CC BY
93
риантов. Особенностью, отличающей лечебный заговор, является их низкая литературнописьменная обработанность. Собиратели фольклора довольно поздно обратились к изучению заговоров и заклинаний, этнографические сборники стали появляться во второй половине XIX в.; фиксируемые тексты, в которых в том или ином объеме представлен местный языковой вариант, подвергались первоначальной незначительной правки в соответствии с собственными наивными представлениями о языковой норме, при этом между собирателями фольклора и диалектологами нередко возникали споры о допустимости подобных правок по личному «чувству языка» конкретного этнографа. Имея дело с архивными записями, необходимо принимать во внимание факт языкового выравнивания, т. е. произвольного устранения местных языковых черт либо элементов устно-разговорной речи, что могло привести к появлению параллельных «вычищенных» текстов. Этим частично объясняется наличие в корпусе немецких лечебных заговоров как текстов с типичными для синтаксиса устно-разговорного варианта немецкого языка эмфатическими конструкциями, так и заговоров с относительно гомогенной в плане нормативности формой выражения.
Библиографический список
1. Авдеенко, О.Ю. Заговорные формулы в системоцентрическом и антропоцентрическом аспектах [Текст] : дис. ... канд. филол. наук : 10.02.19 / О.Ю. Авдеенко. - Комсомольск-на-Амуре, 2005. -223 с.
2. Адмони, В.Г. Исторический синтаксис немецкого языка [Текст] / В.Г. Адмони. - М. : Высш. шк., 1963. - 335 с.
3. Всеволодова, М.В. Теория функциональнокоммуникативного синтаксиса [Текст] / М.В. Всеволодова. - М. : Изд-во Московского ун-та, 2000.
- 504 с.
4. Гак, В.Г. Теоретическая грамматика французского языка [Текст] / В.Г. Гак. - М. : Высш. шк., 2004. -228 с.
5. Майорова, Л.Е. Именительный представления и именительный темы как явления экспрессивного синтаксиса [Текст] : дис. ... канд. филол. наук : 10.02.01 / Л.Е. Майорова. - Л., 1984. - 149 с.
6. Микута, И.В. Тематические сегментированные конструкции во французской разговорной речи [Текст] / И.В. Микута // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. - Омск, 2000. - С. 94-98.
7. Пешковский, А.М. Русский синтаксис в научном освещении [Текст] / А.М. Пешковский. - М. : Рус. яз., 2001. - 720 с.
8. Сиротинина, О.Б. Конструкции с плеонастическим местоимением в разговорной речи [Текст] /
О.Б. Сиротинина // Синтаксис и норма / под ред. Г.А. Золотова. - М., 1974. - С. 204-219.
9. Скребнев, Ю.М. Общелингвистические проблемы описания синтаксиса разговорной речи [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук : 10.677 / Ю.М. Скребнев.
- М. : МГПИИЯ им. М. Тореза, 1971. - 581 с.
10. Топоров, В.Н. О природе заговора и его статусе [Текст] / В.Н. Топоров // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор. -М., 1993. - С. 3-13.
11. Barufke, B. Attributstrukturen des Mittelhochdeutschen im diachronen Vergleich [Text] / B. Barufke. - Buske Verlag, 1995.
12. Staak, G. Beiträge zur magischen Krankheitsbehandlung. Die magische Krankheitsbehandlung in der Gegenwart in Mecklenburg [Text] / G. Staak. - Wismar : Hermann Rhein Verlag, 1930.
УДК 811.512.153
ББК 81.00
В.Г. Карпов
НАРЕЧИЕ В ХАКАссКОМ И РУссКОМ ЯЗЫКАХ (сопоставительный анализ)
В статье дан сопоставительный анализ наречия в хакасском и русском языках, выявлены их сходные и отличительные черты. Одним из основных отличий хакасского наречия от русского является слабая степень его грамматической дифференцированности от других именных частей речи, прежде всего от прилагательных и существительных, и более слабый словообразовательный потенциал. Наречие в хакасском языке - часть речи, для которой в большей мере присущ синкретизм.
Ключевые слова: наречие; сопоставительный анализ; синкретизм; отличительные черты; словообразовательный потенциал; грамматическая дифференцированность
© Карпов В.Г., 2012
V.G. Karpov
adverb in the Russian and khakass languages
(comparative ANALYSIS)
The author suggests a comparative analysis of the adverb in the Khakass and Russian languages, reveals their similarity and distinctive features. Basic differences of the adverb in the Khakass language as compared to Russian are the weak degree of their differentiation from other nominal parts of speech, first of all, from adjectives and substantives, and weaker word-formation potential. The adverb in the Khakass language is a part of speech that possesses syncretism.
