CC BY
122
ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ
УДК: 001 (430) «17»
Р. В. Савинов
Наука против университета: модели высшего образования у Канта и Фихте1
В статье рассмотрены модели высшего образования и устройства научного сообщества в философии Канта и Фихте. Устанавливается, что обе концепции возникли как реакция академических ученых на кризис университета раннего Нового времени. Вместе с тем наряду с жесткой критикой имеющейся модели образования эти мыслители предлагали альтернативу, которая, однако, не соответствовала реальному вектору развития науки в XVIII-XIX вв.
The article deals with models of higher education and the structure of the academic community in Kant's and Fichte's philosophy. It is demonstrated that both concepts emerged as a reaction to the crisis of the University of the Early Modernity. Alongside with harsh criticism of the contemporary educational model, these thinkers' offered the alternative that did not correspond to the real vector of scientific development in the 18th - 19th centuries.
Ключевые слова: Кант, Фихте, университет, раннее Новое время, наука, образование.
Key words: Kant, Fichte, University, Early Modernity, science, education.
История педагогики - одна из наиболее разработанных в российской педагогической науке. Однако отечественные историки педагогики при довольно разнообразной и глубокой проработке многих вопросов недостаточно касались институциональной составляющей педагогического процесса: если исследователя и интересовали проблемы организации, истории и развития учебных учреждений, то это были преимущественно школьные и дошкольные системы воспитания
© Савинов Р. В., 2016
1 Статья подготовлена в рамках проекта «Образовательные парадигмы и исторические формы трансляции знания: актуальность классического опыта» (грант РГНФ № 13-06-00103).
и учебные учреждения. Проблемам сущности и истории высшего образования уделялось несравнимо меньшее внимание, а уникальная для каждой интеллектуальной культуры «идея университета» вообще не рассматривалась как проблема. Сейчас ситуация стала меняться, появляется все больше работ, посвященных анализу развития институций высшего образования и формам их рефлексии как в Европе, так и в России.
Несомненно, одной из ключевых областей этого направления исследований явились проекты университета, разработанные в рамках немецкой классической философии. С одной стороны, излишне говорить, какую колоссальную роль в формировании современной культуры (в качестве вдохновителей, учителей и оппонентов) сыграли представители этой философской традиции; но, с другой стороны, следует воздерживаться от преувеличения актуальности классического наследия. Рассмотреть ключевые стороны образовательных программ ряда представителей немецкой классической философии с точки зрения их значимости для позднего модерна и будет задачей данной статьи.
Основоположником немецкой классической философии считается Иммануил Кант (который, как известно, в «Заявлении по поводу наукоучения Фихте» открестился от зарождающейся «школы», вовсе отказавшись признать за ней статус философии). Кант был вынужден обратиться к вопросам организации научного знания, столкнувшись с проблемой трансцендентальности. Если разум обладает своей собственной структурой, то она должна отражаться на всем, что непосредственно связано с результатами разумной деятельности. Значит, и на структуре образования также. Разум автономен, значит, и структура образования должна быть автономна. В то же время перед Кантом открывалась картина кризиса университета раннего Нового времени, где сочетались самые разные традиции - от схоластики и картезианского полуматериализма до скептицизма и теологически фундированной натурфилософии. И это сложное сочетание постепенно переходило под контроль представителей правительств, определявших текущие задачи и приоритеты в жизни университетов. На место разумности приходил интерес, который Кант считал противоположным по ценности знанию. Рассмотрению данной коллизии посвящена его небольшая работа «Спор факультетов» (1798).
Кант начинает с констатации того, что фактическая структура университета соответствует разумной структуре организации знания. Направляясь чистым практическим интересом - стремлением обеспечить гражданам вечное блаженство, гражданский порядок и физиче-
ское благополучие - учредитель университета (правительство) разделил совокупность знаний на три факультета: богословский, юридический и медицинский. Однако, находясь под опекой и контролем правительства, факультеты теряют право считать свои дисциплины подлинно научными. Ведь учрежденные факультеты должны свои дисциплины сообразовывать с точкой зрения и планами правительства и никак от нее не отступать, следовательно, обязаны устранить из теологии (которую Кант отказывается признавать наукой в принципе), права и медицины все разумные элементы, превратив данные науки лишь в собрания узаконенных мнений. То есть способы и направления толкования законов, равно как и система представлений о характере природы человека и возможности воздействия на нее, отнесены в конечном счете к компетенции правительства. Юрист и медик получают те знания, которые признаны целесообразными и полезными для целей правительства, и отступать от них в силу каких-либо обстоятельств, пусть даже и во имя истины, не имеют права. И знание, учрежденное и подчиненное прагматическим интересам, не является наукой в собственном смысле слова, поэтому право, теология и медицина в пространстве университета раннего Нового времени не являются науками.
