CC BY
41
Вишняцкий Л. Б.
НОВЫЕ ДАННЫЕ К ВОПРОСУ О «ЗАБЕГАНИИ ВПЕРЕД» В РАЗВИТИИ ПАЛЕОЛИТИЧЕСКИХ ИНДУСТРИЙ
L.Vishniatsky. New dates to the question of «running ahead of time» in the development of the Palaeolythic industries.
The analysis of the material from levels 15 and 13 of Yabrud 1 (Rust's collection) and bed 75 of Tabun (Jelinek's collection) leads to the conclusion that the Amudian and Pre-Aurignacian industries are both typologically and technologically rather distant from UP standards. At the same time, though not as advanced (derived) as they are sometimes thought to be, both the Amudian and particularly the Pre-Aurignacian provide a picture of what one might expect to observe in an ideal «transitory» Middle/Upper Paleolithic industry. This is true in both typological and technological respects. Taking into account both the stratigraphic position of these industries and their basic similarity in terms of direction of cultural transformation, it is reasonable to consider the Amudian and Pre-Aurignacian as contemporaneous and representative of a specific episode of a rather substantial (albeit gradual) change within the Yabrudian. The notion of an "Intra-Yaburdian Episode" and the designation of the Pre-Aurignacian and Amudian as the industries of this episode would seem appropriate on the basis of current evidence. The Intra-Yabrudian assemblages, together with Howiesons Poort in southern Africa and the Seclinien of north-west Europe, provide good examples of what has been called «running ahead of time» in the development of Paleolithic industries (Vishnyatsky, 1994). In each of these examples we have to deal with cultural transformations resembling those characteristic of the Middle/Upper Paleolithic transition (at least in the realm of stone working). It cannot be ruled out that the causes of changes in all these cases (including here the Middle/Upper Paleolithic transition) also were very similar. What we need most of all to reveal these causes, is an understanding of how the changes in stone technology were connected with and depended on changes in subsistence. However, this end remains distant.
По независящим от участников этой дискуссии обстоятельствам получилось так, что комментарии, с которыми только что, надо думать, ознакомился читатель, были написаны в 1994 году, по «горячим следам» вышедшей за несколько месяцев до этого статьи, а ответ я пишу в 1999, имея, таким образом, своего рода фору в пять лет. За этот период появилось довольно много публикаций, имеющих самое непосредственное отношение к обсуждаемым здесь проблемам, а мне посчастливилось посмотреть «вживе» несколько ближневосточных коллекций, из числа наиболее часто упоминаемых на предшествующих страницах. Особенной удачей была возможность детально ознакомиться с материалами раскопок А.Руста в Ябруде, а также с индустриями амудийских слоев Табуна (раскопки А.Джелинека) и части переходных (от среднего палеолита к верхнему) слоев Бокер Тахтит (раскопки Э.Маркса) и Кзар Акила (раскопки Догерти). Ниже, отвечая на возражения и замечания комментаторов, я привожу некоторые новые данные, позволяющие, как мне кажется, в какой-то мере прояснить ряд спорных моментов.
Начну с вопроса о том, дают ли в действительности археологические данные достаточно серьезные основания, чтобы говорить о феномене «забегания вперед» в развитии палеолитических индустрий. Не стану повторять здесь свое определение этого феномена (замечу лишь, что не следует путать определение с названием, как это делает Е.Ю.Гиря), тем более, что его приводит М.В.Аникович, и не стану ссылаться на оценки, даваемые таким индустри-ям, как Howieson's Poort или Seclinien, их чересчур эмоциональными (как считает П.Е.Не-хорошев) зарубежными исследователями. Вме-
сто этого остановлюсь подробней на анализе ближневосточных материалов, с которыми непосредственно работал (статистические и метрические данные, характеризующие преоринь-як Ябруда 1, см. в: Вишняцкий 1998).
Сколь велико сходство между преориньяком и амудьеном, с одной стороны, и верхнепалеолитическими индустриями, с другой? Можно ли говорить о том, что первые в какой-то мере предвосхищают вторые, и если да, то в какой?