Key words: adverb; comparative analysis; syncretism; distinctive features; word-formation potential; degree of differentiation
Наречие хакасского языка как часть речи еще не было объектом специального исследования и на сегодня описано только на уровне школьной и вузовской учебной литературы, в которой имеют место много спорных вопросов, недостаточно аргументированных теоретических утверждений.
Наречия в хакасском и русском языках - это неизменяемые знаменательные слова, обозначающие признаки действий, состояний, качеств и выступающие в предложении в функции обстоятельства. В пределах словосочетания они примыкают к глаголу, прилагательному, наречию, словам категории состояния и реже - к существительному [Шанский, 1988, с. 466-467; Карпов, 2004, с. 55].
Одним из основных отличий наречия хакасского языка от русского является слабая степень их грамматической дифференциро-ванности от других именных частей речи, прежде всего от прилагательных и существительных. Наречие и прилагательное в хакасском языке - части речи, для которых в большей мере присущ синкретизм. Например, в хакасском языке до настоящего времени признак предмета, признак действия и абстрактное (предметное) значение признака обозначается одним корнем, тогда как в русском языке для обозначения всех этих трех значений имеются отдельные грамматически оформленные лексемы. Ср.: высокий (-ая, -ое) п|зш , высоко п|зш, высота п|зш; красивый (-ая, -ое) сшг, красиво сшг, красота сшии (<сшп); п|зш аиас высокое дерево, п|зш сепрче высоко прыгает, аиастыу п|зш (>п|зии) высота дерева. В последнем примере прилагательное п|зш рассматривается как субстантивированное прилагательное и усложняется аффиксом формы принадлежности. Последняя придает призна-
ку предметное значение и позволяет ему изменяться по падежам и лицам. В целом определительное словосочетание аиастыу п|зш высота дерева и ему подобные, которые образуются из сочетания двух существительных или субстантивированных слов - определяемое в форме принадлежности и определение в притяжательном падеже - в тюркских языках называются изафетными: порчоныу сшии (сшп) красота цветка, школаныу директоры директор школы.
В хакасском языке имеется небольшое количество прилагательных, которые субстантивируются без помощи формы принадлежности, например, соох кен холодный день, тас-хар соох на улице холодно; iзiктi тобырах чап, туразар соох юрче. Быстрее закрывай дверь, в дом холод идет. Эти слова могут рассматриваться как слова-омонимы подобно русским Мне тепло и От печки идет тепло. В абсолютном большинстве случаев предметное значение признака в хакасском языке обозначается субстантивированным прилагательным в форме принадлежности: узун ариамхы длинная веревка - ариамхыныу узуны длина веревки; чалбах чол широкая дорога - чолныу чалбаиы - ширина дороги; тиреу суи глубокая река - суиныу тирии (<тиреу^ - глубина реки.
Слабая грамматическая дифференцирован-ность именных частей речи в тюркских языках, в том числе и в особенности в хакасском, вызывает многочисленные споры о границах частей речи. Одни авторы, руководствуясь синтаксическим критерием, считают, что слова, обозначающие признак предмета, являются прилагательными: хыныи книга интересная книга, но это же слово хыныи, сочетаясь с глаголом и выполняя в предложении функцию
обстоятельства (ол хыныи чуртапча он живет интересно), оценивается как наречие, образованное от прилагательного способом конверсии. Так, О.В. Захарова утверждает: «Критерием принадлежности к классу наречий у этих (омонимичных - В.К.) слов выступает их синтаксическая функция - обстоятельственный определитель глагола» [Грамматика киргизского языка, 1987, с. 199]. Этого же мнения придерживаются авторы грамматики тувинского языка [Исхаков, 1961, с. 128].
Однако нам более приемлемой кажется точка зрения на проблему критериев для выделения частей речи Э. В. Севортяна: «для характеристики части речи важны три критерия
- морфологический, семантический (общее грамматическое значение части речи) и синтаксический, но не каждый в отдельности, а в их совокупности» [Севортян, 1955, с. 225]. Этой же точки зрения на частеречный статус прилагательных и наречий в тюркских языках придерживается академик А.Н. Кононов: «Имя прилагательное, выступающее в предложении в качестве характеристики предмета (приименное определение) и действия, состояния (приглагольное определение, т. е. обстоятельство), не становится тем самым наречием, а остается прилагательным» [Кононов, 1956, с. 274]. Такой же подход к выделению частей речи в тюркских языках разделяет Н.К. Дмитриев: «решающим элементом для анализа башкирских частей речи является семантика отдельного слова. С этой точки зрения якшы для башкирского языкового мышления представляет единую величину; логически она связана с понятием атрибута, признака, и поэтому ее без всяких колебаний надо отнести к прилагательным» [Дмитриев, 1948, с. 120].
