CC BY
159
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2014 ЭКОНОМИКА Вып. 3(22)
УДК 330.101.54 ББК 65.01
НАНОУРОВЕНЬ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИЕРАРХИИ
Д.Н. Шульц, к. экон. наук, доц. кафедры информационных систем и математических методов в экономике
Электронный адрес: shultz@prognoz.ru
Пермский государственный национальный исследовательский университет, 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15
Проблематика личности выходит на передний план в современной экономической науке, и можно говорить о появлении наряду с традиционными микро- и макроэкономическими теориями новой отрасли - нано-экономики. Основной целью исследования является анализ достижений различных научных школ по вопросам наноэкономики. В работе были использованы методы исторического и сравнительного анализов. Новизной работы является рассмотрение проблематики наноэкономики с точки зрения иерархического анализа.
Поведенческая экономика отрицает рациональность экономических агентов; эволюционизм исходит из ограниченной рациональности; неоинституционализм и этическая экономика сохраняют понятие рациональности в науке, разрабатывая критерии рациональности более высоких порядков (метарациональность). Эволюционизм отвергает неоклассику и предлагает новую парадигму; поведенческая экономика критикует аксиому о рациональности, но до конца не понятно, какие это изменения влечет в науке; неоинституционализм расширяет и углубляет неоклассическую теорию, сохраняя её ядро (в лакатосовском смысле); этическая экономика рассматривает неоклассическую модель как частный случай, представляющий интерес для ученых, но не для практики. Неоинституционализм представляет собой экономический империализм, т.е. пытается распространить методы экономического анализа на вопросы, например, социологии. Поведенческая экономика представляет, скорее, экспансию психологии в экономику; эволюционная теория - экспансию биологии в экономику; этическая экономика - этики в экономику.
Ключевые слова: иерархическая экономика, наноуровень, поведенческая экономика, рациональность, эволюционная экономика, институциональная экономика.
В XX в. в науке наметился определенный гуманитарный разворот - обращение к проблематике человека. В философии это проявилось в возникновении экзистенциальных течений, философии жизни. В общественном сознании - в отказе от сциентизма и технократизма. Экономическая наука также не осталась в стороне от этой тенденции.
Достаточно привести один пример того, насколько важен для экономической науки личностный аспект. Так, в кейнсианстве считалось, что индивиды подвержены денежной иллюзии, монетаризм описывал поведение экономических агентов с помощью адаптивных ожиданий, а новые классики - с помощью рациональных ожиданий. Осознавая важность изучения субъектов как фундамента макроэкономики, Дж.Акерлоф обратил внимание на игнорирование неоклассическим синтезом личностной проблематики [34, с. 40|. а другой нобелевский лауреат Э.Фэлпс призывал вернуть человека в экономические модели, например через учёт их ожиданий [34, с. 46].
Проблематика личности выходит на передний план в современной экономической науке, и можно говорить о появлении наряду с традиционными микро- и макроэкономическими теориями новой отрасли - наноэкономики.
Сам термин «наноэкономика» был предложен К.Эрроу1 как «теоретическое описание экономического поведения иррационального агента» [27, с.83]. Г.Б.Клейнер определил наноуровень как «поведение индивидуальных участников процессов производства, распределения, потребления» [14, с. 104; 15, с.45], а Е.Попов и М.Власов - как «раздел экономической теории, изучающий поведение индивидуальных участников экономических процессов» [27, с.83]. А.Г.Худокормов предпочитает использовать термин «микро-микроэкономика», определяет её суть как познание внутреннего содержания фирмы, домохозяйства и государства и связывает появление нового раздела теории с нео-институционализмом [34, с.20-21].
Именно неоинституционализм перестал рассматривать фирму или домашнее хозяйство как чёрный ящик, как это было в неоклассической микроэкономике. Р.Коуз и его последователи заглядывают внутрь фирмы, анализируют её как инструмент снижения транзакционных издержек. Г.Беккер изучает внутреннее устройство домашнего хозяйства, вопросы заключения брака, выбора партнера, количества детей и т.д. Наконец, Дж.Бьюкенен,
1 Необходимо также отметить, что В.М.Гальперин связывает возникновение «микро-микроэкономики» с работами Х.Лейбенстайна, который считал конечным субъектом принятия решений индивида, а не домохозяйство или фирму [7, с. 379].
О Шульц Д.Н. , 2014
15
используя тот же аппарат неоклассической микроэкономики, заглядывает внутрь государственного аппарата.
