CC BY
57
AumepamypoßedeHue
2. Зыкова Е. П. Указ. соч. С. 163
3. Curtius E. R. European Literature and the Latin Middle Ages. N. Y., 1963. С. 194.
4. Вергилий. Собрание сочинений. СПб., 1994. С. 234.
5. Curtius E. R. Указ. соч. P. 195.
6. Вергилий. Указ. соч. С. 27.
7. Guedon-DeConcini C. Visions and Revisions of the National Past in the British Country-House Novel, 19002001. 2008.
8. Guedon-DeConcini C. Указ. соч. P. 17.
9. Taylor P. J. Which Britain? Which England? Which North? // British Cultural Studies / ed. David Morley and Kevin Robins. Oxford UP, 2001. P. 127-144.
10. Cannadine D. The Stately Homes of England // The Pleasure of the Past. Harmondsworth. 1993. P. 1415.
11. Smith Z. White teeth. Oxford, 2000. P. 245.
12. Фаулз Дж. Женщина французского лейтенанта. М., 2008. С. 253.
13. Le Gallienne Richard. The English Countryside. URL: www.readbookonline.net/read0nLine/39069/
14. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 253.
15. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 253.
16. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 253.
17. Зыкова Е. П. Указ. соч. С. 12.
18. Пакетам Д. Англия: портрет народа. СПб., 2010. С. 155.
19. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 355.
20. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 356.
21. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 356
22. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 18.
23. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 261.
24. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 351.
25. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 351.
26. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 18.
27. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 351.
28. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 349.
29. Фаулз Дж. Указ. соч. С. 349.
УДК 821.112.2
À. Н. Макаров
НЕМЕЦКИЙ РЫЦАРСКИЙ ТРИВИАЛЬНЫЙ РОМАН 1770-1790-x гг.: К. Г. ШПИСС
Статья посвящена анализу особенностей немецкого рыцарского тривиального романа последней трети XVIII в. на примере творчества известного прозаика Кристиана Генриха Шписса.
The article is devoted to the role and place of the German chivalry trivial novel of the last third of the XVIII century on the example of works of the known prose writer Christian Heinrich Spiess.
Ключевые слова: немецкая литература, XVIII в., рыцарский тривиальный роман, К. Г. Шписс.
Keywords: german literature, the XVIII century, chrivalry trivial novel, C. H. Spiess.
Широко распространенным жанром немецкой тривиальной литературы последней трети XVIII в. является рыцарский роман, корни которого уходят в далекое прошлое, к средним векам с их рыцарскими романами. В рыцарском тривиальном романе писатели, используя средневековые атрибуты, воспроизводили не менее условный мир, чем авторы средневековых рыцарских произведений. Сказочность сюжета и подвигов героев таких произведений соединялась с точностью и исторической достоверностью - чертами, которых требовали читатели и к которым они привыкли.
В последнюю треть XVIII в. в тривиальной литературе Германии было несколько писателей, создавших наиболее известные и читавшиеся произведения. Одним из них был Кристиан Генрих Шписс (Spiess, 1755-1799) [1], чей роман «Старик Повсюду и Нигде. История о призраках» (Der Alte Überall und Nirgends, 1792) принадлежит к тривиальной классике. В литературе Шписс дебютировал «Биографиями самоубийц» (Biographien der Selbstmörder) [2]. Спустя годы, в 1788 г., он впервые выступил в качестве театрального автора. До 1802 г. под его именем было опубликовано 15 драматических сочинений - рыцарские драмы, трагедии и комедии. Они стали настолько популярными, что продержались в репертуаре многих немецких театров вплоть до XX в. Вольфганг Промиз в своем послесловии к «Биографиям сумасшедших» отметил, что «Клара фон Хоэнайхен» (Klara von Hoheneichen) ставилась практически во всех немецких театрах (напр., в 1805 г. у Гете 10 раз). В 1811 г. Кернер видел ее в Вене, в 1824 г. она была поставлена в
© Макаров А. H., 2011
А. Н. Макаров. Немецкий рыцарский тривиальный роман 1770-1790-х гг.: К. Г. Шписс
Гамбурге, а рыцарь Аделунген вообще долго считался образцом героя [3].
