CC BY
30ской операции (причем как в военном, так и в гражданском аспекте) для каждой категории задач. План может дополняться и уточняться в зависимости от конкретных условий обстановки в районах предстоящей операции (уточнение терминологии и штабных процедур при планировании и проведении совместных операций и разработка мероприятий по организационной и технической совместимости систем разведки и управления войсками и оружием). Должна предусматриваться разработка согласованных подходов к процедуре применения военной силы и рекомендаций по её применению;
□ выработка единых стандартов для проведения базовой и специальной подготовки для национальных МС и создание общих региональных учебных центров на базе существующих национальных центров для совместной подготовки частей и подразделений МС;
□ разработка механизма оценки эффективности применения МС в ходе операции с обоснованием системы показателей, характеризующих полноту поэтапного выполнения задач. Создание объединенных аналитических групп миротворческих сил для совместного сбора, обобщения и анализа подготовки и проведения операции на основе единых методик оценки их эффективности.
В долгосрочной перспективе невозможно предугадать, будет ли "вечный мир" характерной чертой наступившего века, или, как и в ХХ - м веке, его ждут войны и потрясения. Но одно очевидно - уже сегодня целесообразно внести структурные изменения в существующие гарантии сохранения мира и стабильности на евро-азиатском пространстве с использованием общего механизма миротворчества. Необходимо "сквозное" проникновение теории и практики миротворчества через все региональные и национальные структуры.
Без определенных практических шагов в области совместного миротворчества попытки самостоятельно решать задачи по обеспечению безопасности на региональном уровне обречены на низкую эффективность. Нет сомнений, что преодоление возможных проблем и расхождений в этой области будет крайне трудным делом. Однако очевидно, что каждый шаг по объединению усилий стран в противодействии общим вызовам и угрозам станет очередным вкладом в фундамент глобальной безопасности.
♦ ♦ ♦
НАТО И ПОСТ-ЮГОСЛАВСКИЕ ГОСУДАРСТВА: НОВЫЙ ЭТАП С.А. Романенко,
Старший научный сотрудник ИМЭПИ РАН
Присоединение к евро-атлантическим структурам, прежде всего, вступление в НАТО и ЕС было и остается одним из главных приоритетов практически всех пост-югославских государств. Однако внутриполитическое и социальноэкономическое развитие этих стран в последние два года, а также изменение международной ситуации разделили их по отношению к вступлению в НАТО на три группы. В первую входит пока одна Словения, получившая на Пражском саммите 2002 г. приглашение вступить в члены союза. Вторая объединяет «кандидатов в «кандидаты» на вступление» - Хорватию и Македонию. Наконец, к третьей группе относятся государства, пока в той или иной мере лишь стремящиеся стать кандидатами на членство в Альянсе - Сербия и Черногория, Босния и Герцеговина. В 2001-2003 гг. Балканы в целом и государства-наследники СФРЮ практически перестали быть ареной военно-политического соперничества великих держав или противостоящих блоков, в особенности России и «стран Запада», как это неоднократно бывало в Х1Х-ХХ вв. Балканы постепенно расстаются со своими сложившимися на протяжении веков иллюзиями о том, что они могут использовать свое геостратегическое положение: либо «продавать» его той или иной внешней силе, либо посредничать между ними. «Сегодня процессы глобализации разрушили этот стереотип и привели к маргинализации региона», - полагает глава Хельсинкского комитета за права человека в Сербии С. Бисерко2.
