CC BY
70
what is connected with the world outlook of the people, with its moral and aesthetical arrangements, etiquette, way of life, attitude, is reflected in proverbs and sayings, e.g. in the Lak proverbs: Шагьнал ххазинагу къачча, къизилбашнугу къачча, тархъанну наеа ччива. 'I don't want the treasuries of the Shakh, I don't want to be Qizilbash, I want to be free'; in the Avar proverbs: Тушманасул пайдаялдаса гьудуласул зарар лъик1аб. 'Better harm from a friend than profit from an enemy'; Гьобол вач1унарев къо бач1унгеги. 'Do not let any day without a guest'; Бах1арчи чол кьолонив холев. 'Hero dies on a horse'; in the Dargi proverbs: Кьяшми гьадатес- диркьа, къакъ ибкьаэс- дубура. 'Plain is for stretching legs, mountain -is for leaning' etc.
Similar proverbs demonstrate moral and ethical norms: courage, hospitality, friendship, faithfulness, good-neighbourliness, intolerance towards treachery.
Many proverbs and sayings of the Daghestanian languages reflect the love for a native land, assess courage and honour of a man, denounce cowardice, betrayal: in the Lak proverbs: Вирттал лит1айссар, ц1арду лич1айссар. 'Heroes die, but their names remain forever'; Вил варсул дурсса дак1ний чаннан цукун дишиви? 'How to boil steel on your felt chest?' Чувра учин бигьассар, чувшигу дан зах1матссар. 'It is easy to say 'I am a man', but committing manly action is difficult'; Буттал к1ану ниц1аяргу нац1уссар, бакъухъраяр нах1уссар. 'Mother land is sweeter than honey, tastier than halva'; Гьари чувнан лявхъу к1ану Багъдадри. 'For everyone a motherland is his/her Bagdad'; Ватандалул аьрщи ва щин мусири. 'Land and water of a mother-land are gold'; in the Avar proverbs: Ват1ан хириясул хвел бук1унаро. 'Who loves a mother-land, he/she does not die'; Ват1ан ц1унун хварав чи хабалъ ч1аго вук1уна. 'A man who died for defending a mother-land, he is alive even in a grave'; Нилълъерго улка - эбел, чияр улка - бесдал эбел. 'Your country is mother, foreign country is a stepmother.'
The Daghestanian proverbs uplift intellect, knowledge, education, sharpness, they criticize ignorance. E.g. in the Lak proverbs: За къак1улмагу мурч1имагу цава цар. 'An illiterate man and a blind are similar'; К1улшиву муданма канихьсса ххазинар. «Knowledge - it is a constant treasure in hands'; Элму дакъу кару дакъур. «Who is not educated (lit. 'has not got science') he is without hands';
in the Avar proverbs: Щибаб жо г1емерлъанаг1ан учузлъула - г1елмуялъул къимат г1емерлъанаг1ан ц1ик1к1уна. 'Any thing - the bigger the cheaper, only knowledge - the more the more expensive'; Падалав гьудуласдаса г1акъилав тушман лъик1ав. 'Better a clever enemy than a foolish friend', etc.
Status of a woman in society is also reflected in proverbs. in the Lak proverbs: Къатта щарссанийри бавц1усса. 'Home is held on a woman'; Янналулли чув айсса, чалли исвагьи айсса, ми цинявгу щялмахъри, щарссанилли чув айсса. 'Clothes make a man, a horse adorns a man, all these are nonsense, a woman makes a man man'; Щарсса дакъасса къуш - чиракъ бакъасса къатта. 'Home without a woman is the same as a hearth without a lamp.'
According to ethical norms, in the Daghestanian society to pay a compliment to children, and the more to a wife, is not accepted; e.g. in the Lak proverbs: Оьрч1ая ц1а дайма ач1и авлия, щарссания ц1а дайма - щала авлия. 'Who pays a compliment to a child is a half-fool and who pays a compliment to a wife - a perfect fool'; in the Avar proverbs: Лъади йеццулев чи г1абдал вуго. 'A fool is that, who pays a compliment to a wife', etc.
An observation on the proverbs of the Daghestanian languages allows us to conclude that a national language influences on reflecting the world to a certain extent and on formatting the character of its possessor (speaker ?). National andcultural semantics, represented on all the levels of a language is the most vividly manifested in phraseologisms and paronyms. If in Lak proverbs the Khan is idealized, (cf.: Мукьц1ала адаминалуксса аькьлу бакъахьурча, ханшиву дан къашайссар. 'If you have not got wit of forty men, than it is impossible to be the Khan'), then in closely related Dargi, the speakers of which never knew the Khans, Shakhs, such function was moved to Jamaat (men from the same village), cf.: in the Dargi proverbs: Шантала тур варгьила биаллира, кабих1ур. 'A fellow-villager's sword will strike, even if it is made of thick felt'; Шантабаркьабх1ед. 'Let a fellow-villager denounces you'; Шанта чеббяхъибси т1ул изуси ах1ен. 'A finger cut by a fellow-villager, does not hurt' etc.
