CC BY
75
Идеи и смыслы
Ирина ФАЛАЛЕЕВА
О ПАРАДИГМЕ РОССИЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ
Данная статья предлагается в продолжение дискуссии о последствиях этнических миграций и о путях развития национальной политики в России.
The given article is offered to continue the discussion about consequences of ethnic migrations and the ways of national policy development in Russia.
Ключевые слова:
мупьтикупьтурализм, национальная политика, позитивная дискриминация, федеративная государственность, этнический и гражданский национализм, этнокультурная безопасность; multiculturalism, national policy, positive discrimination, federative statehood, ethnic and civil nationalism, ethnic and cultural security.
То, что обозначенная в заголовке проблема сегодня все больше волнует и политологов, и философов, и юристов, находит свое подтверждение во впечатляющем потоке работ, опубликованных в последнее время, в т.ч. и в журнале «Власть»1.
Представляется важным сразу оговориться, что хотя идейнополитические подходы к вопросу национальной политики опираются на соответствующие теоретические постулаты (зачастую на весь спектр — от премордиализма до конструктивизма), тем не менее их объективация в социально-политическую практику не может быть процессом, полностью рациональным и адекватным задуманному. Важно, чтобы этот разрыв между сущим и должным не превращался в пропасть. Мы же сегодня имеем ситуацию глубокого расхождения между российской реальностью и теоретическим осмыслением путей дальнейшего развития национальной российской политики2.
Одной из основополагающих составляющих внутренней политики государства является политика по созданию условий для свободного национально-культурного развития всех народов Российской Федерации.
Такое положение вытекает из Конституции Российской Федерации, где сказано, что в ведении Российской Федерации находится установление основ федеральной политики и федеральные программы в области национального развития (п. «е» ст. 71). Первым шагом в этом направлении стало принятие в 1996 г. Концепции государственной национальной политики Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 15 июня 1996 г. № 909 (далее — Концепция), определившей систему современных на тот момент взглядов, принципов и приоритетов в целях всестороннего учета интересов народов России при решении конкретных задач в сфере национальных отношений, координации деятельности органов
ФАЛАЛЕЕВА
Ирина
Николаевна — к.ю.н., доцент кафедры теории и истории государства и права ВолГУ falal@mail.ru
1 См.: Солдаткин А.А. Интеграция этнокультурных меньшинств в контексте нациестроительства // Власть, 2011, № 3, с. 31—34; Метелев И.С. Миграция и политика мультикультурализма // Власть, 2011, № 2, с. 43—46; Пронин С.В. Смена парадигмы национальной политики как фактор укрепления федеративной российской государственности // Власть, 2011, № 3, с. 54—57; Овчинников А. Национализм: кто виноват и что делать? // Власть, 2011, № 7, с. 22—27; Мочалов Т.Н. Проблемы в области миграционной политики (анализ основных заблуждений и поиск актуальных направлений деятельности) // Власть, 2011, № 7, с. 28-30, и др.
2 Согрин В.В. Что есть российская нация и российский народ (Обобщающая работа В.А. Тишкова) // Общественные науки и современность, 2011, № 1, с. 123.
государственной власти и местного самоуправления по реализации российскими народами своих национально-культурных запросов и потребностей. Концепция должна была стать ориентиром для органов государственной власти и местного самоуправления при решении задач национального развития и регулирования межнациональных отношений.
В 2002 г. президент В. Путин поручил министру по делам национальностей В. Зорину подготовить новый вариант государственной политики по национальным вопросам. Первоначальный вариант документа был отвергнут на том основании, что включал упоминание об этнических русских как о «государствообразующей нации», что было нежелательно для других этнических групп. До сегодняшнего дня новый официально принятый документ так и не появился1.
Значительный вклад в разработку «старой» Концепции и ее новых версий внес В.А. Тишков, известный ученый, директор Института этнологии и антропологии РАН, академик РАН, бессменный член Общественной палаты РФ. Он приложил немало усилий, чтобы обосновать необходимость для России строительства гражданской нации.
Предложенный В.А. Тишковым подход к основным целям современной национальной политики имеет как сторонников, так и противников. Последних, особенно из числа коллег по цеху - этнологов, значительно больше, чем сторонников. Но чашу весов в пользу его видения будущего России перевешивает политический авторитет власти. Уже Концепция 1996 г. содержит положение о российской гражданской нации и о необходимости культивирования чувства принадлежности к общности россиян.
Цель, поставленная академиком Тишковым, грандиозна по замыслу. Он призывает к скорейшему формированию российской гражданской нации посредством нивелирования значения этничности как самоидентификации2. Предложенный В.А. Тишковым анализ отечественной нации наций, перечень базовых ценностей, скрепляющих российский народ, далеко не для всех звучит убедительно. В частности,
1 Ратленд П. Присутствие отсутствия: об этнической политике в России // Полис, 2011, № 2, с. 173, 183.
2 Тишков В.А. Российский народ. — М., 2010.
