Научная статья на тему 'Норма и девиация в сексологии: определение диапазона понятия'

Норма и девиация в сексологии: определение диапазона понятия Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
2760
330
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Холод Александр Михайлович

The article looks at the concepts 'norm' and 'deviation' in sexology and discusses different approaches to them. The author substantiates his own understanding of them and gives their taxonomies that include moral and ethical precepts, physiological and anatomical conventions, functional, or situational, conventions, psychogenous inevitability, somatotraumatic dependence, intentional conventions, and pathological and heuristic canons. These allow concretising the semantic range of the dichotomy 'norm deviation' within interpretation of types of sexual activities that are characteristic of the Slavs.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

NORM AND DEVIATION IN SEXOLOGY: DETERMINING THE RANGE OF THE CONCEPT

The article looks at the concepts 'norm' and 'deviation' in sexology and discusses different approaches to them. The author substantiates his own understanding of them and gives their taxonomies that include moral and ethical precepts, physiological and anatomical conventions, functional, or situational, conventions, psychogenous inevitability, somatotraumatic dependence, intentional conventions, and pathological and heuristic canons. These allow concretising the semantic range of the dichotomy 'norm deviation' within interpretation of types of sexual activities that are characteristic of the Slavs.

Текст научной работы на тему «Норма и девиация в сексологии: определение диапазона понятия»

19. Кон НС. Психология старшеклассника. М., 1982.

20. Будрейкина H.H. Межполовые различия в психологических проявлениях настойчивости девушек и юношей: Автореф. дис. ... канд. псих. наук. М., 1996.

21. Багрунов В.П., Тюрин П. Н. Половые различия в психике человека // Наука и техника. 1980. № 10. С. 31-39.

22. Соловьева С А. Профориентационные исследования личности школьника: учебное пособие к спецкурсу / Под ред. М.И. Старова. Тамбов, 1992.

23. Балонов Г.В., Деглин В.Л. Слух и речь доминантного и недоминантного полушарий. Л., 1976.

24. Геодакян В А. Эволюционная трактовка асимметрии мозга // Человек. Экология. Симметрия. Минск, 1991. С. 132-140.

25. Костандов ЭЛ. Функциональная асимметрия полушарий мозга и неосознанное восприятие. М., 1983.

26. Соловьева СЛ. Асимметрия мозга и целостность памяти // Человек. Экология. Симметрия. Минск, 1991. С. 68-72.

27. Thompson E.G. Relation among cognitive complexity, sex and spatial task performance in college students // The Brit. J. of Psychology. 1981. V. 72. № 1-2. P. 249-257.

28. Orsini A. Sex differencies in a children’s spatial serial - Learning task // J. of Psychology. 1982. V. III(l). P. 6771-6779.

НОРМА И ДЕВИАЦИЯ В СЕКСОЛОГИИ: ОПРЕДЕЛЕНИЕ ДИАПАЗОНА ПОНЯТИЯ

А.М. Холод

Kholod A. M. Norm and deviation in sexology: determining the range of the concept. The article looks at the concepts ‘norm’ and ‘deviation’ in sexology and discusses different approaches to them. The author substantiates his own understanding of them and gives their taxonomies that include moral and ethical precepts, physiological and anatomical conventions, functional, or situational, conventions, psychogenous inevitability, somatotrauinatic dependence, intentional conventions, and pathological and heuristic canons. These allow concretising the semantic range of the dichotomy ‘norm - deviation’ within interpretation of types of sexual activities that are characteristic of the Slavs.

Можно утверждать, что вопрос о границах нормы психического (и сексуального) поведения весьма относителен. Степень подобной относительности прямо зависима от множества мнений исследователей во взглядах на понятия «культура» и «сексуальная культура». Как сообщает A.C. Кармин [1], на сегодняшний день существует более 500 определений культуры. По мнению 3. Льва-Старовича, сексуальная деятельность «является одним из выражений культуры и испытывает на себе ее влияние» [2]. К. Имелинь-ский, например, даже издал книгу с названием «Культурная сексология» [3].

Представляется возможным в связи с этим принять в рабочем порядке мнение о том, что границы и содержание понятия «культура» взаимосвязаны с понятиями «норма» и «девиация». Ergo, диапазон последних двух понятий весьма зависим от «глубины» «проникновения» сознания определенного носителя языка в национальнокультурный континуум того социума, к ко-

торому этот определенный носитель языка генетически «привязан» и к которому сам себя причисляет. Исходя из утверждаемого, дальнейший материал будет излагаться с учетом культурно-исторического и, в некотором смысле, с позиций ирреального положения вещей, то есть такого положения вещей, при котором считается доступной для исследования и духовная (идеальная, нематериальная, иногда - мистическая) сторона психического поведения индивида.

