CC BY
113
Национализм: диалектика любви и ненависти (возвращаясь к наследию Б. Андерсона)
Nationalism: The Dialectics of Love and Hatred (Coming Back to the Heritage of B. Anderson)
С.М. Маркедонов
Стала ли интерпретация национализма, предложенная Бенедиктом Андерсоном, «коперниканским» переворотом в понимании нации?
Работы Бенедикта Андерсона уже не одно десятилетие рассматриваются как «классика» дисциплины, определяемой на Западе как Nationalism Studies. Но особое место среди них занимает его исследование «Воображаемые сообщества». Работа увидела свет в 1983 г. и была переведена на русский через 18 лет поле первой публикации [Anderson, 1983]. По справедливому замечанию С.П. Баньковской, научного редактора русского издания знаменитой книги, «формулу "воображаемые сообщества" освоили даже те, кто никогда не читал знаменитого сочинения. Не удивительно. Кажется, она полностью раскрывает содержание, будучи полемически заострена против всех концепций нации и национализма, предполагающих некоторую объективную, независимую от социальных конструкций составляющую этих феноменов» [Баньковская, 2001, с. 3].
Действительно, пафос главного труда Андерсона конструктивистский. Само его название говорит об этом недвусмысленно. В его книге нация рассматривается не как биосоциальное явление, существующее вне конкретно-исторического контекста, а социально сконструированное сообщество. Возникновение наций он относит
Маркедонов Сергей Мирославович, кандидат исторических наук, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета, 125993, г. Москва, Миусская площадь, 6, smarkpost@gmail.com.
Markedonov Sergey M., Candidate of Science (History), Associate Professor at the chair of Foreign Area Studies and Foreign Policy, Russian State University of Humanities, 6, Miusskaya Square, Moscow, 125993, Russia, smarkpost@gmail.com.
к периоду появления «печатного капитализма». Но было бы неверно сводить теоретико-методологическое новаторство Андерсона исключительно к его конструктивизму. Стоит отметить, что выход в свет его главного труда случился практически одновременно с двумя другими «классическими» работами - исследованием Эрнеста Геллнера «Нации и национализм» и сборником «Изобретение традиции» под редакцией Эрика Хобсбаума и Теренса Рейнджера [Hobsbawm, 1983; Gellner, 1983]. Во многом их выводы перекликались с основными идеями Бенедикта Андерсона. Тот же Хобсбаум писал о том, что «изобретенная традиции - это совокупность общественных практик ритуального или символического характера, обычно регулируемых с помощью явно или неявно признаваемых правил», а Геллнер предлагал формулу, согласно которой «национализм создает нации, а не наоборот» [Геллнер, 1991, с. 15; Хобсбаум, 2000, с. 48].
Таким образом, Андерсон наряду с некоторыми своими коллегами сумел глубже других разглядеть запрос на усложнение понимания феноменов нации и национализма. И не просто разглядеть, но и сформулировать соответствующее научное предложение. И в этом плане не менее важным является само отношение исследователя к изучаемому предмету. Для автора «Воображаемого сообщества» национализм был, прежде всего, историческим феноменом, который требовал качественного научного анализа, а не публицистического обличения. Он не видел в нем одно лишь средоточие пороков и конфликтов. По его словам, «в эпоху, когда прогрессивные интеллектуалы-космополиты привыкли настаивать, что национализм - чуть ли не патология, что он коренится в страхе перед Другим и в ненависти к нему, что он сродни расизму, полезно напомнить себе о том, что нации внушают любовь, причем нередко до основания пропитанную духом самопожертвования» [Андерсон, 2001, с. 160]. Андерсон называл «культурными продуктами национализма» поэзию, музыку, искусство в самом широком смысле этого слова. При этом в его работах нет и апологетики национализма, тем паче что сам автор призывал подходить к данной дефиниции дифференцированно, предлагая свою собственную типологию данного явления. Думается, что попытка объективизации знаний о нации и национализме может претендовать на то, чтобы считаться значимой научной инновацией.
