CC BY
172
ния ИС в деятельности предприятий на фоне большой затратоемкости этого процесса.
Для выявленных типов поведения установлены общие тенденции, характерные для всех кластеров. В частности, одной из них является снижение масштабов использования патентов в инновационной деятельности во времени. Данное явление наиболее характерно для предприятий, в наименьшей степени стремящихся использовать изобретения в инновационной деятельности. При этом для организаций, активно вовлеченных в инновационный процесс, с уже сформированными навыками персонала и достаточной его квалификацией, последствия данных воздействий не столь значительны. Следует также отметить, что общим для всех типов поведения является уменьшение во времени эффективности создания ИС инновационно-активными предприятиями.
Приверженность предприятий избранной модели поведения оказывает значительное влияние на эффективность процесса создания ИС. Так, предприятия, в которых преобладает определенное доминирующее поведение на протяжении долгого периода времени, являются более эффективными в этой деятельности по сравнению с организациями, изменившими свое поведение.
Примечания
1 Работа подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект № 11-02-00656а).
2 Здесь и далее в скобках указаны обозначения показателей, используемые на графиках.
3 Здесь и далее Иап - инновационно-активные предприятия, ипп - инновационно-пассивные предприятия.
Библиографический список
1. Hall BH., Dietmar H. Recent Research on the Economics of Patents. Annu. Rev. Econ. 2012. 4:18.118.25.
2. Hall BH, Ziedonis RH. The patent paradox revisited: an empirical study of patenting in the U.S. semiconductor industry, 1979-1995. Rand J. Econ.
2001. 32:101-28.
3. Irwin EG. New directions for urban economic models of land use change: incorporating spatial heterogeneity and transitional dynamics. Presented at the J. Reg. Sci. 50th Anniv. Symp. 2009. New York City, NY.
4. Lemley M.A., Shapiro C. Patent holdup and royalty stacking. Texas LawReview 85. 2007. 19912048.
5. Miller D., Friesen P. Strategy-Making And Enviroment: The Third Link. Strategic Management Journal, Vol. 4, No. 3 (Jul. - Sep., 1983), pp. 221-235.
6. Poll E., Carroll P. Innovation Heterogeneity, Schumpeterian Growth and Evolutionary Theorizing. University of Wollongong Economics Working Paper Series 2004.
7. Shapiro C. Injunctions, hold-up, and patent royalties. Am. Law Econ. 2010. Rev. 12(2):280-318.
УДК 330.1
Белоцерковец Владимир Викторович
Национальная металлургическая академия Украины (г. Днепропетровск)
krumming@gmail. com
НОВАЯ ЭКОНОМИКА: ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКАЯ РЕТРОСПЕКТИВА И СОВРЕМЕННОСТЬ
В статье рассмотрены альтернативные подходы современной экономической науки к дескрипции термина «новая экономика». Исследована эволюция смысловой нагрузки этого термина, трансформация его содержания в соответствии с изменением социально-экономических условий.
Ключевые слова: новая экономика, цифровая экономика, высокие технологии, сетевые блага, постмодерн.
В современной науке поныне не сложилось единого мнения по поводу содержания термина «новая экономика», а его альтернативные дескрипции отличаются чрезвычайным разнообразием. Часть исследователей рассматривает новую экономику в цивилизационном контексте [8] как тождественную постиндустральной или информационной экономике или экономике сетевых структур [1; 12], иные определяют ее как энергетически зависимую надстройку над модернизмом [10], постулируя, вместе с тем, ее информационную сущность. Их оппоненты, критикуя информационную моноориентацию, делают ударе-
ние на появлении качественно новых технологий, преобразованиях в производительных силах общества [9]. Ряд ученых уделяет особое внимание инновационному потенциалу, заложенному в предприятиях неоэкономических отраслей, подчиняя ему процесс ее определения [2], с одной стороны, и не слишком отходят от несколько поверхностного толкования ее как аморфного объединения отраслей, отличающихся наукоемкостью, высокотехнологич-ностью и прибыльностью, - с другой. Придание приоритетности социальной составляющей экономического прогресса, отношениям собственности, экстатичные ожидания от будущего и акцентиро-
26
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 6, 2012
© Белоцерковец В.В., 2012
вание внимания на кредитной сфере при одновременном фиксации технологического фактора в качестве второстепенного есть характерная особенность других подходов [5]. В западной традиции на первый план в понимании неоэкономики выдвигается фактор образования и ослабления государственного вмешательства, или технологическая составляющая [18; 19]. Появился и ряд иных оригинальных и содержательно неэквивалентных концепций сущности новой экономики [3; 7]. Подобное разнообразие трактовок при отсутствии четко определенных глубинных критериев определения новой экономики, ее границ актуализирует проблему ее дальнейшего исследования.