The same similarity is observable among the proverbs spread in the North and South dialects of Avar. If in the proverbs of the Khunkhzakh dialect a great role is assigned to Khans and nutsals Гьардарал хунз, г1айиб реххизе нацаби ругел. 'The Khunzakhs are well. They have nutsal, who can be charged with everything'), then in the paronyms of the South dialects, the speakers of which always were free, independent and lived in free society, the leading concepts were jamaat - a friend, kunak -modesty, courage - a horse, cf.: Avar: Гьунар гьеч1еб чоца ч1ел босуларо. 'A sticky horse does not reach to finish'; Руссун херлъич1они чу херлъуларо. 'A good feed does not make a horse old'; Чу щолебги бук1ун х1амихъ аниш гьабуге. 'If you can buy a horse, then why you dream of an ass'; Dargi: Хъайг1иб бег1ти лебх1ели, хъалчиб ахъли кьяш камайц1ид. 'when your parents are in, don't step (noisily) on the roof; ц1ахдешла мах дек1си бирар. 'the load of shame is heavy'; бех1бихьуд вайсила, ахир хайрила х1ебирар. 'Bad beginning will not have good ending \ A bad beginning makes a bad ending'; Г1ямру делхъ ах1ен, илди тикрарх1ейрар. 'life is not a dance, it cannot be repeated'; Ламусчевси гьарахълавад чейур. 'conscientious can be seen a mile away' etc.
During the centuries each people works through this or that ethnic stereotypes which exist in their culture and consolidate them in the form of proverbs and sayings in a language. «The world which is given to us in ingenious experience, which is always the same, is comprehended differently in the different languages, even in those, which is spoken by peoples, which are the well-known unity from the cultural viewpoint» [5, p. 69]. Ethno-cultural mentality of speakers of a language is the most clearly reflected just in proverbs and sayings.
Библиографический список
1. Mallaeva Z.M. National-cultural specifity of paronyms of the Daghestanian languages. Материалы Международной научно-практической конференции «Культура как основной потенциал формирования позитивного имиджа Кавказа». Пятигорск. 2013: 98 - 102.
2. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. Москва, 1973.
3. Телия В.Н. Метафоризация и её роль в создании языковой картины мира. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. Москва, 1983: 173 - 204.
4. Тарланов З.К. Избранные работы по языкознанию и филологии. Петрозаводск, 2005.
5. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Ленинград: «Наука», 1974.
References
1. Mallaeva Z.M. National-cultural specifity of paronyms of the Daghestanian languages. Materialy Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii «Kul'tura kak osnovnoj potencial formirovaniya pozitivnogo imidzha Kavkaza». Pyatigorsk. 2013: 98 - 102.
2. Ozhegov S.I. Tolkovyjslovar'russkogoyazyka. Moskva, 1973.
3. Teliya V.N. Metaforizaciya i ee rol' v sozdanii yazykovoj kartiny mira. Rol'chelovecheskogo faktora v yazyke. Yazyki kartina mira. Moskva, 1983: 173 - 204.
4. Tarlanov Z.K. Izbrannye raboty po yazykoznaniyu i filologii. Petrozavodsk, 2005.
5. Scherba L.V. Yazykovaya sistema irechevaya deyatel'nost'. Leningrad: «Nauka», 1974.
Crnambn nocrnynuna b pedannurn 14.02.19
УДК 81'42
Mordovina T.V., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Tambov State Technical University (Tambov, Russia), E-mail: tvmordovina76@mail.ru Voyakina E.Yu., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Tambov State Technical University (Tambov, Russia), E-mail: voyackina.elena@yandex.ru Koroleva LYu, Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Tambov State Technical University (Tambov, Russia), E-mail: lyu-korolyova@yandex.ru
SCIENTIFIC DISCOURSE THROUGH THE PRISM OF THE SOCIOLINGUISTIC APPROACH AND COGNITIVE LINGUISTICS. Modern linguistic ideas about the phenomenon of "discourse" are based on the concept of "text". According to the narrow approach, discourse and text are considered as two sides of the speech work, and according to the broad approach, the concept of discourse includes both text and speech. The article attempts to consider the scientific discourse as an institutional-oriented type of the discourse from the position of the sociolinguistic approach, and as a phenomenon that includes special mental spaces representing different types of knowledge and performing the function of providing and transferring knowledge and information, that is, from the point of cognitive linguistics. The authors conclude that the scientific discourse is at the same time a specific way of speech behavior, a special kind of activity and a product in the form of a scientific text.