«Биографии сумасшедших» в литературоведческих кругах вызывали различные интерпретации. Некоторые исследователи считали, что Шписс использовал биографии реальных людей, а другие - что он великолепно имитировал реальность. По крайней мере, и в «Биографиях самоубийц», и в «Биографиях сумасшедших» автор стремился внимательно исследовать причины личных катастроф своих персонажей [4]. Это же можно сказать и о других «нейтрально информативных» сочинениях писателя, таких, как «Цыганский календарь с предсказаниями на 1795 год, для пользы и развлечения юных девиц» (Der wahrsagende Zigeunerkalender auf das Jahr 1795, zum Nutzen und Vergnügen für junge Frauenzimmer) и «Маленькие рассказы и истории» (Kleine Erzählungen und Geschichten, 1797).
В большинстве остальных прозаических произведений действие отнесено к средним векам. Персонажи вовлекаются в различные, им непонятные, события и явления, что приводит к созданию Шписсом определенной схемы развития сюжета, независимой от того, в древности или в современности происходит действие его романов. По своему содержанию романы входят в круг эпических произведений, начало которым положил Хорейс Уолпол своим «Замком Отранто» (1765). Английский писатель создал характеры и мотивы, которые постепенно из английской проникнут в литературы других стран мира, в том числе и в немецкую [5]. В данном случае естественно провести параллель между такими писателями, как М. Г. Льюис (Lewis) [6] и Энн Редк-лифф (Radcliffe), с одной стороны, и К. Г. Шписсом, К. А. Вульпиусом (Vulpius) и К. Г. Крамером (Cramer) - с другой. У. Хартье справедливо указывает на то, что творчество писателей такого типа, начавшееся с подражания роману Уолпо-ла, продолжается и далее. Однако он сводит литературу такого типа только к последней трети XVIII в. [7], когда наблюдался резкий рост количества изданных романов [8]. Это безусловно верное наблюдение непроизвольно приводит исследователя к ограничению времени бытования «готического романа». По сути дела, с его точки зрения «готический роман» существовал в литературе до появления собственно романтических романов, тогда как в действительности этот жанр развивался и в пору безусловного расцвета романтической литературы (напр., «аффектированный готический роман» Э. Рэдклифф и Клары Рив) [9].
Это наблюдение дает основание говорить о том, что «предромантическая» и романтическая литературы, имея многие общие черты, все-таки не являются ранней и поздней стадиями одного
и того же явления, что нередко постулируется в литературоведческой науке. При анализе немецкой литературы понятие «предромантизм», как правило, учеными не используется. Вместо него применяется понятие «тривиальная литература», включающее в себя литературу сомнительных художественных достоинств. Следует отметить, что подобного рода разделения в XVIII в., как и в более ранние эпохи, не существовало. Марга Фирле отмечает, что термин «тривиальный» появился в Немецком словаре (Deutsches Wörterbuch, 1885), а затем введен в литературоведческий обиход в 1923 г. Марианной Тальманн (Thalmann) [10], которая не анализировала литературу подобного рода, а лишь назвала ее таким термином.
Много лет спустя М. Борисяк сделала вывод: «Популярность романтической тривиальной драмы была тесно связана с краткостью ее жизни в театре» [11]. Констатировав это положение, она практически не рассматривает тривиальную драму более раннего периода, когда существовали предромантические «тривиальные» пьесы. Вместе с тем можно сделать существенное уточнение даже в рамках этого высказывания. Дело в том, что именно в период расцвета романтизма на немецкой сцене на протяжении многих десятилетий, практически по XX в. включительно, ставились пьесы именно тривиальных авторов, а произведения именитых сегодня и тогда драматургов имели несравнимо меньший успех (Г. Э. Лессинг, Гете). Аналогичной была ситуация с прозаическими жанрами.