Очевидно, что все решения в экономике об установлении цен, объёме производства, инвестировании, потреблении, сбережении принимает даже не домашнее хозяйство или фирма, а индивид. Тем удивительнее, что наноэкономика как предмет самостоятельного исследования возникла относительно недавно. Но прежде чем рассмотреть современное состояние наноэкономики, необходимо отметить, что ученые XIX в. уделяют пристальное внимание личностному началу экономики.
Так, Ж.-Б.Сей понимал под предпринимателем личность, готовую брать на себя риск и производить продукт [1, с. 193]. В.Парето отмечал, что успешным предпринимателям («элите») присущи энергия и воля, направленные на достижение цели, даже криминальными способами [26, с. 99]. В.Зомбарт [12] противопоставляет различные виды поведения предпринимателя: собственно «дух предпринимательства» и «бюргерский дух». Чертами первого типа являются завоевание, организация и торговля, и принадлежат они не только фабрикантам и купцам, но также разбойникам и пиратам. А.Маршалл [20] подчеркивал хозяйственные функции предпринимателя: соединение труда и капитала, планирование и контроль производства и т.д.
Наконец, И.Шумпейтер подчеркивает фундаментальную роль личности инноватора. Иннова-тор обладает такими свойствами, как безудержное накопление собственности, сильная воля к победе и к труду, чутье и интуиция, необходимые в условиях риска и неопределенности. Узкий кругозор компенсируется глубоким погружением в проблему [1, с. 197-198]. Далее, в работах Ф.Найта [23] развит анализ личности предпринимателя, берущего на себя риск и извлекающего прибыль. Предприниматель специализируется на принятии решений в условиях неопределенности, обладает верой в свою правоту и решимостью её доказывать, рискуя собственным капиталом.
В.С.Автономов отмечает в качестве общего свойства всех ранних теорий предпринимательства - «динамический взгляд на хозяйственные процессы, отказ от абстракции абсолютно гармоничной равновесной экономики с полной и общедоступной информацией» [1, с. 199].
Если обратиться от теории предпринимателя к потребительской теории и вопросу о рациональности, то, в первую очередь, необходимо отметить фигуру Ф.Феттера, которого можно назвать предтечей современной поведенческой экономики и одним из первых критиков маржинализма. Ещё в 1915 г. он настаивал, что субъективное определение стоимости происходит не в результате рационального принятия решений, а как импульсивный акт выбора на основе неосознанного предпочтения. То есть выбор в значительной мере диктуется влиянием внешних и внутренних случайных факторов, инстинктом и привычкой [1, с. 190].
Поведение человека в социологической теории М.Вебера также во многом объясняется инстинктами, но уже не биологическими, а социальными, культурными: инстинктом мастерства, любопытства, родительским инстинктом, склонностью к приобретательству и эгоистичности, а также инстинктом привычки [1, с. 191]. В Германии Х.Мюнстерберг тоже занимался экспериментальными исследованиями таких вопросов, как монотонность труда и его организации, справедливости оплаты труда и эффектов от рекламы [29, с. 11].
Нельзя не отметить новаторство ДжКейнса - его макроэкономическая теория была просто пропитана психологическими аспектами: психологический закон в теории потребления, реалистичное описание поведения инвестора при выборе проектов для финансирования, активное использование понятий неопределенности и ожиданий, описание нерационального поведения субъектов с помощью категории «денежная иллюзия» и т.д.
Можно выделить три направления современной экономической теории, активно разрабатывающих наноэкономическую проблематику. Это поведенческая экономика, неоинституционализм и этическая экономика.
Возникновение так называемой поведенческой экономики, которую Р.Капелюшников называет «революцией» [13, с. 71] и «наиболее интересным и примечательным событием в развитии экономической науки последних десятилетий» [13, с.66], приходится на 70-е гг. XX в. Её отцом-основателем можно считать Г.Саймона, получившего Нобелевскую премию в 1977 г. Сам термин «поведенческая экономика» ввёл в оборот экономист-психолог ДжКатона, который исследовал поведение, в том числе иррациональное, потребителей и предпринимателей и их ожидания [29, с. 11-12]. Высшей научной награды удостаивались теоретики поведенческой экономики Р.Зельтен (1994 г.), Д.Канеман (психолог) и В.Смит (2002 г.).
Поведенческую экономику можно свести к критике неоклассического постулата о рациональности на основе экспериментального метода.
