CC BY
269
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 4 (359). Право. Вып. 41. С. 114-122.
УДК 343.3/.7 ББК 67.308
НАПАДЕНИЕ НА ЛИЦ, КОТОРЫЕ ПОЛЬЗУЮТСЯ МЕЖДУНАРОДНОЙ ЗАЩИТОЙ
А. А. Куличков
ФГБОУ ВПО «Южно-Уральский государственный университет» (национальный исследовательский университет),
Челябинск, Россия
Применительно к ст. 360 Уголовного кодекса РФ раскрывается сущность уголовно-правовой категории «нападение». Оспаривается точка зрения, согласно которой нападение может объективировать лишь физическое насилие. Обосновывается позиция, согласно которой нападение — это насильственное нарушение иммунитетного статуса международно защищаемых лиц. Вносятся предложения по совершенствованию уголовного законодательства.
Ключевые слова: нападение, лица, пользующиеся международной защитой, физическое насилие, психическое насилие, потерпевший.
Россия участвует в Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов от 14 декабря 1973 г. Положения данного документа имплементирова-ны в гл. 34 разд. XII Уголовного кодекса (УК) РФ, где выделен самостоятельный состав преступления, предусмотренный ст. 360 УК РФ. Но, несмотря на пристальное внимание современных государств к вопросу обеспечения безопасности международно защищаемых лиц, посягательства на них продолжают совершаться. Такие недавние события, как убийство первого секретаря посольства России в Абхазии, нападения на дипломатов в Панаме, Нидерландах и Судане, диктуют необходимость дать объективную оценку действующей в нашей стране системе мер уголовно-правовой охраны иностранных представителей [4. С. 12].
Посягательство, ответственность за которое установлена ст. 360 УК РФ, имеет свою специфику, обусловленную, помимо прочего, особенностями конструкции объективной стороны преступления. Объективная сторона представляет собой внешний акт общественно опасного посягательства на охраняемый уголовным законом объект. Обязательным признаком объективной стороны любого преступления является деяние. Большинство исследователей признают, что деяние как признак объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 360 УК РФ, проявляется в форме действия — нападения.
В ст. 360 УК РФ понятие «нападение» не раскрывается. Общее понятие «нападение» выра-
ботано доктриной отечественного уголовного права и судебной практикой применительно в большей степени к составам разбоя и бандитизма. Согласно п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. № 1, нападение представляет собой «действия, направленные на достижение преступного результата путем применения насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его немедленного применения». Как видно, дефиниция основана на термине «насилие» и носит слишком абстрактный характер, что на практике нередко приводит к самым противоречивым ее толкованиям.
В подобном ракурсе характеризуется суть нападения и в отечественной уголовно-правовой литературе. Сущность нападения обычно раскрывается через его соотношение с насилием. В настоящее время по этому вопросу сформировались следующие позиции: 1) данные термины рассматриваются как синонимы; 2) нападение отождествляется с действием, а насилию отводится роль способа посягательства; 3) нападение есть способ (форма) применения насилия; 4) нападение — это действие, предшествующее применению насилия [5].
Широкое распространение получили концепции, согласно которым понятия «нападение» и «насилие» соотносятся между собой как целое и его часть (подходы № 2 и 3). Однако предпочтительным представляется подход, согласно которому нападение суть способ (форма) применения насилия. Исходя из этого ключевым признаком нападения является его агрессивно-насильственный характер.
В законодательстве понятие насилия отсутствует, а в теории оно определяется по-разному. В современных воззрениях преобладает точка зрения о человеке как обобщенном объекте преступного насильственного воздействия. Имеется в виду другой человек как биологическая особь, его организм (органы, ткани, физиологические функции, психика). Случаи аутоагрессии (то есть причинения вреда самому себе) не могут рассматриваться в качестве насилия.
Учитывая насильственный характер нападения, считаем закономерным вопрос о том, следует ли расценивать в качестве нападения случаи причинения имущественного ущерба организациям и частным лицам при условии, что насилие непосредственно к людям не применялось. Полагаем, что Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 17 января 1997 г. № 1 оставил данный вопрос открытым, несмотря на указание в п. 2 на то, что «под бандой следует понимать организованную устойчивую вооруженную группу из двух и более лиц, заранее объединившихся для совершения нападений на граждан или организации» (курсив мой.— А. К) [7].