На какие предметные области гуманитарного знания в наибольшей степени повлияла обсуждаемая книга Б. Андерсона?
Исследование Андерсона представляет большую ценность и для культурологов (специалистов по теории и истории культуры), и для философов (в особенности для тех, кто посвятил себя изучению истории идей, изменивших человечество), и для специалистов по этнополитическим конфликтам. «Воображение» иного как антитезы для «своего» и «правильного» является одним из центральных моментов в генезисе любого противостояния. Однако «Воображаемые сообщества» - это, в первую очередь, исследование историка, поскольку рождение национализма четко вписывается в определенный временной контекст. Более того, выводы Андерсона интересны не только и даже не столько своими обобщениями и генерализациями. Его труд богат подробным описанием конкретных националистических «техник»,
понятных лишь при обращении к более широким историческим контекстам. И в этом смысле мы можем говорить об «историзме» Андерсона. Помимо научного значения этого принципа он крайне важен и актуален для сегодняшних интеллектуальных дискуссий в России и на постсоветском пространстве, где доминируют эссенциа-листские и примордиалистские подходы, трактующие нацию как явление вневременное и едва ли не генетическое.
Насколько перспективно рассмотрение национализма в качестве культурной системы на современном этапе развития науки?
На узость понимания национализма как культурной системы уже указали некоторые современные авторы. Так, профессор В.С. Малахов справедливо говорит о том, что «национализм лишь пользуется культурой для реализации своих политических целей» [Малахов, 2005, с. 134]. И какими бы «продуктами» национализма не выступали те или иные произведения музыки и литературы, они имеют и собственную логику развития. В противном случае велик риск воспроизводства пресловутого «принципа партийности» к сфере культуры только на националистической основе. Крайне важно обращать внимание и на такой сюжет, как ситуативность политического поля, в котором действуют авторы того или иного националистического проекта.
Периодизация развития национализма, по Б. Андерсону, - это последовательный накат «волн», в основе своей представляющих различные способы воображения нации. Стоит ли ожидать еще одной «волны» в будущем? Обладает ли сегодня национализм универсальной легитимностью, о которой писал Б. Андерсон?
Автор «Воображаемых сообществ» справедливо указывал как на конкретно-исторические предпосылки появления национализма в целом, так и отдельных его типов. Но сам Андерсон работал не в пространственно-временном вакууме. Его первые «полевые опыты» были связаны с временем краха колониализма, массовым появлением новых национальных государств, периодом холодной войны, когда националистические практики активно использовались двумя сверхдержавами в своих узко эгоистических интересах (а вовсе не ради провозглашаемых высоких ценностей). В тот период националистический дискурс доминировал повсеместно. Однако тогда же ему уже был брошен вызов со стороны идей не национальной, а религиозной солидарности. Война в Афганистане, «исламская революция» в Ираке, трансформация арабо-израильского конфликта из противостояния государств в асимметричный конфликт с возрастающей ролью религиозной идентичности и сетевых, а не вертикально построенных структур. Все это было предвестником бурного XXI века с его «глобальным терроризмом» и идеями «межцивилизационной борьбы» [Huntington, 1993, p. 22-49; Huntington, 1996]. Национальная идентичность оспаривается интеграционными транснациональными проектами (разной направленности), дискурсом религиозной солидарности. Думается это броуновское движение вокруг проектов нации, глобализма, локализма, религиозного выбора, государства и сетевых структур в ближайшей перспективе станет главным трендом человеческого развития, в котором далеко не одно лишь национальное начало будет «воображаться» и «представляться». И в самом деле, неплохо бы
понимать особенности воображения у сторонников пресловутого «Исламского государства»1. Таким образом, если перефразировать «вождя мирового пролетариата», идеи Андерсона в новом контексте становятся не догмой, а руководством к действию. К действию по осмыслению новых механизмов «воображения» за рамками националистического дискурса, стремительно теряющего свою универсальность.