Key words: scientific discourse, text, institutional discourse, speech activity, scientific and cognitive activity, scientific thinking, aspects of scientific knowledge.
Т.В. Мордовина, канд. филол. наук, доц., Тамбовский государственный технический университет, г. Тамбов, E-mail: tvmordovina76@mail.ru Е.Ю. Воякина, канд. филол. наук, доц., Тамбовский государственный технический университет, г. Тамбов, E-mail: voyackina.elena@yandex.ru Л.Ю. Королева, канд. филол. наук, доц., Тамбовский государственный технический университет, г. Тамбов, E-mail: lyu-korolyova@yandex.ru
НАУЧНЫЙ ДИСКУРС ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ПОДХОДА И КОГНИТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКИ
Современные лингвистические представления о явлении «дискурс» базируются на понятии «текст». С точки зрения узкого подхода дискурс и текст рассматриваются как две стороны речевого произведения, а с точки зрения широкого подхода понятие дискурс включает в себя и текст, и речь. В статье предпринята попытка рассмотреть научный дискурс, как институционально-ориентированный тип дискурса с позиции социолингвистического подхода, и как явление, включающее в себя особые ментальные образования репрезентации разных типов знаний и выполняющее функцию обеспечения получения и передачи знаний и информации, то есть с точки зрения когнитивной лингвистики. Авторы приходят к выводу, что научный дискурс одновременно является специфическим способом речевого поведения, особым родом деятельности и продуктом в виде научного текста.
Ключевые слова: научный дискурс, текст, институциональный дискурс, речевая деятельность, научно-познавательная деятельность, научное мышление, аспекты научного знания.
Дискурс, как явление сложное и многогранное, давно находится в области интересов, как языкознания, так и смежных с ним областей знания. Психология, культурология, социология и другие дисциплины имеют свой подход к изучению этого явления и свои направления исследования.
Прагмалингвистика представляет дискурс в виде интерактивной деятельности участников общения, психолингвисты рассматривают дискурс как переключение от внутреннего кодирования к внешней вербализации речи, психолингвисты интересуются типами речевых ошибок и нарушениями коммуникативной компетенции. Лингвостилистический подход ориентируется на индикацию регистров общения, жанровых разновидностей письменной и устной речи, а структурно-лингвистический - на описание сегментации дискурса. Лингвокультурное направление изучения дискурса работает над установлением специфики общения в рамках определенного этноса, а когнитивно-семантическое направление изучает дискурс с точки зрения сценариев, фреймов, когниотипов, ментальных схем. Социолингвистика рассматривает дискурс с точки зрения анализа участников и обстоятельств общения в социокультурном контексте.
Дискурс постоянно приобретает новые интерпретации и характеристики, меняя смыслы и определения, становясь все более многозначным явлением.
Многие исследователи определяют дискурс через понятие «текст», и часто текст и дискурс рассматриваются или как противопоставляющиеся, или как взаимозаменяемые явления. Одни из них считают, что дискурс - есть текст (часть текста, состояние текста, тип текста), а текст - есть дискурс (часть дискурса, состояние дискурса, тип дискурса). Другие пытаются дифференцировать текст и дискурс по ряду различных критериев (фактор ситуации, интерактивность речевого взаимодействия, функциональность, динамичность-статичность и т. д.) [1; 2; 3].
С точки зрения такого узкого подхода дискурс и текст рассматриваются как две стороны речевого произведения: дискурс представляется динамическим процессом порождения и восприятия текста, а текст видится письменной фиксацией речевой деятельности, знаковым продуктом.
Широкое толкование дискурса, предполагает, что в понятие дискурс входят в себя и текст, и речь, но они не являются равнозначными аспектами. И текст, и речь - видовые аспекты, а понятие «дискурс» является объединяющим их, родовым понятием. То есть, дискурс при данном подходе понимается как речевая деятельность (широко), а текст (в узком толковании) представляется в виде языкового материала, зафиксированного на каком либо носителе. Таким образом, термины речь и текст будут видовыми по отношению к объединяющему их родовому термину дискурс».
Дискурс в широком значении можно рассматривать в виде контекстуально обусловленного речевого произведения, мыслимого как единство динамического процесса его порождения и восприятия, и продукта, фиксирующий речемысли-тельную деятельность автора в виде целостного, связного, организованного текста, являющегося материалом для деятельности интерпретатора [4].
Следующим шагом станет рассмотрение свойств научного дискурса, как объекта изучения социолингвистики и когнитивной лингвистики.
С позиции социолингвистики научный дискурс считается одним из типов институционального общения. [5; 6; 7].
Его институциональная сущность проявляется в принадлежности участников общения к определенному социальному сообществу (институту).