Хотя в литературе можно встретить различные мнения на этот счет, А. Андреева, Г. Овчинникова, В. Быков отстаивают позицию, согласно которой подобные действия банды следует рассматривать как нападение.
Мы, напротив, солидарны с В. В. Мальцевым в том, что «нападение при бандитизме включает в себя лишь насильственные деяния». Состав бандитизма неслучайно помещен законодателем в гл. 24 УК РФ «Преступления против общественной безопасности». Представляется, что деятельность банды, посягающей на общественную безопасность, создает «ауру беспокойства», тревоги в обществе, поскольку существует обстановка реальной опасности применения насилия к людям. Косвенно данный вывод подтверждается выделением такого признака банды, как вооруженность.
Суды исходят из того, что цели нападения при бандитизме могут быть различными и само преступление может быть сопряжено с иными посягательствами, причем, как правило, насильственными: убийствами, похищениями людей, изнасилованиями, разбойными нападениями, вымогательствами и т. д.
Изучение материалов судебной практики позволяет утверждать, что даже при условии посягательства на организацию нападения связа-
ны с агрессивно-насильственным воздействием на человека, а неприменение к нему насилия не образует нападения. Поэтому нельзя признать правильной точку зрения, согласно которой «вооруженное нападение, сопровождающееся уничтожением домашних животных, садов, собранного урожая, плотины на реке, образует состав бандитизма, даже если нападающие не применяли насилия к людям». Такое понимание нападения соответствует восприятию бандитизма как политического преступления, а банды — как контрреволюционной шайки, что было распространено в советский период, но в современных условиях утратило актуальность [6. С. 7].
Поскольку, как было сказано, нападение представляет собой форму применения насилия, отличающуюся от иных форм преступной деятельности виновного, практическую значимость приобретает характеристика видов насилия. Классификация может проводиться по различным основаниям, но наиболее значимой является классификация по преступным последствиям, подразумевающая выделение физического и психического насилия. Рассмотрим их более подробно.
Физическое насилие есть преступное посягательство на физическую безопасность человека в виде умышленного неправомерного причинения физического вреда потерпевшему вопреки его воле. Вред объективируется в виде смерти, вреда здоровью или утраты физической свободы. Пленум Верховного Суда РФ в п. 21 Постановления от 27 декабря 2002 г. № 29 классифицировал физическое насилие на не опасное и опасное для жизни или здоровья. К первой разновидности относятся побои, иные насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и др.). Вторую разновидность образуют насилие, повлекшее причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности.
Физическое насилие может конкретизироваться в следующих разновидностях энергетического воздействия:
1) механическое воздействие, при котором вред причиняется посредством кинетической энергии определенного предмета (применение огнестрельного оружия, наезд транспортного
средства и т. п.) (так, в октябре 2013 г. в одном из ночных клубов Санкт-Петербурга был избит консул Норвегии Х. Педерсен. Безработный 26-летний мужчина в ходе ссоры нанес рукой несколько ударов консулу по лицу. В результате потерпевший получил контузию левого глазного яблока, эрозию роговицы левого глаза и гематому левого века);
2) физическое воздействие, основанное на действии температур, электрического тока, облучении и т. д.;
3) химическое воздействие, то есть использование ядовитых и сильнодействующих веществ (в апреле 2011 г. в Москве было найдено тело третьего секретаря посольства Кувейта А. С. Мухаммеда. Эксперты по результатам анализов сделали вывод: сотрудник посольства погиб от смертельной дозы сильного препарата лепонекс. Восемь месяцев спустя был задержан мужчина, подозреваемый в совершении преступления. По версии следствия, он отравил дипломата, а затем завладел его автомобилем марки Porsche 911 Carrera S) [1];
4) биологическое воздействие, заключающееся в заражении организма человека болезнетворными микробами и биологическими токсинами.
В отличие от физического насилия, психическое насилие посягает на психическую безопасность человека и предполагает причинение психического вреда здоровью потерпевшего. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении № 29 непосредственно не использует термин «психическое насилие», однако, как следует из п. 5, 21 и 23, оно конкретизируется в форме угрозы. В теории уголовного права считается, что психический вред как результат психического насилия не ограничивается лишь опасением преступной угрозы, но включает в себя также физиологический аффект, негативные эмоциональные состояния, не достигающие степени аффекта, и психические страдания.
