей научно-технического прогресса на современном этапе. Продолжает расти энерговооруженность общества. Энергонасыщенные и использующие опасные вещества объекты концентрируются. Во имя экономических показателей повышается их единичная мощность. Возрастает давление в основных промышленных аппаратах и транспортных коммуникациях, сеть которых становится все более разветвленной. Только в сфере энергетики сдвиг структуры топливообеспечения в сторону все более широкого применения газожидкостных энергоносителей с одновременным увеличением мощности добывающих и использующих их производств заметно повысил риск взрывопожарных явлений крупного масштаба.

Рост масштабов и концентрации производства ведет к накоплению потенциальных опасностей.

Об этом можно судить по удельным (либо на единицу площади, либо на душу населения) величинам летальных для человека доз, содержащихся в различных производствах Западной Европы. Так, по мышьяку эта величина составляет около полумиллиарда доз, по барию — порядка 5 миллиардов. В пересчете на летальные дозы накопление радиоактивных веществ превышает 10 миллиардов; фосгена, аммиака, синильной кислоты — порядка 100 миллиардов доз по каждому соединению, а по хлору

— 10 триллионов доз.

Эти цифры делают понятной повсеместно выражаемую заботу об обеспечении безопасности в первую очередь химических предприятий и ядерных объектов. Следует добавить также, что в отличие от разрушительных взрывов, например, радиационное и химическое поражения обладают спецификой долгосрочного воздействия и способностью к распространению в послеаварийном периоде.

Обстоятельства складываются таким образом, что часто переход на новые сырьевые базы или способы производства, продиктованный ресурсными или экономическими соображениями, осложняет ситуацию.

Еще одно существенное обстоятельство, увеличивающее риск промышленной деятельности, связано с повышением плотности размещения разнородных объектов и производств, их взаимодействием в аварийных ситуациях. Стремление к наибольшей экономичности, к максимальному использованию сделанных ранее вложений в энергетику, транспортные коммуникации, социально-бытовую сферу какого-либо региона приводит к насыщению его различными предприятиями без должного изучения их взаимо-

влияния. И может случиться так, что авария на одном из них и не была бы столь значительной по последствиям, если бы не ее воздействие на соседний объект с возможным многократным усилением поражающих факторов.

Взаимодействие различных предприятий, кстати, — фактор, существенный не только в аварийных ситуациях. Давно замечено, что если тепловое загрязнение рек на уровне нескольких градусов и химическое на уровнях, близких к предельно допустимым концентрациям, раздельно еще переносятся и рыбой, и микроорганизмами, то совместное их действие уже губительно.

Часто, когда проектируются и сооружаются новые производства, надежность их элементов еще не имеет статистической оценки и обосновывается расчетным способом, который не может учесть всех возможных ситуаций. При этом объекты обычно крупны и энергонасыщенны, и в случае даже маловероятных аварий на них последствия могут оказаться непредсказуемыми.

Изложенное имело целью проиллюстрировать, что созданная и развиваемая техногенная сфера накопила в себе большие потенциальные опасности — они могут катастрофически реализоваться либо при преднамеренных, военных, например, разрушениях в зонах повышенной промышленной плотности, либо при непреднамеренных. При этом естественные тенденции научно-технического прогресса, связанные с быстрым обновлением техники, систем и структур управления, с максимальным использованием рабочих объемов и ускорением всех технологических операций, объективно усложняют взаимодействие человека со все увеличивающимся и быстро меняющимся парком машин. Это объясняет, почему происходят достаточно часто аварийные события, несмотря на прогрессирующее повышение надежности технических систем.

4. Характерные фазы развития крупных аварий

Анализ причин и хода развития произошедших крупных аварий показывает, что независимо от времени, типа производства и региона они оказываются поразительно совпадающими, если отвлечься от конкретных технических деталей.

Обычно аварии предшествует фаза накопления каких-либо дефектов в оборудовании или отклонений от нормальных процедур ведения процесса. Длительность этой фазы может измеряться минутами или сутками. Сами по себе дефекты или отклонения еще не представляют угрозы, но в критический момент они сыграют роковую роль. Во время бхопальской, например, аварии на этой фазе были отключены холодильные устройства на емкости с метилизоциантом, разгерметизирована коммуникация, связывающая эту емкость с поглотителем ядовитых газов, отключен факел, предназначенный для их сжигания в аварийных ситуациях. Перед аварией в Чернобыле также было отключено несколько аварийных защит, а

активная зона реактора лишена обязательного минимума стержней, поглощающих нейтроны. Накопление на этой фазе подобных отклонений от нормы связано либо с ненаблюдаемостью работы элементов конструкций и материалов из-за отсутствия необходимых средств диагностики, либо, что бывает гораздо чаще, с тем, что персонал привыкает к такого рода отклонениям — ведь они довольно часты и в подавляющем большинстве случаев не приводят к авариям. Поэтому ощущение опасности притупляется, восстановление нормального состояния приборов и оборудования откладывается, процесс продолжается в опасных условиях.

На следующей фазе происходит какое-либо инициирующее событие, как правило, неожиданное и редкое. В Бхопале — это попавшее через пропускающую задвижку в емкость с метилизоцианатом небольшое количество воды, вызвавшее экзотермическую реакцию, которая сопровождалась стремительным подъемом температуры и давления метилизоцианата. В Чернобыле — это введение положительной реактивности в активную зону реактора: последовал мгновенный перегрев тепловыделяющих элементов и теплоносителя. В подобных ситуациях у оператора не оказывается ни времени, ни средств для эффективных действий.