Становление «тривиальной» литературы, точнее, тривиализация литературы, выделение ее тривиального крыла, связано, как известно, с развитием широкой начальной грамотности, резким ростом количества печатной продукции, то есть с процессом, который обычно именуется демократизацией литературы и расширением ее читательской базы. Кроме того, подобная литература создавалась по определенной схеме, что давало читателю возможность предугадывать развитие сюжета, предвосхищать события, которые могут или должны произойти в романе. Эти особенности укрепились в литературе после появления «Замка Отранто» Хорейса Уолпола [12], действие которого происходит в далеком средневековье.
Шписс, например, как и английский писатель, относит действие своего романа «Старик Повсюду и Нигде» к седой древности и создает своеобразную сказку для взрослых. В его романе читатель встречается с добрыми и злыми персонажами, совершающими похвальные и плохие дела. Писатель стремится доказать, что добрые поступки следует совершать добрыми средствами. В противном случае хорошие намерения ведут к
Литературоведение
плохим результатам. В этом произведении, как и в романе «Петермэнхен», можно увидеть структурные совпадения обоих романов. Так, персонажи, именами которых названы произведения, обречены после смерти в образе призрака появляться на земле и воздействовать на события. Шписс старается доказать читателю, что пишет не роман, а историю из эпохи Карла Великого (747-814) [13]. Шписс неоднократно рассказывает об обычаях далекого прошлого, поясняя их своим современникам.
Утверждение Шписса о том, что он пишет историю, а не роман, интересно в нескольких аспектах. Автор учитывает большой интерес читателей именно к историям, событиям, имевшим реальную основу. В XVIII в. история как повествование о жизни людей и государств обрела новое значение и наполнение. Вспомним об исторических сочинениях Дефо и Вольтера, о крупных политических событиях (война Североамериканских Штатов против Англии за независимость и Французская революция 1789-1794 гг.). Следует напомнить, что указания на современные политические события у писателей проявляются редко и только опосредованно, прежде всего через судьбы персонажей, как в пьесе К. Г. Лес-синга (брата Г. Э. Лессинга) «Фаворитка» (сцена 2, 8). Конечно, искать прямые указания на это в произведениях писателей тривиального крыла литературы было бы неблагодарным занятием (этого не делали и их гораздо более значительные современники), но стремление обосновать возможность происходящего в своем сочинении ссылкой на исторические события или возможность такого события, исходя из хода истории, уже симптоматично. Следует помнить об обостренной чувствительности тривиальных писателей в отношении тенденций литературы, вкусов и интересов читающей публики. С другой стороны, такое противопоставление, несмотря на выдающиеся достижения немецких писателей в жанре романа, свидетельствует о том, что читающая публика все еще ощущала роман как сказку или как нечто далекое от действительности, созданное в традициях предшествующих эпох.
Наконец, Шписс подтверждает факт укрепления исторического сознания в конце XVIII в., основы которого закладывали Гердер и штюрме-ры. Сочинение романов на исторические сюжеты было продиктовано двумя причинами. Во-первых, публика ждала нечто новое, желательно из национального прошлого, ибо французское влияние во второй половине XVIII в. вызывало отторжение, неприятие или сомнения в необходимости подражания именно французским образцам. Это проявлялось не только в эстетических системах и творчестве выдающихся немецких мыслителей (напр., Г. Э. Лессинга), но и сочине-
ниях и ожиданиях писателей второго ряда (Шписс, Гемминген, К. Лессинг и др.).
Вопрос здесь в том, что задача, стоявшая перед писателями такого типа, заключалась не столько в воссоздании исторических событий и точных географических реалий, сколько в изображении необычных сторон действительности и непредсказуемости человеческого бытия. Безусловно, поиски исторически достоверного были характерны для века Просвещения и начались раньше него: отдельные произведения предшествующих эпох уже можно назвать провозвестниками исторического подхода/историзма (напр., у Шекспира). Читая их, публика получает представление о том, что на самом деле могло происходить в далеком и не очень далеком прошлом, как действовали жившие тогда люди, что их побуждало к тому или иному поступку, - все это будет восприниматься как неотъемлемые атрибуты историзма, пока что только декларируемого, но на практике не осуществленного в период Просвещения.