Амудьен Табуна типологически весьма далек от верхнепалеолитических стандартов, поскольку среди орудий доминируют скребла (в том числе множество ябрудийских) и рубила, тогда как изделия верхнепалеолитической группы редки и невыразительны, за исключением ножей с обушком, идентичных ножам шатель-перрон. В амудийских слоях Маслуха также преобладают скребла, а ножи с обушком составляют вторую по численности группу орудий (Shmukler, 1983). Иную картину являет Абри Цумоф фен (Garrod, Kirkbride, 1961; Copeland, 1983), где бифасы и ябрудийские скребла, практически, отсутствуют, а основу орудийного набора формируют ножи с обушком (в ряде случаев неотличимые от ножей шательперрон), дополняемые некоторым количеством резцов. Наибольшее колическтво типологических аналогий с верхним палеолитом дает преориньяк Ябруда 1 с его многочисленными резцами, скребками, комбинированными орудиями и ретушированными пластиными, и при почти полном отсутствии изделий нижне/среднепалеоли-тических типов. С точки зрения техники расщепления, несмотря на тот факт, что и преориньяк и амудьен демонстрируют сочетание высокого процента пластин с нелеваллуазскими методами их получения (Nishiaki, 1988; Meignen, 1994),
© Вишняцкий Л.Б., 1999.
эти индустрии не выходят за рамки вариабельности, наблюдаемой в среднем палеолите. Настоящие призматические нуклеусы в них, по-видимому отсутствуют (я не обнаружил таковых ни в одной из изученных коллекций), и, хотя фасетирование площадок в общем нехарактерно, некраевое скалывание безраздельно господствует. Прием ретушного или абразивного редуцирования края ударной площадки нуклеуса в этих комплексах, по-существу, незаметен (можно найти лишь единичные и спорные свидетельства его применения).
Таким образом, говорить о том, что рассматриваемые индустрии типологичски или технически идентичны верхнепалеолитическим, разумеется, не приходится. Тем не менее, их самобытность на фоне ниже- и вышележащих собственно ябрудийских комплексов остается очевидной, и, если суммировать различия, то окажется, что особенности, выделяющие преори-ньяк и амудьен — это как раз те черты, которые можно было бы ожидать наблюдать в идеальной переходной (от среднего к верхнему палеолиту) индустрии. Последнее относится в равной мере и к типологии, и к технологии. Во-первых, как преориньяк, так и некоторые комплексы амудьена (Абри Цумоффен) характеризуются резким сокращением или почти полным ис-чезновнием нижне/среднепалеолитического компонента в орудийном наборе, тогда как орудия верхнепалеолитических типов становятся его заметной (Табун, Bed 75, units 12 и 11; Мас-лух, слои A и B) или преобладающей (Абри Цумоффен, слои 21-11 в траншее A и 8-5 в траншее B; Ябруд 1, слои 13 and 15) частью. Во-
вторых, хотя технология производства пластин в обеих индустриях остается еще скорее сред-непалеолитической, сами пластины во многих отношениях (метрические характеристики, редкость фасетированных площадок) ближе к вер-хнепалеолитиеским, нежели мустьерским заготовкам, либо занимают промежуточное положение (таблица 1). Тот факт, что отношение ширины к толщине (W/T) и ширины площадки к толщине площадки (Wbas/Tbas) у преориньяк-ских пластин в среднем значительно меньше, чем у пластин из мустьерских и собственно яб-рудийских комплексов, скорее всего, означает (принимая, что сама толщина была, как видно из таблицы, примерно постоянной величиной), что первые снимались с более выпуклых поверхностей скалывания, близких таковым верхнепалеолитических нуклеусов. В пользу этого говорит и наличие в слое 15 Ябруда 1 как минимум двух подготовленных и полутора десятков «естественных» реберчатых пластин и пластинчатых отщепов (т.е. сколов пластинчатых пропорций, высокой формы, треугольных в сечении), по крайней мере часть которых послужила для инициирования процесса скалывания, имеющего целью получение пластин. Не случайно, по-видимому, и то обстоятельство, что отношение ширины площадки к ширине в средней части у преориньякских пластин заметно меньше чем у среднепалеолитических и даже чем у пластин из переходных комплексов. Это показатель отхода от характерной для левал-луа-мустье дистально-конвергентной формы удлиненных заготовок в сторону формы более свойственной для верхнего палеолита
Мустье Верхний Ябруд 1 Ябруд 1 Бокер- Кзар Кзар
1 алеолит Сл.15 сл .10* Тахтит Акил Акил
сл.4** сл.24** сл.18***
Отношение ширины
пластины к толщине 3,5 2,7 2,8 3,5 2,8 2,8 2,8
Ширина площадки 16,7 9,5 12,7 17,6 14,7 13,5 11,6
Толщина площадки 5,8 3,8 5,0 5,5 5,7 5,0 4,6
Отношение ширины
площадки к толщине 2,9 2,5 2,5 3,2 2,6 2,7 2,5
Ширина пластины
в средней части 23,4 18,2 22,5 27,5 20,9 18,4 18,3
Отношение ширины
площадки к ширине
пласт. в сред. части 0,71 0,52 0,56 0,64 0,70 0,73 0,63
* леваллуа мустье ** переходная индустрия *** ранний верхний палеолит
Таблица 1. Некоторые метрические характеристики пластин из мустьерских, верхнепалеолитических и переходных комплексов Ближнего Востока
Средние данные по мустье (Кебара, Сефуним, Кафзех) и верхнему палеолиту (Ракефет, Сефуним, Кафзех) взяты из Lamdan & Ronen 1989; Ronen 1992; данные по Ябруду 1, Бокер-Тахтит и Кзар Акилу добавлены автором. Размер выборок не менее 100 предметов (кроме Ябруд 1, слой 10, где всего 25 предметов). Все измерения в миллиметрах.
