CC BY
48Л. А. Скрябина
к. и. н., ведущий научный сотрудник музея-заповедника «Томская Писаница»
С. В. Иванова
старший хранитель музея-заповедника «Томская Писаница», магистрант кафедры музейного дела КемГУКИ
А. С. Мархель
младший научный сотрудник музея-заповедника «Томская Писаница», студентка 3 курса кафедры музейного дела КемГУКИ
научные экспедиции музея-заповедника «томская писаница»
Полевые экспедиционные исследования являются важнейшей составной частью научной деятельности музея-заповедника «Томская Писаница». Они проводятся со дня основания музея и осуществляются по четырем направлениям:
• исследование памятников первобытного искусства Евразии;
• исследование археологических культур на территории Кемеровской области и сопредельных территорий;
• этнографическое изучение коренных народов Кузбасса;
• изучение истории и особенностей традиционной культуры русского населения региона.
Основной задачей всех экспедиций было и остается комплектование и пополнение фондов музея-заповедника, а также сбор информации для разработки научных концепций, ТЭПов, текстов экскурсий стационарных экспозиций и временных выставок. Кроме того, материалы, полученные в ходе экспедиций научных сотрудников музея-заповедника, стали основой множества статей, а также диссертаций и монографий д.и.н. И. В. Ковтуна, к.и.н. Л. А. Скрябиной, к.и.н. И. Д. Русаковой.
Полевые экспедиционные материалы в виде дневников и научных отчетов составляют на сегодня 26 единиц хранения научного архива музея-заповедника «Томская Писаница».
На протяжении более 25 лет эти материалы были доступны лишь немногим исследователям, работающим с архивным фондом музея. Теперь же, с выходом первого выпуска периодического научного издания «Ученые записки музея-заповедника «Томская Писаница», дневниковые записи и экспедиционные отчеты станут доступны всем, кто интересуется историей и культурой Кемеровской области и сопредельных территорий.
Далее представляем вашему вниманию материалы этнографических экспедиций музея-заповедника «Томская Писаница».
Научный отчет этнографической экспедиции музея-заповедника «Томская Писаница» за 1989 год
Время проведения экспедиции: 04.07.1989 г. - 24.07.1989 г.
Состав экспедиции: зав. этнографическим отделом МЗТП Скрябина Людмила Анатольевна, студенты I курса исторического факультета КемГУ: Кока Олег Александрович, Хромова Татьяна Александровна, Соловьева Елена Юрьевна.
Цель экспедиции: этнографическое обследование русского населения Нижнего Притомья: выявление памятников народной архитектуры, сбор информации по материальной и духовной культуре, приобретение экспонатов в фонды музея.
Маршрут: д. Писаная, с. Колмогорово, д. Морковкино, д. Иткара, (Яшкинский район Кемеровской области), с. Подонино (Топкинский район Кемеровской области), д. Колбиха (Юргинский район Кемеровской области), с. Ярское (Томский район Томской области).
Отчет составлен по материалам дневниковых записей, архивных и библиографических исследований. За время экспедиции было опрошено 28 информаторов (список прилагается).
I. Общие сведения о формировании русского населения
Нижнего Притомья
Нижнее Притомье - территория бассейна р. Томи от ее устья до города Кемерово, является районом первоначального заселения русскими юга Западной Сибири. Почти все обследованные населенные пункты были основаны в период с середины XVII до середины XVIII вв.
Вплоть до начала ХХ века подавляющее большинство населения региона составляли сибиряки-старожилы, потомки поселенцев XVП—XVШ вв. Первый приток русского населения из других губерний (преимущественно из Тобольской губернии) фиксируется здесь только в 80—90-х гг. XIX в. Вторая, наиболее массовая, волна переселенцев из центральных, южных и западных регионов России хлынула в Притомье с началом столыпинской реформы (1906 г), третья - в период, предшествующий коллективизации (20—30-е гг.).
II. Историко-архитектурная характеристика обследованных населенных пунктов
Деревня Писаная
Деревня Писаная основана на землях, принадлежащих Томскому Алексеевскому мужскому монастырю, предположительно во второй половине XVII - начале XVIII в. Как и в других монастырских владениях, первыми жителями здесь, вероятно, были
«пришлые гулящие люди, записавшиеся за монастырем» [Беликов, 1989]. Деревня расположена в устье р. Писаной при ее впадении в р. Томь. Название свое река и деревня получили от «писаных скал» с рисунками древних людей, которые располагаются вблизи деревни.
По данным статистического исследования, проведенного в 1894 году, в деревне Писаной насчитывалось 15 хозяйств, из них 11 старожильческих, 2 переселенческих и 2 «разночинских». В деревне располагались 4 дома-связи, 2 крестовых дома, 3 пятистенка и 9 изб, 11 крестьянских усадеб представляли собой крытые дворы [Барнаул, 1899. - Вып. 2].
На протяжении длительного времени деревня Писаная относилась к приходу Пачинской церкви Рождества Святого Пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, с начала ХХ в. - к приходу Колмогоровской церкви Вознесения Господня.
Согласно поименному списку деревни за 1901 год, сохранившемуся в Томском государственном архиве, здесь жили сибиряки-старожилы Ильиных, Толстовы, Кудрины и Бажукины. В 90-х годах XIX в. сюда переселились Семеновы и Рожевы из Тобольской губернии, Кустовы из Пермской губернии, Черноусовы из Томска, Кудрины из д. Тутальской Томского уезда, Юрмановы из д. Подъяковой Кузнецкого уезда [3]. В годы столыпинской реформы в Писаной поселились еще два десятка семей, переехавших сюда из европейских губерний России. В 1911 году в деревне насчитывалось уже 37 дворов и 210 жителей, в 1920 году - 44 двора и 309 жителей [Томск, 1911].
К сожалению, сведений о фамилиях переселенцев начала ХХ века в архивных и литературных источниках пока не обнаружено.
В настоящее время в Писаной проживает лишь один потомок старожилов - Анатолий Бажукин. Последняя из старожилов села, Бажукина Евгения Григорьевна (1900 г. р.), умерла в этом году.
Документально подтвержденных сведений о планировке селения в конце XIX -начале XX вв. не имеется. По словам наших информаторов, еще в первой половине ХХ века деревня занимала значительно большую площадь, чем в настоящее время. Дома располагались по правому берегу р. Писаная и с противоположной стороны от современного шоссе город Кемерово - поселок Яшкино.
По свидетельству В. А. Юрманова (1929 г. р.), в начале XX века в Писаной имелся двухэтажный дом, который принадлежал одному из братьев Ильиных. Хозяин дома держал мельницу. Дом был разломан во время коллективизации. Водяная мельница на р. Писаная просуществовала до 50-х гг. Дом и мельница располагались по правую сторону от современного шоссе. Также, по сообщению В. А. Юрманова, кто-то из Ильиных содержал деревенскую кузницу [2, л. 14—14 об.].
В настоящее время в деревне Писаная постоянно проживает всего 6 семей, более 20 усадеб используются как дачные участки. Из жилых построек конца XIX - начала XX вв. сохранилось шесть домов.
1). Дом-связь на подклети (фото 1). В настоящее время является собственностью музея-заповедника «Томская Писаница». Приобретен у Василия Арсентьевича Юр-манова, который был последним хозяином. Предположительно, дом был построен во второй половине XIX в. [2, л. 14 об.].
2) Дом-пятистенок. В настоящее время принадлежит жительнице села Колмогорово Анастасии Ивановне Савельевой, купившей его 20 лет назад. Хозяйка утверждает, что дому более 100 лет [1, л.3об.]. Фамилию строителя и первого хозяина пятистенка установить не удалось.
3) Крестовый дом семьи Бажукиных. По утверждению старожилов деревни, дом построен в 90-х гг. XIX в. Григорием Бажукиным [1, л. 3об.]. В одной половине этого
Фото 1. Дом-связь на подклети.
дома сейчас проживает его внук Анатолий Бажукин, вторая половина дома принадлежит дачникам из г. Кемерово.
4) Крестовый дом с крытым крыльцом. Постройка конца XIX - начала ХХ вв. Принадлежит местному жителю Василию Михайловичу Минькову. По словам хозяина, был построен дедом жены, предположительно на рубеже веков (фамилию не вспомнил) [1, л.Зоб.].
5) Крестовый дом, предположительно постройки начала ХХ века (соседний с домом-связью). Принадлежит жителям Кемерово. Историю дома выявить не удалось.
6) Крестовый дом, предположительно постройки начала ХХ века (фото 2). Историю дома выявить не удалось.
Фото 2. Крестовый дом начала ХХ века.
Село Колмогорово
По имеющимся сведениям, деревня Колмогорова была основана в первой половине
XVIII в. [Емельянов, 1978]. Свое название, как и большинство поселений в округе, деревня получила по фамилии одного из основателей. В тоже время в документах
XIX века упоминается еще одно название этой деревни - Пожарище.
