Научная статья на тему 'О перспективах трехстороннего диалога «Китай-США-Россия»'

О перспективах трехстороннего диалога «Китай-США-Россия» Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

CC BY
668
145
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ / АЗИАТСКО-ТИХООКЕАНСКИЙ РЕГИОН / МНОГОСТОРОННЕЕ СОТРУДНИЧЕСТВО / ПЕРЕГОВОРНО-КОНСУЛЬТАЦИОННЫЙ МЕХАНИЗМ / ТРЕХСТОРОННИЙ ДИАЛОГ / ОБСЕ / Northeast Asia / Asia Pacific Region / multilateral cooperation / negotiation and consultation mechanism / trilateral dialogue / OSCE

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы — Петровский Владимир Евгеньевич

Статья посвящена перспективам формирования трехстороннего переговорно-консультационного механизма с участием России, Китая и США с целью координации политики трех держав в Северо-Восточной Азии, Азиатско-Тихоокеанском регионе и на глобальном уровне. В будущем трехстороннем диалоге могут быть использованы опыт и механизмы взаимодействия в рамках СБСЕ/ОБСЕ по проблемам военно-политической безопасности, экономического и культурно-гуманитарного сотрудничества.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

ON THE PROSPECTS OF THE “CHINA-US-RUSSIA” TRILATERAL INTERACTION

The article concentrates on the prospects of the creation of a trilateral negotiation and consultation mechanism, involving Russia, China and the USA, to coordinate policy of the three powers in Northeast Asia, Asia Pacific region, and on the global level as well. The future trilateral structure could use the experience and mechanisms of the multilateral dialogue within the OSCE framework on political and military issues, economic, culture, humanitarian cooperation, etc.

Текст научной работы на тему «О перспективах трехстороннего диалога «Китай-США-Россия»»

В.Е. Петровский'

О ПЕРСПЕКТИВАХ ТРЕХСТОРОННЕГО ДИАЛОГА «КИТАЙ—США—РОССИЯ»

Аннотация. Статья посвящена перспективам формирования трехстороннего переговорно-консультационного механизма с участием России, Китая и США с целью координации политики трех держав в Северо-Восточной Азии, Азиатско-Тихоокеанском регионе и на глобальном уровне. В будущем трехстороннем диалоге могут быть использованы опыт и механизмы взаимодействия в рамках СБСЕ/ОБСЕ по проблемам военно-политической безопасности, экономического и культурно-гуманитарного сотрудничества.

Ключевые слова: Северо-Восточная Азия, Азиатско-Тихоокеанский регион, многостороннее сотрудничество, переговорно-консультационный механизм, трехсторонний диалог, ОБСЕ.

Отношения Китая и США характеризуются сложным и противоречивым сочетанием соперничества и сотрудничества. Выстраивание архитектуры этих отношений определит судьбу мировой политики на десятилетия вперед. Подключение России к американо-китайскому диалогу не только помо-

* Петровский Владимир Евгеньевич — д.п.н., действительный член Академии военных наук, г.н.с. Центра изучения и прогнозирования российско-китайских отношений ИДВ РАН.

жет придать ему устойчивый и конструктивный характер, но и укрепит позиции КНР и РФ в региональных и мировых делах.

Экономические и геополитические интересы Китая и США объективно требуют согласования позиций и координации усилий во избежание общих для сторон негативных последствий в мировой экономике и политике. В то же время в Китае убеждены в необходимости создания многостороннего переговорно-консультационного механизма по вопросам безопасности и сотрудничества, который способствовал бы защите и продвижению национальных интересов КНР. Особое внимание в связи с этим уделяется перспективам трехстороннего форума «КНР— США—Россия» для обсуждения региональных и глобальных проблем, причем участие России могло бы сыграть ключевую роль в вовлечении Соединенных Штатов в дискуссию подобного уровня и в сглаживании американо-китайских противоречий по ряду вопросов.

Различные форматы многостороннего сотрудничества, включая возможный переговорно-консультационный механизм «Китай—США—Россия», помогли бы уравновесить американские амбиции и создать более устойчивую систему безопасности и сотрудничества в АТР и мире в целом. В XX в. Америка подарила миру современную концепцию коллективной дипломатии, но все попытки осуществить ее на практике — со времен Вудро Вильсона до формирования системы ООН — были отмечены американским стремлением к доминированию. Провозглашая необходимость равных прав и общих правил игры для всех, американцы совершенно искренне считают себя «первыми среди равных» и просто не представляют себе, что может быть по-другому.