Шписс создал произведения, которые показывали, что слабость, пассивность, терпеливость превращаются в преимущества и предпосылки успеха. Рационально действующий человек попадал в сложные, опасные для жизни ситуации. Разум не справлялся с пониманием и объяснением мира. Спасение в конечном итоге приходило со стороны божественных сил, а не рационально понимаемых возможностей бытия.
Создавая свои произведения, Шписс сознательно ориентировал их на идентификацию публики с романными персонажами. Читателю открывался внутренний мир героя, те причины, которые определяли его поступки. Публика сочувствовала персонажам Шписса, оказывавшимся в смертельно опасных ситуациях, и радовалась своим проницательности, тонкости, уму и безопасности.
Шписс и его современники при создании своих произведений успешно использовали темы и сюжеты из исторического прошлого. Они объясняли происходившее достаточно близко к тому, как это могли бы сделать и профессиональные историки, хотя содержание романов и пьес на историческую тему еще не отражало привычки, обычаи, нравы, особенности быта людей прошедших эпох. Содержание тривиального романа на историческую тему соответствовало характерным особенностям всей литературы эпохи Просвещения. Поэтому нельзя говорить о неспособности таких писателей воспроизвести историю. Не писатели были неспособны воссоздать прошлое, а общее понимание и восприятие прошлого еще не выделялось из современности. Публика с большим воодушевлением читала именно такие произведения, не особенно интересуясь, насколько
Н. В. Краснова. Метафора как способ художественной репрезентации времени в романе В. Вулф.
точно писатели сумели воспроизвести мир прошлого.
Теоретическое осмысление исторических событий проходило в течение всего XVIII в. Не остались в стороне от этого процесса и тривиальные писатели. Они нисколько не выпадали из общей картины литературы того времени, являлись ее типичными представителями. (Вспомним, что разделять литературу на «высокую» и «тривиальную» начали спустя несколько десятилетий.) Благодаря тривиальным писателям широкие слои немецкого населения могли читать национальные сочинения, в которых затрагивались проблемы прошлого собственной страны.
Примечания
1. Jakubcova A. Überzeugter Theateraufklärer, moralisierender Beobachter, Autor von Trivialliteratur. Lebens- und Schaffensaporien von Christian Heinrich Spieß (1755-99) / Alena Jakubcova, Vaclav Maidl. Prag, 2001 (Deutschsprachiges Theater in Prag).
2. Одно из новейших изданий: Spiess Christian Heinrich. Biographien der Selbstmörder. Göttingen: Wallstein, 2005. 271 S.
3. Promies W. Nachwort // Spiess Ch. H. Biographien der Wahnsinnigen. Darmstadt; Neuwied: Luchterhand, 1966. S. 319.
4. Hartje U. Trivialliteratur in der Zeit der Spätaufkärung: Untersuchungen zum Romanwerk des deutschen Schriftstellers Christian Heinrich Spieß (17551799). Frankfurt am Main (etc.): Peter Lang, 1995. S. 9. См.: Skalitzky Sepp. Christian Heinrich Spieß: Ein Schauerdichter und sein Schicksal // Sammlung gemeinnütziger Vorträge. Prag: Deutscher Verein zur Verbreitung gemeinnütziger Kenntnisse, 1934. 31 S. (Sammlung gemeinnütziger Vorträge; Nr 662-663). Cp. : Beuajean M. Der Trivialroman in der zweite Hälfte des 18. Jahrhunderts: Die Ursprünge des modernen Unterhaltungsromans. Bonn: H. Bouvier, 1964. S. 83.
5. Ср.: Appell J. W. Die Ritter-, Räuber- und Schauerromantik. Leipzig: Engelmann, 1859. S. 13, 3638; Domagalski P. Trivialliteratur: Geschichte -Produktion - Rezeption. Freiburg etc.: Herder, 1981. S. 28-31.
