CC BY
324
УДК 930.1
Н.П. ПАВЛОВ-СИЛЬВАНСКИЙ О ТЕОРИИ ВОТЧИННОГО ГОСУДАРСТВА В РУССКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
© 2015 г. Л.В. Мининкова
Мининкова Людмила Владимировна -доктор исторических наук, профессор, Институт истории и международных
Mininkova Lyudmila Vladimirovna -Doctor of Historical Sciences, Professor, Institute of History and International Relations of the Southern Federal University, B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia. E-mail: rspu@sfedu.ru
отношений Южного федерального университета, ул. Б. Садовая, 33, г, Ростов-на-Дону, 344082. E-mail: rspu@sfedu.ru
Анализируются взгляды Н.П. Павлова-Сильванского, который обосновывал идею русского феодализма и указывал на существование теории вотчинного государства в отечественной историографии. Он считал иммунитет условием формирования этого, допускал его существование в Западной Европе, но не видел в России. Кроме того, он, в отличие от других историков, не рассматривал вопрос о крайне негативном воздействии традиций вотчинного государства на Московское государство.
Ключевые слова: феодализм, вотчинное государство, историография, удельный период.
The views of N.P. Pavlov-Silvansky who has based the idea of Russian feudalism and has pointed out the theory of the baronial State on the Russian historiography are analyzed. He considered the immunity to be the condition for the forming of the baronial State. He admitted the existence of the baronial State in West Europe, but not in Russia. Moreover he, opposite to other historians, didn't consider the issue of negative impact of traditions of baronial state on the Moscow state.
Keywords: feudalism, baronial State, historiography, the specific period.
Выдающийся историк конца XIX - начала XX в. Н.П. Павлов-Сильванский внес существенный вклад в пересмотр устойчивой традиции русской историографии, согласно которой странами Западной Европы в историческом развитии была пройдена феодальная стадия, тогда как Русь ее миновала. В этом отношении он не выступал в полной мере новатором, так как в отечественной исторической мысли XVIII в. уже была распространена точка зрения об общности исторического пути стран Западной Европы и Руси, согласно которой феодализм у нас имел место.
Эту мысль высказывала и Екатерина II, упоминавшая в своей дискуссии с аббатом Шапп д ' Оте-рошом о существовании на Руси такого признака феодализма, как фьефы, и делавшая вывод о принципиальной общности русской истории и западноевропейской [1, с. 299]. Наличие феодализма на Руси признавал И.Н. Болтин [2, с. 300]. А.Л. Шле-цер видел на Руси «род феодального правления», в конечном счете уничтоженного деспотической монархией [3, с. 357]. На близость установленных на Руси варягами порядков к характерным для западной традиции отношениям вассальной вольности указывал Н.М. Карамзин [4, с. 143]. Общность между феодальными отношениями в западных странах и практикой «передачи» великими князьями «областей сыновьям» русских уделов отмечал Н.А. Полевой [5, с. 87]. По мнению Б.Д. Грекова, феодализм «этапом в истории России» называл
А.С. Пушкин [6, с. 580]. Положение о существовании русского феодализма было важнейшим в системе доказательства общности процессов в русском и западноевропейском историческом развитии.
Однако уже современник Полевого М.П. Погодин делал вывод о принципиальном отличии исторического развития Руси и стран Западной Европы. В последних он определял феодализм, а затем усиление королевской власти, на Руси - удельную систему и монгольское завоевание [7]. После Погодина идея коренного различия утвердилась среди русских историков довольно прочно. К.Д. Кавелин подчеркивал, что одно и то же явление, которым был приход варягов-скандинавов на Русь и в страны Западной Европы, привело в конечном счете к разным результатам [8, с. 18]. С.М. Соловьев считал, что существовала очень глубокая разница между западным феодализмом и отноше-
ниями на Руси, где между князьями имели место «связи родственные ... о государственной связи нет помину» [9, с. 334]. Историк права М.Ф. Вла-димирский-Буданов видел в отрицании феодализма на Руси историографическую традицию, но сам не стремился выйти за ее пределы. По его мнению, на Руси отношения строились «на территориальном подчинении», а в Западной Европе - «на личном подчинении, т.е. вассалитете» [10, с. 284, 285]. Из представления об отсутствии на Руси феодализма, характерного для западноевропейских стран, исходил В.О. Ключевский. Однако отмечал, что на Руси возникли отношения, «напоминавшие феодальные порядки Западной Европы» [11, с. 360]. Таким образом, на протяжении XIX - начала XX в. в русской исторической мысли прочно утвердился взгляд на особый исторический путь России, который принимали историки как консервативного, так и либерально-западнического направления.