остается загадкой: каким образом в ситуации этнокультурного ренессанса3, в ситуации экономического кризиса, когда лишь актуализируются социальные сети по принципу родства, возможен отказ от этнической самоидентификации? Другое обстоятельство: чтобы объединить социум, нужна идея. Например, в СССР общность «советский народ» действительно была сформи-рована4. Сейчас такой идеи нет. А вокруг либеральной идеи обогащения, как предлагается, нацию не сплотить5. Более того, можно считать доказанным, что гражданская нация может сформироваться только в обществе, прошедшем этап модернизации. Причем модернизации, принесшей ощутимые результаты большинству народа. Пока же, как отмечает известный социолог Н. Тихонова, «гражданская идентичность (с россиянами), столь важная для формирования гражданской нации, не относится к числу устойчивых Мы-самоидентичнос-тей населения страны. Даже в благополучных слоях, где общее число идентичностей намного больше, чем в среднем, она не относится к числу ведущих»6. Выход в этой ситуации видится многим специалистам в политике мультикультурализма.
Но впечатление «распутья» усиливается тем, что, тогда как мультикультурализм в Европе признан политиками провалившимся, в России президент предостерегает от его не то что отказа, но и осмысления, а научная общественность сетует по поводу того, что «в России на федеральном уровне мультикультурализм еще не стал частью политической повестки дня»7.
Между тем, официально провозглашенная и юридически действующая Концепция не раскрывает этот термин, и трактуется он весьма неоднозначно. Поэтому все же попробуем разобраться в смыслах.
Возьмем самое редуцированное определение из Википедии. Мультикультурализм определяется здесь следующим образом. Это политика, направленная на развитие
3 Перепелкин Л.С., Стельмах В.Г. Этнокультурная безопасность России: общественные вызовы и государственная политика // Общественные науки и современность, 2003, № 3, с. 112.
4 Лурье С.В. «Дружба народов» в СССР: национальный проект или пример спонтанной межэтнической самоорганизации? // Общественные науки и современность, 2011, № 4, с. 145—156.
5 Овчинников А. Национализм: кто виноват и что делать? // Власть, 2011, № 7, с. 27.
6 Цит. по: Согрин В.В. Указ. соч., с. 124.
7 Солдаткин А.А. Указ. соч., с. 33.
и сохранение в отдельно взятой стране и в мире в целом культурных различий, и обосновывающая такую политику теория или идеология1. То есть, лозунг «единство в многообразии» вполне отражает суть термина2. Однако данное определение слишком общее и трактоваться может по-разному. Это доказывает опыт европейской политики, который нужно учитывать хотя бы для того, чтобы не повторить чужих ошибок.
Нет сомнений, что когда лидеры европейских государств говорят о провале политики мультикультурализма, имеется в виду именно политико-правовая практика, а не идеология.
При наличии многочисленных примеров взаимопроникновения европейской культуры и культур бывших колоний (в молодежной среде, например, возникает мода на этностиль в одежде, рэп, тату, арабские танцы) нельзя не заметить, что сами неевропейцы, даже не имеющие проблем с гражданством, «закукливались» в своей этносреде в течение двух поколений, успев привыкнуть к программам соцобеспечения и обязанности коренных европейцев ценить их право на самобытность. Такая позиция общин, с одной стороны, предсказуема: это реакция на отмену политики ассимиляции (сработал принцип маятника). С другой стороны, ее изначально следовало учесть при развитии концепта мультикультурализма. Ведь в лозунге: «Единство в многообразии» цель обозначена в первом слове. Мы же на европейском опыте наблюдаем сегодня результаты крена в «многообразие» как самоцель.
Таким образом, не отказываясь от идеологии мультикультурализма, следует разрабатывать меры по консолидации российских этносов, не ущемляя их в правах. Это и есть задача, которая должна быть сформулирована в новой редакции Концепции.
Если даже согласиться с тем, что Концепция уже выстроена стратегически, то тактически она совсем не проработана. Совершенно не детализирован процесс перехода от нынешнего состояния к гражданской нации. Это слишком длин-
1 М1р ://ги:wikipedia.org/wiki/% CC%F3%EB%F C%F2%E8%EA%F3%EB%FC%F2%F3%F0%E0% ЕВ%Е8%Е7%ЕС
2 Наследие империй и будущее России. — М.,
2008, с. 455.
ный путь, который должен быть разбит на этапы. Тактические меры внутри каждого этапа могут и должны меняться, динамично сочетаться, а главное здесь — воля субъекта управления и понимание того, что задачи этнополитики не могут быть финализированы.