Все, что связано с сексологией и сексопатологией, в той или иной мере коррелирует и с психологией, психиатрией. В этом смысле весьма иллюстративным ответом на вопрос о границах между нормой и патологией (в некотором смысле - девиацией) может выступать случай из личной практики Б.С. Братуся [4]. Автору в начале его преподавательской деятельности было поручено произвести для студентов третьего курса демонстрацию случаев патологии в клинике душевных заболеваний. Перед студентами

предстали больные, которые, на первый взгляд, не казались таковыми, так как при встрече со студентами здоровались, улыбались как здоровые люди, «охотно беседовали, высказывали иногда интересные мысли и тому подобное» [4, с. 6]. Иногда демонстрируемые больные начинали говорить «с жаром о преследовании их со стороны соседей или инопланетян» [4, с. 7]. Подобные фиксируемые «выпады» студенты объясняли весьма просто, считая, что, так называемых, душевных больных можно легко переубедить в их заблуждениях. На все добросовестные аргументы Братуся в защиту правильности поставленного диагноза демонстрируемых больных студенты возражали, сводя все к формуле «с кем не бывает». Из всего рассказанного автор делает заключение: «Когда... имеешь дело не с описанием в учебнике того или иного синдрома, а с его конкретным носителем - живым человеком, со своей судьбой, интересами и особенностями, - то вопрос, что есть норма и что - патология, теряет свою ясность и простоту, становится расплывчатым и трудноуловимым» [4, с. 7].

Известно, что подавляющая часть психологов и психиатров, включая и Б.С. Братуся, включают в понятие «норма» следующие положения:

1) норма - это что-то среднее, что не выделяется из массы;

2) норма - это проявление того, что наиболее приспособлено к окружающего миру.

Для доказательства мысли о расплывчатом характере понятий «норма» и «патология» («девиация»), а также о нечеткости границ между ними, можно привести пример из моей собственной практики.

Для своей докторской диссертации я начал собирать экспериментальный материал -наблюдения и отчеты о встречах с добровольно обследуемыми носителями языка. На первом этапе своего исследования я провел множество встреч с 37 испытуемыми. В программу обследования входили длинные и подчас утомительные беседы о жизни, об общих проблемах. После таких бесед я устанавливал степень готовности обследуемого индивида к участию в дальнейшем специальном обследовании, состоявшем из серии двадцати экспериментов психологического и психолингвистического характера. Анализ полученных мною данных привел меня к парадоксальному на тот момент моего профессионального уровня выводу. Из 37

обследованных мною испытуемых у двоих лишь по всем параметрам не были зафиксированы отклонения, нарушения или препятствия сексуального характера. Эти двое не имели половых сношений никогда в жизни (то есть были девственны). У остальных 35 испытуемых мною были отмечены, в той или иной мере, те или иные препятствия, нарушения и даже отклонения, как я считал тогда, от нормы. При встрече с В.В. Кришта-лем я рассказал профессиональному сексопатологу о полученных выводах. Ученый тут же предупредил меня о возможной ошибке в моем мнении о «стерильности» моего понимания «нормы» и тут же попросил меня впредь не проводить никаких исследований без учета супружеской (или партнерской) стороны. Именно тогда, на первом этапе своих исследований, мне стал понятным смысл широко бытующего мнения: «Норма - это отсутствие патологии». Анализ психического поведения обследуемых, в том числе и речевого, приводил к утверждению, что подавляющее большинство носителей языка страдают определенными препятствиями, нарушениями и отклонениями.

Достаточно часто собственная практика психолингвиста, практика врачей-профес-сионалов, а также результаты тестирования многих людей по одним тестам представляли полные основания для признания их носителями определенных симптомов заболевания (часто не одного заболевания). Другие тесты не позволяли «на выходе» не только ставить какой-либо диагноз, но, более того, отрицали полученные в первом тесте данные. По утверждениям 3. Фрейда, И.С. Кона, такие сомнения исследователей весьма часто правомерны. Корень разногласий здесь «зарыт» в различных концептуальных подходах и видениях диапазона понятий «норма» и «девиация» («патология»).

Будучи достаточно «демократично» настроенным по отношению к понятиям «норма» и «патология», П.Б. Ганнушкин считал, что у каждого индивида можно обнаружить «диффузные, конституционально-психопатические черты» [5]. Цитируемое утверждение привело исследователя к радикальному выводу о том, что между «душевно нездоровыми» и «душевно здоровыми» людьми «разница не так уж велика» [5, с. 56]. Таким образом, автор утверждал высокую степень относительности четкой дифференциации анализируемых понятий.

Сказанное выше касается, прежде всего, не столько сексуальных отклонений, сколько отклонений в общем психическом развитии индивида. Однако при внимательном рассмотрении проблемы «нормы и патологии, девиации» в психическом развитии можно обнаружить «брешь» следующего характера. Если психическое поведение человека нормально, то есть соответствует всевозможным усредненным конформистским социумным стандартам, не значит ли это автоматически, что сексуальная деятельность человека также нормальна? Ответом на такой вопрос могут быть утверждения двух планов: первое - при нормальном психическом развитии у человека фиксируется нормальная сексуальная деятельность; второе утверждение - у психически нормального человека вследствие трав-мо-соматических причин отмечается ненормальная половая деятельность. Оба утверждения имеют право на претензию объективности. В таком случае: что считать нормой, что - отклонением от нее? Далеко не риторический вопрос снова подводит размышления к необходимости констатирования факта размытости, и даже раздвоенности, границы между понятиями «норма» и «девиация» («патология»).

