CC BY
34
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
исполнителен, при отсутствии других отягчающих признаков, следует квалифицировать по ч. 1 ст. 162 УК РФ. Совершение хищения путем разбойного нападения в составе группы лиц без предварительного сговора в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ должно быть признано судом обстоятельством, отягчающим наказание.
Таким образом, хищение чужого имущества путем разбойного нападения, совершенное группой лиц по предварительному сговору, предполагает установление в совокупности всех объективных и субъективных признаков как рассматриваемого преступления, так и признаков группы лиц по предварительному сговору как формы соучастия. Невыполнение этого правила ведет к грубым судебным ошибкам.
1 Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. М.: «Юридическая литература», 1980. С. 113.
2 Уголовное право России. Общая часть. Особенная часть:
учебник по специальностям «Правоохранительная деятельность», «Правовое обеспечение национальной безопасности» / под общ. ред. Н.Г. Кадникова. М.: ИД «Юриспруденция», 2013. С. 462.
3 Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, правовые и криминологические проблемы. Киев, 1986. С. 102.
4 Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М.: «Издательство Московского университета», 1984. С. 146— 147.
5 Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2001. С. 195.
6 Пушкин А.В. Субъективные признаки соучастия в преступлении // Вестник Московского университета МВД России. 2003. № 2. С. 56—57.
7 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2. С. 2—6.
8 Там же. С. 2—6.
9 П. 141 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (в ред. от 3 марта 2015 г.) // СПС КонсультантПлюс.
10 П. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» ( в ред. от 3 марта 2015 г.) // СПС КонсультантПлюс.
11 П. 141 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (в ред. от 3 марта 2015 г.) // СПС КонсультантПлюс.
УДК 342.2 ББК 67.0
НОВОЕ В ГОСУДАРСТВЕННОМ УСТРОЙСТВЕ РОССИИ
ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ ФАДЕЕВ,
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры криминологии Московского Университета МВД России имени В.Я. Кикотя
E-mail:fadei87@mail.ru
Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве Рецензент: Эришвили Н.Д., доктор экономических наук, кандидат юридических наук, профессор
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Для того чтобы выработать новые подходы к государственному устройству России, необходимо определиться с будущей концепцией государственного устройства России, а для этого надо знать, в каком государстве предпочитает жить большинство населения России.
Ключевые слова: национально-территориальное образование; национальная элита; местная националистическая элита; геополитические позиции; унитарное, федеративное, конфедеративное государство.
Annotation. In order to work out the new approaches to the state structure of Russia, it is necessary to determine the future concept of the state structure of Russia, and for that one should know, which state the majority of the population prefers to live in.
Keywords: national-territorial unit; national Big League; local nationalistic Big League; geopolitical position; unitary, federative, confederative state.
Российская Федерация представляет собой уникальное государственное образование, своеобразную мозаику наций и народов. Несущей конструкцией ее многонационального скелета является русский народ, численность которого превышает четыре пятых всего населения федерации. Русский суперэтнос на протяжении веков традиционно и объективно выполнял консолидирующую функцию для всех других национально-этнических групп, наций и народностей, входящих в состав России.
Русский язык на протяжении веков являлся не только языком межнационального общения, но и своеобразным средством выражения самых глубинных форм проявления истинной самобытности и высокого культурного наследия всех народов, языком научно-технического прогресса и творческого потенциала всех народов.
Русская культура во все времена была главной духовной опорой и мерилом нравственного развития российского общества. Именно благодаря русскому языку и русской культуре многие творческие деятели других народов считали себя русскими, будучи нерусскими по крови и не православными по вере.
Сегодня многие представители малых народов считают себя русскими только потому, что ощущают духовную близость к русской культуре и русскому языку. По данным переписи 1989 г., при общей численности населения РСФСР в 147 миллионов человек численность русских составляла в областях и краях (вне национальных образований) 108 млн человек (74%) и 12 млн. (8%) в национально-территориальных образованиях (республики в составе РСФСР, автономные области и округа). В то же время, 41 народ, имеющий свои национально-территориальные образования и проживающий на территориях этих образований, составлял в совокупности всего 10 млн человек (7%).
Мы сознательно не приводим данные последней переписи населения 2002 г., поскольку они во многом подогнаны под желаемый результат. В большинстве национально-территориальных образований численность так называемой титульной нации, хотя и существенно увеличилась, но по-прежнему остается меньше численности русских, проживающих на этих территориях.