После кровавых войн и межэтнических столкновений 90-х годов ХХ в. большинство вновь образовавшихся независимых государств (за исключением Словении) оказались отброшенными назад по сравнению с уровнем развития и политического влияния СФРЮ, и сегодня все они с разной степенью остроты нуждаются в помощи извне. Эта помощь затрагивает практически все стороны их существования: инвестиции, экономические и политические реформы, и, не в последнюю очередь, национальную безопасность и региональную стабильность, что подразумевает полный и всеобщий отказ от этнотерриториаль-ных притязаний. «Ситуация на территории бывшей Югославии уже не является взрывоопасной. Дейтонские соглашения остановили войну в Боснии и Герцеговине, хотя еще не до конца эффективно действует центральная власть. Самое важное - был положен конец амбициям соседних го-
2 Бисерко С. Почему международное сообщество помогает Балканам: из солидарности ли из геостратегических
соображений? // Вестник Европы. - М., 2002. - Том V. - С. 39.
сударств, стремившихся к изменению границ», -завил во время своего визита в Москву в феврале 2003 г. президент Хорватии С. Месич. - Что касается Хорватии, могу с уверенностью сказать, что это так. Но мы должны и из Белграда получить соответствующий сигнал, который подтвердит, что это так. Невозможно увязывать решение проблем Косово с изменением статуса или границ Боснии и Герцеговины».
Это замечание представляется принципиально важным, поскольку среди определенной части сербских политиков в Косово вновь возникают «предложения» о присоединении к Сербии Республики Сербской в Боснии в качестве «компенсации» за очевидную в будущем утрату Сербией Косово. Вероятно, именно это, в частности, имел в виду заместитель министра иностранных дел России А. Мешков, когда сказал, что «балканский костер уже потушен» 3. Скорее он продолжает тлеть, но благодаря усилиям международного сообщества ему не дают разгореться. На мой взгляд, Россия ни в коем случае не должна поддерживать подобные «прожекты», выдвижение которых само по себе может привести к негативным последствиям.
Показала свою неэффективность и уходит в прошлое ложная политико-стратегическая дилемма: либо «Запад», либо Россия. Последняя пыталась некоторое время играть роль то ли Российской империи, то ли СССР, не располагая в принципиально иной исторической ситуации возможностями для этого. Об отказе от подобной позиции свидетельствует вывод российских контингентов из Боснии и Герцеговины и, в особенности, из Косово. Этот вывод является по сути дела молчаливым признанием ошибочности и политической бесперспективности опаснейшего российского «броска на Приштину», совершенного в 1999 г. лишь для того, чтобы опередить ввод контингента войск НАТО. Впрочем, возникает вопрос: не является ли и этот шаг также ошибкой, сужающей как поле конкретного сотрудничества с НАТО в миротворческих операциях, так и ограничивающей возможности России на пост-югославском пространстве? Ведущие политические деятели Сербии, Черногории, Хорватии не раз заявляли о том, что Россия должна играть большую и более активную роль в урегулировании последствий конфликтов 90-х годов. «Создается впечатление, что Россия недостаточно присутствует в регионе. Я думаю, что здесь должны присутствовать все главные акторы международного сообщества. Не только ЕС, но и США, и Россия. Только таким путем международное сообщество может способствовать установлению стабильности в регионе, тому, чтобы он после завершения переходного периода приблизился к развитому европейскому обществу. Россия не продемонстрировала достаточный интерес к бо-
3 НГ-Дипкурьер. - М., 2003. - № 3 (47). - 10 фев.
лее серьезному присутствию в этом регионе», -говорил в августе 2002 г. в интервью Би-Би-Си занимавший тогда пост президента Черногории, а ныне премьер-министр М. Джуканович.
При этом словенские и хорватские политики отмечают, что Россия с пониманием относится к стремлению этих стран вступить в НАТО, отдавая себе отчет в том, что это стремление не имеет никакого «антироссийского» подтекста, а соответствует их национальным и региональным интересам. В то же время Москве надо окончательно проститься с иллюзиями относительно того, что Сербия и Черногория могут быть «союзниками» России против НАТО или Запада.