В обоих случаях ответы приближены к истине, так как базируются на различных плоскостях анализа. При утверждении о нормальном сексуальном развитии индивида с нормальной психической деятельностью опора производится на нормальность жизнедеятельности вегетативной, генетической, психомоторной, нейроморфной и других систем организма. При утверждении о фиксации ненормальной сексуальной деятельности у индивида с «хорошими» (нормальными) показателями функций названных систем жизнедеятельности организма опора произведена на иной аспект видения проблемы -сомато-травматический. Естественно, при установлении «диагноза» нормальности-ненормальности деятельности организма индивида требуется всестороннее обследование и учет возможного влияния обнаруженных сомато-травматических нарушений на отклонения в сексуальной деятельности человека. По этому поводу можно привести мнение 3. Фрейда относительно необходимости исследования патологии для объективного понимания сексуальных отклонений, который указывал: «Если мы не сумеем понять... болезненные формы сексуальности и связь

их с нормальной сексуальной жизнью, то мы не поймем и нормальной сексуальности» [6]. Интересным, на мой взгляд, выступает и мнение A.B. Кравченко, который, анализируя проблему адекватности пространственного восприятия окружающего мира «наблюдателем», высказывает мнение об относительности понятия «норма» и точке отсчета такого понятия. «Каждый вид нормы - будь то норма в скалярно-анатомическом комплексе, в аксиологической оценке, в формировании синтаксических структур и тому подобное -так или иначе всегда связывается с определенными условиями осознанного бытия человека» [7]. Иными словами, не только физическое или психическое состояния могут «гарантировать» нормальность индивида. Необходим также учет и ментально-ориентировочных способностей носителя языка. Нарушение таковых может давать основание считать обследуемого ненормальным человеком в определенной плоскости анализа. Автор цитирует мысль Бенедикта Спинозы: «Никакая вещь не может быть ни хорошей, ни дурной, если она не имеет с нами чего-либо общего» [7, с. 53-54]. Конечно же, подобное утверждение еще требует доосмыс-ления, но комментарии в нашем случае излишни.

Цитируемые мысли исследователей подводят к осознанию необходимости поиска границ между понятиями не только психической нормы и девиации, но также к необходимости установления диапазона понятий «сексуальная норма» и «сексуальная девиация».

Зигмунд Шнабль [8] обращает внимание на границы понятий «норма», «болезнь» и «нарушения» применительно к сексуальной деятельности индивида. Автор предлагает «неестественное течение сексуальных процессов» называть «нарушениями» вместо термина «болезнь» [8, с. 87]. Можно не согласиться с Шнаблем в его утверждении. Исследователь нарушениями называет неестественное течение сексуальной жизни. Однако, что нужно понимать под термином «неестественное течение», остается нераскрытым в работе Шнабля. Как я указывал выше, различные аспекты анализа проблемы дихотомии «норма - девиация», а также дихотомии «сексуальная норма - сексуальные девиации» не позволяют однозначно понимать исследователя. Долголетний опыт работы Шнабля позволил произвести классификацию сексуальных ненормальностей по от-

носительной градационной шкале в определенном диапазоне от начальной точки измерения слева - «сексуальная деятельность здорового человека» - до крайней точки отсчета справа - «извращения». Диапазон (или семантическое расстояние) дихотомии названных понятий невелик: между понятием «сексуальная жизнь здорового человека» и понятием «извращения» автор ставит только понятие «нарушения сексуальной жизни», избегая при этом термина «болезнь», так как «"болезнь" указывает на временный характер при определенных обстоятельствах; нарушение является функциональной неполноценностью, вызванной внешними факторами» [8, с. 88]. Автор предлагает различать четыре аспекта трактовки термина «норма сексуальной жизни».

1. Статистическая норма.

«Нормально то, что делает большинство

людей, ненормально то, что делают лишь немногие» [8, с. 224].

2. Субъективная норма.

«Нормально то, что делаю я, что я считаю правильным, что соответствует моему вкусу; у кого другие склонности, тот ненормален» [8, с. 224].

3. Нравственная норма.

«Верно и нормально то, что соответствует потребностям и желаниям обоих, ни одному из партнеров не вредит и не ранит его чувства» [8, с. 225].

4. Медико-психологическая норма.

«Нормальным является здоровое поведение, то есть такое, которое содействует физическому, психическому и социальному здоровью партнеров, независимо от того, встречается ли оно часто или редко» [8, с. 225].

Анализируя изложенный подход Шнабля к рассматриванию и классификации аспектов изучения и понимания значения термина «норма сексуальной жизни», могу лишь заметить, что подобный подход весьма схематичен и не учитывает диффузных явлений в проявлениях ненормальностей сексуальной жизни человека. Естественно, жесткий характер любой классификации относителен и пригоден лишь для условной классификации. На практике подобные «четкие» рамки, границы понятий всегда подвергаются уточнению и дополнению. Однако нельзя не согласиться с тем, что базовое понятие, понятие, от которого можно отталкиваться в классификации ненормальностей сексуальной жизни, представлено в градации Шнабля.