Наше понимание обозначенной проблемы, солидарное с ее пониманием названными выше известными тюркологами России, относительно хакасского языка изложено в учебном пособии по морфологии [Хакас тш, 2004, с. 55-58] и отдельных статьях [Карпов, 1999, с. 15-20; он же: 2001, с. 15-24]. В названных работах мы отделяем наречия хакасского языка от других частей речи на основе следующих критериев:
1) с точки зрения семантики хакасское наречие обозначает только признак действия и признак признака: Мин пеен ирте туриам. Я
сегодня встал рано; Хатап чоохтапчам. Говорю снова (повторно); Ноиа ер килбеезiy? Почему долго не приходил?
2) морфологически неизменяемые, наречия в хакасском языке не имеют и системы словообразовательных аффиксов подобно русским: хороший - хорошо, высокий - высоко, русский - по-русски и т. д.;
3) с точки зрения синтаксиса они в предложении выступают только в роли обстоятельств, тогда как русские наречия, сочетаясь с существительными, могут выступать в роли определения: чтение вслух, движение вперед, яйца всмятку и т. д.
Наречия в тюркских языках, в том числе в хакасском, - молодая часть речи, которая сейчас формируется за счет форм, образованных от других именных частей речи, первичные корни которых утратили свои исконные лексические значения, что обусловило их конверсию и переход в другие части речи, в том числе в наречие. Однако в тюркских языках имеется небольшое количество первообразных (непроизводных) наречий, морфологически нечленимых на современном этапе, которые частично сохранили свой лексический синкретизм. Например, в хакасском языке таковыми является наречие ам сейчас, которое частично сохранило предметное значение настоящего времени и может принимать падежные аффиксы с временным значением и употребляться с послелогами. Наречие ер долго также может употребляться в некоторых падежных формах и с послелогами: Ол ерге (дат. п.) парыбысхан. Он надолго уехал. Шс аннау ердеу пеер тоиыспаабыс. Мы не виделись с ним с давних пор.
К первообразным, сохранившим исконный синкретизм, можно отнести также наречия кихее вчера и орай поздно: Кихее клуб-та кино полиан. Вчера в клубе было кино. Но: Кихеедеу сыиара наумыр тохтабин чаапча. Со вчерашнего дня, не переставая, идет дождь. Син кихее ибзер ноиа орай килгезiy? Почему ты вчера домой вернулся поздно? Но: Кихее тс орайиа чипре наа кино к|ргебю. Вчера мы допоздна смотрели новый фильм; сауай совсем, насовсем: Сауай парыбысхан. Насовсем уехал; ирте рано: Мин ирте турчам. Я встаю рано; т||ле постоянно; пая недавно, давеча [Баскаков, 1975, с. 102-103]; тыу очень: Тыу аиырча. Очень (сильно) болеет; тыу чылыи
очень теплый /тепло; уиаа очень, сильно: уиаа соох очень холодно / холодный; удаа часто. К первично синкретичным существительным-наречиям относятся также слова хараа ночь / ночью: Шспу чирлерде хараалар соох полча-лар. В наших местах ночи бывают холодными; Аалиа тс хараа читкебю. В деревню мы приехали ночью; соох холод /холодный: Соох-тар чит килдь Наступили холода; соох куннер холодные дни; тасхар соох на дворе холодно и т. д.
Разряды наречий по их лексическому значению. В хакасском языке наречия делятся по их значению на: а) определительные (качественные) и б) обстоятельственные. По данным словарей в современном русском языке насчитывается около 6 тысяч определительных наречий и более 260 обстоятельственных [Шанский, 1988, с. 468]. Количество хакасских наречий еще не подсчитано, но бесспорно, что их меньше, чем в русском языке.
К определительным относятся наречия, обозначающие свойства, качества, способ действия, интенсивность проявления признака: истилдiре вслух, хызарта докрасна, иртсре слишком, тыу очень, чылтырама блестяще и т. д.
Обстоятельственные наречия обозначают признак, внешний по отношению к определяемому действию, признаку (место, время, причина, цель и т. д.): анда там, чоиар вверх, тауда завтра, кихее вчера, хада вместе, хости рядом и т. д.
Кроме того, в «Грамматике современного русского литературного языка» под редакцией Н.Ю. Шведовой все наречия русского языка делятся на знаменательные и местоименные. Последние образуют в свою очередь следующие группы: а) личные (по-моему, по-вашему), б) возвратные (по-своему), в) указательные (здесь, там, тут), г) вопросительные (где, куда, когда) и другие группы, традиционно выделяемые в местоимениях как части речи [Грамматика современного русского литературного языка, 1970, с. 309].
В хакасском же языке, как и в других тюркских языках, местоимения образуют самостоятельную часть речи и только функционально имеют отношение ко всем именным частям речи как их заменители (заместители).