«Запад разработал механизмы «нормализации» и «дисциплинирования» Балкан по следующим основным направлениям: членство в Совете Европы, ассоциация с Европейским Союзом, соглашения о стабилизации и, наконец, партнерство с НАТО»4. Возврат к противостоянию невозможен, а если и возможен, то роль пост-югославских государств уже не будет прежней. Их более нельзя будет использовать как «разменную монету» в политической игре «Востока» с «Западом» или, тем более, как арену конфронтации между ними. На такую роль для своих стран пост-югославские политики вне зависимости от политической ориентации больше никогда не согласятся. Согласно их внешнеполитическим концепциям, эти государства в новой исторической ситуации и международной обстановке должны превратиться в субъект, а не оставаться объектом международных отношений. Одновременно и политика этих государств отходит от традиционной для нее в XIX -XX вв. «игры» на противоречиях между державами или военно-политическими блоками.
Подтверждая свой выбор в пользу присоединения к Европе путем интеграции в евроатлантические структуры, пост-югославские государства стремятся активизировать сотрудничество с ними. Словения, Хорватия и Македония являются членами «Партнерства во имя мира», словенские и хорватские подразделения участвуют в проводимых в рамках этой программы маневрах. Кроме того, словенские военнослужащие принимают участие в миротворческой операции в Боснии и Герцеговине, что рассматривается как своеобразная подготовка к вступлению в НАТО. Вместе с тем, общественное мнение в тех же Словении и Хорватии претерпевает некоторые изменения. Если политические партии поддерживают вступление в Североатлантический альянс, то значительная часть населения скорее склонна поддержать присоединение к ЕС. Причем именно в ЕС, а не в НАТО многие пост-югославские политики видят гарантию сохранения мира. Согласно их логике, вхождение в Европейский Союз озна-
4 Бисерко С. Почему международное сообщество помогает Балканам: из солидарности ли из геостратегических соображений? // Вестник Европы. - М., 2002. - Том V. - С. 40.
чает открытость границ, функционирование по тем правилам, которые существуют в ЕС, устранение возможности возникновения войны как способа решения проблем. Если же границы будут открыты, то стремление к их изменению исчезнет. Нельзя не отметить, что определенная часть населения опасается, что их страны могут быть вовлечены в чуждые их национальным интересам войны. Все это приобретает особую важность накануне назначенного на 23 марта в Словении референдума по вопросу о вступлении в обе эти организации.
В Сербии отношение к НАТО также неоднозначно. Многие сербы до сих пор не могут забыть бомбардировок 1999 г. Пока неизвестно, как будет развиваться внутриполитическая ситуация после убийства премьер-министра З.Джинжича. В Белграде не принято говорить вслух о стремлении вступить в НАТО. Однако ни Сербии, ни Черногории, по-видимому, не избежать вступления в Альянс, равно как и Альянсу рано или поздно придется принять эти две страны в свою систему безопасности, обеспечивающую региональную стабильность. Белград и Подгорица не могут оставаться в изоляции (их отказ от вступления в НАТО был бы негативно встречен их соседями).
Политический класс Македонии пока колеблется относительно того, какая организация в дальнейшем будет поддерживать внутреннюю стабильность в стране - НАТО или ЕС. Впрочем, по мнению аналитиков, в последнее время, в особенности после парламентских выборов, прошедших осенью 2002 г., обстановка стабилизировалась. Целостность Македонии и, тем более, присоединение её районов с преимущественно албанским населением к Косово более не стоит в повестке дня.
Однако на пути вступления пост-югославских государств в НАТО существуют и другие проблемы. Прежде всего, практически во всех из них в соответствии с требованиями Брюсселя должна быть проведена военная реформа, нацеленная на сокращение и профессионализацию армии. Однако это неизбежно вызовет рост социальной напряженности, поскольку у правительств этих стран пока явно не достает средств, ни на то, чтобы в условиях безработицы обеспечить работой уволенных военнослужащих, ни на содержание профессиональной армии в соответствии со стандартами НАТО. Существуют также проблемы стандартизации вооружений в соответствии с требованиями Альянса. Возникают и некоторые разногласия относительно дальнейшего развития национальных вооруженных сил. Например, Хорватия стремится сохранить свои собственные достаточно сильные ВВС, в то время как НАТО, полагая, что эта страна находится под защитой «общего зонтика безопасности», выступает за сохранение в Хорватии лишь незначительного числа самолетов. В то же время, как отмечают наблюдатели, в последнее время Хорватия стала го-
раздо более желанным партнером и для НАТО, и для ЕС.
