CC BY
105Национальное в речевом поведении билингвов *
Маргарита Пранцузова
Как следует из названия, этот небольшой текст посвящен национальной составляющей в речевом поведении билингвов. Написан он по результатам исследования, цель которого заключалась в выявлении формул речевого общения калмыков на русском языке в разных коммуникативных условиях и соответствующих стереотипов поведения партнеров-коммуникантов. Актуальность темы исследования не нуждается в развернутых доказательствах: достаточно указать на современную этнополитическую ситуацию в России, характеризующуюся ростом национального самосознания, поисками этнической идентичности, попытками возрождения и более тттиро-кого, полного использования одного из ее ключевых компонентов — языка. А вот пояснить, что такое речевое поведение и почему в качестве объекта для исследования на конкретном примере избрано речевое поведение калмыков-билингвов, видимо, необходимо.
I
Под речевым поведением здесь, вслед за Т. Г. Винокур, понимаются определяемые ситуацией общения эмоции, действия, поступки человека, выраженные с помощью языка и невербальных средств1. Речевое поведение, как правило, отражает национально-культурную специфику, которая, в свою очередь, обусловлена обычаями, нравами, эстетическими вкусами того или иного народа. При контакте носителей разных культур присутствие такой специфики в речевом поведении обеспечивает явное или неявное противопоставление
Маргарита Александровна Пранцузова, студентка Гуманитарного института Калмыцкого государственного университета, г. Элиста.
* Исследование проведено в рамках Федеральной целевой программы Министерства образования РФ «Русский язык».
«своего» «чужому»: с большей или меньшей степенью отчетливости выявляются несовпадения, расхождения, лакуны в составе двух «встретившихся» образцов речевого поведения.
Почему именно калмыки?
По внешнему физическому облику калмыки заметно выделяются на фоне своих этнических соседей. С точки зрения специалистов по фольклору этносознание современных калмыков весьма отчетливо корреспондируется с монгольскими корнями2. Вместе с тем в процессе своей сложной исторической жизни калмыки сформировались как этнос и близкий своим этническим корням, и заметно от них отличающийся. Налицо примечательное явление: отношение современного калмыка, точнее, психотипа современного калмыка к его собственному праэтнотипу примерно такое же, как к психотипу русскому, — как к близкому, но несколько иному.
Калмыки — малый этнос, этническая идентификация для них более значима, чем для представителей большого этноса — тех же русских. У калмыков ощущение принадлежности к группе более отчетливо: ярче проявляется интерес к культуре и истории своего народа, чувства этнической гордости и этнической обиды. Концептуальное обоснование своей этничности калмыки строят на основе таких важных для них критериев, как культурно-традиционный признак (обычаи, обряды, традиции), антропологический признак, исторический признак, языковой, территориальный, религиозный, характерологический признаки. При этом на первом месте находится культурно-традиционный признак, выводящий на глубинные черты этнической психологии калмыков. В то же время калмыцкая этническая общность исторически проявила высокую способность, с одной стороны, к переосмыслению, приспособлению к новому этапу развития элементов опыта, представлений и ценностей из арсенала собственной культуры, с другой — к восприятию и глубокому усвоению элементов чужой культуры. Уже это говорит о наличии у калмыков исторически сложившейся бикультурной идентификации3.
Важно и другое. В настоящее время в Республике Калмыкии живут люди 92-х национальностей. Калмыкия — один из самых многонациональных регионов России. Калмыки являются в ней только относительным большинством: их доля во всем населении республики по переписи 1989 года составляла 45,4%. Доля русских — 37,7%4, остальная часть населения республики сформирована народностями Дагестана и Чечни, украинцами, казахами, татарами и
др. Взаимодействие людей разных национальностей происходит в Калмыкии ежечасно, если не ежеминутно, и основным средством общения на производстве, в учреждениях, на улице, в учебных и развлекательных заведениях и т. д. служит, как правило, русский язык.