На расстоянии примерно одного километра от д. Колмогорова располагался выселок, именовавшийся Заимка Колмогорова, основанный во второй половине XIX века. В настоящее время это один населенный пункт.
Уроженец села Колмогорово Боянов Василий Алексеевич, 1921 г. р., рассказал следующее: «Есть легенда о том, что первый поселенец пришел в эти места и попросил у волости разрешение на жительство. Ему сказали, что если хочет, то пусть сам строит дом возле лиственной рощи. Из этой рощи он и брал деревья для сруба. Срубил без одного гвоздя. Волостному начальству понравилось и разрешили бесплатно взять лес на баню и амбар. Считается, что изба первого поселенца сгорела, поэтому деревню стали называть Пожарище, а потом уже здесь поселился Колмогоров и с него так стали называть деревню. Заимка от слова «занимать». Новые переселенцы просили у местных жителей землю и им её как бы занимала община» [1, л. 2 об.].
По материалам исследования 1894 г. в д. Колмогорова насчитывалось 41 старожильческое хозяйство и одно инородческое, значился 1 двухэтажный дом, 8 домов-связей, 2 крестовых дома, 18 пятистенков, 22 избы, 42 крытых двора [Барнаул, 1899. - Вып. 2].
В д. Заимка было 16 хозяйств (7 старожильческих дворов и 9 дворов крестьян-переселенцев из Тобольской губернии), 1 дом-связь, 2 крестовика, 3 пятистенка, 11 изб, 16 крытых дворов [Барнаул, 1899. - Вып. 2].
Согласно переписи крестьянских хозяйств за 1901 год, на рубеже XIX - ХХ веков в д. Колмогорова жили сибиряки-старожилы Быковы, Безсоновы, Корчугановы, Бу-шуевы, Колмогоровы, Киселёвы, Колокольцевы, а также семья сибирских татар Суз-араковых [4]. В д. Заимка старожилами значились Быковы, Вахрушевы, Кунгуровы, а также Бояновы, поселившиеся здесь в начале 80-х гг, переселенцами - Семины, Яковлевы, Киргизцев, Усольцевы, Сотниковы, Калугины [5].
В настоящее время в селе проживают потомки Бояновых, Корчугановых, Коло-кольцевых, а также Ильиных и Юрмановых из д. Писаной.
По свидетельству сестер Бояновых, Раисы Александровны (ныне Сушенцовой) и Фелисаты Александровны (ныне Калугиной), семья их прадеда Боянова приехала в д. Заимка, где было всего 11 дворов, из Тобольской губернии. Их деду Боянову Константину Петровичу было тогда 7 лет. Всего в Заимку приехали семь братьев Бояновых. По словам Ф. А. Калугиной, «из-под Тобольска уехали из-за зеленых кобылок, которые поедали урожай и там был голод» [1, л.2об., 3].
Новая волна переселений в деревни Колмогорова и Заимка, связана со столыпинской реформой. По рассказам проживающих ныне в селе Колмогорово потомков переселенцев начала ХХ века, их родители прибыли сюда в 1906—1913 гг. и были выходцами из самых разных губерний России: родители Марфы Федоровны Бело-ноговой и Андрея Алексеевича Андреева прибыли из Харьковской губернии, Елены Ивановны Частиковой из Вятской, Екатерины Емельяновны Швыревой из Белоруссии [2, л. 9, 11, 12, 15].
В 1911 году согласно официальной статистике д. Заимка разрослась до 61 двора, в д. Колмогорова насчитывалось 56 домохозяйств, имелась церковно-приходская школа Пачинского прихода, к которому относились тогда деревня и торговая лавка. По вторникам здесь собирался еженедельный базар, куда съезжались крестьяне со всей округи [Томск, 1911]. Своих мельниц в Колмогорово и Заимке не было, ездили в Писаную.
Вероятно, изначально деревни Колмогорова и Заимка имели приречную уличную планировку, вдоль р. Томи. Со стороны реки располагались огороды.
До настоящего времени в селе Колмогорово сохранилось несколько построек конца XIX - начала ХХ века. Самым старым считается дом на улице Мирная (фото 3).
Фото 3. Дом-изба из села Колмогорово.
По словам Василия Алексеевича Боянова, 1921 г. р., «дом сложен из лиственницы без единого гвоздя» [1, л. 2об.]. Кто построил этот дом, никто в селе уже не знает. В советское время у него было много хозяев. Изначально это была изба, в настоящий момент - пятистенок. Пристроенная часть дома построена из более мелких сосновых бревен.
Особый интерес представляет двухэтажный дом, принадлежавший когда-то семье Корчугановых (фото 4).
По данным, полученным от Вахрушевой Ангелины Ивановны (1929 г. р.), внучки Никифора Корчуганова, этот дом принадлежал Федору Корчуганову, родному дяде её деда. Его сын Петр в начале XX века держал в деревне лавку, которая располагалась в расположенном рядом доме - связи на подклети. В лавке Петр Федорович торговал ситцем, вином, конфетами, керосином.
Во время коллективизации семья Петра Корчуганова была репрессирована, их дома неоднократно перестраивались. В двухэтажном доме некоторое время размещалась школа, а затем совхозное общежитие [2, л. 5—5об, 12.].
В той части села, где когда-то располагалась д. Заимка, сохранились два крестовых дома, построенные братьями Бояновыми. В одном из них сейчас проживает Фелисата Александровна Калугина (в девич. Боянова, 1914 г. р.). Дом строил ее дед Константин Петрович Боянов, предположительно в конце 90-х гг XIX в. Константин Петрович был кузнецом, его кузница находилась недалеко от дома у реки. [2, л. 17 об.].
Фото 4. Двухэтажный дом из села Колмогорово.
Фелисата Александровна рассказала следующее: «Дом стоит на прежнем месте, но в 1914 году его перебирали, потом пристроили веранду. В 70-х гг. убрали русскую печку и лавки. Двор был очень большой. Там, где сейчас дорога, был двор. Во дворе амбар. В амбаре пол стелился высоко, чтобы грызуны не залезали. Были закрома для муки, пшеницы, зерна. Рядом, под навесом, бороны, плуги, телеги. К навесу примыкала завозня по типу амбара, только пол стелют на земле. Здесь тоже иногда хранили муку в закромах, там же стояла колода, рубили мясо, висели крюки для мяса. Наверху делались «пятры» - плахи такие, там жили голуби. За домом пристройка с соломенной крышей, хранили дрова, инструменты, хомуты, упряжь, сани. Для скота были постройки на огороде. Сарай, крытый соломой (хлевок), здесь загоны для овец, коров, закут для кур. Постройка для свиней (катух) отдельно, но под крышей стайки. Рядом конюшня, баня «по-черному» за огородом, у речки. В бане сушили лен, возле бани его обычно мяли. На огородах сажали мало, только лук и картофель [2, л. 17 об.].
В сенях стоял стол, умывальник в виде чайника, под воду деревянное корытце. Здесь же лестница на вышку - на чердак. Сени называли «средний крылец». Был ещё «верхний крылец» - на улице. Полы везде не крашены. На кухне (в избе) - русская печь, полати. За печью ход в подпол. Печь с «казенкой». На казенку ставили лук в корзинах. Иногда там спали, когда было холодно. На полатях спали, клали одежду. Слева от печи кут, там полки для посуды, лавка, стол, на котором готовили. Недалеко от печи стоял самовар, труба вставлялась в печь. Кругом по стенам лавки шириной в метр и более. Короткая лавочка стояла у двери, на длинную сверху положена. На этой лавке отдыхали днем. Стол кухонный обычно не покрывали скатертью. Если покрывали, то во время обеда убирали. В горнице стояла кровать деревянная, самодельная, на нее складывали постель. Спали на полу. Кровать покрывали одеялом из лоскутов. Подушек было много, их покрывали накидушками, которые вязали крючком. На стенах фотографии, портреты обвешаны полотенцами, вышитыми обязательно крючком. Полотенца вешали еще на зеркало и на божницу. В горнице был сундук для одежды, деревянный диванчик, шкаф для посуды, несколько стульев, столик под божничкой покрыт скатертью. В доме было много цветов.
«Усадьба при доме была гораздо больше, ее территория была даже там, где сейчас проложена дорога. Большой амбар находился, как раз по ту сторону от дороги. К амбару примыкала крытая поветь (дровяник). На заднем дворе находились помещения для скота: стайки, конюшни, хлевок. На огороде - овин и гумно. Баня была за усадьбой, у реки. Ограда городилась заплотом. Огород и поскотина городились городьбой и плетнем» [1, л.3].
Дом, в котором в настоящее время проживают Марфа Федоровна Белоногова и Екатерина Емельяновна Швырева, строили отец и сын Илья Сафронович и Прокопий Ильич Бояновы в начале 20-х гг. XX в. Потом в доме жил Григорий, сын Прокопия, со своей семьей [1, л.2.].