Собственно авария происходит на третьей фазе как результат быстрого развития событий. В Бхопале — это открытие обратного клапана и выброс ядовитого газа в атмосферу, в Чернобыле — разрушение конструкций и здания паровым взрывом, усиленным побочными химическими процессами, и вынос накопившихся радиоактивных газов и части диспергированного топлива за пределы четвертого блока. Эта последняя фаза была бы невозможной без накопления ошибок на первой стадии. Конструкторы обычно имеют в виду такие маловероятные инициирующие воздействия — на случай их появления предусматриваются необходимые защитные устройства. Потеря их работоспособности на первой фазе, продолжение эксплуатации объекта создают возможность возникновения катастрофических последствий от технических неполадок или человеческих ошибок.

5. О роли человеческого фактора

Обстоятельный анализ статистических данных показывает, что, хотя свыше 60 процентов аварий происходило из-за ошибок персонала, львиная доля средств, расходуемых на безопасность производств, затрачивалась на совершенствование технических систем контроля и упреждения таких ситуаций. Исключением была авиакосмическая промышленность, где исторически уделялось большое внимание вопросам отбора персонала, его подготовки и переподготовки с использованием тренажеров, медицинского наблюдения, состояния дисциплины, материального стимулирования, создания комфортных условий работы, развития автоматизированных систем поддержки действий экипажей и наземных служб. Другие отрасли

всерьез начали использовать и совершенствовать опыт авиаторов лишь с конца 70-х годов.

Обычно, когда говорят о человеческом факторе, о взаимодействии человека с машиной, сводят дело к дисциплинированности и подготовленности персонала, к его ответственности, точности следования инструкциям и распоряжениям. Конечно, все это очень важно, но тщательный анализ аварийных событий свидетельствует, что центр тяжести проблем лежит все-таки в области управления, где человеческий фактор наиболее существен. Выясняется, что сами инструкции были либо не очень точны и не предусматривали, а в некоторых случаях и не могли предусмотреть правил поведения при возникновении нештатных режимов, либо их освоенность не проверялась. Нередки случаи, когда недисциплинированность, технологические ошибки оказывались следствием установившихся порядков, отсутствия оперативной связи с компетентными специалистами, необходимого тренажа и знания возможностей персонала, а также четких представлений о последствиях неправильных действий.

6. О возможных подходах решения проблем безопасности техносферы

Насыщенность народного хозяйства потенциально аварийными производствами требует качественно нового подхода к проблемам обеспечения безопасности.

Это новое качество должно быть привнесено прежде всего поиском оптимальных решений в области человеко-машинных взаимодействий и их оперативной реализацией. Создание необходимых тренажеров с развитым математическим обеспечением, уменьшение объема информации, разнообразия в способах ее представления, увеличение количества автоматических и полуавтоматических средств поддержки действий оператора, введение технических систем защиты от несанкционированных действий, повышение наблюдаемости состояния оборудования путем внедрения дистанционных диагностических средств — все это должно стать нормальным сопровождением любого сложного процесса.

Другое важное направление — изменение подхода к принципам размещения различных производств, определение их структуры с позиций безопасности. Взаимовлияние разных объектов становится все более существенным, и экономический ущерб от аварийных последствий, вызванных соседством различных предприятий, может превысить выгоды, связанные с близостью сырьевой базы или транспортным удобствами. Чтобы задачи размещения объектов решались оптимально, необходимо сотрудничество специалистов разного профиля, способных прогнозировать воздействие разнохарактерных факторов, в том числе неспецифичных для данного производства, самое широкое использование методов математического моделирования. Это очень серьезный вопрос, поскольку в нашей стране сложилась практика, когда органы планирования и надзора за безопасным ве-

дением работ комплектуются из специалистов, обладающих знаниями и опытом в конкретной сфере технической деятельности. В рамках этого опыта и формируются представления об опасности, о мерах ее предотвращения, о принципах размещения предприятий. За пределами рассмотрения остается взаимодействие с расположенными рядом объектами. Это лишает принимаемые решения необходимой полноты проработок и оптимальности.

Во многих странах с конца 70-х годов появились центры по общепромышленной безопасности, интегрирующие мировой опыт, исследующие роль ранее неизвестных факторов, обучающие людей и выявляющие наиболее опасные области.

В нашей стране эта деятельность нуждается в существенном улучшении. Отсутствие единого, интегрированного подхода к обеспечению безопасности какого-либо региона, разделение ответственности между ведомствами и общественными группами приводят к принятию неоптимальных решений и длительным дискуссиям без единых критериев, которые позволяли бы сравнивать различные подходы с позиций минимального риска для людей и природы.

Новые серьезные опасности, привнесенные в нашу жизнь научно-техническим прогрессом, не должны приводить к потере уверенности в полезности происходящего развития. Важно только хорошо знать природу возникающих проблем и найти средства их решения. Как писал Э. Хемингуэй в своем романе «По ком звонит колокол», «безопасность — это если знаешь, как увернуться от опасности».

Во многих случаях увернуться от опасности традиционными способами — путем увеличения систем контроля, дублирования защитных устройств, создания средств локализации аварийных выбросов — становится затруднительным из-за возможных технических сбоев или человеческих ошибок. Поэтому чрезвычайно актуальной представляется задача создания потенциально опасных промышленных объектов на качественно новых принципах, которые должны обеспечить появление аппаратов с внутренне присущей им безопасностью, способных существенно уменьшить последствия неправильных действий. Обычно это технологическая система, любые отклонения в которой от нормальных режимов служат сигналом для автоматического, без использования внешних устройств, возвращения ее в штатное состояние или остановки процесса, исключая тем самым возможность развития аварийной ситуации. Такое качество можно придать, правильно подбирая и комбинируя физико-химические свойства рабочей среды и конструкции. Легкоплавкие предохранители в электрических сетях, растворные исследовательские ядерные реакторы, теряющие критичность при вскипании, использование капсулированного топлива — простейшие примеры подобного подхода.