Контакты между языками — естественное следствие взаимодействия народов. Как нет таких народов, которые жили бы изолированно, так нет и языков, которые не испытывали бы влияния другого языка (языков)5. Этими контактами и влияниями, оказавшимися для калмыков в ходе драматических событий XX века чрезвычайно интенсивными, объясняется особая глубина бикультурной идентификации калмыков. Ныне для большинства из них русский язык является фактически единственным языком общения в подавляющем большинстве жизненных ситуаций. Крайне редко, лишь при общении с пожилыми калмыками и при отправлении религиозных ритуалов и ритуалов жизненного цикла (например, в хуруле, на похоронах, поминках, свадьбе) может преобладать калмыцкий язык. Да и в ритуалах это происходит лишь тогда, когда на них присутствуют пожилые калмыки. Тем не менее национальная принадлежность калмыка как автора речи обнаруживается при исследовании вербальных и невербальных средств общения. Важно только, чтобы в качестве исходного принципа при изучении явлений, возникающих в процессе языкового контакта, мы помнили о том, что особенности внутриструктурных изменений контактирующих языков находятся в определенном взаимоотношении с особенностями их функционального развития.
II
Национальные особенности речевого поведения проявляются у калмыков-билингвов в первую очередь вербально — в использовании так называемой безэквивалентной лексики. Тематически она ограничена словами, обозначающими уникальные составляющие предметного мира калмыков, их обычаев, традиций, нравов, то есть словами, формирующими специфику калмыков как народа, отличающими их от соседних народов. Назовем некоторые из них: махан (мясо), береги (калмыцкое блюдо наподобие пельменей), борцоги (кусочки теста, жаренные в кипящем масле или жире), джомба (калмыцкий чай с молоком и солью), чичирдык и товшур (названия калмыцких танцев).
Наши наблюдения показывают, что при неофициальном общении на русском языке используются также калмыцкие слова, не входящие в этот тематический круг, например, шурган (буран), бичиг (письмо, справка, «бумага»), нааран-цааран (туда-сюда), авчк (возьми), оркчк (положи), суучк (сядь), уучк (выпей), авад ир (принеси), наар (иди сюда) и т. п.
Представляется, что калмыцкая частотная лексика самими калмыками вводится в их речь для создания национальной атмосферы, для удовлетворения ощущаемой ими потребности в своеобразном калмыцком микроклимате. Недостаточно владея родным языком, не будучи в состоянии пользоваться им в полном объеме и испытывая в то же время потребность в выражении своей этничности, калмыки и включают в свою русскую речь эти слова, причем нередко употребляют их с грамматическими формами русского языка. Местные русские, в особенности работающие в одном коллективе с калмыками, также понимают «атмосферообразующую» лексику и могут активно ее употреблять6. Делается это, на наш взгляд, для того, чтобы быть «своим» в доминирующем обществе, интегрироваться в коллектив, среду. Слова данного типа понятны и представителям других национальностей, живущих в Калмыкии, и иногда используются ими. Причина — все те же контакты между народами: лексика соприкасающихся языков немедленно фиксирует все, даже, казалось бы, самые незначительные результаты языкового взаимодействия.
Видимый национальный «колорит» калмыцкой речи сообщают также различные звукоподражательные слова и междометия, специальные частицы согласия. Зачастую они включаются калмыками и в русскую речь.
Та же специфическая «окраска» русской речи калмыков обеспечивается не только словами, но и фонетическими и просодическими характеристиками речи (особенности реализации фонем, темп, ритм, мелодика речи). Так, в процессе заимствования калмыками слов из русского языка с заимствуемыми словами происходили фонетические изменения. Это могли быть выпадения или исчезновения конечных гласных: косилк, тэрлк или тарелк, аптек, больниц вместо косилка, тарелка, аптека, больница. Напротив, могло происходить прибавление гласного в русских словах, начинающихся с двух согласных звуков и в словах с начальным «р»: устул (стул), истакан (стакан), арам (рама) и т. д. Такое произношение объясняется отсутствием в калмыцком языке характерного для русского стечения согласных в начале слов. Кроме того, исторически заимство-
ванные слова, начинающиеся со звука «ф», такие, как фабрика, ферма, физкультура, физика и другие, в 1920—1930-х годах в живой речи калмыков произносились и обозначались на письме как пабрик/хва-брик, хирм/хеерм7. В настоящее время произношение звука «ф» не представляет трудностей для калмыков, так как выработался произносительный навык.
III
При изучении закономерностей общения на неродном языке большое значение имеет учет паралингвистических средств общения. В современной России уровень владения русским языком нерусскими, особенно молодежью, довольно высок; более того, многие нерусские не проявляют явных признаков интерференции. Тем не менее в общении национальная личность может обнаруживаться невербально. Человек может адекватно пользоваться средствами русского языка в целях общения, и все же нечто неуловимое, выдающее его инонациональную принадлежность, всегда будет присутствовать в процессе речи — в жестах, тематике речи, речевом этикете (манере говорения, тональности речи, ее организации и т. п.). Посмотрим, как это выражается у калмыков.