Крытые дворы и замкнутые усадьбы в Колмогорово не сохранились. По-видимому, традиция их возведения, как и в д. Писаной, окончательно утратилась в 30—50-х гг.
Незадолго до революции на деньги сельского общества в д. Колмогорова началось строительство храма во имя Вознесения Господня. Церковь располагалась на границе между д. Колмогорова и д. Заимка, в том месте, где сейчас стоят совхозные коттеджи (напротив здания сельского совета).
Служба в храме, по словам наших информаторов, продолжалась до середины 30-х гг. После закрытия церковь подверглась разграблению: колокола были свезены в Яшкино, большинство икон разобрали жители. Кресты отправили на переплавку, но один крест был сохранен жителями и поставлен на кладбище. Сначала в разоренной церкви хранили зерно, затем были разрушены купол и звонница, сооружена новая крыша и здание стало функционировать как клуб. А. И. Вахрушева подарила музею фотографию начала 60-х гг. с видом перестроенного под клуб здания церкви (фото 5). В начале 80-х годов здание сгорело в результате пожара.
Фото 5. Здание клуба в селе Колмогорово. 60-е годы.
Из полевого дневника экспедиции
Вахрушева Ангелина Ивановна (в девич. Яковлева), 1929 г. р.: «Братья Корчугановы до революции на свои средства построили церковь, самую богатую в округе, с богатым иконостасом и звонницей. Церковь действовала до 1937 г., последним попом был отец Михаил, жил в маленьком домике на берегу реки. Сторожами и одновременно звонарями были Никита Егорович по прозвищу «Капитал» и дед Филимон. Жили в помещении церкви. После закрытия церкви звонница и иконостас были разграблены. Братья Корчугановы завещали себя похоронить около церкви» [2, л. 5].
Колокольцева Анна Александровна (в девич. Корноухова), 1933 г. р.: «Церковь была построена до революции, пожалование на строительство и содержание давали богачи братья Корчугановы. После смерти Корчугановы были похоронены во дворе церкви. Сейчас на этом месте находится коттедж. В 40-х годах церковь была разграблена, после чего закрыта, а в дальнейшем разрушена. Колокола и кресты были направлены на переплавку. Иконостас разрушен и разграблен, иконы использовались в качестве дров, в войну кое-кто ими погреба накрывал» [2, л. 6 об.].
Калугина Фелисата Александровна (в девич. Боянова), 1914 г. р.: «Церковь была очень большая и красивая, имела 7 крестов и 7 колоколов. Колокола звонили в церкви в основном в праздники. Попы часто менялись. Службу в ней служили до 1934—35 гг., а затем она использовалась под «голубинку» (склад зерна). После разграбления все иконы были сброшены в колодцы, а кресты и колокола отправили на переплавку» [2, л. 11].
Частикова Елена Ивановна (в девич. Дореманова), 1912 г. р.: «В церкви был большой приход: Колмогорово, Заимка, Писаная, Хмелевка, Подикова, Миничева, Морковкина, Пещёрка, Горёвка. Священником в 20-е годы был Михаил Иванович. Жил в доме за церковью. Его дочери Лида и Юля пели в церкви. Звонили перед обедней в 9 час в один колокол, после обедни во все колокола. В воскресенье и праздники звонили заутреню, обедню, вечерню» [2, л. 13 об.].
Юрманов Василий Арсентьевич, 1929 г. р.: «Деньги на церковь собирали всем обществом, но больше всего денег дали братья Корчугановы. Они же и выбрали место для строительства. Строили приезжие мастера из Томска. Когда храм закрыли, сначала оставили два этажа, потом только один, из клуба сделали склад, потом общежитие. Сгорело недавно, в начале 80-х гг.». [2, л. 14].
Деревня Морковкино
Деревня Морковкино возникла во второй половине XIX века как выселок из деревни Писаной. Располагается на берегу р. Писаной, названа по фамилии первого жителя Морковкина. Из каких мест прибыли первопоселенцы не установлено.
Деревня относилась изначально к Пачинскому православному приходу, затем к Колмогоровскому.
Согласно исследованиям 1894 года в д. Морковкина насчитывалось 29 крестьянских хозяйств, 6 домов-связей, 2 крестовых дома, 6 пятистенков, 17 изб, 27 крытых дворов [Барнаул, 1899. - Вып. 2].
По свидетельству уроженки Морковкино Александры Николаевны Снегиревой, 1923 г. р., когда в 1890 г. родители её матери приехали сюда с р. Камы, в деревне было всего 3—4 двора [2, л. 19].
Численный рост деревни начался в период столыпинской реформы. В 1911 году здесь насчитывалось уже 50 дворов [Томск, 1911], в 1920—88 дворов и 492 жителя
[Томск, 1923]. В начале ХХ века в деревне имелась своя мельница, на р. Пача. [Томск, 1911]. Со слов А. Н. Снегиревой, в середине 30-х годов здесь было образовано два колхоза - «На полный ход» и «Бедный Демьян» [2, л. 19 об.]. (Вероятно, «Колхоз имени Демьяна Бедного»).
По свидетельству информаторов, в начале ХХ века основными типами домов, как и сейчас, были пятистенки и крестовики. В период коллективизации дома зажиточных крестьян были разломаны, все добротные хозяйственные постройки свезены в колхоз. К настоящему времени старых домов в Морковкино не осталось, но сохранился амбар, ранее принадлежавший кому-то из зажиточных крестьян. Сейчас амбар используется под совхозный склад.
Деревня Иткара
По данным томского историка Н. Ф. Емельянова, деревня Иткара основана в 1646 г. сыном боярским Ядловским и пашенным крестьянином Фролом Фроловым в «65-ти верстах» от Томска на правом берегу р. Томи и изначально являлась сторожевой станицей [Емельянов, 1978]. В атласе С. У. Ремезова (1701 г.) указанное поселение значится уже как село, следовательно, в нем имелась церковь [Беликов, 1898]. В подтверждение этому М. Бородкина в своем очерке о деревне Иткара среди исторических документов 1699 г. упоминает грамоту Томского воеводы Петрово-Солового о жаловании томскому духовенству, в которой упоминается о селе Алексеевском - Иткаре: «Когда была построена в Иткаре церковь, доподлинно неизвестно, нет об этом и предания у населения. По словам стариков - иткаринцев, церковь у них была в то время, когда ни в Кулаковой, ни в Остроге храмов не было» [Бородкина, 1927].
Храм был посвящен Святому Митрополиту Московскому Петру. В первой половине XIX века Иткаринская церковь сгорела и не восстанавливалась.
В 1894 г. в д. Иткара было 44 двора, 3 дома-связи, 1 крестовик, 10 пятистенков, 39 изб и 39 крытых дворов [Барнаул, 1899. - Вып. 2].
М. Бородкина пишет, что в конце XIX века среди иткаринцев не было ни одного переселенца: «Переселенческий элемент из-за Урала начинает проникать лишь с 1900 года, то были выходцы из Вятской губернии - «вдовуха» Анна Дурова и семья Д. И. Ложкина. В последующие годы вслед за Ложкиным потянулись из Вятской губернии (Малмыжского уезда) и другие крестьяне, которых насчитывается теперь 25 дворов; остальные новоселы, живущие в Иткаре, пришли из губерний: Могилев-ской (2 дома), Казанской (2 дома), из Каменецк-Подольской (2 дома) - украинцы или «хохлы», как называют их крестьяне. К 1925 году в Иткаре насчитывалось уже 105 хозяйств, из них 33 были переселенческими» [Бородкина, 1927].
По свидетельству наших информаторов, переселенцы селились отдельно от сибиряков, и со временем в Иткаре образовались две части: «старая деревня», где жили старожилы, и Заречье, где обосновались переселенцы. В настоящее время деревня Иткара сохранила традиционное деление на две части.
В старожильческой части Иткары сохранилось несколько крестовых домов постройки конца XIX - начала ХХ в. Некоторые дома с резными подзорами и наличниками. Резьба на всех домах однотипная. По свидетельству Устиньи Михайловны Скороходовой, 1906 г. р., украшением домов занимались пришлые люди, которые ходили из села в село [2, л.47].
Самым старым считается пустующий крестовый дом, принадлежащий ныне Дунаеву Владимиру Федоровичу. По свидетельству У. М. Скороходовой, раньше он принадлежал Скороходову Алексею Васильевичу.
Шестистенок, в котором сейчас проживает А. Н. Попова, 1915 г. р., был построен в 1907 году братьями Иваном и Степаном Пичугиными (фото 6).
Фото 6. Шестистенок начала XX века из деревни Иткара.
В Заречье осталась одна улица, состоящая из домов-пятистенков, построенных в 50-60-е гг.
