CC BY
1195
А.Ф. Клименко'
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ РОССИИ В АТР, ИХ СООТНОШЕНИЕ С ИНТЕРЕСАМИ ДРУГИХ АКТОРОВ В РЕГИОНЕ
Аннотация. В статье рассматриваются факторы, определяющие рост значения АТР в системе международно-политических отношений. Раскрывая роль и место РФ в этом регионе, автор также исследует российские интересы на восточном направлении, их соотношение с интересами других государств. Анализируются противоречия между устремлениями основных региональных акторов и характеризуются зоны напряженности в АТР, оцениваются вызовы и угрозы интересам РФ в регионе, их влияние на безопасность нашей страны, излагаются рекомендации по защите российских интересов в АТР.
Ключевые слова: Азиатско-Тихоокеанский регион, национальные интересы России, вызовы и угрозы, стратегия США в АТР, Япония, Китай, Индия, Восточная Сибирь и Дальний Восток, защита интересов России.
* Клименко Анатолий Филиппович — генерал-лейтенант (отст.), к. воен. н., зам. руководителя Центра стратегических проблем СВА, ШОС и БРИКС ИДВ РАН.
1. Роль и место России в АТР
Принятие России в организацию Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС, Ванкувер, 1997 г.), еще ранее — получение ею статусов партнера Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН, 1996 г.) и наблюдателя в Организации американских государств (ОАГ, 1992 г.) стало, по сути, официальным признанием РФ в качестве государства АТР — региона, который в наступившем тысячелетии во многом начинает определять мировую политику. А успешное проведение Россией в 2012 г. саммита АТЭС во Владивостоке на
о. Русском окончательно закрепило за нею этот статус.
Восточная Азия — один из субрегионов и важнейшая часть АТР. На наш взгляд, нецелесообразно проводить четкую границу между всем регионом и его субрегионами. Более того, политика таких крупных стран Юго-Восточной и Южной Азии, как Австралия, Новая Зеландия, Филиппины, Индия и Пакистан, в полной мере затрагивает интересы Китая, России, США, обоих корейских государств и Японии. Процессы и тенденции, происходящие в АТР, обусловливают образование и развитие очагов региональной напряженности, которые при определенных условиях могут нарушить не только стабильность в АТР, но и вызвать глобальные потрясения. Поэтому в процессе разрешения региональных проблем и противоречий должны учитываться не только стратегические цели, интересы и возможности входящих в АТР стран, но и их видение региональной системы безопасности, структуры и задач такой системы и ее взаимосвязь с другими региональными и глобальными системами безопасности.
Россия, будучи евразийской державой, сегодня оказалась перед серьезными вызовами. Бурное развитие АТР потребовало от РФ переоценки национальных интересов и «пагубных последствий неравномерности развития своих регионов, заброшенности гигантских территорий»1. Наглядно эту неравномерность иллюстрирует табл. 1.
Признание того, что экономический «центр тяжести» смещается в АТР, становится повсеместным. Мировая история сви-
Таблица 1. Соотношение базовых стратегических показателей европейской и азиатской частей России по состоянию на 01.01. 2013 г.*
Показатели Ед. измерения. Россия, всего В том числе
в Европе в Азии
Территория Тыс. кв. м 17 201,7 4551,2 12 650,5
%% 100% 26,5 % 73,5%
Население Тыс. чел. 143100 117 553 25 547
%% 100% 82,1 % 17,9%
* Таблица составлена автором на основе официальных статистических данных.
детельствует: перенос куда-либо экономического центра неуклонно влечет за собой перемещение туда же политического и военного компонентов. Поэтому России сегодня необходимо выстраивать стратегию развития так, чтобы эффективно решить две взаимосвязанные задачи. Первая из них — активизировать участие РФ в региональных интеграционных процессах и через это — развернуть новый этап в освоении Сибири и Дальнего Востока с пользой для всей страны и для других государств, которые примут участие в этом процессе. Решение этой задачи возможно только в условиях мирных и стабильных межгосударственных отношений в регионе, и поэтому обеспечение таких условий — вторая, не менее важная задача.
Из этого следует, что система национальных интересов России включает:
• со-развитие с другими ведущими государствами АТР методом активного участия в региональных интеграционных процессах на принципах равенства и открытости;
• поддержание мира и стабильности в регионе, создание иных благоприятных внешних условий для проведения внутренних преобразований и обеспечения динамичного экономического роста в стране;
• сохранение государственного суверенитета и территориальной целостности РФ, что имеет для ее безопасности и развития определяющее значение. Это жизненно важные, стратегические интересы России в текущий период времени и в перспек-
тиве. Для их реализации государство должно использовать все имеющиеся в его распоряжении средства: экономические, политико-дипломатические, информационные, военные и др.
2. Соотношение интересов России с интересами других государств АТР и методы их обеспечения в контексте региональной безопасности и стабильности
В настоящее время первый из перечисленных выше стратегических интересов — активное развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества со всеми странами региона, и в первую очередь с — наиболее развитыми из них, такими, как Китай, Япония, Южная Корея и США — является наиболее актуальным. Именно за счет конструктивного участия в региональной интеграции Россия получает возможность обеспечить следующие ключевые условия реализации этих интересов, а именно — поддержание мира и стабильности в АТР, создание иных благоприятных внешних условий для социально-экономического развития страны, прежде всего районов Сибири и Дальнего Востока.
Как известно, на европейском направлении важным фактором решения этой задачи является общеевропейская система коллективной безопасности. Создание подобной системы актуально и для АТР. Вместе с тем многие российские эксперты считают, что формирование системы коллективной безопасности с жесткой иерархической структурой в этом регионе маловероятно2. Поэтому для российской стратегии по созданию региональных режимов безопасности важны следующие направления:
• развитие военно-политических мер доверия в АТР;
• налаживание многостороннего консультативно-переговорного процесса с использованием имеющихся в регионе переговорных структур и сложившейся военно-политической инфраструктуры;
• развитие двусторонних связей со странами АТР в области региональной безопасности и стабильности, включая военно-техническое сотрудничество;
• развитие структур безопасности в рамках существующих региональных объединений — Регионального форума АСЕАН, АТЭС, ВАС и др.;
• обеспечение интересов России на Корейском полуострове: активное налаживание отношений с его Севером и Югом, участие в решении северокорейской ядерной проблемы;
• продвижение российских инициатив по кодификации норм и правил торговли оружием в АТР, по созданию центров превентивной дипломатии и предотвращения конфликтов;
• активизация роли России в урегулировании региональных конфликтов и территориальных споров.