По мнению П.Е.Нехорошева, «преориньяк, с технологической точки зрения, можно рассматривать как неудачную попытку перехода к пластинчатой индустрии». «Идея массового получения пластин, но уже более высокого качества (с точки зрения древних мастеров)» была, как он пишет, реализована позднее, в раннем левантийском мустье. Мне, к сожалению, точка зрения древних мастеров не известна, но если руководствоваться приведеными выше данными, указывающими на значительную близость преориньякских пластин верхнепалеолитическим, то уничижительная оценка первых выглядит безосновательной. Сомнителен и тезис, что резкое увеличение количества пластинчатых заготовок всегда автоматически влечет за собой столь же резкое изменение типологического облика индустрии (П.Е. Нехорошев, Е.Ю.Гиря), и именно этим якобы объясняется сходство орудийного набора преориньяка/амудьена и верхнепалеолитических памятников (Jelinek 1990:85). С одной стороны, для мустье известно немало случаев, когда высокий индекс пла-стинчатости сочетается с крайне низким типологическим индексом верхнего палеолита [например, 55 и 6,5 в Биситуне (Dibble 1984), 45 и 5 в слое B Варвази (Dibble & Holdaway 1993)], а с другой стороны, заведомо верхнепалеолитические по своей типологии комплексы зачастую являются гораздо менее пластинчатыми, чем, скажем, мустье типа Табун D (Marks & Monigal 1995:267) и ряд чисто мустьерских индустрий Загроса (те же Биситун и Варвази) и Средней Азии (Кутурбулак).
Важно, что и амудьен и преориньяк вырастают, скорее всего, на местной ябрудийской основе. Материалы Табуна свидетельствуют в пользу непрерывной эволюции, в ходе которой имело место плавное возрастание а затем сокращение «частоты характерных амудийских элементов по отношению к орудиям и сколам иных типов (Jelinek, 1990:87). В Ябруде 1 ситуация сложнее. При ознакомлении с материалом поражает, что в то время как в коллекциях слоев 15 и 13 преобладают пластины и орудия верхнепалеолитических типов, в слоях 16 и 14 эти изделия напрочь отсутствуют, и в орудийном наборе доминируют ябрудийские скребла, которых нет в преориньякских слоях. Как это объяснить? Были ли изменения, действительно, столь внезапными? Или это просто результат сортировки уже раскопанного материала? Наверняка на эти вопросы вряд ли можно ответить. Однако, допуская, что верно скорее второе, чем первое, хочу подчеркнуть, что даже если смешать коллекции из всех четырех слоев и затем проанализировать их как единый комплекс, то и тогда заключение о «продвинутом» характере индустрии останется непоколеблен-ным. Более того, в подобном случае было бы очевидно, что, как и амудьен Табуна, преориньяк Ябруда 1 имеет корни в ябрудьене и пред-
ставляет собой автохтонное явление.
По моему мнению, принимая во внимание стратиграфическую позицию рассматриваемых индустрий (слои с преориньяком и амудьеном вклиниваются между собственно ябрудийски-ми слоями) и одинаковую направленность демонстрируемых ими культурных трансформаций, их можно считать одновременными или, по крайне мере, очень близкими во времени явлениями, маркирующими период существенных — но оказавшихся обратимыми — изменений внутри ябрудьена. Для обозначния этого периода было бы целесобразно ввести понятие «внутри-ябрудийский эпизод». Как и шесть лет назад, я считаю, что ндустрии внутри-ябрудий-ского эпизда, наряду с хауисонс пуртом Южной Африки и секлиньеном северо-западной Европы, дают пример опережающего свое время развития. В каждом из этих случаев мы имеем нечто вроде репетиции верхнепалеолитической «революции» (по крайней мере в области обработки камня).