В обеих частях деревни встречается замкнутая застройка дворов и смешение традиций в ограждении дворов, когда заплот сочетается с плетнем. Основные хозяйственные постройки: стайки, амбары, дровяник под навесом.
Из полевого дневника экспедиции
Скороходова Устинья Михайловна, 1906 г. р.: «Старики рассказывали, что первые поселенцы в Иткаре жили в закрытых ямах недалеко от водопада, потом стали строиться. Самые старые дома связью строились. Старожилы здесь, в Иткаре: Скороходовы, Игловские, Воротниковы. Раньше в селе были только эти фамилии. Среди старожилов бедными считались те, кто имел по 2—3 коровы и лошади. А при советской власти почти всех старожилов объявили кулаками.
Переселенцы из России были неимущие, нанимались в батраки, своих хозяйств не имели. Их не любили, потому что им нужно было давать землю и вообще они были попрошайками. Первыми переселились сюда Ложкины, Андреевы и Шабановы. Ложкины переселенцы с Вятки, нужды не знали, жили хорошо, потом уехали в Тайгу. После революции переселенцы иногда вообще выгоняли старожилов.
Раньше в деревне была церковь, называлась «Метрополит», потом сгорела. Престольный праздник Метрополит в октябре праздновали. На кладбище вместо крестов клали большие каменные глыбы, они и сейчас там лежат. Кладбище было рядом с церковью.
Еще до колхоза в Иткаре был «магазей» - это общественный амбар, где хранилась рожь или пшеница. Хлеб это выращивалась на общем поле, на котором работали
в воскресные дни. Когда неурожаи были, на собрании решали, кому сколько зерна выдать из общего амбара. Решали это мужики на сходе. Еще в деревне были мельница, кузня, маслобойня и воскобойня» [2, л. 43, 43 об, 46 об.].
Воротникова Анна Кирилловна, 1913 г. р.: «Родители мои в 1907 году добровольно приехали сюда с Украины из-за малоземелья. Сначала были посланы в Сибирь ходоки, а потом уже приехали семьями. Переселенцы все селились за речкой. Старожилы выделяли землю на мужчин. Пашни была недалеко от деревни. Земли было много, заводили скот. Работали на поле и мужчины, и женщины. Мама говорила, что на Украине женщины только дома работали. Когда родители приехали,то привезли с собой только утварь и вещи домашние. Двух коров и двух коней приобрели уже здесь. Сначала жили в избе у старожилов и за это на них работали, потом отстроили себе дом. Жили сначала большой семьей: дед и два сына с семьями. Дед не разрешал делиться. Только после смерти деда отец построил для своей семьи пятистенок. Во дворе у родителей стайка срубная была, соломой крыта. Два погреба было, в одном держали картофель, в другом запасы. Переселенцы дворы плетнем городили, а у сибиряков все заплотами огорожено было.
Лесом распоряжались сибиряки. Чтобы лес на дом получить, нужно было старожилам ставить водку. Переселенцев старожилы иногда плохо принимали, стычки, драки были.
Одежда у переселенцев отличалась от сибирской, более красиво украшалась. У мамы была рубаха с вышивкой крестом. В праздники парни надевали черные штаны, бордовые рубашки, лаковые пояски.
Церкви в Иткаре уже не было, ездили чрез реку в Асаново, там была часовня. По воскресеньям ходили в церковь в Кулаково. Ее разрушили в 30-е годы. Церковь стояла на берегу реки, были хорошо слышны звоны. Ходили пешком и в Ярской храм. В разных церквях звонили по-разному» [2, л. 40—41].
Попова Александра Никитична, 1915 г. р.: «Родители рассказывали, когда приехали сюда в 1906 году из Смоленской губернии за землю старожилам платили деньги и ставили ведро самогона. Сибиряки все богато жили, а среди переселенцев самыми богатыми Ложкины были.
В деревне было много хороших крестовых домов. Недавно при пожаре пять таких домов сгорело.
Ближайшие церкви были в Остроге и в Кулаково. В Остроге из церкви сделали клуб. Заведовала клубом Евгения Бурыхина. Однажды стала в церкви петь и плясать под балалайку, вскоре ее парализовало, умерла. Деверь Егор в Кулаково церковь ломал, пришел домой стал по-собачьи лаять, тоже помер» [2, л. 45 об, 46].
Село Подонино
Село Подонино располагается на левом берегу реки Томи при впадении в нее речки Глубокой. Точная дата основания селения не известна, но, вероятнее всего, это начало XVIII века.
Изначально селение, как и речка, на которой оно находится, носило название деревня Глубокая. Именно под этим названием она значится в «Реестре деревням от Кузнецка вниз по Томи...», составленным в 1734 г. С. П. Крашенинниковым [Крашенинников, 1966]. С какого времени деревня стала именоваться Подонинской, пока установить не удалось. Название, скорее всего, происходит от фамилии. По словам местной жительницы Елены Яковлевны Робовой, 1912 г. р., существует предание о том, что деревню основал ссыльный по фамилии Подонин [2, л.21].
В 1893 г. в селе Подонинском проживало 56 семей сибиряков-старожилов (184 чел.) [Томск, 1893]. В 1911 году насчитывалось уже 109 крестьянских дворов и 575 жителей. Здесь находилось волостное правление, была церковно-приходская школа, имелись три мануфактурные, одна мелочная и одна винная лавки, располагался общественный хлебозапасный магазин. [Томск, 1911].
По словам информаторов, среди переселенцев, приехавших в Подонино в начале ХХ века, были крестьяне из Орловской, Казанской, Рязанской, Тамбовской губерний и из Перьми.
В настоящее время большую часть исторической территории села занимает пионерский лагерь. Старые дома не сохранились. Распространены крестовики и пятистенки, построенные в 50—60-хх гг. Большинство домов сейчас принадлежат дачникам.
Из полевого дневника экспедиции
Робова Елена Яковлевна (в девич. Петракова), 1912 г. р.: «Мать с отцом приехали сюда из Севского уезда Орловской губернии в 1908 г. Раньше в Подонино было три улицы: две от берега уходили вглубь, а одна вдоль берега шла. Между тремя улицами была базарная площадь и на ней церковь. Сейчас на месте этой площади пионерлагерь.
Каждый понедельник в Подонино были базары, а в декабре целую неделю проводилась ярмарка, её называли Никольской.
Через Томь существовал паром, который приводился в движение специальным устройством. В нем большое колесо, на которое наматывался канат. Колесо крутили лошади. Одновременно паром перевозил несколько подвод с лошадьми.
Сибиряки-чалдоны - Капраловы, Огневы, Маслянины, Махлинские жили зажиточно. Махлинский винную лавку держал. В деревне было три водяных мельницы. Хозяева - братья Капраловы, Митька да «щербатый» Николай.
В церкви нашей было два больших колокола и много маленьких. Звонили в основном на праздники. Хор был, пели дети священника и дочери богатых, в частности, Огневы. В приход входили дд. Хмелевка, Подъяково, Креково, Глубокая и Стрельня, Новая и Старая Балахонка. Поп до 1921 года был из местных - Андрей, умер в 1921 г. Звонарем был Константин. Сломали храм в 1937—38 гг. Ломали Иван Егоркин и Пронька Сунчаров, местные пьяницы. Их за это Бог наказал. Пронька умер в 30-годы, задавился на веревках, а Егоркина задавило в лесу бревнами» [2, лл. 21—22].
Филин Степан Павлович, 1908 г. р.: «Родители, Павел Львович и Александра Михайловна, приехали из Орловской губернии в 1907 году Бедными были, пришлось идти в батраки. Жили в чужой избе. Свой пятистенок отец построил в 1914 году, нанимал артель строителей. Сейчас в этом доме живет Штендель Алинда Ивановна.
Подонино было волостным селом. Местные богачи - сибиряки Новоселов Михаил Сергеевич, Капраловы Федор Михайлович и Николай Михайлович. Федор держал магазин, в котором потом размещался кирпичный завод. Огнев Агафон Ионыч держал магазин. В селе была своя кузня.
Томь была судоходной рекой, в день по ней проходило от одного до трех пароходов из Томска. Возили керосин, соль, рыбу, железо, спиртное, также молотилки, сенокосилки, конные грабли.
В 20-х в Подонино существовало кредитное товарищество по эксплуатации сеялок. В 1931 году организовали колхоз.
У церкви было 5 глав, 5 крестов, 6 колоколов (25 пудов, 12 пудов, 11 пудов и три колокола от 5 до 5 пудов). Звонили по праздникам. В пасхальную неделю звонил, кто хотел. Последний поп - Никольский Андрей Осипович, умер в начале 20-х го-
дов. Когда разгромили церковь, колокола увезли в Топки. Обещали из них сделать трактора. Кресты и иконы отвезли туда же» [2, л. 23 об. - 24 об].