Перспективными формами российского участия в строительстве региональных режимов безопасности являются укрепление режима ядерного нераспространения, поддержание военного присутствия в АТР, прежде всего военно-морского, сотрудничество в деле обеспечения безопасности на море, в том числе в борьбе с пиратством.
Для России в этом контексте особое значение также имеют:
• поддержание стабильных, сбалансированных отношений с каждым из государств Восточной Азии на принципах свободы выбора и добрососедства и сохранение в краткосрочной перспективе статус-кво, но с постепенным расширением влияния РФ на дела региона;
• оперативное реагирование на поведение партнеров-сопер-ников, поиск и приобретение новых стратегических партнеров на долговременную перспективу, решение текущих и перспективных проблем путем совместной реализации совпадающих интересов;
• обеспечение понимания и уважения интересов России, пропаганда ее конструктивной роли при решении проблем Восточной Азии, размывание образа России как страны, несущей
з
угрозу народам соседних государств3.
Следующим жизненно важным интересом России остается обеспечение ее государственного суверенитета и территориальной целостности. Угрозы безопасности России могут возникнуть в случае серьезного ослабления связей ее восточной части с Центром, предпосылки к чему пока сохраняются. Сократив-
шееся в постсоветский период население восточных регионов РФ без существенной поддержки со стороны государства может утратить позиции главной производительной силы российского Дальнего Востока и «раствориться» в активно мигрирующем сюда населении сопредельных ей стран. Это грозит потерей не только культурно-национальной самобытности живущих здесь народов и превращением данного региона в сырьевой придаток соседних государств, но и (в более отдаленной перспективе) создает условия для утраты этих территорий на фоне растущего демографического давления со стороны Китая. Нужна крайняя осторожность и при решении Россией проблемы территориального разграничения с Японией. Существенное изменение политики РФ в этой области, отход от принципиальной и объективно обусловленной позиции по сохранению территориальной целостности страны могут не только нанести серьезный ущерб собственной безопасности, но и спровоцировать обострение территориальных споров в АТР в целом.
Одним из эффективных и перспективных методов решения стоящих перед государством задач на восточном направлении и усиления роли России в делах АТР может стать участие нашего государства в деятельности крупных многосторонних объединений, способных комплексно решать региональные проблемы — от экономических до военно-политических.
Россия выступает против формирования в регионе замкнутых военно-политических союзов, отдавая предпочтение совершенствованию инструментов переговорной дипломатии в противовес методам силового вмешательства, характерным для многосторонних структур типа НАТО. Сам принцип многополярности, подразумевающий уравнивание в правах и обязанностях всех членов новой структуры безопасности, позволяет избежать монополизации каким-либо международным актором процессов принятия решений и определения курса развития.
Рассмотрим позиции и интересы других основных государств региона в контексте их соотношения с указанными выше интересами России и влияния на региональную безопасность и стабильность.
Позиции и интересы США в АТР
Позиции США в АТР прочны, а интересы многоплановы. Вместе с тем в Вашингтоне осознают повышение роли других ведущих стран региона, в первую очередь Китая и Японии, а также региональных организаций (АСЕАН), региональных форумов (АТЭС, АРФ), новых региональных институтов сотрудничества (АСЕАН+Китай) и иных структур, влияющих на процессы, происходящие как в АТР, так и в мире в целом. Поэтому сохранение ведущей роли и обеспечение американских интересов в регионе является важной задачей в деле упрочения глобального лидерства США. Этим объясняется усиливающееся стремление Соединенных Штатов участвовать в важнейших делах АТР.
И все же главное внимание Вашингтон концентрирует на отношениях со странами СВА, такими, как Япония, Китай и Россия, а также на контроле ситуации на Корейском полуострове и вокруг Тайваня. Кроме того, США проявляют заинтересованность в развитии сотрудничества с государствами АСЕАН, которое может оказать влияние на масштаб реализации американских интересов в АТР. Причем потенциал этих стран будет возрастать, а потому в случае неблагоприятного для США развития обстановки в регионе может возникнуть серьезная угроза американским интересам.
В США осознают, что в АТР нарастает борьба за лидерство, на которое, по мнению Вашингтона, претендует Китай и, в меньшей степени, — Япония. Эта борьба обостряет межгосударственные противоречия в регионе, прежде всего экономические и политические, и территориальные споры. Усиливается внутренняя напряженность в ряде стран, что связано с активизацией сил сепаратизма и терроризма. Это, в свою очередь, представляет серьезную угрозу государственной целостности. Данные факторы способны дестабилизировать обстановку в АТР и отрицательно повлиять на международно-политическую ситуацию в целом.
Стратегия Вашингтона будет нацелена на сохранении в АТР безусловного американского лидерства. Учитывая историческую разобщенность государств региона, США и дальше будут
поддерживать условия, при которых для этих государств предпочтительнее окажутся прочные связи с Америкой, нежели друг с другом. Это сохранит востребованность американского присутствия в АТР для «поддержания стабильности», обеспечивая Вашингтону контроль над региональной обстановкой и возможность влияния на нее.
Несмотря на то, что военное присутствие остается краеугольным камнем азиатской политики США, американская администрация заявляет, что в современных условиях оно уже не обеспечивает нейтрализацию всех вызовов в Северо-Восточной Азии и АТР в целом и не в состоянии оставаться единственным гарантом безопасности. Поэтому США хотят переложить часть военных функций на союзников в регионе, сохраняя при этом контроль над их военной мощью (более подробно об этом будет сказано в следующем разделе). На достижение этой цели и направлен призыв США к созданию регионального военно-политического союза с вовлечением в него помимо Японии и Южной Кореи (с которыми существуют двусторонние союзнические отношения) Австралии, Новой Зеландии и, по возможности, других стран АТР.