6. См. работу: Guthke K. S. Englische Vorromantik und deutscher Sturm und Drang: M. G. Lewis' Stellung in der Geschichte der deutsch-englischen Literaturbeziehungen. Göttingen: Vandehoek & Ruprecht, 1983.
7. См.: Hartje U. Trivialliteratur in der Zeit der Spätaufklärung. S. 11.
8. Ср.: Jacobs J. Prosa der Aufklärung. München: Winkler, 1976. S. 28; Meid V. Zum Roman der Aufklärung // Aufklärung: Ein literaturwissenschaftliches Studienbuch. Königstein/Ts.: Athenäum, 1984. S. 89; Berghahn K. L. Das schwierige Geschäft der Aufklärung: Zur Bedeutung der Zeitschriften im literarischen Leben des 18. Jahrhunderts // Aufklärung. Op. cit. S. 35. См. также: Schulte-Sasse J. Die Kritik an der Trivialliteratur seit der Aufklärung: Studien zur Geschichte des modernen Kitschbegriffs. München: Fink, 1971. S. 48. Ср. также: Albertsen L. L. Stichworte zu einer neuen Strukturierung der angeblichen Dichotomie von hoher und niederer Literatur zur Zeit der deutschen Klassik // Zur Dichotomisierung von hoher und niedriger Literatur. Frankfurt/M.: Suhrkamp, 1982. S. 232-240.
9. См.: Ладыгин М. Б. Развитие эстетической мысли и литературы в Англии XVIII в. // Зарубежные писатели о литературе и искусстве: английская литература XVIII века / Московский гос. пед. ин-т им. В. И. Ленина. М., 1980. С. 16.
10. См.: Firle M. Vom Umgang mit trivialen Literaturstoffen. Berlin: Volk und Wissen, 1992. S. 11; Thalmann M. Der Trivialroman des 18. Jahrhunderts und der romantische Roman: Ein Beitrag zur Entwicklungsgeschichte der Geheimbundmystik. Berlin, 1923.
11. Borysiak M. Der deutsche Trivialroman in der Zeit der Romantik. Wroclaw, 1988. S. 103.
12. Ср.: Dorner-Bachmann H. Erzahlstruktur und Texttheorie: Zu den Grundlagen einer Erzähltheorie unter besonderer analytischer Berucksichtigung des Märchens und der Gothic Novel. Hildesheim; N. Y.: Olms, 1979. S. 259.
13. Spiess C. H. Der Alte Ueberall und Nirgends. Geistergeschichte von C. H. Spiess. Erstes und zweites Jahrhundert. Prag-Leipzig: in der A. G. Meissnerischen Buchhandlung, 1792. S. 7-8.
УДК 812
Н. В. Краснова
МЕТАФОРА КАК СПОСОБ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ВРЕМЕНИ В РОМАНЕ В. ВУЛФ «МЕЖДУ АКТОВ»
Статья посвящена анализу особенностей временной составляющей категории хронотопа в романе английской писательницы-модернистки В. Вулф «Между актов». В центре внимания исследования -метафора как наиболее яркое языковое средство объективации художественного времени.
The article analyses peculiarities of time organization in V. Woolf's novel "Between the Acts". The focus of research is metaphor as the brightest language means of time presentation in fiction.
Ключевые слова: хронотоп, художественное время, языковая картина мира, метафора, олицетворение, гипербола, языковая репрезентация, историческое время, социально-бытовое время, образ времени.
Keywords: chronotope, time in fiction, linguistic picture of the world, metaphor, personification, hyperbole, language representation, historical time, social-everyday time, image of time.
Рассмотрение художественного времени и художественного пространства литературного произведения является особенно важной проблемой в современной филологии. Изучение языковой картины мира (ЯКМ) писателя предполагает анализ специфики индивидуально-авторского мироощущения, которое выражается в словесной ткани произведения. Художественное пространство и время, как и причинно-следственные
© Краснова Н. В., 2011