В России исходят из того, что улучшение двусторонних американо-китайских отношений не угрожает российским экономическим и геостратегическим интересам, а, напротив, создает новые (и в перспективе более благоприятные) условия для их защиты и продвижения. Любые многосторонние структуры диалога и сотрудничества с участием КНР и США в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) и за его пределами, которые предполагают российское участие, укрепляют позиции России и

дают новые инструменты ее дипломатии. Любое продвижение к многостороннему диалогу будет объективно означать усиление позиций России в Северо-Восточной Азии (СВА) и АТР, в то время как существующая система международных связей в регионе, основанная на двусторонних отношениях, так или иначе способствует укреплению позиций других влиятельных держав.

Руководители КНР и РФ в сентябре 2010 г. в Пекине выдвинули совместную инициативу об укреплении безопасности и сотрудничества в АТР. Ее суть — подтверждение всеми странами региона приверженности принципу равной и неделимой безопасности, отказ от попыток укрепления собственной безопасности за счет безопасности других и недопущение действий, которые вели бы к возникновению в регионе новых разделительных линий.

Эта инициатива, которая отразила принципиально новый уровень внешнеполитического взаимодействия России и Китая, основана на принципе «сетевой дипломатии» — горизонтального взаимодействия и неиерархической координации усилий двусторонних и многосторонних механизмов безопасности и диалоговых форумов, уже существующих в АТР. По своей сути она не противоречит, а полностью соответствует идее трехстороннего переговорно-консультационного механизма с участием Китая, США и России.

Китайская экономика, демонстрирующая устойчивость и уверенные темпы роста, закрепляет лидирующую роль КПК в политической системе Китая и не дает оснований для прогнозов об эволюции КНР, в обозримой перспективе, в сторону «западной» модели. Поэтому в АТР (хотя «холодная война» там, как и в Европе, уже закончилась) можно предвидеть исторически длительное сосуществование «двух систем» с разными экономическими и политическими моделями (китайской и западной) и альтернативными идеологическими и ценностными установками.

Поэтому при выработке характера и модальности взаимодействия в рамках предполагаемого трехстороннего диалога может оказаться весьма востребованным и уместным опыт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ),

позднее преобразованного в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).

Можно понять разочарование в СБСЕ и ОБСЕ тех, кто связывает деятельность этих структур с распадом СССР и исчезновением мировой социалистической системы. Однако опыт Ев-ро-Атлантического региона показывает, что механизм СБСЕ оказался весьма пригодным и эффективным (а также сравнительно долговременным и малозатратным) именно как рамочная структура диалога двух мировых систем, различных по идеологии, и как средство регулирования биполярной конфронтации.

В эпоху после «холодной войны», которая характеризуется диалектической взаимосвязью соперничества и сотрудничества, опыт СБСЕ/ОБСЕ важен для будущей переговорно-консультационной конструкции «США—Китай—Россия» прежде всего с точки зрения принципов диалога, основанного на идеях мирного сосуществования, невмешательства во внутренние дела друг друга и уважения суверенитета и территориальной целостности стран-участниц.

Именно эти принципы являются опорной базой для выработки внешнеполитического курса и Китая, и России. Они лежат в основе российского взгляда на российско-американские отношения и последовательно проводятся китайской стороной в ходе американо-китайского диалога.

Важно, что за последние годы стороны договорились не обострять, по возможности, отношения между собой, подчеркнули важность конструктивного взаимодействия двух стран для поддержания мира и стабильности на мировой арене. Подчеркнута приверженность сторон строительству позитивных, основанных на сотрудничестве и всесторонних, китайско-американских отношений в XXI в. Американская сторона подтвердила, что она «приветствует сильный, процветающий и успешный Китай, играющий еще большую роль в мировых делах»1. Китайская сторона заявила, что она «приветствует Соединенные Штаты в качестве азиатско-тихоокеанского государства, которое вносит вклад в дело мира, стабильности и процветания региона»2.

Полезно опираться на опыт СБСЕ/ОБСЕ и в содержательной части будущего трехстороннего диалога — при обсуждении

проблем военно-политической безопасности, сотрудничества в области экономики и экологи и культурно-гуманитарного сотрудничества в их взаимосвязи (принцип «трех корзин»).