Прежде всего Р.Зельтен на основе лабораторных экспериментов показал, что индивид при принятии решений может руководствоваться привычкой, воображением и логическим сужением [34, с.34]. А Д.Канеман и А.Тверски, применившие когнитивную психологию к экономике, провели множество экспериментов, показавших неадекватность классической модели абсолютной рациональности [34, с.37]. Наконец, В.Смит проверил основные постулаты экономической теории в лабораторных условиях и обнаружил, что они выполняются только «при самых простых, примитивных вариантах построения рынка» [34, с.35].
Среди эмпирических результатов, не соответствующих классической теории, современные исследователи выделяют следующие: зависимость от точки отсчета, неприятие потерь, социальные предпочтения, переключение предпочтений, эффект постановки проблемы (framing), эффект первоначальной наделённости, гиперболическое дис-
квитирование, эффект невозвратных издержек, эффект якоря, эффект масштаба решения (<1еа-зюпЬгаскейвд), ментальная бухгалтерия, эффект контекста, смещение в результате опыта (ауаПаЫ-^Ьив) и др. [6, с. 54-56; 8-10; 33, с. 61].По некоторым оценкам количество таких типов иррационального поведения приближается к 50 [13, с.75].
Отклонения от постулата рационального поведения были обнаружены не только в процессах потребления. Нобелевские лауреаты Дж.Акерлоф и Р.Шиллер, предсказавшие кризис американского фондового рынка 2000 г находят примеры инстинктивного («ершик апипаИв» можно перевести как «животный инстинкт») поведения и его последствия: денежная иллюзия, поиск работы, процессы сбережения и инвестирования, цикличность и финансовые кризисы, бедность у национальных меньшинств и т.д. |2|. Масса проведенных экспериментов заставила экономистов заключить, что «отклонения фактического поведения от нормативной модели слишком многочисленны, чтобы их игнорировать, слишком систематические, чтобы отвергать их как случайные ошибки, и слишком фундаментальные, чтобы пытаться вписать их в нормативную систему путем ослабления ее исходных предпосылок» [13, с.73]1.
Важно заметить, что критике подвергся не только постулат о рациональном поведении, но и связанное с ним утверждение о полном знании. Его наиболее остроумная и глубокая, на наш взгляд, критика представлена в работах Нобелевского лауреата К.Эрроу [35-36]. Так, он обратил внимание на то, что в теории олигополии фирма должна знать не только цену, но и кривую спроса. Но кривая спроса устанавливается эконометрикой (которой не существовало в 1838 г., когда Курно строил свою знаменитую модель), В результате неоклассика предполагает, что агенты ведут себя как ученые В продолжение этой мысли можно добавить аргумент Д.Коландера: рациональные экономические агенты должны одинаково представлять истинные законы функционирования экономики, в то время как даже среди ученых-экономистов нет единства на этот счет [18, с. 16-17].
1 Р.Майерсон задаётся вопросом, почему же экономисты в своих моделях упрямо продолжают использовать предпосылку рационального поведения, и предлагает такой ответ: «... достаточно точные и аналитически трактуемые теории непоследовательности и глупости человеческого поведения еще не разработаны» [19, с.28]. Также он указывает, что в долгосрочном периоде, в отличие от отдельных экспериментов, людй всё-таки могут быть склонны к рациональному поведению. И наконец, задача науки не только описательная. Экономисты имеют право конструировать некий виртуальный мир с идеальными агентами. Однако при последнем объяснении следует отметить, что эти виртуальные миры неадекватны реальности и на их основе нельзя строить прогнозы, разрабатывать экономическую политику и ЩЦ " Следует отметить, что современные маркетологи оценивают функции спроса и предпочтения покупателей, используя очень изощренную технику микроэконометрики, многомерного статистического анализа, ШйМшЯЩ и Т:д. Ещё один вывод К.Эрроу, что «... монополист должен располагать полной моделью общего равновесия» [36, с.253], также не кажется нам фантастичным, - многие государственные, коммерческие и научные организации разрабатывают подобные модели.
Более глубоким является наблюдение, что если каждый агент при принятии решений предполагает рациональность других, то в итоге «рациональность всех агентов должна быть общим знанием» [36, с. 253]. Для иерархического анализа экономики это означает, что «... рациональность и знание о рациональности являются социальным, а не только индивидуальным феноменом» [36, с. 254]. Наконец, гипотеза полного знания требует бесконечных объёмов информации не только о существующих, но и о будущих рынках и даже о рынках тех товаров, которые ещё не существуют.