В ряде случаев предстоит принципиальная замена способов производства, нацеленная на исключение из процессов высоких давлений и темпе-

ратур, материалов, способных к быстрому окислению и коррозии. В научных лабораториях уже существует достаточный задел, позволяющий без снижения производительности за счет новых катализаторов и ин-тенсификаторов, использования плазменных и электрохимических методов, радиационного стимулирования, криотехнологии, разделительных мембран начать необходимую смену технологий. Чтобы этот процесс ускорить, требуется квалифицированное и широкое информирование общественности о важности проблем обеспечения безопасности. Нужны грамотная и объективная информация о сложностях современной техносферы, культура общения с ней. Пока что в этой работе отсутствуют надлежащая организованность и масштабность.

Для того чтобы научно-технический прогресс, уже продемонстрировавший свою мощь и величайшие возможности, продолжал и дальше служить людям, необходимы объединенные усилия специалистов всех областей знания, направленные на более безопасное и надежное использование его достижений. Эти усилия из-за многообразия проблем и научных дисциплин, привлекаемых к их решению, должны быть предприняты как в рамках традиционных учреждений, отвечающих за развитие техники, так и в специально созданных центрах общепромышленной безопасности. Расширение исследований в области безопасности, новые подходы к построению технологических систем обеспечат возможность дальнейшего технического развития с уменьшенным риском.

Характерной чертой научного творчества В.А. Легасова было стремление к систематизации и обобщениям. Поэтому, в частности, произведя анализ характерных опасностей и угроз в техносфере, он также попытался выйти за рамки только техносферы и произвести более общую систематизацию опасностей и угроз, присущих человеческой деятельности, и сформулировать общий концептуальный подход к обеспечению безопасности жизнедеятельности.

7. О современных угрозах и опасностях

Предшествующий бурный этап экономического развития, создавший развитую социальную и политическую инфраструктуру, исчерпал себя, приведя мир к опасности мощнейших кризисных явлений.

Ныне грани этой многоликой опасности проглядываются четко:

это и угроза глобальной военной катастрофы;

и уже сравниваемая с военной — угроза разрушительного действия крупных промышленных аварий. Ведь только в энергетической сфере в мире добывается, транспортируется, хранится и используется около 10 миллиардов тонн условного топлива, т. е. масса, способная гореть и взрываться, стала сравнимой с арсеналом ядерного оружия, накопленного в мире за всю историю его существования. Химические компоненты, такие, как мышьяк, барий, фосген, аммиак, синильная кислота, перерабатываются, хранятся и перевозятся в таких

количествах, измеряемых от сотен миллиардов до триллионов летальных доз, что на один-два порядка выше накопленных радиоактивных веществ в тех же единицах измерения;

это и усиливающееся стационарное, неаварийное воздействие современных процессов на окружающую среду, здоровье человека (экологические проблемы);

это и нарушение социальной, экономической и ресурсной гармонии как межгосударственной, так и региональной;

это и перекачка избыточной доли интеллектуальных ресурсов из гуманитарной в техническую сферу и отчуждение при современных способах производства все большего количества людей от решения проблем этого производства, от управления им.

Эти угрозы и опасности порождают необходимость в сложившихся мировых условиях развития нового мышления, четко сформулировать цели и задачи, которые вытекают из нового понимания термина «безопасность».

8. Что должна включать современная концепция безопасности

Прежде всего, безопасность в буквальном смысле этого слова — это выживаемость, недопущение любой ценой военной конфронтации.

Во-вторых, безопасность от стационарного или аварийного воздействия мощной промышленной инфраструктуры. В нашей стране за два года принята серия конкретных решений, защищающих природу и людей, но требуется кардинальное изменение философии и механизмов принятия решений по судьбе ранее пущенных или проектируемых промышленных объектов.

В-третьих, безопасность, и это уже специфическая для нашей страны проблема, от возможности продолжения экономически нерентабельного ведения хозяйства страны. Это наиболее сложная часть программы.

В-четвертых, безопасность от возможного ухода в сторону от намеченного курса, торможения начатого процесса, охватившего все общество. Этот раздел безопасности, не отработанный во всех своих юридических аспектах до конца, связан с развивающейся гласностью, созданием условий наблюдаемости действий всех должностных лиц и организаций, самой широкой формой демократизации, при одновременном соблюдении принципа персональной ответственности.

В-пятых, безопасность в сохранении культурного, исторического наследия каждой из наших наций и народностей, безопасность от разжигания любых форм межнациональной или религиозной вражды и обособленности.

В-шестых, безопасность от ортодоксальности и беспринципности одновременно, от забвения лучших традиций и общечеловеческих ценностей и достижений, безопасность от избыточного воздействия технократических тенденций.

И, наконец, безопасность от потери тех великих социальных достижений, добытых 70-летним опытом нашего государства.

Другой характерной чертой научного творчества В.А. Легасова было стремление осмыслить общечеловеческие, цивилизационные проблемы, и на этой основе стараться предсказать, а может быть и подсказать пути дальнейшего развития мирового сообщества. И во многом его прогнозы были провидческими. Судите сами...

9. Завершение промышленного этапа развития цивилизации

Мы присутствуем при завершении предшествующего этапа промышленной революции, длившейся несколько столетий. Промышленная революция обогатила человечество такими удивительными достижениями, что дух захватывает, и возникает естественное желание обладать всем тем, что создали воображение и мастерство творцов.

Историческая миссия этого этапа, начавшегося с изобретения паровой машины, состояла в разработке великолепных образцов техники во всех сферах деятельности людей. Конец XIX и XX век особенно были насыщены прямо-таки манией борьбы за рекорды: дальше, выше, быстрее, прочнее. И люди преуспевали в этом: делали транспортное средство — старались получить максимальную скорость, наивысшую грузоподъемность, если энергетическую установку — стремились к большей, желательно рекордной мощности. Надо было напитать мир новыми машинами, приборами, устройствами — именно в этом заключалась задача. А способ производства этих вещей принципиального значения не имел, проблема — в широком смысле слова — платы за обладание ими, в общем, не стояла.