Таким образом, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 29 речь идет о двух формах нападения, объективирующих соответственно физическое и психическое насилие. Пункт 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. № 1 добавляет к ним еще одну форму — создание реальной угрозы немедленного применения насилия.
В науке высказывается мнение о том, что нападение выражается в применении виновным своей мускульной силы либо физической силы используемых им средств (механизмов, животных, иных
лиц). Другими способами физического насилия, наряду с нападением, выступают тайное, обманное или с использованием доверия потерпевшего причинение ему физического вреда [9].
Мы не можем полностью согласиться с данной точкой зрения. Нападение, безусловно, выражается в том числе и в физическом воздействии, причем, интенсивном, совершаемом путем действия. Но из этого вовсе не следует, что нападение может состоять лишь в физическом насилии. Говорить о нападении допустимо не только в том случае, когда насилие выражено в форме непосредственного физического воздействия нападающего на потерпевшего. Возможно, что в результате такого воздействия вред будет причинен исключительно или главным образом психическому здоровью потерпевшего, то есть нападение будет объективировать психическое насилие. Кроме того, нападение может вообще не включать в себя непосредственное физическое воздействие (например, при вооруженном разбое, совершенном бандой, когда нападение состоит лишь в создания реальной угрозы немедленного применения оружия).
В качестве признака психического насилия, реализуемого в форме нападения, следует понимать угрозу причинения вреда, точнее, угрозу физическим насилием, уничтожением, повреждением либо изъятием чужого имущества. Эта угроза может не носить исключительно вербальный характер, а быть соединенной с применением мускульной силы или различных средств, как вариант — сопровождаться применением или демонстрацией оружия (или предметов, используемых в качестве оружия) или имитацией его применения [14].
Суды различают понятия «демонстрация» и «применение» оружия. Демонстрация оружия без намерения его использовать для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, не образует квалифицирующего признака разбоя, она лишь используется виновным для устрашения жертвы, подкрепления угрозы применения насилия, делая эту угрозу реальной. В одном из определений Верховный Суд РФ пояснил: «Так, из показаний потерпевшей Б. на следствии видно, что на нее и С. было совершено нападение: в кабину автомашины проникли трое мужчин, из которых один был кавказской национальности и который был опознан ею на следствии по фотографии (Мурадов Ф. И.), угрожали убийством похитили деньги и вещи, С. сказал ей, что у кавказца был обрез ружья...
Как видно из установленных судом фактических обстоятельств дела, обрез демонстрировался нападавшими без использования его для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья. При таких обстоятельствах вывод суда о том, что обрез применялся нападавшими в качестве оружия, является ошибочным, а его демонстрация не образует квалифицирующего признака, предусмотренного ст. 162 ч. 2 УК РФ "с применением предмета, используемого в качестве оружия"».
«Применение» оружия трактуется судами не только как его использование для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья жертвы. Имеет место и более широкое толкование. Например, Московский городской суд расценил использование соучастниками при нападении отвертки, которая приставлялась к шее потерпевшего, то есть к месту, где располагаются жизненно важные артерии человека, как разбой, совершенный в том числе с применением предметов, используемых в качестве оружия.
Можно смоделировать ситуацию, при которой посягающее лицо в сравнении с потерпевшим имеет гораздо более крепкое телосложение, лучше развито в физическом плане. Такое лицо может оказать психологическое давление на потерпевшего, даже не применяя при этом физическую силу, не используя и не демонстрируя оружие, но лишь предъявляя требование о передаче денег, ценностей или другого имущества. Подобную ситуацию вполне возможно расценить как угрозу физического насилия над потерпевшим, то есть насилие психическое. Полагаем, что для этого требуется одновременное наличие следующих условий [5]:
1) посягающее лицо должно осознавать свое превосходство и сознательно использовать его для оказания психологического воздействия на жертву;
2) требование о передаче имущества должно выходить за рамки «обычной вежливости», в нем должна быть заключена угроза применения насилия, например обещание расправиться с потерпевшим. Судебная практика идет по пути признания различных форм выражения угрозы при разбое (словесно, демонстрацией оружия или других опасных предметов, жестами, иными способами), но главное, чтобы она воспринималась потерпевшим как реальная;
3) потерпевший должен воспринимать содержащуюся в требовании угрозу как реальную.