Можно также отметить, что К.Эрроу связывает неоклассическую гипотезу о рациональном поведении и предпосылку об однородности: <1.,. гипотеза о рациональности сама по себе слаба. Пытаясь сделать ее полезной, исследователь испытывает искушение ввести какие-либо сильные допущения. В частности, особенно опасным мне представляется допущение об однородности» [36, с.251]. Это допущение противоречит данным о человеческом капитале, о сбережениях и т.д. Не бесспорным, но самым сильным выводом является утверждение, что предпосылка однородности исключает возможность торговли. Как настаивает К.Эрроу, торговля возможна только в случае неполноты знаний и информации, только в случае неидентичных индивидов.
На основе поведенческой экономики возникла новая («новейшая» [33, с. 70]) теория благосостояния («новый патернализм»). Если традиционная теория государственного регулирования признает провалы рынка на микроуровне и исправляет их последствия на макроуровне, то новые разработки предлагают государству устранять сами причины провалов рынка уже на микроуровне через стимулирование субъектов к оптимальному поведению в их же собственных интересах. Иными словами, государство должно исправлять не только провалы рынка, но и провалы поведения, например, ввести «налог на грехи» (алкоголь, табак, азартные игры и т.д.), ограничивать использование кредитных карт3, законодательно закрепить период «охлаждения» (возможность возврата пожертвований или покупок у коммивояжеров), печатать на лотерейных билетах вероятность выигрыша и т.д. [7, с. 370-376; 13, с. 84-88].
А.Г.Худокормов отмечает, что на сегодняшний день в экономической теории не решён вопрос о соотношении неоклассического мейн-стрима и поведенческой экономики. С одной стороны, результаты экспериментов могут быть включены в ядро традиционной науки. С другой стороны, при этом оказывается, что конкурентное равновесие с абсолютным знанием и рациональностью оказывается лишь частным случаем, который не существует в реальности и к которому рынок лишь
3 Аналогичные меры применяет и российский Центральный банк, защищая граждан от «навязчивых» предложений по кредитам с высокими ставками URL: http://expert.ni/2013/ 12/4/napotreblyali/ (дата обращения; 02.04.2014).
стремится как к некоему недостижимому идеалу [34, с. 38].
Из исследований поведенческой экономики можно сформулировать ещё один вывод - экономика может рассматриваться и с позиции уровней, более глубинных, чем даже наноэкономика, и выходящих за пределы традиционной экономической теории. Уже на наноуровне велика рож психологии. Ещё ниже начинается уровень нейронных импульсов в мозге (нейроэкономика) [28, с. 49; 33, с. 63]. Как отмечает В.Смит, большая часть используемых нами знаний и способность принимать решения носят неосознанный характер» [26, с. 10], что позволяет анализировать рациональность на нейроуровне (нейроэкономика) и эволюцию генов, отвечающих за поведение человека (психоге-номика).
Именно нейропсихология позволяет по-новому взглянуть на проблему рациональности. Оказывается, что поведение, нерациональное с экономической точки зрения, на самом деле может оказаться вполне гедонистическим.
Так, нейробиологи установили, что при принятии решений могут активироваться различные участки мозга. Например, в принятии решения о том, курить или нет, - участки мозга, отвечающие за удовольствие и за оценку вероятных будущих последствий от курения. Другой пример - люди, потребляя абсолютно одинаковое вино, считают более дорогое вино более вкусным. Этот пример кажется абсурдным и как будто доказывает, что люди ведут себя нерационально. Но самое интересное - томография мозга в момент потребления вина действительно фиксирует, что удовольствие от потребления дорогого вина больше, чем от того же вина, но с меньшим ценником [22, с. 41-42]. Несмотря на то что такое поведение не вписывается в традиционное понимание рационального, сам индивид, следующий за химией мозга, получает наибольшее удовлетворение (на уровне нейронов мозга) именно при таком поведении и, соответственно, стремится к нему.
Перейдём теперь к рассмотрению эволюционной теории, основатели которой Р.Нельсон и С.Уинтер [24] в ходе своих исследований пришли к выводу, что инноваторы совершают открытия и внедряют изобретения, действуя не по рациональным расчетам, а на ощупь, по привычным моделям поведения. Иными словами, в условиях недостаточной информации экономические агенты вынуждены полагаться на социальные конвенции и стереотипы (рутины) как на способ передачи знаний. Более того, большинство изобретений появляются в организациях, не преследующих получение прибыли (таких, как университеты) и/или финансируемых государством [24, с. 425^127].
Важно отметить следующее. Во-первых, даже представители поведенческой теории утверждают, что поведенческие «ошибки» предсказуемы, потому что они совершенствуются [13, с.74]. С позиции эволюционизма эти шаблоны поведения могли быть оптимальны на предыдущем этапе развития, но в современных условиях неоптимальны и
будут скорректированы в процессе эволюционной адаптации человечества. То есть эволюционное направление допускает более динамичное (по сравнению с поведенческой экономикой) истолкование рациональности.