Хотя русское население в последние два десятилетия убывает опережающими темпами, оно по-прежнему является наиболее многочисленным практически на всей территории России. К русскому населению на территории России и в ближнем зарубежье тяготеет и русскоязычное население (украинцы, белорусы, евреи, немцы, выходцы из стран СНГ, представители малых народов, проживающие не на своей исторической родине).
Однако, это только одна, демографическая, сторона вопроса. Необходимо учитывать и ту качественную роль, которую играет профессиональный состав русского населения на этих территориях в области науки, культуры, образования, медицины, промышленного производства и сельского хозяйства.
Кроме того, нельзя недооценивать огромную интегрирующую роль русского языка с точки зрения включения национальных культур не только в русскую цивилизацию, в общероссийскую духовность, но через них и в мировую культуру, а также возможность обратной связи — привнесение мировых и российских достижений в национальные культуры автохтонных (местных) или коренных народов.
Любое разрушение этих связей, тем более, искусственно инспирируемое, влечет за собой не только разрушение экономических связей, падение жизненного уровня населения, но и лишение необходимых культурных, духовных каналов взаимосвязи этих народов с русской и мировой культурой.
Это, несомненно, ведет к формированию замкнутых национальных анклавов, которые в ХХ! в., как свидетельствует предшествующий опыт развития мировой цивилизации, не смогут иметь исторической перспективы.
Борьба за «чистоту» нации, как правило, ведет к национальной изоляции народа, а сама эта идея чаще всего используется в сугубо политических целях, окрашенных в ярко выраженные националистические тона. По крайней мере, национализм стал эффективным средством прихода к власти национальной политической элиты, для которой власть — это решение клановых интересов местной элиты и финансовых группировок, стоящих за ее спиной.
Помешать им может только сильное многонациональное государство, построенное на русских национальных традициях.
Не случайно главной опорой националистической деятельности местных элит стала ярко выраженная русофобия, переходящая порой все дозволенные границы.
В связи с этим встает нелегкий для решения вопрос: каким должно быть государственное устройство, чтобы оно сохраняло своеобразную мозаику народов и уникальность российской государственности, было адекватно этой уникальности? Это значит, что оно должно не только обеспечивать охранение и защиту, но и перспективу развития самобытных культур всех народов в их единении с русской культурой и традициями. Это значит, что оно должно гармонизировать интересы всех народов, больших и малых, обеспечивая каждому из них возможность духовного совершенствования при общем повышении материальных условий жизни всего населения России.
В современный период сложилось несколько взглядов на проблему будущего государственного устройства России. Рассмотрим их более подробно.
Отметим сразу, что идея унитарного русского государства на данном этапе развития России, как и в обозримом будущем, не соответствует объективным политическим реальностям, сложившимся традициям, ходу исторического развития, а главное, — общенациональным интересам России. Всякая попытка такого решения проблемы встретит сильное сопротивление на уровне сложившихся территориальных и национальных элит, будет противоречить углублению интеграционных процессов внутри России и вокруг нее, в первую очередь на бывшем постсоветском пространстве, которое всегда было и останется зоной жизненно важных интересов России. Поэтому выбор государственного устройства России не за унитаризмом или современным местечковым федерализмом. Он принципиально в ином.
Итак, какой должна быть федерация? Каковы ее субъекты? Что они из себя представляют? По какому принципу формируются? Какими должны быть отношения между субъектами и федеральным центром? Каково положение субъектов перед федеральным центром? Каковы их взаимоотношения между
собой? Насколько самостоятельны они в выборе стратегии своего развития и проведении текущей социально-экономической политики?
Таким образом, в центре проблемы вырисовываются вопросы выбора характера или природы федерализма, структуры государственного управления Российской Федерацией, другими словами, определения состава ее субъектов и распределения полномочий.
От того, как в конечном итоге будут решены эти вопросы, зависит корректное разграничение предметов ведения между федеральными органами государственной власти и органами власти регионов, соотношение законодательных и нормотворческих функций как на уровне самой федерации, так и ее субъектов, разрешение многочисленных проблем межнациональных отношений, наконец, принципы организации правоохранительной системы, системы общественной и государственной безопасности, межбюджетных отношений центра с субъектами федерации, а регионов с муниципальными структурами.