Несмотря на ряд значительных расхождений между Москвой и Вашингтоном по некоторым основным международным проблемам, в России не могут не учитывать, что объективно США являются одним из ключевых игроков и, как это ни парадоксально на первый взгляд, — стабилизирующим фактором в АТР. Поэтому взаимодействие с США при решении региональных проблем безопасности как традиционного, так и нетрадиционного плана, как на двустороннем уровне, так и в рамках многосторонних структур, становится одним из важных направлений внешнеполитической деятельности РФ.
Интересы Китая и его роль в АТР
Роль и влияние китайского военно-стратегического фактора в АТР обусловлены тем, что КНР является крупной континентальной и морской державой с многочисленным населением, занимающей выгодное географическое положение в регионе.
По мнению авторитетных российских экспертов, характер экономических преобразований, осуществляемый в Китае, и целенаправленно претворяемая им в жизнь внешнеполитическая стратегия нацелены на корректировку парадигмы функционирования мировой системы и формирование огромной зоны «тесного взаимодействия с Китаем» по периметру страны. Это может существенно скорректировать (если не трансформировать полностью) систему международных и региональных отношений4. Понятно, что такая трансформация займет немало времени и будет обставлена многочисленными условиями. Однако сегодня такая тенденция уже не представляется столь невероятной, как это бышо 10 лет назад.
Китай в осуществляемой им трансформации региональной системы отношений, по мнению ряда аналитиков, преследует стратегические цели:
• безусловного признания мировым сообществом его территориальной целостности (принадлежности КНР Тайваня, Тибета, Синьцзяна);
• международного признания особых прав Китая в акваториях Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей и достижения преобладающего влияния в Юго-Восточной Азии;
• приемлемого для КНР решения территориальных вопросов с соседними государствами;
• поддержки соседними государствами китайских позиций в спорах с США и Западом в целом;
• фактического признания «особых отношений» между Китаем и Монголией, «особого положения» КНР в Центральной Азии, отказа других стран от участия в антикитайских коалициях и от военного противостояния Китаю;
• проведения другими государствами торгово-инвестиционной политики, дружественной КНР;
• признания ведущей роли Китая в регионе, выражающейся в виде неформальных, но фактически обязательных консультаций с Пекином перед принятием важныгх внешнеполитических решений;
• готовности других стран принимать китайских иммигрантов, закрепления «особых прав» китайских меньшинств за рубежом и признания права Пекина на их защиту.
Вопрос о том, в какой степени эти стратегические задачи КНР повлияют не только на региональные, но и на глобальные международные отношения, остается открытым. В этом и заключается суть дискуссии о «новой роли» Китая, о его возможном «лидерстве» в международном сообществе. Понятно, что цели, сформулированные Китаем, более амбициозны, чем цели регионального лидера, хотя это пока не афишируется.
Китай создал в настоящее время такой потенциал, к которому не смогло приблизиться ни одно региональное государство. При этом нельзя не замечать, что прежде, включая первое десятилетие XXI в., долгосрочная стратегия КНР вытекала из интересов подъема экономики страны, чему было подчинено и военное строительство. Поэтому Пекин действовал корректно, не провоцируя открытого противостояния других государств, тем более — образования какой-либо антикитайской коалиции. Но в последнее время экспертами все чаще отмечаются националистические тенденции в КНР, выражающиеся в призывах более активно проводить политику по реализации национальных интересов, в том числе с опорой на возросшую военную мощь страны. Уже сейчас китайские политологи ставят вопрос о перераспределении приоритетов в военном строительстве и о выдвижении новых целей в области военно-стратегического планирования5.
Источники угрозы своим интересам в КНР связывают, прежде всего, с государствами, способными помешать достижению ее целей. К ним относятся страны (в первую очередь США), поддерживающие стремление Тайваня к независимости. Сюда включаются и государства, претендующие на острова и морские акватории, которые Китай считает своими. Угрозы интересам КНР Пекин видит также в возможности обострения обстановки на Корейском полуострове, в сепаратистских движениях в Синьцзян-Уйгурском и Тибетском автономных районах и в иных движениях национальных меньшинств, особенно в случае поддержки их извне. В китайском Интернете появляются рассуждения на тему о том, что до 2050 г. Китаю будет необходимо вести 6 войн: за Тайвань, за острова в Южно-Китайском море, за Тибет, за Монголию и войны с Японией и с Россией6. Такого
рода рассуждения официальные китайские власти из Интернета не изымают, хотя в иных случаях такая практика имеет место. Это дает основания для размышлений на перспективу.
Сегодня былая конфронтация с другими странами по идеологическим мотивам заменена Пекином прагматическими установками по обеспечению экономических интересов КНР. На практике это означает перенос военно-стратегического вектора с северо-западного направления на юго-восточное. Это ведет к тому, что ранее «сухопутный» Китай стал приобретать черты морской державы.
Фактор такой смены вектора военной стратегии КНР важен для России, ибо он требует прочного тыла и дружественного соседа и партнера в ее лице. Этим объясняется стремление Пекина урегулировать спорные вопросы с Москвой, подписание в 2001 г. Договора о добрососедстве дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР, провозгласившего стратегическое партнерство между странами, а также его активная работа в ШОС, направленная на обеспечение стабильности в Центральной Азии.
Конечно, нельзя не согласиться с мнением академика М.Л. Титаренко относительно того, что «было бы наивным предрекать абсолютную безоблачность процессу функционирования российско-китайского стратегического партнерства. Национальные интересы, а также все позиции двух стран не могут совпадать всегда и во всем. Но не частными расхождениями, а общими жизненными потребностями должны определяться взаимоотношения России и Китая на двустороннем уровне, в
о 7
региональной и мировой политике» .
И лишь в том случае, «если произойдет полная или частичная ренационализация политики в области безопасности государств региона, Россия вынуждена будет рассматривать регион как потенциальный источник этнических конфликтов, пограничных споров и общей военно-политической нестабильности»8. Поэтому стратегическое партнерство России и Китая в рамках общей структуры регионального сотрудничества является гарантом их безопасности. Свертывание же взаимодействия между ними может послужить побудительным мотивом для изменения Россией своей политики на Востоке.
