CC BY
131
7.ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, КОРРУПЦИЯ
О ПЕРЕВОДЕ ПРАВ И ОБЯЗАННОСТЕЙ ПО ДОГОВОРУ
Васенева Марина Анатольевна, к.ю.н., доцент, преподаватель кафедры гражданского права филиала ГОУ ВПО. Место работы: Сочинский Государственный Университет Туризма и Курортного дела в г. Ейске.
Аннотация: Автор высказывает мнение, что предъявление иска о переводе прав и обязанностей по договору в действительности возможно лишь в случае, когда обязательство между лицом, нарушившим соответствующее преимущественное право путем заключения договора, и третьим лицом -приобретателем по такому договору еще не исполнено.
Ключевые слова: обязательство, защита права, гражданское право, преимущественное право.
ABOUT TRANSFER OF THE RIGHTS AND DUTIES UNDER THE CONTRACT
Vaseneva Marina Anatolevna, the Candidate of jurisprudence, the senior lecturer, the teacher of chair of civil law of branch.
Place of employment: The Sochi State University of Tourism and Resort business Yeysk.
Annotation. the Author expresses opinion that the claim presentation about transfer of the rights and duties under the contract is actually possible only in a case when the obligation between the person who has broken the corresponding right of priority by the conclusion of the contract, and the third party - the purchaser under such contract is not executed yet.
Keywords: the obligation, right protection, civil law, the right of priority.
Одним из самых любопытных и неоднозначных способов защиты, принятых нашим гражданским законодательством и применимым в отношении нарушенного преимущественного права (в частности, преимущественного права покупки, преимущественного права на заключение договора) является перевод прав и обязанностей по договору на управомоченное лицо. Наиболее ярким примером установления указанного способа защиты нарушенного преимущественного права выступает ст. 250 ГК РФ, регулирующая отношения, связанные с осуществлением преимущественного права покупки доли в праве общей собственности. Значение ее тем более велико, что даже нормативные акты иных отраслей законодательства при закреплении рассматриваемого способа защиты отсылают именно к положениям названной статьи (см.: п. 3 ст. 35 Земельного кодекса РФ). Смысл рассматриваемого способа защиты состоит в возможности для лица, преимущественное право которого в той или иной форме проигнорировано субъектом соответствующей обязанности, требовать в судебном порядке перевода на себя прав и обязанностей третьего лица - стороны по договору, заключенному в нарушение преимущественного права. Подобный способ защиты преимущественного права является специальным с
позиций ст. 12 ГК РФ и установлен действующим законодательством не только применительно к отношениям общей собственности, но и в ряде других случаев нарушения преимущественного права на заключение договора.
Принято считать, что такой способ защиты преимущественного права, как перевод прав и обязанностей, не носит универсального характера и применим к отношениям, связанным с нарушением преимущественного права только в случаях, прямо предусмотренных законом. Некоторые основания для подобного взгляда дает и, например, практика Высшего Арбитражного Суда РФ (см. упомянутый подп. 4 п. 12, а также абз. 2 п. 13 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003г. № 19, специально устанавливающего в качестве способов защиты нарушенного преимущественного права покупки дополнительного выпуска акций и эмиссионных ценных бумаг, конвертируемых в акции только меры, предусмотренные ст. 26 Федерального закона «О рынке ценных бумаг». Приведенные выше разъяснения суда высшей судебной инстанции, а также некоторые нормативные положения прочих законодательных актов (см., например, п. 16 ст. 43 Федерального закона «О приватизации государственного и муниципального имущества» и др.), прямо не предусматривающих в качестве способа защиты перевод прав и обязанностей с приобретателя на обладателя преимущественного права, вынуждают определиться с вопросом о возможности применения рассматриваемого способа защиты и в таких случаях.
На наш взгляд, перевод прав и обязанностей как способ защиты необходимо считать допустимым во всех случаях нарушения преимущественного права, если это прямо не противоречит закону или существу оцениваемых правоотношений. Противоположная точка зрения вряд ли будет выглядеть достаточно весомо: учитывая близость правовой природы преимущественных прав всех допустимых категорий, обоснованно и логично выглядело бы стремление унифицировать их правовую регламентацию, выработать к ней единые подходы, в том числе и с точки зрения их защиты. Сегодня же допустить перевод прав и обязанностей по договору в качестве способа защиты любых преимущественных прав независимо от того, установлен данный способ законом применительно к конкретной разновидности преимущественных прав или нет, позволяет, на наш взгляд, норма ст. 6 ГК РФ, допускающая применение гражданского законодательства по аналогии и ст. 12 ГК РФ, предусматривающая изменение правоотношения, каковым и является по существу перевод прав и обязанностей, в качестве универсального способа защиты гражданских прав.