Согласно В.И. Карасику, институциональное общение представляет собой «коммуникацию в своеобразных масках» [8], а соответствующий тип дискурса -это «специализированная клишированная разновидность общения между людьми, которые могут не знать друг друга, но должны общаться в соответствии с нормами данного социума» [9]. Основой институционального дискурса является взаимодействие определенной пары участников - продавца и покупателя, ученика и учителя, парикмахера и клиента и т. д. У такого рода общения всегда есть четкая цель и прототипное место (парикмахерская, школа, магазин и т. п.)
Институциональному дискурсу присущи конститутивные признаки (организация, условия, участники), нейтральные признаки (типичные для любого другого дискурса), а так же признаки институциональности (ролевые особенности взаимодействующих) и признаки типа институционального дискурса (признаки, указывающие на тип сообщества).
С точки зрения институциональности В.И. Карасик выделил такие признаки научного дискурса, как участники (ученые, исследователи, «коллеги»); хронотоп
(место взаимодействия - лаборатория, кабинет и т.п.); цель («процесс вывода нового знания о предмете, явлении, их свойствах и качествах, представленный в вербальной форме и обусловленный коммуникативными канонами научного общения - логичностью изложения, доказательством истинности и ложности тех или иных положений, предельной абстрактизацией предмета речи» [10]); ценности (исследование, знание, истина); стратегии выполнения, экспертизы и внедрения исследования в практику; тематика (естественнонаучные и гуманитарные области); разновидности и жанры (статьи, доклады, монографии); прецедентные тексты (интертекстуальность); дискурсивные формулы (клише) [8].
То есть, с точки зрения социолингвистики научный дискурс - институционально-ориентированный тип дискурса, цель которого - процесс выведения нового знания об окружающем мире, представленного в вербальной форме и обусловленного коммуникативными канонами научного общения, участниками которого являются ученые-исследователи, способом реализации - научный диалог, а его ценности заключены в ключевых концептах: истина, знание, исследование [8].
В течение последнего десятилетия акценты изучения научного дискурса сместились в сторону когнитивной лингвистики.
Дискурс характеризуется наличием особых ментальных образований представления разных типов знаний, функцией обеспечения получения и передачи опыта, знаний, информации. Следовательно, можно предположить, что дискурс должен выступать в нескольких ипостасях одновременно: он является средой получения и передачи информации, является вербальным способом презентации знаний, опыта и информации, а также предоставляет средства выражения знаний, опыта и информации - языковые знаки [11].
Исходя из этой точки зрения, роль научного дискурса как среды связана с представлениями о времени, месте коммуникации, о самих коммуникантах, условиях и т. п. Его роль как способа и средства выражения знаний, соответственно, связана с различными видами экстралингвистических знаний и средствами их языковых репрезентаций. Эти знания представляют собой некую совокупность, со специфическими отличиями в каждой области деятельности. Успешность коммуникации зависит от учета этих отличий. Научный дискурс имеет свои особенности.
Содержанием познавательной деятельности ученого является выработка научного знания при помощи решения научных проблем. Целью любого научного исследования можно назвать знания (достоверные), не только описывающие и объясняющие открытые явления, но и предсказывающие новые. Основой научного исследования является научное теоретическое мышление, характеризующееся объективностью, логикой, доказательностью и последовательностью.
Научную деятельность можно охарактеризовать как «познавательная» (направлена на разработку новых научных знаний), «речемыслительная» (осуществляется языковыми средствами) и «обслуживающая» научную сферу. Следовательно, научный дискурс - это не только среда, способ и средство познания и получения-передачи знаний, но и форма реализации самой научной деятельности посредством различных стратегий.
Наука является своеобразной формой общественного сознания и обладает смыслами и/или знаниями, присущими всему научному сообществу и существующими в виде определенной научной картины. Такая научная картина мира формируется как на основе индивидуального сознания (ученого), так и на основе коллективного сознания, создавая базу экспертных знаний, отражающуюся на языковом уровне. Таким образом научная картина мира становится вербализованной.
Научной картине мира присущи определенные элементы научных знаний, являющиеся постоянными (знания о свойствах, предметах, об объектах и явлениях). Они представлены на когнитивном уровне в виде совокупности концептов-понятий и категорий, соотносящихся с языковыми средствами, которая может быть представлена посредством различных когнитивных форматов или структур, обеспечивающих передачу и хранение научных знаний (пропозиции, фреймы, сценарии и т. д.).
Хорошо известен сценарий научно-познавательной деятельности ученого, который моделирует научное мышление: проблемная ситуация ^ проблема ^ идея ^ гипотеза ^ доказательство гипотезы ^ закон, вывод [12].