Национальные интересы и политика Японии в АТР. Внешнеполитические мотивы трансформации линии Японии в сфере безопасности
В Японии рассматриваются три основных направления обеспечения безопасности: продолжение действия двустороннего американо-японского Договора по безопасности; проведение многосторонней межгосударственной игры, в которой так или иначе участвуют все страны Северо-Восточной Азии; осуществление собственной национальной политики в области военного строительства.
Японские эксперты обращают внимание на развитие «дуги нестабильности», простирающейся от Ближнего до Дальнего Востока, а также появление в АТР «военного конкурента с гигантской ресурсной базой», вследствие чего не исключается возможность крупномасштабного военно-политического противостояния в регионе. При этом выделяются два аспекта, определяющих динамику развития ситуации в АТР и непосредственно затрагивающих вопросы обеспечения безопасности Японии.
Во-первых, это наличие ряда конфликтных зон регионального масштаба, где не исключается возникновение вооруженного конфликта, в который могут быть втянуты все основные страны АТР. Речь идет, прежде всего, о ситуации на Корейском полуострове и в Тайваньском проливе, о территориальных спорах в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях.
Во-вторых, угрозы локального плана, тем не менее, также связанные с вызовами безопасности в АТР. Эти угрозы обусловлены взаимными подозрениями относительно целей военного строительства, активизацией местного национализма, межэтническими трениями, использованием террористических методов борьбы, расширением наркобизнеса в целях получения финансовых ресурсов, увеличением случаев пиратства.
Особое внимание модернизации своих ВВС и ВМС, уделяемое Японией и иными ведущими государствами АТР, связано с опасениями оказаться вне борьбы за контроль над Южно-Китайским морем, а также критически важными Малаккским и Тайваньским проливами, где проходит основной трафик нефти и сжиженного газа из зоны Персидского залива.
В связи с этим обращает на себя внимание тот факт, что в апреле 2012 г. Либерально-демократическая партия Японии опубликовала проект новой Конституции, в котором нынешние «силы самообороны» (ССО) переименовываются в «вооруженные силы». Предлагается также повысить властные полномочия премьер-министра в сфере принятия решений в «экстренных» условиях, требующих использования военной силы.
В предвыборном манифесте ЛДП говорилось о необходимости нового толкования «пацифистских» статей Конституции 1947 г., которое позволило бы ССО участвовать в акциях коллективной самообороны, предусмотренных Уставом ООН. Кроме того, премьер страны С. Абэ выступает за резкое смягчение тех положений ст. 96 нынешней Конституции, которыми прописан порядок внесения в нее изменений с тем, чтобы в будущем стало возможным полностью исключить из документа «пацифистские» ст. 1 и 2.
Это направление деятельности руководства страны становится приоритетным. Так, с принятием серии новых законов с 1992 г. по настоящее время в сфере обеспечения безопасности Япония вышла на качественно новый уровень не только с точки зрения расширения роли ССО по защите собственно территории Японии и «прилегающих районов», но и действий ССО на международной арене. Эти шаги представляют собой поворот в японской политике обеспечения безопасности и одновременно постепенный отход от «абсолютного пацифизма». При этом параллельно с созданием законодательной базы для пересмотра военной политики предпринимаются, хотя и осторожные, но вполне конкретные шаги по изменению конституции Японии.
Объективные факторы свидетельствуют, что качественные изменения в формировании военной политики Японии обусловлены в основном процессом роста «комплексной мощи» КНР, которая Японией, а также некоторыми другими соседями Китая расценивается как главный источник угрозы их безопасности и другим национальным интересам. Что же касается фактов, позитивно влияющих на развитие ситуации в регионе, то японскими экспертами подчеркивается «критическая значимость» вовлеченности США в дела АТР. Ценится и определен-
ная активизация региональных межгосударственных институтов (при пессимистическом, в целом, взгляде на их возможности).
Отмечая сохранение пока еще конституционно установленного отказа «от обладания вооруженными силами, а также от войны, как способа решения» государственных проблем (основное положение ст.2 Конституции 1947 г.), можно полагать, что в перспективе стремление Японии к мирным формам урегулирования конфликтов, снижению напряженности в районах потенциальных кризисов не утратит своей актуальности.
В связи с вышеизложенным, представляется, что в близкой перспективе политика Японии не будет нести непосредственную угрозу безопасности России. Более того, стронулись с места вопросы нашего экономического сотрудничества с этой страной, в том числе по освоению восточных регионов РФ. Вместе с тем предметом озабоченности российской стороны остается проблема территориальных претензий Японии к России. Видимо, «узлы» этой проблемы могут быть развязаны методом постепенного сближения двух стран при их активной совместной деятельности в региональных интеграционных процессах.
Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР)
После событий в Югославии, Ираке и Ливии Пхеньян убедился, что рассчитывать на защиту международного права не приходится, а следует полагаться только на собственные возможности. Поэтому стремление КНДР обладать ядерным оружием в качестве средства сдерживания приобрело совершенно определенный смысл.
Следует отметить, что, встав по этой причине на путь конфронтации с США, КНДР все чаще прибегает к угрозам в адрес союзника Соединенных Штатов — Южной Кореи, вплоть до объявления состояния войны с этим государством, что уже спровоцировало расширение экономических санкций и участило проведение американо-южнокорейских военных маневров у границ Северной Кореи.
Географическая близость России к Корейскому полуострову традиционно обусловливает ее особое внимание к обстановке на
нем. Межкорейское урегулирование в значительной мере лишило бы аргументов сторонников создания в СВА как национальной ПРО, так и ПРО ТВД. Поэтому Россия проводит политику поддержания сбалансированных отношений с обоими корейскими государствами, будучи заинтересованной как в двусторонних отношениях с ними, так и в большей предсказуемости и устойчивости ситуации на Корейском полуострове и вокруг него. Ликвидировать образовавшийся на этом направлении дисбаланс был призван подписанный в феврале 2000 г. новый межгосударственный договор между Россией и КНДР. Активизация взаимодействия Москвы с обеими Кореями расширяет возможности РФ вносить свой вклад в нормализацию обстановки на полуострове и укреплять сотрудничество в интересах корейского урегулирования с другими заинтересованными государствами, прежде всего США, КНР и Японией.
Но и этим, и другим государствам — независимо от степени их вовлеченности в субрегиональные дела и интенсивности их влияния на Пхеньян и Сеул — также важно максимально способствовать нормализации обстановки на полуострове.