Одним из первых, в 1898 г., термин «новая экономика» применяет в своем одноименном труде американский ученый Л. Гронлунд. Новая экономика, по мнению автора, должна выступить в качестве дополнения «науке о производстве и распределении, их продолжением под знаменем социальной кооперации» [17, с. 15]. «Новый век», отмечает исследователь, «инаугурирует новую эру», во время которой следует провести ряд реформ, способствующих смягчению «социальных проблем путем улучшения экономических условий для наемных рабочих». В этом контексте Л. Гронлунд резюмирует, что новая экономика ХХ столетия должна стать экономикой доминирования коллективизма, а не индивидуализма [17, с. 353]. Пророчества ученого во многом оказались визионерскими, исполнившись в течение прошлого века. Однако авторское смысловое наполнение содержания термина «новая экономика» весьма отличается от современного, невзирая на весь плюрализм его толкования. Новая экономика, по Л. Гронлунду, и новая экономика в нынешних полиальтернативных редакциях имеют слишком мало точек взаимопреткно-вения. Современная новая экономика не является эволюционным порождением «новой экономики» Л. Гронлунда, они генетически не связаны - это явления совершенно разного плана.
Кардинально иное содержание термин «новая экономика» приобретает с выходом в 1904 г. в США труда Р. Флеминга «Новая экономика» [15], в котором последняя рассматривается автором в крайне негативном свете. Новая экономика, по мнению исследователя, представляет собой экономику, признаками которой выступают стремительно растущие цены, сокращение реальных доходов наемных рабочих и обогащение владельцев крупных предприятий. Р. Флеминг обращает внимание на тот факт, что, невзирая на быстро растущую производительность труда, лидирующие позиции США как промышленной державы, заработная плата рабочих остается на слишком низком уровне. Особенно рельефно в такой «новой экономике» проявляется дискриминация по ставками заработной платы в гендерном и возрастном аспектах: женщины
получают вдвое меньше мужчин, а заработная плата детей втрое уступает зарплате взрослых мужчин [15, с. 9-10]. Новая экономика, в интерпретации автора, - это экономика, в которой капиталисты устанавливают неоправданно высокие цены и присваивают чрезвычайно большие прибыли [15, с. 11-12]. Подобная трактовка феномена «новой экономики» в исключительно мрачных тонах резко контрастирует с сегодняшним несколько эйфо-ричным ее восприятием, что, впрочем, очевидно, если учесть кардинальные отличия между тогдашним и нынешним объектами исследования.
За несколько десятилетий термин «новая экономика» подвергается фундаментальному переосмыслению и дескриптивно соотносится уже с совершенно иным феноменом. В 1921 г. появляется труд выдающегося немецкого исследователя В. Ра-тенау «Новая экономика», в коем ученый определяет в ее качестве экономику, которая «уже не является частным делом, но есть дело общества» [22, с. 5]. Анализируя условия, сложившиеся после завершения Первой мировой войны, В. Ратенау констатирует, что возврат к предыдущей, довоенной системе хозяйствования абсолютно не возможен, и при этих, новых условиях неотложной потребностью становится усиление ее социализации, установление «ограничений экономической свободы», которые произойдут в результате «углубления классовой вражды» [22, с. 8]. Новая экономика, резюмирует ученый, станет неотъемлемой составной нового национального общества и нового государства, формирующегося в послевоенной Германии [22, с. 75-80]. Ясно, что подобная дефиниция новой экономики имеет очень мало общего с современным содержательным наполнением этого термина.
Несколько иную интерпретацию приобретает «новая экономика» благодаря разработкам американского ученого Г. Минза. Так, в работе «Современная экономика в действии» он противопоставляет «новую экономику» и «старую экономику». Отличия между ними лежат совсем в иной плоскости, чем это понимается сейчас. Новая экономика, полагает исследователь, выступает как экономика доминирования корпораций, экономика несовершенной конкуренции, дрейфа от цен, которые устанавливаются стихийным рынком, к негибким ценам, администрируемых корпорациями [23, с. 22]. Следовательно, цены товаров, которые реализуются в условиях «новой экономики», будут превышать цены аналогичных товаров в условиях «старой экономики», а объем выпуска, напротив, будет ограничиваться, ибо именно такое поведение продавца наиболее целесообразно с точки зрения погони за прибылью. Впрочем, постепенно термин «новая экономика» отступает на второй план в разработках Г. Минза, по мере концентрации усилий ученого на исследовании феномена «коллективно-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 6, 2012
27
го капитализма». Тем более это понятие не применяется другими учеными. На долгие десятилетия термин «новая экономика» исчезает из дефинитивного арсенала экономической теории. Его ренессанс, триумфальное возвращение в лексикон фундаментальной экономической науки состоялись лишь через пятьдесят лет.
