CC BY
292
УДК 159.9.07 НАРРАТИВНЫЙ ПОДХОД К ИССЛЕДОВАНИЮ САМОПОНИМАНИЯ
Тучина О.Р.
Статья посвящена рассмотрению феномена самопонимания в рамках нарративного подхода. Цель исследования: проанализировать основные особенности нарративного подхода в области исследования самопонимания, выявить специфику данного подхода к изучению феномена самопонимания. Автор рассматривает ряд концепций самопонимания в русле нарративного подхода, выявляет их специфику. Автор делает вывод, что самопонимание в нарративной традиции рассматривается как непрерывная самоинтепретация, происходящая в определенном социальном и культурном контексте.
Особое внимание в статье уделяется концепции самоинтерпретации и ее анализу в рамках психологии человеческого бытия, где самопонимание рассматривается как поиск и нахождение себя. Самоинтерпретация, таким образом - способ, стратегия поиска себя, а каждый тип самоинтерпретации представляет собой определенный тип вопросов, которые человек задает себе, задавая, тем самым, направление поиска себя.
Ключевые слова: самопонимание; нарративный подход; самоинтерпретация.
NARRATE APPROACH TO RESEARCH SELF-UNDERSTANDING
Tuchena O.R.
Article is devoted to consideration of a phenomenon of self-understanding within a narrative approach. Research objective: to analyze the main features of a narrative approach in the field of self-understanding research, to reveal specifics of this approach to studying of a phenomenon of self-understanding. The author considers a number of concepts of self-understanding in the tideway of a narrative approach, reveals their specifics. The author draws a conclusion that the self-understanding in narrative tradition is considered as the continuous Self-Construal occurring in a certain social and cultural context.
The special attention in article is given to the concept of Self-Construal and its analysis within psychology of human life where the self-understanding is considered as search and finding of. Self-Construal, thus - a way, strategy of search of, and each type of Self-Construal represents a certain type of questions which the person sets to itself, setting, thereby, the direction of search of.
Keywords: self-understanding; narrative approach; Self-Construal.
Работа выполнена в рамках реализации Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009 -2013 годы. Проект 14.B37.21.0542. «Самопонимание субъекта в разных этнокультурных средах».
Проблема понимания в современной психологической науке рассматривается не только в когнитивной плоскости, но гораздо шире - как способ бытия человека в мире и понимания этого мира и себя в нем. Как отмечает В.В.Знаков, в области психологии понимания в последнее десятилетие про-
изошло смещение фокуса исследовательских интересов с анализа преимущественно когнитивных сторон понимания в область изучения герменевтических и экзистенциальных сторон. Вместе с тем, любая попытка понимания окружающего мира является в то же время попыткой понять свое место в этом мире, свое отношение к нему. «Даже если мы пытаемся понять что-то внешнее, какую-то объективную реальность, мы выражаем самих себя, познаем, расширяем и понимаем свой внутренний мир» [1, с. 15]. Соответственно, та же тенденция наблюдается и в области изучения самопонимания.
В ряде работ нами была предпринята попытка проанализировать подходы к изучению феномена самопонимания и обосновать выделение основных направлений исследования данного феномена. Проанализированный нами научный материал позволил выявить три основных направления исследования феномена самопонимания: когнитивное, нарративное и экзистенциальное [2].
В основе нарративного подхода лежит концепция американского литературоведа Ф. Джеймсона о нарративе как собой эпистемологической форме, организующей специфические способы нашего эмпирического восприятия [3]. В соответствии с этой концепцией, все воспринимаемое может быть освоено человеческим сознанием только посредством повествовательной фикции, поскольку реальность не существует объективно, а непрерывно конструируется в процессе общения и взаимодействия людей друг с другом. В результате этого взаимодействия отдельными сообществами людей создаются убеждения, ценности, законы, представления, которые находят выражение в языке. Сквозь призму этих представлений члены сообществ интерпретируют мир, наделяют смыслом те или иные явления, события, процессы их жизни.