Появление трудов Павлова-Сильванского, содержавших положение о русском феодализме и, следовательно, об общности исторического развития на Руси и в западноевропейских странах, было не только антитезой устоявшейся отечественной историографической традиции и не просто, по словам С.В. Чиркова, набором «первоначальных попыток "перенесения" черт западного феодализма» [12, с. 620] на русские условия. Новым был предложенный историком историко-социологический метод изучения русского феодализма, позволивший выйти за рамки традиционного понимания феодализма как комплекса политических и юридических отношений, что содержалось в историографии предшествовавшего времени. Не только юридической и политической стороне феодализма уделял внимание Павлов-Сильванский, но и общественным отношениям на основе вотчинного землевладения, княжеской и боярской вотчины-сеньерии, возникавшим на почве личной зависимости между крестьянином и землевладельцем, и на почве службы вотчиннику-сюзерену, которые историк оценивал в терминах западноевропейского феодализма как вассалитет и подвассалитет. Вместе с тем Н.И. Кареев, который обстоятельно проанализировал творчество Павлова-Сильванского и в целом положительно отнесся к «теории» русского феодализма, подчеркивал, что она в трудах историка «стоит на прочной почве сравнительно-исторического изучения» [13, с. 143].
Особенностью труда Н.П. Павлова-Сильванского о феодализме в Древней Руси С.О. Шмидт считал подробный и заостренно полемичный историографический очерк в начале исследования. В нем затронуты и дана оценка разным сторонам проблематики феодальных отношений на русской почве не только в Древней Руси, но и в новой России. Это была значимая часть еще большей проблемы общего и особенного в историческом развитии Руси и стран Западной Европы. Помимо того Пав-лов-Сильванский обращал внимание на ту сторону взаимоотношений, которые возникали в условиях феодального властвования и в частности на путях перехода от родовых связей к государственным. Но он не мог не остановиться на вопросе о вотчине и государстве и теории вотчинного государства, которая к тому времени занимала весьма прочные позиции при объяснении особенностей политической истории страны в период объединения русских земель вокруг Москвы, а также в ходе становления и развития Московского государства.
Эту теорию Павлов-Сильванский рассматривал в контексте дискуссий между славянофилами и западниками по вопросу об историческом месте России в мире и историческом развитии страны и его особенностях. Он обращал внимание на то, что славянофильское положение о коренном различии между «развитием русским и западным» было полностью признано западником К.Д. Кавелиным, утверждавшим, что «в основе органического развития, русского и германского, лежат различные противоположные начала», «германцам "предстояло развить историческую личность, которую они принесли с собою, в личность человеческую; нам - создать личность"» [14, с. 7]. Развитие русского исторического процесса шло по пути от родовых отношений, господствовавших на Руси в киевский период, к государственным. Как отметил Павлов-Сильванский, эту концепцию, сформулированную С.М. Соловьевым, Кавелин дополнил предположением, что между родовыми и государственными отношениями имелась органичная связь, которая обеспечивалась благодаря наличию промежуточной стадии между ними, а именно семейными отношениями, имевшими в качестве своей экономической и юридической основы господство «вотчинных отношений». В результате «семья и вотчина (частное владение)» были, на взгляд Кавелина, промежуточной стадией, ранее которой
стояли как предшествовавшая стадия - «род и община» и как последующая стадия - «государство и зачатки личности» [14, с. 9]. По мнению Павлова-Сильванского, слабым местом концепции Кавелина было расхождение с теорией органичного развития, заключавшееся в том, что имел место «разрыв между Древней и Петровской Русью». Первая развивалась на самобытной основе, а вторая означала разрыв с самобытностью и постепенное вхождение в европейский мир. Кавелин будто бы признавал недостаток и старался «замаскировать» этот разрыв. Его мысль была направлена на то, что на пути к новой России петровского времени «древняя Русь, прежде чем она "исчерпала себя вполне и прекратилась", выработала "зачатки личности"» [14, с. 10]. Кроме того, он указывал, что в политической жизни русского общества на вотчинной стадии его развития имелась своеобразная форма перехода к государственности, т. е. по существу Кавелин выступал основоположником теории вотчинного государства в русской историографии. Но эту сторону его воззрений, которая была бы существенной для обоснования вывода о стремлении преодолеть разрыв с теорией органичного развития, Павлов-Сильванский никак не характеризовал.
Однако он обратил внимание на то, что «так называемая "вотчинная теория" происхождения Московского государства из княжества-вотчины удельного времени» высказывалась И.Е. Забелиным. «"Политический корень" Московского государства», согласно Забелину, был, как указывал Павлов-Сильванский, «исключительно вотчинный». Самая тесная связь между Москвой как великокняжеской вотчиной и Московским государством была далеко не случайной, но вполне органичной, поскольку представляла собой «проявление "коренного русского начала"» [14, с. 35]. При этом он не указывал, что с точки зрения Забелина вотчинное государство было для русской жизни не только органичным, но и вполне позитивным явлением, а также то, что Забелин не усматривал в вотчинном государстве негативных, темных сторон, которые замечал Кавелин.