Не случайно проблема государственного устройства России после распада СССР является одной из болезненных проблем для российского общества. И дело здесь не в том, что предшествующий период оставил в наследство много нерешенных вопросов как практического, так и теоретического порядка. Сложность ситуации заключается в том, что эти вопросы решались и пока еще продолжают решаться не на базе фундаментальных разработок, основные положения которых были бы приняты обществом, а на основе политической целесообразности, политической конъюнктуры и не сформулированных правил политической борьбы за власть в центре и на местах — в субъектах федерации.
Тем не менее, к сегодняшнему дню уже сложился ряд подходов к решению этой проблемы, некоторые подходы уже получили частичное практическое воплощение, что позволяет в определенной мере оценить первые результаты.
Наверное, сегодня можно принять за аксиому, что с точки зрения нового геополитического статуса России, размеров территории, уровня развития экономики, многонационального состава, исторических особенностей и традиций, наконец, приобретенного собственного опыта наиболее оптимальной
формой государственного устройства России, отвечающей национальным интересам и историческим реалиям, является Федерация.
Главный вопрос можно сформулировать следующим образом. Федерация каких образований: краев, областей, губерний, земель-провинций, штатов, департаментов, национальных автономий, национальных республик и т.п., или же тех образований, которые возникли еще в СССР и были закреплены «де-юро» в сталинской конституции 1936 г. и «де-факто» оформились в 1939 г.? Или предполагается поиск новых подходов к построению федерации, опирающихся на международный опыт и на опыт российской государственности до 1917 г. и в советское время?
В любом случае на этом пути стоит ряд серьезных препятствий.
Одно из них — выбор разумного компромисса между дальнейшим углублением федерализма или, наоборот, усилением фактора национальной государственной автономии.
Другим из наиболее серьезных препятствий является ленинский территориально-национальный принцип построения нашей федерации, закрепленный в сталинской конституции.
Хотя этот ленинский принцип, по существу, себя уже давно изжил, но он настолько глубоко проник в подкорковое сознание граждан России, что потребуется еще немало времени, чтобы освободиться от него. Преданное прошлое будет нам еще долго мстить.
На заре советской власти главная цель состояла в том, чтобы как можно скорее поднять до уровня русского народа социально-экономический и образовательный уровень отсталых в экономическом и культурном отношениях малых народов, приучить их к основам государственности и цивилизованному управлению. Стране требовались квалифицированные кадры и цивилизованные окраины.
Безусловно, в то время это была величайшая жертва русского народа, который не только поднимал до своего уровня малые народы, но и уступал титульной нации свои права и суверенитет в этих национальных структурах.
Сложившиеся за годы советской власти национальные кадры, превратившись в местную национальную элиту, стали главными противниками
территориальной целостности России на объединяющих принципах Русской идеи.
Можно без конца повторять тезис о вине большевиков, построивших федерацию на основе гиперболизации национальной государственности ее субъектов в ущерб русскому народу. Но факт остается фактом.
Национальный сепаратизм сегодня стал основным тормозом успешного экономического, политического и культурного развития страны. Пришло время младшим братьям и сестрам (малым народам) «отдавать долг» и помогать старшему брату — русскому народу. К сожалению, природа человека построена так, что младшие считают, что старшие всегда им обязаны помогать по жизни. Поэтому вопрос возврата долга даже и не ставится. В ходу другое желание — поделить оставшееся наследство.
Необходимо увидеть и другую сторону этого вопроса, которая не укладывается в простую схему политической целесообразности национальной политики ВКП (б). Она определялась провозглашением такой национальной политики, которая после 1917 г. имела поистине революционное значение, а именно: впервые ставила задачу необходимости осуществления национальной идентификации малых народов Российской империи, многие из которых оказались тогда на грани исчезновения. Через, без малого сто лет, ситуация повторяется.
Сегодня ясно, что национальная идентификация не требует создания унитарного по признаку титульной нации государственного образования. Яркий пример в этом вновь подает тот же русский народ, который до сих пор не имеет своего унитарного государства. Так почему его должны иметь в составе федерации другие народы, если мы говорим о подлинно демократическом и многонациональном едином государстве?
На тот период большевики посчитали, что наиболее эффективно и быстро такая идентификация могла быть достигнута только при оформлении национальной государственности. Это стало исходным пунктом для развития остальных процессов — экономических, социальных, культурных и духовных.