Принципиальным положением нарративного подхода к исследованию «я» (а также в нарративной практике) является рассмотрение «я» как продукта совместного со-конструирования в сообществе (community). Фокусом нарративного исследования часто становятся дискурсы (как формы социальной практики, выраженные в языке), преломляющиеся в конкретных историях человече-
ской идентичности (жизненных историях (life-story) или я-нарративах (selfnarrative).
Наиболее важным способом нарративного сообщения является способность структурировать события таким образом, чтобы в повествовании присутствовал смысл движения (связанность или последовательность) и цель или ценностный конечный результат. Создаваемая субъектом нарративная конструкция должна представлять события в такой последовательности, чтобы достижение цели было более или менее правдоподобным. Описание события безотносительно цели повествования не создает ни у рассказчика, ни у слушателя чувства адекватности повествования. Главная задача рассказчика - развивать повествование по направлению к смысловому конечному результату, то есть постоянно иметь в виду цель рассказа. Правила нарративного конструирования направляют наши усилия на то, чтобы объяснять наши поступки себе и другим, т. е. быть понятными себе и друг другу.
Важной характеристикой историй является то, что они всегда содержат случайные события, т. е. непредвиденные обстоятельства, которые получают смысл именно в контексте истории. В процессе создания индивидуальной истории человек пытается объединить в ней все то, что с ним случайно произошло. Случайные события приобретают смысл в контексте жизненной истории, выполняя функции предвестников, ожиданий и предзнаменований того, что должно случиться. Т. е. рассказывание историй является стратегией преодоления непредвиденных обстоятельств. Нарратив, таким образом, «предполагает возможность задавать порядок и придавать согласованность опыту фундаментально нестабильного человеческого существования» [4, с. 39].
Как утверждают Й. Брокмейер и Р. Харре, нарратив действует как модель, которая используется для интерпретации человеческого опыта путем отсылки к правилам, которые включают в себя обобщенное знание. Структурирование индивидуального опыта в форме истории осуществляется в рамках определенного культурного канона. Нарративы действуют как гибкие формы посредниче-
ства между личностными (с их специфической реальностью) и обобщенными канонами культуры. Поэтому нарративы являются одновременно моделями мира и моделями собственного «Я». «Посредством историй мы конструируем себя в качестве части нашего мира» [4, с. 40].
Дж. Брунер в книге «Актуальные сознания, возможные миры» различает нарративный модус самоосмысления и самопонимания и более абстрактный научный модус, который он называет «парадигматическим» [5]. Последний лучше всего приспособлен для теоретически абстрактного самопонимания индивида; он основан на принципах, абстрагирующих конкретику индивидуального опыта от непосредственного жизненного контекста. То есть парадигматический модус способен обобщить лишь общечеловеческий, а не конкретно индивидуальный опыт, в то время как «нарративное понимание» несет на себе всю тяжесть жизненного контекста и поэтому является лучшим средством для передачи человеческого опыта и связанных с ним противоречий. Согласно Брунеру, воплощение опыта в форме истории, рассказа позволяет осмыслить его в интерперсональной, межличностной сфере, поскольку форма нарратива, выработанная в ходе развития культуры, уже сама по себе предполагает исторически опосредованный опыт межличностных отношений.
Американские психологи Б. Слугоский и Дж. Гинзбург переосмысливают концепцию идентичности Э. Эриксона в духе дискурсивно-нарративных представлений. Слугоский и Гинзбург пересматривают эриксоновскую теорию формирования эго-идентичности как модель «культурно санкционированных способов рассказывания о себе и других на определенных этапах жизни. Как таковая, эта модель лучше всего понимается как рационализированное описание рассказов о себе» [3, с. 97]. Стабильность этих рассказов поддерживается стабильностью системы социальных связей индивида с обществом, к которому он принадлежит.
В своей модели идентичности как личностной истории Д.П.Макадамс также отталкивается от понятия эго-идентичности Эриксона и утверждает, что
идентичность сама по себе может принимать форму истории, содержащей в себе описание обстановки, сцены, персонажей и главную тему [6].