В хакасском языке в составе местоимений имеются не только заместители именных ча-
стей речи, но и заместители глагола: ноолариа что-то делать, хайтариа чему-то случиться. От этих местоимений можно образовать почти всю глагольную парадигму. Глагольное местоимение ноолариа употребляется в основном в тейском говоре сагайского диалекта. Лексические значения этих местоимений, как и всех других, вытекают из контекста или ситуации речи.
Степени сравнения наречий. Как известно, в тюркских языках качественные прилагательные в своей основной форме выражают как признак предмета, так и признак действия. Поэтому формы выражения степеней сравнения прилагательных и наречий у них формально совпадают.
В сопоставляемых языках, как и во многих других языках, у качественных прилагательных и наречий обычно выделяют две формы степеней сравнения: сравнительную и превосходную.
В хакасском языке сравнительная степень выражается синтаксическим способом: ни наречия, ни прилагательные никаких морфологических показателей не принимают, но носитель сравниваемого признака или субъект сравниваемого действия принимают форму именительного падежа, а носитель признака-эталона (с которым сравнивается) или субъект действия-эталона - форму исходного падежа. Например: Коля (им. п.) Мишадау (исх. п.) п|зш (осн. форма прилагательного - именное сказуемое). Коля выше (форма сравнит, степени - именное сказуемое) Миши. Коля Мишадау п|зш (осн. форма прилагательного - обстоятельство) сепрче (действие). Коля прыгает выше (сравн. степень наречия - обстоятельство) Миши. Коля аалда Мишадау ер (осн. форма наречия - обстоятельство) чурта-ан. Коля в деревне жил дольше (сравн. степень наречия - обстоятельство) Миши.
В русском же языке как прилагательные, так и наречия в форме сравнительной степени принимают специальные суффиксы: -ее (-ей), -ше, -е. Ср.: сильно - сильнее, громко - громче, тихо - тише, рано - раньше, далеко - дальше и т. д. В русском языке прилагательные и наречия имеют супплетивные формы сравнительной степени: хороший / хорошо - лучше, мало - меньше и т. д. В русском языке формы сравнительной степени наречий, как и прилагательных, могут сочетаться с префиксом
по-: высоко - выше - повыше; громко - громче - погромче; хорошо - лучше - получше; мало - меньше - поменьше.
Аналитические формы сравнительной степени в русском языке образуются прибавлением к положительной форме основ слов более / менее: более высоко, менее интересно, более дружески, более чем по-дружески.
Формы превосходной степени наречий хакасского и русского языков, как и у прилагательных, могут быть аналитическими (составными): Кихее мин прайзынау ирте туриам. Вчера я встал раньше всех.
В русском языке, кроме аналитических форм превосходной степени, имеются формы, образованные с помощью префиксов и суффиксов. Например: Вы поете преизумительно (префикс пре-). Покорнейше прошу. Нижайше кланяюсь.
В хакасском языке нет форм сравнительной и превосходной степеней, образованных с помощью аффиксов, что существенно отличает их от наречий русского языка.
Однако в обоих языках, кроме форм сравнительной степени, имеются формы оценки интенсивности (степени) признака предмета или действия по отношению к их общепринятому уровню-эталону (имплицитное сравнение с нормой). У говорящего иногда возникает желание обратить внимание собеседника на уровень признака: соответствует он среднему уровню (норме) или не соответствует. В хакасском и русском языках существуют специальные языковые средства для выражения оценки этих уровней. Например, эталонный уровень признака обозначается основной формой прилагательного или наречия: хара черный, чалбах широкий, орай поздно, тадылыи сладкий / сладко. Если признак по восприятию говорящего ниже его нормального уровня, то прилагательные и наречия принимают частицу-постфикс арах, которой в русском языке соответствует суффикс
-оват / -еват, -оньк / -еньк: хызыл красный -хызыл арах красноватый, красненький; улуи большой - улуи арах большеватый, большень-кий; ниик легко - ниик арах легонько, легонечко; сочетание наречий с препозитивными частицами сала чуть - сала ла чуть-чуть: сала аударыл парбадым чуть не упал; сала ла орай-лат салбаам чуть-чуть не опоздал.
Степень неполноты признака действия от некоторых наречий может выражаться аффиксами -хах /-хек /-ча /-че: аиыринхах парыб одыр иди потихоньку; терхе одыр тур мында посиди здесь недолго [Баскаков, 1975, с. 110111].
Оценка признака предмета или действия, превосходящего общепринятую норму (среднюю величину, интенсивность), в хакасском языке выражается префиксом, образованным из первого слога прилагательного / наречия, + п. Ср.: чарых светлый / светло - чап-чарых пресветлый /пресветло; сшг красивый / красиво - сш-сшг прекрасивый / прекрасиво, в высшей степени красивый / красиво.