Республика Корея (РК)
Внешнеполитические интересы РК по-прежнему лежат в области обеспечения собственной безопасности и сохранения союзнических отношений с США. Америка воспринимается в Южной Корее как гарант безопасности и стабильности на полуострове. Сеул заявляет о заинтересованности в сохранении американского военного присутствия на территории страны даже после того, как Корея станет единым государством.
Многие наблюдатели рассматривают урегулирование меж-корейских отношений в качестве фактора, способного сдерживать угрозу войны на полуострове в обстановке, когда другие методы не работают. В то же время в данном районе пересекаются интересы 4 соседствующих государств, и вполне естественно, что у них существуют свои представления о способах решения этой проблемы, а также о средствах достижения региональной безопасности.
Целью южнокорейского правительства на протяжении последних лет было поэтапное создание системы сотрудничества в сфере совместной безопасности Северо-Восточной Азии. Первым этапом является мирное разрешение проблемы северокорейских ядерных вооружений. На втором этапе подразумевается установление мирного режима путем подготовки обширной программы построения мира на Корейском полуострове и заключения мирного договора. На последнем этапе — создание системы совместного сотрудничества стран региона путем институализации диалога по вопросу многосторонней безопасности и обороны и достижения совместного процветания на основе экономической кооперации. Однако данные намерения Сеула остаются лишь благими пожеланиями из-за воинственных настроений, усиливающихся в Пхеньяне после серии удачных испытаний ракетно-ядерного оружия.
Подводя итог анализу соотношения национальных интересов государств СВА и средств их обеспечения в контексте региональной безопасности и стабильности, следует отметить, что факторами, способствующими многостороннему сотрудничеству в сфере безопасности, являются:
• рост числа стран, подчеркивающих или не отрицающих принцип многополярности, например, таких, как Россия, Китай, Южная Корея, Япония;
• практическое содействие США многостороннему сотрудничеству в области безопасности региона, но с антикитайским подтекстом;
• участие большинства стран Северо-Восточной Азии в АРФ и осознание ими плюсов и минусов регионального сотрудничества в области безопасности;
• расширение круга проблем безопасности, требующих совместного решения (например, международный терроризм, распространение оружия массового уничтожения, обеспечение безопасного морского пути, вопрос беженцев, противозаконная торговля оружием).
В отличие от Европы, в Северо-Восточной Азии в связи с активизацией многосторонней кооперации экономические факторы по важности традиционно стоят выше, чем оборонные.
Они в условиях глобальной и региональной интеграции могли бы стать надежной основой для создания системы безопасности в АТР. Но новая военная стратегия Вашингтона, смещающая вектор военных усилий США на АТР, и особенно усиление американо-китайского соперничества с вовлечением в этот процесс других государств региона, усиливают здесь военную напряженность.
3. Динамика военно-политической обстановки в АТР и источники военной опасности для России
В целом, военно-политическая ситуация в АТР выглядит сравнительно устойчивой, чему способствуют усиливающиеся межгосударственные связи, прежде всего в торгово-экономической сфере. Нельзя не отметить расширение сотрудничества в технико-технологической сфере между государствами с развитой рыночной экономикой (США, Япония, страны АСЕАН) и странами, сохраняющими приверженность модернизированной социалистической модели (Китай, Вьетнам, Северная Корея).
Вместе с тем сохраняется ряд факторов, которые серьезно угрожают политической стабильности и безопасности, порождают очаги напряженности в АТР. Такие очаги (их здесь насчитывают как минимум 19) известны. Они обусловлены территориальными, политико-экономическими и религиозно-этническими противоречиями почти 40 стран региона. Районами наиболее крупных очагов напряженности являются Корейский полуостров, «зона Тайваня», Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря из-за наличия там неурегулированных территориальных споров. Среди нетрадиционных угроз — этнический сепаратизм, терроризм, морское пиратство и др. Все это создает угрозу стабильности в регионе, затрагивая и интересы безопасности России.
Развитие международной ситуации в АТР обостряет и выводит на новый уровень «приглушенное» ранее противоречие между утрачивающими свои позиции США и крепнущим Китаем.
Дело в том, что военное, экономическое и инновационное лидерство, несмотря на перипетии последних лет, будет и в дальнейшем обеспечивать США место на высшем уровне иерархии в АТР. Вместе с тем непрерывный рост комплексной мощи Китая уверенно выводит КНР на второй уровень этой иерархии. А после отказа Пекина от американского предложения о разделе сфер влияния, опасаясь утратить ведущую роль в регионе, США усилили курс на сдерживание Китая. Это проявляется и в новой оборонной стратегии США, и в наращивании ими военной группировки в АТР, а конкретнее — в концентрации Вашингтоном военных усилий на китайском направлении.
Но, если прежде речь шла преимущественно о двустороннем американо-китайском соперничестве, то теперь ставка делается на подъем альтернативных Китаю центров влияния в АТР и в зоне Индийского океана. В качестве таких центров Вашингтоном рассматриваются, наряду с традиционными союзниками — Японией, Южной Кореей и Тайванем, также Вьетнам, Филиппины, Индия и некоторые другие страны, которые планируется привлечь для создания «оборонительного пояса» вокруг КНР. США готовы предоставить этим странам определенные ресурсы для достижения статуса полноценных региональных держав в обмен на готовность принять сторону Вашингтона в американо-китайском соперничестве.
Стратегическую задачу по созданию вокруг Китая «оборонительного пояса» можно подразделить на две тактические. Первая — собственно военная — усиление американской группировки вооруженных сил в регионе. Для ее решения США заключили соглашение о размещении американских войск на австралийской базе Дарвин9. К 2016 г. там будут дислоцированы более 2,5 тыс. военнослужащих США и «некоторое количество флотских и авиационных соединений»10. По некоторым данным, в Австралии будут размещены современные типы вооружения, включая истребители Б-22 и транспортные самолеты С-17. Увеличивается американский контингент на о. Гуам в Тихом океане, а также расширяется присутствие ВМФ США в акваториях стран-союзников. Наряду с другими пунктами базирования, военная база в Австралии замкнет «кольцо окружения»
вокруг Китая и позволит контролировать Малаккский пролив, через который проходит транзит энергоресурсов из Африки и Ближнего Востока, и попутно держать под наблюдением все государства региона. В зоне Тихого океана планируется усилить и основное американское средство проецирования военной мощи — авианесущие соединения. Кроме того, в Тихом океане будет сосредоточена большая часть крейсеров, подводных лодок и других типов судов. В целом Вашингтон намерен к 2020 г. разместить в АТР до 60 % американских ВМС11.