Идентичность должна сводить воедино различные аспекты Я, чтобы они могли быть осмысленно увязаны друг с другом в некой временной
последовательности. Идентичность, таким образом, - это способ организации
личного опыта. Исследователь полагает, что жизненные истории - такие же
характеристики индивидуальных различий между людьми, как черты личности, мотивация и т.д.
В рамках нарративного подхода можно рассматривать работу Х. Левина, который ввел понятие «принцип Дон Кихота». Этот принцип рассматривает формирование идентичности посредством чтения или выслушивания историй. Читатель (слушатель), отождествляя себя с главным героем, начинает играть эту роль в реальном мире.
Данный принцип в дальнейшем развил Т. Сарбин, утверждавший, что человеческая жизнь, как и повествование, обладает фабулой, временной последовательностью и важными эпизодами. Поэтому смысл человеческой деятельности и опыта выражается с наибольшей полнотой в повествовании [7].
Г Херманс, опираясь на работы М. Бахтина, рассматривает идентичность как полифонический роман, в котором содержится множество голосов-позиций, ведущих диалоги друг с другом [8]. В то время, как в теории Сарбина автор рассказывает историю о себе-герое, Херманс видит личностную историю как полифонический роман, где несколько авторов, рассказывающих свое видение истории, могут вступать в диалог. В результате этих диалогов образуется сложная идентичность (самость), обладающая нарративной структурой.
Возникновение нарративного подхода в терапии принято связывать с именами Майкла Уайта и Дэвида Эпстона и публикацией в 1990 году их книги «Нарративные средства достижения терапевтических целей». Нарративная (повествовательная) психотерапия является философской позицией, теснейшим образом связанной с онтологическим пониманием человека как активного су-
щества, рассказывающего истории. Основополагающая задача, стоящая перед индивидом на протяжении всей его жизни, заключается в том, чтобы придать смысл своему существованию. По словам Майкла Уайта, люди осмысливают свою жизнь через истории. К какой бы культуре мы ни принадлежали, ее нарративы влияют на нас, и под этим влиянием формируется личный нарратив каждого конкретного человека [9]. Этот жизненный нарратив похож на историю, некую последовательность событий, объединенную общим сюжетом. Те события, которым человек придает особое значение, ложатся в основу сюжета, при этом многие другие события как бы выпадают из поля его зрения, поскольку не укладываются в общий сюжет.
Согласно Уайту, нарративная терапия сфокусирована на том, как люди выражают свой опыт. Эти выражения опыта, переживания мира или жизни, есть акты интерпретации (через язык), посредством которых люди придают смысл своему опыту и делают его понятным для себя и для других. Смысл и опыт нераздельны. Выражения опыта имеют культурный контекст и наполнены культурно заданными знаниями и практиками. Люди предпочитают те смыслы, которые разделяются их сообществом. Смыслы личного опыта, которые изначально расплывчаты и неясны, определяются и проговариваются в сообществах людей в соответствии с установленными процедурами. Таким образом, люди формируют и переформируют свою жизнь через выражения опыта, через истории. Истории, циркулирующие в сообществе, являются источниками норм и эталонов, с которыми человек постоянно себя сравнивает, и очень часто именно подобное сравнение является важным источником возникновения и поддержания проблем. Другими словами, можно сказать, что нарративный подход «извлекает» проблемы из людей и размещает их в культурном ландшафте.
В нарративной терапии внимание исследователей обращается на осмысление психотерапевтической ситуации как нарратива. В зарубежной психологической литературе регулярно появляются данные исследований в области нарративной терапевтической практики.
Так в статье Диан рассмотрены различные способы, используемые в группах для изменения смысла, организации прошлого, объяснения настоящего и создание альтернатив для будущего. Нарративы рассматриваются как формы самосозидания, они могут быть использованы для организации поддержки или обучения, улучшения самопонимания и межличностных отношений [8]. Данный подход был применен при исследовании связи между гендером, Я-концепцией и особенностями детских автобиографических нарративов. При сравнении нарративов детей выяснилось, что у девочек автобиографические рассказы более длинные, более связные и детализированные, чем у мальчиков. Для девочек также характерно помещение нарратива в социальный контекст, что представляет их более аффелиативными и упоминают в рассказах больше людей и описаний эмоций, чем мальчики, то есть у девочек нарративы более соотносятся с социальным контекстом и являются более структурированными.