Надо признать, что современное экономическое развитие окраин, развитие национальных культур, образования, медицины, появление национальных
кадров с опорой на русский потенциал и русский образ жизни как раз и стали следствием такой политики.
Что же касается русского народа, то перед ним на тот период такая проблема не вставала. Наоборот, понимая свою ответственность перед малыми народами, которые в царской России оказались на грани исчезновения, русский народ, жертвуя собой, своим будущим, спас многие малые народы от страшных болезней, от голода и холода, научил их своему языку, приобщил к своей культуре. Причем, все это делалось по зову души, абсолютно бескорыстно.
Возможно, поэтому большевики особо и не задумывались об исторической судьбе русского народа. Это, как в семье, — наиболее благополучному ребенку всегда уделяется меньше внимания. Тем более, у русского народа отняли и уничтожили очень опасную, с точки зрения большевиков, духовную святыню — православную веру. Поэтому было достаточно обратить духовную пустоту русского человека в помощь слабому и нуждающемуся, чтобы русский человек вновь ощутил свою востребованность и душевный покой. Испокон веков жертвенность и сострадание — основа духовного очищения русского человека.
Но такая политика имела свои временные границы и отрицательные последствия. В то время как малые народы обретали свою государственность, русский народ переставал ее ощущать как свою национальную. Эта политика вела к тому, что русские теряли как земли, которые исторически идентифицировались как исконно русские земли, так и те территории, через объединение которых с русскими землями коренной народ входил в состав России, заключая союз с русским народом.
Этнографические процессы, происходящие сегодня на Северном Кавказе, в Ставропольском и Краснодарском крае, в Приморье, как раз говорят о такой опасности. Так почему русские вновь должны жертвовать своими национальными интересами в угоду чужим целям?
То, что произошло с Крымом (слава как говорится нашему Богу, да «расторопности» Владимира Путина, но 18 марта 2014 г. восстановлена историческая справедливость и Крым с городом Севастополем стали субъектами РФ), с двумя се-
верными районами Чечни, с Нарвой, — яркие примеры в подтверждение этой мысли.
До сегодняшнего дня русские реально теряли свои исторические земли.
Не учитывать этого — значит ставить на карту случая судьбу русского народа и тех малых народов, которые волею державных правителей оказались в роли мирных завоевателей исконно русских земель.
В основу советского территориально-национального устройства, например, Российской Федерации, да и других союзных республик, были положены те же принципы и подходы, что и к государственному устройству Советского Союза. Во главу угла ставилась историческая принадлежность коренных народов к конкретным территориям. Так, в Российской Федерации на территориях, которые исторически идентифицировались с ареалом обитания малых народов (татары, башкиры, удмурты, чуваши, марийцы, мордва, коми, карелы, многочисленные народы Северного Кавказа и многие северные народы), были образованы соответствующие национально-территориальные образования. Эти территории, в зависимости от численности населения и географического положения, приобрели статус автономных республик, автономных областей и автономных округов в составе краев и областей РСФСР.
По сути, произошло подчинение малочисленной титульной нации других народов, проживающих на этой территории. Если хотите — оккупация и ассимиляция наоборот. Это проявилось в ущемлении политических прав более многочисленного, но не титульного русского и русскоговорящего населения. Все это негативно отражалось на самосознании и менталитете русских в этих автономных национальных образованиях. Поэтому за годы советской власти сформировались и субъективные причины, влияние которых на межнациональные проблемы стало весьма существенным. Игнорировать их значение, особенно в условиях ослабления государства и падения роли центральной власти, сегодня стало просто невозможным. К тому же, допущенные прежде перекосы в национальной политике только способствовали нарастанию в автономных республиках и в целом в российском обществе националистических и сепаратистских настроений.
Эти субъективные причины кроются в том, что на этих территориях сложились влиятельные властные региональные и национальные элиты, значимость которых определялась, прежде всего, их ролью в управлении региональной экономикой и собственностью. Это порождало завышенные политические амбиции региональных лидеров, которые далеко не всегда соответствовали материально-финансовым возможностям территории.
В ряде случаев амбиции становились опасными для стабильности общества, укрепляли оппозицию и расшатывали устои политического режима. С точки зрения центра, такое неустойчивое положение между центром и регионами означало сигнал для увеличения финансовых и материально-технических дотаций регионам как платы региональной элите за лояльность по отношению к центральной власти.