О границах и диапазоне дихотомии «сексуальная норма - сексуальная девиация» подробно излагает свое мнение К. Имелинь-ский: «Определение любой нормы требует ответственности, поскольку автоматически создаются критерии отклонения от нее со всеми последствиями как для здоровья, так и существования человека в обществе в целом» [9]. Исследователь также утверждает достаточную относительность понятия «норма сексуальной жизни». Он считает, что попытки установить границы понятия обсуждаемого понятия противоречат концепции сексологии, которая призвана установить индивидуальные различия сексуальных партнеров. Имелиньский, говоря о медико-психологическом аспекте понятия «норма сексуальной жизни», призывает остановиться на следующем определении: норма - это здоровое состояние, «необходимое для хорошего физического, а также психологического и социального самочувствия». В понятие «ненормальное» в сексуальной жизни человека автор включает «те формы поведения, установки и желания, которые неблагоприятно влияют на внутреннюю гармонию и самочувствие человека или его партнера и вызывают конфликты или нарушения здоровья либо функционирования в обществе» [9, с. 170]. Цитируемое определение естественным образом касается не только медико-психологического аспекта проблемы, как считает автор, но, на мой взгляд, касается и социального, и субъективного аспекта изучения понятий анализируемой дихотомии. В рамках медикопсихологического подхода к проблеме дихотомии Имелиньский предлагает следующую классификацию составляющих понятия «сексуальная норма», что, на мой взгляд, может считаться началом семантического наполнения диапазона «сексуальная деятельность здорового человека» и «сексуальная деятельность нездорового человека»:

1) оптимальная категория нормы;

2) принятая категория нормы;

3) терпимая категория нормы [9, с. 171].

В понятие «оптимальная категория нормы» исследователь вносит следующий смысл: сексуальные действия и формы поведения, которые благодаря своим особенностям наиболее желательны с индивидуальной и социальной точек зрения. Принятой, или признаваемой, приемлемой категорией нормы автор считает сексуальные действия и формы сексуального поведения, которые,

носительной градационной шкале в определенном диапазоне от начальной точки измерения слева - «сексуальная деятельность здорового человека» - до крайней точки отсчета справа - «извращения». Диапазон (или семантическое расстояние) дихотомии названных понятий невелик: между понятием «сексуальная жизнь здорового человека» и понятием «извращения» автор ставит только понятие «нарушения сексуальной жизни», избегая при этом термина «болезнь», так как «"болезнь" указывает на временный характер при определенных обстоятельствах; нарушение является функциональной неполноценностью, вызванной внешними факторами» [8, с. 88]. Автор предлагает различать четыре аспекта трактовки термина «норма сексуальной жизни».

1. Статистическая норма.

«Нормально то, что делает большинство

людей, ненормально то, что делают лишь немногие» [8, с. 224].

2. Субъективная норма.

«Нормально то, что делаю я, что я считаю правильным, что соответствует моему вкусу; у кого другие склонности, тот ненормален» [8, с. 224].

3. Нравственная норма.

«Верно и нормально то, что соответствует потребностям и желаниям обоих, ни одному из партнеров не вредит и не ранит его чувства» [8, с. 225].

4. Медико-психологическая норма.

«Нормальным является здоровое поведение, то есть такое, которое содействует физическому, психическому и социальному здоровью партнеров, независимо от того, встречается ли оно часто или редко» [8, с. 225].

Анализируя изложенный подход Шнабля к рассматриванию и классификации аспектов изучения и понимания значения термина «норма сексуальной жизни», могу лишь заметить, что подобный подход весьма схематичен и не учитывает диффузных явлений в проявлениях ненормальностей сексуальной жизни человека. Естественно, жесткий характер любой классификации относителен и пригоден лишь для условной классификации. На практике подобные «четкие» рамки, границы понятий всегда подвергаются уточнению и дополнению. Однако нельзя не согласиться с тем, что базовое понятие, понятие, от которого можно отталкиваться в классификации ненормальностей сексуальной жизни, представлено в градации Шнабля.

О границах и диапазоне дихотомии «сексуальная норма - сексуальная девиация» подробно излагает свое мнение К. Имелинь-ский: «Определение любой нормы требует ответственности, поскольку автоматически создаются критерии отклонения от нее со всеми последствиями как для здоровья, так и существования человека в обществе в целом» [9]. Исследователь также утверждает достаточную относительность понятия «норма сексуальной жизни». Он считает, что попытки установить границы понятия обсуждаемого понятия противоречат концепции сексологии, которая призвана установить индивидуальные различия сексуальных партнеров. Имелиньский, говоря о медико-психологическом аспекте понятия «норма сексуальной жизни», призывает остановиться на следующем определении: норма - это здоровое состояние, «необходимое для хорошего физического, а также психологического и социального самочувствия». В понятие «ненормальное» в сексуальной жизни человека автор включает «те формы поведения, установки и желания, которые неблагоприятно влияют на внутреннюю гармонию и самочувствие человека или его партнера и вызывают конфликты или нарушения здоровья либо функционирования в обществе» [9, с. 170]. Цитируемое определение естественным образом касается не только медико-психологического аспекта проблемы, как считает автор, но, на мой взгляд, касается и социального, и субъективного аспекта изучения понятий анализируемой дихотомии. В рамках медикопсихологического подхода к проблеме дихотомии Имелиньский предлагает следующую классификацию составляющих понятия «сексуальная норма», что, на мой взгляд, может считаться началом семантического наполнения диапазона «сексуальная деятельность здорового человека» и «сексуальная деятельность нездорового человека»:

1) оптимальная категория нормы;

2) принятая категория нормы;

3) терпимая категория нормы [9, с. 171].

В понятие «оптимальная категория нормы» исследователь вносит следующий смысл: сексуальные действия и формы поведения, которые благодаря своим особенностям наиболее желательны с индивидуальной и социальной точек зрения. Принятой, или признаваемой, приемлемой категорией нормы автор считает сексуальные действия и формы сексуального поведения, которые,

хотя и не являются оптимальными, но не ограничивают индивидуального развития человека и не мешают ему налаживать тесные межчеловеческие контакты, то есть действия и формы поведения, не вызывающие принципиальных возражений. Терпимая, или толерантная, категория нормы, по Имелинь-скому, - это сексуальные действия и такое поведение, оценка которых может быть различной с точки зрения нормы или патологии и зависит от личностного, ситуационного и партнерского контакта (ограничение возможности подбора сексуального партнера и установление с ним тесных межчеловеческих связей) [9, с. 171].

К сожалению, изложенные Имелиньским классификационные пункты градации составляющих медико-психологического аспекта понятия «норма сексуальной деятельности человека» необходимо признать чисто функциональными, а точнее - медико-функциональными. Перечисленные указания на семантический диапазон медико-психологического понимания термина «норма» свидетельствуют об узко специфическом подходе к дефиницированию изучаемого явления. Так, толерантная (терпимая) категория нормы допускает фиксацию сексуальной деятельности, которая может оцениваться с точки зрения нормы или патологии. В таком случае все проявления ненормальных сексуальных действий могут считаться нормальными, если непосредственно носитель ненормальностей признает их для себя приемлемыми (ср.: оценка сексуальных действий может зависеть «от личностного, ситуационного и партнерского контакта» [9, с. 171]). При этом автор оговаривает относительность своей трактовки толерантной (оптимальной) категории нормы: «Терпимый вариант - это выход за пределы нежелательного» [9, с. 171].

Имелиньский предлагает также дифференцировать понятие «сексуальная норма» на две основополагающие ипостаси: партнерская норма и индивидуальная норма.

Сексологический институт в Гамбурге предложил считать партнерской сексуальной нормой такие действия, которые отвечают следующим критериям:

«1) различие пола;

2)зрелость;

3) взаимное согласие;

4) стремление к достижению обоюдного наслаждения;

5) отсутствие ущерба здоровью;

6) отсутствие ущерба другим людям, обществу» [9, с. 172].

Для взрослых партнеров сексуальной нормой предлагается считать такое сексуальное поведение, которое:

«1) по непреднамеренным причинам не исключает и в значительной мере не ограничивает возможность осуществления полового акта (генитально-генитального сношения), который мог бы привести к оплодотворению;

2) не характеризуется стойкой тенденцией к избеганию половых сношений» [9, с. 177].

Автор предлагает также объективным считать нормальными сексуальные отношения между партнерами, которые допускают нарушение индивидуальной нормы сексуального поведения, не оказывающие определяющего влияния на удовлетворение партнера, с одной стороны. С другой стороны, по мнению Имелиньского, можно отнести к сексуальной норме и те случаи, при которых один из партнеров, нарушая свою индивидуальную норму, не мешает обоюдному удовлетворению членов пары. Подобное утверждение Имелиньского могу рассматривать в качестве диффузного (допускающего смешение и «переходные зоны» между понятиями обсуждаемой дихотомии «норма - девиация»), Такой подход как нельзя лучше соответствует моей концепции и может выступать в дальнейшем определяющим при анализе русских речевых маркеров сексуальных отклонений.

При обсуждении семантического диапазона дихотомии понятий «сексуальная норма -сексуальная девиация» следует обратить внимание как на онтогенез, так и на качество фиксации нормы сексуальной деятельности индивида. Как ни странно это может звучать, но сама норма сексуальной деятельности может быть устойчивой или неустойчивой. Качество устойчивости-неустойчивости сексуальной нормы напрямую зависимо от онтогенеза психического поведения человека. Малейшие проявления в детском возрасте асексуальности родителей или братьев, сестер в границах 3-4 лет разницы в проявлении пубертата могут сыграть определенную роль в закреплении вегетативной, нейрогумораль-ной или психогенной половой ненормальности. Отсюда: устойчивой нормой сексуальной деятельности можно считать такое сексуальное поведение, которое не может быть подвержено влиянию со стороны эвристиче-ски-спонтанных проявлений сексуальных

ненормальностей. Неустойчивой нормой сексуальной деятельности необходимо признавать такое сексуальное поведение, которое достаточно легко подвергается деформациям при влиянии со стороны сексуальных ненормальностей (провоцированных возможными психическими или физиологотравматическими причинами).