Исследователи в области семейных историй выявили, что существенную роль в развитии самопонимания играют способы семейного соконструирования историй о прошлом [10]. В качестве критериев самопонимания исследователи рассматривают уровень самоуважения и локус-контроль. Выявленные в ходе исследования 3 основных стиля семейного соконструирования историй-воспоминаний (скоординированный, индивидуальный и навязанный) имеют определенные особенности и влияют на особенности самопонимания. Так скоординированный стиль предполагает активное и равноправное участие всех членов семьи в создании нарратива и высокий уровень согласованности изложения историй и положительно влияет на уровень самоуважения детей. Индивидуальный стиль предполагает изложение точки зрения каждого участника создания истории на излагаемое событие и положительно влияет на уровень экстерналь-ности детей. Навязанный стиль предполагает изложение событий только с точки зрения родителей и связан с низким уровнем самоуважения у детей.
Д. Вест и Л. Данн исследуют, как создаются и используются детские истории самопонимания [12]. Цель создания таких историй - выявить причины
нарушения детьми правил поведения. Статья демонстрирует, как при помощи таких историй может быть изменено поведение детей. Детям предложили вести дневник, описывающий поведение их и других детей, демонстрирующий цели и мотивы «плохого» поведения.
Весьма интересным представляется исследование самопонимания в процессе создания терапевтических историй у членов общества Анонимых алкоголиков. Исследователи доказывают, что создание историй о своей жизни, где нет места алкоголю, является толчком к самопониманию [13].
Феномен автобиографической памяти (АП), являющийся объектом исследований В.В. Нурковой, также в некоторых аспектах совпадает с понятием «самопонимание». Нуркова выделяет специфические функции АП, среди которых важное место занимает экзистенциальная, то есть осознание смысла жизни, предназначения [14]. К экзистенциальным функциям АП исследователь относит следующие: формирование идентичности, установление интервалов самоидентичности личности (процесс периодизации личностью этапов своего жизненного пути и рефлексии ключевых моментов в собственном развитии), осознание уникальности своей жизни, самопознание посредством автобиографического анализа, определение смысла жизни, самоопределение в координатах истории и культуры, осознание временной протяженности (историчности) личности, функция экзистенциальной интеграции личности. Выделенные В.В. Нурковой экзистенциальные функции автобиографической памяти во многом совпадают с представлением о самопонимании в нарративном подходе, являясь способом организации личного опыта, формирования и поддержания идентичности. Таким образом, самопонимание может рассматриваться в данном подходе как экзистенциальный аспект автобиографической памяти, являясь способом организации личного опыта, формирования и поддержания идентичности.
К нарративной традиции исследования самопонимания можно отнести и исследования феномена самоинтерпретации. На индивидуальном уровне в ка-
честве медиатора культурного влияния в западной кросс-культурной психологии рассматривается феномен самопонимания, введенный Х.Маркусом и Ш.Китаямой [15]. Понятие <^1^0^^^!», переводимое как «схема Я», «само-толкование», «Я-конструкт» или «самоинтерпретация», определяется как «констелляция мыслей, чувств и действий, проявляемых во взаимоотношении с другими» [16]. По мнению Х.Маркуса и Ш.Китаямы, типы самоинтерпретации являются продуктом интериоризации культурных норм и правил [17]. Культурные задачи вырабатывались и отбирались на протяжении многовековой истории каждого социума, реализуя эти культурные задачи, индивиды вырабатывают определенный тип самоинтерпретации.
Ученые выделили следующие типы самоинтерпретации в соответствии со способом самоопределения: «независимая», «взаимозависимая» и «металич-ностная». Независимая самоинтерпретация определяется как «отграниченное от других, целостное и стабильное Я, отделенное от социального контекста» [16, р. 581]. Взаимозависимая самоинтерпретация рассматривается исследователями как «гибкое и изменяющееся» Я, акцентирующееся на внешних свойствах окружения», таких как социальная, возрастная, гендерная, этнокультурная идентичность, семейная роль, особенности взаимодействия с другими людьми. Металичностная самоинтерпретация рассматривается как «чувство идентичности, выходящее за пределы индивида или личности и охватывающее более широкие стороны человеческого существования, жизни, души или космоса» [17].