«Теория вотчинная», или теория вотчинного происхождения государства, отмечал Павлов-Сильванский, развивалась В.О. Ключевским. «Государственная мантия высшего сюзерена была одного покроя с простым платьем барона-
землевладельца», - так характеризовал Ключевский власть удельного князя, которым был наряду с другими великий князь московский. Указывая на «черту преобладания начал частного права ... в строе управления нашего удельного княжества», он тем самым признавал в удельном княжестве «столь характерную для феодализма черту» [14, с. 34]. Что же касается вопроса об общем и различном в положении западноевропейских феодальных владений и удельных княжеств, то Пав-лов-Сильванский видел ряд противоречий во взглядах Ключевского. Так, последний признавал, что на Руси имела место «привилегированность (иначе - иммунитет) боярской вотчины, "сохранявшей лишь слабую зависимость" от княжеских властей». Павлов-Сильванский полагал, что это должно было вести Ключевского к выводу о принципиальной общности процессов, развивавшихся в условиях западного феодализма и русского удельно-вотчинного строя. Однако Ключевский писал, что «эти явления "не сходные, а только параллельные"». Но такая оговорка была для Павлова-Сильванского «непонятна», поскольку она не доказывала приведенного Ключевским утверждения [14, с. 37]. Признание им существования в удельной Руси вотчинного государства не служило доводом для отрицания русского феодализма и утверждения идеи принципиального различия в историческом развитии Руси и западноевропейских стран. Также Павлов-Сильванский не обратил внимания на резко негативную характеристику Ключевским вотчинного государства как особой системы властвования, оборотной стороной которой выступало всеобщее бесправие перед лицом вотчинного государя.
Таким образом, Павлов-Сильванский признавал существование в отечественной историографии XIX - начала XX в. теории вотчинного государства. К ее последователям он относил И.Е. Забелина и В.О. Ключевского. В трудах К.Д. Кавелина Павлов-Сильванский видел то, что составило важнейшую предпосылку для появления этой теории: историк выделил семейную и вотчинную стадию в качестве особого этапа в российском историческом развитии. Это обстоятельство позволило появиться теории, согласно которой государство вырастало из княжеской вотчины и несло в себе живые следы вотчинного управления и традиции вотчинных отношений. Самого Кавелина Павлов-
Сильванский не относил ни к основоположникам, ни к последователям этой теории.
Что касается взглядов самого Н.П. Павлова-Сильванского на теорию существования на Руси вотчинного государства, то в его научном сознании имелись предпосылки для ее признания. Во-первых, его вывод о наличии на Руси иммунитет-ных отношений в том же виде, как в странах Западной Европы. Он доказывал это с опорой на ис-торико-сравнительный метод при сопоставлении дипломов франкских королей и формул из русских жалованных грамот XV в. По этим грамотам княжеские власти отказывались от вступления в дела частновладельческих земель, признавая за вотчинником все права по отношению к населению вотчины. В результате на Руси складывалось будто бы то же самое положение, что во Франкском государстве. Королевская власть устанавливала, что франкский землевладелец по отношению к населению своей вотчины «занимает то место, которое освободилось с устранением королевских чиновников: в его руки переходят функции судьи и сборщика налогов» [15, с. 359]. Это были государственные функции. То же самое он видел в удельной Руси, причем, как он подчеркивал, не случайно такие жалованные грамоты назывались несудимыми и льготными [15, с. 360].
Другой предпосылкой являлось признание Павловым-Сильванским политического значения в отношениях иммунитета, который «разрывает связь подданства между государем и населением», подданство государю «заменяется подданством частному лицу - льготному вотчиннику» [15, с. 390]. Особенно проявлялось это в том случае, если «иммунитетными правами владел крупный землевладелец». На примере рязанского Ольгова монастыря XII в. он делал вывод, что такой монастырь «благодаря иммунитету действительно становился государством в государстве» [15, с. 391]. Иммунитет придавал вотчиннику политическую значимость, «бояре благодаря своим крупным земельным владениям приобретали такую силу, что становились опасны великим князьям» [15, с. 392]. Ученый приводил примеры противостояния между Юрием Долгоруким и боярином Степаном Ивановичем Кучкой, великим князем московским Симеоном Ивановичем Гордым и московским тысяцким боярином Алексеем Петровичем Хвостом. Также был могуществен воевода Дмитрия Донского боя-
рин Федор Андреевич Свибл, который был подвергнут опале великим князем московским Василием Дмитриевичем.