Таково, согласно Канту, положение высших факультетов, приносящих - заметим - реальную и ощутимую пользу обществу: в силу зависимости от общественного интереса им отказано в статусе научных заведений. Научный дух, дух исследования, критики и поиска истины, считает Кант, сосредоточен именно на низшем факультете -философском [2, с. 69-70]. По своему социальному статусу философский факультет действительно является «низшим» по сравнению с теологией, правом и медициной, на которые направлено внимание правительства. Однако именно это его положение делает возможным на философском факультете применение разума, которое, согласно Канту, исключено на высших факультетах. И даже больше того:
«философский факультет включает все части человеческого знания (стало быть, исторически и высшие факультеты), но делает все эти части (а именно специфические учения или предписания высших факультетов) не содержанием, а лишь предметом своего исследования и своей критики, имея целью пользу всех наук» [2, с. 71].
Модель университета, согласно Канту, противоречива и содержит как автономные, так и социально-обусловленные элементы. Это неизбежно порождает конфликт или «спор факультетов», который Кант и делает предметом своего интереса. Одно направление в развитии конфликта Кант называет незаконным спором, второе - закон-
ным. Высшие факультеты могут легко избежать конфликта, закрепив традиционные составляющие своих дисциплин и исключив элементы их научной критики [2, с. 64]. Положение философского факультета гораздо сложнее, поскольку задача применения разума и разработки наук неизбежно влечет за собой необходимость критики тех дисциплин, которые законодательно закреплены на высших факультетах, даже если эта критика касается лишь отдельных сторон этих дисциплин. Такая диспозиция порождает два возможных варианта взаимодействия высших и низшего факультетов: давление сверху, когда высшие факультеты волей законодателя отказывают низшему в праве критики вообще и тем самым уничтожают его; и давление снизу, когда, разумно пользуясь правом критики, философский факультет стремится улучшить дисциплины, преподаваемые высшими факультетами.
Руководясь целью улучшить жизнь подданных, правительство должно позволить философскому факультету критику дисциплин высших факультетов, хотя и с тем условием, чтобы эта критика не принимала вид публичной полемики и критики намерений правительства. Также Кант исключает внешнее вмешательство в этот спор с тем, чтобы его «уладить»; напротив, такой спор является средством социальной регуляции, ибо:
«философский факультет не может складывать оружия ввиду опасности, грозящей истине, защита которой возложена на него, потому что высшие факультеты никогда не умерят свое страстное желание господствовать» [2, с. 77].
Исследователи обычно позитивно оценивают эти размышления Канта. Он точно, хотя и очень резко, обозначает те проблемы, что возникли с формированием университета Нового времени, а требование автономности науки от «социального заказа» (и связанного с ним давления на научное сообщество) ныне стало еще более актуальным, чем в XVIII в.
Наряду с этим задача «применения разума» философским факультетом описывается Кантом так, что исключает возможность поставить вопрос о компетенции философского факультета. Действительно, если философия критикует отдельные официально утвержденные идеи, связанные с правом, медициной или теологией, ей относительно легко найти точки соприкосновения своего содержания с содержанием соответствующих дисциплин. Но если философия получает власть критиковать медицину, право и теологию в качестве наук, неизбежно возникает вопрос о компетентности такой критики. Кант этот вопрос обходит стороной, однако можно реконструировать
его позицию относительно научности университетских дисциплин вообще.
Кант устанавливает вполне традиционное дисциплинарное содержание философского факультета: философские науки он делит на исторические (история, география, лингвистика, эмпирическое природоведение [науки о Земле и жизни] и этнология, которую он называет гуманистикой) и чистые (чистая математика, метафизика, натурфилософия, этика и философия права). Отличительный их признак, по сравнению с медициной, правом и теологией, состоит в неангажированности решением законодателя. В данных областях можно свободно искать факты и делать выводы, основываясь лишь на разумности самих исследовательских процедур, что, по мнению Канта, исключает возможность заблуждений или, в конце концов, устраняет их из комплекса знаний.
О дисциплинах высших факультетов этого сказать нельзя - это не науки в разумном смысле слова. Сложно решить, означает ли это, что медицина, право и теология являются науками только лишь по форме - вероятно, Кант понимает их как комплексные, междисциплинарные области, совмещающие в себе элементы чистых и эмпирических наук. Тогда понятно, почему их существование необходимо учреждать -это искусственные доктрины, состав которых определяется целями и представлениями законодателя. Они не представляют собой некоего связного целого, хотя таковое и предполагается формой разумности. Поэтому требуется критика, которая бы постоянно лишала данные искусственные образования легитимности в качестве наук как таковых.