Вторая тактическая задача — политико-дипломатического свойства — создание двух- и многосторонних альянсов, де-факто направленных против Пекина. Успех в этом достигается во многом благодаря двум факторам. Первый — опасение соседей Китая того, что растущие амбиции новой глобальной державы скорее рано, чем поздно, поставят их в зависимость от Пекина. Кроме того, у многих стран (Южная Корея, Вьетнам, Япония) сильны исторически сложившиеся страхи. Они обусловлены экспансионистской традицией китайских царств в древности и в средние века, а также тем, что Пекин захочет-де взять реванш за империалистическую политику, которую проводили некоторые его соседи в период ослабления Китая последние 200 лет (прежде всего это касается Японии, а в более отдаленной перспективе — и России12).
Несмотря на заверения в том, что все эти действия не направлены против КНР, причина их достаточно очевидна: США начали рассматривать Китай как стратегического соперника, а его динамичное развитие — как вызов американскому влиянию в АТР. В этих условиях возможно обострение традиционных для региона «тлеющих» пограничных, территориальных и иных конфликтов, в которых одной из противостоящих сторон является Китай. Фактически этот процесс уже начинается. Понятно, что в случае кризисной ситуации поддержка со стороны США будет обеспечена другой соперничающей стороне, о чем свидетельствует комплекс японо-американских учений вблизи спорных островов Дяоюйдао (Сенкаку).
Наряду с наращиванием военных группировок, для «обесценивания» ядерного потенциала КНР создается пояс противора-
кетной обороны от Австралии через Филиппины, Южную Корею и Японию до американского континента как составная часть глобальной системы ПРО. В случае начала реализации после 2018 г. третьего, а после 2020 г. — четвертого этапа ее развития, предполагающего возможность перехвата стратегических ракет, военно-политическая напряженность будет нарастать.
Большое значение в американской военной стратегии, в плане привлечения к процессам сдерживания Китая, уделяется Индии, которая, по мнению разработчиков этой стратегии, обладает необходимыми средствами, чтобы обеспечить соблюдение экономических интересов США в районах, прилегающих к Индийскому океану.
Индия ведет себя взвешенно. Она, на наш взгляд, не желает обострять отношения с КНР, будучи наблюдателем при ШОС и поддерживая отношения с Китаем в других неформальных международных организациях — РИК и БРИКС. Но «взвешенность» поведения Индии довольно лабильна. Двусмысленное поведение страны объясняется давней историей конфликтов с Китаем. Руководители и военные Индии с опасениями смотрят на то, как КНР модернизирует армию, развивает военную инфраструктуру и расширяет свое военное преимущество над Индией в граничащих с ней районах. Для некоторых в Индии противостояние Китаю имеет большее значение, чем давнему врагу — Пакистану. Для противодействия КНР Индия проводит модернизацию вооруженных сил и замену устаревшего оружия советского времени. Заказы на истребители, боевые корабли, вертолеты и оружие сделали Индию мировым лидером по объемам военного импорта.
В Пекине все меры по реализации Вашингтоном новой военной стратегии расцениваются как прямая военная угроза. В целом стратегию КНР в регионе можно охарактеризовать как пассивно-ответную, ибо инерционное развитие событий объективно работает в интересах Китая и против его оппонентов, прежде всего США. Китайская армия постепенно перевооружается, делая упор на морские средства проецирования силы. Это подтверждают слова теперь уже бывшего председателя КНР Ху Цзиньтао, сказанные им на совещании с высшим военным ру-
ководством страны: китайский военно-морской флот должен «готовиться к войне». Характерно, что XVIII съезд КПК подтвердил тезис Ху Цзиньтао, провозгласив курс на превращение КНР в мощную морскую державу. Китай провел испытания первого авианосца, заявив, что он никому не угрожает. Новые поколения китайских ракет уже способны поразить американские базы в Южной Корее и Японии. Призыв к руководству ВМС вполне можно расценивать как ответную меру Пекина на американские планы.
Вместе с тем эксперты считают, что и без США у КНР достаточно причин для активизации своих военно-морских сил. Прежде всего, это обострение отношений с соседями по вопросам спорных территорий. К ним относятся расположенные в Восточно-Китайском море о-ва Дяоюйдао (японское название Сен-каку), Парасельские о-ва и архипелаг Спратли в Южно-Китайском море, на которые вместе с КНР претендуют Вьетнам, Малайзия и Индонезия. Накал спора подогревается расчетами на возможное наличие углеводородов на островных шельфах.
Кроме того, Китай во многом зависит от морских коммуникаций, на которые приходится значительный объем его грузооборота. Более 85 % нефти и нефтепродуктов доставляется в КНР из стран Персидского залива и Африки по Индийскому океану через узкий Малаккский пролив13. Поэтому КНР наращивает усилия по реализации принятой в 1995 г. «Стратегии активной обороны», предусматривающей создание таких ВМС и поддерживающих их ВВС, которые были бы способны не только отразить агрессию с моря, но и активно оперировать в океанском ТВД. Этому призвано служить и развитие системы базирования ВМС КНР.
Следует обратить внимание на еще одно ключевое направление китайской политики — северо-западное. В орбиту влияния Пекина все больше вовлекаются страны Центральной Азии, большинство из которых, наряду с Россией, — участники ШОС. Тем самым Пекин обеспечивает себе «тылы» на случай обострения конфликта с США и другими противниками в регионе, включая Индию. Хотя Китай гарантировал себе ресурсную базу во многих регионах мира и продолжает проводить экономиче-
скую «экспансию» (например, заявлено о намерении вложить еще 20 млрд долл. в экономику Африки), практически все пути доставки сырья в страну — морские. Это значит, что США, обладающие абсолютным превосходством в Мировом океане, без проблем блокируют транспортные артерии (на подготовку такого сценария во многом и направлено усиление присутствия американского ВМФ в АТР)14. Соответственно, Пекину необходимы сухопутные маршруты транзита, которые легче прикрыть с использованием потенциала НОАК.