Во-вторых, для иерархического анализа важно отметить, что в рамках эволюционного подхода выделяется три уровня принятия решений биологические инстинкты, культура, сознательный выбор [32, с.79]. Эти три уровня, выходящие за рамки чистой экономики, взаимодействуют, компенсируют и дополняют друг друга для достижения единственной цели - выживания. Максимизация полезности, которая происходит при различных ограничениях, может быть лишь целью более низкого уровня по сравнению со стратегической целью - выживанием. Всё, что увеличивает вероятность выживания на том или ином этапе развития популяции (религия, мораль, альтруизм и жадность, любовь и ненависть, патриотизм и мстительность и другие феномены), признаётся рациональным. То есть единицей эволюции, предметом анализа эволюционного подхода оказываются даже не индивиды или общество, а генетические1 или культурные рутины. Таким образом, фундаментом наноэконо-мики оказывается не химия мозга, как для эконо-мистов-бихевиористов, а генетика.
Рассмотрев основные положения поведенческой экономики и эволюционизма, необходимо остановиться на некоторых результатах, полученных в рамках неоинституционализма и важных для иерархического анализа экономики.
Преяеде всего, Г.Беккер в своих построениях исходит из того, что «... разнообразные личностные характеристики одних индивидов воздействуют на функции полезности других индивидов» [4, с. 232]. Это объясняет феномены альтруизма и благотворительности, которые, на первый взгляд, противоречат принципам рациональности. Для иерархического анализа экономики важнейшим выводом из теории Беккера является «теорема об испорченном ребёнке»: «если один из членов семьи достаточно сильно заботится об остальных, чтобы выполнять роль ее главы, то тогда все члены семьи будут руководствоваться теми же мотивами, что и он, максимизируя семейные возможности ...» [4, с. 252]. В результате модели отдельных индивидов сводятся к модели лишь одного участника - главы семьи.
На наш взгляд, эта теорема имеет параллели с общественными идеологиями, сводящими интересы всего общества к интересам одного из классов. А для методологии экономической науки эта теорема важна с точки зрения подхода репрезента
1 А.Марков, доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Палеонтологического института РАН, считает единицей эволюции не особь или популяцию, а ген: «важен только конечный результат: насколько больше стало копий в следующем поколении. Эгоизм на уровне генов превращается в альтруизм на уровне особи» (см. Сараев В. Ген альтруизма Н Эксперт. 2013. №29 (860). URL: http://expert.ru/expert/2013/29/gen-altruizma (дата обращения: 02.04.2014).
тивного агента. Если действительно возможно адекватно описывать некую совокупность агентов, агрегированные сектора и экономику в целом с помощью всего лишь одного агента, то это служит обоснованием принципа репрезентативного агента.
С другой стороны, теорема Беккера говорит о возможности моделировать семью не через типового члена семьи, а через главу семьи, к интересам которого сводятся интересы всех остальных членов. Получается, что макроэкономику корректно моделировать не через репрезентативную фирму или домохозяйство, преследующие собственные цели, а через государство или через некие сектора-альтруисты, целью деятельности которых является максимизация общественного благосостояния.
Интересно отметить, что для Беккера «зависимость от контекста» не является примером иррационального поведения, как для Канемана. Согласно Беккеру индивидуальный спрос зависит от спроса других потребителей [4, с.273] и «положительно зависит от уровня совокупного спроса на благо» [4, с.274]:
Б^сИр,^ (1)
где ф (р, Б) - спрос /'-го потребителя, а I) - рыночный спрос.
Для иерархического анализа уравнение (1) является примечательным, поскольку описывает взаимодействие индивида с1, и рынка /.). Восходящие связи представлены агрегирующим оператором суммирования; нисходящие - обратным влиянием рыночного спроса на индивидуальный. Таким образом, нобелевский лауреат использует модель, близкую по духу иерархическому анализу, для защиты концепции рационального поведения.
В полемике с поведенческой экономикой чикагский экономист выделяет «социальные виды деятельности, для которых характерно совместное, отчасти публичное, потребление продукта или услуги» [4, с. 273], и указывает, что такой подход нашёл подтверждение у авторов, исследовавших сегрегацию, обычаи, азартные игры, выбор места жительства и т.д. Таким образом, Беккер вводит в экономическую науку понятие «статуса», который есть не просто социальное положение, но определенный ресурс, открывающий доступ к другим благам, например качественному образованию и здравоохранению [34, с. 24-25].