Ядро эмоциональной стороны национализма, согласно Б. Андерсону, составляют самопожертвование и любовь, а не образ врага или ненависть. Так ли это, по Вашему мнению?
Думается, одно не противоречит другому. Как минимум, любовь и ненависть, образ врага и самопожертвование находятся друг с другом в сложном диалектическом взаимодействии. В конце концов, националистами мы можем назвать и Ибрагима Ругову, и Хашима Тачи, и Махатму Ганди, и Натурама Годсе. Но как по-разному они понимали любовь и ненависть. Да и свою борьбу за национальное освобождение! Существует немало примеров того, как искренние в своих убеждениях люди, говорящие о любви к Отечеству и даже готовые отдать за него жизнь, не скупились на то, чтобы отнимать ее у тех, кого они «воображали» как «врагов», «чужаков», «агрессоров». Трудно нарисовать четкую красную линию, которая отделяла бы одно от другого. Заслуга Андерсона была в том, что он пытался уйти за рамки «черно-белой картинки» восприятия национализма. И делая это, апеллировал к любви, патриотизму и самопожертвованию. Но было бы другой крайностью видеть в эмоциональной стороне национализма один сплошной альтруизм и любовь без всяких проявлений насилия. ^
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М.: Канон-Пресс-Ц; Кучково поле, 2001. 288 с. Баньковская С.П. Воображаемые сообщества как социологический феномен // Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М.: Канон-Пресс-Ц; Кучково поле, 2001. С. 3-14. Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991. 126 с. Малахов В.С. Национализм как политическая идеология. М.: Книжный дом «Университет», 2005. 320 с.
Хобсбаум Э. Изобрение традиций // Вестник Евразии. 2000. № 1. С. 47-62. Anderson B. Imagined communities. Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London: Verso, 1983. 160 p.
Gellner E. Nations and Nationalism. Ithaca; NY: Cornell University Press, 1983. 207 p.
1 «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ ДАИШ) - террористическая организация, запрещенная в РФ.
The Invention of Tradition / Hobsbawm E., Ranger T. (ed.) Cambridge: University Press, 1983. 320 p.
Huntington S. The Clash of Civilizations // Foreign Affairs. 1993. Vol. 72. № 3. P. 22-49. Huntington S. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. NY: Simon & Schuster, 1996. 367 p.
REFERENCES
Anderson B. Voobrazhaemye soobshchestva. Razmyshleniya ob istokakh i rasprostranenii natsionalizma [Imagined communities. Reflections on the Origin and Spread of Nationalism]. Moscow: Kanon-Press-Ts; Kuchkovo pole, 2001. 288 p. (in Russian). Ban'kovskaya S.P. Voobrazhaemye soobshchestva kak sotsiologicheskii fenomen [Imagined communities as a sociological phenomenon], in Anderson B. Voobrazhaemye soobshchestva. Razmyshleniya ob istokakh i rasprostranenii natsionalizma. Moscow: Kanon-Press-Ts; Kuchkovo pole, 2001. P. 3-14 (in Russian). Gellner E. Natsii i natsionalizm [Nations and nationalism]. Moscow: Progress, 1991. 126 p. (in Russian).
Malakhov V.S. Natsionalizm kak politicheskaya ideologiya [Nationalism as a political ideology]. Moscow: Book house «Universitet», 2005. 320 p. (in Russian). Khobsbaum E. Izobrenie traditsii [The invention of tradition], in Vestnik Evrazii. 2000. № 1. P. 47-62 (in Russian).
Anderson B. Imagined communities. Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London: Verso, 1983. 160 p.
Gellner E. Nations and Nationalism. Ithaca; NY: Cornell University Press, 1983, 207 p. The Invention of Tradition / Hobsbawm E., Ranger T. (ed.) Cambridge: University Press, 1983. 320 p.
Huntington S. The Clash of Civilizations, in Foreign Affairs. 1993. Vol. 72. № 3. P. 22-49. Huntington S. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. NY: Simon & Schuster, 1996. 367 p.