Понятно, что возрожденный в середине 1980-х годов он имел уже совсем иную смысловую нагрузку. Структурные изменения в национальных экономиках ведущих стран, постепенное возрастание удельного веса занятых в сфере услуг, ее доминирование в обеспечении экономического роста, терциарная революция требовали создания соответствующего категориального аппарата. Термин «новая экономика» начинает применяться для определения специфичности терциарной экономики, экономики сервиса как «новой», в противовес «старой экономике», к которой традиционно относили аграрную и индустриальную.
Еще одна дефинитивная метаморфоза «новой экономики» происходит в конце ХХ столетия. Бурные технологические изменения в американской экономике, наглядные примеры формирования постиндустриального общества требовали адекватного отражения на вербально-семантическом уровне. Именно тогда появляется несколько взаимно неэквивалентных определений новой экономики. В 1993 г. известный американский исследователь
В. Деминг предложил использовать термин «новая экономика» для обозначения экономики, постепенно формировавшейся в США в послевоенные годы, экономики, выживание в которой требует от субъектов хозяйствования постоянных инноваций [4]. Это экономика, в которой нужно непрерывно повышать квалификацию рабочих, изучать окружающую техническую, социальную и экономическую среду, «чтобы не упустить время, когда наступит потребность в инновации - новом товаре, услуге или методе» [4, c. 55]. Такая трактовка новой экономики уже не находится в когнитивном диссонансе с современным пониманием ее феномена, получая определенное отображение в ряде будущих вариантов ее дефиниций.
Несколько позже, в 1994 г., с подачи «Fortune» [16] в научную литературу входит интерпретация новой экономики, в первую очередь, как высокотехнологичной экономики. Официальное признание феномена неоэкономики в ежегодном докладе президента Соединенных Штатов в 1996 г. [13, c. 4-5] закрепляет именно такую смысловую нагрузку этого термина, хотя и в достаточно широком понимании, оставляя значительное пространство для попыток более конкретного, содержательного его толкования. Лишь в 2000-х годах фиксируется, что такая экономика является «цифровой экономикой» [14, c. 5, 75-78], а ее внешними признаками являются «получения колоссального выигрыша, а именно:
быстрый рост производительности, доходов, низкая безработица и умеренная инфляция, ставшие следствием синергичной взаимосвязи преимуществ в технологиях, бизнес-практике и экономической политике» [14, с. 23]. Департамент коммерции США дополнительно отмечал, что это экономика, которая «благодаря информационным технологиям и соответствующим инвестициям обеспечивает в высшей степени производительный рост» [24, с. 242]. В русле подобного восприятия феномена появился ряд комплементарных определений основных свойств новой экономики [20, с. 791-811]. Так, Д. Пиазоло утверждал, что новая экономика ассоциируются с информационной и цифровой экономикой, «высоким ростом, низкой инфляцией и низкой безработицей» [21, с. 3]. Впрочем, дальнейшая эволюция содержательного наполнения этого термина не прекратилась как в направлении экспансии предмета исследования, расширения его контуров, так и его дрейфа, изменения самой экзи-стенциональной локализации.
К. Келли интерпретировал неоэкономику как сетевую экономику. При этом он акцентирует внимание: 1) на контексте глобализации изменений в технологической структуре экономики; 2) широком распространении благ, аперцептивных на материальном уровне и скачкообразном росте их роли в экономической жизни; 3) все более глубоком и всеобъемлющем взаимодействии и взаимопереплетении составных частей неоэкономики как сетевой структуры. Понятно, что появление явления, обладающего комплексом подобных признаков, требует, в первую очередь, кардинальных изменений именно на технологическом уровне. Оно же, выступая в качестве их продукта, само генерирует их, усиливая свою инность, делает иным и окружающий мир. Впрочем, такое понимание новой экономики концентрирует внимание лишь на внешних признаках явления, объединяя в целостность сегменты, избранные в несколько произвольном порядке. Стержневая основа неоэкономики остается неопределенной, а она представляется аморфным множеством разнородных элементов, которое может как инкорпорировать новые генетически неродственные составляющие, так и отторгать из своего состава, в соответствии с неустойчивыми критериями включения.
Оставаясь на технологической платформе, сетевой характер неоэкономики отмечает и другой ее исследователь - М. Кастельс, определяя в качестве важнейших ее признаков: 1) изменение приоритетов в производстве и потреблении от материального производства в пользу производства информации, информационной деятельности; 2) демассафи-кация производства, постепенный дрейф от создания стандартных товаров и услуг к изготовлению уникальных благ; 3) изменение в организации производства, отказ от иерархических, вертикальных
28
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 6, 2012
взаимосвязей между подразделениями, централизации в сторону формирования сетевых взаимосвязей, преобладания горизонтальных взаимодействий, децентрализации производства; 4) детерминантами роста производительности труда все в большей степени выступают новейшие технологии и, в первую очередь, применения информации; 5) технологические преобразования приобретают революционный характер, изменяя сами принципы существования человеческого общества, а в авангарде таких трансформаций следуют информационные технологии [6].