Деревня Колбиха
Деревня Колбиха расположена на левом берегу реки Томи, в устье р. Колбихи. Основана Томским Алексеевским монастырем, предположительно во второй половине XVII - начале XVIII вв. В 1859 году по данным очередной ревизии в Колбихе насчитывалось 42 домохозяйства и 279 душ обоего пола [Спб., 1868]. Самая распространенная фамилия старожилов - Ильиных.
К началу ХХ века деревня увеличилась до 60 дворов и 342 жителей: здесь имелись торговая лавка, питейное заведение и хлебозапасный магазин. [Баранул, 1899. - Вып. 2]. Церкви в Колбихе не было, деревня относилась к Пачинскому приходу.
В настоящее время местных жителей почти не осталось, большинство домов принадлежат дачникам из Кемерово и Юрги. В деревне сохранился уникальный дом-связь под самцовой крышей с коньком (фото 7). Постройка XIX в. Сейчас дом принадлежит дачнику из Кемерово (фамилию установить не удалось).
Фото 7. Дом-связь из деревни Колбиха.
По словам местной жительницы, Серафимы Федоровны Ильиных (1903 г. р.), дом строил ее прадед Кузьма Данилович Ильиных. Родственница Серафимы Федоровны, Ильиных Клавдия Гавриловна, 1923 г. р., сообщила, что в доме жили три поколения их семьи, и сама она родилась в нем [2, лл. 25, 26].
Кроме дома-связи с коньковой крышей из старых построек в Колбихе сохранились пятистенок и два крестовых дома, построенных в начале XX в., а также два амбара, которые во время коллективизации были обобществлены и свезены на окраину деревни.
Из полевого дневника экспедиции.
Ильиных Серафима Федоровна, 1903 г. р.: «Дом этот самый старый в Колбихе, построен из лиственницы и сначала был крыт дранкой. Позднее отец перекрыл дом тесом. Двор был очень большой и огорожен заплотом. Под одной крышей во дворе были амбар и конюшня (у отца было три лошади), все остальное - клевок для овец, избушка для телят и большой сарай стояли раздельно, крылись соломой. Коровы в любое время года были на улице, во дворе. Только когда телиться, заводили в клевок. Огороды тогда были маленькие, находились «на задах» - за скотным двором.
Переселенцы из России появились в году 1909—1910, сибиряки к ним относились хорошо: давали землю, помогали скотиной и инвентарем. Отец одалживал им лошадей и плуг, иногда за отработку, иногда даром. Землю переселенцам сначала выделяли старожилы, а потом землемеры с волости делили. Переселенцы вели хозяйство по-своему. Скотину они держали в стайках, бычков звали волами.
Мельницы в деревне не было, а кузня небольшая была. Молоть ездили в Стрель-ню и в Пачу. Был один двухэтажный дом, при нем лавка. Туда из Томска привозили промышленные товары: аршины тканей, платки. Еще ходили «мелочники», которые продавали иголки и булавки. В основном весной ходили по улицам и кричали» [2, лл.26—28].
Ильиных Клавдия Гавриловна, 1923 г. р.): «В доме три части: изба, сенцы и горница. В избе стояла русская печь, лавки по стенам, в «кути» полки, там посуда стояла. В горнице основным украшением были иконы и фикус. Там же была деревянная кровать. Отапливалась горница железной печкой. Из хозяйственных построек во дворе были стайка, баня, амбар. При коллективизации все амбары были перевезены за деревню. Большие дома снесены, остались одни лачужки» [2, лл. 25, 25об].
Село Ярское
Село Ярское относится к Томской области, расположено в 49 км от Томска на границе с Яшкинским районом Кемеровской области. Основано томскими служилыми людьми в 1630-40-х годах XVII века как сторожевая станица [Емельянов, 1978]. Название села происходит от места, где оно расположено. Это Яр - высокий правый берег реки Томи. Народное название села - Яр. Традиционная планировка приречная, в несколько рядов улиц.
В 1893 году в селе насчитывалось 87 дворов сибиряков-старожилов (440 душ обоего пола), 2 двухэтажных дома, 8 домов-связей, 6 крестовиков, 21 пятистенок, 61 изба, 79 крытых дворов [Барнал, 1899. - Вып. 1].
В 1911 году, за счет притока переселенцев из российских губерний, количество дворов увеличилось до 117, а общая численность жителей составляла уже 373 человека. В селе была церковь во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы, построенная в 1859 году, имелось сельское училище, работали винная и пивная лавки, через Томь переправлялись на пароме [Томск, 1911].
В настоящее время из построек начала ХХ века в Ярском сохранилось несколько крестовиков и пятистенков. Дом, в котором сейчас проживает А. И. Рачёва, был построен в 1923 году братьями Дубасовыми. Прозвище первого хозяина было «поп». Подобных домов в селе было четыре, сейчас осталось два.
На некоторых домах сохранились резные подзоры. Характерно, что резьба на подзорах и наличниках старых домов в Ярском и Иткаре идентичны.
В отличие от всех исследованных населенных пунктов Кемеровской области, в Ярском сохранена традиция крытых и замкнутых дворов. Фасад таких усадеб представляет собой единую линию: жилой дом, ворота с калиткой, амбар.
Из полевого дневника экспедиции
Рачёва Анна Ивановна, 1907 г. р.: «Семья наша переехала в Сибирь из Курской губернии из-за малоземелья. В семье было 11 человек, все дети - девки. Приехали сюда две семьи родственников. С собой привезли молотилку, маслобойку, жатку на четыре лошади. Приехав в Ярское, купили у богачей избенку на бывшем скотном дворе, в ней и жили. Старожилы выделили огородик, там сеяли просо, сажали лен, коноплю, картофель. Пашню и луг давали только на мужские души. У Рачёвых земли было мало, поскольку мужчин было двое - отец и дед. Вскоре война началась. Отца забрали на фронт, там и погиб, а мы почти совсем без земли остались. Жилье было бедное, «светом горожено, небом крыто». Во дворе ставили стайки для коров и коней. Погребов не рыли, все ставили в подпол. У амбаров и стаек крыши крыли соломой. Снопики из соломы мочили в глине и прикладывали и сверху глиной поливали. Клали колосьями вниз.
В Яру тогда было три улицы вдоль реки. Одна уже обвалилась. Ближе к реке были дворы. Местными старожилами-чалдонами здесь были Кинёвы, Фроловы, Петровы, Никулины. Переселенцев встречали плохо.
Чалдоны были злые, много бродяг. У них свободной земли было много. Землю делили на ленточки и пашни и луга. Землю делили на ленточки и пашни и луга. Лес общий им урядник распоряжался. За лес нужно было денег заплатить, урядника, и других начальников напоить.
В селе было два двухэтажных дома - у Милии Алексеевны и у Гейманов (Дейманов?). Они держали лавки. У Милии была мелочная лавка, где продавали сушки, пряники, соль, а Гейманы (Дейманы) покупали в верховьях Томи скот, пригоняли, забивали, а мясо возили в Томск. Держали работников, и я у них в работницах была.
На Троицу в селе, напротив церковной площади, была ярмарка. Церковь была очень красивая, белокаменная, пятиглавая. Сейчас на этом месте детский сад. Назывался храм Собор Введения Божьей Матери. Приход был большой - Алаево, Варюхино, Зе-ледеево, Мальцево, Вершинино, Батурино, Спасское. В церкви были певчие. Фроловы, Гавриил Андреевич с дочерьми (8 детей). Еще один певчий - Савелий Васильевич. Он держал винополку.
Колокольня стояла отдельно, двухъярусная. На верхнем ярусе самый большой колокол. В него били два человека. На нижнем ярусе 6 маленьких колоколов разного размера. Некоторые колокола привязаны к доске, по ним ногой били. Звонари жили возле церкви. Одного звали Гордей Меркульев. Вызванивал на колоколах: «Хоть бы били, хоть бы нет». Под его звоны плясать можно было. Церковь разломали в 1935 году. Последним священником был отец Сергий. Говорят, что большой колокол в Томь сбросили, маленькие переплавили» [2, лл. 33об. - 35].
Сычёва Зинаида Ивановна, 1907 г. р.: «Церковь стояла на том месте, где сейчас детский сад. Двухэтажная была: зимой служба шла внизу, летом наверху. Люди говорили, что наша церковь копия какой-то московской» [2, л. 36 об.].
Чернильщикова Капитолина Яковлевна, 1920 г. р.: «Старики рассказывали, что тем людям, что построили храм в Яру выкололи глаза, чтобы не смогли построить подобного. Вокруг церкви была красивая железная решетка, которую делал местный кузнец Климов. К Пасхе иконы с первого этажа переносили на второй. После этого
работали уже два этажа церкви. Перезвон был под присказку. Каждый звонарь звонил по-своему.
Родители были родом с Вятской губернии, приехали в Яр в 1905 г. Вятских тогда много сюда переселилось.