Столетиями складывавшийся подход диктовал, как правило, создание мощных монопредприятий: горнодобывающих, металлургических, химических. Отсюда нацеленность и творческих усилий, и механизмов на извлечение нужного компонента, все остальное — отходы, хранимые, уничтожаемые, сбрасываемые, скрываемые.

В итоге на данном этапе мы пришли к тому, что любое современное производство имеет удручающе малый суммарный коэффициент полезного действия. Мы научились получать колоссальный эффект, но в дело, в реальную, нужную нам работу пойдет лишь два, четыре, самое большее — 10 процентов. Например, добыли на шахте уголь, которого достаточно для выработки ста единиц энергии. Перевозка угля, потом его сжигание, потом транспортировка полученной электроэнергии, неизбежный нагрев проводов и, наконец, работа на станках — эти операции проглотят из той сотни 97 — 98 единиц! Причем вся потерянная масса — рассеянное тепло, несгоревший уголь и прочее — уходит в атмосферу, порождая еще и экологические проблемы.

Значит, лозунг «больше шахт, заводов, поездов, металла, станков» парадоксальным образом не решит проблем, зато создаст новые...

Проделанный анализ приводит к выводу, что основные проблемы, вызывающие сегодня всеобщую тревогу, создает исторически сложившийся, традиционный подход к производству. Тревога эта означает наступление технологического кризиса, и то, что сегодня происходит в лабораториях мира, на представительных форумах и в сфере политики, должно привести к новому этапу научно-технической революции, который чаще всего называют технологическим. На этом этапе на первый план выдвигаются не просто задачи создания новой или тиражирования старой техники, не вопросы «что и сколько», а вопросы «как, зачем, с каким материальным и социальным риском».

10. Каким представляется будущее технологическое общество

Сегодня примерно видно, каким должно быть технологическое общество:

1. Существенно менее энерго- и ресурсоемким

Возможности для реализации этого большие. Если посмотреть, сколько теоретически нужно затратить энергии на производство единицы общеупотребляемых материалов, как сталь, алюминий, цемент, бумага, то окажется, что даже у лучших западных технологий показатель расхода энергии превышает теоретический: для стали в 4 раза, для алюминия в 6 раз, для цемента в 5 раз, для бумаги в 125 раз, для переработки нефти в 8 раз. Вообще вряд ли когда-нибудь будет организован процесс с расходами на его проведение, строго равными теоретическим. Но данные примеры показывают, насколько современная технология далека от идеала, какие огромные резервы есть для ее улучшения. Эти цифры позволяют судить о том пути, который необходимо преодолеть исследователям.

Реальная ли эта задача в самой ее постановке? Для начавших этот путь уже сейчас ясно, что эволюционное совершенствование хорошо отработанной техники и технологии не даст большого улучшения, что вступление в следующий этап научно-технической революции связан с внедрением новых процессов, основанных на других принципах.

2. Соблюдающим принцип примата науки над промышленностью и осуществляющим «фундаментализацию» научной армии

Когда надо создавать то, чего еще не было, должен соблюдаться примат науки над промышленностью — только тогда можно обеспечить нормальный ход научно-технического прогресса.

Вспомним, в каких условиях решалась в нашей стране атомная проблема. Чтобы изготовить первый ядерный реактор, потребовались новые материалы: уран и замедлитель нейтронов — графит, причем ядерной частоты с содержанием некоторых примесей в миллионные доли процента. Не имела промышленность в то время ни таких материалов, ни способов их получения. Если бы при решении атомной проблемы в ее начале ориентировались лишь на возможности производства, то успеха бы просто не было. Но руководить проблемой было поруче-

но И.В. Курчатову, Ю.Б. Харитону, А.П. Александрову и их коллегам. То есть ученым. Им было дано право решать, какие строить предприятия, какие институты создавать, какие результаты получать в лаборатории, а какие процессы проводить прямо на предприятии. Другими словами, когда нужно было не улучшать старое, а создавать новое, принципиальное слово предоставлялось науке. И обратный пример, так трагически продемонстрировавший себя в Чернобыле. Когда наука стала вынужденно в своих предположениях исходить из возможностей производства, то это немедленно сказалось на падении уровня, достигнутого ранее, стали приниматься неоптимальные решения. Поэтому такое большое значение сейчас придается развитию фундаментальных исследований.

Знамением времени становится то обстоятельство, что новые технологии в химической, электронной промышленности, в ядерной и космической технике все чаще зарождаются в университетах или в фирмах, где основные исполнители получили университетское образование. Университетское здесь понимается как фундаментальное.

3. Максимально осуществившим переход от монофункциональности к принципу многофункциональности, синергизма и безотходности

После «фундаментализации» научной армии, работающей над новой технологией, важным элементом будущего станет максимальная замена дифференцированной структуры производства и потребления сырья и энергии на интегрированные энерготехнологические схемы, позволяющие вести процессы и более экономно, и более безопасно, и безотходно, с использованием синергетических эффектов.

Окружающий нас живой мир демонстрирует, что наиболее компактные, наиболее гибкие системы построены из элементов, многоцелевых по своему назначению. Созданные же человеком промышленные структуры исторически строились с использованием противоположных принципов, принципов создания структур, каждый элемент которых монофункционален. И макроструктура развитой сегодня промышленности отражает эти принципы: отдельно — производство энергии, отдельно — ее транспортировка, отдельно — ее использование. Все это делает систему чрезвычайно громоздкой, опасной и создает избыточные потоки сырья и энергии.

Совмещение различных процессов является перспективой. Тот же ядерный реактор может служить одновременно источником тепла, электроэнергии, производить полезные радионуклиды и излучения, которые могут быть использованы в медицине и технике.

В комбинированных системах легко осуществляется синхронизация различных процессов, выравниваются графики загрузки.