Проблемная ситуация - это двигатель научной деятельности, активизирующий умственный процесс, но, как правило, не описывающийся в тексте, а
являющийся этапом лабораторной работы. Проблемная ситуация неразрывно связана с проблемой - «знанием о незнании», областью неизвестного. (Проблемная ситуация может возникнуть из-за нескольких проблем, но и решение одной проблемы может нормализовать часть проблемной ситуации.) Что бы решить проблему, необходимо высказать идею (переход от оценки и переосмысления существующего научного знания к формированию нового) и сформулировать гипотезу (предположение), которую необходимо доказать, то есть представить логическое обоснование ответа на проблемный вопрос. И завершается процесс когнитивной деятельности ученого выводами и законами, представляющими собой новое концентрированное знание.
Речевые произведения (тексты) отражают отдельные (индивидуальные) варианты научной картины мира, различаясь толкованием результатов, понятий, процессов, свойств и т. п., что выражается через определения, объяснительные и/или описательные сегменты дискурса, примеры, аргументацию и т. п.
Постоянными элементами картины мира следует считать различные типы взаимообусловленных и подчиненных прагматическим целям научной коммуникации знаний, которые могут быть: экстралингвистическими и лингвистическими, научными и обыденными, историческими и современными и т. д.
М.П. Котюрова, опираясь на двойственную природу научного знания (как статичного продукта и как динамического процесса познания), делит знание как на аспекты (онтологический, аксиологический и методологический), так и на отдельные этапы его формирования.
Содержание соотносят с онтологическим аспектом знания. Оно связано с результатом познавательной деятельности исследователя, когда знание рассматривается логико-семантическая сущность. Прослеживая авторские логико-семантические связи между исходными, основными и уточняющими понятиями можно выстроить график понятийной структуры научного текста.
Способность исследователя к рациональному оцениванию известного и неизвестного знания через призму новизны, актуальности и достоверности соотносят с аксиологическим аспектом.
Интерпретации знаний ученого и способы их интерпретации и обоснования связывают с методологическим аспектом. Его рассматривают через установление логико-семантических отношений между понятиями, посредством их деления, или обобщения по определенным признакам [13].
В процессе продуцирования научной речи, ученый, таким образом, играет две важнейшие роли: роль субъекта научной коммуникации, представляющий результат своего исследования в виде научного текста, а также роль непосредственного субъекта познания по отношению к объекту познания. Познающим субъектом является адресат коммуникации - специалист определенной области науки, выдвигающий к научному тексту определенные
Библиографический список
требования. Автору необходимо на них ориентироваться для осуществления успешной научной коммуникации [13]. Одним словом, одинаковое направление мысли и сути процесса у автора и читателя - очень важная составляющая научной коммуникации. Таким образом, можно сделать вывод о том, что научный текст представляет не только новое знание, как результат познавательной деятельности ученого, но и отражает последовательность этапов этой деятельности.
Рассматривая научный дискурса с точки социолингвистического подхода и когнитивной лингвистики, авторы статьи пришли к выводу, что научный дискурс является специфическим способом речевого поведения представителей научного сообщества, который отражает их стереотипы и нормы, идеологию и ценности, мотивы и цели; он также является особым родом деятельности (превращает идею в текст в зависимости от коммуникативной задачи ученого и ситуации общения), и, конечно, научный дискурс - это продукт, представленный в виде целостного, связного, организованного научного текста, в котором отражены этапы формирования научного знания.
Принимая научную речь в качестве видового аспекта научному дискурсу, можно говорить о том, что ему присущи признаки как деятельности, так и текста, как продукта этой деятельности.
Признаками когнитивно-дискурсивной деятельности можно считать:
- субъект, коим является автор научного исследования;
- адресат - читатель научного произведения, который мыслит в том же направлении, своеобразный партнер субъекта;
- цель и мотив, заключающиеся в формировании определенного воззрения на какие-то фрагменты действительности или в убеждении адресата в истинности/ложности утверждений автора;
- через выбор темы определяется содержательность дискурса;
- как любой вид деятельности, когнитивно-дискурсивная деятельность, направленная на продуцирование текста, имеет свою структуру, состоящую, в свою, из определенных этапов. Такими этапами являются ориентировка, планирование, реализация и контроль.
Научный текст, как другая сторона научного дискурса, отражает такие свойства научного стиля, как объективность, некатегоричность (взвешенность и соразмерность выводов), обобщенность, логичность, доказательность, точность, ясность, диалогичность (направленность на адресата).
Как речевой продукт научной деятельности, научный текст обладает структурностью (делится на единицы разной природы, разных уровней с различными функциями), когезией (структурная связность), когерентностью (содержательная целостность), информативностью, интертекстуальностью (как отражение постоянно продолжаемого открытого диалога субъектов познания).