Форма хап-хара пречерный / пречерно, сш-сшг прекрасивый, возможно, восходит к форме, образованной способом повтора (редупликации) прилагательного или наречия хара-хара, сшг-сшг. Появление согласного п после первого слога первого компонента можно объяснить законом аналогии: влиянием сложных глагольных форм, первый компонент которых оканчивается согласным п (исторически аффикс соединительного деепричастия): ойна играть - ойнап парыбысханушел играть.
Однако нужно иметь в виду, что форма сниженного уровня признака с частицей-постфиксом арах в хакасском языке может быть образована от любого качественного прилагательного / наречия. Что же касается формы, выражающей уровень признака, превышающий его норму, то она не может быть образована от любого прилагательного / наречия, так как ее образование обусловлено соответствующей семантикой основы слова и ее звуковой и слоговой структурой.
Таким образом, прилагательные и наречия сопоставляемых языков в своей структуре имеют достаточное количество языковых средств для выражения сравнения, а также для противопоставления оценок признаков предметов и действий, необходимых носителям языков для адекватного отражения в их сознании воспринимаемой картины мира. Представленная система категорий и средств материального выражения наречий в сопоставляемых языках различается настолько, насколько разнится восприятие внешнего мира у носителей данных языков.
Словообразование наречий в хакасском языке. Как уже говорилось выше, в сравне-
нии с другими знаменательными частями речи «наречия обладают слабым словообразовательным потенциалом. Наречные словообразовательные гнезда имеют малочисленный состав производных» [Шанский, 1988, с. 475]. Думается, это замечание Н.М. Шанского больше относится к хакасскому языку, чем к русскому.
В современном хакасском языке небольшая группа наречий восходит к полностью адвербализовавшимся застывшим формам исходного на -тын / -тш и направительного на -иар(ы) / -гер, -хар(ы) / -кер^) падежей существительных и субстантивированных имен (слов): ырахтыу издалека, издали; |нетш намеренно; кинетш внезапно, неожиданно; тоиыр поперек; тоиыртын со стороны, с боку. В современном языке аффикс -тын / -тш более активно используется в сочетании с направительным падежом существительных на -зар / -зер: таи гора - таизартын из-за горы, со стороны горы; аалзартын из деревни, со стороны деревни, которые рассматриваются как производные наречия, образованные от существительных с помощью сложного аффикса -за-ртын / -зертш, -сартын / -сертш.
Аффикс древнего направительного падежа -иар(ы) / -гер, -хар(ы) / -кер^) также считается словообразовательным аффиксом наречий, так как он в функции падежного аффикса в современном языке уже не употребляется: тасхар(ы) на улицу, на улице, вне жилища; чоиар(ы) вверх, наверху; тргер в сторону, тргер тур встать в сторону; часхар (часхы весна) к весне (ближе); кескер (кеске осень) к осени [Грамматика хакасского языка, 1975, с. 102].
К третьей группе наречий хакасского языка относятся существительные в форме преимущественно пространственных падежей: в результате утраты предметного значения они подверглись адвербализации и перешли в класс наречий. Наиболее легко этот переход происходил у форм местного и дательного падежей существительных и субстантивированных слов (прилагательных, числительных, местоимений), например:
а) форм местного падежа: тауда (тау заря) завтра; наада (наа новый) недавно; трсшде (тр один) однажды и т. д. В некоторых учебниках, статьях о частях речи к наречиям относят существительные со значением отрез-
ков времени или времен года в форме пространственных падежей: часхыда (часхы весна) весной; хысхыда (хысхы зима) зимой; иир-де (иир вечер) вечером. Толкование приведенных форм как наречий считаем неправомерным, так как наречная сущность этих форм выводится в данном случае не из хакасского содержания основы слова и его формы, а из перевода ее на русский язык (весной, зимой и т. д.), степень адвербализации которой в русском языке значительно выше по сравнению с хакасскими часхыда, хысхыда, временное значение у которых выражено основой существительного и формы местного падежа, выражающего в тюркских языках пространственные и временные отношения. Ср.: Ол вторникте т часта килген. Он пришел во вторник в два часа;
б) некоторое количество хакасских наречий образовались в результате переосмысления качественных прилагательных в форме дательного падежа. Это такие прилагательные, как: ниик легкий, дешевый (переносное значение): ниикке (дат. п.) садып алиам купил подешевке, (за)дешево; ч^ сырой, несварен-ный - ч^е (дат. п.) в сырую: ч^е чiбiскен съел в сырую, сырым; тср^ живой - тир^е (дат. п.) живьем: Чылан кескеш тср^е азырыбысхан. Змея проглотила мышь живьем; сах трезвый
- сахха (дат. п.) трезвым (в трезвости): Сах-ха хырызыбысханнар. Разругались трезвыми; тиу ровный - тиуе (дат. п.) наравне, одновременно: Олар метке тиуе килгеннер. Они пришли к финишу одновременно.