Однако и в этом случае содержательная дефиниция новой экономики как целостности остается вне пределов авторского исследования, ученый фактически ограничивается констатацией ряда признаков современной авангардной экономики.
В фарватере понимания неоэкономики как высокотехнологичной экономики следуют и российские ученые, определяя ее как «такое влияние высоких технологий на экономическую среду, которое ведет к изменению отдельных макроэкономических параметров», фактически отождествляя при этом ее с сетевой экономикой [11, с. 138].
В действительности подобные определения вовсе не приближают к раскрытию содержания словосочетания «новая экономика». Более того, критериальные признаки высокотехнологичной экономики остаются в конечном итоге фактически невыясненными, ибо в соответствии с критерием высокотехнологичности к новой можно отнести даже экономику, сформировавшуюся в результате Второй технологической революции еще в начале
XX в. В этом контексте не вызывает сомнений необходимость четкого определения содержательного наполнения термина «новая экономика», дальнейшего научного поиска критериального набора признаков нового феномена экономической реальности.
Библиографический список
1. Авдокушин Е.Ф. Новая экономика: этапы, особенности ее становления и развития // Вопросы новой экономики. - 2011. - № 2. - С. 3-11.
2. Валдайцев С.В. Новые контуры экономики
XXI века // Вестник Санкт-Петербургского университета. - Серия 5. - 2001. - Вып. 3. - С. 3-11.
3. Глазьев С.Ю. Как построить новую экономику // Эксперт. - 2012. - № 7. - С. 54-57.
4. Деминг У.Э. Новая экономика: пер. с англ. -М.: Эксмо, 2006. - 208 с.
5. Игнацкая М.А. Структурно-функциональный анализ новой экономики. - М.: Изд-во РУДН,
2002. - 428 с.
6. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура: пер. с англ. - М.: ГУ ВШЭ, 2000. - б08 с.
7. Клодт X. Нова економіка. Форми вияву, причини і наслідки: пер. з нім. - К.: Таксон, 200б. -30б с.
8. Кочетов Э. Неоэкономика - новая цивилизационная модель экономического развития России // МЭиМО. - 1997. - №3. - С. 79-8б.
9. Мастеров И. Факторы развития «новой экономики» в России // Экономист. - 2003. - №2. -
С. 3-12.
10. Мясникова Л.А. «Новая экономика» в пространстве постмодерна // МЭиМО. - 2001. -№ 12. - С. 3-15.
11. Стрелец И.А. Новая экономика и информационные технологии. - М.: Экзамен, 2003. - 254 с.
12. Стрелец И.А. Новая экономика: гипотеза или реальность // МЭиМО. - 2008. - № 2. - С. 1б-23.
13. Economic Report of President 199б. -Washington: US government printing office, 199б. -40б p.
14. Economic Report of President 2001. -Washington: United States Government Printed Office, 2001. - 402 p.
15. Fleming R. The new economy. How trustmakers have capitalized the American people and made dollar worth fifty cents. - New York: R. Fleming Pub. Co., 1904. - 20 p.
16. Huey J., Furth J. Waking up to the New Economy // Fortune. - 1994. - V. 129. - № 13. -P. 3б-4б.
17. Gronlund L. The New Economy. A Peaceable Solution of the Social Problem. - Chicago, New York: Herbert S. Stone & Company, 1898. - 3б4 p.
18. Klodt H. The Essence of the New Economy // Kiel Discussion Papers. - 2001. - № 375. - 15 p.
19. Landefeld J.S., Fraumeni B.M. Measuring the New Economy // Survey of current business. - 2001. -March. - P.23-40.
20. Madsen J.B., Davis E.P. Equity Prices, Productivity Growth, and the ‘New Economy’ // The Economic Journal. - 200б. - V. 11б. - № 513. -P. 791-811.
21. Piazolo D. The new economy and the international regulatory framework // Kiel Working Papers. - 2001. - № 1030. - 40 p.
22. Rathenau W. Die neue Wirtschaft. - Berlin: S. Fischer Verlag, 1921. - 88 s.
23. Ware C.F., Means G.S. The Modern Economy in Action. - New York: Harcourt Brace, 193б. - 231 p.
24. Temple J. The assessment: the New Economy // Oxford review of economic policy. - 2002. - Vol. 18. -Is. 3. - P. 241-2б4.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № б, 2012
29