Такому восприятию могут способствовать различные обстоятельства: место и время совершения преступления (безлюдное место, ночное время), особенности субъективного восприятия угрозы (эмоциональность, повышенная впечатлительность, развитое воображение).
Итак, в соответствии с различными типологиями (по содержанию, способу выражения, моменту осуществления) угроза при нападении должна быть конкретизированной, реальной, немедленно реализуемой. Она может быть выражена и кон-клюдентными действиями. Считаем, что в качестве нападения следует расценивать действия толпы, выкрикивающей националистические лозунги, агрессивно настроенной и демонстрирующей свои намерения в процессе приближения к дипломатическому комплексу, если у сотрудников миссии возникло ощущение реальной опасности применения по отношению к ним физического насилия [7].
С практической точки зрения важен вопрос о начале и окончании нападения. Думается, нападение следует считать начавшимся с момента создания реальной угрозы немедленного применения насилия. Указанный подход к определению начального момента нападения позволяет, на наш взгляд, отнести к нападению и те случаи, когда физическое воздействие со стороны посягающего лица не повлекло физического контакта с потерпевшим. К примеру, если нападавший нанес удар, но промахнулся, то нападение необходимо признать начавшимся, поскольку была создана угроза реального применения насилия.
Аналогично следует решать вопрос и в том случае, если вооруженная группа ворвалась в дом, а проживающие там лица сумели заблаговременно его покинуть. В отношении потерпевших в такой ситуации будет оказываться психическое насилие.
Окончено нападение с того момента, когда реальная угроза немедленного применения насилия миновала.
Момент окончания нападения необходимо отличать от момента окончания преступления. Например, «разбой считается оконченным с момента нападения в целях хищения чужого имущества, совершенного с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия» (п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 29). Однако нападение как объективно осуществляемый процесс часто продолжается до достижения
поставленной преступной цели. Например, уже после передачи потерпевшим нападавшему лицу требуемого имущества избиение продолжается.
Буквальное толкование ч. 1 ст. 360 УК РФ позволяет выделить две разновидности нападения: 1) на лиц; 2) на учреждения, пользующиеся международной защитой. Не умаляя важности анализа нападения на учреждения, подчеркнем, что данная проблема требует самостоятельного исследования. Сосредоточим внимание на рассмотрении нападения на международно защищаемых лиц.
Поскольку ст. 360 УК РФ предусматривает ответственность уже за сам факт нападения, в литературе весьма неоднозначно решается вопрос о том, какой вред охватывается данным термином. В этой связи сложились следующие подходы:
1) убийство, захват заложников, террористический акт, причинение вреда здоровью не охватываются понятием «нападение» и требуют самостоятельной оценки по совокупности преступлений [11];
2) под нападением понимаются похищение, причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, угрозы совершить нападение и другие подобные действия. Если в результате нападения будет совершено убийство указанного в законе лица, то потребуется квалификация по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 105 и 360 УК РФ;
3) анализируемое преступление является двух-объектным. Значит, для установления содержания нападения в изучаемом составе требуется сравнить верхние пределы санкций ст. 360 УК РФ и иных насильственных преступлений. Если окажется, что максимальные сроки или размеры наиболее строгого вида наказания в том и другом случае совпадают или же верхний предел санкции за каждое из преступлений в отдельности превышает санкцию за двухобъектное посягательство, необходима квалификация по совокупности. В противном случае содеянное полностью охватывается составом двухобъектного преступления. Аналогичные рассуждения, по-видимому, лежат в основе большинства комментариев к ст. 360 УК РФ.