В итоге можно заключить, что университет, согласно Канту, несет в себе черты и научного учреждения, связанного с поиском истины, и ненаучного, общественно-полезного образовательного учреждения. Конфликт этих составляющих неразрешим, поскольку базируется на воле законодателя. Определение взаимоотношения этих элементов достигается посредством трансцендентальной (практически-разумной в своей основе) редукции этих комплексов знаний к их целям. Императивом подлинной научности является лишь знание как таковое, как своя собственная цель (подобно этическому императиву ценности добра самого по себе и ради себя), что заставляет Канта пересмотреть статус научности таких дисциплин, как медицина или право. Вместе с тем Кант очевидным образом - в своем трансцендентальном мериле - отрывал знание, науку и ее институты от культурной жизни и истории, что отражало в целом отстраненность от общества самого университета раннего Нового времени.
В череде немецких классических философов, по общепризнанному мнению, Канту наследовал Иоганн Готлиб Фихте (1762-1814). Кроме подробной разработки проблемы научной и педагогической этики, Фихте представил свой план организации образования и был первым избранным ректором Берлинского университета.
Фихте принимает в расчет критику Канта и предлагает построить новый университет. Этот проект он излагает в произведении «Дедуктивный план организации высшего образования в Берлине» (1807)1, которое должно быть дополнено рядом материалов из других сочинений Фихте. Именно у него в полной мере проявляется ключевая особенность педагогического мышления, характерного для классической немецкой философии:
«немецкие идеалисты достигли действительно выдающегося результата: они обосновали и первыми проанализировали знание и его социальную функцию. Из апории кантовской философии они вывели не только Университет эпохи модерна, но и немецкую нацию» [3, с. 103].
Университет - это лишь звено в цепи системы национального воспитания. Именно идею национального воспитания, т. е. объединения людей на основе общности языка, культуры и миропонимания, Фихте делает основой своих размышлений об образовании. Если проект Шеллинга является универсальным и предполагает лишь всеобщность знания, то Фихте исходит из уникальности исторического опыта того или иного народа. Эта идея оказывается у него лишь намечена, но как выражение общей цели размышлений Фихте она выражена достаточно ясно. Программное его сочинение «Речи к немецкой нации» (1808) обозначает идеологический горизонт реформы образования - возвышение национальной жизни отдельного народа (в частности, немцев) до уровня жизни человечества и формирование у народа инициативы к будущему историческому творчеству [5, с. 208209, 249-251].
Это означает, что образование - и прежде всего высшее - представляет собой особое проявление человеческой активности. Ключевым его свойством Фихте считает призвание. Сам Фихте для обозначения призвания пользуется словом «идея». Она описывается Фихте как нечто абсолютно имперсональное, некая всепокоряющая судьба, которая обнаруживается уже в период обучения [4, с. 341]. Данное понятие позднее ассоциируется обычно с идеями М. Вебера, говорившего о науке как «профессии» и как «призвании», иногда же
1 Данное произведение Фихте не переведено на русский язык, однако имеется его подробное изложение К. Фишером [6, с. 641-650].
возводится к религиозным идеям М. Лютера, однако упускается из виду, что современный, тем более привязанный к такой специализированной деятельности как наука и образование, смысл данному понятию придал именно Фихте. Он говорит о том, что в человеке в силу тех или иных обстоятельств обнаруживается непреодолимая жажда знаний и творчества, которая реализуется в стремлении овладеть основными понятиями своего времени и создавать новые, обращенные уж к будущему, понятия и мысли.
Эта судьбоносность достигает своего пика в деятельности сформированного ученого [4, с. 369]. Именно формированию такого образа ученого должен проложить путь фихтевский проект университета. Он в целом весьма напоминает проект Шеллинга и так же, как этот последний, был признан нереализуемым [6, с. 203]. Поскольку в его основе лежит представление о науке как особом призвании, вся жизнь университета замыкается на реализации этого призвания.
Базовый уровень образования для Фихте остается традиционно философским - он научает студента мыслить методически, прививает основы научной культуры и дает представление о научном целом. В то же время философия предстает и как некая цель, которая еще нуждается в разработке и последующем осмыслении. На этом этапе происходит усвоение общих принципов, которые должны стать сущностью мышления, поэтому Фихте предлагает построить процесс обучения философии аналогично обучению художественному творчеству.
«Прежде всего нужно превратить философию в научное искусство, а философское преподавание - в школу искусства. Искусство философии есть философствование; учиться философствованию и учить ему входит в задачу школы философского искусства. Кто постиг это искусство, тот художник философии» [6, с. 644].