Уникальная особенность ОБСЕ, которая также может быть востребована в современный условиях, — механизм совместного участия в дискуссиях и консультациях официальных представителей государств (дипломатов) и представителей гражданского общества (неправительственный общественный организаций),

В идеале будущий трехсторонний переговорно-консультационный механизм «Китай—США—Россия» мог бы выглядеть как периодические встречи, в разных форматах и на разных уровнях, представителей внешнеполитических ведомств, экспертного сообщества и гражданского общества трех стран, на которых обсуждались бы вопросы политики, безопасности, торгово-экономического, научно-технического и культурно-гуманитарного сотрудничества,

Такой механизм быш бы более устойчив и менее подвержен колебаниям в случае возможного обострения двусторонних отношений внутри «треугольника» — даже при соблазне прервать официальные переговоры в качестве дипломатического демарша неформальные контакты сохранялись бы, поддерживая необходимые каналы связи,

Трехсторонний диалог в предлагаемом формате также помог бы укрепить взаимное доверие и транспарентность внутри треугольника «США—Китай—Россия». Ведь опыт прежних лет показывает, что традиционные двусторонние отношения эпохи «холодной войны» всегда могут быть поводом для подозрений: США могут опасаться создания антизападного «российско-китайского альянса», Китай — того, что Соединенные Штаты могут пытаться сделать политику России прозападной и антикитай-ской, Россия — того, что США и Китай в ходе двустороннего диалога попробуют договориться о чем-то за ее спиной, и прочее, Поэтому бышо бы принципиально важно изначально заявить об открытости трехстороннего диалога, в том числе и для других возможных участников, стран и международных организаций, Это ни в коей мере не повлияло бы на конфиденциальность трехсторонних обсуждений, если в этом будет необходи-

мость — гибкий механизм консультаций и переговоров позволил бы использовать разные форматы и уровни коммуникаций.

Важно также понимать, что будущий трехсторонний механизм, в случае его создания, будет характеризоваться отсутствием формальных взаимных обязательств и напоминать не международную организацию, а скорее международный режим. В рамках такого режима страны-участницы вырабатывают согласованные принципы, нормы, правила и процедуры принятия решений, но сами решения принимаются исключительно на добровольной основе и самостоятельно, с учетом интересов других участников. Таким образом, предлагаемый треугольник Ки-тай—Россия—США будет скорее механизмом обмена информацией и координации политики, а не площадкой для централизованного и формального принятия решений.

Вырабатываемые на основе неформальных дискуссий договоренности могут затем ложиться в основу формальных решений, принимаемых правительствами стран-участниц. Содержательная часть трехсторонних переговоров и консультаций может включать следующие вопросы.

Военно-политические проблемы безопасности («первая корзина») являются особенно актуальными для стран-участниц, как на региональном, так и на глобальном уровне. Так, Китай, Россия и США как официальные ядерные державы и постоянные члены Совета Безопасности ООН несут особую ответственность за поддержание режима нераспространения ядерного оружия, другого оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств его доставки, а также за поддержание мира и безопасности в АТР и мире в целом. Это определяет необходимость трехстороннего диалога по вопросам глобальной безопасности, включая новые и нетрадиционные вызовы и угрозы безопасности.

Весьма важными были бы также трехсторонние консультации и переговоры в сфере мирного освоения космического пространства, недопущения милитаризации космоса, а также противодействия возможным вызовам и угрозам человеческой цивилизации внеземного происхождения.

Кроме того, американская политика «возвращения в Азию» предусматривает размещение до 60 % военного потенциала

США в АТР и бассейне Тихого океана, что значительно меняет баланс сил в регионе. Эта политика предусматривает опору на традиционных американских союзников (Япония, Южная Корея, Австралия, Новая Зеландия, Таиланд), модернизацию и укрепление расположенных на территории этих стран американских военных баз, сохранение сильной американской военной группировки на Тихом океане, дальнейшее совершенствование стратегической и тактической системы ПРО в Азии.