В рамках психологии человеческого бытия самопонимание можно рассматривать как поиск и нахождение себя. Самоинтерпретация, таким образом -способ, стратегия поиска себя. В соответствии с тем, какой вопрос задает себе человек, он узнает что-то о себе. Конкретный характер самопонимания зависит от того, с какой позиции человек пытается получить ответы на жизненно важные вопросы, от того «фокуса», взгляда на мир, который характерен для субъекта. Позиция субъекта по отношению к миру и самому себе, воплощенная в
типе самоинтерпретации, порождает определенное субъективное представлением личности о себе. По нашему мнению, каждый тип самоинтерпретации представляет собой определенный тип вопросов, которые человек задает себе, задавая, тем самым, направление поиска себя. Эти направления поиска себя, типы самопонимания можно рассматривать в контексте предложенной В.В.Знаковым типологии понимания: «понимание-знание», целью которого является создание непротиворечивого «Образа Я»; «понимание-интерпретация», осуществляемое через ценностное отношение к понимаемому объекту и «понимание-постижение», которое является неотъемлемой частью человеческого бытия, не подающейся рациональному анализу [18].
Независимая самоинтерпретация - это способ самопонимания, представляющий собой осознание своей уникальности. Используя такой способ самопонимания, индивиды склонны чувствовать и осознавать, в первую очередь, свои отличительные черты, свои возможности, личностные качества и собственные цели. Данная стратегия самопонимания представлена, прежде всего, способностью и склонностью субъекта к рефлексии, сознательному самоанализу [19]. Успешное самопонимание данного типа можно определить как осмысленный результат наблюдения и объяснения человеком своих мыслей и чувств, мотивов поведения; умение обнаруживать смысл поступков; способность отвечать на причинные вопросы о себе, понимания себя и других. Таким образом, независимая самоинтерпретация - это способ самопонимания, представляющий собой постановку вопросов, направленных на выявление информации о своей уникальности, своих отличительных чертах. В наибольшей мере данный тип самопонимания соответствует когнитивной традиции понимания, которая реализуется в стремлении к получению истинных знаний о человеке, создавая уровень «понимания-знания» [18].
Взаимозависимая самоинтерпретация - это способ самопонимания, акцентирующийся на принадлежности к определенным группам: этническим, гендерным, возрастным, семейным, профессиональным, статусным и т.д. В
данном случае самопонимание осуществляется изнутри социокультурной среды: понимание субъектом себя как члена определенной общности. Данный способ самопонимания основан на соотнесении знаний с принимаемыми субъектом ценностями, которые согласуются с его представлениями о социально и этически должном. Данная стратегия самопонимания представлена, прежде всего, способностью и склонностью субъекта к идентификации себя с определенной группой, пониманию себя через соответствие нормам и ценностям данной группы.
Интерпретация своих мотивов, намерений, поступков через сопоставление их с культурными и социальными нормами и правилами представляет собой акты интерпретации, посредством которых люди придают смысл своему опыту и делают его понятным для себя и для других. Выражения опыта имеют культурный контекст и наполнены культурно заданными знаниями и практиками. То, как люди интерпретируют свой опыт, конституирует их жизнь: мир в котором они живут, самих людей их отношения, способы переживания и т.д. Конструируемые человеком реальности представлены в основном жизненными историями, которые люди рассказывают, интерпретируя, познавая, развивая их содержание и приписывая им смысл. В наибольшей мере данный тип самопонимания соответствует герменевтической традиции понимания, которая основана на интерпретации - способе понимания, порождение субъектом смысла понимаемого («понимание-интерпретация») [18].