Но прежде чем организовывать конкретные меры по регулированию, скажем, поселения мигрантов, чтобы не создавались замкнутые анклавы, нужно признать сначала, что этничность является реальностью, и учесть это в поправках к Концепции. К сожалению, в «Заключении по результатам общественной экспертизы проекта корректив Концепции государственной политики Российской Федерации, разработанного Межведомственной рабочей группой при Министерстве регионального развития РФ» мы видим иное3. Понятны опасения авторов замечаний: этнические процессы есть, следовательно, есть и этносы. Но признать это — значит присвоить им юридический статус, влекущий за собой признание коллективных прав. Чтобы избежать возврата к девяностым, разработчики предпочли взять паузу. Но затянувшаяся пауза может нанести непоправимый урон ситуации, а именно, угрожать этнокультурной безопасности России.
Одной из тактических мер по обеспечению этнокультурной безопасности видится отказ от прямолинейной и долговременной реализации политики «позитивной дискриминации» — политики, направленной на выравнивание стартовых возможностей меньшинства за счет интересов большинства. В отечественной практике она негласно используется во многих сферах межэтнических отношений, в т.ч. в межбюджетных отношениях республик. Следует заместить ее на политику приоритета прав «старожилов». Заметим, не по этническому признаку — это уже пройденный этап, получивший достаточно много критических оценок, а по принципу учета вклада в формирование местного бюджета, если угодно, по принципу оседлости. Надо понимать, что метод «позитивной дискриминации» всегда вызывает негативную реакцию большинства и применяется как временная мера и в европейских странах, и в США. Как только тактическая задача
3 http://www.oprf.ru/publications/documents/ resolutions/2l36/
выравнивания возможностей достигается, данная политика пересматривается. Из этого видно, что «позитивная дискриминация» — больше организационно-управленческий, нежели правовой механизм. Например, в США квоты для абитуриентов из меньшинств в ведущие вузы страны были снижены, как только стали оспариваться в судебном порядке как нарушение прав большинства. Упреждая возражения, соглашусь, что отказ от «позитивной дискриминации» — инструмент из арсенала политики ассимиляции (вернее, узнаваем как таковой), но ведь и академик Тишков, предлагая отказаться от многонациональ-ности ради построения гражданской российской нации, сегодня пишет о крахе идеологии меньшинства. Защита миноритарных групп напрямую связывается им с подпиткой сепаратизма, инициированием разрушительных конфликтов, радики-лизмом и агрессивностью меньшинств1. Таким образом, пересмотр тактических мер в национальной политике происходит (возможен) с разных идеологических позиций, но в одном направлении. Интересно, что осмыслению эта сторона вопроса подвергнута и с точки зрения консервативной парадигмы национальной политики, предполагающей ориентацию на синтез ценностей основных политических культур России, традиций и современности2.
Чтобы избежать капсулирования, закук-ливания диаспор, государству придется взять на себя ответственность за более жесткие действия, чем предполагает либеральный концепт мультикультурализма. Эта идеология, даже по мнению ее сторонников, применительно к отечественным реалиям (слабые институты гражданского общества, отсутствие институциональной среды, которая должна способствовать интеграционным процессам3) не дает ответа на очень важные практические вопросы: как и кем будут регулироваться отношения между этнокультурными общинами? как грамотно учитывать этнические факторы при формировании орга-
1 Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. — М. : Наука, 2003, с. 356.
2 Пронин С. Указ. соч., с. 57.
3 Мочалов Т.Н. Указ. соч., с. 29.
нов исполнительной власти, пока проводится экономическая модернизация?
Надеяться на самоорганизацию здесь не приходится, это означает оставить межэтнические проблемы на самотек. Важно понять, что данная проблема находится на надведомственном уровне. Ее решение лежит в плоскости скоординированных действий всех ветвей и уровней власти.
Следует отметить, что советское и современное поколение мигрантов серьезно различаются отношением к политике интеграции. Тот, кто, условно говоря, может указать могилу своего отца в конкретном российском городе или селе, как правило, вполне ассоциирован в местную среду, при этом не переставая поддерживать связь с диаспорой. Но в случае возникновения межэтнического конфликта даже такой гражданин России скорее предпочтет встать на сторону «своих». Последнее слово излишне брать в кавычки, т.к. этническая самоидентификация для подавляющего большинства не является химерой, что подтверждается многочисленными социологическими данными.
Как аргументированно отмечает В. Галецкий, только принуждение может заставить мигрантов соблюдать нормы принимающего общества4. Элементарное знание языка, конституционных основ и этических правил должно контролироваться экзаменом.
Итак, строительство гражданской нации — пока очень эфемерный, отдаленный во времени проект. Начинать его реализацию следует с доработки новой редакции Концепции и обеспечения мер этнокультурной безопасности народов России. Государственная национальная политика может опираться на современную муль-тикультурную парадигму, но должна учитывать все многообразие общественных отношений в экономической, социальной и национально-культурной сферах, порождающих межэтнические противоречия, их динамику и причинно-следственные связи, содержать новые идеи решения проблемы, учитывающие ошибки прошлого, а также советский и зарубежный опыт.
4 Галецкий В. Критическая апология мульти-культурализма // Дружба народов , 2006, № 2; http://magazines.russ.ru/druzhba/2006/2/ga14