В пост-югославских государствах должны быть обеспечены и более эффективные способы гражданского контроля над ВС и силовыми структурами. Этого особенно трудно добиться в Сербии, где армия мало изменилась по сравнению с временами правления С. Милошевича и с огромным трудом поддается реформированию. Фактически платой за некоторые шаги в этом направлении является сохранение на тех или иных командных постах сторонников С. Милошевича. Процесс смены кадров идет очень медленно.
Невозможно обойти и проблемы политического характера. Все еще не урегулированными остаются этно-территориальные споры. Это касается Хорватии и БиГ (Республики Сербской), Хорватии и Сербии, Хорватии и Черногории, а в какой-то степени и экономико-территориального спора между Словенией и Хорватией. (Во всяком случае, он не стал препятствием для приглашения Словении в НАТО). Вероятно, проще всего из вышеназванного перечня поддается урегулированию черногорско-хорватская проблема полуострова Превлака, доставшаяся обеим странам в наследство от прекратившей свое существование «милошевичевской» СРЮ. По всей видимости, теперь решения в большей степени будут приниматься в Подгорице, а не в Белграде, что может привести к эффективному урегулированию ситуации.
Наконец, весьма сложной проблемой политико-психологического характера для Сербии, Хорватии, Боснии и Герцеговины является необходимость сотрудничества с Трибуналом в Гааге. Выдача обвиняемых и разыскиваемых Трибуналом все еще остается «болевой точкой» для правительств этих стран, поскольку значительная часть населения и выражающих эти настроения политических партий рассматривает обвиняемых как «национальных героев», а деятельность Трибунала - как попытку Европы и США ограничить завоеванный такой большой ценой суверенитет. Пока еще многие военные преступники вполне успешно скрываются и от Трибунала, и от своих собственных правоохранительных органов, которые смотрят на их преступления сквозь пальцы. Отношение к Гаагскому Трибуналу остается важной составной частью полемики между сторонниками вовлечения пост-югославских государств в евро-атлантические структуры и глобальную экономику и националистами, антиглобалистами и изоляционистами.
В особом положении находится Босния и Герцеговина, которая, по сути дела, все еще не стала единым и полностью суверенным государством. Это относится и к расхождению позиций властей в Сараево (как столицы «хорватско-мусульманской федерации», а не всей Боснии и Герцеговины), и Баня Луки (столицы Республики Сербской). Сербские политики негативно отно-
сятся к планам присоединения БиГ к НАТО. В то же время, такой шаг пока еще невозможен с учетом нынешних внутриполитических условий: в стране отсутствует единая армия.
В разногласиях относительно войны в Ираке (между США, с одной стороны, Германией и Францией, с другой) пост-югославские государства в основном приняли сторону Вашингтона. Однако при этом часто выражается мнение, что сейчас, вероятно, более желательным было бы вступление в Европейский Союз, а не НАТО, при понимании очевидного факта, что для вступления в ЕС необходимо соответствовать гораздо более высоким и сложным критериям не столько в отношении вооруженных сил, сколько в экономике и политике. В целом пост-югославские политики выражают надежду на то, что спорящие стороны все же найдут взаимоприемлемый компромисс.