Нарастание противоречий между США и Китаем объективно заставляет Пекин искать более тесные связи с Москвой. В «Жэньминь жибао» 30 января 2012 г. была опубликована статья «Китаю и России следует создать Евразийский альянс». По мысли ее автора, союз КНР и РФ должен быть направлен против Запада, ибо США окружают и изолируют наши государства, являющиеся «последней стратегической целью» Вашингтона. В такой ситуации, считает китайский эксперт, наши страны, имея единые интересы, «должны совместно сдерживать действия США по давлению на слабые страны, а также укротить (американские. — А.К.) стратегические амбиции в создании империи»15.
Своему руководству автор статьи рекомендует «пересмотреть политику неприсоединения..., изменить меры по решению международных дел, которые опираются лишь на экономические интересы и мирные цели...»16.
Россию, принявшую программы ускоренного развития Востока страны, имеющую комплекс экономических, политических и договорных связей с КНР, негативное развитие ситуации в регионе, связанное с углублением американо-китайского соперничества, затрагивает в полной мере, равно как и наращивание Соединенными Штатами системы ПРО. Тем более, что последнее обстоятельство становится проблемой глобального уровня.
Следует отметить, что идея образования «Евразийского альянса» выглядит заманчиво. Но, по нашему мнению, она малоперспективна. Нужно думать не о создании новых военно-политических альянсов, а о совершенствовании уже созданной организации, каковой является ШОС. А здесь есть поле и для
размышлений, и для активных действий, особенно по консолидации стран, входящих в эту Организацию.
Таким образом, США и КНР, по сути, уже находятся в состоянии конфронтации, хотя (пока еще) не военной. С одной стороны, это осложняет выработку политического курса для России, ввиду ее интереса к взаимодействию с обоими государствами. Но с другой — появляются и перспективы, недоступные при отсутствии столь масштабного антагонизма в АТР. У РФ есть шанс позиционироваться в регионе как сила нейтральная, что в условиях противостояния двух мощных акторов можно использовать для достижения собственных геополитических и экономических выгод. Вместе с тем отсутствие жестких союзнических обязательств и многовекторная политика России дают ей возможность противопоставить возможной угрозе со стороны одного из акторов, обладающего экспансионистскими планами, альянс с другим.
Имеется у России и иной шанс — остаться самостоятельным центром силы в «мягком изголовье» Китая — в Центральной Азии, где ее позиции пока еще достаточно сильны. Этот регион как источник ресурсов (а в перспективе— и часть транспортного коридора «Китай—Европа») имеет для Пекина стратегическое значение. Частично контролируя его, КНР способна оказывать влияние на баланс сил в АТР.
Но проблема в том, что в Центральной Азии позиции России начинают подвергаться эрозии и во многом — по причине активности КНР. Так, ШОС все больше выходит из-под контроля РФ из-за пекинской тактики «двусторонней дипломатии» и способности Китая привлекать гораздо большие, чем Россия, ресурсы для экономической и иной помощи центральноазиатским участникам ШОС, попадающим ввиду этого в зависимость от Пекина.
Правда, в силу подавляющего военного превосходства России под ее контролем находится Организация договора о коллективной безопасности, чья деятельность по ряду вопросов пересекается с ШОС. Так, например, на всех последних саммитах обеих организаций затрагивались вопросы безопасности в Центральной Азии. Однако остается под вопросом, решения какой
организации для ее членов будут важнее. К тому же в ОДКБ накопились глубокие проблемы, связанные с отсутствием полноценного доверия между ее участниками и ростом неопределенности вокруг Афганистана, что не способствует сплочению стран-членов вокруг Москвы.
Относительно системы ПРО. Для того чтобы наметившееся взаимодействие России с США и НАТО в данной области не обостряло российско-китайские отношения, нужен поиск приемлемых форм вовлечения в диалоги по этому поводу КНР, Индии и Пакистана. Только на такой основе может быть положено начало строительству коллективной системы регионального и глобального мониторинга ядерных потенциалов, а в перспективе — и созданию элементов многосторонней системы ПРО, которые будут дополнять политико-правовой и технический режимы нераспространения. Это не только снизит напряженность между ядерными державами, но и даст гарантии безопасности всем остальным государствам. Ведь в перспективе вполне вероятно становление в качестве ядерных государств не только КНДР и Ирана, но и увеличение числа «пороговых» стран, к которым можно отнести Японию, Тайвань и Южную Корею, обладающих соответствующим научно-техническим потенциалом и пока еще не претендующих на осуществление ракетно-ядерных программ. Нельзя исключать и возможность попадания таких технологий и средств в руки террористических организаций.
Военные показатели основных стран региона год от года растут. Динамика военных расходов поддерживается на достаточно высоком уровне, а их доля составляет (за исключением Японии) от 2,5 до 3,5 % от ВВП. При этом и в Японии, где военные расходы конституционно ограничены 1 %, они достаточно высоки, если учитывать абсолютную величину самого ВВП. Динамика военных расходов основных стран Северо-Восточной Азии приведена в табл. 2.
Таким образом, современная обстановка в АТР характеризуется сложным переплетением позитивных и негативных факторов и тенденций, важнейшими из которых являются:
• расширение сотрудничества между государствами с развитой рыночной экономикой (США, Япония, страны АСЕАН) и
Таблица 2. Динамика военных расходов основных стран СВА за 1996—2010 гг.
Страны Военные расходы (млн долл., за исключением КНДР) по годам*
1996 2001 2006 2010 Рост
Китай 15 300 39 500 72 900 119 400 В 7,8 раз
КНДР н.Д. 3,2 млрд вон 67,1 млрД вон 82,6 млрД вон В 2,7 раза
Россия 9100 28 833 42 317 58 668 В 6,4 раза
Респ. Корея 12 539 16711 20 778 27 591 В 2,2 раза
США 298 058 378 925 561 555 698 281 В 2,3 раза
Тайвань 9606 8146 7419 9078 —
Япония 45 293 52 314 51 616 54 527 в 1,2 раза
Источник: Оценки за период 2001—2009 гг. приведены на основе данных ежегодника СИПРИ 2010 г., показатели в долларах даны в постоянных ценах и по обменным курсам 2009 г. А за 2010 г. — в текущих ценах (по России данные пересчитаны из национальной валюты по курсам на основе паритета покупательной способности).