Синергизм — явление, при котором за счет взаимодействия нескольких факторов происходит их взаимное усиление и возникает некое новое качество. Этим термином, например, в анатомии называют совместные взаи-моусиливающие действия различных групп мышц. Синергизм применительно к народнохозяйственной деятельности означает создание системы взаимодействующих производств. Не отдельно химических, энергетических, добывающих, металлурги-

ческих, но объединенных в единый комплекс производств, технологические циклы которых так связаны между собой, что энергетические и сырьевые отходы одних производств могут служить питанием других.

Именно создание подобных энерготехнологических комплексов позволит осуществить принцип «безотходности», о котором так много говорят и пишут последнее время, что само слово уже приелось, но сам принцип не стал от этого ближе к осуществлению, чем он был до своего первого появления в печати. Почему-то ошибочно полагают, что какая-либо отдельно взятая технология не может стать безотходной, если только эта технология не объединена в цикл с другой технологией, для которой ее отходы могут служить сырьем. Такое синергетическое взаимодействие различных технологий неизбежно создаст новое качество, а именно теоретически полную экологическую безопасность промышленности, так как оно (взаимодействие) не предполагает запланированных выбросов отходов в окружающую среду.

4. Значительно усилившим роль человеческого фактора

Проиллюстрирую это одним, но достаточно убедительным примером.

Еще недавно основными факторами роста валового национального продукта (ВНП) были увеличение объемов капитальных вложений и численности рабочей силы. Сегодня, однако, картина выглядит по-другому. В Японии, например, только 11 % прироста ВНП обеспечивается за счет увеличения численности рабочей силы, 41 % — в результате обновления технического парка и 48 %

— путем улучшения качества рабочей силы. В итоге почти половина прироста ВНП одной из самых высокоразвитых в промышленном отношении стран мира достигается за счет квалификации, изобретательности и других качеств персонала. Можно увеличить количество работающих, можно заменить оборудование, но это мало что даст для государства, если отсутствует квалифицированный персонал, способный это оборудование и процессы необходимым образом обслуживать.

5. Резко увеличившим масштабы использования химических принципов и химических процессов во всех отраслях экономики

Еще один «кит» технологического общества — это увеличение доли химических процессов и процедур, заменяющих механические.

Приведу близкое мне высказывание администратора манхеттенского проекта Л. Гровса: «Химические операции обычно представляются как вспомогательные по сравнению с грандиозной идеей всего проекта. Это далеко не так, ведь, поскольку с химии начинался и химией заканчивался любой процесс разделения урана, эффективность всего производства зависела от химических процессов не меньше, чем от физических».

Это относится к промышленности в целом, так происходит и в живой природе, но, к сожалению, понимания этого в нашей стране не обнаруживается в должной мере. Не хватает химиков в большинстве отраслей, да там и не замечают их отсутствия, обходясь устаревшими механическими процедурами. Под химией обычно подразумевают тради-

ционные отрасли, выпускающие удобрения, красители, лаки, полимеры. Но химическая культура должна охватывать практически все виды промышленной деятельности.

Ведь ни одна из крупных проблем, требующих сегодня своего решения, не может быть решена без широкого использования химико-технологических процессов.

Повышение урожайности полей, правильное хранение собранного урожая, должное развитие пищевой промышленности требуют производства удобрений, средств борьбы с сорняками и вредителями. Все в большем масштабе будут требоваться ферменты для производства органических и неорганических соединений.

Развитие угольной энергетики означает постепенное увеличение производства угля в несколько раз. Совершенно очевидно, что перевезти такое огромное количество угля с востока на запад, где в основном сосредоточены его потребители, практически невозможно. Сжигать уголь на месте, получать электроэнергию и передавать по линиям высоковольтных передач с востока на запад технически возможно, но экономически очень невыгодно. Кроме того, сжигание угля в одном месте в огромных масштабах породит серьезнейшие экологические проблемы. Поэтому необходимо добываемый уголь перерабатывать на месте химическими средствами, с тем чтобы полученные энергоемкие химические продукты можно было транспортировать по трубопроводам в районы потребления энергии. Таким образом, химизацией процесса переработки угля можно обеспечить ту часть энергетики, которая будет базироваться на крупномасштабном его использовании.

Ведущей компонентой перспективной энергетики страны является ядерная энергетика. Для того, чтобы она была надежной и экономичной, обеспечивающей долгосрочное развитие нашей энергетики, нужно решить по крайней мере две задачи.

Прежде всего — перейти к реакторам на быстрых нейтронах — ядерным источникам, в которых уран-238 преобразуется в плутоний, что позволяет использовать практически весь природный уран для получения энергии. Именно на базе таких ядерных источников можно действительно обеспечить человечество энергией на тысячи лет. Наиболее существенными элементами такого ядерного цикла являются: извлечение плутония из отработавшего ядерного топлива, очистка его от радиоактивных осколков, и путем химических и химико-металлургических манипуляций придание плутонию формы тепловыделяющего элемента, который можно вновь использовать в качестве топлива атомного реактора. Именно от этих ключевых моментов будут зависеть масштаб и эффективность использования ядерной энергетики.

Вторая существенная проблема — захоронение радиоактивных отходов. В своей основе это опять химическая, а точнее, радиохимическая проблема, связанная с необходимостью сортировки различных радионуклидов, отбора из них полезных для народного хозяйства, и надежной герметизации в химических формах упаковки для долгосрочного хранения ненужных, вредных радионуклидов.

Солнечная энергетика также связана с развитием химических технологий. В любых комбинациях при использовании солнечной энергии потребуется создание аккумуляторов энергии, чтобы активно использовать ясную погоду для накопления энергии и выравнивать график подачи электроэнергии в пасмурную погоду. Таки-

ми аккумулирующими устройствами могут быть только химические, электрохимические или термохимические системы, в совокупности обеспечивающие эффективное развитие солнечной энергетики.

Таким образом, какой бы ни был избран путь для развития перспективной энергетики, роль химико-технологических процессов, роль химиков в реализации того или иного энергетического направления является если не определяющей, то весьма весомой.