Что же касается, например, проблемы нарушения преимущественного права покупки дополнительного выпуска акций (иных эмиссионных ценных бумаг, конвертируемых в акции) и допустимости в указанном случае мер защиты, предусмотренных ст. 26 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» нужно отметить, что они, безусловно, подлежат применению наряду с оцениваемым здесь способом защиты - переводом прав и обязанностей приобретателя ценных бумаг на акционера, наделенного преимущественным правом покупки.
Бизнес в законе
5,2009
Сегодня практика применения ст. 250 ГК РФ, да и других нормативных положений, содержащих аналогичные правила, в части норм о защите преимущественного права на заключение договора (права привилегированной покупки, как частного его случая) также сопряжена с целым рядом серьезных трудностей и неопределенностей. Одну из таких проблем составляет нормативно установленный сокращенный срок для предъявления требований о переводе прав и обязанностей по договору, заключенному в нарушение преимущественного права. Так, например, ст. 250 ГК РФ, ст. 7 ФЗ «Об акционерных обществах» ст. 21 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» устанавливают в таком качестве трехмесячный срок, а ст. 8 ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» предусматривает срок в один год. Тот же по продолжительности срок (один год) применительно к защите преимущественного права арендатора на заключение договора аренды на новый срок устанавливает, например, п. 1 ст. 621 ГК РФ. Оценка указанного срока составляет одну из наиболее спорных проблем рассматриваемой темы.
С одной стороны, такой срок характеризуется как срок исковой давности, с другой - в качестве пресекательного срока. Такое различие в оценках порождает серьезные практические последствия, связанные, например, с определением момента начала течения указанного срока, с возможностью (невозможностью) его восстановления и т.д.
Сроки защиты гражданских прав - сроки, предоставленные управомоченному лицу для обращения к компетентным государственным или общественным органам с требованием о принудительном осуществлении и защите своего права. К последним относятся сроки исковой давности.
Таким образом, пресекательные сроки - это не обычные сроки, а сроки исключительные, с истечением которых субъективное гражданское право прекращается досрочно. При этом основанием досрочного прекращения является неосуществление или ненадлежащее осуществление субъективного права управомоченным лицом в течение установленного срока. Цель такого преклюзивного срока состоит в том, чтобы «...побудить управомоченное лицо к осуществлению принадлежащего ему субъективного права» а смысл - в установлении санкции за его неосуществление. При этом В.П. Грибанов специально подчеркивал отличия пресекательного срока от срока защиты права (срока исковой давности), то есть срока, в течение которого управомоченное лицо вправе в судебном порядке требовать защиты принадлежащего ему права или его принудительного осуществления.
Можно ли, исходя из сказанного, характеризовать в качестве пресекательного срок, установленный для обращения в суд с требованием о переводе прав и обязанностей по договору, заключенному с третьим лицом в нарушение преимущественного права? Представляется, нет. Ведь такое обращение к компетентному государственному органу - не средство осуществления, а способ защиты преимущественного права. А потому и установленный законом срок для судебной защиты нарушенного преимущественного права необходимо и правильно оценивать как срок для защиты гражданского права, срок исковой давности, соответственно применяя к нему нормы гл. 12 ГК РФ («Исковая давность».
Учитывая изложенное, можно с уверенностью утверждать о невозможности относить срок, установленный
для обращения в суд с требованием о переводе прав и обязанностей покупателя по договору купли-продажи, к пресекательным срокам, а соответственно об ошибочности изложенных выше выводов Высшего Арбитражного Суда РФ.
Такая посылка позволит нам сформулировать однозначное решение и по вопросу, касающемуся начального момента течения рассматриваемого срока: согласно п. 1 ст. 200 ГК РФ начало течения срока исковой давности определено моментом, с которого лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Изъятия из этого правила могут устанавливаться ГК РФ и другими федеральными законами. Так, например, поскольку п. 3 ст. 250 ГК РФ не предусматривает специального исключения, подлежит применению общее правило п. 1 ст. 200 ГК РФ.
Как известно, истечение срока исковой давности не прекращает существования субъективного гражданского права, однако лишает его способности к принудительному осуществлению против воли обязанного субъекта. Другими словами, управомоченное лицо утрачивает право на иск в материальном смысле; само же нарушенное право сохраняется в виде известного еще римскому праву jus nudum - права, лишенного принудительной, исковой защиты. При этом право на иск в процессуальном смысле как право требовать от суда рассмотрения и разрешения возникшего спора в определенном порядке за лицом сохраняется (п. 1 ст. 199 ГК РФ).