С практической точки зрения более приемлем приведенный подход № 3. Сравним верхние пределы санкций за нападение на лиц или учреждения, пользующиеся международной защитой, и иные наиболее распространенные индексные насильственные преступления против жизни и здоровья, представляющие, на наш взгляд, ин-
терес в плане возможной квалификации по совокупности с изучаемым посягательством (см. таблицу). Таковыми являются: причинение вреда здоровью (ст. 112-115 УК РФ); побои (ст. 116); истязание (ст. 117); угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119). Толкование ст. 162 УК РФ во взаимосвязи с п. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 29 позволяет сделать вывод о том, что причинение вреда жизни (ст. 105, 107, 108 УК РФ), тяжкого вреда здоровью (ст. 111, 113, 114), свободе (ст. 126, 127) не охватываются термином «нападение» и подлежат уголовно-правовой оценке по совокупности.
В качестве контрольных точек для сравнения возьмем две редакции УК РФ — от 7 июля 2003 г. и от 21 июля 2014 г.
Статья 360 УК РФ состоит из двух частей, первая из которых в качестве наказания устанавливает лишение свободы сроком от двух до шести лет, а вторая — от пяти до десяти лет. Получается, что нападение как признак объективной стороны преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 360 УК РФ, полностью охватывает: 1) причинение психического вреда (ст. 119); 2) причинение физического вреда (ст. 112-116, ч. 1 ст. 117).
Нападение в качестве признака объективной стороны квалифицированного состава (ч. 2 ст. 360 УК РФ) предполагает: 1) причинение психического вреда (ст. 119); 2) причинение физического вреда (ст. 112-117 УК РФ) [12].
Подводя итог сказанному, стоит упомянуть, что п. 1 ст. 2 Конвенции 1973 г. требует от государств-участников криминализовать на уровне национального законодательства следующие деяния, совершенные против них: 1) убийство, похищение или другое нападение на личность или свободу лица; 2) угрозу, попытку и действия в качестве соучастника такого нападения. Причем это лишь определенный минимум, стандарт, сократить который государство не вправе.
Пункт 2 названной статьи предусматривает обязанность установить «соответствующие наказания за такие преступления с учетом их тяжкого характера». Отсюда следует, что, хотя в Конвенции 1973 г. обязанность государств создавать специальные нормы об ответственности за такого рода деяния прямо не прописана, она все же подразумевается.
Отечественный законодатель во исполнение ст. 2 Конвенции 1973 г. избрал иной путь. В случае уголовно-правовой оценки содеянного
Сравнительная характеристика верхних пределов санкций за преступления, предусмотренные статьями 112—117, 119, 360 Уголовного кодекса Российской Федерации
Номер статьи Преступление Верхний предел наказания в виде ареста или лишения свободы на определенный срок
Редакция от 7 июля 2003 г. Редакция от 21 июля 2014 г.
Часть 1 Часть 2 Часть 1 Часть 2
112 Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью Лишение свободы на три года Лишение свободы на пять лет Лишение свободы на три года Лишение свободы на пять лет
113 Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта Части не выделены, лишение свободы на два года
114 Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление Лишение свободы на один год Лишение свободы на два года Лишение свободы на один год Лишение свободы на два года
115 Умышленное причинение легкого вреда здоровью Части не выделены, четыре месяца ареста Четыре месяца ареста Лишение свободы на два года
116 Побои Части не выделены, три месяца ареста Три месяца ареста Лишение свободы на два года
117 Истязание Лишение свободы на три года Лишение свободы на семь лет Лишение свободы на три года Лишение свободы на семь лет
119 Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью Части не выделены, лишение свободы на два года Лишение свободы на два года Лишение свободы на пять лет
360 Нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой Части не выделены, лишение свободы на восемь лет Лишение свободы на шесть лет Лишение свободы на десять лет
по ст. 360 УК РФ усиление ответственности может произойти путем сложения назначенных наказаний по совокупности преступлений.
Рассмотрим в качестве примера ситуацию, связанную с убийством на территории России, скажем, иностранного консула с целью осложнения международных отношений между странами [4]. Специальной нормы о посягательстве на жизнь такого лица УК РФ не содержит. Совершенное преступление не охватывается в строгом смысле ни одним из составов, содержащихся в ч. 2 ст. 105 УК РФ. Исходя из этого, единственно правильной будет квалификация по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 360 и ч. 1 ст. 105 УК РФ. В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ, если хотя бы одно из преступлений, совершенных по совокупности, является тяжким или осо-
бо тяжким, окончательное наказание назначается путем частичного или полного сложения наказаний. При этом окончательное наказание в виде лишения свободы не может превышать более чем наполовину максимальный срок наказания в виде лишения свободы, предусмотренный за наиболее тяжкое из совершенных преступлений. Простейший арифметический подсчет позволяет определить максимально возможный в нашем случае срок лишения свободы — 22 года. Нет нужды пояснять, что сформировавшийся в РФ механизм уголовно-правовой охраны лиц, обладающих иммунитетным статусом, явно уступает аналогичному в отношении государственных или общественных деятелей, лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование, сотрудников правоохранительных органов.