♦ ♦ ♦
ИТОГИ ПРАЖСКОГО САММИТА НАТО ДЛЯ СТРАН ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ А.А. Язькова,
Главный научный сотрудник ИМЭПИ РАН
На состоявшемся 21-22 ноября 2002 г. в Праге саммите Североатлантического альянса 7 из 10 стран «вильнюсской группы» (образована в марте 2002 г. на встрече президентов десяти государств в Вильнюсе) получили приглашение вступить в НАТО - кроме трех государств Балтии, это - Словения, Словакия, Болгария и Румыния. Далее им предстоит длительный процесс подготовки и ратификации. Окончательные решения по поводу их членства в этой организации будут приняты на майском саммите НАТО 2004 г.
Для Албании, Болгарии и Румынии курс на интеграцию в Альянс стал приоритетом их внешней политики еще в начале 90-х годов, при этом наибольшую активность проявили непосредственно не затронутые вооруженными конфликтами на пост-югославском пространстве Болгария и Румыния.
Парламент Болгарии после двухлетних дискуссий принял в декабре 1993 г. декларацию, подтверждавшую готовность страны присоединиться к НАТО. В декабре 1995 г. болгарское правительство подало официальную заявку, повторенную в феврале 1997 г., несмотря на то, что это совпало с началом обострения кризиса вокруг Косово и, несмотря на тот факт, что 2/3 болгар, согласно опросам общественного мнения, негативно относились к любым формам сотрудничества с Альянсом в случае вооруженного конфликта на Балканах.
Руководство Румынии официально заявило о решении вступить в НАТО в октябре 1991 г., и
впоследствии этой цели были подчинены все основные стратегические решения и действия румынских властей - в сентябре 1993 г. была подана официальная заявка на членство в НАТО, а спустя год - в сентябре 1994 г. - Румыния стала одним из первых участников принятой на Брюссельском саммите НАТО программы «Партнерство во имя мира» (ПИМ). Характерно, что, согласно данным Еврокомиссии, о своем намерении поддержать немедленное вступление страны в Альянс заявили в марте 1996 г. 95% опрошенных граждан Румынии (для сравнения: в Польше этот показатель составлял 92, в Словении - 71, в Словакии - 63, а в Чехии и Венгрии - менее 60 %).
Вооруженные конфликты первой половины 90-х годов на территории экс-Югославии в той или иной мере затронули все страны ЮгоВосточной Европы, превратив большинство из них в «прифронтовые государства». Поэтому начавшийся при посредничестве США и НАТО мирный процесс (Дейтонские соглашения по Боснии и Герцеговине, временное прекращение вооруженных столкновений в Косово и Македонии) вселял в них надежду на хотя бы относительную эффективность действий по «принуждению к миру», подтверждая, как им казалось, безусловную правильность избранного ими пути. Во время воздушной операции НАТО в Югославии Болгария и Румыния предоставили свое воздушное пространство и аэродромы для транзитного пролета самолетов, а Албания - инфраструктуру для размещения наземных и морских сил НАТО.
Намерения всех трех стран продолжить курс на вступление в НАТО не поколебали ни кризис 1998-1999 гг., ни натовские бомбардировки СРЮ, ни дальнейшее развитие ситуации вокруг Ирака, когда стали говорить о так называемом кризисе Альянса.
Именно поэтому важно понять подлинные мотивы их настойчивости, оценить новые возможности, открываемые для них членством в НАТО, и им же порождаемые новые проблемы. Не менее существенно понимание причин, по которым лидеры этого военно-политического союза согласились начать переговорный процесс со странами Юго-Восточной Европы, по большинству стандартов пока еще не готовых к вступлению в Альянс.
После революционных перемен конца 80-х годов и распада «социалистического содружества» доминирующей чертой политики стран Центральной и Юго-Восточной Европы стало стремление к «возврату в Европу», с которой не только их лидеры, но и большинство населения связывали надежды на лучшую жизнь и искоренение негативных черт авторитарных и тоталитарных режимов. После распада СССР возросла решимость их лидеров получить от НАТО гарантии своей безопасности.
Характерный факт: во время августовского