В русском языке способов образования наречий от прилагательных, как уже отмечалось выше, значительно больше: актуальный - актуально; бойкий - бойко, лисий - по-лисьи; аналогично: жизненно, гениально, дальновидно, больно; по-московски, по-русски, по-хорошему; докрасна, насухо и т. д. [Современный русский язык, 1984, с. 393-395].
В обоих сопоставляемых языках наречия могут образовываться и от местоимений и числительных. В хакасском языке их совсем немного: трге совместно, трсшде однажды, ш анха вдвое (больше), ес анха втрое (больше). В русском языке наречия, образованные от числительных: а) вдвое, надвое, вдвоем, втроем; б) по двое, по трое, по сто двадцать и т. д.
Первым из них (а) в хакасском языке соответствуют собирательные числительные: ш|леу вдвоем, т]рт|леу вчетвером, ко вторым (б) в хакасском языке причисляют формы трер по-одному, iкiлер по-два, он пизер по-пятнадцать, тр чес чибiргiлер по сто двадцать, относящиеся к разделительным числительным.
В русском языке наречные местоимения когда, куда, там, тогда, туда, везде, всегда, зачем, почему и т. д. относятся к наречиям и называются местоименными наречиями [Шанский, 1988, с. 411]. В хакасском языке все они традиционно относятся к вопросительным и относительным местоимениям: хахан?, хахан; хайда?, хайда; ноиа?, ноиа; хайда-да и т. д.
Самое большое количество производных наречий в хакасском языке образовано от деепричастных форм глаголов путем конверсии, которые, утратив грамматические признаки глагола (значение действия), приобрели семантические и функциональные признаки наречий Например, наречие сынап взаправду восходит к деепричастной форме на -ып от глагола сына проверять, испытывать (сынап проверяя). Аналогично: хатап (<хата умножать, наслаивать + п) сказать снова, повторно; матап ((<мата + п семантика корня не сохранилась) сильно, вдоволь: матап тоиынча хорошо, много работает; чадап (<чада + п лежа) еле-еле, с трудом: чадап ла тынча еле-еле дышит.
Большое количество наречий путем конверсии образовалось от формы слитного деепричастия на -а / -е: чара (<чар колоть + а) до раскола: чара сабызариа ударить до раскола; езе (<ес разрывать + е) до разрыва: езе тартыбызариа тянуть до разрыва; хости (<хоста припрягать + а) рядом; оода (<оот ломать + а) до разлома, ударить до разлома; поо тудариа держать за шею, пока не задохнется и т. д.
К этой же группе наречий относятся также конверсированные деепричастия на
-а / -е: хада (<хат слой + а) вместе; тол-дыра полно: толдыра ур лей полно; хака-стап, орыстап по-хакасски, по-русски: оры-стап чоохтанариа говорить по-русски; ибiре кругом, сыбыра всегда, харалта до черноты, таудади накануне, крести накрест.
Имеют место случаи, когда хакасские наречия образовывались способом словосложения, некоторые из которых слились в одно слово: пеен (<пу кен этот день) сегодня; пеел (<пу чыл этот год) нынче; кен|рте (<кен орты середина дня) днем; сас-ойда (<сас ой-да на спину) навзничь; к|стеу-к|ске с глазу на глаз; удур-т^р (друг + друга) взаимно; аар-пеер туда-сюда.
Некоторые многосложные наречия не поддаются в настоящее время морфологическому анализу: тЦле постоянно; т|ремш всегда, вечно; кинен нечаянно; кинетш внезапно. Относительно последних наречий можно допустить мысль, что они скорее всего являются заимствованными из монгольского языка или субстратными элементами других языков, тесно контактировавших в прошлом с хакасским языком.
Словообразование наречий в русском языке. Как отмечает Н.М. Шанский, «в современном русском языке в образовании наречий принимают участие прилагательные, существительные, глаголы, числительные, местоимения» [Шанский, 1988, с. 475]. В принципе в хакасском языке в образовании наречий принимают участие эти же части речи, но гораздо в меньшей мере и к тому же, как показано выше, не путем присоединения к ним наречных словообразовательных аффиксов, а путем в абсолютном большинстве случаев переосмысления (адвербиализации) их грамматических форм (падежных, глагольных), что в результате обусловило их конверсию (переход в класс наречий).