Фактором нестабильности во взаимоотношениях центра и регионов продолжала оставаться национальная психология. Взаимоотношения же центра с русскими территориями (краями и областями) строились более прямолинейно и жестко. С русскими субъектами федерации можно было особо не церемониться.
С точки зрения центра, русский регион можно лишить субвенций, дотаций, уменьшить трансферты, не опасаясь при этом ущемить русское самосознание.
Существующая на сегодняшний день структура федеративного устройства Российской Федерации была полностью перенесена из РСФСР. Политическое неравноправие и ущемление политических прав русских регионов во взаимоотношениях с центром по сравнению с национально-территориальными образованиями, особенно в форме республик, породило и экономическое неравноправие.
Дотационные русские регионы практически не имеют сегодня шансов обеспечить свои устойчивые позиции в будущей экономической и политической системе России.
Проблема политического равноправия, так называемых русских регионов и национально-территориальных образований в составе Российской Федерации, может быть решена тремя путями.
Первый вариант предполагает повышение политической и экономической самостоятельности
русских регионов и доведение их политических и экономических прав через подписание соответствующих договоров о разграничении полномочий между регионами и федеральным правительством до уровня автономных республик. Но это путь к будущему конфедерализму, что в условиях продолжающейся депрессии в экономике может привести к развалу России.
Второй вариант предусматривает сокращение политических и экономических прав автономных республик. Для этого потребуется приведение в соответствие с общероссийскими законами местные законодательные акты в этих республиках. Реализация на практике верховенства федеральных законов над республиканскими повлечет за собой переход на мажоритарно-партийный принцип формирования представительных органов власти на местах, отказ от преимущественных прав титульной нации занимать ключевые посты в органах исполнительной власти, отказ от права выхода из состава Российской Федерации.
Третий вариант предполагает укрупнение регионов на основе интеграции на базе принципов экономической самодостаточности географически близких территорий и национальных автономий.
Главная цель будущего государственного строительства по третьему варианту — создание экономически самодостаточных территорий, отказ от незыблемости прежнего административно-территориального и национально-территориального деления. Если субъект федерации не отвечает принципам экономической самодостаточности ни по природным ресурсам, ни по потенциальной способности создавать необходимую для самодостаточности добавленную стоимость и продолжает оставаться дотационным, то он не имеет права на статус самостоятельного субъекта федерального уровня.
Для дотационных национально-территориальных образований этот подход означает переход от национальной государственности к культурно-национальной автономии, для административно-территориальных субъектов — понижение их статуса до уровня территориально-муниципальных образований в составе новых укрупненных территориальных образований (губерний-регионов, земель-провин-
ций, федеральных округов или штатов, кому как нравится).
Хронически дотационные субъекты Российской Федерации вполне логично преобразовать в один или несколько укрупненных территориально-социальных образований, а затем включить их в состав соседних экономически самодостаточных субъектов федерации или подчинить напрямую федеральным округам. Национально-государственные образования в случае хронической экономической недостаточности также должны быть преобразованы в национально-культурные автономии и войти в состав новых экономически самодостаточных территорий — укрупненных губерний или федеральных округов.
В основе такого государственного строительства должно лежать достижение консенсуса между экономическими и национальными подходами, а не ориентация на границы военных округов.
Безусловно, этот вариант усиливает роль центра в управлении регионами и значительно укрепляет вертикаль государственной власти.
Советское руководство, по крайней мере, дважды (первый раз — в 30-е гг., когда пошло на дробление территориальных органов власти, и второй раз в конце 50-х гг. прошлого столетия в связи с созданием Совнархозов) упустило реальный шанс отказаться от национально-территориальной государственности и перейти к политике создания культурно-национальных автономий. Это позволило бы внедрить принцип формирования субъектов федерации, основанный на экономико-географическом подходе.
Но, как говорится — лучше позже, чем никогда.
С 1991 г. на разных уровнях начались поиски оптимальной структуры построения Российской Федерации.