Различия заключаются в механизмах охраны не только жизни и здоровья, но также личной свободы. Как уже отмечалось, не охватывается термином «нападение» похищение потерпевшего. Кроме того, действующий уголовный закон не содержит средств защиты чести и достоинства иностранных представителей. Следует признать, что в отсутствие как общей, так и специальной норм ответственности за оскорбление специфический международно-правовой статус потерпевшего приобретает на территории РФ неполный, в известной мере усеченный, даже фиктивный характер. Между тем, одним из обязательных требований п. 1b Конвенции 1973 г. к статусу потерпевшего является право на специальную защиту от любого нападения на его личность, свободу и достоинство.
В этом отношении выгодно отличаются от УК РФ уголовные законы ряда зарубежных государств, которые в четком соответствии с п. 1 ст. 2 Конвенции 1973 г. предусматривают специализированные составы преступных посягательств, создавая тем самым усиленный режим уголовно-правовой охраны [2].
Например, УК Австралии в гл. 4 «Целостность и безопасность международного сообщества и иностранных правительств» содержит разд. 71 «Преступления против чиновников Организации Объединенных Наций и связанного с ней персонала». Перечень преступлений весьма обширен и включает в себя: предумышленное убийство (murder); убийство (manslaughter); умышленное и неосторожное причинение серьезного вреда; умышленное и неосторожное причинение вреда; незаконное сексуальное проникновение; похищение; задержание; умышленное причинение убытков собственности; угрозу совершить другие преступления. В различных вариациях, но в целом сходным образом сформулирован перечень подобных преступлений в уголовных законах Болгарии, Голландии, Испании, Латвии, ФРГ, Швейцарии, Швеции и других стран.
Завершая рассмотрение сущности нападения на лиц, пользующихся международной защитой, сделаем выводы.
Изучаемое преступление характеризуется усеченным составом, признается оконченным в момент начала агрессивного воздействия на потерпевшего и является насильственным по своей сути. В отличие от некоторых других подобных преступлений, составы которых описываются путем закрепления термина «насилие» в статье УК
РФ, в нашем случае насильственный характер посягательства следует из категории «нападение». Насилие характеризует деяние в виде действия. Нападение, являясь формой объективации насилия, представляет собой способ совершения преступления, то есть совокупность приемов и методов, которые использовало посягающее лицо.
Термин «нападение» имеет двойственное содержание и понимается, во-первых, как конструктивный признак состава преступления, во-вторых, как характеристика механизма преступного воздействия при совершении целого ряда насильственных преступлений (убийств, изнасилований, грабежей и т. д.). Смешение данных трактовок в науке и практике приводит к одновременному существованию различных, иногда диаметрально противоположных подходов к определению природы нападения как в общем, так и применительно к отдельным составам, что открывает простор для судейского усмотрения, которое может перерасти в субъективизм и произвол.
В контексте нормы ст. 360 УК РФ нападение — это насильственное нарушение иммунитетного статуса защищаемых лиц и учреждений.
Установление сущности нападения как конструктивного признака состава изучаемого преступления, по аналогии с бандитизмом, существенно ограничивает действие ст. 360 УК РФ. Ее положения оказываются практически не реализуемыми в ситуации, при которой насилие непосредственно к потерпевшим не применяется. Например, когда заведомо для нападавших в служебных, жилых помещениях и транспортных средствах отсутствуют физические лица [1].