Г.Беккер настаивает, что принцип рациональности является достаточным для объяснения всех примеров, приводимых поведенческой экономикой, не прибегая к асШос гипотезам о глупости, сдвигах в системе ценностей и т.д. [4, с. 34, 43]. «Максимизирующее поведение и стабильность предпочтений являются не просто исходными предпосылками, но могут быть выведены из концепции естественного отбора пригодных способов поведения в ходе эволюции человека» [4, с. 32].
Для иерархического анализа важным является не только констатация наличия наноэкономи-ческого уровня иерархии, но и анализ связей с
уровня индивида на микро- и макроуровень. Поэтому отметим исследования В.М.Соколинского [29] и Ю.Я.Ольсевича [25-26], которые анализируют психологические аспекты восприятия ценности денег, потребления и сбережений, государственной экономической политики, теневой экономики, рынка труда и трудовых отношений, экономического равновесия и роста и т.д. Также авторы выделяют наноэкономические инструменты государственной политики: влияние на сознание и подсознание субъектов, достижение в стране социального равновесия, создание благоприятного имиджа государства и т.д.
Не менее интересным для иерархического анализа наноэкономики является исследование В.В.Михеева [21]. Он устанавливает взаимосвязи наноуровня и уровня мировой экономики, определяя потребности личности в международной безопасности. То есть автор не только связывает крайние уровни экономической иерархии (нано- и ме-га-), но и расширяет известную иерархию потребностей Маслоу.
Кроме появления наноуровня экономической теории, можно говорить о некоторых тенденциях, свойственных науке XX в. в целом. Если раньше апелляция к морали была уделом религии, то для современных ученых характерна определенная гуманистическая направленность, обращение к человеку («новое открытие человека в науках» [16, с. 15]) и защита человека от нерегулируемого капитализма («глобализация с человеческим лицом» [34, с. 344]).
Можно выделить различные примеры этого нового тренда. Например, присуждение Нобелевской премии по экономике А. Сену, который считает целью человеческой, в том числе экономической, деятельности не стоимость или физическое богатство, а «полнокровную, свободную, наполненную долголетним физическим и нравственным здоровьем» жизнь [34, с. 298]. Индийский экономист учит, что успех капитализма зиждется не на эгоцентризме, а на комплексной системе ценностей.
Другим примером является замена концепции экономического роста концепцией устойчивого социально-экономического развития. Наконец, обращает на себя внимание включение в число факторов производства, помимо земли и физического капитала, предпринимательского таланта и человеческого капитала, связанного с такими сферами, как образование, здоровье, качество жизни, безопасность [31, с. 34]. То есть поменялись и цель, и инструменты экономической науки и политики -ради человека и через развитие человека [34, с. 312].
Мы перечислили лишь некоторые примеры антропологического, персоналистского поворота в экономике. Рассмотрение положений и результатов этической экономики1 не является целью нашего
1 Издательство «Экономическая школа» выпустила целую серию монографий по этической экономике [3, 5, 16, 17, 30].
исследования. Отметим лишь некоторые моменты, важные для иерархического анализа.
На наш взгляд, наиболее интересные и всесторонние результаты (среди современных исследований), далеко выходящие за пределы экономической теории, были получены в рамках «экономической теории личности» М.С.Загулина. Её предметом является «человек как субъект хозяйствования» [11, с. 7], а содержанием - исследование закономерностей экономического поведения людей. Загулин отмечает, что фундаментальным свойством человека является способность быть и работником, и собственником, и потребителем в одном лице. Эти роли анализируются автором в различных аспектах («уровнях знаний» [11, с. 15]): идеологическом, политическом, правовом, социально-психическом и т.д. В качестве оптимального определяется тип личности «идеальный хозяин», который как работник обладает следующими качествами: реализм, способность защитить свои права, самоорганизация, деловая активность; как собственник - духовность, дееспособность, эффективность, деловая мораль; как потребитель - гуманизм, социальное партнерство, законодательная инициатива и т.д. [11, с. 118].
Подводя итог рассмотрению этической экономики, можно сказать, что человек в рамках данного подхода является источником и конечной целью общественного развития; но общество с помощью морали может ограничивать деятельность индивидов, а также формировать их нравственные ориентиры.