Жесты. Устное непосредственное общение немыслимо без невербальных компонентов. Поскольку коммуниканты не только слышат, но и видят друг друга, многие невербальные знаки — жест, мимика, поза и др. — рассчитаны на зрительное восприятие. Речевое поведение калмыков в зависимости от ситуации общения может сопровождаться различными жестами. Так, при встрече словесное выражение приветствия сочетается с жестикулярным — пожатием рук. Правда, исторически у калмыков не принято было здороваться за руку. Этот жест приветствия был заимствован у русских сначала донскими калмыками, а затем астраханскими и поволжскими. В особые моменты приветственный жест может носить ритуальный характер. Например, в праздник Цаган сар («Белый месяц») калмыки, поздравляя друг друга с благополучным выходом со всем семейством и скотом из тяжких зимних испытаний, здороваются, прикасаясь ладонями правых рук. В некоторых местах в таких случаях еще и обнимаются8.
Ряд эмоциональных жестов у калмыков полностью аналогичен по смыслу и исполнению жестам у русских. Например, в знак доса-
ды и/или сильного изумления калмыки прикрывают рот ладонями. Ударить шапкой о землю означает, в зависимости от обстоятельств, либо крайнее возмущение, либо выражение наивысшего восторга и восхищения. Когда калмыки почесывают затылок (хуухан маажх), это означает, что они испытывают чувство недоумения и растерянности. Одной и той же позой выражаются у калмыков и русских раздумье и печаль: те и другие сидят, обхватив руками голову или опустив ее (толhаhан атхад суух, толhаhан унжулх). В случае сомнения калмыки, как и русские, пожимают плечами (ээмэн хумх) и т. д.
Специфически калмыцким, на наш взгляд, можно считать жест, имитирующий выщипывание волос на голове (состояние отчаяния), и сильный надрывной хохот, сопровождающийся шлепаньем по ляжкам (восторг). Чувство раскаяния и вины калмыки выражают тоже особым образом — сложив ладони на груди и присев на колени, то есть приняв молитвенную позу9. Точнее, эти и другие перечисленные выше жесты свойственны не только калмыкам, но и монгольским народам вообще. Из числа же сугубо калмыцких жестов следует, очевидно, назвать употреблявшийся в прошлом ул заах (показать кому-либо подошву, поднеся ее к самому носу). Этот жест считается у калмыков оскорбительным10.
В зависимости от ситуации некоторые жесты маркируются по-разному. Так, когда калмыки аплодируют, этот жест (альхан ташх) может означать и радость, ликование, и служить знаком одобрения, и подбадривать, вдохновлять танцующих. Причем однозначное понимание жеста обеспечивается не только самой ситуацией, но и словесными средствами, в том числе междометными словами и частицами.
Тематика. Калмыки не столь открыты в общении, как русские, немногословны, несколько замкнуты, им не свойственно «говорить по душам». Тематика разговора также определяется национальной принадлежностью ее автора. Так, у калмыков есть запретные темы: благополучие, успех, планирование будущего, здоровье (особенно детей), интимные вопросы, взаимоотношения полов. Некогда излюбленной темой в разговоре было прошлое, свежие новости; сейчас главной темой в разговоре остаются опять-таки новости (на работе, у родственников, соседей, в республике, стране), а в определенных ситуациях любят поговорить о прошлом (чаще — о том, как хорошо жилось раньше). Таким образом, и современные калмыки отчасти проявляют себя как носители традиционной «восточной» культуры. В любом случае их разговор обычно вращается не вокруг
автора речи и его близких, а вокруг чего-то отстраненного от говорящего, неблизкого ему. Сам же человек, его интимный мир, мир его близких тщательно обходятся в разговоре, этот предмет остается закрытым, как бы сакральным. Калмыки до такой степени стремятся не выставлять свое «Я», что нередко нарочито уничижительно отзываются не только о себе, но и о том, что имеет к ним непосредственное отношение. И здесь уже особенности тематики речи с участием калмыков смыкаются с особенностями их речевого этикета.
Речевой этикет. Это национально-специфичные правила речевого поведения, применяемые при вступлении собеседников в контакт и для поддержания общения в избранной тональности, которая, в свою очередь, должна отвечать обстановке общения, социальным признакам коммуникантов и характеру их взаимоотношений. Речевому этикету калмыки всегда придавали большое значение11.