Похожая ситуация сложилась и в связи с перспективой развития новой отрасли промышленности, которая называется информатикой. Технической базой информатики должны быть быстродействующие вычислительные машины и микропроцессоры. Основываться они должны на отсутствующей ныне элементной базе. Эта элементная база с высокой плотностью интеграции элементов должна быть продуктом очень развитого физико-химического передела, который потребует масштабного производства чистых материалов, их легирования, мобилизации их физико-химической специфики. Поэтому технология производства элементной базы, по существу, новый химический процесс, который должен быть достаточно экономичным.

6. Осуществившим диверсификацию энергоисточников и энергоносителей

Для разных технологических целей нужны будут различные энергоисточники. Для одной — солнечный, для другой — ядерный, для третьей — нефтяной и т.д. Времена, когда проблемы энергоснабжения решались в основном за счет одного энергоисточника, канут в Лету. То же относится и к энергоносителям. Водород и искусственные виды топлива на его основе заменят природные во многих технологических процессах.

7. Широко использующим физические средства воздействия на материалы

Для иллюстрации эффективности воздействия плазменных, лазерных, ионных источников, ускорителей приведу такой пример.

Известно, что множество нагревательных процессов в различных отраслях народного хозяйства связано с удалением влаги. Для того, чтобы не слеживалось удобрение, нужно удалить из него влагу. Традиционно процесс сушки осуществляется в грануляционной башне, где весь материал удобрения нагревается до температуры (200— 260) °С, при которой происходит выделение и испарение влаги. Естественно, что процесс разогрева огромной массы удобрения требует больших энергозатрат. В то же время у нас в стране разработан и опробован сверхвысокочастотный (СВЧ) способ нагрева. В чем его специфика? СВЧ-излучение обладает свойством селективно поглощаться отдельными компонентами среды. Если таким излучением с нужной длиной волны облучать удобрение, то оно будет поглощаться только влагой. Поэтому селективный нагрев влаги осуществляется очень эффективно. Он позволяет в 30—40 раз (!) снизить затраты в подобных процессах по сравнению с традиционной схемой их проведения. Дело остается за «малым»

— скорее внедрять прогрессивный метод в промышленную практику. Пока, однако, он применяется только в демонстрационных процессах.

И, конечно, фронтальность. Это означает, что научно-технический прогресс коснется всех отраслей народного хозяйства, всех направлений человеческой деятельности, а не только главных, приоритетных.

Вот, пожалуй, основные показатели, которыми должно характеризоваться вступление в технологическую эпоху.

11. Как разумно организовать переходный процесс от сегодняшнего, небезопасного, критического состояния в завтрашний день?

1. Нужна смена целей, нужна новая стратегия движения вперед. В нашем сознании должен укорениться нестандартный тезис: сейчас способ производства становится не менее важным, чем сам продукт производства.

Если смыслом технической, индустриальной эры было достижение наилучших технических свойств любого изделия, установки, средства связи или транспорта, то смысл наступающего периода НТП — достижение наилучших технологических качеств. Товар обязан производиться таким и только таким способом, который оправдан и экономически, и экологически, и социально2.

Убежден: отныне и в течение ближайших веков главные усилия науки будут направлены не на то, чтобы появилось что-то более «результативное», чем нынешний автомобиль, телевизор, телефон, а на то, чтобы на смену привычным формам техники пришло что-то более технологичное. Под технологичностью имею в виду и доступность сырья, и разумность использования энергии, и целесообразность затрат времени и сил, и удобство для будущего потребителя, и учет всех побочных эффектов от внедрения новинки, например, степень безопасности. Центральным мотивом деятельности ученых и конструкторов станет желание создать процесс, придумать принципиально новую технологию — такую, при которой параметры самого изделия сохранятся на прежнем уровне — или даже в чем-то ухудшается! — но изготовлено это изделие будет наиболее удобным способом.

Я бы выразил разницу между прошлым и будущим подходами так: раньше думали, что сделать, а теперь надо думать, как сделать.

Мне возразят: мол, разве главные надежды человечества не связаны с будущими именно техническими, а не технологическими открытиями? Земной шар сотрясают энергетический, продовольственный кризисы: не хватает пищи, чуть ли не последние запасы полезных ископаемых подгребаются по сусекам. Раз не хватает, значит, позарез нужно что-то взамен, а уж каким способом этот заменитель нынешней пищи или нынешних видов энергии будет производиться, не так важно...

Что ж, это очень распространенная, но, к счастью, неверная точка зрения на кризисы. Действительно, обычно

2 Это по сути смысл современной концепции «приемлемого риска», которая определяет риск любой деятельности приемлемым, если он оправдан с экономической, социальной и экологической точек зрения.

считают, что кризис вызывается физическим исчезновением какого-то ресурса. Но когда специалисты начинают трезво анализировать ситуацию, выясняется: никакого исчезновения нет!

Когда-то человек пользовался одной лишь солнечной энергией. Потом перешел к древесине — стал жечь костры. Запасы древесины ограниченнее, чем запасы энергии Солнца, но люди предпочли энергию более концентрированную, то есть более технологичную. Древесина и сегодня самый крупный потенциальный источник, ее ежегодное возобновление в 7 — 8 раз превышает энергетические потребности людей, тем не менее следующие поколения переключились на уголь (запасы которого, замечу, меньше, чем древесины, зато концентрация анергии больше). Потом уголь уступил лидерство нефти (запасы — еще меньше, но ее технологичность сделала возможной авиацию, современный транспорт, химическую промышленность). Теперь вперед вырывается газ, которого опять-таки меньше, чем нефти. Никакой вид ресурсов не кончится, как ни странно может это прозвучать. Ведь ресурс попросту перестают использовать, когда энергетические затраты на его добычу становятся равны энергетическому эффекту от применения.