В семантический диапазон дихотомии «сексуальная норма - сексуальная девиация» правой крайней точкой отсчета выступает понятие «сексуальная девиация». При определении названного понятия нет единого устойчивого мнения в сексологии. Хотя и «семантическая глубина» промежуточного понятия «сексуальные нарушения» также не определена.

Трактовка термина «сексуальные нарушения», по моему мнению, может быть внесена в диапазон обсуждаемой дихотомии понятий. Так, С. Кратохвил предлагает отличать сексуальные нарушения от органических сексуальных нарушений, с одной стороны, и от сексуальных девиаций, с другой стороны. Само понятие «сексуальные нарушения», делимое на 1) функциональные и 2) органические нарушения, исследователь трактует следующим образом: «Функциональные сексуальные нарушения являются расстройствами, при которых отсутствует способность ощущать сексуальное удовлетворение или невозможно осуществление полового акта, приводящего к сексуальному удовлетворению, несмотря на наличие всех анатомо-физиологических предпосылок и отсутствие направленности на необычные сексуальные цели» [10]. По мнению Кратох-вила, сексуальные нарушения могут быть классифицированы с учетом отдельных компонентов половой реактивности в следующем порядке:

1) нарушения полового влечения;

2) нарушения осуществления полового акта;

3) нарушения оргазма [10, с. 13-14].

Несколько иную классификацию сексуальных ненормальностей предлагает 3. Лев-Старович, понимая под «сексуальными нарушениями» «различные формы сексуального поведения и разнообразные виды сексуальной патологии - от пограничного с нормальным и переходящих расстройств сексуальных функций до стойких сексуальных перверсий и тяжелой сексуальной патологии на органическом фоне» [11]. Автор относит к

сексуальным патологиям те сексуальные потребности, отношения и поведение, которые «затрудняют сексуальное партнерство <...> или приспособление сексуальных предпочтений индивида к морально-культурным нормам поведения и (или) к правовой системе данного общества» [11, с. 11]. Как нетрудно заметить, диапазон дихотомии понятий «норма - девиация» в трактовке 3. Льва-Старовича весьма расширен, по сравнению с изложенными выше классификациями и определениями.

Следует констатировать в качестве факта, что в основу классификации сексуальных нарушений 3. Лев-Старович кладет типичные сексуальные нарушения, формирующие группы отклонений с конкретной симптоматикой. Так, автор предлагает все сексуальные нарушения дифференцировать на следующие 7 типов [11, с. 12-15].

I тип - расстройства сексуальных потребностей.

II тип - нарушения течения сексуальной жизни.

III тип - нарушения оргазма.

IV тип - нетипичные сексуальные отклонения.

V тип - нарушения половой аутоидентификации.

VI тип - девиантные тенденции.

VII тип - сексуальные девиации.

В свою очередь, каждый из названных выше типов сексуальных нарушений имеет свою дифференциацию в рамках конкретного типа. Таким образом, классификация 3. Льва-Старовича убеждает в том, что семантический диапазон как самих понятий «норма» и «девиация», так и дихотомии названных понятий весьма широк и не может адекватно отобразить «глубину» и «ширину» понятий.

По сути дела, нельзя обвинять исследователей ни в излишней градации и ранжировке сексуальных нарушений, ни в расширении или сужении понятий «сексуальная норма» и «сексуальная девиация». Каждый из них стоит на позициях, соответствующих определенной концепции и определенной устоявшейся традиции. Не лишним здесь будет замечание о том, что весьма трудно определить не только грань между нормой и патологией, но и вообще прийти к общему знаменателю в определении состояния здоровья всех окружающих. Нужно быть весьма острожными в определении значения термина «здоровый человек». Отсюда: еще более

острожным и внимательным нужно быть при определении значения терминов «норма» и «девиация». Так, 3. Фрейд отмечал, что сексуальные извращения и наблюдения над ними показывают: «та или иная извращенная черта почти всегда имеется в сексуальной жизни нормальных людей» [6, с. 204]. Может быть, именно подобное заявление 3. Фрейда подтолкнуло его к выделению двух основных типов ненормальной сексуальной деятельности.

I тип - индивиды, у которых «изменился сексуальный объект».

II тип - индивиды, у которых «изменилась сексуальная цель» [6, с. 193].

Для первого типа характерны такие сексуальные действия, при которых сексуальный объект, или объект сексуальных вожделений, - не половые органы представителя противоположного пола, но «заменители» таковых (рот, задний проход, грудь, коса, нога, обувь, одежда и ее части).