Так, в проекте конституции, вынесенном на обсуждение V Съезда народных депутатов РСФСР в октябре 1991 г., предусматривалось создание в качестве территориальных субъектов государственного устройства России республик-земель, которые должны были получить статус, одинаковый с национальными республиками. Прообразами предлагавшихся земель должны были стать края и области. По существу, это не могло быть решением проблемы. Национально-территориальный подход к новой
структуре данный проект исключить не смог. К тому же такой подход не решал главных проблем развития России, связанных с ее историческими ценностями и выравниванием уровня экономического развития регионов. Вскоре у этой идеи появилось много противников, что, в конечном итоге, привело к отказу от предложенного проекта.
Компромиссным стал подход, зафиксированный в Федеративном договоре, подписанном 31 марта 1992 г. 18 руководителями республик, 57 представителями краев, областей, 11 представителями автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга.
Согласно этому договору Россия имеет три типа субъектов федерации, а именно: национально-государственный тип (автономные республики в составе РФ), административно-территориальный тип (края, области, города Москва и Санкт-Петербург) и национально-территориальный тип (автономные области и автономные округа).
Решал ли данный Федеративный договор основную проблему — преодолеть противоречие между национально-территориальными и административно-территориальными образованиями? Конечно, нет.
Края и области, став по договору субъектами федерации, не получив должного государственного статуса, с политической точки зрения остались субъектами «второго сорта». Никакая экономическая значимость, размеры территории, наличие научно-технического потенциала и высококвалифицированной рабочей силы, уровень вклада в экономику России по данному договору не уравнивали их в политических правах с национально-государственными образованиями.
Причина принятия такого решения кроется в том, что такой подход вполне устраивал лидеров национально-территориальных образований. С их точки зрения, «основными участниками федерации являются именно они — республики, национальные области и округа, а не края и русские области, иначе, по их мнению, теряется, размывается главный отличительный признак Российского государства — его многонациональность». Это значит, что края и области, в основном с русским населением, не несут ответственности за судьбу Федеративного договора. Для них, следовательно, возможны и другие формы федеративного устройства и взаимодействия,
данный договор они могут подписывать, а могут и не подписывать. Что и имело место на самом деле.
К 2000 г. договор с центром подписали всего 42 из 89 субъектов Российской Федерации, около 30 из которых, на тот момент, его расторгли.
Это значит, что абсолютное большинство, в основном русского населения России, по сути дела получило статус граждан второго сорта. Таким образом, русские стали гражданами второго сорта в современной России, с одной стороны, в автономных национальных республиках, других национально-территориальных образованиях, а с другой, — в политически бесправных, по сравнению с национальными образованиями, русских краях и областях.
Как реакция на крайне неудовлетворительное решение проблемы федеративного устройства России появились предложения по образованию новых форм административно-территориальной государственности, таких как Уральская, Сибирская, Поволжская, Дальневосточная, Кубанская республики. Хорошо, что в последнее время этот процесс сбавил свои обороты.
Набирает обороты очень опасная тенденция — экономическое поглощение, как правило, столичной и нерусской бизнес-элитой экономически слабых русских регионов.
А что будет, если этот процесс наберет соответствующие обороты? Не потеряем ли мы российскую государственность в этих регионах? Россия, возможно, не потеряет, а вот русские — да. Россия же получит огромные «ножницы» между сильной экономической властью над регионом со стороны не русской бизнес-элиты и слабой региональной властью на местах. Произойдет своеобразная колонизация русских экономически слабых регионов не русской бизнес-элитой. А это неизбежно приведет к конфликтам местных русских предпринимателей с не русской бизнес-элитой и столичными коммерческими структурами. Россия это пережила 800 лет назад и получила в конечном итоге для наказания и отрезвления татаро-монгольское иго почти на 300 лет.
Очевидно, что такой путь экономической экспансии не ведет к укреплению российской государственности.
Именно реагируя на столь опасное для русского народа развитие событий, в российской глубинке стал поднимать голову русский национализм, в основе которого лежит идея создания унитарного Русского национального государства.
Таким образом, становится совершенно очевидным, что, лишив русские административно-территориальные образования (края и области) адекватных политических прав, Федеративный договор не только исказил понятие государственного суверенитета, но и заложил негативные основы для роста недовольства центром со стороны русских территорий.
Москва как олицетворение центра также стала быстро терять свое изначально символическое значение столицы единого государства. Авторитет Москвы как центра единения русских земель и русской духовности быстро меркнет. С другой стороны, ошибочно рассматривать появление проектов земель-республик как проявление сепаратизма и развязывания тенденций к разрушению единства территории России.