Остановимся на тех компонентах речевого этикета, которые можно считать национальными маркерами. В традиционной культуре калмыков важными правилами общения были вежливость и терпимость12. Явление вежливости — это целостная многоаспектная категория, состоящая из сложившихся в обществе носителей языка представлений об этических нормах поведения, в том числе и речевого. Важность ее объясняется тем, что от вежливости очень сильно зависят комфортность общения и успешность коммуникации. Быть вежливым — значит придавать партнеру по общению как раз ту (или несколько более высокую) социальную роль, на которую тот претендует. Наоборот, быть невежливым — это придавать партнеру роль ниже той, на которую он претендует.
У калмыков вежливость проявляется в тональности общения: не принято повышать тон, кричать, размахивать руками, поучать и наставлять, все пожелания делаются в форме рекомендаций, советов. В этой связи вспоминается замечание калмыцкого писателя А. Ба-лакаева об одном спектакле Национального театра, которое он высказал после премьеры. Оно касалось важной детали: повышенной тональности оформления реплик актерами. Балакаев напомнил, что калмыкам не свойственно громко кричать, стонать, жестикулировать; самые сильные чувства переживаются ими внутренне, в душе, внешне же выражаются слабо. Ценным представляется и мнение С. И. Липкина, известного поэта, переводчика калмыцкого народного эпоса «Джангар» и многих калмыцких поэтов, в том числе Д. Кугультинова. Он пишет: «Давид Кугультинов никогда не кричит, строгая благородная сдержанность его манеры — лучшее свиде-
тельство художественной силы, у него и не очень много стихов, в которых его душа обнажается с такой непосредственностью и откровенностью» 13. Последнее наблюдение Липкина также верно. Как калмыки сдержанны в тематике общения, так они сдержанны в проявлении чувств и в употреблении слов в разговоре. О них не скажешь, что у них «душа нараспашку», им несвойственны «движения в душевном порыве». И все эти особенности присутствуют в речевом поведении калмыков и при общении на русском языке.
Еще одним компонентом калмыцкого речевого поведения следует считать сдержанность в выражении вербальными средствами благодарности. Редко можно услышать в кругу семьи и близких слова благодарности за незначительные услуги. Вообще сдержанность и скромность доминирует в общении калмыков.
Существенную роль в коммуникации играют социальные факторы. В калмыцком речевом общении факторы субъективного времени значительнее факторов субъективного пространства, соответственно особенностью калмыцкого речевого поведения является его четкая возрастная стратификация. Почитание возраста и старших занимает верхнюю строку в системе моральных ценностей калмыков. Поэтому первым в разговор вступает старший по возрасту или по рангу. Младшие почтительно молчат, в знак согласия могут кивать головой; не допускается включение в разговор младших, если их не попросили об этом. Не принято открыто высказывать свое мнение, это делается косвенно.
Младшие родичи не могут обратиться к старшим членам семьи на «ты»14. Также и при обращении к неродственникам, но людям, старшим по возрасту и положению, употребляется вежливая формула местоимения та (Вы). На этот счет существует народная пословица та гисн таалсн мет, чи гисн чичсн мет (сказать «Вы» — все равно что обласкать, сказать «ты» — все равно что ударить кулаком). Кроме того, применение форм «ты/Вы» зависит от степени знакомства/незнакомства коммуникантов. К незнакомому или малознакомому адресату калмыки обращались на «Вы», обращение же на «ты» свидетельствовало о близких отношениях собеседников.
Раньше и дети обязательно должны были говорить родителям только «Вы». Но в последнее время такое обращение встречается все реже. Это связано как с сильным влиянием русского языка и западной культуры, частичной утерей национальных традиций и обычаев, так и с демократизацией отношений между взрослыми и детьми. Система общения унифицируется, теряя свою самобытность, этни-
ческую специфику, прежде проявлявшуюся на данном важном участке ежедневного общения людей.
Чтобы показать свою деликатность в обхождении с людьми почтенного возраста и высокого социального ранга, в обращении со старшими родственниками, калмыки употребляют специальные вербальные средства, подбирая изысканно-почтительные слова высокого стиля. Если разговор ведется на калмыцком языке, то вместо обычного экспрессивно-нейтрального идх, уух (есть, пить) таким людям говорят зооглх (кушать), вместо вгх (давать) — бэрх (преподносить) и т. п. Когда же эти слова употребляются по отношению к лицам, не заслуживающим уважения, то они приобретают ирониче-ски-презрительный смысл. К категории почтительно-иносказательных слов также можно отнести эвфемизмы и табу. Так, в случае смерти человека, тем более известного, вместо укв (умер) говорят почтительно, с использованием эвфемистических выражений — внгрв (миновал), эрлж одв (удалился), бурхн болв (стал Буддой) и т. д.