Очень большой приток переселенцев, по словам информатора, был в 1905 году из Вятки. Выращивали в основном хлеб и капусту. Капусты сажали много, возили продавать в Томск» [2, лл. 38 об, 39].
У Капитолины Яковлевны в доме сохранилась старая икона из храма. Эту икону, вместо платы за провоз до Томска ее мужу отдала какая-то старушка, которая во время разорения храма забрала икону домой.
III. Традиционная культура и быт русского населения обследованных населенных пунктов
Основные занятия и промыслы
Основными занятиями русского сельского населения на территории Нижнего Притомья в конце XIX - начале XX вв. были земледелие и животноводство.
На протяжении всего XIX в. здесь преобладала «вольная» форма землепользования [Кауфман, 1894]. По рассказам информаторов, каждая семья имела свой «отруб» -пашню и большой участок сенокоса. По словам уроженки деревни Колбиха С. Ф. Ильиных, 1903 г. р., земли брали столько, сколько захватят и смогут обработать [2, л.26 об.]. Как правило, на участке обязательно был березняк или мелкий лес для заготовки дров. Хозяева, у которых пашня находилась далеко от деревни, ставили там летнюю избу.
С появлением большого числа переселенцев в начале ХХ века вольная форма землепользования сменилась переделом. Новое поземельное устройство было регламентировано правительственными актами, согласно которым на каждую душу мужского населения отводился земельный надел в размере 15 десятин удобной земли и лесной надел до 3 десятин. Наделы отводились лишь в пользование, а не в собственность крестьян [Кауфман, 1894].
В мае везде начинались сельскохозяйственные работы. Сеяли озимую и яровую рожь, яровую пшеницу, овес, ячмень, гречиху, лен, коноплю. Всходы на полях неоднократно пропалывали, этим занимались преимущественно дети. Огороды были небольшие, там выращивали капусту, репу, морковь, немного картофеля. В июле, с Петрова дня, начинали сенокос, одновременно шел сбор ягод и грибов. С конца августа начинали уборку и обмолот хлебов, которые продолжались до октября. В октябре женщины мяли лен.
Традиционные орудия сельскохозяйственного труда - бороны, сохи, косы и серпы. В начале ХХ века в деревнях и селах Притомья стали применять сельскохозяйственные машины и механизмы (конные жатки, сенокосилки, молотилки).
Разведением домашних животных и земледелием занимались в каждой крестьянской семье. Из домашних животных содержали лошадей (рабочих и выездных), крупный рогатый скот, овец, домашнюю птицу. Свиней в хозяйствах сибиряков выращивали редко, в отличие от переселенческих хозяйств.
Зажиточные сибиряки содержали в своих хозяйствах значительное количество лошадей и крупного рогатого скота. Так, например, в 1901 г. у жителя деревни Писаная Ивана Афанасьевича Ильиных насчитывалось 29 лошадей и 19 голов крупного
рогатого скота [3], у колмогоровского крестьянина Алексея Ивановича Быкова - 21 лошадь, 13 коров и бычков, у местного купца Петра Федоровича Корчуганова - 29 лошадей, 17 голов крупного рогатого скота [4].
Летом крупный рогатый скот и лошади находились в поскотине. Поскотина - место, которое обносилось изгородью, где на вольном выпасе находился скот. Участки изгороди были распределены между домохозяевами, они обязаны были следить за сохранением и состоянием своего участка изгороди. Городили обычно жердями. Пастухов община нанимала редко.
Следует отметить, что в с. Ярском и д. Иткаре крестьянские хозяйства были более ориентированы на продажу производимой сельхозпродукции в городе Томске. По свидетельству уроженцев с. Ярского К. Я. Чернильщиковой (1920 г. р.) и В. Е. Кириллова (1923 г. р.), в селе специально на продажу выращивали много капусты. На больших лодках-«паусах» в Томск возили также зерно, сено, дрова. Крупнорогатый скот гоняли своим ходом [2, лл. 36, 39].
Среди неземледельческих промыслов в обследованных селениях самыми распространенными на рубеже XIX—XX веков были пчеловодство и рыбный промысел.
Пчел разводили в дуплянках (колодках), рамочные улья появились лишь в начале ХХ века. Согласно материалам обследования крестьянских хозяйств Томского уезда в 1894 г. жители деревни Колмогорово имели 458 дуплянок, деревни Морковкино - 140, д. Иткаринской - 108, в Ярском - 326 [Барнаул, 1899. - Вып. 1; Барнаул, 1899. - Вып. 2].
Рыбу ловили как в Томи, так и в мелких речках. По свидетельству В. А. Юрманова (1929 г. р.), «в речке Писаной водилось много крупной рыбы, её кололи ночью острогой, это называлось светить рыбу [2, л. 14об.]. Старожил села Подонино С. П. Филин (1908 г. р.) сообщил, что «рыбу били багром ночью, но были и любители, ставили переметы и корчаги» [2, л. 24 об.].
Для крестьян д. Иткара и с. Ярского важными промыслами были извоз, лесозаготовка и продажа дров в городе Томске» [Барнаул, 1899. - Вып. 1; Барнаул, 1899. - Вып. 2].
Самыми распространенными домашними ремеслами повсеместно были прядение, ткачество, вышивание, вязание крючком. Занимались ими женщины. Все изделия изготовлялись исключительно для собственных нужд. Мужчины занимались в основном мелким ремонтом орудий труда и утвари.
По свидетельству информаторов, посуду, мебель, конскую упряжь, земледельческие орудия старожильческое население в основном приобретало в Томске или на ярмарках в Поломошном, Ярском, Подонино, Паче.
В среде сибиряков-старожилов самым распространенным ремеслом было кузнечество. Кустарными ремеслами, сапожным, гончарным, бондарным и пр, как правило, занимались лица из числа переселенцев.
По воспоминаниям старожилов д. Писаной и с. Колмогорово, в деревне Писаная в начале века жила мастеровая женщина Ефимушка, которая плела корзины, шила хомуты, изготовляла мебель [2, лл. 7 об, 11об]. Белоногова М. Ф., 1914 г. р., вспомнила, что в Колмогорово жил дедушка Мирон Кудынов из пермяков, который плел из бересты короба, корзины и лапти [2, л. 15]. Дед А. Н. Снегиревой, который был родом с Камы, в Морковкино плотничал, делал телеги и сани. Из среды переселенцев был бондарь в деревне Морковкино и гончар в соседней деревне Миничево [2, л. 19].
Из полевого дневника экспедиции
Частикова (Дореманова) Елена Ивановна, 1912 г. р., уроженка села Колмогорово:
«У каждого хозяина был свой отруб, в котором были земля для посевов, сенокос, лес.
В мае, как только растает снег, каждая семья заготавливала на своем отрубе дрова, которые потом там все лето сохли. Весной начиналась посевная (пашут и сеют). Сеяли пшеницу, овес, ячмень, лен, гречиху. Лен сеяли на Лену -Лёносевку. Это 3 июня, в мой день рождения. Гречиху высевали самой последней, когда скворцы выводят птенцов. Одновременно всходит озимая рожь, которую сеяли осенью. Всходы неоднократно пропалывали. Этим занимались дети. Сорняк называли «жабрей». В огородах садили картофель, капусту, бобы, горох, арбузы, семечки. Сенокос начинался в июле, с Петрова дня. Летом же в лесу собирали грибы, ягоды, черемуху. Жать начинали с конца августа и до октября. Хлеб косили серпами, оставляли на поле в суслонах, потом свозили на ток и молотили. В суслон снопы укладывали вверх колосьями (6—7 снопов), сверху он закрывался одним снопом вниз колосьями.
Уборка льна происходила в последнюю очередь. Лен рвут, затем стелют на поле (сушат), потом везут в баню, где развешивают на жердях, баню протапливают и лен сохнет. Затем его мнут, после этого он готов к употреблению.
Когда женщины заканчивают мять лен, мужчины начинают возить с отрубов сено и дрова (октябрь-ноябрь). Сено заканчивали возить с первым снегом. Большинство пахали и убирали вручную, потом машины появились. Обычно молотилкой две или три семьи совместно владели» [2, лл. 12 об - 13 об.].
Калугина Фелисата Александровна (в девич Боянова), уроженка д. Колмогорово, 1914 г. р: «У каждого домохозяина был свой отруб с пашней, сенокосом, лесом, а некоторые пасеки там держали. У Бояновых отруб был на расстоянии 4 км от деревни. Там стаяла избушка. Летом во время полевых работ в этой избушке жила семья, там же хранили сельхозорудия. Скот на своем отрубе держал только один хозяин из Заимки - Быков Николай Иванович. Вокруг Колмогорово и Заимки было много земли, которая называлась церковной. Из нее дополнительно давали землю на покос, и эта же земля отводилась для переселенцев» [2, л. 18].