Суть проблемы лежит глубже. Сохранение в той или иной форме национально-территориального принципа государственности создало ситуацию, когда этнические различия становятся динамитом под фундаментом российской государственности.
Этнические различия всегда были той силой, которая постоянно вносит элемент разрыва единства России и непрерывно генерирует националистическую идеологию в сознании людей. Особенно это опасно в условиях слабой центральной власти.
Поэтому появление проектов земель-республик и иных «сепаратистских» идей — это своего рода протест русского народа против игнорирования прав большинства субъектов Федерации и попыток со стороны центра проводить авторитарную политику под федеративными лозунгами. Это протест против уродливо скроенной федерации, в которой наиболее сильные и значимые с экономической точки зрения субъекты — русские края и области — с политико-правовой точки зрения оказались на положении второстепенных субъектов. В то же время, имея дело уже с
85-ю субъектами федерации, далеко не равнозначными по своему месту и весу в России, центральная власть в региональной политике оставляет за собой значительное поле для политического маневрирования.
Противопоставляя интересы одних субъектов другим, федеральный центр облегчает себе проведение независимой от субъектов федерации политики, причем часто в ущерб их интересам. Особенно часто в роли обиженных оказываются именно «русские» субъекты федерации.
Однако такая политика неизбежно ведет к ослаблению федеральной государственной власти, ослаблению ее влияния в регионах, порождает усиление местнических настроений, что неизбежно усиливает центробежные тенденции в стране и ослабляет государство.
Политический опыт, приобретенный Россией с момента распада СССР, все в большей мере убеждает, что попытка сохранить принцип национально-территориального построения федерации противоречит интересам большинства российского населения, причем не только русских, но и других национальностей. Этот принцип неизбежно ведет к генерации националистической идеологии, к конфронтации между представителями различных национальных образований и национальностей, приобретая порой форму вооруженного противоборства. Пусть сторонники сохранения этого принципа в ближайшем окружении президента на минуту представят себе ситуацию, если вдруг восторжествует идея создания Русской республики, построенной на русской национальной, а точнее, националистической идее, объединяющей в единое целое русские края и области, т.е. свыше 80 процентов населения. Представьте, какими непредсказуемыми могут быть последствия для представителей иных национальностей, живущих на русских территориях, если в русских заговорят старые и новые обиды, униженное самосознание и оскорбленная честь? Нарастанию конфликтности в обществе сопутствует массовая миграция в русские области представителей некоренных национальностей, а также мигрантов из республик бывшего СССР.
Навязывание обществу националистической идеологии и политики во всех сферах жизни объ-
ективно ставит некоренные нации в национально-территориальных субъектах в положение гонимых. Помимо того, что такая политика полностью противоречит правам человека, она наносит непоправимый ущерб самим национально-территориальным субъектам, так как в категорию беженцев и мигрантов попадают, прежде всего, наиболее профессионально подготовленные русские и русскоязычные кадры. К тому же необходимо учитывать, что беженцы оказываются наименее социально-защищенными группами населения, многие из них быстро люмпенизируются, расширяя социальную нишу для политического экстремизма и организованной преступности.
Неравноправие наций, заложенное Федеративным договором, становится динамитом, способным в будущем взорвать не только само понятие конституционности в России, но и стать постоянным источником экономических, социальных, конфессиональных и этнических противоречий как между отдельными регионами, так и между регионами и центром. Это неравноправие способно изнутри разрушить российское территориальное единство и единство народов России.
Столь же далеко от реальных общенациональных интересов России находится предложение лидеров ЛДПР создать новую федерацию на базе идеи административно-территориального деления на губернии, т.е. по сути вернуться к структуре русского унитарного государства времен самодержавия. Нужна иная, более ясная и понятная для каждого субъекта федерации (а не для региональной элиты) политика, которая отвечала бы интересам каждого гражданина России, обеспечивала бы реализацию этих интересов через правовые механизмы как федерального, так и регионального уровня.
Другими словами, нужна такая структура новой федерации, которая гарантировала бы равные права и свободы каждому гражданину России на всей ее территории в соответствии с законом.
Создание девяти федеральных округов — первый шаг в направлении выравнивания прав всех субъектов федерации. К сожалению, эта идея не доведена до завершения и выглядит пока нелепой надстройкой в пирамиде государственного устройства России.