Возрастающее американское военное присутствие в Азии диктует необходимость обсуждения в трехстороннем формате мер транспарентности, военного доверия и экспортного контроля на региональном уровне:

• разработка предложений по укреплению международно-правовых основ региональной безопасности в АТР на основе принципа неделимой безопасности, развития мер доверия и укрепления механизмов превентивной дипломатии и урегулирования конфликтов;

• изучение позиционирования и стратегии участия трех стран в работе региональных и глобальных международных организаций и институтов (в контексте реформы ООН);

• оценка перспектив создания системы взаимодействия, сотрудничества и мер доверия в Северо-Восточной Азии — концепции «Хельсинкского процесса для СВА»;

• согласование механизмов превентивной дипломатии, урегулирования кризисов и конфликтов в СВА и АТР;

• укрепление основ регионального режима ядерного нераспространения, в контексте наличия ядерного оружия в Индии и Пакистане;

• перспективы работы шестисторонних переговоров по северокорейской ядерной проблеме и дальнейшего перерастания переговоров в субрегиональный механизм многостороннего взаимодействия и сотрудничества;

• обсуждения перспектив создания безъядерных зон в СВА и АТР;

• дискуссия о создании американской системы ПРО в Азии, в контексте интересов региональной и глобальной безопасности КНР и РФ;

• обсуждение региональных аспектов режима контроля за ракетными технологиями, Конвенций о запрещении химического и биологического оружия, а также Договора о запрете противопехотных мин;

• взаимный обмен данными в области оборонных усилий и военного строительства;

• обсуждение региональных аспектов Регистра ООН по обычным вооружениям;

• взаимное уведомление об опасной военной деятельности и масштабной передислокации вооруженных сил;

• взаимное уведомление о военных учениях и приглашение на них военных наблюдателей;

• меры транспарентности и доверия в военно-морской области;

• сотрудничество тихоокеанских флотов трех стран в области обеспечения свободы судоходства и борьбы с морским пиратством;

• координация усилий в области противодействия нетрадиционным вызовам и угрозам безопасности (международный терроризм, сепаратизм и экстремизм, организованная преступность, незаконный оборот наркотиков, нелегальная миграция, торговля людьми, киберпреступность и пр.).

Следует отдельно отметить, что за последнее время возникла опасная «дуга напряженности» в связи с территориальными спорами в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. США достаточно ясно заняли сторону своих союзников, Японии и Филиппин, в их споре с Китаем о принадлежности островных территорий, а также жестко выступили за свободу судоходства в указанных морях (при том, что Китай никогда не ставил принцип свободы судоходства под сомнение).

США и Россия не вовлечены непосредственно в эти территориальные споры, однако, поскольку многие из них связаны с геополитическим переделом мира после Второй мировой войны, была бы целесообразна трехсторонняя дискуссия с участием историков и экспертов с целью преодоления разногласий и выработки общей трактовки итогов Второй мировой войны в Азии и на Тихом океане, согласованной оценки международных до-

говоров и политических деклараций, которые определили статус спорных территорий в послевоенный период.

Сотрудничество в финансовой, торгово-экономической и экологической сферах («вторая корзина») также является исключительно важным в силу экономического потенциала как минимум двух из трех стран-участниц. Беспрецедентная финансово-экономическая взаимозависимость Китая и США и гигантский объем взаимного товарооборота сопровождаются сохранением противоречий в данной сфере, которые влияют на состояние мировой торговли и финансов. Дискуссии по второй «корзине» можно было бы сосредоточить на следующих темах:

• обсуждение перспектив выработки новых правил глобального экономического регулирования с учетом изменений в мировой экономике и усиления роли в ней Китая;

• координация усилий в области реформирования мировой финансовой архитектуры (Россия могла бы поддержать идею о превращении юаня в мировую резервную валюту);

• координация усилий в сфере реформирования правил международной торговли, ликвидации необоснованных экономических санкций и торговых барьеров;

• изучение опыта трех стран по разработке стратегии преодоления последствий мирового финансово-экономического кризиса;

• координация усилий в области создания экономических и финансовых механизмов кризисного регулирования;

• обсуждение перспектив развития региональных и субрегиональных интеграционных образований — Восточноазиатского форума, Азиатской зоны свободной торговли (АФТА), зоны свободной торговли между Китаем, Японией и Республикой Корея, Банка развития для Северо-Восточной Азии и др.;

• международные аспекты преодоления экономической изоляции КНДР и вовлечения ее в систему мирохозяйственных связей посредством проектов гуманитарной и технической помощи и содействия северокорейским реформам;

• изучение возможностей трех стран по совместному строительству и обновлению межконтинентальных транспортных коридоров (включая перспективы реализации проекта транскон-

тинентальной магистрали Евразия—Америка с тоннелем через Берингов пролив);

• выработка согласованной концепции устойчивого развития в АТР и на глобальном уровне;

• согласование позиций в сфере глобального контроля за изменением климата («постКиото»).