Выше уже отмечалось, что в хакасском языке словообразовательными наречными аффиксами могут быть признаны только древние аффиксы исходного -тын / -тш и направительного -иар(ы / -гер^) ... падежей, которые в современном языке в этой функции уже не используются. Другое дело аффиксы ныне функционирующих местного -да / -де, -та / -те и дательного -иа -ге -ха / ке, -а / -е падежей не могут быть признаны аффиксами (по-русски суффиксами), образующими наречия, так как эту функцию они выполняют нерегулярно (не тотально), а только в отдельных основах, семантика которых и синтаксические условия в предложении не препятствуют адвербализа-ции и переходу их в разряд наречий. Например, тауда завтра (<тау + да на заре). Осно-
ва тау заря переосмыслена, что обусловило ее конверсию. Иначе хысхыда зимой, мартта в марте, вторникте во вторник. Существительные в местном падеже никакому переосмыслению не подверглись.
Также, думается, нельзя считать, что русские наречия времени днем, летом, ночью и им подобные образованы с помощью падежных флексий, которые во избежание создавшегося терминологического противоречия авторы некоторых грамматик русского языка называют словообразовательными суффиксами [Грамматика современного русского литературного языка, 1970, с. 294; Русская грамматика, 1982, с. 400; Шанский, 1988, с. 476].
В русском языке, как и в хакасском, большинство новообразованных наречий появились в результате адвербиализации как следствие конверсии. При этом называются следующие способы образования наречий:
1) суффиксальный, с помощью которого наречия образуются по существу от всех знаменательных частей речи: от прилагательных: громкий - громко; тихий - тихо; аналогично: высоко, организованно, вызывающе, отечески, критически и т. д. Приведенные примеры есть результат словообразования наречий от прилагательных с помощью собственно (действительных) словообразовательных суффиксов -о, -е, -и;
2) морфолого-синтаксический, этим способом наречия образуются от существительных: чудо - чудом; зима - зимой; аналогично: утром, пешком, дорогой, осенью, временами, местами и т. д. Все приведенные примеры адвербиализации наречий есть результат адвербиализации формы творительного падежа русских существительных;
3) префиксально-суффиксальный, которым наречия образуются от имен прилагательных, существительных, числительных, местоимений и наречий: по-моему, по-русски, во-первых, вдвое, натрое и т. д.;
4) лексико-синтаксический способ (словосложение): вполглаза, вполсилу, полулежа, полушутя и др.;
5) выделяются непродуктивные отглагольные наречия: лежа, молча, шутя, стоя - результат адвербиализации наречных форм глагола;
6) наречия, образованные от наречий: когда-то, где-либо, как-то;
7) приставочные образования: доныне, заранее, навсегда и др.
В русском языке отрицательный аспект производных наречий чаще всего выражается префиксами не-, ни-, без-: негде, незачем, никогда, никак, бесполезно, безвредно и др.
Для большей наглядности различий систем словообразовательных средств хакасского и русского языков целесообразнее было бы их сопоставлять отдельно:
1) наречия, образованные в результате лексико-семантической эволюции слова разных частей речи, т. е. их адвербиального переосмысления;
2) наречия, образованные от других частей речи с помощью специальных словообразовательных средств: суффиксов, префиксов и других морфологических формантов.
В хакасском языке именные и другие отрицания обозначаются в основном частицами-постаффиксами: нимес, даа-дее, чох: хыныи нимес неинтересно, сидш нимес нетрудно и т. д., хакасским прилагательным в сочетании с нимес в русском языке соответствуют отрицательные наречия. Уди идерге чарабас - сшг нимес. Так делать нельзя (некрасиво); Пу аиас хайда даа озер. Это дерево будет расти хоть где (везде, в любом месте) . Но: Пу аиас хайда даа |спес. Это дерево хоть где (нигде) не будет расти. Хакасское наречие хайда с усилительной частицей даа само по себе не содержит ни отрицания, ни утверждения, так как эти аспекты в хакасском языке выражаются формой сказуемого. Наречие хайда даа более соответствует русскому наречию где с частицей хоть (хоть где): Это дерево хоть где не будет расти. Но у большинства наречий русского языка значение утверждения / отрицания заложено в семантике слова: нигде, везде, всюду.
Как известно, в русском языке из состава наречий в особую группу выделены слова категории состояния: больно, жалко, страшно, которые в предложении употребляются в функции сказуемого безличного предложения: Мне больно. Ему страшно. Нынче жить всем трудно.
В хакасском языке физические состояния субъекта выражаются качественными прилагательными: Маиаа хомай. Мне плохо. Ам-ды аалда чуртириа сидш. Сейчас жить в деревне трудно. Палалариа городча хараа чрер-
ге хорыстыи. Детям ночью ходить по городу опасно. Ср.: хомай чол плохая дорога; сидк тоиыс трудная работа; хориыстыи чир опасное место.