1. Brown G., Yule G. Discourse analysis. Cambridge: CUP, ШЭ.
2. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. Москва: Гнозис, 200Э.
3. Прохоров Ю. Е. Действительность. Текст. Дискурс: учебное пособие. Москва: Флинта: Наука, 200б.
4. Никульшина Н.Л. Особенности дискурсивного подхода к обучению иностранному языку ученых-исследователей. Актуальные вопросы современного университетского образования: материалы XI Российско-Американской научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 2008: Э12 - Э1б.
5. Абдулфанова А.А. Научный дискурс о тексте. Текст и дискурс. Рязань: Издательство Ряз. гос. пед. ун-та им. С.А. Есенина, 2002: 11S - 124.
6. Гришечкина ГЮ. Соотношение факторов жанровой специфики и предметной области текста научной рецензии. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Орел, 2002.
7. Данилевская Н.В. Роль оценки в механизме развертывания научного текста. Пермь: Издательство Перм. ун-та, 2005.
8. Карасик В.И. О типах дискурса. Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. Волгоград, 2000: 5 - 20. S. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Москва: Гнозис, 2004.
10. Аликаев РС. Язык науки в парадигме современной лингвистики. Нальчик: Эль-Фа, 1SSS.
11. Дроздова Т.В. Проблемы понимания научного текста. Астрахань: Издательство АГТУ, 200Э.
12. Кожина М.Н. Дискурсивный анализ и функциональная стилистика с речеведческих позиций. Текст - Дискурс - Стиль: сб. науч. ст. Санкт-Петербург, 2004: S - ЭЭ.
13. Котюрова М.П. Об экстралингвистических основаниях смысловой структуры научного текста (функционально-стилистический аспект). Красноярск: Издательство Красноярс. ун-та, 1SS8.
References
1. Brown G., Yule G. Discourse analysis. Cambridge: CUP, ШЭ.
2. Makarov M.L. Osnovy teorii diskursa. Moskva: Gnozis, 200Э.
3. Prohorov Yu. E. Dejstvitel'nost'. Tekst. Diskurs: uchebnoe posobie. Moskva: Flinta: Nauka, 200б.
4. Nikul'shina N.L. Osobennosti diskursivnogo podhoda k obucheniyu inostrannomu yazyku uchenyh-issledovatelej. Aktual'nye voprosy sovremennogo universitetskogo obrazovaniya: materialy XI Rossijsko-Amerikanskoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Sankt-Peterburg, 2008: Э12 - Э1б.
5. Abdulfanova A.A. Nauchnyj diskurs o tekste. Tekst i diskurs. Ryazan': Izdatel'stvo Ryaz. gos. ped. un-ta im. S.A. Esenina, 2002: 11S - 124.
6. Grishechkina G.Yu. Sootnoshenie faktorov zhanrovoj specifiki i predmetnoj oblasti teksta nauchnoj recenzii. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Orel, 2002.
7. Danilevskaya N.V. Rol' ocenki v mehanizme razvertyvaniya nauchnogo teksta. Perm': Izdatel'stvo Perm. un-ta, 2005.
8. Karasik V.I. O tipah diskursa. Yazykovaya lichnost': institucional'nyj ipersonal'nyjdiskurs: sb. nauch. tr. Volgograd, 2000: 5 - 20. S. Karasik V.I. Yazykovojkrug: lichnost', koncepty, diskurs. Moskva: Gnozis, 2004.
10. Alikaev R.S. Yazyk nauki v paradigme sovremennoj lingvistiki. Nal'chik: 'El'-Fa, 1SSS.
11. Drozdova T.V. Problemy ponimaniya nauchnogo teksta. Astrahan': Izdatel'stvo AGTU, 200Э.
12. Kozhina M.N. Diskursivnyj analiz i funkcional'naya stilistika s rechevedcheskih pozicij. Tekst - Diskurs - Stil': sb. nauch. st. Sankt-Peterburg, 2004: S - ЭЭ.
13. Kotyurova M.P. Ob 'ekstralingvisticheskih osnovaniyah smyslovoj struktury nauchnogo teksta (funkcional'no-stilisticheskij aspekt). Krasnoyarsk: Izdatel'stvo Krasnoyars. un-ta, 1SS8.