Очень интересен поднятый в очередной раз М.В. Аниковичем вопрос о дальнейшей судьбе преориньяка и возможности его генетической связи с собственно ориньяком. Я в общем-то согласен с ним в том, что гипотеза о ближнево -сточной прародине европейского ориньяка не исчерпала «своих потенциальных возможностей», но, не сбрасывая ее со счета окончательно, считаю, что имеющиеся факты и, в первую очередь, то обстоятельство, что настоящий ори-ньяк на Ближнем Востоке много моложе, чем в Европе, свидетельствуют скорее все же против, чем за нее. Что касается идеи, согласно которой преориньяк и амудьен могли явиться основой, на которой впоследствии сформировались первые верхнепалеолитические культуры, такие как ориньяк и шательперрон, то ни стратиграфическое положение первых двух индустрий, ни постулируемый для них весьма древний возраст не благоприятствуют такой гипотезе, а отсутствие каких бы то ни было промежуточных звеньев между ними и ранним верхним палеолитом делает ее еще менее правдоподобной. Единственная возможность «спасти» идею заключается в том, чтобы рассматривать инвентарь 15 слоя Ябруда 1, 21-11 слоев Абри Цу-моффен и т.д., как следы некоей пришлой культуры (или культур), носители которой впоследствии оставили регион, но подобному допущению серьезно противоречат следующие обстоятельства: 1) как уже было сказано, для Табуна раскопки А.Джелинека дали весьма убедительные доказательства непрерывной эволюции на протяжении всего ябрудьена, включая амудийские слои; 2) в сопредельных регионах пока не известно ничего подобного амудьену и преориньяку, а миграция не могла быть из ниоткуда в никуда. Конечно, нельзя исключить вероятность того, что в будущем какие-то связующие звенья все же обнаружатся, но пока это-
го не произошло, и на мой взгляд, шансы рассматриваемой гипотезы на повышение статуса не слишком высоки.
Высказанные некоторыми участниками дискуссии соображения о том, что, говоря о нормах развития или «нормальной эволюционной последовательности», нужно было бы попытаться определить, что это такое, кажутся мне совершено справедливыми. В моей статье определения нет, и это одно из ее наиболее уязвимых мест (принимаю упрек Е .Ю .Гири и А.А.Синицына). Справедливы сами по себе и рассуждения о том, что «чисто технологически возможности вариабельности форм продуктов расщепления не безграничны», что « пластина и не могла пластиной не стать», и «будущее» в этом отношении не могло быть иным (Е.Ю.Гиря), но я не вижу какие последствия акцентирование такого рода банальностей имеет для решения вопросов, поднятых в обсуждаемой статье. Речь ведь в ней идет не о причинах появления пластинчатых индустрий как таковых, и не о причинах того, почему они, возникнув и затем исчезнув, вновь появляются в верхнем палеолите (хотя и здесь ссылок на технологическую и функциональную необходимость маловато — появились-то они далеко не повсеместно), речь в ней о феномене «предвосхищения» верхнепалеолитического «будущего» в нижне- и среднепалеолитическом прошлом, и о том, что феномен этот — если признавать его реальность — ставит под сомнение господствующие аккумулятивистские представления о характере и причинах культурного развития в палеолите (краткую характеристику этих представлений см. в Вишняцкий 1997). Существование явления «забегания вперед», наряду с другими фактами, означает, что, пытаясь объяснить те или иные изменения в культуре, имевшие место в палеолите, нельзя исходить из посылки, что они были прямым и немедленным следствием появления соответствующих биологических или каких-то иных (открытие, изобретение, заимствование) возможностей. Имевшиеся возможности могли долгое время оставаться «непроявленными» вплоть до появления такой необходимости. Объяснить распространение пластинчатых индустрий, или введение в широкое употребление костяных наконечников, глиняных горшков и т. д., значит объяснить, прежде всего, не почему эти сдвиги в культуре стали возможны и тем более не почему техно-
ЛИТЕРАТУРА
Вишняцкий Л.Б. 1997. О предыстории и причинах технологических новаций, знаменующих начало верхнего палеолита // Проблемы археологии каменного века. Уссурийск: 30-43. Вишняцкий Л.Б. 1998. Преориньяк и внутриябрудийс-кий эпизод // Палеоэкология и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. Новосибирск. Т.2: 401-412.