Металичностная самоинтерпретация - это способ самопонимания, представляющий собой постановку вопросов, направленных на поиск смысла своего существования, своих поступков и мысленный выход за пределы жизни, включение ее в какую-то иную систему координат, в которой жизнь наделяется смыслом. В наибольшей мере данный тип самопонимания соответствует экзистенциальной традиции понимания, которая характеризуется направленностью на «понимание-постижение» ситуаций человеческого бытия [18]. Экзистенциальный способ самопонимания основан на большем принятии субъектом про-
тиворечий в своем Я и меньшем стремлении всему найти рациональное объяснение. Это также согласуется с точкой зрения Брушлинского: основными признаками субъектности мышления он считал отказ от оперирования жёсткими, заранее заданными дихотомическими альтернативами. Он полагал, что только при этом условии осуществим глубокий анализ альтернативных возможностей и соответственно выделение новых неявных качеств исследуемой реальности.
Основным положением нарративного подхода к исследованию самопонимания, таким образом, является рассмотрение «я» как продукта совместного со-конструирования в сообществе. Идентичность сводит воедино различные аспекты Я, и является, таким образом, способом организации личного опыта. Самопонимание в нарративной традиции рассматривается как непрерывная са-моинтепретация, происходящая в определенном социальном и культурном контексте.
Список литературы
1. Знаков В.В. Понимание, постижение и экзистенциальный опыт // Вопросы психологии. 2011. № 6. С. 15-24.
2. Тучина О.Р. Основные направления исследования феномена самопонимания в современной психологии // Современные исследования социальных проблем (электронный научный журнал). 2012. № 2. URL: http://sisp.nkras.ru/e-ru/issues/2012/2/tuchina.pdf (дата обращения: 20.05.2012).
3. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М: Интрада. 1998. 277 с.
4. Брокмейер К., Харре Р. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной теории // Вопросы философии, 2000, № 3. С. 29-42.
5. Burner J. Actual minds, possible worlds. Cambridge, 1986. 265р
6. McAdams D. P. The stories we live by: Personal myths and the making of the self. New York and London: The Guilford press. 1996.
7. Sarbin T. R. Narrative psychology: The storied nature of human conduct. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1986.
8. Барский Ф.И., Кутузова Д.А. Представления об идентичности в рамках нарративного подхода// Мир психологии. 2004. №2. С. 67-77.
9. Жорняк Е.С. Нарративная терапия: от дебатов к диалогу // Московский психотерапевтический журнал. 2001. № 3. URL: http://psychol.ras.ru (дата обращения 17.02.10). 20010413
10. Dean,R.-G. A narrative approach to groups. Clinical-Social-Work-Journal. 1998 Spr; Vol 26(1). Р. 23-37.
11. Bohanek, J. G., Kelly A. Marin, Robyn Fivush, Marshall P. Duke Family Narrative Interaction and Children's Self-Understanding The Emory Center for Myth and Ritual in American Life Working Paper No. 34, 2004
12. West, J.D.; Dann, L.K. Children's Stories for Psychological SelfUnderstanding // Individual Psychology: The Journal of Adlerian Theory, Research, and Practice. 1985. V. 41. No. 4. P. 461-470
13. Cain, C. Personal stories: Identity acquisition and self-understanding in Alcoholics Anonymous. Ethos. 1991 Jun; Vol 19(2): 210-253
14. Нуркова В.В. Культурно-исторический подход к автобиографической памяти// Автореферат д. пс. наук. М., 2009. 50 с.
15. Markus, H. R., & Kitayama, S. (1994). A collective fear of the collective: Implications for selves and theories of selves. Personality and Social Psychology Bulletin, 20, 568-579
16. Singelis, T. M. (1994). The measurement of independent and interdependent self-construals. Personality and Social Psychological Bulletin, 20, 580-591
17. Markus, H. R., & Kitayama, S. (1991). Culture and the self: Implications for cognition, emotion, and motivation. Psychological Review, 98, 224-253. Р. 581
18. Знаков В.В. Три традиции психологических исследований - три типа понимания // Вопросы психологии. 2009. № 4. С. 14-23.