Суммируя приведенные доводы, необходимо поддержать высказанную в литературе точку зрения об исключении признака «нападение» из текста УК РФ полностью либо в отношении отдельных составов. Применительно к исследуемому преступлению изъятие термина «нападение» должно привести к созданию самостоятельных норм об ответственности за различные посягательства на лиц, обладающих особым им-мунитетным статусом. Принимая во внимание накопленный зарубежный опыт и назревшую необходимость приведения российского законодательства в соответствие с международными актами, предлагаем создать самостоятельные нормы об ответственности за следующие преступления против лиц, пользующихся международной защитой: посягательство на жизнь, угрозу или
насильственные действия, похищение, оскорбле- повысят эффективность уголовно-правовой борь-ние. Считаем что данные изменения, несомненно, бы с изучаемым преступлением.
Список литературы
1. Агапов, П. Уголовно-правовая характеристика нападения при бандитизме / П. Агапов // Уголов. право. 2005. № 2. С. 12-22.
2. Андреева, А. Квалификация бандитизма / А. Андреева, Г. Овчинникова // Следователь. 1996. № 1. С. 14-18.
3. Безручко, К. В. Понятие преступлений, связанных с применением насилия и вопросы квалификации : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / К. В. Безручко. Ростов н/Д, 2007. 20 с.
4. Быков, В. Банда — особый вид организованной вооруженной группы / В. Быков // Рос. юстиция. 1999. № 6. С. 22-26.
5. Кибальник, А. Г. Преступления против мира и безопасности человечества / А. Г. Кибальник, И. Г. Соломоненко ; науч. ред. А. В. Наумов. СПб., 2004. 400 с.
6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. Г. А. Есакова. М., 2012. 400 с.
7. Мальцев, В. В. Бандитизм: особо опасное социальное явление или юридическая фикция? / В. В. Мальцев // Законность. 2012. № 10. С. 15-29.
8. Нагаева, Т. И. Уголовно-правовая оценка нападения : дис. ... канд. юрид. наук / Т. И. Нагаева. М.,
2005. 330 с.
9. Словарь по уголовному праву / отв. ред. проф. А. В. Наумов. М., 1997. 300 с.
10. Сухарев, Д. Л. Уголовная ответственность за нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой : дис. ... канд. юрид. наук / Д. Л. Сухарев. Красноярск, 2003. 190 с.
11. Токарчук, Р. Е. Насилие как составообразующий признак хищений: вопросы уголовной ответственности : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Р. Е. Токарчук. Омск, 2008. 430 с.
12. Трикоз, Е. Н. Преступления против мира и безопасности человечества: сравнительный и международно-правовой аспекты / Е. Н. Трикоз. М., 2007. 290 с.
13. Уголовное право России. Части Общая и Особенная : учебник / под ред. А. И. Рарога. М., 2010. 400 с.
14. Уголовное право России. Особенная часть : учеб. для вузов / отв. ред. И. Я. Козаченко, З. А. Не-знамова, Г. П. Новоселов. М., 1998. 220 с.
15. Шарапов, Р. Д. Насилие в уголовном праве (понятие, квалификация, совершенствование механизма уголовно-правового предупреждения) : дис. ... д-ра юрид. наук / Р. Д. Шарапов. Екатеринбург,
2006. 289 с.
16. Шарапов, Р. Д. Уголовно-правовая характеристика физического насилия : дис. . канд. юрид. наук / Р. Д. Шарапов. СПб., 1999. 390 с.
Сведения об авторе
Куличков Алексей Александрович — соискатель кафедры судебной экспертизы Южно-Уральского государственного университета (национального исследовательского университета), Челябинск, Россия. киИЛ-kovalexey@gmail.com
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. № 4 (359). Law. Issue 41. P. 114-122.
ATTACK ON PERSONS WHO USE THE INTERNATIONAL PROTECTION
A. A. Kulichkov
Applicant of the Department offorensic expertise of the South Ural state University (national research University), Chelyabinsk,
Russia. kulichkovalexey@gmail.com
The essence of the criminal legal category «attack» in relation to Article 360 of the Criminal Code of the Russian Federation is being discovered. The point of view that the "attack" can objectify only bodily assault
122
A. A. KynmmB
is being disputed. The position according to which the "attack" is a violent offence of special status of internationally protected persons is being proved. Suggestions on the improvement of the criminal legislation are
being made.
Keywords: attack, internationally protected persons, bodily assault, mental violence, victim.