Ко второму типу можно, согласно

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

3. Фрейду, отнести те сексуальные действия, целью в которых не преследуется само половое сношение нормальным или ненормальным способом. Для представителей второго типа характерны цели достижения сексуального удовлетворения, при которых нормальное в сексуальной жизни переворачивается в своем содержательном плане и приобретает смысл извращенного, ненормального (получение оргазма от обнюхивания или пития мочи, поедания испражнений, от нанесения моральных унижений и физических оскорблений).

В любом случае, выделенные 3. Фрейдом два основных типа сексуальных девиаций предоставляют возможность определить относительный диапазон понятия «девиация» в дихотомии «норма - девиация».

Имелиньский считает, что в медицинской литературе до сих пор есть серьезные разногласия и различия в терминологии сексуальных расстройств и в подходах к классификациям сексуальных расстройств. Некоторые авторы, конкретно которых не указывает Имелиньский, отождествляют понятия «девиации» и «сексуальные извращения (перверсии)». При этом автор определяет сексуальные перверсии как отдельную форму девиации. В понятие «девиация» включаются и сексуальные отклонения, не являющиеся патологическими в медицинском понимании. Достаточная степень относительности и возможности применения меди-

цинских параметров и критериев, не позволяют соглашаться с К. Имелиньским, 3. Фрейдом и 3. Львом-Старовичем в их мнении, касающемся принципов классификации сексуальных ненормальностей. Но, при этом можно отметить замечание Имелиньского о том, что «классификация сексуальных девиаций не является перечнем болезней, но представляет собой систематику различных возможностей сексуального поведения» [3, с. 278]. И далее нельзя не согласиться с мнением автора: «Сексуальное поведение является одной из форм общественного поведения, которое следует рассматривать вне категорий здоровья и болезни» [3, с. 279]. Исходя из сказанного, нет ли оснований склоняться к мысли о достаточно великой степени риска в маломальской попытке установить реальные границы диапазона дихотомии понятий «норма -девиация»? Ответ на заданный вопрос до сих пор не звучит в научной литературе. По этой причине мнения исследователей и впредь будут напоминать битву копьеносцев, оппозиционность которых определяется всего лишь разными уровнями плоскостей анализа.

Ввиду сказанного и на основании анализируемой литературы можно прийти к заключению о том, что возможно установить семантический диапазон дихотомии понятий «норма - девиация» только в рамках славянской культуры, к которой причисляю себя как украинца и русофила. По названной основной причине (она же выступает и основным социокультурным критерием моей классификации) считаю целесообразным не анализировать различные точки зрения на предмет обсуждения.

В качестве итога можно изложить свое видение возможного семантического диапазона дихотомии понятий «норма - девиация».

Диапазон сексуального поведения, умещающегося в диапазон славянского типа дихотомии анализируемых понятий, подчиняется следующей типологии.

1. Морально-этические установки.

2. Физиолого-анатомические условности.

3. Функциональные (или ситуативные) условности.

4. Психогенная неизбежность.

5. Сомато-травматическая обусловленность.

6. Интенциональные условности.

7. Патолого-эвристические каноны.

Каждый из названных типов может быть

дифференцирован в гипоппетически-вериабель-

ном аспекте при наличии функций диффузных сфер, или переходных проявлений, которые или могут признаваться пограничными, или могут быть отнесены дуалистически к обоим (нижнему или верхнему) пунктам градации.

Морально-этические установки славянина в сексуальной деятельности предполагают следование культурно-историческим следующим правилам:

1) женщина до брака должна считаться девственной, хотя допускается недевственная невеста, но с репутацией девственницы;

2) право инициации принадлежит после заключения брака молодому супругу (а не третьему лицу, или сурогатному заместителю, например, в виде каменного фаллоса);

3) отсутствие публичной демонстрации интимного атрибута, доказывающего девственность молодой жены после первой брачной ночи (как, к примеру, это практиковалось в средние века в славянском обществе: после первой брачной ночи старшина или один из родителей новобрачных выносил на всеобщее обозрение запятнанную девственной кровью простынь (или ее заменитель);

4) отрицание сексуальными партнерами каких-либо ограничений в свободе сексуальной деятельности при условии сохранения интимных подробностей в тайне от других людей;

5) недопускание полигамии, закрепленное в правовом порядке;

6) свобода выбора сексуального партнера по цвету кожи и вероисповеданию;

7) официозное признание миньета, кун-нилингуса и ректального коитуса в качестве брутальных форм проявления сексуальной деятельности;

8) непризнание и осуждение промискуитета;

9) проповедование моногамии и ее исторической ценности;

10) осуждение внебрачных сексуальных связей;

11) иные правила.

Физиолого-анатомическне условности

славянина, касающиеся его сексуальной деятельности, могут быть рассмотрены с общечеловеческих позиций. Другими словами, как и представители других народностей, славяне в анатомическом и физиологическом плане имеют одинаковые (идентичные) половые органы и вторичные половые признаки.