логически они были предопределены, а почему они стали необходимы, почему потребовалась замена старых, многие десятки и сотни тысяч лет вполне себя оправдывавших способов жизнеобеспечения и технологий новыми, многие из которых были доступны и раньше, но не использовались (или использовались лишь в исключительных случаях).
Ряд возражений касается моего предположения, что в преистории существовал механизм культурной эволюции, действовавший подобно механизму эволюции биологической, за счет скрытого резерва изменчивости. Я согласен с П.Е.Нехорошевым, что представить, каким образом знания о тех или иных способах расщепления камня могли передаваться на протяжении десятков тысяч лет без применения на практике довольно трудно, но намеренное хранение такого рода информации совсем не обязательно. Судя по изощренности многих технологий, реконструируемых по материалам среднего палеолита, уже в эту эпоху среди создателей каменных индустрий в каждом поколении были люди, знавшие свое дело не хуже современных экспериментаторов и способные при необходимости существенно изменить и расширить технический репертуар, обычный для той или иной традиции. Здесь мы имеем дело, по-видимому, как раз с тем случаем, когда «велосипед» легко мог изобретаться заново много раз, о чем свидетельствуют, кстати, и примеры из области археологии верхнего палеолита и более поздних эпох, приводимые Е.Ю.Гирей. Относительно сомнений в уместности поиска биологических параллелей и употребления биологических терминов применительно к эволюции культуры могу сказать только, что параллели в данном случае не метафоричны, а существуют на самом деле (вопрос имеет длительную и интересную историю, но об этом как-нибудь в другой раз), а термины приходится заимствовать лишь потому, что понятийный аппарат самой культурологии пока слишком беден.
Завершая свой ответ, должен повиниться в том, что «прореагировал» далеко не на все идеи, возражения, замечания и вопросы, содержащиеся в комментариях. Некоторые из них имеют к написанному мной шесть лет назад лишь весьма отдаленное (если вообще какое-то) отношение, некоторые, признаюсь, я просто не понял. Хочу также поблагодарить всех, кто счел мою работу достойной отклика.
Copeland L. 1983. The Palaeolithic industries at Adlun // Adlun in the Stone Age: The Excavations of D.A.E.Garrod in the Lebanon, 1958-1963. Oxford: BAR: 89-260.
Dibble H.L 1984. The Mousterian industry from Bisitun Cave
(Iran) // Paleorient 10: 23-34. Dibble, H.L., Holdaway S.J. 1993. The Middle Paleolithic Industries of Warwasi // The Paleolithic Prehistory of
the Zagros-Taurus. Philadelphia: University of Pennsylvania: 75-99.
Garrod D.A.E., Kirkbride D. 1961. Excavation of the Abri Zumoffen, a Paleolithic rock-shelter near Adlun, South Lebanon, 1958 // Bulletin du Musée de Beyrouth 16: 7-48.
Jelinek A.J. 1990. The Amudian in the context of the Mugharan Tradition at the Tabun Cave (Mount Carmel), Israel // The Emergence of Modern Humans. Edinburgh: Edinburgh Univ. Press: 81-90.
Lamdan N., A.Ronen. 1989. Middle and Upper Palaeolithic blades in the Levant // People and Culture in Change. Oxford: BAR: 29-36.
Marks A.E., Monigal K. 1995. Modeling the production of elongated blanks from the Early Levantine Mousterian
at Rosh Ein Mor // The Definition and Interpretation of Levallois Technology. Philadepphia: University of Pennsylvania Press: 267-277
Meignen L. 1994. Paleolithique moyen au Proche-Orient: le phenomene laminaire // Les industries laminaires au Paleolithique moyen. Paris: CNRS: 125-159.
Nishiaki Y. 1989. Early blade industries of the Levant: the placement of Douara IV industry in the context of the Levantine early Middle Paleolithic // Paleorient 15: 215-229.
Ronen A. 1992. The emergence of blade technology: Cultural affinities // The Evolution and Dispersal of Modern Humans in Asia. Tokyo: Hokusen-sha: 217-228.
Shmookler L. 1983. Masloukh revisited: The Amudian layers of the coastal site in Lebanon. Unpublished manuscript.