Трехсторонний диалог может помочь также согласованию вопросов, которые обсуждаются в рамках АТЭС (и, в частности, предложенных Россией в рамках ее председательствования в АТЭС в 2012 г.):

• либерализация торговли и инвестиций, региональная экономическая интеграция;

• долгосрочные перспективы интеграции экономик в СВА и АТР;

• предотвращение финансово-экономических кризисов, оптимизация механизмов регулирования экономического развития;

• согласование подходов к управлению рисками продовольственной безопасности в увязке с вопросами экологии и сохранения биологического разнообразия;

• развитие транспортного и логистического потенциала в Азиатско-тихоокеанском регионе: более полное использование возможностей межконтинентальных транспортных коридоров, сокращение издержек и затрат времени при пересечении границы, реализация крупных инфраструктурных проектов;

• координация усилий по продвижению инновационной повестки дня и обеспечению сотрудничества инновационных центров;

• обеспечение эффективных форм взаимодействия науки, бизнеса и государства в продвижении новых технологий;

• обеспечение защиты прав интеллектуальной собственности;

• снижение оборота контрафактной продукции.

Культурно-гуманитарное сотрудничество и координация усилий в области содействия развитию («третья корзина») является не менее важной, чем первые две, и тесно связано с ними. Можно предвидеть интерес США исключительно к проблематике со-

блюдения прав человека и религиозных свобод в их традиционно западном понимании. Не избегая обсуждения этих проблем, в рамках трехстороннего диалога следует прилагать усилия к концентрации дискуссий на более общих проблемах развития человеческого потенциала и содействия развитию, безопасности личности, соблюдения социально-экономических прав, диалога культур и цивилизаций, как то:

• координация усилий в области борьбы с бедностью и содействия развитию, достижения Целей развития тысячелетия ООН;

• перспективы преодоления разницы в развитии глобального Севера и Юга;

• гармонизация стандартов человеческого развития и безопасности личности на региональном и глобальном уровне;

• координация усилий трех стран по содействию проектам гуманитарной и технической помощи и участию в работе международных институтов содействия развитию;

• выработка согласованного видения перспектив мирного воссоединения китайской нации (КНР и Тайваня) на основе принципа «одна страна — две системы»;

• координация усилий в области гуманитарных аспектов межкорейского урегулирования, включая воссоединение семей, в рамках достижения долговременной цели объединения корейской нации;

• изучение возможностей и перспектив «дипломатии второй дорожки» (track-two diplomacy) и других форм воздействия институтов гражданского общества на процессы сотрудничества и развития в СВА и АТР;

• содействие межцивилизационному и межрелигиозному диалогу в регионе и за его пределами;

• повышение географической мобильности работников научной и образовательной сфер, гармонизация образовательных систем;

• стимулирование межкультурных и образовательных обменов, прежде всего молодежных и студенческих.

США стали более восприимчивыми для обсуждения проблем мира и развития в регионе и за его пределами, выработки

программ обеспечения безопасности и сотрудничества, отвечающих интересам всех заинтересованных стран. Однако эта восприимчивость отнюдь не означает автоматической готовности Соединенных Штатов обсуждать в трехстороннем формате весь спектр проблем, изложенных выше. Можно предвидеть скепсис со стороны консервативной части американского политического истеблишмента, ее неготовность к участию в полномасштабных трехсторонних консультациях. Для того чтобы вызвать интерес американской стороны к предложенному формату и вовлечь ее в трехстороннюю дискуссию, в качестве первой и неотложной темы для консультаций можно было бы предложить ту, в которой администрация Б. Обамы сейчас реально заинтересована — координация усилий по постконфликтному урегулированию в Афганистане. Проведение трехсторонних переговоров по Афганистану создаст прецедент и «историю успеха» для дальнейшего развития диалога и взаимодействия между Китаем, США и Россией по всему спектру предложенных проблем.

Примечания

1 иЯЬ: http://russian.people.com.cn/31520/7268074.html.

2 иЯЬ: http://www.fmprc.gov.cn/rus/xwfw/fyrth/t1032731.shtml.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.