Поэтому проблема кризисов — проблема вовсе не ресурсная, а именно технологическая.

Но эта переориентация беспрецедентна и еще в одном отношении. Дело в том, что осуществить ее можно только коллективно, причем под коллективом тут следует разуметь, пожалуй, все общество — ученых, инженеров, рабочих, педагогов, администраторов, хозяйственников...

2. Поэтому нас ждет невероятно трудный — трудный не столько организационно, сколько психологически — творческий поворот.

Технологический подход требует от любого участника трудового процесса понимать и учитывать влияние самых разных факторов, ранее для него совершенно «посторонних». Он не просто обязан быть сведущим в смежных областях — этого слишком мало. Ему придется исходить из куда более широких, чем прежде, — из общегосударственных интересов. Поэтому и переход к новой стратегии НТП должен начаться с социальной и психологической перестройки!

Давайте посмотрим на действующую в стране систему детского научно-технического творчества. Кружков, клубов, секций — масса. Но! Не слыхал ни об одном кружке, где бы воспитывался современный, технологический взгляд на науку, на конструирование, на изготовление изделий. Мальчишки соревнуются: чей самолетик пробудет в воздухе дольше, чья автомодель промчится быстрее. По существу, это обучение старому земле-копскому подходу: «бери больше — кидай дальше», отражение промышленной психологии 20 — 30-х годов. Нет клубов, где перед питомцами ставилась бы принципиально иная задача: скажем, требуется создать авиамодель со стандартными параметрами — заданной скоростью, определенной высотой полета. А вот каким способом ее создавать — это пусть и решают новые Эдисоны. На шпонах ли, на клею, а может, с помощью керамики? И какая оправдана затрата времени, сил?

Задача эта, если вдуматься, еще сложнее, чем видится на первый взгляд: ведь и учителей таких у нас практически нет. Выходит, мы должны научить наших детей тому,

чего сами не умеем! Трудно, кто спорит... Но жизненно необходимо!

Второй пункт необходимой перестройки: вузовское обучение. Допустим, в институте готовят высококвалифицированных электронщиков. Хорошо это? Не знаю. Не всегда. Потому что сегодняшний электронщик должен уметь не только разрабатывать и совершенствовать электронные устройства, но и посмотреть: а как ту же задачу решила бы, скажем, пневматика?

Я хочу сказать, что в прикладной науке теперь нужен не столько специалист, по предмету, сколько специалист по проблеме, то есть «технологический специалист».

Образование должно стать настолько фундаментальным, чтобы выпускник мог спокойно сориентироваться в любой специальной области знания, которой коснулся по работе. А сейчас человек с высшим образованием почти всегда привязан к своим конкретным знаниям, словно ученый кот к своему дубу.

Выход вижу в предпочтении вузами базовых, общих дисциплин — физики, химии, математики, обязательно — экономики. И во введении связывающих курсов по общечеловеческим проблемам: «Проблема транспорта», «Проблемы материалов», «Проблемы безопасности» и так далее. А специальные дисциплины нужно осваивать уже в конкретном деле.

Новая эра требует широты взгляда, интеграции наук, осмысления любой проблемы целиком — независимо от того, какие в ней заключены аспекты: биологические или материаловедческие, энергетические или медицинские...

Оговорюсь: всегда и в больших масштабах будут нужны, разумеется, и «предметники» — специалисты по турбинам, автомобилям и прочим «вещам». Но сегодня главный дефицит — «проблемники»!

3. Есть еще одно коренное, принципиальное изменение в нашей жизни, которое родит технологическая эра. При старом подходе («что делать?») человек не рассматривается как существенный фактор. Вот станки — это существенный фактор, производственная цепочка — тоже. Разработчик ведь именно изделие создает — оно и расположено в центре его забот, расчетов и проектов, а человек — за скобками.

Лишь только мы переносим акцент с «что» на «как» сделать, лишь только мы отказываемся от фетиша показателя, от главенства безличной, наличной цифры, от примата технического параметра и задумываемся, во имя чего этот показатель, для какого конечного результата этот параметр — моментально на сцену выходит главный компонент производства, хозяин, заказчик, центр любой технологии, смысл всей работы: человек.

Технологический период означает интеграцию самых разных факторов — научных, инженерных, личных, социальных. В связи с этим радикальные изменения должна претерпеть вся система управления. Схематизируя, можно так сказать: управление всю жизнь заключалось в том, чтобы выдать указания — нужно столько-то поездов, столько-то

соли, столько-то зубных щеток. А экономика (опять-таки намеренно упрощаю) состояла в том, чтобы под эти задания обеспечить необходимые ресурсы: людей, сырье, станки, деньги. Но когда производитель озабочен вопросом «как?» (то есть, каким именно способом лучше решить конечную задачу — в наших примерах это коммуникация, проблема питания, гигиена населения), он волен и даже обязан избрать свой вариант. Этот избранный вариант, в свою очередь, потребует усилий смежных отраслей. И вот тут уже прямыми указаниями и количественными разнарядками ничего не добьешься.

А задача должна звучать — нет, не «звучать», а быть! — другой: обеспечьте для общества такой-то конечный результат. Удовлетворите такую-то общественную потребность. Ведь если в корень смотреть, автомобили нужны не для езды и даже не «для перевозок» — а сами эти перевозки нужны для удовлетворения определённых потребностей общества. Так пусть исполнитель и решит, как эти конечные потребности удовлетворить. Прицепами ли, челночными ли рейсами, переходом на более близко лежащее сырье или как-то еще.

Тут-то и появится истинная самостоятельность, азартное творчество, желание и умение думать, делать работу осмысленную, а не всякую, появится государственное мышление.