Данные по Китаю являются оценкой совокупных расходов, включающих военные расходы, не показанные в военном бюджете.
Данные по Японии включают расходы на деятельность Особого комитета по Окинаве, но не учитывают расходы на выплату военных пенсий.
Данные по Южной Корее не включают расходы на три специальных фонда для передислокации военных объектов, баз США и выплату военных пенсий.
государствами, сохраняющими приверженность ее модернизированной социалистической модели (Китай, Вьетнам, Северная Корея);
• пересечение в этой части мира интересов России, США, Китая и Японии, сопровождающееся нарастающим соперничеством между США и Китаем и ростом конкуренции между Японией и Китаем;
• сохранение в регионе ряда серьезных очагов напряженности, порожденных в одних случаях межгосударственным политическим противостоянием (Корейский полуостров, Тайвань), в других — неурегулированностью проблем территориального размежевания. Здесь и наличие территориальных претензий
(Японии к России, Китая к Японии, Японии и Республики Корея, Китая и Республики Корея), и также споры о принадлежности островов в Южно-Китайском море между Китаем, Вьетнамом, Филиппинами, Малайзией и Брунеем;
• стремление стран создать региональные экономические сообщества и институты типа «АСЕАН + 1» (Россия), «АСЕАН+3» (Япония, Китай, Республика Корея), ВАС, чтобы адаптироваться к процессам глобализации, защититься от ее вызовов.
К этим факторам можно добавить прорыв КНДР, Индии и Пакистана в число ядерных держав и активное перевооружение этих стран, что оказывает существенное влияние на военную политику других государств, в том числе и в АТР.
Какие же выводы можно сделать на основе проведенного анализа?
1. В качестве новых моментов в нынешнем развитии обстановки в АТР следует отметить: усиливающуюся динамику региональных процессов; возрастающую мощь и глобализацию интересов Китая; стратегию наращивания присутствия США в АТР; углубление противоречий между США и КНР и усиление их противостояния в регионе.
2. Прямое военное столкновение между КНР и США в обозримой перспективе маловероятно. Но США будут держать Китай в напряжении, стремясь ограничить активность Пекина путем стратегического окружения КНР и медленного ее «удушения методом Анаконды» за счет:
• укрепления и расширения в регионе военно-политических союзов;
• создания новых «стратегических партнерств» из числа недовольных Китаем стран, оказание им политической поддержки в их притязаниях к КНР, экономического и военно-технического содействия;
• поощрения внутренней смуты и сепаратизма на окраинах Китая, а также протестных настроений среди китайской элиты и общественности.
В то же время вашингтонская политика «кнута и пряника» останется в силе и не исключены новые предложения Пекину со стороны американской столицы в духе «Кимерики».
3. Китай будет наращивать военную мощь, смещая вектор приложения активности ВС с континентального на морское направление.
Описанные выше процессы чреваты наращиванием гонки вооружений в АТР, подрывом региональной стабильности.
4. Для России новая стратегия США несет в себе и позитивные, и негативные моменты. Нарастание противоречий между США и Китаем заставляет Пекин искать более тесных связей с Россией, вплоть до союзнических. Однако усиление соперничества с Китаем делает политику Вашингтона по отношению к России более взвешенной.
5. Китайско-индийские трения невыгодны России из-за неизбежности для нее непростого внешнеполитического выбора. Целесообразно через структуры ШОС и РИК по возможности содействовать решению проблем взаимоотношений Китая и Индии на взаимоприемлемых для обоих государств условиях, устранению подозрительности и укреплению доверия между ними.
6. Важнейшим условием обеспечения мира и безопасности России на восточном направлении являются, с одной стороны, укрепление политических отношений со всеми значимыми региональными «игроками»; активное участие в многосторонней дипломатии в АТР и в совершенствовании региональной системы безопасности, а с другой — укрепление своего оборонного потенциала на Востоке страны. Принцип «хочешь мира — готовься к войне» сохраняет свою актуальность и в XXI веке.
Примечания
1 Азроянц Э.А. Глобализация: катастрофа или путь к развитию. М.: ИД «Новый век», 2002. 416 с.
2 Китай в диалоге цивилизаций / гл. ред. С.Л. Тихвинский. М.: ПИМ, 2004. С. 422.
3 Национальные интересы России в АТР: безопасность, сотрудничество, развитие. ИДВ РАН,1998. С. 6—7.
4 Воскресенский А.Д. Российско-китайское стратегическое взаимодействие и мировая политика. М.: Восток. Запад, 2004. 125 с.
5 Янь Сюэтун. Государственная безопасность важнее экономических интересов // Хуанцю жибао on-line. 14.02.2003.
6 Галенович Ю.М. Войны Нового Китая и его дипломатическая служба. М.: Восточная книга, 2012. С. 6.
7 Титаренко М.Л. Россия: безопасность через сотрудничество. Восточно-азиатский вектор. М.:ПИМ, 2003. С. 259—260.
8 Актуальные задачи развития Вооруженных Сил Российской Федерации. МО РФ, 2003. С. 16.
9 База в Дарвине удобна тем, что новые поколения китайских ракет способны поразить американские базы в Японии и Южной Корее, но с трудом долетают до Австралии.
10 URL: http://win.ru/geopolitika/1322472702.
11 Салин П.Б. Три пути России в Азии. URL: www.globalaffairs.ru/numb er/Tri-puti-Rossii-v-Azii-15732; URL: http://www.bfm.ru/news/182535; URL: http://win.ru/geopolitika/1322472702.
12 Галенович Ю.МИсторический счет к России и к СССР в «Истории Коммунистической партии Китая». М.: Восточная книга, 2012. 512 с.
13 URL: http://nvo.ng.ru/wars/2012-04-27/10_antichina.html.
14 Салин П.Б. Указ. соч.
15 URL: http://russian.people.com.cn/95181/7714612.html.
16 Там же.