В любом специальном предмете - как художник в материале -выученик этой школы увидит черты всеобщего и форму его индиви-дуации. Эта всеобщность в приложении к специализации принимает вид энциклопедии той или иной специальности, «которая должна давать всю относящуюся к данному предмету литературу, его критику и производить выбор материала для чтения», а также давать «план обучения своей науке во всех отдельных ее частях» [6, с. 645].
Если говорить о самих предметах, то Фихте предлагал радикально пересмотреть состав факультетов и преподаваемых дисциплин, полностью отказавшись от традиционной модели университета. Философия образует всеобщую основу преподавания и потому институ-циализируется в виде особой коллегии философского искусства. За
ней следует по значимости филология, изучающая системы взаимопонимания людей. Сферу конкретных наук образуют, как это было у Канта, науки математические (или чистые, вроде геометрии, собственно математики, механики и пр.) и исторические, составляющие разделы истории человечества и истории природы.
«Если выделить все то, что не является предметом научного пользования рассудком, например теологию откровения, или то, что относится к техническому умению, то теология с юриспруденцией совпадут с философией, филологией и историей, медицина - с естествознанием, и нет научных оснований выделять их как отдельные предметы» [6, с. 646].
В соответствии с целью научного творчества и реализации призвания («идеи») организуется и самое профессиональное сообщество. Ключевым качеством ученого - начинающего и состоявшегося - является мастерство. В своих профессиональных притязаниях университетское сообщество автономно и не может быть управляемо другими структурами (государственными, общественными). В то же время университет находится внутри политической системы и является формирующим культурным институтом и потому не может быть полностью автономен. Фихте разрешает это противоречие предложением введения авторитетных представителей научного сообщества в мир государственного управления. Это связано еще и с тем, что по достижении преклонного возраста они должны будут оставить преподавание и университет. Итак, «удаленные университетские преподаватели входят в высший круг гражданской жизни» [6, с. 647], также им остается научное творчество, от которого их никто не смеет отлучить. Данное предложение Фихте рассматривается зачастую не только как вариант повышения компетенции государственного аппарата -в условиях жесткого бюрократического регулирования и абсолютистской монархии у университета должны были быть свои представители перед правительством, которые бы контролировали возможность негативных решений в области академической свободы и прав университета. Смысл предложения Фихте, таким образом, в том, чтобы помочь университетам «постоянно занимать оборонительную позицию, чтобы избежать подозрений в подрывной деятельности и сохранить элитарное положение, гарантировавшее их свободу» [1, с. 246].
Итак, кризис университета эпохи раннего модерна и научная революция XVП-XVШ вв. привели к переосмыслению структуры знания и его функционирования. Представители немецкой классической философии, бывшие влиятельными учеными и преподавателями, разработали ряд новых подходов к развитию академической науки и образования. Парадоксальность этих проектов, однако, заключается в их
деконструктивной природе - модель «истинного знания», представленная философией или наукоучением, противопоставлялась как наличной модели научного знания, так и ее академической репрезентации. Развитие науки виделось Канту и Фихте возможным на путях оптимизации наличных академических институций и радикального перераспределения их компетенций в пользу философского факультета, который мыслился отправным пунктом образования, и в то же время неким стержнем всей университетской и научной структуры.
При этом как Кант, так и Фихте, а вслед за ними и те мыслители, которые так или иначе ориентировались на их модели, игнорировали факт растущей профессионализации различных областей знания и практики, их специализации и усложнения взаимоотношений между различными отраслями науки. Знание они по-прежнему - в духе раннего Нового времени - понимали как высокоинтегрированное формально-обоснованное целое, сущность которого состоит в «теории всего». Это приводило основателей дискурса немецкой классической философии к радикальной переоценке самой научности, в которой подлинными признавались лишь те элементы, что соответствовали философской компетенции.
Список литературы
1. Бен-Дэвид Дж. Роль ученого в обществе / пер. с англ. А. Смирнова. -М., 2014.
2. Кант И. Спор факультетов // Кант И. Собр. соч.: в 8 т. Т. 7. - М., 1994.
3. Ридингс Б. Университет в руинах / пер. с англ. А. Корбута. - М., 2010.
4. Фихте И. Г. О сущности ученого и ее явлениях в области свободы // Фихте И. Г. Соч. - СПб., 2008.
5. Фихте И. Г. Речи к немецкой нации / пер. с нем. А. А. Иваненко. - СПб.,
2009.
6. Фишер К. История новой философии. Т. 6. Фихте. Его жизнь, сочинения и учение. - СПб., 2004.