Далее: Одной из самых сложных проблем рассматриваемой темы является вопрос о том, что представляет собой иск о переводе прав и обязанностей по договору, заключенному с третьим лицом в нарушение преимущественного права. Прежде всего, такое требование - один из предусмотренных законом способов защиты гражданских прав. Его направленность, цель, очевидно, состоит в перемене лица (стороны) в обязательственном правоотношении. Само же правоотношение при этом не прекращается и, как подчеркивается в судебной практике, не может быть признано недействительным, а лишь подвергается изменению, состоящему в том, что «...права и обязанности покупателя переводятся на лицо, имеющее преимущественное право покупки...».
Гражданский кодекс РФ (ст. 12 ГК РФ), устанавливая перечень способов защиты гражданских прав, не являющийся вместе с тем исчерпывающим, в качестве одного из таких способов предусматривает и изменение правоотношения. И представляется, что иск о переводе прав и обязанностей по договору, заключенному в нарушение преимущественного права, - это в действительности преобразовательный иск, направленный на изменение обязательственного правоотношения.
Под преобразовательным иском принято понимать иск, направленный на вынесение такого судебного решения, которым должно быть внесено нечто новое в существующее между сторонами правовое отношение; спорное правоотношение не сохраняется в результате такого решения, а изменяется или прекращается. Поэтому преобразовательный иск называют также конститутивным, или иском о преобразовательном (конститутивном) решении. Поскольку речь идет о преобразовании (изменении) правоотношения, судебный акт, вынесенный по такому делу, будет затрагивать права и обязанности обеих сторон договора, а не только истца (в данном случае обладателя преимущественного права) и третьего лица-приобретателя по
договору, к которому и предъявляется соответствующий иск. Поэтому, несмотря на то что, как верно отмечается в литературе, иск о переводе прав и обязанностей обращен в действительности только против третьего лица, а не лица, допустившего нарушение преимущественного права, последний также должен привлекаться к участию в деле. Учитывая, что третьи лица - участники процесса, на права и обязанности которых по отношению к одной из сторон спора может повлиять принимаемый по делу судебный акт, представляется, что нарушитель преимущественного права должен вступать в дело в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на предмет спора на стороне ответчика. Так, например, в одном из дел, связанных с переводом прав и обязанностей по договору аренды, по иску акционерного общества к товариществу о выселении из нежилых помещений, основанному на требовании о переводе прав арендатора, арендодатель (Комитет по управлению городским имуществом г. Санкт-Петербурга) был привлечен к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на предмет спора. Той же точки зрения применительно к защите преимущественного права покупки акций в закрытом акционерном обществе придерживается, в частности, Л.А. Новоселова, отмечающая, что «в силу характера требования ответчиком по спору о переводе прав и обязанностей покупателя на истца является покупатель. Акционер - продавец может быть привлечен к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на предмет спора» Впрочем, в литературе высказывается мнение, что и лицо, нарушившее преимущественное право, и третье лицо - приобретатель блага, на которое распространяется анализируемая правовая привилегия должны привлекаться к участию в деле в качестве ответчиков.
Принципиально важным для понимания рассматриваемого способа защиты преимущественного права является то обстоятельство, что предъявление иска о переводе прав и обязанностей по договору в действительности возможно лишь в случае, когда обязательство между лицом, нарушившим соответствующее преимущественное право путем заключения договора, и третьим лицом - приобретателем по такому договору еще не исполнено. В противном случае нельзя говорить о возможности перевода прав и обязанностей по договору, об изменении обязательственного правоотношения, в связи с прекращением последнего надлежащим исполнением (ст. 408 ГК РФ). После этого уже нечего переводить.
РЕЦЕНЗИЯ
Необходимо отметить, что судебная практика мало уделяет внимания рассматриваемому аспекту дел о переводе прав и обязанностей по договору, заключенному в нарушение преимущественного права, и потому допускает ошибки в части субъектного состава соответствующего спора. В этом отношении статью М.А. Весеневой можно считеть очень своевременной.
Принципиально важным для понимания рассматриваемого способа защиты преимущественного права является то обстоятельство, что предъявление иска о переводе прав и обязанностей по договору в действительности возможно лишь в случае, когда обязательство между лицом, нарушившим соответствующее преимущественное право путем заключения договора, и третьим лицом - приобретателем по такому договору
еще не исполнено. В противном случае нельзя говорить о возможности перевода прав и обязанностей по договору, об изменении обязательственного правоотношения, в связи с прекращением последнего надлежащим исполнением. После этого уже нечего переводить.
Совершенно очевидно, что в случае прекращения договорного обязательства, возможность применения в качестве способа защиты преимущественного права механизма перевода прав и обязанностей отпадает.
Д.ю.н., профессор, Данильченко И.В.