Статья поступила в редакцию 06.02.19
Эб8
УДК 821. 161. 1 - 82 - 2
Mullina D.A., postgraduate, Buryat State University n.a. D. Banzarov; teacher, Department of Stage Directing and Theatrical Performances,
East-Siberian State Institute of Culture (Ulan-Ude, Russia), E-mail: dashpin@yandex.ru
TRANSFORMATION OF CLASSIC PLOT IN "BROTHER CHICHIKOV" PLAY BY NINA SADUR. The article reviews transformation of an epic plot into a dramatic form in the play "Brother Chichikov" by Nina Sadur. The author defines the means and methods, which allows the playwright to recreate the plot and composition of the poem "Dead Souls" by Nikolai Gogol. First of all, these are artistic conventions that allow to rethink the classical images of Gogol's characters, to dramatize their behavior. The reception of the grotesque used by Nina Sadur helps to emphasize the contrast of the protagonist and other characters around him as an opposition dead / alive. Traditional dramatic methods - dialogue, deed, gesture, facial expressions - are filled with the main internal conflict that drives the action and is determined by the attitude of the main character to death. Chichikov's emotional distress in the world of the dead is carried out with the help of a fantastic convention, the lyricization of his monologues. The inclusion of new actors in the textbook plot - the Stranger, Elizavet Vorobei, Napoleon / the Devil and others - is caused by a general dramatization and carnivalization of the action, by the peculiarities of the internal conflict. All this reinforces the meaning of the classic story about the dead souls and allows the modern reader / viewer to see familiar images in the aura of the lyrical-philosophical drama.
Key words: poem by Nikolai Gogol, play by Nina Sadur, dramatic action, grotesque, conventionality, deadness, lyrical monologue.
Д.А. Муллина, аспирант, преп. каф. режиссуры эстрады и театрализованных представлений, Бурятский государственный университет
им. Д. Банзарова, Восточно-Сибирский государственный институт культуры, г. Улан-Удэ, E-mail: dashpin@yandex.ru
ТРАНСФОРМАЦИЯ КЛАССИЧЕСКОГО СЮЖЕТА В ПЬЕСЕ Н. САДУР «БРАТ ЧИЧИКОВ»
Статья посвящена трансформации эпического сюжета в драматическую форму в пьесе «Брат Чичиков» Н. Садур. Рассматриваются средства и приемы в драме, с помощью которых драматург пересоздает сюжет и композицию поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души». Прежде всего, это приемы художественной условности, позволяющие переосмыслить классические образы гоголевских героев, драматизировать их поведение. Прием гротеска, используемый Н. Садур, помогает подчеркнуть контраст главного героя и других окружающих его персонажей как оппозицию мертвый / живой. Традиционные драматические приемы: диалог, поступок, жест, мимика - наполняются основным внутренним конфликтом, который движет действие и определяется отношением главного героя к смерти. Душевное неблагополучие Чичикова в мире мертвых осуществляется при помощи фантастической условности, лиризации его монологов. Включение в хрестоматийный сюжет новых действующих лиц - это Незнакомка, Елизаветъ Воробей, Наполеон/черт и других - вызвано общей театрализацией и карнавализацией действия, особенностями внутреннего конфликта. Все это усиливает смысл классического сюжета о мертвых душах и позволяет современному читателю/зрителю увидеть знакомые образы в ореоле лирико-философской драмы.
Ключевые слова: поэма Н.В. Гоголя, пьеса Н. Садур, драматическое действие, гротеск, условность, мертвенность, лирический монолог.
Трансформация эпического замысла в драматическую форму классической прозы в современную драму - явление, характерное для художественного мира прозаика и драматурга Нины Садур (род. в 1952 г). Так, известна её инсценировка романа-хроники Н. С. Лескова «Соборяне» (1992), по роману М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» написана пьеса «Памяти Печорина» (1999), по мотивам произведений В.П. Астафьева создана пьеса «Смертники» (2004), повесть А. Погорельского «Лафертовская маковница» легла в основу пьесы-лубка «Фалалей» (2013). Наибольшую известность получили ее пьесы, созданные по произведениям Н.В. Гоголя. Пьесы «Панночка» (1985-1986) и «Брат Чичиков» (1998) созданы по мотивам «Вия» и «Мертвых душ», но обе являются не инсценировками гоголевских текстов, а самостоятельными драматическими произведениями.
Активно Н. Садур обращается к переводу эпического сюжета в драматический не только «чужого» текста, но и «своего». Так, в ее творчестве встречается один и тот же сюжет и в прозе, и в драме. Например, по рассказу «Миленький, рыженький» (1983) из цикла «Ведьмины слезки» написана радиопьеса «Миленький, рыженький» (1991), по рассказу «Замерзли» (1984) - одноименная пьеса-малютка (1987); наряду с рассказом «Занебесный мальчик» (1992) существует одноименная пьеса, роман «Сад» (1993-1995) переосмыслен в пьесе «Чардым» (1997), повесть «Вечная мерзлота» (2001) - в пьесе «Летчик» (2004-2009).
Данное явление сама Садур объясняет на примере повести «Вечная мерзлота» и пьесы «Летчик»: «...Так получается только с той прозаической вещью, которую недорассказал. Есть повести и рассказы, из которых пьесу не хочется делать, нет нужды. А есть вещи, перетекающие в театральность, в них и персонажи меняются (как в "Летчике"), это ужасно интересно наблюдать» [1].