Функциональные (или ситуативные) условности сексуальной деятельности славян формулируются весьма высокой степенью конформности и умением достаточно быстро и интенсивно перенимать модели и образцы сексуальной деятельности иных культур. Причем в историческом плане временные рамки освоения чуждых моделей сексуального поведения минимальны (достаточно ярким примером могут служить стремительная приспособляемость и преемственность славянами мусульманских сексуальных моделей поведения в период славяно-монголо-татарского «сожительства» на Руси на протяжении трех веков; сюда же относится стремительное революционное в историческом плане сексуальное «созревание» постсоветского общества славянских народов).

Психогенная неизбежность сексуальной деятельности славян сводится к генети-чески-информационному следованию в сексуальной деятельности образцам тех представителей неславянских народов, с которыми в ходе исторического эволюционного процесса неизбежно приходилось им сталкиваться в социальном «сожительстве».

Сомато-травматическая обусловленность сексуальной деятельности славян может рассматриваться как способность совершения половых сношений с уродливыми, безобразными или искалеченными представителями народности с последующими проявлениями любовных и дружеских отношений. Подобная обусловленность свойственна не только славянам.

Интенциональные (желательные) условности в сексуальной деятельности представителей славянской народности характеризуются двумя яркими чертами: вседозволенностью в сексуальных отношениях по желанию и преднамеренностью в нарушении конвенциональных договоренностей в проявлении сексуальных желаний.

Патолого-эврнстическне каноны сексуальной деятельности славянских народов обусловлены историческим смешением (часто инцестуозным) и влиянием при этом со стороны спонтанной находчивости в сексуальном предпринимательстве.

Перечисление и краткое трактование типов сексуальной деятельности славян исчерпывает, на мой взгляд, семантический диапазон дихотомии понятий «норма - девиация». В пределах «обрисованной» выше типологии

далее будет производиться описание речевых особенностей славян и маркировки в них сексуальных ориентаций.

1. Кармин A.C. Основы культурологии: морфология культуры. С.-Пб., 1997. С. 9-42.

2. Лев-Старович 3. Судебная сексология. М., 1991. С. 5.

3. Имелиньский К. Культурная сексология. Варшава, 1986.

4. Братусь Б.С. Аномалии личности. М., 1988.

5. Ганнушкин П.Б. Избранные труды. М., 1964. С. 217.

6. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции / Авторы очерка о Фрейде Ф.В. Бассин и М.Г. Ярошевский. М., 1991.

7. Кравченко А.В. К проблеме наблюдателя как системообразующего фактора в языке // Изв. РАН. Сер. Лит. и яз. 1993. Т. 52. № 3. С. 53.

8. Шнабль 3. Мужчина и женщина. Интимные отношения / Под ред. и с предисл. А.М. Свя-доща. Кишинев. 1990.

9. Имелиньский К Сексология и сексопатология. М., 1986. С. 169.

10. Кратохвил С. Психотерапия семейно-сексуальных дисгармоний / Под ред Г.С. Васильченко. М., 1991. С. 12.

11. Лев-Старович 3. Секс в культурах мира. М., 1991. С. 10.

О НЕКОТОРЫХ РЕЗУЛЬТАТАХ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ПОРТРЕТА ВУЗОВСКОГО ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ТАМБОВСКОЙ ОБЛАСТИ

Н.Б. Николюкина

Nikoliukina N.B. On some results of the study of the social portrait of a university teacher from the Tambov Region. The article describes one of the aspects of the social portrait of a university teacher -peculiarities of what they do in their spare time. The article contains the data of a poll conducted in three institutions of higher education in the Tambov Region.

Определения социального портрета преподавателя вуза в научной литературе нет. На наш взгляд, под социальным портретом подразумевается прежде всего информационная модель, как совокупность информации о статусном и ролевом наборе, нормативных требованиях к представителю данной профессии. Сюда же можно отнести мотивационную сферу данного типа личности с выделением его доминантных черт и характеристик, образа жизни, социальных настроений, материальных возможностей, с учетом общего и особенного в поведении и деятельности.

Представленное рабочее определение социального портрета преподавателя вуза позволяет осмыслить содержание его деятельности, мотивацию, социальные настроения, специфику свободного времени, увидеть способы взаимодействия микро- и макросоциума, дать оценку личности преподавателя провинциального вуза, исходя из характеристики среды, в которой он проживает.

Цель научного сообщения - подробнее остановиться на одной их характеристик социального портрета - особенностях свобод-

ного времени преподавателей вузов Тамбовской области.

Социологический опрос проводился в ноябре-декабре 1998 года в трех вузах города Тамбова и области: Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина, Тамбовском государственном техническом университете и Мичуринском государственном педагогическом институте. В расчет брался состав лишь штатных работников, совместительство не учитывалось, поскольку именно штатный состав определяет лицо любого вуза. Был опрошен каждый пятый преподаватель.

Тамбов - один из административных, научных и культурных центров Центральночерноземного района. Наш город и один из районных центров Тамбовской области - город Мичуринск - типичные провинциальные города, каких много в России. Их жизнедеятельность мало чем отличается от других провинциальных городов, духовная жизнь которых описана Л.Н. Коганом [1]. Думается, можно утверждать, что результаты социологического исследования, проведенного в

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.