Робова Елена Яковлевна (в девич. Петракова), уроженка с. Подонино, 1912 г. р.: «Все крестьянским трудом жили. В апреле каждый хозяин на своем участке в березняке пилил дрова и складывают в поленницы. В мае сеяли хлеб, лен, коноплю, гречиху, просо, горох, фасоль, овес, чечевицу. В огородах сажали арбузы, мак, семечки, огурцы, лук, моркву, картофель. Некоторые хозяева арбузы в поле выращивали. В июне начинали прополку в полях. Пололи все семьей. Затем весь июль сенокос. В августе страда. Рожь озимую косили, пшеницу в старину убирали серпами, а в мое детство жатками, их имели многие хозяева. Жатку тянули две лошади. Кто победнее был, имели косилки. В 20-х годах появились жатки самовязки. Молотили цепами на поле. Еще до коллективизации существовал фонд для тех, кому не хватало зерна на случай голода. Туда нужно было сдать 12 пудов с каждого хозяйства. Но после революции забирали гораздо больше.
В сентябре продолжали и заканчивали обмолот. Копали картофель, убирали лён. Лен дёргали, собирали в снопы. Снопы стояли в поле пока не упадут. Затем их везли в баню, там просушивали. В октябре месяце, как лен просохнет, его мяли. Это женская забота. Мужчины по первому снегу возят сено и дрова. Так до начала зимы. Зимой домашними делами занимались, самогон гнали да гуляли» [2, лл. 22 об, 23].
Ильиных Серафима Федоровна, 1903 г. р., уроженка д. Колбиха: «Пашня отцовская была далеко, в 6—8 километрах от деревни. Там избушка была. Мельницы в Колбихе не было. Молоть ездили в Стрельню и в Пачу.
Дрова пилили недалеко от пашни весной, потом они сохли на деляне и осенью их увозили. Сначала земли было много, поэтому пахали и косили столько, сколько кто захватит, а потом стали давать участки «по-перемиру». Переделы начались в 1918 году.
Сибиряки держали много скота. Иной раз до 40 голов коров да бычков. Лошадей разводили для работы и на выезд. Питались, в основном, говядиной. Свиней держали мало.
За деревней большую территорию занимала поскотина, место это обносилось изгородью. Там на вольном выпасе находилась скотина. Участки изгороди были распределены между хозяевами, они обязаны были следить за сохранностью и состоянием своего участка изгороди (городили жердями). Каждый, кто заходил или выходил из поскотины, обязан был закрывать за собой большие ворот. На территории поскотины жил человек, у него было небольшое поле. Он был обязан от общества следить за поскотиной. Иногда нанимали пастухов, в основном это были переселенцы. Коров не пасли, только лошадей. Рабочих лошадей на ночь в поскотине оставляли.
Кузница была небольшая. Горшки и другую посуду приобретали на базаре. Некоторые пришлые люди заходили в деревню корзины плели, плотничали. В основном это бродяги были - «помиродники» [2, лл. 26 об - 27 об].
Фролова Александра Григорьевна, 1907 г. р., уроженка Ярского: «Пашню - полоски давали, только на мужчин. Эти полоски были далеко от села. На них находились избушки с сельхозинвентарем, там иногда ночевали в период работ. Там же заготавливали сено, дрова и осенью свозили в деревню» [2, л. 38 об.].
Духовная культура: праздничные традиции и семейная обрядность
Праздничная культура и семейная обрядность русского населения Притомья конца XIX - начала ХХ вв. неразрывно связана с Православием и традиционными языческими культами. Отвечая на вопрос о том, какие праздники отмечались в их деревнях, информаторы в первую очередь вспоминают о престольных праздниках своих селений, а также праздновании Рождества, Пасхи, Троицы, Масленицы, Дне Ивана Купалы и др.
Из рассказов информаторов, очевидно, что во время всех этих праздников христианские ритуальные действия тесно переплеталась с народными верованиями.
Из полевого дневника экспедиции
Ильиных Серафима Федоровна, 1903 г. р., уроженка д. Колбиха: «Главным праздником в Колбихе был Ильин день (2 августа) В этот день ездили в Пачинскую церковь (там был приход). Через реку был паром. В этот же день из церкви привозили священника с иконой Ильи Пророка. За иконой ходили 10 человек. В деревне икону устанавливали в доме, где жили самые верующие люди. Делали специальный навес, под который ставили стол и на него эту икону. Угощали священника. Сами только молились. К иконе приносили разные вещи, для того, чтобы хозяева дома молились за них о здоровье и благополучии. Вечером икону увозили обратно в Пачу. Также икону привозили на Николу, заносили в каждый дом. После Пасхи с иконой ходил священник в те дома, куда приглашали.
В Рождество и Новый год молодежь наряжалась «шуликанами». Они заходили в каждый дом, пели, плясали, их угощали, взаимно поздравляли. Гадали в основном в Новый год. Девушки брали петуха или курицу, заносили в дом. Ставили перед птицей чашки с водой и зерном. Если петух подходил к воде - значит, муж будет пьяница, если к зерну - хозяйственный. В хлеву гадали на женихов. Впотьмах хватали овцу,
отрывали клок шерсти. Каким цветом будет шерсть, таким цветом - волосы у жениха. Еще раньше гадали в бане. В темную баню, нужно протянуть руку в оконце. Если схватит косматая рука, жизнь будет богатая, если голая - то бедная. Мне мама запрещала так гадать, после того как одна девушка в деревне при таком гадании умерла от страха» [2, лл. 27об - 28 об.].
Фролова Александра Григорьевна, 1907 г. р., уроженка с. Ярское: «Большим праздником в селе было Введение во храм Богородицы. Церковь наша также называлась. Утром обедня была, ходили в церковь, а вечером гуляли. В этот день никто не работал. В отдаленные деревни носили Иконы Божьей Матери. На Рождество был пост. Славил Рождество Христово. На Крещение святили рано утром воду, заутреня была, обедня. В Петров день многие ездили в гости в Асаново, там водили хороводы, которые назывались «Проходна разлука». Молодежь, а иногда и взрослые водили хороводы, сначала на лугу, потом по деревне» [2, лл. 37 об, 38].
Частикова Елена Ивановна, 1912 г. р., уроженка д. Колмогорово: «На Пасху всегда Крестный ход был. После разговления все гуляли, веселились. Мужики ходили катать яйца-крашенки во двор к старшему Боянову» [2, л.14].
Вахрушева Ангелина Ивановна, 1929 г. р., уроженка д. Колмогорово: «В 20—30-е годы еще всенародно праздновались Рождество, Масленка. На Рождество старушки ходили по домам и пели «Рождество Христово». На Масленку катались на санях или на лотках, которые делали так: кусок горбыля (примерно 80 см), обрезанный углом с одного края. Его обмазывали коровьим навозом, затем опускали в воду и замораживали» [2, л. 5 об].
Попова Александра Никитична, 1915 г. р. уроженка д. Иткара: «На Рождество принято было гадать на женихов. В 11 часов вечера ставили перед собой зеркало, перед зеркалом стакан с водой туда обручальное кольцо венченное. Через определенное время можно в зеркале увидеть жениха, суженого. Ещё ночью на дворе нужно было обнять частокол на всю ширину вытянутых рук, а потом сосчитать жерди попарно. Если все будут парные, то значит в этом году будет жених, но если не парно, то в этом году останешься одна. Кидали валенки. На чей огород упадет или куда носком смотрит, оттуда жених будет. Гадали также в бане на тазах при свече. Зажигалась свеча, вызывался дух, сжигалась бумага и смотрели на силуэт тени от сгоревшей бумаги» [2, лл. 46, 46 об.].
Важнейшим обрядовым действом во всех селениях была свадьба. Время проведения свадеб четко регламентировалось церковным и сельскохозяйственным календарем. Свадьбы не справлялись во время постов и в период сельскохозяйственных работ. Самое свадебное время, по свидетельству информаторов - поздняя осень и зима.
Молодежь, как правило, знакомилась на вечерках, но последнее слово оставалось за родителями молодых. По словам жительницы Колмогорово Е. И. Частиковой, 1912 г. р., бывало так4 что «жених и невеста друг друга не видели до сватовства или даже до свадьбы» [2, л. 14].
Во всех обследованных нами населенных пунктах, свадебный обряд включал в себя несколько довольно продолжительных по времени этапов, насыщенных значительным количеством ритуальных действий, таких как сватовство, подготовка приданного, одаривание подарками, девичник, баня для молодых, снаряжение свадебного поезда, выкуп невесты, венчание, свадебный пир, проверка «честности невесты».
Из полевого дневника экспедиции
Калугина Фелисата Александровна, 1914 г. р., уроженка д. Колмогорово: «Перед свадьбой обязательно было сватовство. Жених с матерью, отцом и крестным приходили в дом к невесте. Если родители невесты согласны были отдать ее за парня, назначался день свадьбы. До свадьбы жених еще несколько раз приезжал с гостинцами. Накануне дня свадьбы было принято устраивать девичники, куда жених приходил с гостинцами, угощал подруг. Невеста брала у жениха деньги на подготовку к свадьбе.