При этом чистая экономическая теория является инструментом анализа только рациональной деятельности, а задачей этической экономики является «исследование именно формирования предпочтений и развития восприятия ценностных качеств и возможностей использования» [17, с. 154]. То есть этическая экономика как позитивная наука применяет методы этики в экономике, а как нормативная теория она является теорией этических правил и установок. В последнем смысле этика и политика оказываются сходными, так как обеспечивают рациональную хозяйственную деятельность на индивидуальном и общественном уровнях [16, с. 8].
Рациональный («экономический») принцип является формальным, безразличным - это есть целерациональность (по определению М.Вебера [16, с. 73]). Он применим тогда, когда четко задана цель (максимизация прибыли или полезности или минимизация издержек). Ему противостоит ценностная рациональность, которая ориентируется на ценности, заданные извне (например, традицией или авторитетом), и сама формирует цели деятельности.
При этом этика и экономика находятся «в тесной и принципиально гармоничной, хоть и не полностью свободной от напряженности взаимосвязи» [30, с. 291]. Этическая экономика не отрицает и не подменяет экономическую теорию и её научные выводы о функционировании рынка: «мораль, которая считает, что может перескочить через
знание экономических законов, - это не мораль, а морализм» (кардинал И.Ратцингер, папа Бенедикт XVI) [30, с. 299].
В этом смысле экономическая и этическая рациональность соотносятся иерархически. Этическая рациональность находится на более высоком уровне, детерминирует экономическую рациональность, в соответствии с которой и действуют индивиды. Но экономический критерий находится в основе этической рациональности в том смысле, что выбор наиболее эффективной этической нормы происходит из экономических соображений.
Здесь полезно отметить, что этическая экономика нашла применение в практике немецког ордолиберализма. О.Шлехт выделил 10 принципов «экономики порядка» [30, с. 284-299], которые можно сформулировать кратко: рынок является наиболее эффективной моделью хозяйствования (1 тезис), но оправдан только если является конкурентным (4); при этом он не может отказаться от морали (2), так как не может решить всех важных социальных задач (3) и нуждается в «социальном уравновешивании» как условии общественного прогресса (5). Рынок как механизм регулирования микроотношений должен быть дополнен государственной макрополитикой (6), вложениями в инфраструктуру (7), охраной природы (8), демократией и свободным государством (9-10). М.Альбер противопоставляет такую немецко-японскую модель англосаксонской модели [3, с. 23].
В заключение нашего обзора хотелось бы сделать некоторые обобщающие наблюдения. В современной экономической теории активно разрабатывается новый наноэкономический предмет исследования. В этом направлении работают различные научные школы, и они принципиально расходятся в методологических подходах и теоретических результатах:
- поведенческая экономика отрицает рациональность экономических агентов; эволюционизм исходит из ограниченной рациональности; неоинституционализм и этическая экономика сохраняют понятие рациональности в науке, разрабатывая критерии рациональности более высоких порядков (метарациональность);
- эволюционизм отвергает неоклассику и предлагает новую парадигму; поведенческая экономика критикует аксиому о рациональности, но до конца не понятно, какие изменения это влечет в науке; неоинституционализм расширяет и углубляет неоклассическую теорию, сохраняя её ядро (в лакатосовском смысле); этическая экономика рассматривает неоклассическую модель как частный случай, представляющий интерес для ученых, но не для практики;
- неоинституционализм представляет собой экономический империализм, т.е. пытается распространить методы экономического анализа на вопросы, например, социологии. Поведенческая экономика представляет скорее экспансию психологии в экономику; эволюционная теория - экспансию биологии в экономику; этическая экономика -этики в экономику.
Список литературы
1. Автономов B.C. Поиск новых решений (модель человека в западной экономической теории 1900-1920-х годов) // Истоки. Вып. 2 / редко лл.: В.А. Жамин, A.A. Баранов, Я.И. Кузьминов и др. М.: Экономика, 1990. С. 187-200.
2. Акерлоф Дж., Шиллер Р. Spiritus Animalis, или Как человеческая психология управляет экономикой. М.: Альпина Бизнес Букс, 2011. 269 с.
3. Альбер М. Капитализм против капитализма. СПб.: Экономическая школа, 1998. 296 с.
4. Беккер Г. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории. М.: ГУ ВШЭ, 2003. 672 с.
5. Британн С. Капитализм с человеческим лицом. СПб.: Экономическая школа, 1998. 399 с.
6. Бусыгин В. П. и др. Микроэкономика -третий уровень. Новосибирск, 2003. 702 с.
7. Вехи экономической мысли. Т.1: Теория потребительского поведения и спроса. СПб.: Экономическая школа, 2000. 380 с.