В целях учтивого обращения ко 2-му лицу употребляется специальная вежливая форма глагола с суффиксами -тн, -хнтн, -хнчн. Скажут не ортн (войдите), а ортхнтн (войдите же). Ласковое, нежное отношение при обращении к кому-либо подчеркивается употреблением при имени собственном или нарицательном лично-притяжательной местоименной частицы минь: ээж минь (матушка моя), Бадма минь (Бадма мой). Чувства той же нежности, а также жалости и сострадания передаются особыми словами-обращениями типа хээминь (миленький, дорогой), квврк (бедняжка, бедненький). Вообще вежливость, почтительность, даже какая-то ласковость — характерные особенности поведения и культуры общения калмыков на родном языке15.
Для психологии и техники общения немаловажное значение имеет то, насколько допустимо национальным речевым этикетом «прямое начало» в разговоре. У всех монгольских народов, в том числе и у калмыков, разговорный бытовой язык насыщен разными вводящими элементами. Чаще всего используются для этого частицы и междометия — такие, как не, нэ (ну, ладно, итак), альков (ну-ка), тегэд (итак). В русской речи калмыков эта стратегия сохраняется. Говорящий начинает разговор не с главного, а, как правило, с малозначительного предмета, часто имеющего формальный характер (как поживаете, какая зима/лето/весна в этом году и т. п.). После таких «подступов» он может перейти к главной теме, причем делается это деликатно, мягко. Да и заканчивается контакт отнюдь не обяза-
тельно какими-то четкими выводами. В общении калмыков многое зависит от тональности, настроя, расположения собеседников. Многое не высказывается прямо, многое следует домысливать, «почувствовать» в момент общения. Традиционные психолингвистические особенности общения проявляются и у современных калмыков, чему часто не придают значения их инонациональные собеседники. Между тем успех, бесконфликтность общения на русском языке в немалой степени зависят от этого тонкого, едва уловимого, но ощущаемого национального компонента общения16.
Между прочим, с точки зрения эффективности общения необходимо учитывать и цветовую символику, помнить о том, что у калмыков не рекомендуется желтый цвет, который считается цветом буддийской религии. Поэтому осуждается ношение лисьих, хорьковых шапок, шуб, желтых кофт, платьев, платков и т. п.
=1= =1=
*
Таким образом, при общении на русском языке калмыки определенно проявляют свою национальную принадлежность. Она обнаруживается в тематике речи, манере и тональности общения, стратегии ведения разговора, в использовании невербальных средств. Поскольку от данных компонентов общения во многом зависит успех межнациональной коммуникации с участием калмыков, необходимо их дальнейшее изучение.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. М., 1993.С. 172.
2 Имкенова А. Б. Этническая идентичность калмыков. Элиста, 1999. С. 91.
3 Там же. С. 97.
4 Национальный состав населения СССР. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М., 1991. С. 36.
5 Бодуэн де Куртене И. А. О смешанном характере всех языков // Избранные труды по общему языкознанию. Т. 1. М., 1963. С. 363.
6 Илишкин И. К. Развитие калмыцкого литературного языка в условиях формирования калмыцко-русского двуязычия. Элиста, 1972. С. 28.
7 Там же. С. 37.
8 Пюрбеев Г. Ц. Речевой этикет и язык жестов у монголов и калмыков // Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР. М., 1982. С. 117.
9 Там же. С. 58.
10 Амур-Санан А. Мудрешкин сын. Элиста, 1987. С. 85.
11 Артаев С. Н. Калмыцкий речевой этикет. Автореф. канд. дисс. М., 2001. С. 25.
12 Гегярлт, Элиста, 2001, № 1. С. 31.
13 Липкин С. О стихотворениях Давида Кугультинова // Теегин герл, Элиста, 1997. № 4. С. 68.
14 Артаев С. Н. Проблемы современного калмыковедения. Элиста, 2001. С. 120.
15 Теегин герл, 1995. № 2. С. 43.
16 Гегярлт, 1998. № 4. С. 67.