Невесту в день свадьбы расчесывали перед зеркалом, одевали под причиты. Перед венчанием в дом невесты приезжали «поезжане». До 10 подвод бывало. Родители жениха не приезжали и на венчании не присутствовали. Родители невесты в церковь на венчание тоже не ездили.
Венчание по-христиански в церкви происходило, а оттуда уже ехали гулять к родителям жениха. Невеста должна была дарить подарки свекрови и дружке, в основном платки. На свадьбе принято было «величать» молодых, это когда старушки специальные песни пели» [2, лл. 10 об., 11].
Рачёва Анна Ивановна, 1907 г. р., уроженка с. Ярского: «Перед свадьбой невесту и жениха вместе водили в баню, чтобы он там ее «девью красу увидал». Веник наряжали ленточками. Дарила веник свекровь, приговаривая: «Пусть, как веник шумит, так муж над тобой шумит, как в бани листья от веника летят, так чтобы дурнота от невесты отлетала». Невеста перед свадьбой дарила подарки: жениху - рубашку, свекрови - полотенце или квашенчик с кистями, свёкру - «гульники» - холщёвые белые штаны» [2, л. 35 об.].
Скороходова Устинья Михайловна, 1906 г. р., уроженка д. Иткара: «В старину было принято воровать невест, потом приходить к ее родителям с повинной. Позже стали «дружить», знакомились на вечерках. Но и на моей памяти парни еще воровали девок. В основном знакомилась молодежь на вечерках. Летом на лужайке. Зимой собирались по очереди то в одном, то в другом доме у молодежи, или были такие люди, которые сами приглашали к себе, в основном это вдовы были, бобыли или одинокие старики. Каждый день за вечерку кто-то отвечал. Ответчица убирала дом, готовила ужин, топила печь, приносила керосин. На другой день другая девушка это делала. На вечерках пели, играли. С вечерки парни воровали невест. Потом с повинной ходили к родителям девушки с отцом, матерью и родней 5—6 человек. Говорили: «У вас есть телочка, а нам купить надо». С собой приносили водку. После сватовства невесту возвращали. И она жила в своем доме. После сватовства обмен подарками, девичник. Замуж без приданого не брали. Если у девушки нет вышитых кружев, то лентяйкой звали.
В день свадьбы со стороны жениха свадебный поезд до 15 кошёвок. По приезду жениха подруги усаживают невесту за стол, где сидят ее братовья. Самый старший продавал сестру. На выкуп жених везет деньги, водку, другие угощения. Прежде всего, поезжане должны были выкупить ворота, потом порог, потом невестину косу. В косе заплетено много лент, выкупают каждую ленту. Если братовья соглашаются продать косу, невесте расплетают волосы. С распущенными волосами и ехала венчаться. После венчания - свадебный пир в доме родителей жениха. В разгар свадьбы невесту и жениха уводили в холодное место, где проверяется «честность» невесты. Если она «не честная», то свадьба заканчивалась. Показывали простынь или рубаху. Родню «нечестной» девушки закидывали, чем ни попадя. Могли отрубить голову петуху и еще что-то говорили. Если невеста честна, то гуляли сначала у всей родни жениха, а потом у родни невесты. Бывало, что молодые спали вместе еще до свадьбы, и если жених не хотел, чтобы невесту позорили, то отрубали голову петуху и простыни мазали кровью [2, лл. 44—45].
Воротникова Анна Кирилловна, 1913 г. р., уроженка д. Иткара: «Сначала молодые дружили. Потом сватовство было. Жених приезжал с родителями и сватами. Давали задаток, чтобы семья невесты уже не смогла изменить решения. Часто это было кольцо. После сватовства, до свадьбы, жених наезжал к невесте с подарками. В доме невесты в этот период готовили приданое, а также невеста готовила подарки жениху и его родне. В день свадьбы венчание в церкви, а потом гуляли неделю. Молодоженов в брачную ночь клали в подклети в холодное место. А в это время в доме шло гуляние. Утром, если невеста была девушкой до брачной ночи, то гулянка еще веселей продолжалась. Ездили на тройках по деревне. Тройку и повозку украшали красным. Если же невеста была порочна, то и свадьба была невеселая» [2, л 41 об.].
Список информаторов
д. Писаная
Миньков Василий Михайлович, 1913 г. р. д. Колмогорово
Вахрушева Ангелина Ивановна (в девич. Яковлева), 1929 г. р. Колокольцева Анна Александровна (в девич Корноухова), 1933 г. р. Ильиных Петр Максимович, 1918 г. р. Андреев Андрей Андреевич, 1924 г. р.
Сушенцова Раиса Александровна (в девич. Боянова), 1912 г. р.
Калугина Фелисата Александровна (в девич. Боянова), 1914 г. р.
Белоногова Марфа Федоровна 1914 г. р.
Частикова Елена Ивановна (в девич. Дореманова), 1912 г. р.
Юрманов Василий Арсентьевич, 1929 г. р.
Савельева Анастасия Ивановна, 1918 г. р.
Швырева Екатерина Емельянова, 1912 г. р.
Котова Пелагея Димитровна, 1910 г. р.
д. Морковкино
Снегирева Александра Николаевна, 1923 г. р. Михалкина Просковья Тимофеевна, 1913 г. р.
д. Подонино
Робова Елена Яковлевна (в девич. Петракова), 1912 г. р. Филин Степан Павлович, 1908 г. р.
д. Колбиха
Ильиных Серафима Федоровна, 1903 г. р. Илиных Клавдия Гавриловна, 1923 г. р.
Ильиных Валентина Николаевна (в девич. Кунгурова), 1921 г. р. с. Ярское
Рачева Анна Ивановна, 1907 г. р. Кириллов Василий Евгеньевич, 1923 г. р. Сычева Александра Григорьевна, 1907 г. р. Фролова Александра Григорьевна, 1907 г. р. Чернильщикова Капиталина Яковлевна, 1920 г. р.
д. Иткара
Воротникова Анна Кирилловна, 1913 г. р. Скороходова Устинья Михайловна, 1906 г. р. Попова Александра Никитична, 1915 г. р.
Источники и литература
1. АМЗТП, ф.3, оп.1, д.10
2. АМЗТП, ф.3, оп.1, д.11
3. ГАТО ф.3 оп 44 д. 1146.
4. ГАТО ф.3 оп 44 д. 1144.
5. ГАТО ф.3 оп 44 д. 114.
6. Беликов, Д. Н. Первые русские крестьяне насельники Томского края и разные особенности в условиях их жизни и быта: (общий очерк за XVII и XVIII столетия): с приложением списка населенных мест Колыванской области за 1782 г. / проф. Д. Н. Беликов. - Томск: Типо-литография М. Н. Конова и И. Ф. Скулимовского, 1898. -С. 10, 24.
7. Беликов, Д. Н. Старинные монастыри Томского края / Д. Н. Беликов. - Томск, 1898.
8. Бородкина, М. Деревня Иткара Томского края / М. Бородкина // труды Томского краевого музея. - Томск, 1927. - Т. 1. - С. 3—5.
9. Емельянов, Н. Ф. Население Среднего Притомья в XVII - первой половине XIX вв. / Н. Ф. Емельянов // Вопросы формирования русского населения Сибири в XVII-на-чале XIX вв. - Томск, 1978. - С. 18, 36.
10. Кауфман, А. А. Очерк крестьянского хозяйства в Сибири / А. А. Кауфман. -Томск, 1894. - С. 7,8.
11. Крашенинников, С. П. В Сибири. Неопубликованные материалы / С. П. Крашенинников. - М.-Л., 1966. - 241 с.
12. Материалы по исследованию крестьянского и инородческого хозяйства Томского округа. - Т. I. - Барнаул, 1899. - Вып. 1.
13. Материалы по исследованию крестьянского и инородческого хозяйства Томского округа. - Т. I. - Барнаул, 1899. - Вып. 2.
14. Список населенных мест Томской губернии по сведениям за 1859 год -Спб.,1868. - С. 11.
15. Список населенных мест Томской губернии на 1893 год. - Томск, 1893. - С. 302—303.
16. Список населенных мест Томской губернии на 1911 год. - Томск, 1911. - С. 14, 17, 74—75.
17. Список населенных мест Томской губернии: по данным позднейших переписей (1910, 1917 и 1920 гг.). - Томск, 1923. - С. 14.
Сокращения
АМЗТП - архив музея-заповедника «Томская Писаница» МЗТП - музей-заповедник «Томская Писаница»
КемГУКИ - Кемеровский государственный университет культуры и искусств КемГУ - Кемеровский государственный университет