8. Делавинъя С. Психология и экономика: результаты эмпирических исследований. 4.1. Нестандартные предпочтения // Вопросы экономики. 2011. №4. С.47-77.
9. Делавинъя С.Психология и экономика: результаты эмпирических исследований. Ч. II: Общественно ориентированные предпочтения и нестандартные убеждения // Вопросы экономики. 2011. №5. С. 56-74.
10. Делавинъя С. Психология и экономика: результаты эмпирических исследований. Ч.Ш: Нестандартное принятие решений и реакция рынка //Вопросы экономики. 2011. №6. С.82-106.
11. Загулин М.С. Экономика и личность. М.: Московский издательский дом, 2003. 224 с.
12. Зомбарт В. Буржуа. Евреи и хозяйственная жизнь. М.: Айрис-пресс, 2004. 624 с.
13. Капелюшников Р. Поведенческая экономика и «новый» патернализм. 4.1 // Вопросы экономики. 2013. №9. С.66-90.
14. Клейнер Г.Б. Наноэкономика и теория фирмы // Вестник ВГУ. Сер.: Экономика и управление. 2004. №2. С.99-123.
15. Клейнер Г.Б. и др. Предприятие в нестабильной экономической среде: риски, стратегии, безопасность. М.: Экономика, 1997. 288 с.
16. Козловски П. Принципы этической экономики. СПб.: Экономическая школа, 1999. 344 с.
17. Козловски П. Прощание с марксизмом-ленинизмом. Очерки персоналистской философии. СПб.: Экономическая школа, 1997. 216 с.
18. Коландер Д. и др. Финансовый кризис и провалы современной экономической науки // Вопросы экономки, 2010. №6. С.10-25.
19. Майерсон Р. Равновесие по Нэшу и история экономической науки // Вопросы экономики, 2010. №6. С.26-43.
20. Маршалл А. Принципы экономической науки. М.: Прогресс, 1993. 594 с.
21. Михеев В.В. Хомо-Интернэшнл. Теория общественного развития и международной безопасности в свете потребностей и интересов личности. М.: Изд-во Ин-та Дальнего Востока РАН. 342 с.
22. Млодинов Л. (Нео) сознанное. Как бессознательный ум управляет нашим поведением. М.: Livebook, 2012. 360 с.
23. Найт Ф.Х. Риск, неопределенность и прибыль. М.: Дело, 2003. 360 с.
24. Нельсон Р., Уинтер С. Эволюционная теория экономических изменений. М.: Дело, 2002. 536 с.
25. Ольсевич Ю.Я. Когнитивно-психологический сдвиг в аксиоматике экономической теории. СПб.: Алетейя, 2012. 224 с.
26. Ольсевич Ю.Я. Психологические основы экономического поведения. М.: ИНФРА-М,
2010. 413 с.
27. Попов Е.В., Власов М.В. Институты миниэкономики знаний. М.: Academia, 2009. 288 с.
28. Пястолов С. Предисловие // Вопросы экономики. 2011. №4. С.47-49.
29. Соколинский В.М. Психологические основы экономики. М.: ЮНИТИ, 1999. 215 с.
30. Социальное рыночное хозяйство. Теория и этика экономического порядка в России и Германии. СПб.: Экономическая школа, 1998. 368 с.
31. Станишевская С.П., Якупова И.Н. Взаимосвязь человеческого потенциала и инвестиционной привлекательности территории (на примере крупных городов) // Вестн. Перм. Ун-та. Сер. Экономика. 2013. Вып. 4 (19). С. 32-40.
32. Сторчевой М. Новая модель человека для экономической науки // Вопросы экономики.
2011. №4. С. 78-99.
33. Хэндс У. Нормативная теория рационального выбора: прошлое, настоящее и будущее // Вопросы экономики. 2012. №10. С. 52-75.
34. Худокормов А.Г. Экономическая теория: Новейшие течения Запада: учеб. пособие. М.: ИНФРА-М, 2013.416 с.
35. Эрроу КДж. Неполное знание и экономический анализ // Истоки. Вып. 4 / под ред. Я.И. Кузьминова. М.: ГУ ВШЭ, 2000. С. 10-27.
36. ')рроу К. Дне. Экономическая теория и гипотеза рациональности // Экономическая теория / под ред. Дж. Итуэлла. М.: Инфра-М, 2004. С. 246-262.
Получено: 02.06.2014.
Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:
Шульц Д.Н. Наноуровень экономической иерархии // Вестник Пермского университета. Сер. «Экономика» = Perm University Herald. Economy. 2014. № 3(22). С. 15-21.