Таким образом, Н.П. Павлов-Сильванский вплотную подошел к признанию теории вотчинного государства. Он ее фактически признал для западноевропейских условий. По его словам, «на Западе, как известно, произошел захват крупнейшими землевладельцами верховной власти», а «иммунитет послужил опорой для узурпации суверенитета и для образования средневековых княжеств-государств». Но в удельной Руси этого не случилось. В данном случае историк допускал отход от принятой им модели объяснения исторического процесса с позиций строгой закономерности и исторической необходимости. С учетом этого он обосновывал общность процессов развития феодализма на Руси и в странах Западной Европы. Однако при объяснении причин невозможности перерастания боярской вотчины в княжество-государство на Руси Павлов-Сильванский указывал на воздействие исторической случайности. Ею стали обстоятельства генеалогического характера. Так, если во Франкском государстве род Каролин-гов «рано угас», то на Руси в результате «быстрого размножения рода владетельных князей Рюриковичей» эти князья «заняли у нас то место, какое на Западе заняли графы-управители и вотчинники, возвысившиеся до положения владетельных государей». Кроме того, уделы были невелики, что позволило русским князьям «упрочить свою власть и предотвратить узурпацию власти со стороны бояр» [15, с. 393]. В этом обосновании кроется явная неточность, так как автор не раскрывает, почему удельные князья не могли превращаться в вотчинных государей.
Впрочем, отрицая превращение на Руси боярских вотчин в княжество-государство, Павлов-Сильванский подчеркивал, что великие князья московские имели своих противников и «вели упорную вооруженную борьбу», но только лишь «с большими "великими княжествами"», причем на всем протяжении истории великого княжества Московского, «с древнейшего времени до Иоанна Грозного». По его словам, «у нас велась, по существу, одинаковая с западной борьба с феодалами» [15, с. 476]. Тем самым он разделял одно из важнейших положений русской историографии о борьбе монархии с удельно-княжеским сопротивлением. Но в качестве осо-
бенности этой борьбы историк указывал, что в западноевропейских странах «была борьба более или менее равных сил», а «у нас была видная борьба сильнейшего со слабейшим» [15, с. 477]. Таким образом он по существу поставил удельные княжества в один ряд с вотчинными государствами. Кроме того, Н.П. Павлов-Сильванский в отличие от В.О. Ключевского, а несколько позже от Г.В. Плеханова не рассматривал вопрос о крайне негативном воздействии традиций вотчинного государства на Московское государство.
Вотчинного государства как особой формы перехода от вотчинных отношений к торжеству государственности Павлов-Сильванский в удельной Руси не выделял. У него стадии в развитии страны, называвшиеся им «боярщина» (ХШ - до середины XVI в.) и «государство» (с XVI в.) [14, с. 149] разделялись между собой очень четко. Но при этом он выделил существование теории вотчинного государства в отечественной историографии и указал на роль иммунитетных отношений как предпосылку для совмещения в рамках вотчины-удела признаков вотчины и государства. Поэтому важнейшие труды Н.П. Павлова-Сильванского «Феодализм в Древней Руси» и «Феодализм в удельной Руси» могут рассматриваться как этап в развитии этой теории в русской исторической мысли в начале XX в.
Литература
1. Государыня Императрица Екатерина II. Антидот // Каррер д'Анкосс Э. Императрица и аббат. Невиданная литературная дуэль Екатерины II и аббата Шаппа д'Отероша / пер. с фр. О. Павловской. М., 2005.
2. Болтин И.Н. Примечания на историю древ-ния и нынешния России г. Леклерка, сочиненныя генерал-маиором Иваном Болтиным : в 2 т. СПб., 1788. Т. 2.
3. Шлецер А.Л. Нестор: Русские летописи на древнерусском языке / пер. Д. Языкова. СПб., 1809.
4. Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1988. Кн. 1, т. 1.
5. Полевой Н.А. История русского народа. М., 2008.
6. Греков Б.Д. Н.П. Павлов-Сильванский о феодализме в России // Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в России. М., 1988. С. 578-586.
7. Погодин М.П. Параллель русской истории с историей западных европейских государств, отно-
сительно начала // Историко-критические отрывки: в 2 т. М., 1846. Т. 1. С. 55-82.
8. Кавелин К.Д. Взгляд на юридический быт Древней Руси // Наш умственный строй : статьи по философии русской истории и культуры. М., 1989. С. 11-67.
9. Соловьев С.М. История России с древнейших времен // Соч.: в 18 т. М., 1988. Кн. 1.
10. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Петроград; Киев, 1915.
11. Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 3 // Соч.: в 8 т. М., 1956.
12. Чирков С.В. Н.П. Павлов-Сильванский и его книги о феодализме // Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в России. М., 1988. С. 600-638.
13. Кареев Н.И. В каком смысле можно говорить о существовании феодализма в России? СПб., 1910.
14. Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в Древней Руси // Феодализм в России. М., 1988.
С. 5-149.
15. Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в удельной Руси // Там же. С. 152-542.
Поступила в редакцию 15 января 2015 г.