References
1. Agapov P. Ugolovno-pravovaya harakteristika napadeniya pri banditizme [Criminal and legal description of the attack in banditry]. Ugolovnoepravo [Criminal law], 2005, no. 2, pp. 12-22. (In Russ.).
2. Andreeva A., Ovchinnikova G. Kvalifikaciya banditizma [Qualification of banditry]. Sledovatel' [Investigator], 1996, no. 1, pp. 14-18. (In Russ.).
3. Bezruchko K.V. Ponyatie prestupleniy, svyazannyh s primeneniem nasiliya i voprosy kvalifikacii: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk [Concept of the crimes connected with application of violence and qualification questions. Abstract of thesis]. Rostov-na-Donu, 2007. 20 p. (In Russ.).
4. Bykov V. Banda — osobiy vid organizovannoy vooruzhennoy gruppy [The band — a special kind of organized armed groups]. Rossijskayayusticiya [Russian justice], 1999, no. 6, pp. 22-26. (In Russ.).
5. Kibal'nik A.G., Solomonenko I.G. Prestupleniyaprotiv mira i bezopasnosti chelovechestva [Crimes against the world and safety of mankind]. A. V. Naumov (ed.). St. Petersburg, 2004. 400 p. (In Russ.).
6. Esakov G. A. (ed.) Kommentariy k Ugolovnomu kodeksu Rossiyskoy Federacii (postateiniy) [Commentary on the Criminal code of the Russian Federation (itemized)]. Moscow, 2012. 400 p. (In Russ.).
7. Mal'cev V.V. Banditizm: osobo opasnoe social'noe yavlenie ili yuridicheskaya fikciya? [Banditry: especially dangerous social phenomenon or legal fiction?]. Zakonnost' [Legality], 2012, no. 10, pp. 15-29. (In Russ.).
8. Nagaeva T.I. Ugolovno-pravovaya ocenka napadeniya: dis. ... kand. yurid. nauk [Criminal-legal assessment of the attack. Thesis]. Moscow, 2005. 330 p. (In Russ.).
9. Naumov A.V. (ed.) Slovar' po ugolovnomu pravu [The dictionary of criminal law]. Moscow, 1997. 300 p. (In Russ.).
10. Suharev D.L. Ugolovnaya otvetstvennost' za napadenie na lits ili uchrezhdeniya, kotorye pol'zuyutsya mezhdunarodnoy zaschitoy: dis. ... kand. yurid. nauk [Criminal responsibility for an attack on persons or institutions who enjoy international protection. Thesis]. Krasnoyarsk, 2003. 190 p. (In Russ.).
11. Tokarchuk R.E. Nasilie kak sostavoobrazuyuschiy priznak hischeniy: voprosy ugolovnoy otvetstvennosti: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk [Violence as a part of the sign theft: issues of criminal responsibility. Abstract of thesis]. Omsk, 2008. 430 p. (In Russ.).
12. Trikoz E.N. Prestupleniya protiv mira i bezopasnosti chelovechestva: sravnitel'niy i mezhdunarodno-pra-vovoy aspekty [Crimes against the peace and security of mankind: comparative and international legal aspects]. Moscow, 2007. 290 p. (In Russ.).
13. Rarog A.I. (ed.) Ugolovnoe pravo Rossii. Chasti Obschaya i Osobennaya [Criminal law of Russia. Part of General and Special]. Moscow, 2010. 400 p. (In Russ.).
14. Kozachenko I.Ya., Neznamova Z.A., Novoselov G.P. (eds.) Ugolovnoe pravo Rossii. Osobennaya chast' [Criminal law of Russia. Special part]. Moscow, 1998. 220 p. (In Russ.).
15. Sharapov R.D. Nasilie v ugolovnom prave (ponyatie, kvalifikaciya, sovershenstvovanie mehanizma ugo-lovno-pravovogo preduprezhdeniya): dis. ... d-ra yurid. nauk [Violence in criminal law (concept, qualification, improvement of the mechanism of criminal law prevention). Thesis]. Ekaterinburg, 2006. 289 p. (In Russ.).
16. Sharapov R.D. Ugolovno-pravovaya harakteristikafizicheskogo nasiliya: dis. ... kand. yurid. nauk [Criminal-legal characteristic of physical violence. Thesis]. St. Petersburg, 1999. 390 p. (In Russ.).