«Перетекающими в театральность» стали для Н. Садур и произведения Н.В. Гоголя. Подзаголовок и к «Панночке», и к «Брату Чичикову» - «пьеса по мотивам...» подчёркивает традиционную практику использования «чужих» сюжетов, в том числе фольклорных или так называемых «кочующих» из эпохи в эпоху, а также переложения или подражания классическим сюжетам в других жанрах и видах искусства. Недаром А. Мещанский назвал пьесы «Панночка» и «Брат Чичиков» «пьесами-римейками» с их ориентацией на широко известный источник [2, с. 42 - 43]. В их создании для Н. Садур важно было ощущение особой связи с Гоголем, особого воздействия его слова на ее творчество. Существенно ее признание о работе над «Панночкой» она признавалась: «Так долго погружалась в этот материал, что мне открылась какая-то тайна Гоголя... Когда же я читала текст, я физически ощущала, как печатное слово "Вия" углубляется, словно бездонный колодец. Столько смысла в каждом слове, что я могла просто утонуть». Перед современным писателем открывалась глубина той истины, согласно которой «любое творчество есть тайна и мистика» [3].
«Брат Чичиков» - это, прежде всего, пьеса-диалог современного драматурга с классиком, причем не только с его поэмой, но и со всем его творчеством. Вступая в диалог с классиком, Садур пытается осмыслить важную для
него тему - тему России, а стремление выразить «сокровенную суть» России особенно возрастала «в эпохи переходные, переломные, когда суть России на время обнажалась, пугала своей бездной и тайной...» [4, с. 194]. Исследователь отмечает мистическую связь с Гоголем М.А. Булгакова, написавшего в 1922 г. повесть «Похождения Чичикова, или мертвые души» и позднее создавшего инсценировку поэмы «Мертвые души» для Московского Художественного театра, а также сверхъестественную ситуацию, когда Чичиков, «мелкий бес», ловкий хитрый делец, оказался способен обмануть Сатану, которую воспроизвел Л. Андреев в романе «Дневник Сатаны» [4, с. 199]. Ощущение мира как хаоса, объединявшее художников-модернистов, оказалось созвучным замыслу современного драматурга: Н. Садур создает образ России, охваченной бесовским хаосом, это больная Россия, но в то же время она притягивает своей таинственностью, необъятностью, величием, демонической своей сущностью.
Переводя события поэмы Гоголя в драму, Садур сохраняет практически всех его героев, правда, меняет расположение эпизодов. Привычная для читателя поэмы последовательность, по которой Чичиков попадает к помещикам: Манилов, Коробочка, Ноздрев, Собакевич и Плюшкин, нарушена в пьесе Н. Садур, что свидетельствует о другой композиционной организации: после карнавала в Италии герой окажется на балу у Губернатора, а уж затем его заносит то к одному, то к другому помещику в таком порядке: Манилов, Собакевич, Плюшкин, Ноздрев и, наконец, Коробочка (в инсценировке М. Булгакова последняя отсутствует). Столкновение Чичикова с городскими чиновниками и помещиками, да еще в компании с Незнакомкой, встреченной на карнавале, движет Чичикова к хаосу, к смерти, поскольку случайность, ненаправленность передвижения объясняется неспособностью сопротивляться силам хаоса, недаром герой постоянно сравнивает себя с «баркой, волнами носимой». Последовательность встреч не имеет значения в мире пьесы Н. Садур, потому что все встреченные на пути Чичикова принадлежат миру нереальному, это мир муляжей, «монстров» [5, с. 517], их мертвенность по существу одинакова. К тому же его бричка движется в условиях бездорожья и тьмы, Селифан не видит, куда везут их лошади.
Образ мира как хаоса и хаотичность движения героя передают особенность пространства в пьесе, где отсутствуют границы, стираются координаты времени. От первой картины до последней Чичиков находится в пространстве бури, дорожной путаницы, бездорожья, время же - зга, ночь беспробудная («кнута не видишь такая потьма!» [6, с. 355]). Если в «Панночке» Н. Садур, вступая в постмодернистский «диалог с хаосом», по мнению Н.Л. Лейдермана и М.Н. Липовецкого, миру мрака противопоставляет мир жизни, т.е. подразумевается возможность гармоничного существования [5, с. 519], то в «Брате Чичикове» этого противопоставления нет, мир мыслится только как хаос. Выйти из него можно только закончив жизненный путь.
Вместе с тем действие в пьесе «Брат Чичиков» развивается так, что от сцены к сцене контакты Чичикова с помещиками постепенно теряют сходство с гоголевской поэмой, что можно заметить в изменении диалогов Чичикова с помещи-