Да, «технологическая эра» вторгается в нашу жизнь на самых разных уровнях. Она несет: новый подход к воспитанию детей (не «что?», а «как?»), к высшему образованию (специалист не по предмету, а по проблеме), к управлению (новые критерии оценки человеческого труда: категории конечной, реально нужной работы вместо ведомственных «штук», «тонно-километров» и «киловатт») и ко многим другим привычным сферам. Выпади одно звено из общей цепи — и ученые с конструкторами без поддержки «публики» окажутся безоружны перед будущим.

Подход с точки зрения именно наших принципов, когда интерес каждого должен вытекать из интереса всех, когда общие цели главенствуют над групповыми и помогают достижению групповых — этот подход очень точно отвечает требованиям технологического периода, и чем дальше, тем очевиднее.

«Способ его жизни - горение», - так называлась статья акад. Ю.Д. Третьякова, в которой он замечательно охарактеризовал человеческие качества В.А. Легасова...

«.. .Быть, а тем более стать другим он не мог и не смог. Исключительный человек и эта исключительность в его масштабности, оригинальности мышления, убежденности и умении убедить других, повести за собой. И вместе с тем скромность личных потребностей.

Он никогда не был мне другом, но вместе с тем я был его единомышленником. Он принадлежал к породе людей, с которыми неуютно чувствовали себя сложившиеся, устоявшиеся общественные структуры и их выразители, но без которых обще-

ство лишается одной их важнейших движущих сил развития.

Он «бежал всегда впереди паровоза», «закрывал амбразуру пулемета», постоянно жертвуя собой (личными удобствами, радостями, временем) и в конце концов пожертвовал собой, чтобы даже под занавес стать одним укором, а другим — уроком. Укором для тех, у кого спокойствие и благополучие дороже прогресса.

Одновременно Дон-Кихот и Жанна Д'Арк. Неудобный и нелегкий для окружающих человек, но без него ощущаешь пустоту и потерю чего-то, близкого к смыслу жизни.

Умение заразить своей энергией, увлечь совершенно неожиданными идеями, подходами, решениями, будь то создание модели технологического образования универсантов или спецгруппы нового типа, концепции химической безопасности или развития водородной энергетики, анализ бед Чернобыля или концепции развития химии и химической технологии.

Многое из того, что было смыслом его активности, разделяли и мы его окружавшие. Но только его мужество, заразительность примера привлекали к нему и многочисленные ряды единомышленников.

Уход из жизни в сложившихся обстоятельствах — естественный финал. Он выбрал его сам, так как иначе жить не мог. Смерть его не признак трусости, а наоборот — последний акт мужества.

Он был создан лидером, более того — героем, но «нет кумиров в своем отечестве».».

Валерий Алексеевич Легасов постоянно искал в науке новые пути. Он не боялся рисковать, мог ошибаться. Но неизменным оставалось его стремление принести максимальную пользу стране, изменить к лучшему положение дел в тех областях науки и практической деятельности, с которыми была связана вся его жизнь. Все сделанное им остается достоянием народа нашей страны, и новые поколения граждан России будут еще не раз обращаться к творческому наследию этого выдающегося ученого и замечательного человека.

Заключение

Хотелось бы еще раз процитировать слова

В.А. Легасова, вынесенные нами в эпиграф: «Все мы - коллеги по встрече новой эры, все мы - свидетели и творцы ее первого века. Он, век этот, пришел, мне кажется, очень вовремя. Ведь именно сегодня каждый из нас думает: как сделать нашу общую жизнь осмысленнее.» Как подчеркивал Л.П. Феоктистов: «Чтобы как-то приблизиться к обозначенной перспективе, эволюционный путь недостаточен, только вступление в следующий этап научно-технической революции приблизит нас к идеальной технологии. А для этого должен возникнуть примат науки над производством, прежде всего университетской, фундаментальной. Вместе с этим должна соблюдаться безопасность от ортодоксальности и беспринципности одновременно, от забвения лучших традиций и общечеловеческих ценностей и дости-

жений, безопасность от избыточного воздействия технократических тенденций. . Сегодня мы переживаем период, говорил В.А. Легасов, когда нужно отвечать на вопросы не «что и сколько», а «как, зачем, с каким материальным и социальным риском» [8].

Литература

1. М.С. Сафонов «Памяти В.А. Легасова»/Проблемы анализа риска, 2006, Том 2, № 2, с. 157.

2. Легасов В.А. Из сегодня в завтра. Мысли вслух. М.: 1996, 226 с.

3. Легасов В.А., Демин В.Ф., Шевелев Я.В. Экономика безопасности ядерной энергетики / Препринт ИАЭ-4072/3, М., 1984, 48 с.

4. Легасов В.А. Химия. Энергетика. Безопасность / В.А. Легасов; [сост. Л.В. Кравченко, М.М. Легасова, В.К. Попов; отв. ред. Б.Ф. Мясоедов]; РНЦ «Курчат. ин-т». М.: Наука, 2007. 412 с.

5. Легасова М.М. Академик Валерий Алексеевич Легасов. М.: Издательский дом «Спектр», 2010. 400 с.

6. Малышев В.П. Уроки преодоления последствий чернобыльской катастрофы: 25 лет спустя / проблемы анализа риска, 2011, Том 8, № 2, с. 14 — 25.

7. Легасов В.А., Бабаев Н.С., Кузьмин И.И., Сидоренко В.А. «Проблемы безопасности на атомных электростанциях» / Природа, 1980, № 6, с. 30—43.

8. Л.П. Феоктистов «Академик В.А. Легасов»/Пробле-мы анализа риска, 2006, Том 2, № 2, с. 147.

Октябръ 2011 г.

Сведения об авторе:

Быков Андрей Александрович; ООО «Газпром ВНИИГАЗ»; e-mail: [email protected]; 142717, Московская обл., Ленинский р-н, пос. Развилка; д.ф.-м.н.; профессор; заслуженный деятель науки Российской Федерации; начальник лаборатории «Экономические механизмы управления риском»; главный редактор журнала «Проблемы анализа риска»; тел. +7(498) 657-42-44.