В приведенных примерах мы имеем дело с тем же синкретизмом хакасских качественных прилагательных, о котором говорилось выше.
Таким образом, сопоставительный анализ наречий хакасского и русского языков показал их значительные различия как в количественном отношении, так и в плане разнообразия их лексико-семантических групп, а также по степени их грамматикализации. О последнем факторе отчетливо свидетельствуют относительная молодость хакасских наречий как самостоятельной части речи и их слабая грамматическая дифференцированность от других самостоятельных частей речи, что в свою очередь обусловлено малочисленностью говорящих на этом языке и относительной узостью сфер его функционирования. Для наречий хакасского языка в значительно большей степени характерен синкретизм. Однако, несмотря на все эти факторы, хакасский язык продолжает активно развиваться во всех направлениях - лексическом, грамматическом и функциональном.
Библиографический список
1. Современный русский язык : Лексика и фразеология. Фонетика и орфоэпия. Словообразование. Морфология. Синтаксис [Текст] / А.Б. Аникина, Ю. А. Бельчиков, В. Н. Вакуров [и др.] : учебник для вузов / под ред. Д.Э. Розенталя. - М. : Высш. шк., 1984. - 735 с.
2. Дмитриев, Н.К. Грамматика башкирского языка [Текст] / Н.К. Дмитриев. - М.-Л. : Изд-во АН СССР, 1948. - 276 с.
3. Грамматика киргизского литературного языка [Текст] / отв. ред. О.В. Захарова. - Фрунзе : Илим, 1987. - Ч.1. Фонетика и морфология. - 402 с.
4. Грамматика современного русского литературного языка [Текст] / отв. ред. Н.Ю. Шведова. - М. : Наука, 1970. - 767 с.
5. Русская грамматика [Текст] / отв. ред. Н.Ю. Шведова. - М. : Наука, 1982. - Т.1. - 783 с.
6. Исхаков, Ф.Г. Грамматика тувинского языка. Фонетика и морфология [Текст] / Ф.Г. Исхаков, А.А. Пальмбах. - М. : Изд-во Вост. лит., 1961. -472 с.
7. Грамматика хакасского языка [Текст] / под ред. Н.А. Баскакова. - М. : Наука, 1975. - 418 с.
8. Карпов, В.Г. Сопоставительная характеристика имени существительного хакасского и русского языков [Текст] / В.Г. Карпов // Ежегодник ИСАТ.
- Абакан : Изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 1999. -Вып. 3. - С. 15-20.
9. Карпов, В.Г. К проблеме частей речи в хакасском языке [Текст] / В.Г. Карпов // Ежегодник ИСАТ. -Абакан : Изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2001. -Вып. 5. - С. 15-24.
10. Карпов, В.Г. Части речи в хакасском и русском языках (сопоставительный анализ) / В.Г. Карпов // Хакасия в ХХ-ХХІ веках : язык, история, культура : материалы ІІІ межрегион. науч. конф. (г. Абакан, 30 апреля 2009 г., ). - Абакан, 2009. - С. 82-96.
11. Кононов, А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка [Текст] / А.Н. Кононов. -М.-Л. : Изд-во АН СССР, 1956. - 569 с.
12. Севортян, Э.В. К проблеме частей речи в тюркских языках [Текст] / Э.В. Севортян // Вопросы грамматического строя. - М. : Изд-во АН СССР, 1955. -481 с.
13. Шанский, Н.М. Современный русский литературный язык [Текст] : учеб. пособие для студентов пед. ин-тов / Н.М. Шанский, А.Н. Тихонов, А.В. Филиппов [и др.]; под ред. Н.М. Шанского -Л. : Просвещение, 1988. - 671 с.
14. Хакас тілі. Морфология [Текст] : учеб. пособие (на хакасском языке) / под ред. В.Г. Карпова. - Абакан : Изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2004. - 220 с.
УДК [811.512.153: 811.112: 811.161.1] 81’27+81’38+81’42 ББК 81.00: 81. 2 Хак - 5+81. 2 Нем - 5 + 81. 2 Рус - 5
В.Г. Карпов, В.А. Савченко
ЯЗЫК В ЗЕРКАЛЕ ХАКАссКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВОГО сОЗНАНИЯ
В статье выявляются общие и отличительные черты концептосферы «Язык» в хакасской и немецкой языковых картинах мира. Макроконцептосфера «Язык» в обеих языковых картинах мира включает в себя три взаимопересекающиеся микрополя: «Язык», «Язык-молчание», «Язык-дело», что в хакасской языковой картине мира нашло отражение во фразеологии, а в немецком языке - в паремиях.
Ключевые слова: картина мира; языковая картина мира; национальная картина мира; концепт; концептосфера; макроконцептосфера; микроконцептосфера