19. Тучина О.Р. Самоинтерпретация и рефлексивность // Современные исследования социальных проблем (электронный научный журнал). 2012. N5(13). URL: http://sisp.nkras.ru/e-ru/issues/2012/5/tuchina.pdf (дата обращения: 29.06.2012).
References
1. Znakov V.V. Voprosy psihologii [Questions of psychology], no. 6 (2011):
15-24.
2. ^Лега O.R. Sovremennye issledovanija social'nyh problem [Modern Research of Social Problems], no. 2 (2012). http://sisp.nkras.ru/e-
ru/issues/2012/2/tuchina.pdf (accessed May, 20, 2012)
3. Il'in I.P. Postmodernizm ot istokov do konca stoletija: jevoljucija nauchnogo mifa [Postmodernism from sources till the end of century: evolution of the scientific myth]. M: Intrada, 1998. 277 р.
4. Brokmejer K., Harre R. Voprosy filosofii [Philosophy questions], no. 3 (2000): 29-42.
5. Burner J. Actual minds, possible worlds. Cambridge, 1986. 265р
6. McAdams D. P. The stories we live by: Personal myths and the making of the self. New York and London: The Guilford press. 1996.
7. Sarbin T. R. Narrative psychology: The storied nature of human conduct. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1986.
8. Barskij F.I., Kutuzova D.A. Mir psihologii [Psychology world]. no. 2 (2004): 67-77.
9. Zhornjak E.S. Moskovskij psihoterapevticheskij zhurnal [Moscow journal
of psychotherapists], no. 3 (2001).
http://psychol.ras.ru/ippp_pfr/j3p/pap.php?id=20010413 (accessed February 17, 2010)
10. Dean,R.-G. A narrative approach to groups. Clinical-Social-Work-Journal. 1998 Spr; Vol 26(1). Р. 23-37.
11. Bohanek, J. G., Kelly A. Marin, Robyn Fivush, Marshall P. Duke Family Narrative Interaction and Children's Self-Understanding The Emory Center for Myth and Ritual in American Life Working Paper No. 34, 2004
12. West, J.D.; Dann, L.K. Children's Stories for Psychological SelfUnderstanding // Individual Psychology: The Journal of Adlerian Theory, Research, and Practice. 1985. V. 41. No. 4. P. 461-470
13. Cain, C. Personal stories: Identity acquisition and self-understanding in Alcoholics Anonymous. Ethos. 1991 Jun; Vol 19(2): 210-253
14. Nurkova V.V. Kul'turno-istoricheskij podhod k avtobiograficheskoj pamjati [Cultural- historical approach to autobiographical memory]: avtoref. dis. ... dra. ps. nauk. M., 2009. 50 р.
15. Markus, H. R., & Kitayama, S. (1994). A collective fear of the collective: Implications for selves and theories of selves. Personality and Social Psychology Bulletin, 20, 568-579
16. Singelis, T. M. (1994). The measurement of independent and interdependent self-construals. Personality and Social Psychological Bulletin, 20, 580-591
17. Markus, H. R., & Kitayama, S. (1991). Culture and the self: Implications for cognition, emotion, and motivation. Psychological Review, 98, 224-253. Р. 581
18. ^Лега O.R. Sovremennye issledovanija social'nyh problem [Modern Research of Social Problems], no. 5 (2012) URL: http://sisp.nkras.ru/e-
ru/issues/2012/5/tuchina.pdf (accessed Jun, 29, 2012).
19. Znakov V.V. Voprosy psihologii [Questions of psychology], no. 4 (2009):
14-23.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Тучина Оксана Роальдовна, кандидат психологических наук, доцент кафедры философии Кубанского государственного технологического университета
Кубанский государственный технологический университет ул. Московская, д. 2, г. Краснодар, 350072, Россия
tuchena@yandex. ru
DATA ABOUT THE AUTHOR
Tuchena Oksana Roaldovna, candidate of psychological science, associate professor department of philosophy Kuban state technological university
Kuban state technological university
2, Moskovskaya street, Krasnodar, 350072, Russia tuchena@yandex. ru
Рецензент:
Ожигова Л.Н., д. пс. н., профессор кафедры психологии личности Кубанского государственного университета
